Текст книги "Месть Атлантиды. Книга 2"
Автор книги: ЕxtazyFlame
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Дарк медленно обошел вокруг Элики, так и не решающейся поднять взгляд.
– Моя принцесса была так занята, что сочла нужным пропустить тренировку?
Щелчок кнута об мрамор расколол тишину, и Элика застонала от хлынувших эмоций, обхватив себя руками.
– Ты заслужила наказание, негодная девчонка, —Дарк намотал на руку шикарные локоны будущей королевы, сбив тиару на пол, и мир взорвался разноцветными вспышками. Девушка уперлась ладонями в крепкую грудь воина, словно пытаясь вырваться.
– Принцесса? – обеспокоенно спросил Дарк, но Элика помимо воли выгнулась дугой, одновременно отталкивая мужчину и прижимаясь ближе. Их негласный, кодовый язык тел и желаний, понятый без слов. Дарк, хищно ухмыльнувшись, рванул платье принцессы вниз, обнажая грудь, глуша крик ее восторга безжалостным поцелуем неумолимого победителя. Элика без опасения шагнула навстречу этой несокрушимой силе, ведущей прямо к чертогам Антала и Криспиды одновременно…
Глава 3
Знаешь, когда я впервые узнала, что моя мать за дверями покоев вовсе не возносит молитвы Анталу и Криспиде, а говорит с моим отцом, мне было… Весело, наверное.
"Он слышит тебя? Можно и мне с ним поговорить?" – спросила я тогда ее с важностью повзрослевшей девочки, которой едва исполнилось восемь зим. "Не слышит, к сожалению", – ответила мне мама, и мы вместе с Лэндалом долго над этим посмеивались, получив выговор от Ксении. Она помнила моего отца, хоть ей самой на тот момент было шесть зим всего. И с упреком сказала, что храбрый и достойный воин Дмитрий Иноземный не заслужил такого.
Ты тоже сейчас меня не услышишь. Несмотря на то, что ты гораздо ближе, чем он. Каких-то семь солнечных круговоротов, дорога от меня к тебе. Но знаешь, я рада, что ты не можешь прочесть моих мыслей.
Вчера мать сказала необдуманные и лишенные смысла слова. Что стрела Криспиды ранила меня в сердце. Что я сражаюсь со своими чувствами к тебе. Какими, э… Как ты научил меня говорить… А, с какими, в..би тебя Лаки, чувствами? С чувством ненависти к тебе, слабаку и предателю, метнувшему кинжал мне в спину? Это не епархия Милосердной Криспиды. Ты не смог меня обмануть. Я не поверила ни единому твоему слову. Любовь?! Ты не знаешь, что это такое. Ничего не значащие слова, твой последний козырь в попытке оставить меня рядом, все равно, в качестве кого ? королевы или же бесправной суки.
Как бы мне не хотелось сейчас воскликнуть, что ты сломал мою жизнь,перечеркнул все хорошее в ней ? ты этого не услышишь. Я отвыкла жалеть себя очень давно. Тешь себя надеждой, что я плачу от несовершенства этого мира и твоей в нем роли. Думай так. Поверь в это. Прочувствуй это.
Скоро ты узнаешь, что все совсем не так. Когда твоя армия, обманувшись исконно вашими предрассудками, возомнит себя заведомо победителями. Когда каждый воин, вместо того, чтобы думать об обороне, будет истекать медом похоти, представляя, как легко можно победить женщин ранее самой миролюбивой империи. Что ж, по крайней мере, они будут умирать со сладострастными улыбками, так и не поняв, что смерть от рук перворожденной расы таки настигла их. В этом твоя самая большая ошибка как правителя. Если не ошибаюсь, со дня на день у тебя коронация. Тем лучше! Уничтожать царей куда приятнее, чем их отпрысков.
