Текст книги "Любовники (СИ)"
Автор книги: Enorien
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
− Вышли и хватит.
Закончив разговор, Ира набрала сообщение с адресом и отправила. Расплатилась и направилась к своей машине. Неторопливо ехала, недолго постояла у подъезда, увидела Диму. Вышла и ограничилась словами:
− Значит, я с ним говорю, а ты с этим… своим видом помалкиваешь. Ну, крайнем случае врежешь, − Дима изумленно вскинул брови. – В крайнем случае, повторяю!
Поднялись на этаж. Заспанный светловолосый Артур в одних трусах туго понимал, что им понадобилось, Дима затащил его на кухню, усадил на табурет и что-то на ухо шепнул, отчего парень, округлив глаза, разом очнулся.
− Так вы бы так сразу и сказали! – заволновался. – Конечно помню, мы же восемь лет в гражданском браке прожили!
− Молодец, − сухо похвалила Ира. – И что, после этого хочешь сказать не встречались, не общались? Мне её мама говорила, ты недавно приходил, спрашивал, где она работает, её новый номер…
− Конечно встречались! Но она это… сказала, чтобы не приставал, у неё парень есть. Свой, на работе…
− Чёрт… − Ира с чувством стукнула по столу и встала. – Я уж почти поверила…
Дима, не спрашивая, внезапно отвесил Артуру звучный подзатыльник.
− Ушлёпок, ты кому тут горбатого лепишь?! – отодрал за волоса от стула. – Здесь те чё, лохи какие?! А ну сказал, как оно было, пока я тебе..!
Ира не успела даже прикрикнуть.
− Встречались-встречались! Она позвонила сама! Сказала, что парень негодяй, его скоро выпрут! Но это было-то пару раз и всё! Потом сама же и отшила, вроде как с парнем у неё наладилось! Он не ты, надёжный, сказала!
Дима отпустил жертву и вопросительно посмотрел. Ира молча развернулась и вышла из квартиры. Пыталась осмыслить, стоя у лифта. «Так чей это ребёнок, Пашин или как?! – раздумывала. − Она себе в мужья отца выбрала или того, кто обеспечить сможет?!»
− Я думал, эта Катя, она ваша подруга, и вы парня, кинувшего её, хотите проучить… − присоединившись, недоуменно проговорил оперативник. − А это чё, получается, подруга вас надула?
Начальница оторвалась от разных мыслей и вперила сердитый взгляд:
− Не лезь не в своё дело! Сама бы я хотела знать, кто, кого и в чём надувает… И надувает ли вообще… − добавила хмуро.
*
Смысла искать оправданий или утешения не было, сам натворил дел, сам виноват, самому и отвечать, он считал. Потому понемногу начал топить себя, то ли чтобы чувства притупились, то ли из презрения к самому себе, как к кому-то ничтожному, посмевшему о чем-то несбыточном мечтать. За первой рюмкой следовала вторая, третья… Бармен услужливо наливал, милая барышня, вызывающе одетая, подсела к барной стойке и беззастенчиво, с лукавой улыбкой посмотрела на Пашу, поедая хитрыми глазками. Он заглотил рюмку и молчаливо подвинул ту к бармену, чтобы наполнил.
− Проблемы, котик? – заботливо спросила девушка. – Может, я могу тебе помочь?
Ладошка опустилась на его колено и скользнула выше.
− Вряд ли, зай, − кинул Паша, оценив умелое действие. – Это всё… скучно, не склонен.
− О-о, да я смотрю, сладкий, всё совсем плохо, а может так? Так будет веселее, уж я-то знаю, хочешь?
Она аккуратно достала из сумочки пакетик с наверняка интересными таблетками. Паша оценил, и на его лице заиграла широкая улыбка.
− О-очень хочу, зай. Это ты… прямо по адресу!
Одним умелым движением выхватил из кармана наручники и приковал девицу к барной стойке.
− Дай-ка сюда… − забрал пакетик.
− Да ты очумел?! – дернулась та. − Да ты знаешь, на кого я работаю?! Да тебя тут в минуту..!
