Текст книги "Слабость Шамана"
Автор книги: Элли Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Элли Шарм
Слабость Шамана
Пролог
Липкий страх скрутил все мои внутренности мучительно и беспощадно, как будто тянул за оголенные провода моих истерзанных нервов. Я буквально слышал, как моя душа надрывно стонет, теряя те крупицы последней надежды, которые теплились ещё во мне.
Мой рот болезненно скривился от чувства пульсирующей боли, которая волной прошлась по всей спине от плеч куда-то вниз, к самому копчику.
Сжав зубы до скрежета, я застонал, но не от боли, терзавшейся мою плоть, а от боли совсем иного рода, которую не унять никакими лекарствами или обезболивающими препаратами. Эта боль более страшная, изнуряющая, крутящая по кругу, название этой боли – душевная. Если меня спросят, что хуже: когда терзают твою плоть, либо же когда терзают твою душу, мой ответ будет однозначным…
– Андре! – откуда-то издалека услышал я нежный голос.
Силясь открыть отяжелевшие веки, с трудом сглотнул, сконцентрировавшись на голосе.
– Андре проснись! Тебе снится кошмар!
Я дернулся на постели, сев на влажных простынях, шумно дыша, все ещё сжимая зубы до скрежета. Оглянулся по сторонам, чувствуя, как пот стекает по спине ручейками. Понял головой, что я дома, попытался успокоить сердце, бившееся на максимальной скорости от паники, не успевая обработать проступающую от мозга информацию.
Безопасность… безопасность… дом…
Сколько прошло после событий, разделивших мою жизнь на До и После? Три года, пять лет?.. Сжал пальцами виски. Десять лет… прошло гребенных десять лет, а боль все такая же глубокая, свежая, как будто все произошло только вчера.
Наконец, подняв взгляд, посмотрел в зелёные, полные сочувствия глаза своей младшей сестры. Она несмело приблизилась к моей постели.
– Они вернулись? – видя, что я не тороплюсь отвечать на вопрос, продолжила тихим голосом: – Твои кошмары… Андре, ты должен рассказать матери.
Наткнувшись на мой колючий взгляд из-под бровей, тут же замолчала.
Заламывая хрупкие пальцы, она упрямо подняла подбородок, сделав ещё один шаг в мою сторону:
– Мама психолог, она поможет, ты же знаешь. Или если ты не хочешь? – она села на краешек постели. – Ты мог бы обратиться к другому специалисту.
Резко отбросив одеяло, я встал и быстро прошёл к окну, открыл его настежь и вдохнул полной грудью. Не выношу, когда мало воздуха… Когда закрыты окна… когда замкнутое пространство…
Повернувшись вполоборота к сестре, сказал:
– Тея… – вздохнул, чувствуя, как раскаяние начинает грызть где-то внутри. – Прости, ты же знаешь, как я тебя люблю.
Сестра тут же кивнула, показывая, что она все понимает, что она чувствует меня и совсем не осуждает мои периодически вспышки.
Когда за ней затворилась дверь, тихо проговорил в тишине в открытое окно:
– Я подумаю… обещаю, я подумаю.
Глава 1
10 лет назад
В своей комнате, быстро натягивая спортивные брюки и футболку, осмотрелся по сторонам: где эти чертовы найки?! У меня всего свободных максимум десять минут, черт, уже девять! Быстро глянул на массивные водонепроницаемые часы у себя на запястье, наклонившись к кровати, заглянул под неё:
– Есть!
Потянув за кончики шнурков, вытянул из-под аккуратно заправленной кровати кеды.
Уже стоя на подоконнике и смотря вниз, почувствовал волнение, затем без долгих раздумий сиганул вниз. Когда приземлился на землю под своим окном, поднял голову вверх, отмечая, что в родительской комнате горит ночник. Затем увидел очертания фигуры матери: она направлялась к окну. Дёрнувшись в сторону, скрылся из поля зрения, медленно пробираясь между кустами роз и небольшими ёлочками, которые мы высаживали вместе с отцом в прошлом году.
– Андре! – услышал я шёпот, как будто листья прошелестели на ветру.
Подобравшись поближе к железному кованому забору, тихо спросил:
– Алекс?
– Я тут! – ответил друг.
