Текст книги "Прогноз погоды (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Смотри! Там! – Найл дёрнул Шона за руку.

Шон глянул в ту сторону лишь мельком и потянул омегу к большому открытому джипу ярко-жёлтого цвета. Он закинул в него свою сумку и помог забраться Найлу. Тот был полностью уверен – такая машина не подходит для их ситуации, но благоразумно не спорил, полагаясь на то, что альфа знает, что делает.

– Где убежище? – спросил Шон, запуская программу GPS на мобильном.

– Пересечение третьей и седьмой, вот здесь, – Найл ткнул пальцем в электронную карту и заметил, как Шон неоднозначно хмыкнул. – Что?

– Не успеем туда, – ответил он и быстро вырулил с парковочного места.

Навстречу им выехал громадный бронированный автомобиль и притормозил. Из него высунулся лысый бородатый альфа.

– Подбросить до укрытия? – предложил он.

На броневике красовались молнии со смерчами и красными буквами было написано «Охотники за торнадо». Внутри работали приборы вроде тех, что привёз с собой Шон, а в кузове напичканы камеры. Кроме бородатого ещё двое высунули любопытные лица, рассматривая Найла и ожидая ответа.

– Да! – сразу же согласился Шон. – Давай, Найл, пересаживайся.

Сам он быстро вытащил свою сумку и, не открывая дверцу, выпрыгнул наружу. Омеге показалось, что Маккензи с какой-то тоской посмотрел на джип, перед тем как усесться в броневике и захлопнуть за собой дверцу. Найл занял пустое кресло и сморщился от неприятного чувства в животе.

– А теперь, когда я уселся и выкинуть меня у вас не получится, скажу: до убежища мы добраться не успеем, лучше попробовать объехать воронку с южной стороны. Вот по этой улице, – Шон показал пальцем на экране дорогу.

Охотники за торнадо недоумённо вылупились на него, а сам МаккКензи внимательно изучал показатели на их радарах. Он потянулся и набрал на клавиатуре какой-то код, отчего на одном из мониторов изменилось изображение с двухмерного на трёхмерное и высветилось множество разрозненных циферок.

– Это Шон МакКензи, у него учёная степень по метеорологии, – прокомментировал Найл, всё ещё склонный доверять скорее ему, чем психам, которые гонялись за смертью, только чтобы снять её на видео.

– Шон МакКензи, ок, Боб, сворачивай на шестую улицу, – сразу же согласился бородатый.

Видимо, в их кругах Шон был известной фигурой, раз с ним не начали спорить и даже уступили место за приборами. Он попросил одного их альф достать его ноутбук из сумки и включить, стал быстро анализировать данные. Найл не мог думать ни о чём, кроме тянущей боли внизу живота, Барби и Брайана. Он повторно набрал номер супруга, но тот ему не ответил, так же, как и сын. Нервозность усилилась, когда омега повернул голову и в окно увидел вырванное дерево, которое с бешеной скоростью вращалось в воздушном потоке совсем близко от их броневика.

– Не волнуйся, мы в безопасности в этой машине. Здесь отличная броня и пуленепробиваемые стёкла. Тебя как зовут? – попытался взбодрить Найла бородатый.

– Найл. Я больше переживаю за своего супруга и сына. Не могу им дозвониться.

– Я – Томас. И это твоему альфе нужно волноваться, раз уж ты в таком положении. Уверен, он позаботится о сынишке.

– Вообще-то, мой супруг – тоже омега и в таком же положении, как и я, – нервно улыбаясь, сообщил Найл.

В броневике стало тихо, все, кроме Шона, уставились на омегу. Даже водитель не забывал удивлённо посматривать на него в зеркало. Альфы переводили взгляд с красивого лица Найла на живот и явно не могли связать в кучу новую информацию.

– Найл, предлагаю нам дружить семьями, – усмехнулся Шон.

Он ловким движением расстегнул пару пуговиц на рубашке и отдёрнул ворот, демонстрируя альфью метку на своём плече. Найл засмеялся против желания. Он никак не ожидал встретить такого же ненормального человека, как они с Барби, да ещё и альфу. Только в его голове не укладывалось, как тогда супруг Шона мог быть в положении.