− Да мне до фонаря! Сюда смотри! – ткнул ей в нос ксивой. – А теперь заткнулась, пока не прибил!
Паша достал мобильный, набрал дежурную часть и попросил выслать к нему машину, затем хлопнул рюмку и посмотрел на бармена:
− Шеф, ещё организуй.
========== Часть 24 ==========
К вечеру Ира так и не попала в больницу. К концу рабочего дня позвонил на мобильный сын:
− Мам, там такое… − озадаченно и, ей показалось, как-то испуганно проговорил.
− Саш, ты чего? – насторожилась Ира. – Что случилось?
− Я не знал, мам… − жалобно донеслось, − я бы честно не стал смотреть…
В итоге, напугавшись, Ира рванула домой и с порога кинулась к сыну. Обняла, а тот просто достал из стола камеру и протянул матери. Заиграла запись, показалось знакомое лицо за столом, началась речь, дошло до слов:
− …а сейчас вы своими глазами увидите реальную картину происходящего.
И действо переместилось в допросную, Воронов размахнулся дубинкой, голова задержанного дернулась, кровь брызнула на стену.
− И это далеко не всё.
Патрульные пинком закинули пьяницу в обезьянник, знакомый участковый поднялся на этаж, открыл дверь квартиры и пообещал лицам нерусской национальности депортировать, если не заплатят, опера, пытаясь взять преступника, толкнули того машиной, из которой следом выскочили сами, а за ними и их Карпов.
− Господи… − пробормотала Ира, отключив запись. – Неужели… это и было для тебя так важно?
Она опустилась на стул возле сына и устало закрыла глаза. Они итак сейчас всем отделом еле держались, не хватало, чтобы куда-то попал подобный разоблачительный материал. Тогда бы и просто пошли ко дну, и она, как начальник, в первую очередь. В мыслях крутилось, за что он с ней так, что ему не хватало, зачем же раскрывать то, что и остальным известно. Ответа она не находила.
− Мам… то, что там… записано, это всё реально так? Такое… такое и у вас происходит? А как же ты тогда..?
Ира открыла глаза и заботливо посмотрела на ни на шутку обеспокоенного сына, досталось жестоких откровений бедняжке. И скольким бы досталось вот так, попади это куда-то дальше…
− Всё не совсем так, Саш… то есть… не всё так однозначно, в общем, я бы сказала…
После недолгой беседы, она поцеловала сына в лоб и поднялась. Камера встретила молоток и, окончательно выйдя из строя, улетела в мусоропровод, как и остатки чувств к её хозяину, как и остатки вины, которую она всё время питала. Ей вдруг отчётливо стало ясно, почему же в тот самый вечер она ответила – просто отношения изживали сами себя, а она по привычке за них цеплялась и оберегала.
*
В пространстве разливалась тишина и лишь иногда раздавался негромкий звук, напоминающий перелистывание страниц. В голове царила пустота и донимало привычное чувство, похожее на утомление, горло пересохло. Тяжёлые глаза соизволили подчиниться и открылись, и первым, что Паша увидел – зелёные стены, затем уже стол, бумаги на нём и человека, занятого ими.
− Очухался? – оторвавшись, поинтересовался начальник.
Паша с немым вопросом на лице уставился на Стаса.
− Наши тебя вместе с девкой взяли, говорят, был никакой, − невозмутимо ответил тот. – Не в обезьянник же тебя было сажать…
Последовало Пашино скромное «м-м», он присел на диване, посмотрел на себя, поправил светлый свитер, опомнился и принялся разглаживать шевелюру.
− А я смотрю, Ткачёв, ты без работы жить не можешь, получил отсыпной после дежурства и под вечер умудрился вызвать наших и надраться.
− Ну… я идиот, мне можно, − не стал оправдываться Паша.
− Ты не идиот, ты смышленый балбес и нагло пользуешься моим хорошим отношением. Только не рассчитывай, что глядя на твою кислую рожу, я вдруг сжалюсь и на сегодня тебя отпущу. Сам виноват, надеюсь, понимаешь.