Повернувшись в сторону голоса Алекса, я подошёл ближе: тот сидел на корточках возле самой решётки. Его глаза лихорадочно блестели в диком возбуждении от самой ситуации:
– Так что? Домашний арест?
Я уныло поморщился, показывая другу, как отношусь ко всей этой ситуации. Сузив глаза, увидел, как вдалеке ходит вооруженный охранник, приставленный отцом для безопасности особняка.
– Ладно, где наша не пропадала! – Алекс сплюнул на землю и достал сотовый из кармана пиджака. – Тай ждёт в тачке, – пальцы Алекса быстро забегали по сенсорному экрану смартфона.
Я ещё раз бросил взгляд на часы:
– Осталось ровно три минуты до пересменки! Потом больше шанса не будет.
Чертыхнувшись, друг запустил пальцы в светло-русые волосы. Его голубые глаза блеснули в темноте:
– Помнишь, как в школе мы сорвали урок информатики?
– Сейчас не время вспоминать всякую чухню, – проворчал я, смотря на то, как наёмник направляется в сторону ворот, устало спустив с плеча оружие, наверняка, уже предвкушая, как отправится после смены в ближайший паб промочить горло.
– Думай мозгами, а не… – начал подначивать Алекс. – Сымитируй звук как в прошлый раз.
Наконец поняв, к чему ведёт друг, я бесшумно начал двигаться в сторону охранника. Приблизился к мужчине настолько близко, что увидел из-за деревьев его осунувшееся, усталое, заросшее щетиной лицо, на которое падал свет от уличного фонаря. Его рация пиликнула, мужчина нажал на кнопку, принимая сигнал. Из динамика послышалось отчетливо:
– Рон, подъезжаем, через пять минут будем. Босс приказал усилить охрану, едем с ребятами в полном составе. Приём, как понял?
– Окей, Стив, понял! – не смог скрыть радости в голосе охранник, затем нажал отбой, сразу же двинувшись к воротам.
«Твоё нетерпение тебя и погубит, – злорадно подумал я, наблюдая за тем, как, мужчина нажал на кнопку, чтобы ворота начали открываться. – Вот она, твоя ошибка номер один, сукин сын».
С колотящимся сердцем прижал ладони к лицу в виде рупора, на территории возле ворот послышалось отчетливое:
– Ку-ку!
Наёмник дернулся в сторону звука, на его лице появилась глуповатая улыбка. Отступив от приоткрывающихся ворот в сторону дерева, почесав голову и задрав ее верх, он неожиданно для меня выдал.
– Сколько мне осталось жить, кукушка?
Немедля, я быстро проскочил в приоткрывшиеся створки, оставляя позади себя родительский дом и охранника, задающего вопросы несуществующей птице. Уже за воротами, быстро передвигаясь окольными путями через лес в сторону дороги, я мысленно ехидно ответил охраннику: «Десять минут, придурок, до того, как мой отец узнает, и ты будешь уволен!»
На тот момент я был всего лишь эгоистичным подростком. Что такое шестнадцать лет: по сути, ещё сущий ребёнок. Я не понимал какую страшную цепочку, не обратимый процесс запустит мое непослушание отцу.
За час до событий
Меря шагами библиотеку, отец, сурово поджав губы на красивом загорелом лице, отчитывал меня, как мелкого нашкодившего ребёнка. Тогда, в мои полные шестнадцать лет, мне казалось это очень унизительным.
– Ты что творишь?
Его раздражённый голос эхом откликнулся в помещении, заполненном стеллажами с книгами, редкими и дорогими, многие из которых существовали всего лишь в нескольких экземплярах по всему миру.
– Мать жалуется, что ты совсем отбился от рук! Андре, в чем дело? Я плохо к тебе отношусь, или мать? Чего тебе не хватает? У тебя есть все! Дорогие шмотки, ты учишься в престижной школе… В чем твоё недовольство, сын? Да многие мечтают оказаться на твоём месте, черт тебя дери!
Отец тяжело вздохнул, прикрыв глаза, и, неожиданно для меня, сильно ударил по столу кулаком:
– Ты прогуливаешь школу! Мистер Скамп звонил, – отец устремил на меня тяжелый взгляд, не предвещающий ничего хорошего. – Сказал, что тебя не было почти месяц, Андре! Месяц! Объясни мне, объясни своему отцу, как можно прогулять месяц учебы? Ты знаешь, сколько стоит мне твоё обучение? А мать… за что ты так с матерью?!