– Ты сказал, твоему супругу рожать в сентябре, – удивлённо спросил он, на время забыв, что творится вокруг.

– Он гамма, но зубастый. Сверни здесь, сможете сделать пару хороших снимков, – Шон хлопнул ладонью по плечу водителю.

Найл возмущённо открыл рот и вскинул брови. Он не мог предположить, что Шон такой же псих и захочет сфотографировать смерч. Омега решал, стоит ли сказать о начинающихся схватках или дождаться более подходящего момента. Авто остановилось, и охотники вместе с Шоном вышли на улицу, начали устанавливать аппаратуру и возбуждённо переговариваться. В салон проникал холодный ветер, мониторы слегка дрожали. Но, видимо, это было предусмотрено и они оказались хорошо закреплены. Найл пригнулся к коленям и попробовал вспомнить, как его учили дышать. Телефон злил противным голосом и надоедливыми гудками. Омега поднял голову и обернулся в сторону центра. Именно там сейчас пронёсся смерч и отправился дальше к школе. Он задрожал от волнения, надеясь, что и супруг, и сын успели спрятаться в безопасном месте.

– Эй, Том, сможешь вывести меня на правительственную частоту и связать с центром погоды? – спросил Шон, когда они все вернулись в броневик.

Альфы не обращали внимания на Найла, как и положено их полу – увлечённые своим делом, они не замечали больше ничего. Бородатый стал вводить необходимые данные, и Шон быстро заговорил, когда получил соединение.

– Мэл, мы тут засекли приятеля, он разрастается и движется хаотично. Ты можешь проанализировать на своём компьютере мои данные? – спросил Шон.

– Мне уже прислали данные со спутника, Шон. Это мега-торнадо, он три километра в диаметре и продолжает расти и крепнуть, – ответил басовитый голос.

После этих слов Найл, сглотнув слюну, выглянул в окно и теперь заметил ужасающее зрелище. Огромный штормовой столб – ничего подобного он не видел даже в фильмах-катастрофах. Там сверкали молнии, и от него отлетали другие смерчи – более маленькие по сравнению с ним. Они поднимали клубы из разрушений и обломков, а небо, казалось, падает на землю. Это было похоже на начало апокалипсиса – такое буйство стихии.

– Советую тебе забиться в самую глубокую щель, дружище. Там есть метро? – продолжил альфа по ту сторону связи.

– Метро? Мэл, какого чёрта! Здесь семь тысяч жителей, какое к херам метро? – возмущённо зарычал Шон.

Он получал новые данные, и его лицо становилось бледным, хотя на голос это не влияло и взгляд был по-прежнему сосредоточенный. А вот Найл уже изо всех сил сдерживал панику и в первый раз болезненно замычал, закусив губы и погладив себя по животу.

– Семь тысяч жителей? Ну это пока. После этого товарища их можно будет по пальцам пересчитать. Он идёт прямо на Боулдер, – шутливым тоном сообщил альфа. – Шон, у тебя есть завещание? Что передать Киму и детям?

– Детям передай, что их крёстный – идиот, – усмехнулся Шон. – Нужно искать безопасное место, ребята. Найл, ты в порядке? Что с тобой?

Омега резко выдохнул через губы трубочкой и промычал что-то нечленораздельное. Услышанное ему не понравилось и напугало, а то, что ребёнок решил родиться именно сейчас – ещё больше.

– Нужно в больницу, у меня начались роды, – выдавил из себя Найл, решив, что более подходящего случая уже не представится.

Броневик резко вздрогнул и сместился со своего места, раздался сильный скрежет. Альфы были не пристёгнуты и повалились с ног. В их авто врезалось массивное дерево и едва его не перевернуло. Все приборы мигом погасли и связь с неким Мэлом, который шутливо поддерживал их, прервалась.

– Где больница? Далеко отсюда? – Том выглянул из открытой двери, и в его голову едва не врезался уличный цветочный горшок с торчавшей из него пальмой.

– Шесть кварталов.

