Текст книги "Не надо обещаний"
Автор книги: Elza Mars
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Нет? – брови самоуверенной красавицы иронично поднялись вверх. – Отказ, и так быстро, Паола? Но я ещё ничего не попросила.
Насмешка в голосе женщины заставила Паолу отшатнуться. Возможно, ей весело, но Паоле, когда она так внезапно появилась тут, в её убежище, вообще не до смеха.
– Я думаю, слово “нет” вполне подходит в качестве ответа на любой из твоих вопросов, – пришла наконец в себя Паола. Её голос предательски дрожал, а руки похолодели, и девушка сложила их, будто старалась защититься. – Это слово мы чаще всего использовали при нашей последней встрече.
– Слово, которое использовала ты, – холодно поправила Руна. – Видать, ничего не изменилось.
– Конечно, не изменилось, и я не понимаю, зачем ты тут? – Голос Паолы с трудом подчинялся ей.
– Ты пригласила меня приехать.
– Я пригласила тебя? Ты ошибаешься. Тебе писал мой племянник, Элиот Дорсо. Я только накидала текст для него.
– Ты забываешь, что мы работали одно время вместе. Я узнала твой стиль. Кроме того, лишь от тебя он мог узнать о концертном шоу “Прелюдии любви”.
Лицо Паолы ярко заалело.
– Но я не…
– Да, но мальчик добавил приписку, в которой говорится, что от моего исполнения “Прелюдии любви” у него бежит мороз по коже. Есть лишь одно место в мире, где он мог услышать эту песню и лишь один человек мог дать ему диск с записью.
Паола заволновалась, что пересохло во рту.
– Однажды Элиот слышал эти песни и спросил, кто их поёт. Мне казалось, он про это всё забыл.
– Похоже, нет. Очевидно, на него песни произвели огромное впечатление, нежели на ту особу, которой посвящались.
Но если бы только это было так! Паола слушала эти песни, когда ей было особенно горько. Волнующие, незабываемые слова, записанные без всяких технических ухищрений, будили чувства сильнее любых других песен, потому что каждое слово навевало воспоминания о личном и интимном… В один из тяжёлых для Паолы дней, когда исполнилась годовщина со дня смерти папы, девушка поставила диск, забыв, что племянник должен вот-вот прийти. Присутствие мальчика обнаружилось только после восторженного “ах!”, последовавшего за окончанием песни. Прежде чем Паола успела остановить Элиота, он подбежал к проигрывателю и, вынув диск, прочитал название, сделанное рукой автора. Он, конечно, не знал почерка, но уловил уникальный стиль исполнения.
– Мне кажется, это Руна Рассел! – воскликнул мальчик. – Но я почему-то никогда не слышал эту песню!
– Песня называется “Прелюдия любви”. Одна из моих клиенток хочет использовать её в качестве музыкального сопровождения для рекламы на телевидении, – с ходу сочинила Паола.
– Вот здорово, это восхитительный трек! – обрадовался Элиот, поверив объяснению. – Если они её используют, значит, ты будешь работать с самой Рассел?
– Скорее всего, нет. Клиенты купят права на эту песню и пригласят для записи певцов. Певица никогда не согласится участвовать в рекламе.
Элиот задумался, и Паола с радостью сменила тему беседы. Делить песни Рассел с кем-то, пусть даже с таким восторженным слушателем, как племянник, было равносильно тому, чтобы открыть тайники собственной души. Паола знала, что Элиот запомнит песни, однако не могла и предположить, что они будут упомянуты в письме к автору. Конечно же, Руна Рассел сразу догадалась, у кого можно было прослушать “Прелюдию любви”. И вот певица тут.
Сердце Паолы сжалось, будто в тисках, только голос не дрогнул:
– Я полагаю, ты приехала не для того, чтобы ворошить старые угли. Костёр давно потух!
Паола холодно взглянула на гостью. Сейчас девушке больше всего требовалось сохранять дистанцию между ними. Паола была уверена, что, если увидит эту лесбиянку опять, всё случится по-другому. И в голову не приходило, что её снова так же сильно потянет к ней, что само её присутствие вызовет к жизни прежние чувства, казалось, давно похороненные. Неужели ошибалась?