Я сглотнул и опустил глаза на свои сцепленные руки со сбитыми костяшками, не в силах вынести упрекающего взгляда отца. Сердце противно заныло, как будто кто-то ногтями драл нежную ткань прямо изнутри, оставляя саднящие раны на живом моторе.
Отец отошёл от своего массивного стола цвета красной вишни и встал, глядя в окно, сцепив руки за спиной. Около минуты он молчал. Было слышно лишь мое тяжелое дыхание, которое я никак не мог выровнять, чувствуя себя последним куском дерьма, упрекая себя за то, что не оправдал ожиданий отца.
– Я думал, мой сын, моя кровь и плоть, никогда не заставит меня в нем сомневаться. Чувствовать стыд …
Я зажмурился, заёрзав на стуле, мечтая провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать уже такой спокойный, даже равнодушный тон отца.
– Я все решил.
Повернувшись ко мне и не сводя с меня своего немигающего взгляда, отец продолжил:
– Завтра же ты отправляешься в закрытую военную школу на юге Франции, затем в институт.
Я вскочил со стула, желая возразить, но отец заставил меня сесть обратно одним своим взглядом. Подняв руку вверх, он как бы призвал меня к тому, чтобы я молчал и выслушал его до конца. Только сейчас я понял, почему все служащие и прочие шестерки, которые окружают моего отца, боятся Виктора Конти с его холодными серо-голубыми глазами. Его невозможно тяжелая аура неожиданно обрушилась на мою ещё не окрепшую юную психику, такое ощущение, что над головой завис Дамоклов меч.
– Отец! – все же осмелился я подать голос, как будто со стороны услышав, какой он дрожащий и испуганный.
– Нет, Андре! Я принял решение и не хочу ничего слышать, избавь меня от своих просьб и прочих унижений.
– Но мама…– хотел я использовать последнюю возможность вылезти без потерь из этой заварушки.
– Мама уже в курсе! – спокойно ответил отец, последними словами убивая мою надежду. – И она полностью меня поддерживает! Завтра же ты отправляешься во Францию и проучишься там около шести лет в военно-воздушной школе.
На какое-то мгновение его глаза как будто потеплели, и вернулся мой отец, который всегда во мне души не чаял:
– Андре, это для твоего же блага. Поверь, сын, ты потом будешь мне благодарен!
Чувствуя, что уже никак не могу повлиять на ситуацию, я вскочил с места, чувствуя неконтролируемый прилив гнева и какого-то всепоглощающего отчаянья:
– Во Францию?! А как же мои друзья? Кристен, моя девушка?
Отец пожал плечами и спокойно отчеканил, как, будто не замечая моей эмоциональной вспышки:
– Появятся новые друзья. А девушка… не так уж она тебе, наверное, дорога, раз ты не удосужился познакомить ее с нами, не так ли? – он вздернул густую чёрную бровь, плотно сжал жесткие губы, ожидая от меня ответа.
Я заскрипел от бессилия зубами:
– Дай хотя бы попрощаться со всеми! – попросил, ещё полностью не осознавая, как круто изменится уже завтра вся моя жизнь.
– Нет! – холодно ответив, отец направился к выходу из библиотеки.
– Но почему?! – вскричал уже ему в спину.
Он остановился у самой двери, рука замерла на ручке. Когда он повернулся, мне показалось, что на его лице промелькнуло раскаяние.
– Не получится, Андре. У меня неприятности на работе, после десяти вечера никто из нашей семьи не выйдет за пределы этой территории! – и вышел из комнаты, тихо затворив за собой дверь.
Мне же этот звук показался настолько громким, что буквально оглушил. Звук, который поставил точку в моей жизни. Мои друзья детства, мой привычный мир – все в прошлом… Впереди полная неизвестность.
Разозлившись, ударил кулаком по открытой ладони: «Но будь я проклят, если я не попрощаюсь с друзьями. Я, Андре Конти, не позволю никому распоряжаться собой, даже своему отцу!».
Виктор Конти
Глава 2
Сидя на заднем сидении «Мустанга», который вел мой друг Тай, я с благодарностью принял из рук Алекса сигарету.