Моя мать мудрее всех твоих советников и приспешников, вместе взятых. Раньше я полагала, что ты просто желал испытать на прочность Атланту, зарезервировав для себя укрепления в виде договоренностей и соглашений. Переоценила! Ты вообще не воспринимал нас всерьез. Тот факт,что Лаэртия Справедливая пытается обходиться малой кровью, был воспринят тобой как слабость нашей империи. Да, путем соглашений и мира всегда можно добиться больше, чем путем кровопролития. Но ее дочь не намерена копировать политику. Меня ты тоже недооценивал. Война ? Сила, Дипломатия ? тоже, но в тандеме это не просто сила, это взрыв хаоса и стабильности одновременно.
Я уничтожу все, что тебе дорого. Мне даже жаль, что ты, в силу своей черствости, не сможешь оценить всю боль по достоинству. Подумал ли ты о своих близких? О матери? О сестре, говорят, она очень юна и боится даже собственной тени. Мне жаль. Но ты сам обрек их на страдания. Мне бы этого не хотелось, но войны не ведутся белыми перстами.
Холодный расчет. Наверное, сейчас я тебя понимаю. Не дать уехать, убить моего брата и отряд сопровождения, чтобы я никогда тебя не оставила. У тебя бы даже хватило цинизма и подлости выразить потом соболезнования матриарх, устроить показательную междоусобицу в Кассиопее, наказав все разбойные формирования, и, положа руку на кусок гранита, который у тебя вместо сердца, выразить свою печаль по моей якобы гибели. Знаешь, лучше бы ты и вправду истребил тогда нас всех. Дрогнула рука? Что ж, пожинай в скором времени плоды своей подлости и малодушия.
Мать пыталась внушить мне, что я тебя люблю. Что ж, совсем скоро ты познаешь силу моей "любви" в полной мере!
… Элика, очнувшись от долгой задумчивости, вызванной перерывом в тренировке, поднялась на ноги и уверенно двинулась в сторону открытой поляны. Дарк, заметив ее приближение, резво вскочил на ноги. Несмотря на шрамы от семихвостки, еще не сошедшие с его спины, он всегда во время обучения принцессы оставался голым по пояс. На него смотрели с интересом и опасением, но задавать вопросы почти всегда остерегались, познав за время, прошедшее от возвращения, непримиримый нрав Элики.
– Приступим? – холодно осведомилась девушка. Кроткая и покорная в руках своего личного садиста за дверями спальни, на людях она не позволяла ни себе, ни ему ни малейшей вольности либо фамильярности, обращаясь с мужчиной если не как с рабом, то как со слугой уж точно. Лишь во время тренировок она видела в нем наставника и жадно прислушивалась к его советам.
Первое время она спорила с тренером, обзывая нелестными словами и угрожая спустить шкуру за его команды. Такая своевольность, впрочем, и стоила ей шрама от кнута на спине ? только нанесла она его себе сама, репетируя захлест и проигнорировав совет воина. Лишь, осознав, что умение не прогрессирует, а стопорится, смирилась с его наставлениями.
Рукоять кнута уверенно легла в женскую ладонь, вызвав предательскую дрожь страха во всем теле и сухость во рту. Страха, но не панического ужаса, как прежде. Эл хорошо помнила свою первую реакцию на этот вид оружия и подчинения. Кнут просто выпал из ее ослабевших рук, она побледнела, поднеся ладони к горлу, отчаянно мотая головой, пытаясь прогнать воспоминания. И, лишь увидев насмешливый взгляд будущего тренера, пришла в себя. Хлесткая пощечина стерла сарказм с лица кассиопейца за один короткий миг.
– Еще раз я замечу нечто подобное, —спокойно отчеканила принцесса. – Буду улыбаться точно так же! Взирая на то, как тебя насилует отряд дворцовой стражи!
Ей было плевать на ненависть воина. К тому же, на исходе цикла Фебуса она больше не ощущала ее. Взгляд Дарка изменился, теперь в нем, помимо требовательности в тренировках, скользило уважение и что-то еще, что Элика поначалу недоверчиво восприняла как инстинкт защитника и покровителя. При встрече он опускал глаза в пол вовсе не из-за обязательств своего положения, а чтобы скрыть восхищение и нежность вместе с благодарностью.
