Текст книги "Два человека в мире"

Автор книги: Эль Устри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 2. Ницца

Вы знаете, как пахнет Ницца в мае? Столь изысканно, что, учуяв этот запах однажды, вы не сможете жить без него. Лиза попалась, Ницца сделалась садом (см. Эпикур).

Ниццу укрывают горы и море, но защиты от некоторых людей у Ниццы нет. Кто поглощает страны, кто – города с аппетитом крокодила. Эти люди ищут внимания и там, где находят, оседают. Но лишь на время. Они никого не любят, ни к чему не привязаны, лишившись внимания, бросят город без сожаления. Ницца слушает сладкие сказки, но она не глупая, подлог раскусит.

Фанаткой здешних купаний Лиза не была. Её сезоны начинались в ноябре. Стюардессы «Аэрофлота» знали Лизу, бизнес-класс на виду. Дальше, конечно, «Негреско». Лучший отель. Лиза хотела квартиру в Старом городе. Петя был категорически против. Узкие пространства, окна в окна, бельё между домами. Не по рангу. Где уж той Ницце тягаться с угодьями Петра Андреевича?

Уникальный город, не нужно брать вещей, главное, самой быть здесь, говорила Лиза. Карточки, деньги, не о них речь. Но тёплым маем Лиза прилетела в Ниццу с огромным чемоданом и большой дорожной сумкой, взяла такси и покатила к «Негреско».

Всякий раз, как самолёт заходил на посадку, она восхищалась морем, лазурной водой. Ей хотелось писать монокнигу, триста страниц, не меньше, и одно только слово – Ницца!

Она заплатила водителю, он достал вещи из багажника и поздоровался с портье. Все они друг друга знали. Портье склонил голову, Лиза улыбнулась. Три дня! К работе нужно приступить во вторник.

– Как всегда, с «розочками», мадам? – спросил человек на ресепшен.

– Как всегда, – Лиза вздохнула.

Дни в Ницце пролетают незаметно. Кажется, у тебя их и много, и нет. Жизнь плавная, размеренная. Часы стоят. О том, что наступил вечер, можно догадаться по сумеркам да по цвету воды в Лазурном море. Узенькие улочки не замечают суеты площадей. Долго спать, сидеть в кафе, болтать с официантами. В Ницце даже не пишется.

Лиза родилась в обычной семье. Усилием воли попала в «петровский» мир. У каждого человека остаётся что-то от прежней жизни. Постепенно оно растворяется в выпитом вине, днях, ночах, но вряд ли уйдёт совсем. Ещё лет пять она продержится, но, если не родит ребёнка, плакала её счастливая жизнь. Ну, не совсем плакала, конечно. Имелись квартира в Париже, оформленная на двоюродную сестру, счёт в банке Цюриха, вилла на греческом острове. Оливковые деревья, потрясающие виды, на имя той же двоюродной сестры. Лиза умела прикидываться, молчать и стоять в стороне. Я вся в искусстве, витаю в облаках. Из всего она умела извлечь выгоду.

Лиза проснулась рано. Мягкий матрас не отпускал, она пересилила себя, встала, надела халат и вышла на балкон. Небо сливалось с морем, чайки парили, воздух можно трогать рукой. Несуетливость жизни ощущалась в каждом закутке помпезного отеля.

– А может, ну её, эту книгу, поживу недельку, – предательские мысли.

Нет. Книга – значит книга! И надо бы поторопиться с покупкой квартиры.

– Ну что, на пробежку?

Она перешла дорогу, поздоровалась с морем. Как хочется жить! Хотя бы лет до ста пятидесяти! Мулатка задела Лизу плечом, у девушки выпал наушник. L`arret de tramway… (остановка трамвая) – услышала Лиза и посмотрела девушке вслед – копна волос, натренированные ровные ноги.

– Остановка трамвая? Я видела это во сне! – Лиза вздрогнула.