Вдохнув полную грудь дыма и пропустив его через лёгкие, от неожиданности подавился, закашлялся так, как будто мои легкие разрываются, обильно выделившаяся слюна горечью затопила мой рот.
– Черт! Алекс, что за дерьмо? – все ещё пытаясь отдышаться, я посмотрел на сигарету, отмечая, что она явно не заводская, а самая настоящая самокрутка, да и запах какой-то необычный.
Радостно заржав, Алекс мне шутливо отсалютовал.
–Это хаш, аж из Дублина!
Подмигнув мне он отвернулся, уставившись обратно в лобовое окно.
Покрутив в пальцах самокрутку, я сделал ещё одну затяжку… марихуана… «Это же не наркотик, а так, травка», – беспечно подумал я, ещё раз затягиваясь, смотря на то, как в темноте тлеет кончик сигареты, как пламя поедает бумагу, расщепляя ее на моих глазах.
Выпустив вверх струю дыма, прикрыл глаза, чувствуя, как напряжённые мышцы потихоньку расслабляются, а мысли как будто освобождаются, унося напряжение, буквально сковывающее меня последние пару часов.
Тай, старающийся не отрываться от дороги, быстро кинул на меня взгляд в зеркало, затем перевёл его на Алекса.
– Ты же знаешь, что я не терплю это дерьмо! Ещё и в моей машине, – любовно проведя по рулю, он опять бросил угрюмый взгляд на Алекса.
Тот пожал плечами, как бы извиняясь:
– Андре надо было скинуть напряжение, он под домашним арестом.
Затянувшись ещё раз, я сквозь дым поправил его:
– Фигня! Все намного хуже…
Алекс вопросительно посмотрел на меня.
– Не домашний арест, а ссылка.
– Куда? – напряжённо спросил Тай, непроизвольно сжав пальцы.
– Во Францию
– Как так? Как так, брат?! – всегда спокойный и уравновешенный, Тай несколько раз ударил кулаком по рулю, потрясенно посмотрел мне в глаза.
Алекс тоже невидяще смотрел в мою строну. Всегда весёлый парень по кличке Бес разом притих, растеряв все своё лукавство и паясничество.
– Смотри на дорогу! – сказал я Таю, устало проведя рукой по лицу. – Я бы сам хотел понять, как вляпался в это дерьмо.
Подумал лишь о том, что все началось с того, как я познакомился с Кристен…
Она училась на другом потоке, тоже старшеклассница, веселая задорная девчонка с красивой фигурой и большими голубыми глазами, которые обещали мне море удовольствия. Если бы я только знал, к чему приведёт наше знакомство, то сам бы лично послал ее куда подальше при первой же встрече.
С девушкой было весело, мы сбегали с уроков, пропадая на концертах различных знаменитостей, затем просто слонялись по городу до самого вечера. Затем отношения перешли на более близкий уровень, но меня все не покидало ощущение, что я делаю что-то не верно.
Это странное чувство надвигающегося… чувство беспокойства… Многие называют его «шестое чувство». Не раз я говорил друзьям о том, что чувствую, что будет контрольная, или что за гаражами нас ждут парни из другой школы, наши соперники по соревнованиям. Мое «шестое чувство» никогда меня не подводило…
Тай выступал на школьных единоборствах, принося нашей школе почетные первые места, конечно же, это многим не нравилось. Помню, как один раз буквально почувствовал шкурой неладное, и сказал Алексу, о том, что долго не вижу Тая, который вышел на переменке на территорию школы и не вернулся спустя пятнадцать минут. Обычно мы с парнями всегда вместе, как, мать его, святая троица. Но святая ли? Это уже большой вопрос. Алекс, Тай и Андре – лучшие друзья с детства. «Так было, так есть и будет всегда», – любил повторять Алекс.
Тогда, схватив кастет, Алекс рванул со мной за территорию гаражей. Туда, где директор школы не поставил камеры, негласно соглашаясь с тем, что иногда стоит в малом уступить ученикам, чтобы в чем-то выиграть. Дав этим учащимся глоток свободы несмотря на то, что свобода здесь чаще всего пахнет сигаретным дымом, и не только им…
– Уроды! – зарычал друг, увидев, что четверо подонков окружили Тая и пытаются его измотать, чтобы как шакалы накинуться на него.