– Не успеем, – заключил Шон. – Спрячемся в здании мэрии. Там наверняка есть убежище. Давай, друг, заводи своего зверя, – он подтолкнул водителя к рулю и уселся, пристёгиваясь.

Его правая бровь была рассечена, из неё на лицо обильно текла кровь, капая с подбородка на рубашку.

– Вы не поняли! Я рожаю! Мне нужен врач! – возразил Найл на решение не ехать в больницу. Его живот сжала ещё одна схватка, и он волновался о том, как при такой интенсивности до сих пор не отошли воды.

– Посмотри-ка туда.

Том кивнул в окно, и омега увидел два параллельных смерча, которые, сметая всё на своём пути, мчались к ним. Найл резко закивал, демонстрируя, что согласен прятаться в мэрии, хоть его уже и не слушали. Хлопнув дверью, Том уселся на своё место, и броневик рванул прямиком в центр. В лобовое стекло Найл увидел ещё один торнадо недалеко от города – гораздо больше этих двух. Резко затормозив, альфы стали выбираться из салона. Шон отстегнул корчившегося от боли Найла и поднял его на руки. Первым бежал водитель. Он успел добраться до дверей Мэрии, как в нескольких метрах от него возникла ещё одна воронка и альфа взмыл в воздух с отчаянным криком.

– Назад! К церкви, быстро! – крикнул Шон и, повернувшись, побежал туда.

Он пинком раскрыл деревянные двери и сразу же направился вниз, в келью. Позади послышался крик и резкий порыв воздуха едва не опрокинул их. Найл вцепился в плечи Шона изо всех сил, не отдавая себе отчёт, что причиняет ему боль и ломает себе ногти. Стоило им ворваться в подвал, а Тому следом заблокировать дверь, раздался грохот и невероятный шум. Торнадо догнал их.

========== 05. Глаз торнадо ==========

Найл не слышал шума и грохота, и весь страх от сложившейся ситуации исчез. Его волновала только боль и попытки вспомнить, были ли схватки такими же сильными во время первых родов. Он не представлял, как ему рожать в церковной келье без помощи врача и даже элементарных условий вроде кровати или света. Они находились в настоящем холодном каменном подвале. Том изо всех сил старался удержать дребезжавшую дверь, которая то и дело норовила вылететь, впустив к ним разрушающий вихрь. А Шон возился на коленях рядом с ним. Сосредоточенно и спокойно разрывая свою и Тома рубашки на пелёнки для будущего ребёнка. Он включил фонарик на мобильном, который распространял слабый свет, по мнению Найла, недостаточный, чтобы принимать роды, но выбора у них, похоже, не было.

– Ты делал это раньше? – крикнул ему Том.

– Нет, – коротко ответил Шон.

Найл видел, что МакКензи просто храбрится. На его лбу и висках выступил пот, он то и дело облизывал пересохшие губы. Это и отличало альф: он не ныл, не паниковал и был готов делать то, что должен, несмотря ни на какие оговорки. Шон старался не показывать своего страха омеге, который в ещё более худшем положении, чем он. Найл это ценил и был благодарен. Он вытер пот у себя со лба и сжался от очередной судороги.

– Том, у тебя есть нож? – спросил Шон.

– Зачем тебе? – испугался Найл, он даже сильнее прижался к холодной стене подвала.

Наверху что-то грохотало, будто там шла ожесточённая бомбардировка.

– Предлагаешь пуповину зубами грызть? – без злобы уточнил Шон. – Я надеюсь, ты знаешь, что я должен делать.

Найл несколько раз вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться. Руководить своими родами казалось ему хуже, чем своим же расстрелом. Там, по крайней мере, быстро и безболезненно. Что делать Шону, он, конечно, знал, так как рожал однажды и прочитал массу книг вместе с Барби, ведь это были первые роды супруга. При мысли о нем сердце неприятно сжалось. Омега не знал, жив ли он и Брайан. Возможно, они больше никогда не увидятся, даже если Найлу удастся выжить. Потерять своего истинного, что может быть хуже этого? Тогда ему останется только их малыш, которого он родит. Им сделали ЭКО по новой технологии, смешав между собой гены Барби и Найла, увеличив шансы рождения омеги или беты и практически приравняв к нулю гамму и альфу, но зато это будет их общий ребёнок. Так что Шон должен постараться, чтобы всё прошло удачно, хотя в данных условиях вероятность мала.

