Текст книги "Мотылек и Темнота (ЛП)"

Автор книги: emungere

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Они сидели в креслах напротив. Уилл отражал язык тела Ганнибала, сперва бессознательно, затем намеренно. Он пытался соответствовать ледяному спокойствию собеседника, надеясь, что оно заморозит его прочно и надолго. Ганнибал остановился посреди предложения и посмотрел на Уилла.

– Уилл, ты здесь, со мной?

– Я здесь.

– А твои мысли?

– Далеко отсюда, – признался Уилл. Он сделал паузу. – Я видел тебя вчера.

– Не припомню, что я видел тебя, – Ганнибал слегка наклонил голову вбок.

– Ты был слишком отвлечен. Ты был с кем-то.

– Да, теперь я вспомнил.

– Люди не трогают тебя. Большинство людей, – говорит Уилл. Он до сих пор видит перед собой мужчину, который держал его за руку, его широкую улыбку.

– Большинство людей не трогают и тебя, – Ганнибал сжал свои губы, и между ними прошелся его язык, словно язык змеи, – Я познакомился с ним в опере.

– Ты не должен мне ничего объяснять.

– Я даю тебе много вещей, которые не должен давать. Если тебя это интересует, то стоит лишь спросить.

Уилл поерзал в кресле. Прикосновения, улыбка, его пальцы. Эти воспоминания словно зудели у Уилла в голове.

– Кто он?

– Его зовут Морган. Он дважды приходил ко мне домой на ужин, во второй раз мы переспали. Он не остался на ночь, – Уилл мог чувствовать, как Ганнибал наблюдает за ним, уравновешенно и почти что хищно.

– Это не мое дело.

– Ты мой друг. И если я тебя расстроил, то хотел бы знать, чем именно.

– Ты не расстроил. Это не проблема.

– О чем ты подумал, когда увидел меня с ним?

Уилл потер свои глаза и тряхнул головой.

– Мы можем поговорить о чем-то другом?

– Почему? Ты не отвечаешь, потому что думаешь, что ответ меня шокирует?

Уилл посмотрел на ковер между своих ног. Что-то ведь должно удивить Ганнибала, в конце концов. Возможно, это будет его ответ.

– Я подумал, что ему следует перестать касаться тебя.

– У тебя были мысли о том, чтобы занять его место?

– Нет.

– Значит, ты видишь меня скорее как свою собственность, чем как потенциального партнера.

Уилл поморщился.

– Нет, все не так.

– Я бы предпочел, чтобы ты не лгал мне, Уилл.

– Я не лгу. Я сказал тебе, что это не мое дело. И я не горжусь этим. Господи. Можем мы перестать об этом говорить?

– Я бы предпочел исследовать это. Я заинтригован.

– Не обеспокоен?

– Почему мне следует быть обеспокоенным?

– Один из твоих пациентов признался в обсессивных мыслях по отношению к тебе и твоему…. Парню.

– Они обсессивны?

– Я не мог заснуть вчера. Мне снилось это. Ты.

– Я снился тебе раньше?

– Да. Но не так.

– Какими были прошлые сны?

– Ты шел через разрушенный дом. Он всегда один и тот же. Иногда я с тобой, иногда нет. Ты ищешь кого-то.

Ганнибал выдержал паузу.

– А что было в этот раз?

– Просто беспорядок. Всё не на своем месте. Все картины разбросаны. Его… – Уилл остановился и решил не добавлять слово «глупый», – галстук.

– Был ли элемент поиска? Я нашел то, что искал?

– Нет. Это была иная парадигма. Ты даже не был собой.

– Я был не тем, кого ты знаешь, потому что я был с другим человеком.

– Не знаю, что ты хочешь извлечь из этого, – Уилл потер руки об свои бедра.

– А что хотел бы извлечь из этого ты, если бы мог? Если бы ты не принимал во внимание общепринятые стандарты поведения и выбрал бы честность перед своими желаниями? Ведь важно знать и то, что мы хотим сделать, а не только то, что нам стоит делать. Иначе эти оба аспекта могут соединиться без нашего ведома, и мы можем пропустить событие, которое может изменить наши жизни.

Уилл закрыл глаза. Он чувствовал, что ему давно стоило бы привыкнуть к попыткам Ганнибала откопать темные участки его разума, но в этот раз это было не то, что он подобрал среди сцены преступления.