– Иногда даже в потухшем костре остаётся одна искра, – прозвучал ответ на немой вопрос. – Порой надо лишь раздуть её, чтобы огонь разгорелся опять.
Руна шагнула внутрь беседки. Старые доски заскрипели под ногами. Паола отшатнулась к решётчатой стене, помимо воли завороженная чертами красивого лица, которое приближалось к ней. Девушке хватило мига, чтобы отметить мельчайшие детали. По сравнению с тем, что помнила Паола, волосы женщины стали темнее, ещё больше подчёркивая узкий лоб. Тёмные брови над столь незабвенными глазами были сведены вместе. Яркое пламя пылало в устремлённых на Паолу глазах, которые обладали поразительной способностью изменять оттенок, становясь то чёрными, то карими. Паола затаила дыхание, наблюдая, как на неё надвигается прошлое. Всё переворачивалось у неё внутри. Девушка не хотела, чтобы эта себялюбивица дотрагивалась до неё. И всё-таки… Неожиданно губы Руны скривились, и она отвернулась, но до этого Паола успела заметить, как изменилось выражение когда-то милого лица. Сердце девушки упало.
Неприязнь нельзя было перепутать ни с чем, и это чувство Руна испытывала к ней. Паолу вдруг охватил гнев на себя. Почему недостало решимости сразу её оттолкнуть, показав, что в огне не осталось ни искры. Вместо этого она смирённо ждала, желая её прикосновения. Руна сразу всё поняла, готова была ответить на чувства Паолы, пока не вспомнила прошлое. Руна ничего не забыла. Это было видно по её глазам, прежде чем она отвела их в сторону. Гнев кипел в Паоле.
– Почему бы тебе не спросить, вожу ли я автомобиль в нетрезвом состоянии? Я вижу, что у тебя на уме.
Лицо гостьи оставалось абсолютно спокойным, когда она снова обернулась к ней:
– Очевидно, это на уме у тебя, поэтому – какая разница, что я скажу, не правда ли?
Напряжение достигло пика. Паола не могла поверить, в какое смятение пришли её чувства теперь, всего лишь спустя пару минут после появления Руны. Наверное, так случилось потому, что Руна напомнила о вечере, который Паоле хотелось любыми средствами вычеркнуть из собственной жизни, а отнюдь не оттого, что у неё сохранилась любовь к Руне.
– Я думаю, тебе лучше уйти, – сказала Паола, собрав остаток сил, чтобы сохранить достоинство.
– Ты собираешься отступать перед проблемами, Паола?
– Отступать? Я не…
– Ты не понимаешь, о чём я говорю, да? – кинула Руна, и резкий тон оборвал Паолу на полуслове. – Раньше ты не убегала от проблем, да и теперь не собираешься этого делать, нет, чёрт побери, не собираешься.
Паола вскинула подбородок. Может, девушка заслужила презрение Руны за тот проклятый вечер, только обвинять Паолу в трусости не позволит.
Покинув любимую, Паола совершила акт величайшего мужества в собственной жизни.
– Ты ведь давно ничего не знаешь обо мне, – вскипела Паола. – Если бы я собиралась бежать от собственных проблем, продала бы эту усадьбу, вместо того чтобы из последних сил стараться поддержать её. Я бы не вернулась сюда, чтобы в течение пары лет ухаживать за папой, наблюдая, как он угасает у меня на глазах. Не осталась бы сейчас тут и не стала бы беседовать с тобой.
Странный огонь мелькнул в её тёмных глазах.
– Может, ты испытала больше, чем я могла предположить. А сейчас тебе не хватает смелости, хотя в этом имеется доля и моей вины. Пару лет назад всё, что тебе требовалось, – это любовь.
Горькая правда возвратилась: это было тогда, теперь всё по-другому.
Пробеги Паола марафонскую дистанцию, и то бы потеряла меньше сил, нежели в этом противостоянии.
– Мне жаль, что ты потратила своё время, – заставила Паола себя произнести официальным тоном. – Я передам Элиоту, что вся эта затея оказалась ошибкой.