Она развернулась и побежала к трамвайной остановке. L`arret de tramway – крутилось в голове. На остановке не было ни души. Что происходит? Через минуту явился мальчик лет десяти, веснушки, рыжие волосы, видавшие виды красные кеды, рюкзак за спиной, клетчатая рубашка, штаны с вытянутыми коленками. Лиза принялась рассматривать. Мама на работе, проследить некому, живут бедно, в Ницце не сахар, с виду почти нищий. Не догадываясь о её дедуктивных выводах, мальчик порылся в рюкзаке и достал телефон. Трамвая не было. Лиза забыла про него и про саму остановку, её интересовал мальчик. Не оторвать глаз. А телефон? Лиза улыбнулась. Аппарат недешёвый! Мальчик вставил наушники. У Лизы закружилась голова, затошнило. Ничего страшного, упал сахар, она ведь ничего не ела. Лиза сделала пару глубоких вдохов.

Показался трамвай. Они вошли. Мальчик стал у окна, Лиза рядом. Он чихнул, один раз, второй, ещё и ещё. Лиза опустила руку в карман и вытащила бумажный платок. Больше всего она боялась, что салфетки не окажется. Он взял без лишних церемоний.

– Mersi, madam!

Нищета, эмиграция, непосильный труд матери потеряли смысл. Лиза улыбнулась.

– Ты подала ему будущее.

Кто говорит? Лиза обернулась. Озабоченные лица французов, да и только. На следующей остановке мальчик вышел.

Лиза сидела в номере с розочками. Консьерж услужливо сообщил: здесь останавливался сам Хемингуэй. У них в каждом номере Хемингуэй. Розочки и Хэм? Не стыкуется. О чём это я, думала Лиза, ах да, мальчик. Веснушки, улыбка, салфетка, да, разумеется…

– Как я оказалась в номере? – удивилась она. – Так, по порядку. У меня закружилась голова. Я села в трамвай. Мальчик вышел. А что потом?

Лиза нахмурилась, никогда с ней ничего подобного не случалось. Срочно завтракать, упал сахар!

В спортивном костюме Лиза спустилась в ресторан. Всё подряд в тарелку – рыба, сыр, ветчина, круассаны, джем для мозга. А то просто смешно! Мир потеряет писательницу. В руке тёплая булочка, от которой почти ничего не осталось. Кофе и сок! Гарсон вежливо кивнул. Вышколенные, приветливые лица. Виктора Ивановича и его дочурку – на курсы в «Негреско»! Никто замуж не берёт и вряд ли возьмёт. Что Петя в ней нашёл? Вопрос. Задуматься не было желания. Тёплый круассан интересовал больше. Утолив голод, Лиза расслабилась. Настроение вернулось. На второе – посетители. Лиза принялась разглядывать публику. О-хо-хо! Она переживает, что на ней спортивный костюмчик? Какие попало люди! Мужик в серых трениках и одноразовых отельных тапках на босу ногу. Женщина в бриллиантах и майке-алкоголичке, пышная грудь – на столе. Две русские девушки, ни с кем не спутаешь, в юбках, которые Лиза называет «нагрудник», только после приставки «на» другой корень. А вон английский дядька, летели в бизнес-классе. Он кивнул, она помахала ручкой. Официант принёс кофе и сок. Самолётный друг поднял бокал с шампанским и – одними губами.

– Чин-чин! – повторила она.

Собственник британского книжного издательства, выйдя из аэропорта, сел в автобус номер 98 и за четыре евро покатил в город. Экономит. Через пару столиков – вальяжный мсье. Пиджак, шейный платок. Француз. Отличается от прочей публики. Он за ней наблюдает, ого, Лиза отвернулась. Кого-то напоминает, порылась в памяти, похож на Форе. Париж (кажется, осенью), Милан – зимой. Да нет, не может быть. Вряд ли. Впрочем, в «Негреско» останавливаются даже короли. Ну, или останавливались, Лиза усмехнулась, до того, как на завтрак стали ходить люди в майках и тапках! Лиза внимательно посмотрела на мужчину. Он расплачивался с официантом. Она подозвала гарсона и спросила, кто тот господин?

