Текст книги "Публичное проявление чувств (СИ)"

Автор книги: Erythros

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Они не очень-то годились для ППЧ – в смысле, для публичного проявления чувств.

В конце концов, он был Драко Малфоем, а она – Гермионой Грейнджер. Он был высокомерным слизеринским ослом, а она – властной гриффиндорской заучкой.

Просто было бы так неправильно увидеть их милующимися друг с другом прямо на глазах у всех обитателей Хогвартского замка.

Они оба были умными, прагматичными, здравомыслящими людьми, которые не видели особой важности в бесконечном заигрывании друг с другом или расточении стольких глупых фраз о вечной любви. Кто когда-нибудь слышал, чтобы Гермиона Грейнджер говорила всю эту любовно-морковную чепуху тому, кто столько лет был врагом ее лучшего друга? И кто когда-нибудь слышал, чтобы Драко Малфой называл свою грязнокровку «сладкая» или «любимая»?

По этой причине никто в действительности не верил, что слизеринец и гриффидорка в самом деле были парой.

Они не верили в это, потому что…

Ну, те совсем себя так не вели.

Никто никогда не видел, чтобы они держались за руки в коридоре. Никто никогда не замечал, чтобы они вместе проводили ленивый воскресний полдень у озера, обнимаясь в прохладной тени под ивой. Никто никогда даже не видел, чтобы они говорили друг с другом дольше десяти минут, в конце-то концов! Они даже ни разу не назвали друг друга по имени. Всегда только Грейнджер или Малфой. Никакой Гермионы. Никакого Драко.

Конечно, были тонкие намеки на перемену в их взаимоотношениях. После шестого курса Драко окончательно перестал осыпать ее оскорблениями (само собой, это не значило, что он перестал оскорблять двух ее друзей – Гарри Поттера и Рона Уизли); Гермиона небрежно приветствовала его вежливым, безразлично-благосклонным «доброе утро/день/вечер» каждый раз, как сталкивалась с ним в коридоре; каждый, кто присутствовал на их совместных уроках, мог видеть, как Драко и Гермиона обычно сидели рядом или, по крайней мере, на расстоянии одного-двух мест друг от друга; и каждый раз, как они разговаривали, они делали это вежливо – что было довольно странно и особенно шокирующе для Гриффиндора и Слизерина.

Как-то раз Драко Малфой даже подошел к гриффиндорскому столу – к той самой девушке, которую он презирал последние шесть лет, – и холодно спросил ее, не одолжит ли она ему конспекты по Древним Рунам. Все, кто в тот момент там присутстововали, были ошарашены – особенно Гарри с Роном, которые с глупым видом уставились на свою подругу, от удивления разинув рты; все выжидающе повернулись к Гермионе, с любопытством ожидая ее реакции.

И ее реакция была такой же шокирующей, как тот факт, что Драко подошел к столу врага.

Она лишь кивнула, достала из сумки конспекты, которые он просил, и покорно протянула их ему. Драко приподнял уголки губ в некоем подобии улыбки, поблагодарил ее и ушел. Гермиона вернулась к своему обеду. Казалось, оба были безразличны и равнодушны к тому, что только что произошло.

Что ж, это можно было бы объяснить тем, что они были парой, не так ли?

Но нет – это было невозможно. Этого явно было недостаточно для доказательства того, что Гермиона Грейнджер и Драко Малфой любили друг друга! В конце концов, эти двое были старостами седьмого курса: было естественно, что они делились друг с другом конспектами – учитывая то, что обычно на уроках их все равно ставили друг с другом в пару.

Всем в Хогвартсе требовалось больше доказательств, чем это. Гораздо больше.

Им нужно было что-то вроде взгляда, улыбки, объятия, поцелуя – хотя бы нескольких слов вроде сладкая или любимый.

Иными словами, Хогвартсу нужно было ППЧ.

Публичное. Проявление. Чувств.

 

&&&&&&&&

Обед.

Драко наблюдал за тем, как она входит в Большой Зал.

Все внутри него сжалось от раздражения. Или, может, это была зависть.

Гермиона, как и всегда, была со своими мальчишками – этими двумя гребаными мерзавцами, которых она называла лучшими друзьями. И, что усугубляло ситуацию, Потти и Уизел забросили руки ей на плечи, и она, вся такая невинная, совсем не возражала.

Но Драко возражал – очень сильно возражал, спасибо большое.

Сколько раз ему приходилось быть свидетелем тому, как эти трое обнимаются или щекочут друг друга? Сколько раз ему приходилось видеть, как Поттер или Уизли держат ее за руку или шепчут ей на ухо? Много, действительно много раз; что было хуже всего, так это то, что она всегда приветствовала их с распростертыми объятиями. Смеялась с ними, оживленно с ними болтала, игриво толкала их в грудь, трепала им волосы и – гребаный Мерлин – целовала каждого из них по очереди в щеку.