Те были явно старше, но рядом с парнем проигрывали во всем. Уже втроём мы справились с этими недоносками. Отхаркиваясь кровью, они уносили ноги, даже не оглядываясь на нас.
– Твари, хотят, чтобы ты не попал на чемпионат! – потряхивая перебитой рукой, повернулся я к друзьям.
Воспоминания мелькали картинками, сменялись, как кадры фильма.
Вспомнил, как в очередной раз прогуливали с Крис школу. Расслабленно валяясь у неё дома на кровати и куря сигарету, уже равнодушно созерцал красивое тело, когда-то так дико меня возбуждающее. Сколько я уже не ходил на учебу? Неделю или две? Я нахмурил лоб, мучительно пытаясь вспомнить, как долго не появлялся в школе.
Крис же, соблазнительно виляя бёдрами и держа в руке бокал шампанского, направилась ко мне, села рядом, провела кончиками пальцами по моему прессу. Окунув крупную клубнику в свой бокал, обхватила ягоду губами, надеюсь этим вызвать во мне отклик на ее действия. С каким-то сожалением я подумал о том, что мое сердце больше не екает от восторга на ее прикосновения. Крис хорошая девчонка, она хороший… друг. Да, пожалуй, она мне подруга, с ней отлично, но не более того.
– Детка, – загасив сигарету, я начал быстро одеваться. – Мы совсем забросили учебу!
Девушка медленно отпила из бокала, нахмурив свой гладкий лоб:
– Ну и ладно! Подумаешь, все равно все оплачено за год вперёд, – она беспечно улыбнулась и поманила меня пальчиком к себе.
– Извини, – я мягко, чтобы не обидеть, отодвинул ее ладонь от себя. – Но я лучше пойду домой.
Уже тогда я чувствовал беспокойство на душе. Девушка с сожалением вздохнула, но не стала настаивать:
– Хорошо, Андре, позвони мне, как будешь дома.
А дома меня уже ждал отец, который был в курсе того, что моя лень и праздность жизни руководит мною уже как месяц.
Глава 3
– Это надолго? – спросила девушка спустя полчаса, как мы заказали в пабе бутылку текилы по поддельным удостоверениям, хотя ее бы и так нам продали – эта дыра не отличалась особой нравственностью. В широко распахнутых голубых глазах блондинки заблестели слёзы, когда она услышала, что отец отправляет меня на учебу в другую страну.
– Надолго, Крис, надолго.
Наша компания сидела за дальним столиком, с каким-то молчаливым пониманием мы с друзьями переглядывались, как будто прощаясь друг с другом.
– Б**дь, не могу поверить, – покончил с нашим молчанием Алекс, резко осушив стопку с огненным напитком.
– Дерьмо! – поддержал его Тай, склонив свою голова на руку, отчего его каштановые волосы упали на лоб.
– Эй, молодежь! – обратился представительный мужчина, подходя ближе к нашему столику.
За его спиной стояли два здоровенных мужика. Посмотрев одному из них в глаза, я вздрогнул, как будто заглянул в бездну, темную воронку, затягивающую на дно. Совершенно без эмоциональный, холодный взгляд, я бы даже сказал, мёртвый, но ткань рубашки мужчины приподымалась, выдавая в нем все же живой организм.
Поёжившись, я вновь обратил внимание на солидного мужчину, обратившегося к нам. Дорогой костюм, хорошие туфли, шляпа – все буквально кричало о том, что у этого человека водятся деньги, и немалые. Почувствовал нарастающее беспокойство.
– Кто из вас Андре Конти? – спросил он, не сводя с меня глаз, как будто заранее зная ответ на свой вопрос.
Чувствуя опьянение, я все же встал со своего стула. Ну зачем я так напился?
– Я, сеньор, что вы хотели? Вы от отца? – мелькнула мысль, и тут же пропала, почувствовал, как от напряжения и беспокойства на руках волоски становятся дыбом.
Мужчина хищно улыбнулся, в улыбке обнажились острые белые зубы. «Похож на коршуна, который готовится схватить свою жертву», – мелькнула мысль.
– Вы знаете отца?
Мужчина с интересом рассматривал меня, как будто впитывая в себя мои черты лица, или ища с кем-то сходство.