– Мадам, в «Негреско» никому не возбраняется завтракать. Даже людям с улицы, – ответил молодой человек.

Глава 3. Вильфранш, утро

Во вторник Лиза собрала чемодан, вызвала консьержа, сунула пять евро, поблагодарила и вышла из отеля. В сторону трамвайной линии, до вокзала, электричка, Вильфранш – вот план. Пешком? Швейцар пожал плечами. Забыть обстановку «Негреско», почувствовать себя домработницей. Лиза уверена, у неё получится! Она купила билет, села в электричку и ровно через восемь с половиной минут маленький городок под названием Вильфранш-сюр-Мэр встретил её пустотой. Электричка укатила в сторону Монако. Она действительно была здесь. Правда, не со стороны крохотного вокзала. В вечернем платье выходила из авто, друг Петра приглашал на ужин. Своя вилла. Золотая сторона медали.

Городок казался вымершим. Но не надейтесь. Веки его приподняты, Вильфранш следит. Лиза покатила чемодан, море билось о камни, лодки покачивались на воде.

– Утренняя праздность.

Ей захотелось присесть, она вынула целлофановый пакет, расстелила на окатанной глыбе и вытянула ноги. Три рыбы попеременно выплывали из-за камней, резвились, догоняя друг друга. Лиза улыбнулась и раскрыла зонт. В мире дождь. Рыбам до него никакого дела. Вон мужчина. Поливает асфальт из шланга. Ненормальный. Французы немного не в себе, мыть асфальт в дождь? В России и без дождя не моют. Менталитет. Лиза много думала и пришла к выводу – все страны одинаковые, разница в настроении, с каким их посещать.

– Бонжур! Мадам, нельзя сидеть на холодных камнях, – крикнул мойщик асфальта.

Она пожала плечами.

– Я могу забрызгать ваши вещи!

Да что ему за дело?

– Их давно забрызгал дождь.

Мужчина отключил воду и подошёл к ней.

– Я могу помочь?

Скорее, заммэра, с тараканами в голове, должностью на полставки – мойщик, подумала Лиза. Мужчина рассматривал её с интересом. О, как мы в себе уверены, усмехнулась писательница. Да, пожалуй, заммэра.

– Вы… дайте угадать, русская. Да, вы русская. А знаете, что Луи Виттон, – заммэра указал на чемодан, – родился в маленьком городке, почти таком же, как Вильфранш. Пешком добрался до Парижа, путь был не коротким, двести пятьдесят миль, – он поднял вверх палец. – В Париже Луи изготавливал деревянные сундуки, пользовался успехом у знати, заделался персональным столяром императрицы. Представляете, провинциальный выскочка расчистил себе путь до самого Парижа. Вуаля, персональный столяр императрицы! Жорж, его сын, продолжил дело. Вам нравится Виттон?

Экскурсовод, подытожила Лиза и порылась в кармашке, дать на чай, но вовремя опомнилась, она в Вильфранш, в прислуги…

– А ведь на месте Луи мог оказаться Тома или Симон. Понимаете, о чём я? – продолжал экскурсовод.

Лиза смотрела и улыбалась. Повезло, сразу на лекцию – нетривиальный взгляд на французскую моду, или лучше так – как стать знаменитым? Лиза не выдержала и рассмеялась. Мужчина поднял бровь. Про себя отметил: слишком хороша!

– Вам интересно? – Уже непонятно, кто он такой. – То, о чём я говорю.

Он не глуп, изучает. Ну-ну, мсье, поиграем.

– Очень интересно. А почему на месте Виттона мог оказаться Тома или Симон?

– Это так. Виттон есть Виттон. Не Тома, не Симон, а именно Луи. Выбор, провидение, если хотите. Два человека в мире.

– Два человека в мире? – переспросила Лиза.