– Ты должен сдерживать ребёнка, чтобы он не вылетел, как пробка. Это мои вторые роды, и всё произойдёт быстро. Когда появится головка, повернёшь его набок, к одному из бёдер, и чуть отклонишь вниз, родится верхнее плечо. Тогда аккуратно вверх. Когда оба плеча будут снаружи, медленно вытащишь, – рассказал Найл, не уверенный, что альфа запомнил хоть что-то из этого.

– Понятно, – кивнул Шон.

Он расстелил между ног у омеги свою разорванную рубашку, чтобы положить туда ребёнка. Том по полу отправил к нему складной нож. Найл думал, что им нужны обеззараживающие средства, хоть немного воды, разные приспособления, чтобы отсосать слизь у ребёнка, да хотя бы нитки – перевязать пуповину. Но он заметил, что об этом Шон позаботился, приготовив две тонких полоски ткани. Омега разрешил себе кричать. Он подумал, что оба альфы простят ему эту слабость, но дать хоть малый выплеск было просто необходимо. Он тужился и орал, а потом в передышках давал Шону указания и рассказывал, что делать дальше. Том упёрся спиной в дверь и оттуда подбадривал, говорил, какой Найл молодец и что у него всё получится.

– Найл, плечики вышли. Тянуть?

Шон согнулся между его ног в три погибели. Его спина и плечи дрожали, и в слабом свете фонарика, встроенного в телефон, крепкие бицепсы и шейные мышцы блестели от пота. Омега чуть не засмеялся от мысли, что когда-то ему нравились такие альфы – фигурные красавчики, которые следят за своим телом.

– Аккуратно, не сильно.

Наконец он почувствовал приятное опустошение и заметил, что наверху всё стихло. Никакого грохота и воя. Он откинулся на холодную стену взмокшим затылком и облегчённо вздохнул. Шон уложил ребёнка себе на руку животиком и наклонил головой вниз. Медленно, мягко стал водить по спинке. Найл заплакал от переполнявших его чувств, когда малыш хрипло хрюкнул и слабенько запищал.

– Всё закончилось? Там наверху, – спросил Найл.

Шон старательно укутывал новорождённого в ошмётки своей и Тома рубашек и в кардиган Найла напоследок.

– Я проверю, – крикнул им Том и вышел за дверь.

– Давай перейдём в угол. Там есть возвышение вроде кровати, только сейчас увидел.

Шон отдал ребёнка Найлу и поднял их обоих на руки. Омега поморщился от боли и нежно прижал к себе хрюкающего малыша. Брайан не издавал таких звуков, или просто он не слышал, так как в палате была куча народу, все топали туда-сюда, дали ему младенца только раз чмокнуть и утащили на процедуры, а здесь в полной тишине каждый звук был особенно ярким. Краткую минуту спокойствия нарушил дикий вопль Тома:

– Это глаз! Держитесь! Южная…

Его голос пропал в новом потоке грохота и шума. МакКензи навалился на Найла и малыша, заслонив своим телом, и уцепился за края молебна, на котором те лежали. На этот раз дверь закрывать было некому, и её, разломив пополам, вытянуло наружу. В келью ворвался вихрь, он тут же вынес все незакреплённые предметы и рванул Шона, желая и его прибрать к рукам. Альфа что есть сил уцепился за молебен, рыча и скалясь во все зубы. Его мышцы, за которые одной рукой цеплялся Найл, были каменными, как и весь подвал. Омеге показалось, что Шон буквально слился с кельей, стал её частью. И в этот момент, когда если бы его и малыша не удерживали на месте, они бы уже вылетели и присоединились к кружащейся воронке, Найл по достоинству оценил инстинкт альф защищать омег и детей. Вся жизнь проносилась у него перед глазами, и он молился, чтобы рядом с Барби и Брайаном тоже оказался такой же альфа и позаботился о них. Ничего он не хотел так же сильно, как снова увидеть их лица.