– Даааа! – лениво протянул он. – Знаю твоего отца, ноя пришёл за тобой!
Тай и Алекс вскочили со своих мест, мужчина кивнул своим сопровождающим, и они двинулись в сторону моих друзей. Затем он резко схватил за руку Крис, заставив ее встать, девушка охнула от боли и умоляюще посмотрела в мою сторону.
– Спокойнее, спокойнее! – произнёс человек в шляпе. – Мы же не хотим, чтобы юной леди было больно? Хотя какая леди будет сидеть в таком месте, – он брезгливо оглядел местную публику, которая притихла и не сводила с нас своих глаз.
– Отпусти ее! – сжав губы, я сделал шаг в его сторону.
– Конечно, отпущу, – улыбнулся мужчина, но улыбка не затронула его холодных глаз. – Отпущу эту пташку, как только ты добровольно пойдёшь со мной.
– Кто вы, и что вам нужно от меня?!
Мужчина усмехнулся, а затем, выхватив из-под пиджака мачете, резко обрушил его на ничего не подозревающую Кристен, прямо на ее руку, которую держал в крепком захвате.
Я в каком-то оцепенении наблюдал, как Кристен падает на колени, зажимая рукой фонтанирующую кровью культю. А изувер стоит и, смотрит на меня все так же улыбаясь. Я пришёл в себя лишь тогда, когда тот отбросил отрубленную руку девушки куда-то в сторону.
– Я же сказал, что отпущу ее.
Он неторопливо провел о скатерть окровавленным лезвием мачете.
Позади меня два амбала уже скрутили моих друзей.
Почувствовав резкую тошноту, еле успел отвернуться в сторону, как меня вывернуло на пол. Как сквозь туман наблюдал за тем, как главарь смахнул со своих дорогих туфель кашицу из моего недавнего ужина.
– Мелкий засранец, – сквозь зубы пробормотали он и, сделав ко мне шаг, резко ударил меня по голове рукояткой мачете.
Я поплыл по течению, было темно, тошнота накатывала, качая меня на своих волнах. Мысли разбегались, не давая возможности сосредоточиться.
«Какой идиотский сон,» – была первая ясная мысль в моей голове.
Сколько я уже сплю? Почему так больно рукам? Я медленно открыл глаза, в горле была настоящая пустыня Сахара. Сглотнул слюну, чтобы унять эту сухость во рту. Подняв руку, уставился на тяжелые железные звенья, обхватившие мои руки и ноги. С ужасом понял, что я не дома в кровати, а на холодном полу в темном помещении, сыром и пропахшем какой-то сыростью, плесенью и безысходностью. Подвал …
Попытался встать на дрожащих ногах, тут же схватившись за голову, которая нещадно гудела. Отняв пальцы от волос, уставился на кровь, оставшуюся на них. Этот урод проломил мне голову.
Пошатываясь, огляделся вокруг: ничего, полная пустота. Каменные стены и каменный пол – все, что есть в этом помещении, даже нет маленького окна. Лишь одиноко качается лампочка на потолке, которая испускает тусклый свет, давая понять, что я в полной жопе.
В голову ворвались воспоминания: отец, побег, Кристен, рука Кристен на полу… Резко согнувшись, застонал от боли в животе.
Послышались шаги, вверху лязгнула железная дверь. В помещение вошёл блондин со шрамом на лице. Сморщив лицо, он оглядел меня и то, чем меня вывернуло минуту назад.
– Босс! – крикнул он куда-то вверх в сторону лестницы. – Пацан очнулся! Маленький ублюдок заблевал пол.
Не услышав ответа, он переступил с ноги на ногу. Гадко усмехнувшись, двинулся в мою сторону со словами:
– Сейчас я заставлю тебя это сожрать, маленький крысеныш…
– С каких пор ты возомнил, что можешь тут распоряжаться? – услышал я спокойный голос от входа в подвал.
– Да я ж это просто, босс! Я ж ниче, – заблеял шестёрка, подобострастно скалясь, как побитая собака, в сторону хозяина.
Наконец, обладатель голоса спустился и встал возле меня. Протянув руку, он схватил меня за волосы, подняв мою голову и заглядывая мне в лицо.