Это было гадкое ощущение застрявшего комка в его глотке, который невозможно было проглотить или откашлять. Он почти пропустил сеанс сегодня и теперь жалел, что вообще пришел. Через несколько дней он мог бы и забыть об этом. Заставил бы себя забыть об этом.

– Я не думаю, что ты хочешь узнать это, – ответил Уилл.

– Я не могу придумать что-то, что я хочу узнать больше.

Уилл посмотрел на него, услышав жар в его голосе, хоть на вид он был спокоен. Он сглотнул. Ганнибал ждал. Уилл взвешивал свои слова так, будто собирался ступить на хрупкий лед.

– А если я скажу, что не хочу, чтобы ты продолжал видеться с ним?

– Это всё, чего ты хочешь?

– Если я скажу, что не хочу, чтобы он трогал тебя, не хочу, чтобы он смотрел на тебя, думал о тебе или ел за твоим столом?

– Продолжай.

Ветер кружил вокруг карнизов здания. Холодно снаружи, тепло внутри. Иногда Уилл чувствовал себя противоположно. Что-то теплое и человеческое снаружи, что пытается заглушить всю темноту в его сердце. Сейчас происходило именно это.

– Я хочу, чтобы ты причинил ему боль, – мягко сказал Уилл, – Оттолкнул его. Чтобы он знал, что ты – не для него.

Ганнибал только слабо улыбнулся. Он достал мобильный телефон из ящика тумбочки.

– Что ты…

– Ты хочешь, чтобы я включил громкоговоритель? – спросил Ганнибал.

Уилл посмотрел на него, а затем молчаливо кивнул. Ганнибал набрал номер.

– Алло?

– Здравствуй, Морган.

– Ганнибал! Я собирался позвонить тебе. У меня есть билеты на…

– Пожалуйста, будет легче, если ты позволишь мне говорить. Мне кажется, что следует быть честным относительно моих намерений по отношению к другим людям, поэтому я должен сказать, что больше не хочу тебя видеть.

Тишина.

– Но… Я думал… Почему? Я не понимаю…

– Ты чересчур стараешься, Морган. Ты пытаешься преподнести себя как образованного и культурного человека, но ложь от этого выглядит практически осязаемой. Я пытался оправдать твое поведение в некоторых ситуациях, как банальное незнание, но я все же думаю, что тебе будет лучше с кем-то твоего уровня, интеллектуального и социального.

Долгая тишина. Уилл смотрит на Ганнибала так внимательно, что кажется, будто он может его проткнуть своим взглядом.

– Что ж, если ты так считаешь… – слабо сказал Морган.

– Да, именно так, – ответил Ганнибал, имитируя скуку, – Всего хорошего, Морган.

Он повесил трубку и взглянул на Уилла.

– О боже мой. Ты действительно… Просто сделал это, – сказал Уилл.

– Ты меня попросил.

– Я не думал, что ты это сделаешь. Почему?

– Потому что ты важен для меня, а он – нет.

– Поэтому ты причинил ему боль за меня.

– Как ты слышал, – Ганнибал кивнул.

– Что еще ты сделаешь для меня?

Он и Ганнибал посмотрели друг на друга. Уилл хотел взять свои слова обратно и был рад, что не сделал этого.

– А чего бы ты хотел? – спросил Ганнибал.

– Ничего. Я не собирался… Ничего.

– Должно быть что-то. Или ты просто хочешь обладать мной, чтобы никто другой не мог?

– Что, если я скажу «да»?

Ганнибал наклонился вперед, к Уиллу. Он молчал, его глаза быстро посмотрели вперед, будто он точно что-то решил.

– Хорошо, – сказал он.

– Что?

– Я твой. Всецело. Это то, чего ты хочешь?

– Я… Вот так просто?

– Да.

– И как долго?

– Я не вижу никакой причины, чтобы устанавливать границы.

– Я просто получаю тебя. Полностью. Навсегда.

– Ты уже получил меня, Уилл. Как и я получил тебя, как ты уже мог догадаться. Вряд ли мы сейчас обсуждаем терминологию и наши намерения.

Уилл встал и подошел к нему.

– Я не хочу, чтобы ты виделся с кем-то другим. В романтическом плане. В сексуальном.

– В платоническом?

– Я не стану запрещать тебе видеться с твоими друзьями.

– Невзирая на то, как сильно тебе хотелось бы этого.

– Это уже довольно плохо, – Уилл отвернулся, – Я не такой. Никогда не был таким.

– Предыдущие любовники?

– Мне было все равно. Меня даже не волновало, если они спали с другими людьми. Они просто… – он тряхнул головой, – ускользали.