Гостья не собиралась уходить.
– Может, для тебя, только не для меня. Я не собираюсь разочаровывать мальчика, чтобы потакать твоей гордыне. Итак, ты вернёшься со мной в дом по своей воле либо мне тебя туда поволочь силой? Что ты выбираешь?
3
Перспективы попасть в дом в руках Руны было достаточно, чтобы возвратить силы ослабевшим ногам. Не стоило и сомневаться, что Руна сделает это. Однажды Паола в шутку кинула ей такой вызов, и эта женщина без особых усилий затащила её в спальню своими сильными руками, не обращая внимания на призывы отпустить. Тот эпизод завершился поцелуями со смехом. Теперь наверняка завершился бы слезами с унижением. Паола спешно направилась по дорожке к дому. Руна не отставала ни на шаг. Паола ощущала спиной её дыхание, которое, казалось, задевало ей волосы и вынуждало чувствовать пустоту внутри. С какой стати она вернулась сейчас? Что ей надо? Не покидало ощущение, что за всем этим таится что-то большее, нежели желание помочь юному певцу. Неужели решила отомстить потому, что Паола осмелилась кинуть вызов её праву на неё? Неужели требовала так уж много, когда хотела, чтобы Руна ей поверила, а не просто простила? Очевидно, Руна так считала. Ведь никогда ни о чём Паолу не спрашивала, никогда не подвергала сомнению версию Хельги о том, как именно всё произошло. Всё выглядело так, словно между ними выросла кирпичная стена, наподобие той, в которую врезался тот злосчастный автомобиль. Когда Паола завела гостью в дом, Элиот продолжал делать уроки. Несмотря на дурные предчувствия, мысль о радости племянника при встрече со знаменитостью придала хозяйке сил.
– Элиот, к тебе пришли, – мягко сказала Паола.
Мальчик, не повернув голову, проворчал:
– Если это Кэлвин, скажи ему, что я занят.
Озорные искры мелькнули в глазах Руны Рассел.
– Это не Кэлвин.
При звуке женского голоса Элиот поднял голову. Написанного на его лице изумления оказалось достаточной компенсацией за те муки, которые испытала Паола, опять увидев любимую когда-то женщину.
– Бог ты мой! Это вы, Руна, я хотел сказать – мисс Рассел. – Жестом взрослого мужчины мальчик пригладил шевелюру, лицо стало красным.
– Можете называть меня Руна, – улыбнувшись, ответила певица. – А ты, наверное, Элиот Дорсо, который написал мне такое доверительное письмо.
– Да, я тот самый Элиот. – Он кинул растерянный взгляд на Паолу и продолжал: – Мне помогли его написать. Составлять письма – профессия моей тётушки Паолы, и она знала, как я хотел, чтобы вы стали моей наставницей. Надеюсь, вы не думаете, что это – какой-то подвох или розыгрыш?
– Нет, не вижу никакого розыгрыша. По моим понятиям, если кому-то помогают написать письмо, то это называется сотрудничеством.
– Спасибо. – Элиот поднялся с места. – Мне следовало предложить вам сесть. Не хотите ли чаю? Тётушка испекла сегодня морковный пирог. Я могу принести…
Артистка подвела смущённого мальчика к стулу, усадила и села напротив.
– Почему бы нам не позволить приготовить чай твоей тётушке, а ты пока расскажешь о своих творческих планах.
Паолу покоробило, что гостья так бесцеремонно отсылала её, хотя и понимала, что это вызвано желанием Руны дать Элиоту возможность почувствовать себя непринуждённо. Пока Паола готовила в кухне чай, внутри неё всё закипало. Увидев, как легко Руне удалось справиться с ситуацией, Паола с болью вспомнила свою первую встречу с ней, во время которой она, как и Элиот, была подобна воску в руках женщины. Через полуоткрытую дверь Паола видела, как её племянник, благоговейно внимая каждому слову Руны, весь подался вперёд. Неужели и Паола так же страстно стремилась заслужить её внимание?
<<Да, именно так>>, – досадливо призналась себе Паола.