Их дружелюбную беседу нарушил Мелешин, торопливо постучав.
− Стас, я не знаю, как с ней разговаривать! Она мне такие вещи говорит… Что, Паша её взял и не трещит сам с ней? – обиженно заметил, посмотрев на коллегу.
Карпов, изогнув бровь, задал немой вопрос Ткачёву.
− Усёк, товарищ начальник, решим вопрос. Идём, Витёк.
Опера дружно вышли и зашли в допросную. Новая знакомая улыбнулась Паше.
− Ой, котик, а что это, твой скромный друг застеснялся, тебя привёл?
− Зай, не беси, а? Я после вчерашнего страшно злой. Давай, говори уже, где пакет взяла и разбежались.
Девушка лишь вздохнула. Павел, нахмурившись, демонстративно снял с руки часы, повернулся, передал их Виктору и подмигнул.
− Э-э, Паш, ты полегче, − с деланным волнением заговорил тот, − после твоих прошлых «пару раз» мужика еле откачали.
− Насрать, скинем тело если что, не в первый раз.
Размял пальцы так, что те захрустели и замахнулся. Девушка испуганно подскочила с места.
− Э-э, да ты чё, больной?! А с виду такой ничего показался!
− Так это он только с виду красавец, а так и удушить может, – деловито заметил Витя, наблюдая, как грозно настроенный Паша подгонял жертву к стенке. − Внешность она обманчива, у меня, например, рожи нет, а душа…
− Сто-ой, я скажу!
Девушка зажмурилась, опасаясь, что кулак по ней заедет, но тот лишь коснулся стенки. Задержанная осторожно раскрыла веки и заглянула в тёмную бездну Пашиных глаз. Сглотнула.
− Это Рустам. Он сказал, работай спокойно, с ментами схвачено.
Паша повернулся к Витьку и посмотрел вопросительно, тот сперва нахмурился, что-то припоминая, потом покачал головой, отрицая, что такого знает. Паша достал из кармана мобильный и протянул девушке:
− Набирай своего Рустама. Что говорить в курсе или тебе подсказать?..
*
Она опоздала, с утра ещё раз убеждала сына, что не всё так плохо и даже улыбалась, вспоминая забавные случаи с работы. Удивилась, что отучилась во всём происходящем что-либо отмечать и пока говорила, её воображение не раз рисовало перед внутренним взором одни знакомые притягательные глаза, хитрую улыбку и тёмный шёлк волос, в который её пальцам так нравилось зарываться. Её сознание, воображение, разум, сошлись во мнение, что во всем происходящем это и стало самым светлым. Каждый украденный у времени момент, когда за дверью её кабинета тонула реальность, каждый раз, когда ей хватало лишь заглянуть в глаза, а их губы соприкасались.
Они оказались у дежурной части, неосознанно одновременно повернули головы, и их глаза на мгновение встретились. Секунда не замерла, и за ней кинулась вдогонку другая.
− Здравствуйте, Ирина Сергеевна, − кивнул на ходу Павел и поспешил с Виктором на улицу.
Ире хватило и одного взгляда, чтобы отметить его помятый вид и понять, что он хорошенько накануне выпил. Предположения её не обманули – ему дальше дорога только в пропасть.
− Ключ? – поинтересовался дежурный.
Она замерла, глядя в пустоту коридора. Вспомнила, как покидала свой кабинет, а Паша не раз где-то стоял рядом: то у лестницы, то у стены − и, старательно пряча улыбку, прощался. Он её ещё тогда ждал… чувствовал сердцем, и ещё тогда понимал то, в чём признался…
− Ирина Сергеевна?
− Ну уж нет!
Ирина развернулась и направилась к выходу. Через полчаса решительно дернула дверь в палату.
− Русакова, по-моему, нам пора поговорить…
========== Часть 25.1 ==========
− Да, Ирина Сергеевна?
Катерина отвлеклась и вернула на тумбочку апельсин. Присела, опираясь спиной на подушку, подтянула одеяло. Ирина подхватила под спинку стул и придвинула к кровати.