– Что вам нужно?! – пытаясь сопротивляться, махнул я головой в сторону, но мужчина лишь сильнее сжал мои пряди в своих пальцах.
– Боль! Хочу его страданий.
Я непонимающе смотрел на него, думая, а не больной ли на всю голову маньяк меня схватил.
– Позвоните моему отцу, – облизнув пересохшие губы, продолжил я. – Он заплатит вам много денег, я его единственный сын.
Мужчина запрокинул голову и громко расхохотался. Так же резко успокоился, опять внимательно разглядывая меня.
– Мне не нужны деньги, – смотря в мои глаза, он нахмурился. – У тебя ее глаза…
Выпустив мои волосы, он отвернулся, тяжело дыша, будто только что пробежал стометровку. Затем повернулся ко мне:
– Добро пожаловать в гости к Нолану Данну, я покажу тебе истинное ирландское гостеприимство, – издевательски протянул он.
Ноллан Дан
Глава 4
Следующие несколько дней были, как в тумане. Как будто сквозь вату я слышал смешки, ощущал запах сигарет и перегара. И бесконечная боль… Рёбра, ноги, особенно спина… Такое ощущение, что моя спина – это сплошной синяк. Я то приходил в себя, то опять уплывал в спасительную темноту.
Нолан Данн – мой персональный мучитель, как будто посланный ко мне наказать за все грехи, совершенные мной.
Сколько раз я думал: за что? Почему именно я? Неужели за свои шестнадцать лет я совершил столько грехов, чтобы сейчас так страшно расплачиваться… Затем приходили мысли о том, что, может быть, эти люди ошиблись, и им нужен не я? Но эту мысль я отмёл почти сразу, видя, как мой враг с наслаждением смакует мое имя, точнее фамилию. Он буквально трясся от наслаждения, понимания того, что в его руках Конти.
Он любил бить меня, драть мою спину, подвешивать на крюк, как свиную тушу на бойне. При этом мои мучения резко обрывались, как только мужчина заглядывал в мои глаза. Глаза, поддёрнутые поволокой страданий.
Если первое время я огрызался, матерился и даже угрожал, то в последние дни у меня как будто щёлкнуло что-то внутри. Я чувствовал, что становлюсь безразличным, почти не реагируя на происходящее вокруг меня.
До одного случая.
Очнувшись после очередных побоев, я попытался поменять положение, сильно саднили рёбра. Пошевелившись, застонал, когда мои рёбра прострелила острая боль.
– Тебе сильно больно? – услышал детский голосок вверху лестницы, там, где выход… Выход на свободу.
Попытался повернуться на голос. Мое сознание было настолько спутанно и дезориентировано, что поначалу я подумал, что это моя младшая сестренка Тея. Я сжал конвульсивно кулаки: как этим уродам удалось похитить мою сестру?!
– Не двигайся! – услышал я совсем рядом этот же голосок, прохладные маленькие ладошки обхватили мои впалые щеки. – Почему они делают это с тобой? – спросила девочка.
Сфокусировав на ней свой взгляд, я понял, что это не Тея. Этой девочке примерно столько же лет, как и моей сестре, где-то около восьми, может быть меньше. Трудно было судить, очень уж она была какая-то хрупкая, воздушная.
Одета она была в пышное белое платье, а в волосы цвета ворона крыла вплетены белые розы. Она была настолько не уместна в этом подвале, рядом со мной, замученным, грязным, плохо пахнущим, покрытым запекшейся кровью…
«А может, я уже умер, и это пришёл ангел за моей душой», – думал я, глядя в ее большие карие глаза с необычным разрезом, не европейским, привычным мне, миндалевидным, с длинными загнутыми ресницами, которые почти доставали до бровей.
На худеньком лице правильной овальной формы, половину площади занимали огромные глаза, почти как в аниме. Маленькие пухлые губки были совсем как у фарфоровых кукол. Все больше я склонялся к тому, что брежу, и поэтому вижу это эфирное существо.
Девочка покосилась на дверь, затем неохотно убрала свои ладошки от моего лица:
– Мне нужно идти!
Она быстро метнулась в сторону лестницы, бесшумно поднимаясь наверх. Уже у двери она обернулась со словами:
– Я ещё вернусь, ты жди.
И железная дверь тихо лязгнула, снова оставляя меня один на один с моими демонами.