– Именно! Луи попал в хорошие руки, к специалисту – господину Марешалю. О, это был настоящий мастер! Но с другой стороны, что такое везение? Матушка Судьба – вот что. Два человека. Каждому в жизни кто-то должен помочь, иначе никак.

Интересно-интересно. Два человека в мире? Надо запомнить. Лиза улыбнулась.

– Извольте убрать чемодан с дороги, хотя бы вот сюда, под навес моего кафе.

Ну, конечно! Кафе. Как она не догадалась?

– Хорошо. Пожалуй, я выпью кофе.

Лекция о Виттоне ей понравилась. Конечно, она знала. Только не задумывалась, Виттон не с неба же свалился! Кто-то его подтолкнул. Пользуясь упомянутым чемоданом, Лиза не причисляла себя к многочисленной армии почитателей бренда. Узкое мышление толпы, вот мы! Узнавайте нас по нашим вещам! Смешно. Лиза уважала Виттонов, Диоров, Эрмэсов за достижения. Аэропорты всего мира могли устраивать отдельные залы для владельцев сумок Виттон. Главное другое – четырёхсоткилометровый пеший марш-бросок Луи из родного замшелого городка в столицу Франции, вот это достойно внимания! Лиза гуляла по улице, где в 1853 году Виттон открыл собственную мастерскую.

Они вошли в кафе, хозяин включил свет. Утру это не помогло, оно продолжало быть серым.

– Советую выпить чаю с шафраном. Меня зовут Анри, к вашим услугам!

– Очень приятно, я Лиз. Пожалуй. И хороший завтрак.

Анри отправился на кухню. Лиза присела у окна, надо срочно переезжать во Францию! В конце концов, Петя может прилетать, скажем, раз в месяц. Кислая гримаса появилась на лице.

– Лучше раз в полгода, – заключила Лиза.

Два человека в мире? Внезапная мысль, блуждающая по глади моря, вспенилась, прокатилась лёгкой волной до самого берега, заставила вздрогнуть.

– Луи?

Случайностей на свете не бывает. Совпадения – знаки судьбы, их надо уметь разгадывать. Мальчик в красных кедах? Так. Он чихнул, высморкался. Повернулся. Посмотрел. Я заглянула. И что? Вот! В прорези рюкзака – Loui Majar. У Лизы перехватило дыхание.

– Как же я сразу не вспомнила? Дорогой чемодан, спасибо тебе.

Надо срочно отыскать мальчика. Нет, надо что-то делать! Мысли прервал звонок.

– Здравствуйте. Лиз? – слова вернули с неба на землю. – Это Татьяна.

– Здравствуйте, Татьяна, – Лиза взглянула на номер.

Работодательница. Лиза занервничала, как будто не за этим самым приехала в Вильфранш. Она вот тут сидит, мечтает, и вдруг! Татьяна сказала, что приедет ровно через пятнадцать минут.

Татьяна? Провалилась бы она куда подальше. Ровно через пятнадцать минут она будет. Странные у людей понятия. Ровно. Да кто она вообще? И как со мной разговаривает? Лиза швырнула телефон в сумочку. Анри выставил чашку чая, тёплый круассан, масло, омлет и тосты. Лиза завела таймер. Действительно, не прошло 15 минут, как в кафе вошла стройная миловидная женщина лет тридцати пяти. Шпильки с утра? Виляя бедрами, дама уверенно проследовала к столику. По пути расцеловалась с Анри.

– Мадам Арчи Вуд.

Забавно, подумала Лиза. Анри ей точно пригодится, можно забегать без всякого предлога, обедать, ужинать, попутно узнавать сплетни. Татьяна хороша! Дух точно захватывает у местной публики. Двенадцатисантиметровые шпильки встречать домработницу? Русская, одним словом. Лиза улыбнулась, считая русскими всех, кто разговаривал на могучем языке. И неважно, где они находятся, в России, Эстонии или Украине.

– Вы Лиза? – надменность сквозила в каждой складочке.