Ганнибал положил руку на заднюю сторону его шеи и заставил посмотреть на него.

– Пока ты держишься за это, я ожидаю от тебя того же. Никого другого. Только я.

Уилл быстро кивнул.

– Конечно, я… – он посмотрел на рот Ганнибала, – Никого другого.

– Хорошо.

========== Часть 2 ==========

Уилл продолжил свое уединенное существование. Ганнибал продолжил свое, не менее уединенное. Не то чтобы Уилл узнал бы, что он был один. Он мог быть с кем угодно и где угодно, несмотря на своё обещание. Это съедало Уилла, и он немного ненавидел Ганнибала за то, что тот позволил ему считать, будто у него есть право на волнение такого рода.

Ночи, когда Уилл просыпался, запутавшийся в простынях и кошмарах других людей, плавно перетекли в мысли об обнаженном Ганнибале, выгибающемся под кем-то другим. Он закрывал глаза и видел, как Ганнибал трогал чью-то кожу, видел его руки, касающиеся чьей-то податливой плоти. Он почти слышал звуки, которые эти двое могли издавать.

Ганнибал сказал, что он не стал бы такого делать, но он мог. Неуверенность Уилла росла, и он понимал, что чувствовать себя так по отношению к своему психиатру или другу – ненормально и неприемлемо. Он знал это, но этого было недостаточно.

Он позвонил Ганнибалу в три утра. Гудки шли и шли, и Уилл словно наблюдал со стороны, как растет его гнев, будто он следил за выпуском новостей о лесном пожаре в другом штате.

– Да? – наконец-то ответил Ганнибал мягким и сонным голосом. Прикосновения его кожи к микрофону слышались Уиллу легким статическим шипением.

– Ты дома.

– Уилл, – Ганнибал выдохнул его имя, и в голосе прозвучало спокойствие, удовлетворение и даже счастье. Он почти мог видеть, как Ганнибал откинулся на подушку и свернулся вокруг его голоса, чувствуя его, – Где мне еще быть?

– Я не знаю. Не знал.

– Ты переживал?

– Я не могу думать ни о чем другом.

– Тебе лучше спалось бы здесь? Где ты мог бы приглядывать за мной?

Ему было бы лучше. Ганнибал знал это. Осознание того, что Ганнибал предложил прийти к нему именно поэтому, заставило его почувствовать тошноту и немного воодушевления.

– Я не знаю, что со мной не так, – ответил Уилл, – Ты не должен поощрять это.

– Возможно, мои представления о романтических отношениях так же искажены, как и твои.

– Это не романтические отношения.

– Для меня романтические.

– Мы ни разу не касались друг друга.

– Это неважно, – Ганнибал подавил зевок, и Уилл услышал, как он перевернулся на простынях, – Я твой. Ты так сказал. Этого достаточно.

Уилл нервно сглотнул.

– Я могу приехать?

– Да.

Уилл повесил трубку не попрощавшись. Он налил собакам воды и оставил еды, собрал сменную одежду и поехал в Балтимор. Ганнибал встретил его у двери, они поднялись наверх, не сказав ни слова.

Они легли каждый на свою сторону кровати, лицом друг к другу, на отдельных подушках. Ганнибал в полосатой голубой пижаме, Уилл в своей старой футболке и боксерах. Нога Ганнибала дотрагивалась до голени Уилла, и он придвинулся ближе.

– Сколько ты намерен позволять этому продолжаться? – спросил Уилл.

– Ровно столько, сколько мы будем жить, – пробормотал Ганнибал. Его глаза были наполовину закрыты, лицо смягчилось. Когда Уилл положил руку на щеку Ганнибала, он подался навстречу этому прикосновению и слегка задел губами запястье Уилла.

– Я гетеросексуал. Думал, что гетеросексуал. Наверное, это глупо говорить в данный момент, – говорит Уилл.

– Ты можешь хотеть обладать мной, не желая меня в сексуальном плане.

– Не говори так, будто это нормально. Это ненормально, – Уилл прикрыл глаза.

– Я думаю, это следует мне решать, разве нет? Многие люди могут найти это отталкивающим, даже пугающим. Для меня это не так.

– Почему нет?

– Если я собираюсь доверить кому-то свое сердце, то я доверю его темным уголкам твоей души. Пусть оно будет для всего, против чего ты борешься. Счастье мимолетно, а наши демоны никогда не оставляют нас.

– Ты не можешь подарить мне свое сердце. Это опасно. Я опасен.