И Руна всегда давала ей почувствовать, что в данный момент Паола единственный человек, интересующий её. Внося поднос с чаем в гостиную, хозяйка едва не столкнулась с Элиотом, стремительно пронёсшимся мимо.
– Руна хочет, чтобы я для неё спел, – выпалил юный артист.
Спустя минуту он вернулся со своей гитарой французской фирмы, которой очень дорожил. Паола заметила одобрение на лице певицы, пока она наблюдала, как Элиот тщательно готовил струны. На минуту воцарилась полная тишина, пока вокалист успокаивал дыхание. Затем спел “Французскую страсть”, исполненную на последнем экзамене. Песня звучала потрясающе, и даже Паола осознала всю глубину таланта Элиота. Она вдруг обрадовалась, что помогла писать письмо – пусть ей придётся каждый раз настраиваться на встречу с Руной, когда она будет присутствовать на репетициях в школе. Мальчик заслуживал какой угодно поддержки.
Когда маленький исполнитель закончил петь, артистка удостоила его долгим и почтительным молчанием, потом соединила вместе ладони и сказала:
– Браво, Элиот, ты поёшь с таким же азартом, как и я в твои годы.
Мальчик покраснел ещё больше, хотя это казалось невозможным.
– О нет, меня нельзя сравнивать с такой профессионалкой, как вы.
– Я и не сравниваю. Твоя цель – выработать свой песенный стиль, манеру исполнения, которая будет так же уникальна, как твоя подпись, чтобы слушатели могли узнавать певца с закрытыми глазами.
Артистка сделала ещё ряд замечаний по поводу улучшения вокала и пения под гитару.
– Ты сильно натянул струны и не совсем попадал в ноты. Нужно ловить ритм, – посоветовала она, беря из его рук гитару, чтобы показать.
Элиот попробовал повторить за ней – звучание стало заметно выразительнее. Если Руне удалось всего за пару минут достигнуть подобного результата, что произойдёт, если она будет заниматься с учеником дальше, не удержалась от мысли Паола.
– Мы продолжим, когда я вновь приду, – заключила артистка, вызвав своими словами непроизвольный возглас протеста со стороны хозяйки.
Руна обернулась, и её спокойный взгляд приковал Паолу к месту.
– Ты, наверное, помнишь, что я ничего не делаю наполовину, Паола! Если я собираюсь заниматься с Элиотом, я не могу делать это на расстоянии.
<<Ах, если бы это было возможно>>, – кричал внутренний голос.
Иначе Паоле этих визитов просто не перенести, разве Руна сама не видит?
– Элиот, ты, кажется, хотел что-то рисовать сегодня? – строго напомнила Паола племяннику.
Она не собиралась продолжать дискуссию при нём. Мальчик с упрёком посмотрел на тётю, неохотно взял гитару и встал.
– Вы действительно приедете вновь? – спросил он Руну.
Прежде чем ответить, женщина пристально посмотрела на Паолу.
– Я никогда не обещаю того, что не могу выполнить.
– Круто! Это был самый лучший день в моей жизни. Спасибо вам… Руна.
Казалось, от его счастья в гостиной посветлело, хотя Паола совсем не разделяла энтузиазма племянника. И всё-таки было приятно увидеть, как Элиот вприпрыжку и напевая что-то себе под нос, направился по коридору в свою комнату.
– Мальчонка очень талантлив, – заметила Руна, когда они остались вдвоём.
– А так же юн и раним. Надеюсь, ты это запомнишь, – последние слова Паолы прозвучали резче, чем ей хотелось.
– Кого ты подразумеваешь, себя или Элиота? – мягко спросила Руна. Не получив ответа, она взяла чашку чая. – Почему он проживает с тобой? Неприятности дома?
– Нет. Моя сестра Оливия с супругом путешествуют по средиземноморским странам, и им не хотелось, чтобы сын пропускал занятия. У меня тут полно места, поэтому…
– Обычно ты проживаешь одна?
– Да. Исключая череду любовниц, сменяющих друг друга, – небрежно ответила Паола.
Меньше всего девушке хотелось, чтобы Руна жалела её или думала, что, потеряв её, Паола вела жизнь монашки. И хотя это было близко к правде, в намерения Паолы не входило оповещать об этом. Руна посмотрела на большой картотечный металлический шкаф и стол, стоявший возле него.