В гареме Ксении Несравненной почти все наложники остерегались младшую сестру своей госпожи. Ее показная жестокость пугала и настораживала. Впрочем, Дарк выяснил многое, прежде всего для себя. Были еще те, кто помнили Элику беспечным, отзывчивым и жизнерадостным ребенком, предпочитающим забавы с оружием и долгие интересные беседы теперешним зверствам. О том, что принцесса побывала в Кассиопее, знали немногие, но в замкнутом социуме, таком, как гарем, слухи множились, и часто подкреплялись достоверными данными. Элика и Ксения всегда вели свои разговоры, не обращая внимания на снующих вокруг рабов ? то ли не считая их за людей, то ли особо не переживая за сохранение тайны, которая вряд ли выйдет за стены дворца. Наверное, одному лишь Дарку после получения подобной информации стало более или менее все понятно.
Жизнь рабынь и пленниц в его родной империи и впрямь была адом. Тем самым, от которого они всегда старались уберечь своих женщин, зачастую путем жестких запретов. Вовсю процветала жестокая практика продажи свободных девушек из бедных сословий членам аристократической касты, кроме того, дочерей из бедных семей часто брали силой, путем злата уговаривая судий вынести подобный приговор. Актий еще слабо пытался с этим бороться, но Кассию, казалось, было все равно. Горячему принцу подобные права даже играли на руку. Как там оказалась принцесса Атланты, и что ей довелось пережить ? он мог лишь догадываться. А вместе с тем изумляться, что она не распорядилась засечь его до крови в первый же день лишь за принадлежность к ненавистному ей народу. Одно это во многом характеризовало девушку как будущую сильную, мудрую и достойную королеву своей империи.
С ним она даже не стеснялась иногда обнажать свою душу, выглядеть уязвимой и потерянной, прекрасно чувствуя, что он не сможет воспользоваться подобным проявлением слабости. Она не сломала его, хотя все возможности для этого были в ее тонких хрупких ладонях. Принцесса дала понять, что видит в нем равного себе.
Неизвестные эмоции завладели душой кассиопейского воина, уважение и восхищение к этой хрупкой, но такой сильной девочке, с глазами цвета изумруда, телом воительницы Лаки и душой правительницы, о которой вскоре заговорит весь мир. Давно забытое чувство, которое уже довелось пережить много зим назад, вновь всколыхнулось в груди воина. Хотел бы он желать большего, но прекрасно понимал ? это невозможно. Оставалось лишь благодарить Эдера за расположение Элики, за то, что она избрала его учителем, подарила относительную свободу и разделила с ним постель, не скрывая своих желаний.
Единственное, что омрачало его дух – Месть. Но он еще не знал, что в этом чувстве они с Эл во многом были едины. Невозможность вернуться в Кассиопею, чтобы найти предателя и смертельно наказать за тот самый случай жгла ему душу. Однажды Элика спросила об этом напрямую.
– Я не смогу тебя отпустить, – просто ответила она в ответ на его откровенное повествование. – Я знаю про Ист Верто. Но просто поверь, что вскоре оно свершится. Просто запасись терпением. Если ты докажешь мне со временем свою верность, я притащу тебе этого подлеца на аркане.
Он тогда не придал значения ее словам. Тренировал юную принцессу с почти несвойственным самому себе рвением, оттачивая ее мастерство в деталях, гордясь творением своих рук. Вначале капризная, Эл со временем приняла его правила, достигнув больших успехов за короткое время. Помня о своих словах при их первом серьезном разговоре, девушка спустя время уговорила Ксению написать письмо Кассию с предложением выкупить своего лучшего воина кнута.
Как ни странно, но ответ привез… Лэндал. Причем, часть пергамента. "Мальчишки", – подумала тогда Эл, предположив, что скрытые от ее глаз части письма содержат оскорбления или же угрозы в адрес Атланты, которые брат не хотел ей показывать, дабы не вызвать ярость будущей матриарх.