− Вы по поводу моего состояния? Вы уже, наверное, обо всём знаете, да? Впрочем, так даже лучше… Вы меня простите, если напугала. Не переживайте, врач сказал, всё в порядке. А то, что… то, что я совершила, это… это был необдуманный поступок. Честно, я не хотела, просто… просто так расстроилась. Ткачёв меня с ребёнком обещал бросить, представляете?
Ирина, не сводя внимательный изучающий взгляд, опустилась на стул, ничего не сказав. Ткачёв, который мог бросить Катерину с ребёнком, и Ткачёв, который был готов отказаться даже от любви ради ответственности за свои поступки, и в первую очередь ребёнка – это совершенно разные люди, а двух Павлов Ткачёвых в этой вселенной существовать не могло, это Ира точно знала.
− Как бы я была одна? Воспитывала в одиночку ребёнка? – продолжала умело давить на жалость Катерина. – Уж вы-то меня должны понимать! Это же так жестоко! Не…
− Ты не путай меня и себя, − наконец сказала Ира даже жестче, чем хотела. – У нас совершенно разные ситуации.
− Простите?
− Нет, это ты меня прости, что лезу не в своё дело, и послушай, я вокруг и около ходить не умею, поэтому давай сразу разберёмся – это чей конкретно ребёнок? Ткачёва или твоего бывшего Артура?
Катерина несколько растерялась от внезапного вопроса.
− А откуда вы… про..?
− А у меня профдеформация, как чего-то не понимаю, так начинаю по привычке копать, представляешь? Так мне вопрос повторить, или как?
Девушка пожевала губами и молчаливо вцепилась пальчиками в одеяло.
− Русакова.
− Артур тут совершенно не при чём… он всегда был очень осторожен в этих вопросах…
− Значит всё-таки Ткачёва… − мрачно проговорила Ира и перевела взгляд на стену.
Она бы очень не хотела произносить заготовленных и на этот случай слов, но есть вещи, которые не всем под силу. Те, с которыми приходится жить и осознавать, что когда-то мог что-либо изменить, но не сделал. А жизнь и должность уже давно доказали Ире, что она одна из тех, кто должен принимать нелёгкие решения, какими бы со стороны морали они не показались. Как сказала одна неглупая девушка, мир невозможно на чёрное и белое делить. Всё зависит, под каким углом смотреть.
− Я не совсем уверена… − смущенно проговорила Катя, потупившись. – Судя по сроку…
− Ч… что?..
Взгляд Ирины вернулся к девушке, и глаза невольно раскрылись шире.
− Что значит, ты не совсем уверена? – переспросила она.
− Ну, то есть я бы очень хотела ребёнка от Ткачёва… он же такой хороший, заботливый… надёжный…
− Русакова!
Ира невольно вскочила с места, впилась взглядом в соперницу, пальцами − в спинку стула.
− Ну, вы же никому не скажете, да? – мило вопросила та.
Мысли в голове Иры сбились с толку и перемешались.
− Не скажу что?!
− Ну, просто Паша со всей той историей перестал обращать на меня внимание… а Артур уезжал в командировку… а потом эта чёрная пятница и…
− Какая ещё «чёрная пятница»?!
Не представляя в какую сторону склоняться, у Иры сдалась даже логика.
− Ну, пятница, когда… когда Карпов вернулся на работу, ребята так расстроились… сели пить, я и решила их немножко поддержать, кажется, выпили вместе и… я не помню, что было дальше. Просто проснулась на утро на кровати с Черенковым…
Ира отвернулась и потрясенно уставилась на стену. Та не была светлой, как часто описывали в книжках. Какая-то противная, серая, облупившаяся с разводами стена. «От третьего!» − завопил внутри некогда властный голосок. Проснулся ядовитый: «Смотри-ка, да ты ещё и не такая… дрянь. Может тебе тоже на кого обратить внимание? Ходят слухи, Климов к тебе тоже неровно дышит». «Да иди ты к чёрту! − заткнул его второй, повторив: − Третий…»
− …да было-то один раз, да и какой из него отец? – продолжала между тем девушка. − Он же всех своих отшивает или отрицает, что у них всё серьезно, а Паша разве такой? Он хороший… на него можно положиться…
− Катя… − Ира наконец развернулась, − ты вообще в курсе… ч-т-о ты натворила?!