Ганнибал взял руку Уилла и положил себе на грудь. Его глаза закрывались.

– Окутай меня своими тенями. Я не могу придумать места безопаснее.

***

У Ганнибала тоже были кошмары. Они были не настолько частыми, как кошмары Уилла, и они не всегда были регулярны, но в следующие две недели Уилл пару раз просыпался от того, что тело Ганнибала выгнулось, а закрытые глаза подрагивали. Сначала Уилл просто наблюдал, переживая о том, что Ганнибалу будет хуже, если он разбудит его, чем если он просто позволит ему спать и затем забыть этот сон. Затем Ганнибал издал звук страдающего ребенка, и Уилл не выдержал.

Он слегка потряс его за плечо и позвал по имени. Ганнибал проснулся в панике, хватаясь за футболку Уилла.

– Все хорошо, – сказал Уилл, прекрасно зная, что слова в этом случае бесполезны, – Все хорошо, это просто сон.

– Нет, не сон.

Уилл выдержал паузу.

– Воспоминания?

Ганнибал кивнул. Уилл погладил его по лицу. Он ожидал, что доктор отодвинется, но он лишь прижался ближе. Одна нога лежит между ног Уилла, рука обернута вокруг его талии.

– Хочешь рассказать мне? – спросил Уилл.

Ганнибал отрицательно тряхнул головой.

– Расскажи мне что-то.

– Что?

– Что-то похуже.

– Хуже твоих воспоминаний?

– Да.

Уилл рассказал ему об убийце в Новом Орлеане, который сажал своих жертв на кол. Парочка жертв смогли встать и добраться до телефона, но никто не дожил до приезда медиков. Большинство умирало от сердечного приступа, обезвоживания или скопления жидкости в легких. Это было одно из худших дел, которые Уилл помнил.

Ганнибал заснул на груди Уилла, успокоившись более темными, чем его воспоминания, рассказами.

На следующее утро Ганнибал дал Уиллу ключ от своего дома. У него уже был ключ от дома Уилла, с тех пор как он кормил собак, пока тот был в отъезде. И Уилл никогда не просил его вернуть.

***

Они проводили вместе множество ночей, чаще у Ганнибала, но иногда у Уилла. Уилл привык видеть Ганнибала сонным и полуодетым, привык, как он занимал кухню и чистил плиту со сковородками с пяти утра, пока они не блестели. Ганнибал не говорил, но в постели он притягивал Уилла вплотную, задевая дыханием заднюю часть его шеи, нежась в утреннем спокойствии.

Уилл успел привыкнуть к ощущению его обнаженной кожи и легким касаниям его губ. Он не мог вспомнить последний раз, когда до него так много дотрагивались. Точно не в последних отношениях и не в тех, что были до. И абсолютно точно не в детстве. Когда они были вдвоем, то руки Ганнибала чаще всего были на нем, чем нет.

Этим утром они тоже были на нем. Холодный дождь барабанил по стеклам, и Ганнибал готовил яичницу с одной рукой вокруг талии Уилла. Уилл облокотился об него, измотанный после своих ночных кошмаров, уронив голову Ганнибалу на плечо.

– У тебя есть пациенты сегодня?

Ганнибал помедлил с ответом, помешивая что-то в сковородке.

– Один. Я обычно не вижусь с пациентами по воскресеньям, но он был настойчив.

– Тебе следовало сказать ему идти нахрен, – пробормотал Уилл. Он хотел, чтобы Ганнибал был здесь, с ним, раздет, небрит и пахнущий, как нормальный человек, без следов его дорогого лосьона после бритья.

– Мне стоит это сделать?

– Что, сейчас?

– Да.

– Ты можешь просто отменить сеанс.

– Подай мне мой телефон.

Уилл поднял свою голову, посмотрел на Ганнибала, а затем пересек комнату и подошел к стулу, на который Ганнибал повесил свой пиджак вечером. Он достал телефон из кармана и вернулся к себе в кухню. Ганнибал проверил свои контакты, выбрал один и набрал номер. Он сказал в трубку какие-то оправдания, ссылаясь на срочность с другим пациентом, затем повесил трубку и передал телефон обратно Уиллу.

– Ты сумасшедший.

– Возможно. Интенсивность чувств может привести к совершению поступков, которые не в нашем обычном стиле поведения. Мне кажется, ты и я похожи в этом.

– Это то, что ты ощущаешь ко мне? «Интенсивность чувств»?