Так продолжалось с минуту, за которую Шон выдохся почти полностью. Как только вихрь прошёл дальше, он обессиленно упал на пол и пару секунд глубоко, тяжело хрипел, приходя в себя. Найл проверил, чтобы малыш дышал, но тот, оказалось, спал, пригревшись в кусках альфьих рубашек, и никакой грохот ему не мешал. Омега чувствовал между ног кровь и понимал, что послед не родился и ему ещё нужна помощь, как и ребёнку, а теперь и альфе. Но уверенности в том, что больницу не разнесло по камням, не осталось.

– Так. Я выгляну на улицу, если всё нормально – вернусь за вами, – сообщил Шон через две минуты.

Он, взрыкнув, поднялся с пола и направился к выходу. Оставшись в келье один, Найл боялся только, что сейчас появится новый шквал ветра, но на этот раз рядом никого не будет. Он начал мелко трястись и инстинктивно покачивать малыша. Первоначальный шок спадал, уступая бессилию, внизу расходилась боль. Шон не возвращался, и у омеги на глаза навернулись слёзы. Что, если он попал в такую же мелкую воронку, как и водитель охотников, и его шибануло о землю, размозжив голову. Он поцеловал малыша в лоб. В темноте Найл не мог рассмотреть его, только чувствовал характерный для новорождённых запах и вдыхал всей грудью, ему казалось, что он чувствует нотки Барби в нём.

– Найл, ты чего там, ревёшь что ли? – послышался голос Шона, который вдруг появился в келье.

Он подошёл и подхватив омегу на руки, потащил наверх.

– Не реви, всё закончилось. Грозовой столб рассеялся, больше не будет вихрей, – успокоил он.

Шон вынес его на улицу, которая и правда стала светлеть. Но всё было сметено, камня на камне не осталось, только церковь стояла прямо, разве только без витражей и крыши. Найл засмеялся этому. Никогда он не мог подумать, что его второй ребёнок родится в церкви, в подвале, во время мега-торнадо, а принимать его будет в полной темноте незнакомый альфа, который никогда раньше этого не делал.

Ни одного мобильника у них не осталось, но, судя по линиям электропередач, которые были забавно раскиданы, как гирлянды, они и не пригодились бы. Шон бодрым шагом отправился к больнице с Найлом на руках. Там они увидели людей, те уже выбрались из укрытия и блуждали вокруг в поисках пострадавших и раненых – тех, кому нужно помочь. Шон ускорился, довольный, что много народу выжило и, видимо, всем хватило ума как следует спрятаться.

– Анатэ! – раздался дикий мальчишеский вопль.

Брайан со всех ног нёсся к ним навстречу, а следом пара других альф. Найл старался как можно скорее разглядеть, цел ли сын, но раненый так шустро бежать бы не мог. Шон опустился на одно колено и тяжело выдохнул. Найл с улыбкой заметил, как округлились глаза Брайана, когда он увидел в руках анатэ свёрток с младшим братом.

– Дорогой, ты видел Барби? Не знаешь, он цел? – задал самый важный вопрос Найл.

Теперь он знал, что с сыном всё в порядке, и его волновало только благополучие истинного. Его забрали из рук Шона и стали закидывать вопросами, которые были не важны. Брайан бегал вокруг, счастливый, как щенок, что анатэ цел, и рассказывал, как он волновался и как рад, что с Найлом всё хорошо. Ребёнка забрали, унесли. Омега почти потерял сознание и плохо соображал, в животе и между ног пульсировала боль, а окружающий мир стал расплываться перед глазами. В бреду он повторял имя Барби, звал его, метался и чувствовал, что с ним что-то там делают, но всё это не имело значения, единственное, чего он хотел – чтобы супруг был рядом.

– Я здесь, Найл. Всё в порядке, родной, – послышался голос возле уха, и лёгкие заполнил самый нужный и приятный запах истинного.