Ее слова Дарку оказались пророческими. Кассий вычеркнул лучшего воина из жизни Кассиопеи, разъяснив, что тот проявил слабость, позволив себя захватить и продать ненавистной матриархальной империи. У Элики сложилось стойкое ощущение, что принц просто отмахнулся от этой проблемы как от самой незначительной. Лэндал прятал глаза и ощутимо нервничал, но сдался потом под напором сестры, пообещав показать ей полную версию письма, когда она почтит визитом его дворец.
Дарк с трудом справился с ударом. Очередное предательство. Он восхищался своим будущим правителем как великим лидером и стратегом боя, более других ценящего верность и умение. Ни один военный поход они совершили в свое время бок о бок, сражаясь практически спина к спине, ни один кубок огненного нектара осушили во имя империи, и тем больнее было воспринять отказ повелителя. Вещь отслужила свой срок – выбросить ее. Хоть имя предателя и прозвучало, принц Кассиопеи оставил его без внимания и без ответа. Даже Элика была шокирована таким поворотом. Она блефовала, уверяя Дарка, что его не захотят выкупить, в крайнем случае бы просто не показала письма, содержи оно согласие. Казалось, Лэндал один знал больше, чем хотел донести до ее сведения. Что ж, оставалось только принять его предложение и погостить недолго в его дворце.
… Кнут взметнулся ввысь, направленный рукой воинственной принцессы, и с резким щелчком обернулся вокруг импровизированной шеи соломенного чучела.
– Тяни. Усилием ладони, а не предплечья, помнишь?
Элика последовала совету Дарка, и шар из травы и соломы, служащий муляжу подобием головы, покатился в траву. Напряжение в кисти при этом осталось минимальным, главный секрет управления был в расслаблении запястья.
– Хорошо, – одобрительно кивнул Дарк. – Теперь вспори ему грудную клетку с замахом из-за спины.
Этот маневр всегда давался ей тяжело. Замах, натяжение грудных мышц… Ничего.
– Ласки кнутом мы не проходили, – позволил себе вольность мужчина. – Еще раз! Локоть, а не ключица!
Элика выбивалась из сил. Разметать солому удалось лишь с восьмого раза.
– Еще столько же, и подряд. В бою роковая ошибка стоит жизни!
Элика пошатнулась от усталости в перенапряженной руке и непроизвольно упала в объятия своего наставника. Почему так всегда? Ускоренный бег крови по напряженным венам, ощущение жара и чувство нереальной безопасности и спокойствия.Острое желание прижаться еще сильнее, забыв о свидетелях своей же слабости и разметанных, запутавшихся чувств, мечущихся в неистовой пляске между чертогами Лакедона и Антала. Закрыть глаза и не видеть больше зеленых просторов родного дворца, ощутить на своих губах и коже жаркие поцелуи пустынного сирокко Кассиопеи, от которого ни жара, ни неудобства, под остужающим ледяным взглядом…
Элика резко вырвалась из рук Дарка, взметнув хлыст. Еще! Получилось! Отлично! И еще! И снова! В щепки! До малейшей травинки! Уйти от наваждения беспощадной власти холодных серых глаз, отравивших разум, иссечь это видение в бесконтрольном порыве, разметать жалящими, убивающими ударами, уйти от самой себя и от осознания того, что не Дарк обнимал ее только что в ее потаенных мыслях и желаниях. Не он вчера ночью толкнул ее в чертоги собственной темноты, дрожащую и покорную железной воле сильного мужчины. И совсем иные силы двигали ею ранее, когда она твердо сказала сама себе, что незаменимых людей нет… Матриарх заметила. Она же – не поверила. Побоялась себе признаться. Отрицала. Убегала. Ее выбор – ненависть. И никак иначе…
– У тебя получается! – потрясенно выдохнул Дарк, с восторгом глядя на прилежную ученицу. – Я поражен. Мужчинам обычно нужно не меньше декады, чтобы достигнуть таких результатов!