– Теперь ты работаешь на дому?
– Я работаю независимым агентом с того времени, как возвратилась из Лондона, чтобы ухаживать за папой. Пару лет назад он скончался, и оказалось, что мне лучше работать самостоятельно.
Руне Рассел прекрасно известно, что сейчас устроиться в агентство крайне сложно. Когда Паола убедилась, что на каждое свободное место, по меньшей мере, пятьдесят претендентов, девушке показалось разумнее начать собственное дело. К тому же работа на дому позволяла ухаживать за больным папой. У Паолы сейчас не было полной уверенности, захотелось бы ей что-то изменить, появись у неё подобная возможность. Гостья откинулась на спинку стула, ощущая себя непринуждённо, а Паоле казалось, что она вот-вот взорвётся. Руна увидела Элиота, услышала, как мальчик поёт. Что ей ещё нужно?
– Я приехала не только для того, чтобы познакомиться с автором письма, – заметила Руна, когда нервное напряжение Паолы достигло пика.
Паола провела языком по пересохшим губам.
– Что же ещё за причина?
– Догадайся.
– Руна, не нужно со мной играть. Мне известно из газет, что ты не испытываешь недостатка в женском обществе. Так что дело не в этом.
Глаза Руны сузились.
– Не следует верить всему, что прочитываешь в газетах. Однако мне надо не твоё… – последовала короткая пауза, – общество, я приехала предложить тебе работу.
Облегчение смешалось в Паоле с разочарованием. Девушке следует радоваться, что Руна не хочет возобновлять их гомо-отношения, и вместе с тем трудно отделаться от чувства сожаления, которое причиняет острую боль.
– У меня уже имеется работа, – возразила Паола, надеясь, что своим тоном не выдаст испытываемых эмоций.
– То, что я хочу предложить, не будет мешать основной работе. Твоё письмо от имени Элиота подало мне идею. Я завалена письмами от поклонников со всякими просьбами, требующих дипломатичных ответов. Ты как раз та, кто мог бы с этим справиться.
Паоле меньше всего хотелось сохранять дипломатичность.
– Разве для таких вещей у тебя нет мисс Монтаны?
– Хельга чересчур загружена административными вопросами. В Англии моей почтой занималось агентство, а тут мне необходим другой, более личный подход.
– Итак, ты хочешь свалить на меня всю чёрную работу, чтобы Хельга ею не занималась?
Паола была готова откусить свой язык, ощутив закравшуюся в голос ревность. Очень не хотелось демонстрировать Руне, что она небезразлична Паоле. Только было уже поздно. Руна не отводила от неё пытливого взгляда.
– Вы же с ней никогда не ладили, так ведь?
То, что они не ладили, вряд ли удивительно, учитывая их общий интерес к одной женщине, которая оставалась в полном неведении о существовавшем между ними соперничестве.
– Теперь это не имеет значения, – спокойно ответила Паола. – Если тебе неизвестно, то оповещу: уровень безработицы подрос, пока ты создавала свою империю за границей. У тебя большой выбор, чтобы взять кого-то, кто займётся твоей почтой. Для чего тебе я?
– Видимо, ты забыла, как хорошо мы работали вместе. Ты понимала меня с полуслова. Иногда я не могла отличить, где твоё письмо, а где то, что написала я.
Тогда как же получилось, что они не смогли понять друг друга, когда произошла та авария, печально подумала Паола. Руне и в голову не приходило, как девушке было важно, чтобы Руна нашла слова оправдания в её адрес. Взаимопонимание между ними пропало, а сейчас об этом и говорить смешно.
– Нет, ничего не получится, – произнесла Паола. – Мне лучше работать на дому, чем у кого-нибудь в фирме.
Руна успокаивающе замахала руками:
– Тебе ничего не придётся менять.
– Ты будешь присылать мне работу сюда?
– Я буду доставлять её лично, если это убедит тебя взяться за дело.