========== 06. После бури ==========

Барби встал и прошёлся до узкого стеклянного столика под зеркалом. Там стояла большая тарелка с нарезанными фруктами и бутылка красного вина. Комнату сквозь панорамные окна мастерской освещал слабый свет с улицы. Этого было достаточно, чтобы омега сумел откупорить бутылку и налить напиток в два полукруглых бокала на высокой тонкой ножке. Проехавшая мимо машина чуть ярче осветила его силуэт, и Найл выхватил из темноты стройное подтянутое тело супруга, туго обтянутое фарфоровой кожей, которая и без того едва не светилась в темноте. Его кудрявые волосы были небрежно взлохмачены и рассыпаны по спине и плечам.

– Ты прекрасен, – влюблённо проговорил Найл, наслаждаясь одним видом истинного.

– А ты – ещё лучше, – отозвался тот. Барби медленно, чуть покачивая бёдрами вернулся к супругу и опустился на колени перед матрасом. В одной руке он держал оба бокала, а в другой – фрукты. Как жаль, что художники не пишут собственных обнажённых портретов. Это было бы чересчур нескромно, но такая картина наверняка ушла бы с молотка за неимоверные деньжищи.

Найл потянулся и нежно, трепетно поцеловал Барби в припухшие от предыдущих ласк губы. Пока у того были заняты руки, он погладил супруга по рёбрам, слабо задев ореолы сосков. Истинный чувственно вздохнул и отставил их ужин. После прибавления в семье мастерская стала единственным местом, где они могли уединиться и заняться любовью. Весь остальной дом принадлежал детям – их кроваткам, вещам, одежде, соскам. Только здесь Найл и Барби забывали обо всех и принадлежали лишь друг другу.

Найл потянул супруга на себя и мягко уложил на спину, приник губами к его шее, наслаждаясь запахом и нежностью кожи. Барби отвёл голову в сторону, открыто подставляясь под ласки. Он улыбался в темноте и легонько царапал плечи Найла. Его волосы рассыпались вокруг головы, а каждый вздох был настолько возбуждающим, что Найл едва сдерживался, чтобы не кончить немедленно.

– Поиграем немного? – улыбнулся он. В его руке появилась чёрная шёлковая лента, и Найл завязал ей глаза Барби, а другой такой же – запястья. Совсем не сильно, как это делали альфы, а лишь обозначив. Барби с готовностью и полным доверием поднял руки над головой и шире развёл ноги, полагаясь на опыт и любовь супруга.

Лишившись зрения, Барби ощутил, что все остальные его чувства обострились, он улавливал любой шорох и даже мимолётное касание к коже. Его губы накрыл сладкий поцелуй Найла с апельсиновым вкусом, а через мгновение омега выгнулся с громким вздохом, когда к его соску прикоснулся кубик льда и холодная капелька пробежалась вниз по рёбрам. Барби казалось, что у супруга неожиданно появилась парочка дополнительных рук, он чувствовал его повсюду. Трепетные и горячие губы покрывали поцелуями шею и грудь, создавали невероятный контраст с кусочком льда, который блуждал по самым чувственным точкам на теле Барби. Медленно, дюйм за дюймом Найл спускался ниже, вылизал горячим языком пупок супруга и наконец-то обхватил губами небольшую головку, дразня язычком и играясь с ней, но не углубляясь. Барби несдержанно вскрикнул и вцепился в собственные волосы, когда влажный холод прошёлся по яичкам одновременно с тем, как Найл взял его в рот глубоко и жарко, прижав языком к ребристому нёбу и создав тем самым дополнительное удовольствие.

– Господи, Найл! Как замечательно! – простонал Барби, закатив глаза под повязкой и обкусывая пухлые губы от вожделения. У него внутри всё было горячо и пульсировало с нетерпением. Он ещё шире раздвинул ноги и скользнул чуть вильнув тазом, прося уделить больше внимания его влажной от обильной смазки дырочке. Найл на это только зловеще хихикнул и Барби задохнулся от наслаждения, когда в него скользнул кубик льда.

– Хочешь большего, правда, любимый? – прошептал Найл в губы истинного, игриво уклоняясь от поцелуя. Барби дрожал всем телом, его бросило в дрожь, а на коже выступили мурашки.