– Для этого есть другое слово.

– Не надо, – сказал Уилл.

– Хорошо.

Ганнибал подал завтрак, и они поели в тишине у Уилла на кухне.

– Почему ты делаешь эти вещи для меня? – спросил Уилл.

– Потому что у тебя должны быть вещи, которые ты хочешь. И если ты хочешь меня, как я могу поступить иначе?

Уилл посмотрел на свою еду.

– Что еще ты бы сделал?

– Ты спрашивал меня ранее. Мне казалось, ты боялся моего ответа. Ты боишься сейчас?

– Да, – он проглотил кусок еды и положил вилку. Он мог видеть в ней свое отражение, – Может, мне стоит спросить, чего ты бы не сделал.

– Я могу отвечать лишь насчет конкретных ситуаций. Чего ты хочешь?

Уилл обхватил пальцами свою чашку.

– Есть ли что-то, чего ты хочешь? Что ты получаешь с этого?

– Быть желанным – тяжелый наркотик. Этого достаточно. Ты обязан мне совсем немногим.

– Но я обязан тебе.

Ганнибал откинулся на своем стуле. Он поднес стакан с апельсиновым соком к своим губам так, будто пробовал дорогое изысканное вино.

– Отсутствие определенности в наших отношениях не беспокоит меня.

– Но тебе бы хотелось этого. Хотелось бы… физического контакта.

– У нас есть физический контакт, – он встал, чтобы убрать со стола, и затем подошел к Уиллу сзади, чтобы положить руки на его плечи, – Ты никогда не возражал против моих прикосновений. И я не думаю, что стал бы возражать, если бы я попросил большего.

Он погладил плечи Уилла, затем медленно опустил руки на его грудь, под его футболку, к области сердца. Его руки были так знакомы Уиллу, что он был расслаблен. Он откинул голову к бедру Ганнибала.

– Иногда я хотел бы этого, – сказал Уилл, – Я думаю о тебе в душе, когда я ласкаю себя по утрам. Мне интересно, как бы это было.

– Расскажи мне, о чем ты думаешь.

– Думаю о том, как буду трахать тебя. О твоем теле под моим.

– Я бы позволил это.

– Существует ли такое понятие, как «излишняя честность»? – Уилл прикрыл свои глаза.

– Только не между нами. Есть ли еще что-то, что ты хочешь мне рассказать?

– Иногда я думаю о том, чтобы сделать тебе больно. Потому что я знаю, что ты бы позволил мне. Ведь так?

– Да.

Уилл сглотнул. Он мог почувствовать, как его член напрягся.

– Тебе стоит провести границы, Ганнибал.

– Зачем? Я не хочу этого между нами. Никаких ограничений, никаких границ, никаких осторожностей.

========== Часть 3 ==========

У Чесапикского Потрошителя появилась новая жертва. Мужчина, который лежал в своей постели в лучшем костюме. Верхняя часть его черепа отсутствовала, мозг и глаза тоже. В своих соединенных руках он держал сердце.

– Кем он был? – спросил Уилл.

– Бернард Росс, филантроп и гуманист. Он получил огромное наследство от своей семьи. Его последним проектом была программа по искусству для детей из бедных семей, – ответил Джек.

Уилл обошел тело. Символизм в этот раз казался слишком очевидным.

– Любовь слепа. Делает тебя сумасшедшим. Без мозгов, проще говоря. Его сердце в его руках.

– Жертва была влюблена?

– Жертва – любовное письмо. Посмотри, кого выбрал Потрошитель. Посмотри, какое сердце он предлагает.

– Парень был богат, – говорит Зеллер, – Может, он и жертвовал много денег, но, скорее всего, был тем еще засранцем.

– Но теоретически он был чист сердцем. Подходящий подарок.

– Ты говоришь нам, что Потрошитель влюблен? – спрашивает Беверли.

– Он думает, что влюблен. Или хочет, чтобы кто-то думал, что он влюблен. В любом случае есть кто-то, кого он пытается впечатлить.

– Кто? – спросил Джек.

Уилл пожал плечами.

– Все его убийства лишь о нем. Я даже не могу сказать, мужчина это или женщина.

И это было все до того момента, как Зеллер провел вскрытие и вытащил из сердца маленькую фигурку собачки из фарфора.

– Это моя, – сказал Уилл во внезапно упавшей тишине. Он чувствовал, что ему не хватает воздуха. Его рот образовывал слова, но он не мог вложить в них силу, – У меня пропала одна. Ее не было уже неделю. Он был в моем доме.