Перспективы иметь её в качестве клиентки, пусть и на самых безобидных условиях, оказалось достаточно, чтобы вывести Паолу из летаргического сна. Как она может даже думать, стоит ли соглашаться на предложенную работу? Достаточно того, что втянула Руну в музыкальные увлечения Элиота. А теперь ещё и работать на неё. Возможно, Паола чокнулась.
– Нет, я… ничего не получится.
– Потому что сохранилось кое-что из прошлого? Ведь так, Паола?
Девушка решила утаить собственные чувства и изобразила недоумение:
– Что за нелепая мысль. Тебя не было около четырёх лет. Ты и понятия обо мне не имела. А что, если за это время я вышла замуж за другую лесбиянку и усыновила детишек?
Во взгляде Руны мелькнула скорее насмешка, нежели беспокойство.
– Разве ты сделала что-нибудь из этого?
Паола задалась вопросом, для чего так торопливо старается отдалить её от себя. Ведь когда-то мечтала навсегда остаться с Руной и пусть не родить, но хотя бы усыновить детей, внешне похожих на неё, но конец этим мечтам положило нежелание Руны поверить ей.
– Конечно нет, – резко ответила Паола, раздражённая её вопросом. – Мне было не до этого, очень занимала работа, чтобы снова утвердиться в рекламном бизнесе.
– Работа не оставляла времени для любовных отношений? Ну не расточительство ли в отношении одного из твоих главных талантов?
Паолу залила краснота, и она начала помешивать ложечкой горячий чай, который не собиралась пить. Девушка и не подозревала о своих талантах, пока умелое обучение Руны не вызвало к жизни такую страсть, которая вначале поразила её. Успокаивали заверения любовницы, что то, чем они занимаются, не только естественно, но и единственно верно для них.
– Кажется, ты уверена, что мои, как ты их называешь, таланты попусту растрачены, потому что я занята работой? – попыталась защититься Паола. – Вероятно, обо мне не так часто упоминали в газетах, как о тебе…
Лицо Руны стало грозным:
– Итак, в твоей жизни много женщин или это какая-то одна?
Паола содрогнулась внутри, получив косвенное подтверждение всем газетным сплетням о Руне. То, что она с готовностью поверила во враньё Паолы, для неё лишнее свидетельство многочисленных связей Руны с гомосексуалистками. А чего Паоле следовало ожидать? Руна богата, знаменита и чрезвычайно привлекательна. Паола не думала, что это открытие станет настолько болезненным для неё.
– Я думаю, тебя это не должно касаться, – заявила Паола, вне себя от испытываемого ею нервного напряжения.
Как она сможет работать с Руной, если даже такая короткая встреча превратилась в эмоциональную встряску?
К удивлению, Руна утвердительно кивнула:
– Ты права, меня это не касается. Однако мне неприятно сознавать, что ты должна выбиваться из сил, когда я могла бы тебе помочь.
Итак, предложение работы, оказывается, – всего-то благотворительность с её стороны. Руна испытывала жалость к Паоле. От этого стало очень горько.
– Знаешь, тебе лучше уйти. Если ты хочешь заниматься с Элиотом, можешь придерживаться программы, существующей в его школе. Это не отнимет у тебя много времени.
– И не приведёт меня опять к твоим дверям, – заключила Руна. – Сожалею, но ты вынуждаешь меня отклонить просьбу Элиота.
Разочарование, написанное на лице Паолы, утаить было невозможно.
– Ради всего святого, почему? Потому, что я не приняла твоего предложения о работе… или потому, что не оправдала надежд четыре года тому назад и теперь ты хочешь отомстить мне?
Взгляд женщины ожесточился, подчёркивая твёрдую решимость, разъясняя без слов, почему она добилась такого могущества в мире бизнеса. Когда требовалось, она была подобна статуе, высеченной из камня.
– Месть ни при чём. Перед тем, как появиться тут, я проверила, что собой представляет эта школьная программа. Она чересчур поверхностна и рассчитана только на то, чтобы создать дополнительную рекламу школе за счёт славы некоторых знаменитостей. Программа не предусматривает углублённого занятия вокалом.
– Школа и не ставит этой цели, иначе она никогда бы не получила поддержки от людей, которые заняты карьерой. Программа должна только развивать способности и таланты, вселять веру в собственные силы. Чудес никто не ожидает.