На лице девушки отразилась смесь недоумения с удивлением.
− А что я такого..?
Ира поняла, что начала заводиться, но дать по тормозам, когда дело касалось Паши не то, чтобы было поздно, в принципе не получалось.
− «Такого»?! Ты вообще видела Ткачёва?! Видела, в каком он состоянии уже ходит?! Ты его на что обрекла?! Воспитывать ребёнка, который ещё и не его?! Стерпится, слюбится, что ли?! Совсем обалдела?! Парень бы спился или застрелился в итоге! Уж я-то это знаю! Не первый год работаю и не такого повидала! Ничего себе, у тебя представления о..!
− Ирина Се…
− …семейной жизни! И ещё смеешь сравнивать меня и себя?! Да у меня даже мысли никогда не рождалось грозить убийством себя или ребенка мужику, который меня реально кинул! Это ребёнок вообще или, прости Господи, средство достижения замужества?! Ты что подумала, если залетела, то теперь тебе все должны?! Любые ворота открыты?!
Катерина пыталась что-то безуспешно возразить, в палату попробовала просунуться медсестра с вопросом: «Что здесь случилось?», но начальница в форме грозно рявкнула, не повернув головы:
− Пошла вон, пока я тебя за что-нибудь не закрыла! – и та благоразумно за дверью скрылась. – Ну, Русакова… вот уж от кого не ожидала… как там уж говорят, в тихом омуте…
Она прошлась взад-вперёд, пытаясь прийти в себя, и заткнула Катерину на полуслове.
− Знаешь что, если ты думаешь, что мне оставаться при этих вот погонах довольно легко, то смею заверить, что это далеко не так, и вовсе не так радужно, как твои несчастные детишки! Ради этого приходится реально пахать, и пахать очень неслабо, и люди… люди, которые мне помогают, которые р-е-а-л-ь-н-о мне помогают, их очень и очень немного, можно по пальцам просто пересчитать! И я… и я тебе не позволю одного из них потопить! Пока эти люди мои друзья, а они мои друзья, их личная жизнь меня также напрямую касается! Поэтому слушай сюда и не перебивай, а лучше запиши, чтобы мне не пришлось повторять! Завтра же, нет, сегодня же позвонишь Ткачёву и скажешь ему правду!
− Но…
− Я не договорила! Скажешь ему правду, он заслуживает знать! А не то я скажу Лене, она моя подруга, если ты помнишь, и эта правда быстро разлетится по отделу! Не доводи до греха! И чтобы у меня лежало твоё заявление о переводе, мне не нужен такой… такой сотрудник! А об остальном, так и быть, позабочусь, поговорю с нужными людьми, примут на новое место! А твой… твой ребёнок… знаешь что, как женщина женщине − ты сначала реши, он тебе нужен или как! А потом уже разбирайся с отцом! И да, чтобы Ткачёв о нашем разговоре ничего не знал! Оставь его вообще в покое! Иначе… иначе даже не спрашивай, что я тебе устрою! Тебе эти заглоченные таблетки раем покажутся по сравнению! Не прощаюсь! И давай, не нервничай!
Дверь грозно хлопнула, а медсестра, дождавшись, осторожно проникла в палату.
− Чёрная пятница… − вне себя от гнева повторяла Ира. – Пятница чёрная у неё… Да я тебе такой «чёрный» Пятницкий устрою, ты у меня в него дорогу забудешь!..
*
− Молодец, хорошая работа, считай, у тебя завтра выходной, разрешаю. Надо будет ещё поговорить с хозяином, какого хрена он никому из наших про Рустама и его дружков не сказал, уже несколько месяцев черти работали. Но это я сам, на вот лучше.
Уставший, Паша очнулся за столом начальства и посмотрел на протянутый тюбик. Припомнил, как один из друзей Рустама стукнул железкой Витька, Паша не удержался и за своего ответил, костяшки пальцев пострадали. Паша принял тюбик и недоуменно посмотрел в ответ.