– У меня достойный учитель, – словно сожалея о своем порыве, охотно отозвалась Элика, подарив ему искреннюю улыбку, незаметную никому со стороны.
Латима Беспощадная, поспешно передав поводья необузданного Краха Империй конюху, соскочила с лошади и замерла, наблюдая за разыгравшейся сценой.
Самое доверенное лицо Лаэртии Справедливой недавно вернулась во дворец с маленькой, но победой ? шайка разбойников, терроризирующая Лесных Оцилл, была уничтожена полностью ею и еще семью девушками из легиона Тигриц. Это даже не составило труда. Изнывая от тоски вследствие отсутствия военных походов, жестокая воительница подвергла отступников мучительной смерти. Двум из них она, не дрогнув, отрезала веки и оставила умирать, привязанными к деревьям. Уже через меру масла голодные стервятники выпили их глаза. Восьмерых разбойников вместе со своими девушками, велев привязать за ноги к стременам их коней, протащила на аркане по каменистому плато предгория, забавы ради велев делать ставки на того, кто продержится дольше всех. Предводителя же оставила истекать кровью посреди владений кровожадных марабунт. За половину круговорота эти муравьи обглодали его тело до костей.
Все, кто видел великую воительницу впервые, изумлялись, как мог Антал такую беспощадную и кровожадную, но справедливую и верную своей королеве женщину наградить такой прекрасной внешностью. Голубые глаза миндалевидного разреза, ясные, словно небеса в полдень, украшенные тенью густых черных ресниц пленяли своим взором, повергая в ступор даже врагов. Гладкая кожа более смуглого оттенка оставалась мягкой, словно шелк, и лишенной морщин даже по достижению ее обладательницей сорока пяти зим. Длинные черные волосы, обычно собранные в высокий хвост, сейчас струились по спине, и даже гладко выбритый висок не умалял их густоты, придавая необъяснимый, леденящий кровь шарм. Благодаря постоянным тренировкам ее соблазнительное, как и у матриарх, тело сохранило осанку и женственную мускулатуру юной девушки. Как часто изумлялись иноземные гости столицы, вместо зрелых женщин узревших практически девушек не более двадцати зим, лишь мудрость и регалии высокого положения обоих выдавало истинную правду. День и Ночь, Террор и Великодушие, Вспыльчивость и Рассудительность, Мягкость и Беспощадность, Жизнь и Смерть ? такие разные, но такие близкие друг другу матриарх Справедливая и первая воительница Беспощадная, с детства, вопреки всем законам логики, связанные нерушимой дружбой и верностью. Несокрушимый тандем тьмы и света, две такие разные великие женщины, которые уже не представляли существования друг без друга. С такой опорой и поддержкой Лаэртия могла спокойно вести свою мирную политику и прослыть Справедливой. Репрессии в империи отсутствовали, не потому, что боялись Латиму, а вопреки мудрой политике обеих женщин. Но за пределами империи, где воспевали красоту и великодушие матриарх, также слагали леденящие кровь легенды о жестокости Беспощадной, иногда даже пугая ею детей.
– Кто это с принцессой? – осведомилась она у появившейся рядом Оливии.
–Кассиопейский воин, госпожа. Он обучает ее искусству владения хлыстом.
– Забавы ради? – пожала плечами Латима
– Вовсе нет. Мне принцесса рассказала, как в Кассиопее убивают им вместо меча. Как и копьем, на более дальних расстояниях. Верная смерть от мгновенного удушья, или же потеря способности двигаться. Как от перелома позвоночника и разрыва мышц, так и от болевого шока.
– Мы собрались воевать с Кассиопеей… – лазуритовое пламя сверкнуло в голубых глазах великой воительницы. – Великолепно!
Незамеченная Эликой, Латима поспешила с докладом к матриарх. Когда женщины остались вдвоем в зале совета Девяти, Беспощадная, отбросив стандартный этикет, обхватила Лаэртию за плечи, едва скрывая свой азарт.