– Знаешь, для развития способностей нужны тесные связи с учеником, и я готова тратить время и силы, однако не иначе. Моё предложение звучит так: всё или ничего, Паола. Итак, что?
Паола нерешительно сжала пальцы рук.
– Не лучше ли тебе обсудить это с родителями Элиота? Они возвратятся в следующем месяце. Любое решение потребует их участия.
Казалось, своим уверенным и спокойным взглядом Руна кидала вызов:
– Я так и собиралась поступить. Только пока могла бы многое дать для вокального развития мальчика. Упущенное сейчас время уже не наверстать никогда.
Женщина загоняла Паолу в угол, та начинала терять голову.
– Это шантаж. Ты вынуждаешь меня работать с тобой в обмен на согласие помочь Элиоту.
В глазах Руны мелькнуло нетерпение:
– Понимай, как хочешь. Ты могла бы работать, пока я буду заниматься с твоим племянником? Думаю, так мы могли бы убить двух зайцев.
Пожалуй, в этом имеется смысл. Может, Паола делала из мухи слона, позволив чувствам возобладать над разумом. Не стоило отклонять предложение, сулившее хороший доход, когда усадьба требовала больших денег. И для Паолы отыщется дело во время визитов Руны. После возвращения родителей Элиота можно будет, не теряя достоинства, оставить работу у музыкальной начальницы. Ведь тогда Руна не откажется от собственных обязательств перед учеником.
– Ладно, – согласилась наконец Паола. – Я попробую, только если ничего не выйдет…
На лице Руны ожила маска удовлетворения. Ещё бы! Как всегда, в итоге женская сила воли восторжествовала.
– Всё выйдет, – заверила она. – Мои планы обычно выполняются.
Паола с трудом перевела дух. Влажные ладони и дрожь внутри давали достаточное воображение о том, чего девушке ожидать от совместной работы. Однако ради Элиота придётся пройти через испытания. В конце концов, это всего-то на месяц. На месяц Паолы хватит!
– Когда мне приступать к работе с письмами? – спросила девушка охрипшим от волнения голосом.
– Через пару дней. Мы ещё продолжаем налаживать тут все дела. До конца недели Хельга справится одна. Ты, по-моему, собиралась прогуляться. Почему бы нам не пройтись вместе? Ты мне покажешь, что творится в округе.
Паола провела вспотевшими ладонями по брюкам.
– Не смею больше тебя задерживать. Мне известно, что ты крайне занята сейчас, когда под твоим началом целая звукозаписывающая корпорация.
Руна Рассел с удивлением взглянула на Паолу, и та пожалела, что откровенно дала понять о своей осведомлённости в её делах.
– У этой корпорации имеется двойник в Сан-Франциско, – сказала она. – А ещё я имею ряд звукозаписывающих студий в других местах. Но не стоит становиться большой начальницей, не имея возможности время от времени сбежать от всего. Например, как сейчас.
Гостья пошла в сад, скромная наследница усадьбы молча брела за ней. На этот раз Паола взглянула на дом её глазами: листы гофрированного железа на кровле провисли в тех местах, где соединялись с остатками черепицы; желоба на крыше забиты грязью – с них капает вода; стены – в трещинах, электропроводка и водопроводные трубы требуют замены. Единственным предметом гордости оставался мозаичный пол в передней. Приложив немалые усилия, девушка отчистила каждую плитку с помощью скребка и чистящего средства. Теперь их яркие цвета сияли в свете солнца, которое проникало внутрь после полудня. Паола была уверена, что во время их прогулки от внимательного взгляда Руны не ускользнула ни одна деталь.
– Мне ещё очень многое необходимо сделать, – сказала Паола, стараясь, чтобы голос не показался извиняющимся.
Это её дом. Неважно, отремонтирован либо скоро вовсе развалится. Руна не имеет к этому никакого отношения.
– Твой папа многого не успел сделать, когда заболел?
Ответ на вопрос был очевиден.
– Это для меня не новость, – пробубнила Паола себе под нос.