− Да у Зиминойда заскок: то Фэн-шуй, то яблоки, то теперь это, − ответил начальник на немой вопрос, − пришла на днях, говорит что-то типа, я же ваша мать, как же это мои дети страдают, а ты Карпов и не смотришь. Бабы… − считая, что сказал этим всё, отмахнулся Стас.
Паша хмыкнул и молча смазал поврежденную руку. С грустью подумал, что Ира действительно в некоторых вопросах сама доброта и забота, а в некоторых может и не уступить даже Карпову. Подумал, как же она теперь и сможет ли он её видеть кроме как в коридоре, у дежурной части, как было с утра.
− Ладно, чё расселся, дуй домой.
Сообщение от Кати, что нужно встретиться, Паша получил уже за дверью. Тяжело вздохнул и через силу ответил, что скоро приедет.
========== Часть 25.2 ==========
Паша сидел на стуле в палате и готовился соглашаться с любыми идеями, когда внезапно прозвучало:
− Прости, я ошиблась… Это не твой ребёнок.
Он резко очнулся и потерял дар речи. Сил не было ни чтобы спросить, как же так вышло, ни уж тем более, чтобы разозлиться.
− Мне кажется, нам нужно расстаться, − кисло добавила Катя. – Прости меня, если… если что было не так…
Паша не понял и сам, но как-то вышел из палаты, из больницы и у крыльца закурил. В округе стояла темнота, внутри него царила пустота и не возникало радостных мыслей. Закончив, он достал телефон и написал сообщение: «Можно заехать?» Ира разрешила.
Через час стоял возле двери и хмуро объяснялся.
− Вот видишь, как всё вышло, а ты переживал…
Паше показалось, что Ира не сильно удивилась, как и обрадовалась. Он списал всё на свою усталость и потупился.
− Паш, ну чего ты в самом деле? Ты расстроился, что ребёнок не твой?
− Нет, но… Не знаю… Чувствую себя каким-то идиотом, ещё и тебя втянул, накричал… прости, я… я совсем запутался и…
− Паш…
Теплые ладони заботливо коснулись его щёк, их глаза встретились.
− …ну что ты как маленький оправдываешься? Такое в жизни бывает. Ну, девчонка не разобралась, ошиблась, хорошо же, что поняла потом, да?
Он слабо кивнул, соглашаясь.
− И всё равно прости, как-то глупо получилось… мне перед тобой очень…
Её губы тронула добрая улыбка, как бывало не раз, когда она видела в нём что-то забавное.
− Какой же ты у меня влюбленный и глупый… − покачала головой. – Ну, неужели после того, что с нами уже произошло, я бы от тебя отвернулась из-за какой-то залетевшей девчонки?
Паша не знал, что сказать, смотрел в глаза и поражался, что мог быть достоин любви такой внеземной женщины. Только божество могло быть столь благосклонным. Ира же обняла первой и проговорила на ухо то, отчего Паша невольно усмехнулся:
− Ты только в следующий раз, если случайно или по рабочей нужде налево пойдёшь, предохраняйся, ладно?..
Он втянул несравненный запах её волос и прижался ко лбу. Ему всегда казалось, что множество красивых и приятных слов звучало пафосно и уж тем более для неё, она не заслуживала такой дешёвки, но существовали те три, в которые до появления её в его жизни он не верил. Паша снова заглянул в её глаза:
− Просто… я тебя… очень…
Её пальцы накрыли его губы.
− Я знаю. И я тебя. Пошли в квартиру, что мы как малолетки тут торчим?
Нежно поцелованные, её пальцы соскользнули с губ, Ира дернула дверь и пропустила его в квартиру.
− Ты, кстати, голодный? – поинтересовалась внутри, приняв верхнюю одежду.
− Да нет, я… короче, что-то без аппетита.
− М-м… тогда у меня есть кое-что поинтересней. Проходи в спальню, не стой.
Паша зашёл в комнату и опустился на кровать. Ира пришла минуты через две, держа в руках вскрытую бутылку и два бокала.