–Лаэр, моя добрая подруга, моя справедливая королева… Прости мою дерзость, но и выслушай мои слова… Не препятствуй своей дочери в ее стремлениях. Пойми, это то самое время, которое мы всегда ждали с опаской и не хотели, чтобы оно наступало. Репутации империи нанесен сокрушительный удар. Варвары возомнившей невесть что Кассиопеи посягнули на свободу наследной принцессы. Это вызов. Весь мир ждет наших ответных действий, и медлить нельзя. Долгие годы мы вели политику мира, великодушия и паритета, возвышая свое величие, приобретая союзников и получая выгоду от сделок, приумножая территории и практически убедив всех в нерушимости и избранности богами матриархальной формы правления. Сейчас все, что создавалось веками, пошатнулось. Мы обязаны заставить Кассиопею отдать долг крови. Нет больше Актия, мудрого правителя, а сын, у меня не повернется язык наречь его царем, позволяет своему мужскому жезлу принимать решения за себя! Лаэр, никто бы не осудил тебя, разорви ты соглашения преждевременно. Но мы всегда шли путем чести, в отличие от этих глупых самцов. Позволь Элике вершить путь мести, благословенной Анталом! Она умна и непоколебима. В ее жилах течет твоя кровь, кровь разумной правительницы, усиленная кровью Иноземного. Она взяла самое лучшее от вас двоих. Она выиграет эту войну, чего бы ей это не стоило. И мы с тобой всегда незримо будем рядом, чтобы править ее путь. Моя королева, мы обе понимаем, что время покоя и мира позади. К тому же, именно таким образом взойдет небесная звезда королевы Элики, чтобы пылать столь ярко, как не удалось никому из нас!
– Я не уверена, что Эл готова к этому, – грустно усмехнулась Лаэртия. Ничего нового Латима ей не сказала. Матриарх считала точно так же, слово в слово. —Лати, я была поражена, когда поняла… Но это так. Она влюблена.
– Она в расцвете зим, что тут удивительного?
– Принц Кассиопеи забрал ее сердце в качестве военной добычи. Криспида была слепа, поражая цель стрелами любви. Понимаешь?
– Лаэр, – на миг лицо Беспощадной смягчилось, и в красивых синих глазах промелькнула грусть. —Аларикс Фланигус любил меня больше, чем себя в свое время. Поэты нашей молодости ломали стилосы, описывая историю его чувств ко мне. Итог его любви известен нам обоим. Заметь, виной всему всего лишь мой отказ стать его императрицей.
– А ведь ты тоже любила его, Лати, – заметила Лаэртия.
– От всей души. Но я атланка, и никогда не смогу стать чьей-либо тенью. Он был силен уже тогда, от его поцелуев я теряла себя и становилась уязвима. Император не пожелал выбрать путь вольного спутника, а я не могла допустить спаркалийского союза и лишиться прав перворожденной. Он не придумал ничего лучше, чем подослать ко мне своих убийц после роскошного пира и жаркой ночи. Тогда мой мир рухнул. Я не верила. Смотрела на их тела со свернутыми шеями и думала… Аларикс в опасности, его двор кишит предателями! А утром, всего лишь взглянув в его глаза, все поняла без слов… Но полно, – безжалостная улыбка заиграла на губах воительницы. – Он готов был уничтожить меня всего лишь за отказ, не переставая любить. Я догадываюсь, по каким кругам чертогов Лакедона этот варвар провел нашу Элику. Ты думаешь, ее чувства к нему сделают ее уязвимой? Нет. Умирать он будет долго. Ты знаешь, как говорят в Спаркалии? Любовь атланских амазонок ? не благо, а смерть и хаос. Мы не такие, как они. Именно на крыльях своего чувства Элика водрузит голову варвара на свое копье! И признайся, как давно ты смотришь с интересом на Кассиопею и Лассирию?
– Давно. И знаю, что правильнее было бы не приобретать слезы пустыни, а брать их самим! Кассиопея, признаться, сама дала нам этот выбор теперь!