– Оно предназначалось тебе? – спросил Джек, – Любовное письмо?

– Я не знаю, – сказал Уилл, зная, что это ложь.

Что-то темное начало собираться в уголках его разума, словно грозовые тучи перед летним ураганом.

***

На следующей неделе Уилл пришел на сеанс к Ганнибалу со вкусом резни, который застрял у него в глотке.

– Появился еще один? – спросил Ганнибал.

Уилл кивнул, пока присаживался в кресло.

– Сначала они думали, что это не он. Тело осталось целым, он не забрал себе органов.

– Как умерла жертва?

– Его утопили в меду.

– Окруженный сладостью.

– И сохраненный. С подарком бессмертия, – он встал и прошелся по комнате. Он выглянул в окно, посмотрел на голые ветки деревьев.

– Ты до сих пор думаешь, что он ухаживает за тобой?

Уилл кивнул.

– Что тебя заставляют чувствовать его подарки?

– Беспокойство. Отвращение.

– Что еще?

Уилл молчал. Ганнибал пересек комнату, чтобы встать рядом с ним. Он провел рукой по спине Уилла и оставил ее на его бедре, притягивая мужчину ближе. Уилл придвинулся к нему, дыша в изгиб шеи Ганнибала.

– Это захватывающе, – говорит Уилл, и слова намеренно заглушаются кожей Ганнибала, – И я ненавижу это. Правда. Но я чувствую, что близок ему. Он так сильно хочет быть понятым, и он даже не думал, что это случится. А теперь он знает, что это возможно.

– Из-за тебя.

– Да.

– Он прав? Сопереживание и понимание не всегда одно и то же.

– Вероятно, – признал Уилл.

Ганнибал встал у Уилла за спиной и крепче обнял его за талию.

– Кажется, ты в некоторой степени очарован им.

– Всегда был. Иногда я чувствую, что он словно моя тень. Моя противоположность. Негатив того, что я делаю.

– И в некоторой степени признание. Он видит тебя так же, как и ты его.

– Мне не нужно, чтобы он меня видел.

– Признание наших союзников может быть более мощным чувством, чем мы ожидаем. Я не удивлен, что ты находишь идею этого привлекательной.

Ганнибал скользит рукой по животу Уилла вниз, чтобы в следующую минуту сжать его член. Уилл вздрогнул, но не остановил его. Он подался навстречу прикосновению. Рука Ганнибала ощущалась приятно и невесомо, словно она всегда должна была там быть.

– Что ты хотел бы сказать ему, если бы он был здесь? – спросил Ганнибал.

Уилл закрыл глаза. Он ничего не ответил. Ганнибал расстегнул его ремень и джинсы, чтобы легко погладить пальцами основание его члена.

– Ты находишь это романтичным?

Уилл ничего не сказал, но отрицательно тряхнул головой.

– Дотронься до меня. Заставь меня кончить.

Ганнибал стянул с него штаны до бедер и взял член в руку. Он начал поглаживать его, и Уилл отклонился назад, опираясь на его грудь и положив голову ему на плечо.

– А ты находишь это романтичным? Это ведь у тебя искаженные понятия о романтике, – спросил Уилл.

– Он идет на риск ради тебя. Да, думаю, я вижу тут романтику. Высокий жест.

Он размеренно двигал своей рукой. С члена Уилла начал капать предэякулят, его дыхание участилось.

– Ты идешь на риск ради меня.

– Убийство куда серьезнее, чем отмененный сеанс.

Какая-то нотка напряжения в голосе Ганнибала заставила Уилла надавить посильнее.

– Ты хочешь сказать, что он зашел бы ради меня дальше, чем ты?

Хватка Ганнибала вокруг его талии стала сильнее. Его пальцы впились в бедро Уилла. Он начал двигать рукой сильнее, быстрее, пока Уилл не вцепился в его плечо и не начал отрывисто стонать. Он тихо кончил в руку Ганнибала, и тот быстро убрал все своим платком.

Уилл посмотрел на испорченный шелк, когда Ганнибал убирал его обратно в карман и застегивал его джинсы. Он медленно повернулся к нему. Уилл мог увидеть его крепко сжатые губы и четкую линию челюсти.

– Ты ревнуешь к Чесапикскому Потрошителю?

– Он сумасшедший.

– Ты хотел, чтобы между нами ничего не было. Никаких границ, никаких запретов, – сказал Уилл, – Ты бы убил для меня, Ганнибал?