Лиза оглянулась, пытаясь обнаружить ещё кого-то. Татьяна иронию уловила.

– Давайте знакомиться, я – Татьяна Ивановна, вы – Лиза. Если всё пойдёт хорошо, останетесь в доме на зиму. Готовы? Тогда поехали.

Лизина бровь взметнулась ввысь. Наверное, готовила речь с вечера, усмехнулась писательница, только русские могут позволить себе такой тон. Анри вежливее. Если действительно всё пойдёт хорошо и она успеет закончить книгу к зиме, вспоминать Вильфранш придётся где-нибудь на островах Фиджи.

– Да, да, – пролепетала Лиза.

Анри прислушивался к разговору, делая вид, что протирает столики. Он знал мало русских слов. Лиза поблагодарила, оплатила счёт и шепнула:

– Чемодан – подделка. Когда нет денег, пойдёт и копия.

– …нужна помощница, сторож на зимний период, – Татьяна шла впереди, – зимой мы в Лондоне.

Кроме требований, было и немало другого. Прислуга не выдерживала заточения (это на Французской-то Ривьере). Дурочки радовались – всю зиму одни. Вот это работёнка! И сбегали… Хуже одиночества нет ничего на свете. Вильфранш закрывался на замки от посторонних, вымирал, спал до весны. Местные встречались в маленьких кафе, но общаться с чужой прислугой? Под конец «сторожа» не находили места в четырёх стенах. Ездить в Ниццу, Монако, Канны? Изучать достопримечательности, глазеть на витрины? Быстро приедалось без денег. Время для бедных Оль и Люд тянулось томительно, не могли дождаться хозяев. Летом всё повторялось. Несладка жизнь на чужбине.

– Ну, где ты? – вот уже и на «ты» перешла.

Даже не взглянула на вещи. Есть ли вообще что у выписанной из-за границы служанки? Лиза с трудом запихнула чемодан в багажник. Они тронулись. Анри Марсель отчего-то оглянулся, была ли русская? Девушка приехала в Вильфранш разогнать тоску. Потратить деньги друга. Породу Анри видел. Он вздохнул и пожал плечами.

– Старею, – произнёс он.

Чемодан? Нет. Лицо женщины! Умные, проницательные глаза. Марселя трудно обмануть. В столице по поручению французского правительства его группа занималась розыском книг из тургеневской библиотеки. В Париже много русских. Такие правила. Знание людей. Славянские лица так же трудны, как и славянские слова, говаривал он. До самого вечера Лиз не выходила из головы. Щедрые чаевые – в Вильфранш не принято так много давать. Прислуга? Вопросы, вопросы…

Писательница из России вошла в холодный дом госпожи Вуд, несмотря на конец весны. Ей сразу всё не понравилось.

Глава 4. Знакомства

Всё идёт по плану. Арчи, Ксения, Даша, кажется, все уже здесь. В мае и июне девочки посещали французскую школу. Семь утра. Лиза натянула спортивный костюм, собрала резинкой волосы и по длинному коридору проследовала в ванную для прислуги. Арчи в кухне не заметила. Он привстал, отложил газету и выглянул в коридор. Невысокий, коренастый англичанин постучал по столешнице.

– Так-так…

– Не «так-так». Новенькая.

– А где Мари? – Он злился, жена принимала самостоятельные решения.

– Дорогой, не всё равно? Какая Мари? Не знаю никакую Мари. Сбежала, испарилась, замёрзла. Всю зиму ныла – холодно. Намотала света. Пусть греется у других дураков, с меня хватит!

– А это кто?

– Увидишь. Я в Ниццу кое-что по мелочи, договорилась с антикваром.

– Доброе утро, – в проходе стояло совершенство и улыбалось, – с приездом!

Арчи перевёл взгляд на жену.

– Ты не находишь её слишком… – вместо «здравствуй».

Таня хлопнула мужа по спине.

– Знакомьтесь. Мсье Арчи. Лиза. Так, я побежала. Завтрак сделает Лиза.