– Ты решила? —Латима широко раскрыла глаза.
– Сразу же. Еще после первого разговора с дочерью, когда она была немного не в себе, потрясенная ударом в спину и смертью Фабии. Но Эл, моя маленькая Эл, она всегда будет для меня моей малышкой. Не хотелось осознавать очевидное, но моя девочка повзрослела. Рано, не сама, но все же… —Лаэртия Справедливая обняла подругу. – Лати, одна просьба, будь с ней рядом. Поддерживай ее на пути войны. А я начну подготовку к коронации. Это не так просто, и не так быстро… Многие атланцы отравлены ядом предрассудков. Моя девочка должна объехать всю империю, выступить с речами и убедить народ в том, что Кассиопея не сломала и не изменила ее. Подготовку этой кампании мы возьмем на себя, позволив Элике отдохнуть еще немного. Пусть побудет с Лэндалом, пока мы учтем все спорные моменты и подготовим идеальную политическую платформу.
– Люди слепы, если полагают, что наследную принцессу крови можно напугать членом, – глубокомысленно заметила Латима. – Счастье, что таких не столь много. Какова роль Лэндала в будущем военном походе?
– Думаю, он будет в восторге, – хитро усмехнулась королева. – Но я еще ему об этом не сказала. Он в последнее время уделяет повышенное внимание своему гарему, приехал лишь увидеть Эл и увезти к себе. Я подумываю о том, не пора ли мне вмешаться? А то настанет день, когда рабыня из неизвестных диких земель войдет в нашу семью под видом вольной спутницы.
– Ты не желаешь принимать того, что твои дети подросли, Лаэр. К тому же, Элика быстро займет его военной подготовкой, а зная твоего сына ? мысли о наложницах сразу отойдут на второй план!
Их беседу прервал стук в двери.
– Кто там? – громко осведомилась Лаэртия.
– Прибыл посол из Кассиопеи…
– Контрмеры или же покаяние? – сузив глаза, предположила Латима Беспощадная, наблюдая за приближением иноземного посла в сопровождении дворцовых воинов.
– Говори! – велела матриарх.
– Несравненная матриарх Справедливая! – пафосно начал посол, обороняясь таким образом от пристального осмотра двух пар голубых глаз. – Его величество принц Кассиопеи Кассий шлет вам пожелание долгих лет жизни и процветания, а также просит великую королеву почтить своим присутствием свою коронацию, которая состоятся спустя восемь круговоротов в столице, для чего милостиво предоставит свой корабль и сопровождение.
– Пригласите Антония! – спокойно сказала Лаэртия страже. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, и лишь Латима ощутила кожей волну бесконтрольной ярости, поднявшуюся в душе матриарх от подобного цинизма и наглости. Но для посла и стражей ее реакция осталась незамеченной. – Будь моим гостем, достойный путник, – склонила белокурую голову набок матриарх. – Внутренние дела империи не позволяют мне принять приглашение, сама суть которого большая честь для меня, ведь я безмерно уважала почившего Актия, мир его великой памяти! Антоний Разумный даст ответ незамедлительно, а в путь ты отправишься на рассвете. Ты же примешь мое гостеприимство?
Латима улыбалась, бесстыдно разглядывая относительно молодого мужчину с лицом простака и телом воина. Когда в зале появился Антоний и увел его с собой с намерением незамедлительного ответа, великая воительница повернулась к королеве.
– Интересный самец, – довольно облизнула она тонкие красивые губы. – Ты не будешь возражать, если после вечерней трапезы я покажу ему истинное гостеприимство воительниц Антала? Сколько живу, столько поражаюсь, как можно было этих тупых варваров наградить разумом приматов и телами богов одновременно!
– И жестокостью Лакедона… – тихо добавила Лаэртия. – И непримиримостью к чужим устоям… Конечно, забирай.
– Горе им, если мне понравится. Потому как во время войны мне будут доставлять кассиопейских игрушек со всех уголков их гибнущей империи! – воительница гордо вскинула голову, вызвав у матриарх покровительственную улыбку.