Он мог видеть борьбу внутри Ганнибала, словно его череп был сделан из стекла, и каждая мысль взрывалась внутри, будто фейерверк на поверхности его мозга. Он никогда не казался ему таким очевидным. Ганнибал лишь открыл рот в попытке сказать что-то, но Уилл знал. Он даже не мог притвориться, что удивлен.

– Ты бы убил, – сказал Уилл, – Ты уже убивал.

Язык Ганнибала быстро прошелся меж его губ.

– Ты покорил меня. С первой нашей встречи.

– Ты находился в уникальном положении, чтобы изменить меня. Чтобы склонить меня в нужную сторону. Почему ты не сделал этого?

– Я думал об этом, но выбрал другой путь. Я дал тебе свою преданность и свое сердце. Мне было интересно, что ты сделаешь с ними.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– То, что пожелаешь. Они – твоя собственность. Тебе решать.

– Или ты думаешь, что власть, которой ты меня наделяешь, легче приведет меня к желаемому тобой пути, чем манипуляции.

– Ты думаешь, происходит именно это?

Уилл отвернулся.

– Чем больше времени я провожу с тобой, тем меньше чувствую себя собой. Ты заставляешь меня хотеть вещей, которые я бы предпочел не хотеть.

– Скажи, чтобы я остановился. Направь меня, как тебе угодно.

– Мне нужно подумать. Я еду домой. Не звони мне.

– Хорошо, Уилл. Как пожелаешь.

***

Уилл провел следующую неделю в одиночестве. Он преподавал, Джек не звонил ему, новых убийств Чесапикского Потрошителя не было. Он плохо спал без Ганнибала рядом с собой.

Наконец-то он позвонил Ганнибалу, в воскресенье после полуночи.

– Приходи ко мне, – сказал Уилл.

Ганнибал не задал никаких вопросов, просто согласился и через час постучал во входную дверь Уилла. Они присели на край кровати.

– Кто должен оказаться следующим? Ты кого-то выбрал? – спросил Уилл.

– Да. Другого убийцу. Я подумал, что ты оценишь это. Ты его искал.

– Кого?

– Он убил две семьи в Вирджинии и выставил их напоказ, как участников Тайной вечери. Ты помнишь их?

Уилл один раз медленно кивнул.

– Что ты собирался сделать с ним?

– Скормить ему его же внутренние органы. Хотя бы те, без которых он может выжить некоторое время. Это кажется приемлемым.

– Приемлемым?

– Ты так не думаешь?

Уилл вспомнил бородатого отца, сидящего посередине в роли Иисуса, его четырехлетнего сына справа от него, их руки соединялись за столом. Они были живы, когда убийца делал это. Может, это и было приемлемо.

– Покажи мне, – говорит Уилл.

Ганнибал кивнул.

– Пару дней на подготовку…

– Сейчас. Сегодня.

Ганнибал молча согласился и сделал приглашающий жест в сторону двери.

***

Темнота заполняла двор вокруг дома этого мужчины. Никаких уличных фонарей. Как и Уилл, он жил слишком далеко от города.

– Никаких собак? – спросил Уилл, когда они тихо остановились в конце дороги.

– Никаких собак. Никаких соседей поблизости, которые могут услышать его. Никаких других домашних животных и, вероятно, посетителей, – Ганнибал остановился, – Всегда есть риск, что у человека кто-то остался на ночь. Обычно я наблюдаю за домом с самого раннего вечера. Но даже так всегда остается риск.

– Я понимаю.

Ганнибал убрал руки с руля и устроил их на своих бедрах.

– Ты понимаешь, о чем просишь меня?

Уилл потер свои глаза. Их жгло от недостатка сна в такой поздний час и от сухого воздуха внутри машины.

– Да. И нет. Я не хочу, чтобы ты прятался от меня.

– Если я начну это, то я это закончу. Нельзя оставлять это на полпути.

– Даже если я скажу тебе остановиться?

– Даже тогда. После того, как он увидит нас, его нельзя оставлять в живых. Я могу ускорить его смерть, если пожелаешь, но я не стану рисковать своей свободой. Или твоей.

– Значит, вот твои границы. Что случилось с «никаких ограничений, никаких осторожностей»?

Ганнибал посмотрел в сторону дома, на его лбу появилась маленькая складка.

– Ты, вероятно, считаешь меня безумным.

– Ты и так безумен. Я знаю, что у тебя достаточно самосознания, чтобы понять это.