– Да, пожалуйста!

– Тогда придётся потерпеть ещё немного, – Найл только лизнул губы супруга и нежно погладил между ног, вымазывая пальцы в смазке. Под нетерпеливое хныканье и тихий скулёж Барби он только раззадоривал его, гладил, надавливал на вход и перекатывал яички, но не входил.

– Найл!

– Что такое, милый? Тебе не нравится? – улыбаясь, спросил тот и тут же принялся вылизывать ушную раковину Барби, вынуждая его выгибаться и стонать от своих ласк.

– Нравится! Но я хочу…

Барби не сумел продолжить фразу, потому что супруг чувственно прикусил его сосок и одновременно с этим ввёл в него вибратор и один самый маленький шарик. Тот слабо вибрировал, и омега задохнулся от восторга, чуть вскрикнул. Почти сразу Найл ввёл игрушку глубже – на второй шарик – и увеличил скорость в два раза. При этом он сильнее оттянул сосок Найла, перекатив его в зубах, смешивая чуть болезненные и приятные ощущения. Барби чувствовал, что сможет принять весь вибратор и ему ещё будет мало – смазка бесстыдно обнажала, какой он пошлый и сексуально озабоченный. Если б только соседи знали, какой у с виду приличной парочки омег с детьми набор различных секс-игрушек, то наверняка перестали бы здороваться. Вместе с третьим шариком Найл добавил к вибрации ещё и поступательные движения.

– Да! Давай ещё! Пожалуйста, Найл! – умолял Барби, стараясь сам насадиться на игрушку. Супруг больно ущипнул его за внутреннюю часть бедра и ввёл игрушку полностью, поставив на максимум моторчик и раскачивая её внутри. Найл отлично знал всё, что нравилось и приносило экстаз его истинному. Отсутствие когда-либо секса с альфой лишало его жажды к быстрому и грубому траху, Барби любил долгий смачный секс с множеством подходов и оргазмов. На такое были способны только омеги, которые знали строение собственного тела лучше любого представителя сильного пола. Когда до финальной точки оставалось всего пара секунд, Найл словно почувствовал это и вытащил из Барби вибратор. Тот досадливо всхлипнул от неожиданной опустошённости. Его тело дрожало от предоргазменной истомы.

– Встань на колени, – распорядился Найл. Барби услышал его слабое шипение и одновременно с тем мелкое жужжание. Супруг не забывал и о собственном удовольствии и ввёл вибратор Барби в себя. Омега послушно перевернулся на живот и принял покорную позу. Он не знал, но альфы сходили с ума от неё и к тому же омеги в ней получали самое полное наслаждение. Всё же от природы никуда не деться – инстинкты вынуждали в сексе подчиняться более сильному, и Найл брал на себя эту роль, чтобы его истинный не чувствовал себя обделённым в браке с омегой. Барби прогнул спину и с нетерпением ждал, какую же насадку выбрал сегодня Найл – без подобных вещей секс между омегами становился невозможен.

Супруг шире развёл его ягодицы и помассировал большими пальцами пульсирующий раскрытый вход немного жёстко и грубовато, сорвав стон наслаждения с губ Барби. Сам он гулко глубоко дышал от собственного наслаждения. Найл вошёл одним неторопливым толчком, Барби выгнулся и толкнулся назад, ему навстречу. Насадка была покрыта крупными гладкими пупырышками и чуть изогнута. Вибратор уступал ей и в длине и в объёме, потому спина и лоб Барби тут же покрылись испариной, он тяжело и часто задышал, привыкая к ощущению. Найл же был на подходе к собственному оргазму и потому не захотел щадить истинного. Он звонко пришлёпнул его по ягодице и, придерживая за талию, стал всё быстрее толкаться внутрь. Барби стонал и извивался под ним, хотел чуть сменить угол проникновения, чтобы оттянуть финиш, но Найл удерживал крепко, сердито пошикивая, и время от времени шлёпая, чтобы слушался.