*****
Пурпурный закат зажег океанскую гладь расплавленной лавой. Не такой ало-кровавой, как закат Лазурийской пустыни, совсем даже наоборот ? умиротворяющей, с нежно-розовыми и коралловыми бликами по бескрайней водной поверхности, спокойной и величественной в период вечернего штиля. Кассиопейские корабли, почти сливавшиеся с небесами своими голубыми парусами днем, сейчас отчетливо были видны на фоне прощающегося солнца. На миг Элике показалось, что так же нежно и красиво запылали огнем эти паруса и мачты, но, увы, это была лишь иллюзия.
– Эл? – Лэндал осторожно приблизился и остановился рядом с сестрой.
Элика, оторвавшись от созерцания заката, тепло улыбнулась брату.
– Помнишь?
" Мягким огнем полыхают безбрежные воды, но пламя сие не поглотит суда, что с рассветом
Держат свой путь, вновь ведомы к родным берегам крылом сердца и страсти
Я был вдали чужеземной, не взирая твой лик непростительно долго
С первыми солнца лучами прижмусь я к ногам твоим, сердца услада…"
Мы тогда с тобой единогласно признали красоту этого творения… Вопрос, который мучает меня и поныне… Как на родине такой прекрасной поэзии может царить такая жестокость и беспощадность? Кого воспевали великие поэты в своих стихах? Кто были герои этих легенд и сказаний, ибо у кассиопейцав вместо сердца ледяной огонь небес, вместо крови вековая жажда власти и разрушения. Они не могут любить никого, кроме себя!
– Поэтам и слагателям легенд свойственно всегда приукрашивать действительность, – просто ответил Лэндал. – Сестренка, Кассиопея не отпустила тебя. Я не смею осуждать тебя в этом, потому что не вижу ни одной твоей вины в происшедшем. Пройдет время, и сердце твое успокоится. Я только что говорил с матриарх… Ты настаиваешь на объявлении войны?
– Ты тоже скажешь, что мной движет тьма, брат?
– Нет, Эл. Я поддержал тебя во всем. Думаю, матриарх приняла решение. Единственное, на чем она настояла ? дать тебе еще немного времени. Ты же навестишь мой дворец?
– Не могу же я обидеть тебя отказом после того, как поставила на уши Атлионию и лишила Ксению прежних иллюзий! – рассмеялась Элика. – Конечно, я поеду. Мне так хочется верить, что матриарх приняла верное решение! К слову, Латима почти меня в этом убедила… Поэтому навещу тебя с удовольствием!
– Я чувствую тебя сейчас еще более сильно, чем прежде, – подбирая слова, начал Лэндал. – Ты одержима не только местью. У тебя чувства к своему врагу! Я долго не мог понять своих эмоций…
–Лэн, ни слова больше. Я этого не вынесу. Сначала мать, потом ты…
– Эл, я лишь хочу тебе сказать ? это пройдет. Когда рухнет к твоим ногам его цивилизация, преклоняя колени перед твоим господством. Ты не сможешь любить побежденного. И вот тогда Криспида заберет свои стрелы обратно. Поверь, так будет! А пока, дабы скрасить твое долгое ожидание будущих побед, знай, что во дворце тебя ждет подарок, который не оставит тебя равнодушной!
– Кассий на поводке? – сверкнула глазами Элика, пытаясь скрыть свое замешательство от слов Лэндала. – Не думаю. Нет смысла в войне, если это так…
– Пусть это останется секретом, – хитро улыбнулся брат. – Но, полагаю, ты придешь в неописуемый восторг!
Их разговор прервало появление дворцового стража, объявившего о начале вечерней трапезы.
– Коронация этой твари, – сжав зубы, процедила Элика. – У него хватило наглости прислать приглашение! Как жаль, что нам чужды некоторые варварские обычаи. Например, те, которые позволяют убивать гонцов, принесших плохие вести!
– Ну что ты, Эл, – хмыкнул Лэндал. – Мы же люди!!!