Этого было достаточно, чтобы Драко еще больше возненавидел двух этих чертовых идиотов. Он знал, что они, мать вашу, были лучшими друзьями – в конце концов, они были вместе с одиннадцати лет – но ладно вам. Это было чертовски неправильно.

Благословенная троица уселась за гриффиндорский стол, и к тому моменту Драко потерял весь аппетит; все, что он мог – свирепо коситься на них и презирать (кроме одной девчонки с гнездом на голове, конечно) со своего значительного расстояния.

Сегодня после обеда ему надо будет с ней увидеться.

 

&&&&&&&&

История магии.

Гермиона слышала, как об этом говорили Лаванда Браун и Парвати Патил.

По их словам, Драко Малфой ходил с какой-то девушкой на Астрономическую башню несколько дней назад; он, как сказала Парвати, определенно с ней заигрывал. Когда надежный источник увидел их, спускающихся с башни, Малфой выглядел… растрепанным. Его галстук был развязан, волосы взъерошены, а на лице был румянец. Девушки, с которой он туда поднялся, нигде не было видно.

Гермиона спросила, когда это произошло.

Сразу после обеда, ответили они, и Гермиона ничего на это не сказала.

Она незаметно улыбнулась.

… Потому что знала, что делал Драко в тот день сразу после обеда.

 

&&&&&&&&

Прорицания.

Сегодня он сидел через две парты от нее. Пришел позже обычного, и из-за его паршивой везучести Джастин Финч-Флетчли и Эрни МакМилан к тому моменту уже успели сесть рядом с ней.

Казалось, она не возражала. Как и всегда.

Казалось, у нее на каждом факультете были друзья-парни. Черт, у нее было не так-то много подруг – в ней что, было нечто такое, что притягивало к ней парней?

На протяжении всего урока Джастин Финч-Флетчли бросал в ее сторону довольно неоднозначные взгляды. Драко это не нравилось – ни на йоту. Неужели никто не знал, что она уже занята?

 

&&&&&&&&

Древние Руны.

На этом уроке ему повезло занять место прямо рядом с ней. Конечно, он с ней не разговаривал. Ему просто нравилось сидеть поблизости, и она вроде как не возражала.

К несчастью, Терри Бут сел с другой стороны от нее. Драко окинул его свирепым взглядом, но было не похоже, чтобы тот принял это к сведению. Вместо этого когтевранец завел разговор о последнем тесте по недавнему открытию новой серии рун. Гермиона довольно активно в нем участвовала; как оказалось – судя по тому, что услышал Драко, – она хотела обсудить это с кем-то после прочтения материала.

Драко закатил глаза. Если она хотела с кем-то это обсудить, она могла просто подойти к нему. Драко ведь, конечно, тоже читал!

Но, опять же, они так не делали.

Черт возьми. Однажды он раскроет себя и наконец-то обо всем с ней поговорит.

 

&&&&&&&&

Библиотека. Свободное время.

Он сидел прямо напротив нее, из-за отсутствия концентрации окончательно забросив работу. Вместо этого его внимание оказалось приковано к ней – как и всегда.

Она посасывала кончик своего пера, явно погрузившись в свои мысли о сочинении по Чарам. Ее брови были сведены вместе в сосредоточенном выражении, а ее пышные волосы при помощи магии держались в свободном пучке, из которого выбивались отдельные кудряшки и падали ей на лицо. Щеки были теплого розоватого оттенка, а глаза – чудесного темно-карего цвета.

Она была прелестной. Драко ничего так не хотел, как поцеловать ее прямо там, в ту самую секунду.

– Малфой, – вздрогнула она. Она застала его врасплох, и он чуть не упал со стула. – Хватит на меня пялиться.

Он усмехнулся.

Она тоже.

– Тут ходят слухи о твоем недавнем походе на Астрономическую башню.

– Да, ну?

– Кто на этот раз?

– Ох, Грейнджер, думаю, ты знаешь, – ответил он с прохладцей в голосе. – И, к тому же, я хожу туда лишь с одной девушкой.

Она вздернула бровь, и ее ухмылка стала шире.

– Повезло ей.

 

&&&&&&&&

Подземелье Слизерина.

Об этом говорили Пэнси и Миллисент.

И Драко просто-напросто повезло, что он их услышал.

Недавно некий Майкл Корнер флиртовал с Гермионой возле класса по Чарам. По словам Миллисент, когтевранец еще на шестом курсе положил на грязнокровку глаз, и лишь теперь, наконец, набрался мужества признаться ей в своих чувствах; он предложил проводить ее до Большого зала, на что она (как всегда, ничего не видя) согласилась.