– А я прям как чувствовала… − принялась разливать, − Сашку у бабушки оставила, представляешь? – протянула бокал и присела рядом. – За… да давай просто за нас, к чему лишние слова?
Чокнулись, и она поднесла бокал к губам. Паша осушил свой раньше и молчал, не сводя с неё глаз, словно пытаясь заново изучить и запомнить каждую прекрасную черту лица, несравненный божественный образ, который его чуть не покинул. Ира снова разлила и поставила бутылку на тумбочку.
− Тебя, кстати, назавтра отмазать? Хоть отдохнёшь, переведёшь дух…
− Меня Карпов уже отпустил.
− Какой молодец…
Она потянулась к нему бокалом. Их руки переплелись, и ножки бокалов дружно взмыли в воздух. Паше вдруг вспомнился тот самый вечер, с которого всё началось. Выходка, о которой он ни капли не жалел. Вспомнилось, как они остались одни в кабинете, она поднялась из-за стола, желая попрощаться, а он весело предложил выпить на брудершафт. Она усмехнулась, добрая после всех злоключений, не отказала. После, не в силах больше терпеть, он притянул её к себе и впился в губы. Звонко разбился её бокал, ощутимо хлестнула по щеке ладошка, грозно загремел вмиг отрезвевший голос, кидая точно молниями вопросами, какого чёрта он делает, и кто ему позволял. И вместо того, чтобы уйти или извиниться, он нагло заглушил её возмущение жарким поцелуем, не желая отпускать, прижал к стене. Её рука, вырвавшись, стукнула по плечу, вонзилась в то пальцами, а после просто скользнула к затылку, в тот момент её губы ответили.
В памяти Иры словно ожило то же, допив, она улыбнулась:
− А помнишь тот вечер?..
− И не забывал…
Они поставили бокалы на пол и потянулись друг к другу. Соединили губы в долгом поцелуе. Ира легонько толкнула его в грудь и опрокинула на кровать. Покорный, Паша улыбнулся краешками губ ей, изящно опустившейся сверху. Она касалась лица нежными поцелуями, лаская и словно дразня, пытаясь пробудить. Её руки умело скользнули под свитер, задрали и скинули тот, взлохматив волосы на голове. На её лице оттого появилась милая улыбка. Она опустилась, и её губы снова соприкоснулись с его губами, поначалу легко и ласково, а после всё сильнее и требовательно. Словно издеваясь, она оторвалась и тут же толкнула обратно, не позволяя подняться, её пальцы забрались под футболку, избавив от той, принялись гладить его грудь и, чуть царапая, дразнить, постепенно смещаясь вниз. Он закрыл глаза, с трудом терпя нарастающее с каждой секундой, мгновением желание. Его божество в очередной раз пробуждало в нём силу и веру, саму способность жить и дышать. Послушно расстегнулся ремень, опустилась молния на брюках, за ней и бельё. От крови, прильнувшей к плоти, от возбуждения, вызванного ласками, он, разом проснувшийся от всех забот, распахнул глаза, готовый схватить и овладеть, вот только она уже заняла излюбленную позу и одним движением заставила от напора охнуть. Он жадно ласкал её бедра и талию, пока она ритмично и медленно двигалась. Его глупые мысли, о том, о другом, нелепое чувство вины, неудобства погибли, исчезли, ушли, он уже не видел больше ничего вокруг. Только она. Только её сверкающий божественный образ.
Волна наслаждения охватила их, он сильно напрягся, не в силах сдержаться, думая, что ещё немного и умрёт, просто сгорит. Она затрепетала, издала приглушенный стон, его тело содрогнулось в конвульсиях удовольствия. Обессиленная, она опустилась на его грудь. Он крепко обнял, не в силах ни говорить, ни нормально дышать, ни унять колотящее точно молот в груди сердце, но готовый на всё ради неё, готовый снова жить.