Лиза протянула руку. Неожиданно пришлось пожать. Уверенная, подумал Арчи. У Тани глаз нет? Это домработница?

– Иди, переодевайся и бегом на кухню, – Татьяна махнула Лизе ручкой.

– Только не начинай, – слова опаздывали, лицо говорило, – домработницы сведут меня с ума! Где сахар? Машка весь съела, что ли? – Из шкафов летели банки, коробки, наконец, сахар нашёлся.

Арчи молча наблюдал.

– Особенно ленивые эстонки, – Таня пила кофе на ходу. – Старые дрыги, их матери, всё ещё вспоминают Советский Союз, какие мы были короли. Представляешь эстонцев-королей? Сейчас бегут в Европу, ой-ёй-ёй, мы вынуждены прислуживать. Мари обозвала меня стервой, так и сказала. Это в благодарность за всё, что я сделала!

– Ты уверена, что она умеет работать? Она тощая, как винт.

Лиза убила Арчи. В женщинах он хорошо разбирался. Вот это штучка! Слова понравились Тане. Тощая, как винт. А что слова, они лишь оборона… Таня тоже не дура, заметила, как блестят грани. Муж бросил, подумала она. В Италию бы ей, там спрос. Не понимает выгоды. Хоть одно радует – кривые ноги.

Милые женщины, никогда не поймёшь, что прячется за улыбками и «здрасте».

Лиза вернулась, включила чайник, сыпанула овсянки, залила молоком. Арчи, делая вид, что читает газету, пожирал глазами «тощую фигуру». Три раза один и тот же абзац, мысли путались.

– Иди сюда, дорогой!

– Что ещё? – Он встал.

Таня, оказывается, ещё дома. Лиза выждала и на цыпочках пошла за ним. Хороший коридор, замечательный шкаф, Лиза пристроилась и стала слушать.

– …в агентстве. Не забудь, она – Лиз из Эстонии, а то начнёшь сейчас. У неё прекрасные рекомендации. Хотя я никому не верю, никаким рекомендациям. Эти мне агентства! Я вставила ей мозги, не донимай, пусть работает. Наверное, три года собирала на дорогу, замученная жизнью. Несут последние копейки, чтоб заработать те же гроши, потом рассказывать – я живу на Лазурке. Мамма миа! Машка сбежала, те цены себе не сложат. Ладно, я побежала!

Лиза подняла брови. Перлы! Замученная жизнью, три года собирала на дорогу – за эти слова можно заплатить.

На другой стороне баррикад Таня подкрасила губы и хлопнула дверью. Арчи пожал плечами. Поразительный талант находить домработниц, не способных трудиться. Сколько их перебывало на вилле? Таня до сих пор ничему не научилась. Люда из Харькова продержалась полгода. Боевой раскрас смущал Таню. Показалось даже, украинка имеет виды на Арчи (не без основания). Алла-тихоня – пять месяцев. Характер Тани терпеть можно, но тётушки… Обвинили в воровстве огурцов с нижней полки. После Аллы хлынула волна из союзных республик. Таня вздохнула лишь, когда в доме поселилась Маша. Но Маша не знала главного. Заикаться о повышении зарплаты в этой семье категорически, просто категорически, не стоит. А ещё счёт за электроэнергию! На Ривьере-то обогреватели включать? Ну и что, что зима! Окно открой и наслаждайся. Может, Маша не так всё поняла?

Домработница не внушала надежд по части трудоспособности. Иные надежды в английское сердце закрались.

Лиза стянула кольцо, сунула в карман и тихо вернулась на кухню. Собирала на билет три года! Голова кружится от веселья. Каша чуть не подгорела, ну и что, когда такое и сразу. Сумма на счету жены депутата – среднестатистической семье из четырёх человек хватит на два года безбедного существования. Пунктик – потратила, пополни до нужной отметки. Лиза любила постоянные числа.