По словам Пэнси, она видела, как он всю дорогу обнимал ее за плечи, и было довольно заметно, что ей от этого неуютно. Как только они подошли к дверям Большого зала, Майкл пригласил ее на свидание.

На этом моменте Драко исчез из подземелий с целью найти некоего когтевранца.

 

&&&&&&&&

Первый этаж, коридор. За пять минут до обеда.

Он нашел Майкла Корнера в компании двух или трех его друзей. Когтевранец окинул его вопросительным взглядом, и Драко, чувствуя, как все внутри клокочет, свирепо на них покосился.

Устремив подчеркнуто хмурый взгляд на одного из парней с волосами песочного цвета, он спросил:

– Ты – Майкл Корнер?

Тот кивнул, подозрительно глядя на Драко.

Драко кивнул в ответ.

Секундой спустя Майкл Корнер лежал на полу, прижимая руку к челюсти, и в явном шоке глядел на старосту мальчиков. Драко окинул его удовлетворённым взглядом, буркнул что-то вроде: «Она моя, отвали» и поспешил в Большой зал, напоследок взметнув полами своей черной мантии.

 

&&&&&&&&

Большой зал. Время обеда.

Гермиона снова была с Гарри и Роном. Они подшучивали над ней из-за когтевранца, с которым она недавно зашла – спрашивали, можно ли считать его ее потенциальным будущим парнем. Она вспыхнула и покачала головой.

Разумеется, нет – она помнила Майкла Корнера: Джинни на пятом курсе ходила с ним на свидание, и Гермиона услышала достаточно, чтобы понять, что он – не тот, кого она искала.

К тому же, она уже была занята.

Но, конечно, она не собиралась говорить об этом ни двум своим друзьям, ни остальным обитателям замка: только представьте себе этот знаменательный день, когда все узнают – особенно, если они узнают, кем именно она занята. Хотя не то чтобы она была против, конечно (было бы лучше, если бы все наконец открылось). Однако всеобщее спокойствие и равнодушие были гораздо лучше всеобщего изумления и шока.

Прямо в этот момент Гермиона выхватила взглядом светловолосого слизеринца, что вошел в Большой зал и теперь направлялся к своему законному столу. Он выглядел… раскрасневшимся. Раздраженным. Восхитительным. Она ухмыльнулась.

Он в задумчивости застыл, а потом вдруг сменил направление. Вместо того, чтобы пойти к слизеринскому столу, он зашагал прямо к гриффиндорскому. Гермиона испустила тихий удивленный: «Ой!», стоило ему остановиться прямо напротив нее.

Казалось, весь Большой зал мигом стих. Застыл. Словно все смотрели на них двоих. Очередной сюрприз, словно думали все они, вспоминая тот день, когда произошло то же самое и когда Драко одолжил у Гермионы конспекты. Может, он хотел спросить ее о каком-то уроке? Или собирался сообщить, что ее ищет профессор МакГонагалл? Что бы он ни собирался сказать или сделать, это определенно будет что-нибудь пустяковое и не стоящее внимание – как и в прошлый раз.

Ох, они были так поражены, когда произошло то, о чем все говорили неделями.

Сначала Гарри и Рон потребовали знать, зачем он явился, но, как и всегда, Драко их проигнорировал; он не сводил глаз с Гермионы, которая, как и все прочие, решила, что он попросит что-нибудь незначительное.

Гермиона поймала себя на мысли, что у него… решительный вид. Но решительный для чего?

Она вопросительно на него уставилась, как вдруг…

– С меня хватит, – заявил он.

И тогда случилось то, что застало ее и всех остальных врасплох.

Он потянул ее наверх, обхватил обеими ладонями ее лицо и поцеловал.

Прямо там, на глазах у всех.

Из-за этого она чуть не задохнулась – учитывая тот факт, что он целовал ее так, как никогда прежде: одной рукой зарывшись в волосы, а второй приобняв ее за талию и крепко прижимая к себе. А если вспомнить, что он делал это на публике!

Наконец отстранившись, он погладил ее по щеке подушечкой большого пальца, смотря на нее влюбленными глазами, и проговорил тихим, глубоким голосом:

– Все должны знать, что ты моя.

И она улыбнулась – улыбнулась, чувствуя себя такой счастливой, что потянулась к нему и запечатлела на его щеке поцелуй.

 

&&&&&&&&

Когда эти двое вышли из Большого зала, держась за руки, все остальные еще пребывали в шоке от того, что только что произошло. А потом…

Вздох облегчения.

– Наконец-то.

Действительно, наконец-то. Хогвартс увидел достаточное доказательство того, что Гермиона Грейнджер и Драко Малфой в самом деле и вполне официально были парой.

Публичное проявление чувств – все, в чем они нуждались, и они наконец-то стали свидетелями этого проявления чувств между двумя самыми здравомыслящими, умными людьми Хогвартса.