Ганнибал закрыл свои глаза и медленно выдохнул.

– Хорошо. Никаких границ, никаких ограничений. Все будет так, как ты захочешь.

Они сидели в тишине безлунной ночи, их дыхание начало оседать каплями на окнах машины.

– Что, если я скажу тебе пойти к Джеку и сдаться?

– Ты этого хочешь?

– Что если?

Ганнибал не открыл глаза. Его лицо оставалось неподвижным, и очертания его были еле видны в темноте.

– Я не хотел бы отправляться в тюрьму, – сказал он после долгого молчания.

– Если бы я хотел, чтобы ты был там? Если бы я сказал, что туда ведет избранный тобой путь?

Долгая тишина. Уилл потянулся своей рукой к руке Ганнибала и обвил ее вокруг его запястья. Пальцы Ганнибала вцепились в кожу сиденья.

– Я это сделаю. Если ты этого хочешь. В конце концов, человек обязан покориться судьбе, и я думаю, что ты – моя, – ответил Ганнибал.

Уилл чувствовал себя так же. Этот или иной путь – он бы все равно привел их сюда. Он посмотрел в сторону дома. Свет загорелся в окне второго этажа. Ганнибал тоже повернул голову. Они наблюдали за этим две минуты, затем свет снова погас.

– Домой, – сказал Уилл, – Отвези нас домой.

– К тебе домой?

– Да. Приходи ко мне домой. Останься со мной.

– Так долго, как ты захочешь.

– Продай свой дом, – пристально смотрел на Ганнибала Уилл. Он мог видеть его лицо, но не его выражение, – Будь со мной.

– С радостью, – ответил Ганнибал.

– Ты сумасшедший, – сказал ему Уилл, когда они выехали на дорогу.

– Возможно, но фиксация на какой-то одной мысли присуща как гениям, так и безумцам. Чаще всего именно она является единственным средством достижения цели, которую они хотят больше всего.

– Ты хочешь меня больше всего?

– Да.

========== Часть 4 ==========

Они подъехали к дому Уилла к рассвету. Собаки были беспокойными и рычали, но не бежали к двери, чтобы встретить их. Уилл смотрел на лицо Ганнибала в сером утреннем свете.

– Ты кормил меня ими, так ведь?

– Довольно часто, и не только тебя.

– Что тебе нужно от меня, Ганнибал?

– Я хочу, чтобы ты сделал меня объектом своих желаний.

– Ты хочешь, чтобы я изменил тебя? Ты хочешь измениться?

– Я хочу отдать себя тебе. Полностью. Если ты хочешь, чтобы я изменился, то я сделаю это.

– Мне тяжело в это поверить.

– Почему? Неужели это звучит как предложение сумасшедшего?

– Это звучит опасно.

– Я опасен. Как и ты. Вместе мы были бы ужасающими.

– Ты думаешь, что я поумерю твои порывы к разрушению? Что, если нет? Если я буду посылать тебя убивать от моего имени? Я могу выбирать тебе цели. Ты мог бы быть моим оружием.

– Ты мог бы. Я бы не возражал. Возможно, однажды. Может быть, когда-нибудь ты найдешь кого-то ненавистного тебе и позволишь мне убить его для тебя.

Уилл прошел мимо Ганнибала на кухню, чтобы умыться холодной водой. Это не успокоило его так, как он ожидал.

– Это слишком, – сказал Уилл. – Слишком много ответственности.

– Ты никогда не оставил бы бродячую собаку у дороги, но бросишь меня одного, в ловушке своего разума?

– Ты не в ловушке. Ты осознанно делаешь свой выбор, выбираешь свой путь. Тебе нравится, кем ты стал.

– Тебе тоже.

Они посмотрели друг на друга. Вода стекала вниз по шее Уилла и заставила его задрожать. Взгляд Ганнибала предлагал сумасшествие и преданность в равных пропорциях, темные и непостижимые. Уилл чувствовал, что если он окунется в них, то никогда не достигнет дна. Его всегда привлекала темнота, и это делало его противоположностью мотылька, который летел на огонь.

– Иди сюда, – сказал Уилл.

Ганнибал подошел к Уиллу и позволил ему раздеть себя. Уилл расстегивал пуговицы одну за другой. Он бросил пиджак Ганнибала на пол, его рубашку и жилет сверху. Он отбросил их ногой, и Ганнибал даже не глянул в их сторону. Уилл продолжал, пока Ганнибал не был полностью обнажен. Его член был твердым, а лицо серьезным.