Руна подошла к бывшей стоянке для экипажей. Земля заросла сорняками, но когда-нибудь будет расчищена и посыпана золотистым песком. Она огляделась и увидела длинную, в форме полумесяца клумбу с олеандрами, розами и красными камелиями. Цветник тоже нуждался в очистке от сорняков.
<<Нужно выбрать время и привести дворик в порядок>>, – подумала Паола.
Палисадник не интересовал гостью. Её взгляд был прикован к дому, за которым открывалась живописная бухта. Дом стоял на возвышении и выходил окнами на остров, а дальше взору открывался Голд Пойнт. Пейзаж можно признать очень колоритным, и при наличии средств это место можно быстро превратить в настоящую достопримечательность. Паоле стало обидно, что ценительница изящного видит всё пришедшим в упадок.
Девушка вдруг ощутила себя такой же неухоженной, как клумбы в палисаднике. Причёска требовала руки опытного мастера, на лице не было макияжа, а устаревшего фасона одежда годилась лишь для работы дома, за закрытой дверью. Болезнь папы и большие долги за его лечение, а впоследствии – постоянная забота о доме совершенно измотали девушку.
Еле хватало сил и средств, чтобы оставаться на плаву, не говоря уж о том, чтобы покупать модную одежду и выглядеть щеголеватой молодой особой, которая, наверное, и запомнилась женщине, чьими авторскими правами ей приходилось заниматься. Что бы изменилось, если бы Паола тогда осталась с Руной Рассел? Став её супругой, путешествовала бы с ней, вместо того чтобы тратить свои сбережения на жизнь за границей. Сквонегал был бы, несомненно, восстановлен во всей своей прежней красе и стал бы одним из домов Руны, разбросанных по берегам Атлантики! У Паолы хватило сил подавить готовый вырваться горький вздох. У них возникли причины, чтобы не обвенчаться, и незачем гадать, что могло бы быть.
– Ты увидела всё, что хотела? – спросила Паола усталым голосом.
– Да, всё. – Руна не отводила от девушки пристального взгляда до того момента, пока напряжение Паолы не достигло пика.
Она чувствовала магнетическое притяжение этой женщины. В Паоле вдруг опять проснулись воспоминания о том, что было между ними в прошлом.
Возможно ли нечто такое в будущем? Нет! Паоле пришлось изо всех сил сжать зубы, чтобы не произнести это вслух. Никогда опять она не позволит Руне топтать её гордость. Паоле не надо её прощения, да и Руна своего не заслуживает.
– Ветер с океана ледяной. Я бы хотела пойти в дом. Думаю, ты сможешь вернуться сама.
Руна слегка наклонила голову, достойную резца самого взыскательного скульптора, делая уступку намерению Паолы с достоинством выйти из создавшейся ситуации.
– Я смогу, но лишь после того, как мы покончим ещё с одним делом.
Ну что ещё ей может быть надо?
– Разве нельзя подождать, пока я не приступлю к работе?
– Нет. Это касается дома. Он мне необходим.
Паола похолодела, скорее от страха, нежели от ледяного океанского ветра.
– Сквонегал не продаётся ни за какие деньги.
– Это вряд ли кого удивит, учитывая те жертвы, на которые тебе пришлось пойти, чтобы сохранить наследство. Однако я хочу арендовать, а не купить дом, пока не найду чего-нибудь более постоянного поблизости.
– Мне очень неудобно. Ты видишь, какой большой ремонт тут нужен.
Богачка махнула рукой.
– Это легко уладить, за мой счёт, естественно. Ведь для моей же пользы.
Как просто у Руны всё прозвучало. Очевидно, ей это действительно легко, учитывая имеющиеся в её распоряжении средства. На миг Паоле стало больно оттого, что придётся ей отказать.
– Я не могу. Я не хочу проживать в другом месте.
– А кто говорит, что тебе придётся проживать в другом месте?
Паола, казалось, окаменела, и только спустя пару секунд девушке удалось перевести дух.
– Не хочешь ли ты сказать, что мы будем проживать тут вместе?
– А почему бы и нет? Мы вместе проживали в номерах отелей и даже, как мне помнится, делили одну спальню.