*
Паша уже вовсю спал. Ирина долго лежала в его объятьях под одеялом. Наслаждалась тёплым телом, дыханием, милым лицом. Аккуратно выбралась и накинула на обнаженное тело легкий халатик. Прихватила сумку и ушла с ней на кухню. Из-за этой суеты за пару дней она столько раз возвращалась к одной мучительной непростой мысли, что вдруг засомневалась в некоторых жизненных установках и забывала совершать давно принятый ритуал.
Ещё несколько лет назад Серёжа заставил её почувствовать себя полной дурочкой одним лишь простым вопросом: «И давно это тебя на солененькое тянет?..» Ира запомнила восторг, как и грубую ошибку. С тех пор риск почти исключила, но не в её правилах было напрягать партнёра и уж тем более лишать себя всех удовольствий, потому, как и обычно, она решила всё сама. Вот только теперь засомневалась… Что-то бестолковая Катя в ней пробудила. Что-то как в женщине. Что-то, чему она когда-то твёрдо сказала: «Не в моём возрасте». Вот только женщина очень устала и давно хотела на покой, хотела видеть сына и не чувствовала разницы, как уходить − стучать молоточком или качать колыбельку. Женщина для себя всё решила, пока начальница настаивала и упиралась. Женщина видела возле себя мужчину, в надёжности коего ни капли не сомневалась, как и начальница в том, что ей есть, на кого положиться.
Ирина ещё немного постояла у шкафа, а после открыла дверцу и решительно кинула из сумку в ведро упаковку таблеток с одной лишь мыслью – если Бог даст, то почему бы и нет?..
После она вернулась в спальню, разделась и легла под одеяло. Паша, словно почувствовав, обнял и, что-то невнятно пробормотав, прижал к себе, согревая её теплом своего тела.
*
Новая знакомая благодарила в спортзале за содействие и всучила бутылку. Подруга обрывала телефон, требуя явиться. Лена чуть ли не кричала от восторга, словно событие оказалось лучше всех праздников за прошедшие месяцы. Ирина сдалась и явилась в свой выходной в отдел. Умело сохраняла лицо, сидя в кабинете, чтобы не выдать улыбки. Радовалась, что дождалась. Предчувствие не обмануло. Ей уже нравилось каждое лицо: и пухлого мальчика и милой девочки, и пытающего показать себя умным их общего друга.
− Так вы нас берёте? – осторожно уточнил тот, ранее представившись Щукиным Константином.
− Оптом! – ответила Ира, вызвав дружные улыбки.
Троица на радостях покинула кабинет, желая ознакомиться с делами в этот же день. Хорошенькие, решила для себя Ира, выходя следом с бутылкой. Соседняя дверь тоже открылась, оттуда вышел Паша.
− Здравия желаю! – сообразил.
− Здрасти, Ткачёв, держи.
Ира кинула бутылку, которую он поймал, и принялась закрывать дверь.
− Русский магарыч. Бессмысленный и беспощадный.
− Везёт вам, а у меня вот сегодня засада вечером… − Паша невесело вздохнул.
Ей пришлось сдержать улыбку. Ради Пашиной «засады» стоило достать бокалы, накрыть стол, отправить сына к бабушке и приоткрыть дверь в квартиру.
− Ну, правильно, работать же тоже кому-то надо.
Она закончила с дверью и выдернула бутылку из рук.
− Спасибо. Кстати, как дела? Как тебе новый инспектор ПДН?
− Всё путем, спасибо. Инспектор, ну… нормальный. Мужик.
− М-м, ну, хорошо, иди тогда, чего встал, работай.
Ирина развернулась и направилась к выходу. Отметила по пути доносящиеся голоса из кабинета следователей и криво улыбнулась – новенькие кинулись в бой. Скоро Лена точно вернётся на своё место.
Карпов у дежурной части кивнул в знак приветствия и вместе с Юрой прошёл мимо. Климов на крыльце отвесил честь. Патрульные бросили хохотать у лестницы и проводили взглядами, наполненными уважения.
Ира отошла от крыльца и вдохнула всей грудью свежий воздух. Пахло весной. Обещала ли трудности весна или лето вскоре – не ясно, а вот бутылка в руке обещала приятно провести вечер, и в этом не было никаких сомнений.