– Да! Сейчас! – вскрикнул Барби, упав на грудь и вытянув вперёд руки. Его тело задрожало, а растраханная дырка часто и сильно сокращалась. Найл поспешно вышел из него, чтобы на насадке не стал надуваться узел, сам восторженно застонал от оргазма и упал рядом.

Найл снял с Барби ленты и пятернёй зачесал назад свои взмокшие у корней взлохмаченные рыжие волосы. Они оба часто и глубоко дышали, прильнув друг к другу и ласково поглаживая вспотевшие животы и плечи. Лениво целовались и нежились в тишине и спокойствии своего дома и семейного счастья. Найл прикурил, выпуская в потолок густые клубы дыма и перебирая в пальцах шелковистые кудри.

В соседней комнате запищал ребёнок, и Найл постарался по голосу различить, кто это проснулся. Его Вольт никогда не плакал, и омега даже переживал, нормально ли это. Но врачи уверяли, что всё в порядке и никаких отклонений в развитии малыша-беты нет. На лице Вольта осталось большое ярко-красное родимое пятно. Оно пересекало левую щёку, глаз, бровь и часть лба мальчика. С тоской Найл думал о том, что его сыну-бете придётся туго в подростковом возрасте с такой отметиной на лице. Но до тех пор ещё много времени, а его Вольт сильный и храбрый! Это нужно же родиться в эпицентре мега-торнадо! Шон МакКензи добровольно-принудительно стал крёстным, а Барби чуть не зацеловал его до смерти, когда узнал, что произошло в церкви и что только благодаря альфе Найл и Вольт остались живы.

– Я схожу, – проговорил Барби, медленно, лениво поднимаясь с матраса на полу художественной мастерской. Он знал, что Найлу утром на работу в свежеотстроенную радиовышку с установленной в ней метеостанцией, и хотел, чтобы истинный хотя бы немного поспал после их секс-марафона.

Барби отлично справлялся со своей работой и тремя младенцами. Только теперь в его расписании появился ещё и дневной сон, когда дети тоже спали. Во время торнадо он успел добраться до больницы вовремя и с постоянными перепадами электричества напуганный, но храбрящийся акушер-омега принял у него роды. Ему помогали двое медбратьев, один из которых умудрился сделать Барби даже вполне сносную перинатальную анестезию. Близняшки-омеги родились здоровенькими и не доставили своему анатэ особых проблем. Все мысли Барби были о Найле, он молился, чтобы супруг и его малыш были в порядке, и, не сдерживая слёз, сжимал ручонку Брайана, который поддерживал и успокаивал его на правах единственного альфы поблизости. После он почувствовал запах Найла и, придерживая у живота холодную грелку, поплёлся за ним, улёгся рядом на его кушетку да так и уснул.

– Не вставайте, я сам! – крикнул им Брайан и затопал в детскую. После катастрофы мальчик сильно изменился, стал очень тепло относиться к Барби и заботился о нём. С младших братьев сдувал пылинки и на самом деле сильно помогал с ними. Мог подогреть бутылочку и посидеть, пока все трое не уснут вечером. Омеги без страха оставляли его с малышами, чтобы сходить куда-то вдвоём, и знали, что близняшки и Вольт будут спать чистыми, накормленными и довольными, когда они вернутся.

Дверь в детской тихо хлопнула, и скоро плач затих. Барби улёгся на грудь Найла с довольной улыбкой и погладил его по животу. Они оба решили, что очень не скоро захотят ещё детей. По крайней мере, до тех пор пока малыши не будут полностью самостоятельными, а к тому времени Найл уже не сможет родить. Барби крепился, но на самом деле пережил очень сильное потрясение и спустя полгода наконец-то уговорил Найла переехать из Аллеи Торнадо. Он клялся, что ещё одного раза не переживёт, и истинный сдался. Принялся искать себе место в других штатах, преуспел, и завтра у него был очень ответственный день: прощальный эфир. На следующей неделе они переезжали все вместе в Калифорнию, где Шон и его супруг Ким готовили к их приезду семейный коттедж у моря. Рисовать Барби мог в любом месте, а там его работы будут продаваться в разы дороже. К тому же какой американец не мечтает жить в Беверли-Хиллз?