Пролетело ещё несколько дней. Я уже и забыл о том, что у меня однажды был гость, который не мучил меня, а пожалел. Много раз я думал о том, что все же никакой девочки не было – это плод моей больной фантазии.
Но почему-то мое больное воображение все время подкидывало мне напоминания о том, какие прохладные у неё были руки и как приятно пахли ее волосы белыми розами. Этот запах буквально отпечатался в моем мозге, в моих рецепторах.
Громкие быстрые шаги и лязг двери прервали мои мысли.
– Чертов урод! – завопил Ноллан Данн, врываясь в подвал с открытой бутылкой виски.
Сделав большой глоток из горла, он поморщился, несколько раз выругавшись:
– Эта сволочь думает, что может меня прижать! – брызгал слюной в бешенстве мужчина. – Перекроет он, видите ли, дороги с живым товаром! Сукаааааа, как же я тебя ненавиииижууу, – орал вне себя Нолан.
Подбежав ко мне и замахнувшись кулаком, он замер, наткнувшись на мой взгляд, полный презрения. Затем он сделал то, что я от него не ожидал: он упал возле меня на колени. Схватив меня за голову руками, он начал пьяно рыдать:
– А ты ведь мог быть моим… моим сыном! У тебя глаза этой суки… Алисии…
Протянув руку к бутылке, он сделал еще один глоток, пролив виски на каменный пол, вытер подбородок рукавом своей дорогой рубашки. Затем, встав на ноги, он как будто протрезвел на одну долю секунды, одернул сбившуюся у ремня рубашку, поправил трясущейся рукой галстук. Пошёл, не глядя на меня, к выходу.
Не знаю, что было с этим упырем, но он явно был не в себе: либо под наркотой, либо совсем повернулся головой. Но одно я не понимал: откуда эта мразь знает имя моей матери?
Глава 5
Следующую неделю мои мучители почти не приходили ко мне. Изредка блондин со шрамом приносил мне воду и хлеб, причём не каждый день. Иногда я со страхом думал о том, что мой похититель может забыть обо мне: что тогда я буду делать?! Подыхать в одиночестве в этом сыром подвале без окон от холода и голода?
Проснулся, от легкого, как пёрышко, прикосновения к моей голове. Открыл глаза, попадая в плен темно-карих, почти чёрных глаз. Они внимательно смотрели на меня.
– Я принесла тебе кусок пирога! – порывшись в маленькой сумочке с изображением Хэллоу Китти, девочка достала пирог с мясом и лимонный кекс.
– А ещё у меня есть сок! – радостно сообщил мне ребёнок, протягивая какой-то детской напиток, на котором была пометка, что можно давать детям с шести месяцев.
Я понял, что девочка принесла мне свою еду. Благодарно кивнув, я протянул руку.
– Это приготовила моя мама! – гордо сказала малышка и улыбнулась мне, обнажив маленькие белые зубки, так похожие на жемчужинки.
Она проворно открыла сок и помогла мне попить. Наконец, утолив свой голод, я хрипло спросил:
– Сколько я здесь нахожусь?
Пожав острыми плечиками, девочка ответила:
– Я не знаю точно, когда ты тут оказался.
– Как тебя зовут?
Девочка несмело улыбнулась, отчего на ее щёчках появились очень милые ямочки:
– Эйлин. «А тебя?» —тут же спросила она.
– Андре! Какое число сейчас? – я должен был узнать, сколько нахожусь в этом аду.
– Сегодня двадцатое июня.
Я с ужасом понял, что нахожусь в плену почти два с половиной месяца, и как насмешка судьбы – сегодня мой день рождения. Как будто почувствовав, о чем я думаю, Эйлин дотронулась до моей руки:
– Андре, тебе нельзя здесь оставаться. Мой папа злится, он может сделать тебе совсем плохо, когда в ярости.
– Я не могу уйти, – дёрнув рукой, показал ей, что прикован к стене.
– Может, ты как-то можешь сообщить моим родителям, что я здесь? – я умоляюще посмотрел в глаза ребёнка.
Она сильно нахмурилась, на ее личике отразилась мучительная борьба:
– Я не могу… – наконец ответила она. – Отец узнает, он будет ругать маму, если она позволит мне совершить звонок.