Таня и Лиза одного возраста – прекрасного. Бутоны распустились. Кажется, в вазе будут стоять вечно, воды хорошей добавь, можно аспирину, можно стволовых клеток.

В своём доме, за закрытой дверью Таня была королевой. Она провела Лизу, всё показала, выделила, не пожадничала, спальню, большую и светлую. Прошлое! Тане приходилось жить, где попало, такое не забывается. На этом положительное заканчивалось. Требования – готовить завтрак, ужин, мыть посуду. Убирать желательно до семи утра (полы, пыль), пока все спят. Пылесосить после обеда. В прачечной – стиралка на 18 кг, сушка, утюг. Пока всё, там посмотрим. Будет садовник, предупредила домоправительница, кое в чём поможет. Иногда. Старый укатил в Париж. Как будто в Париже намазано салом на хлеб. Садовников не дозовёшься, или негодяи, или чокнутые. Там туалет и ванна, ручкой в дальний угол, твоё, личное.

Привыкла к служанкам, к хорошему привыкаешь сразу. Оно и хорошим-то не кажется, а так, лишней машинкой, вторым утюгом, человек расплывается, перестаёшь его замечать. Танин случай. Завтра окажется – глаза обманули, так то ж завтра. А ведь Таня Незабудко воробышек стреляный, сама родом из Харькова. В Италии начинала, подметала, мыла, гладила. Да когда это было! Вспомните тоже, тринадцать лет назад, запускать мысли в былое, не смешите…

Прекрасные рекомендации плюс досье на семейку Вуд стоили пятьсот евро. Согласно послужному списку, Лиза успела поработать в Экс-ан-Провансе официанткой. Знаем мы тех официанток, это Танино. В Грассе – бебиситтером. И так далее по списку, всего пять мест. Пригодился опыт.

Петя купил квартиру в Париже, Лиза часами просиживала в кафе, познакомилась с Тамарой, как раз официанткой, до Парижа девушка работала няней в Грассе. Такой спорт (или рыбалка) – сиди слушай, запоминай, дома записывай, слова, люди – всё в ходу. Французский, итальянский, английский? А что делать ещё, как не учить языки. Буржуазно-обаятельный мир берётся деньгами и языками. Лиза. Цитата. Два направления – магазины, языковые курсы. В промежутках между святая святых – работай! Писатель. Слово Лиза выводила с большой буквы.

На кухне появилась Кристина. Одиннадцати лет, пышечка, опущенные вниз губки, вечно всем недовольная. Подростков мучает реальность. Она поцеловала papa и уставилась на Лизу.

– Новая служанка? – Кристи прищурила глазки. – А где Мари?

– Мари ушла, – подвигая ногой стул, ответил папа.

Кристина уселась и принялась рассматривать Лизу.

– На ней костюмчик, надо же, от самого Гуччи. Она с Украины? – девочка цыкнула язычком. – Все любят китайское дерьмо.

Арчи поднял бровь, улыбнулся. В жилах дочерей украинская кровь смешалась с английской, но никто её не отменял. Кровь задержится там до гробовой доски. Таня пыталась повернуть реки вспять, воспитывала в духе европейского патриотизма. Но кому по силам изменить состав крови? Гражданки Великобритании к родной Украине не имели никакого отношения. Ну вот совершенно никакого!

– Мама сказала, она понимает по-французски. Это сюрприз, вместо Мари Лиз. – И уже к Лизе: – Знакомьтесь, моя дочь Кристина.

– Bonjour.

– Плевать, понимает или нет, – девочка задела тарелку, каша оказалась на полу.

По лицу домработницы прокатилась молния. Хорошо, громы научилась держать под контролем. Пришлось опустить голову, чтоб никто не заметил. Лиза взяла веник. Соплячка! Внутри клокотало. Ты у меня запоёшь песню. Гуччи! Он работал швейцаром, никто ему завтрак не подавал, думала Лиза. Успокойся, приказала она себе. Не подул ещё с моря ветер, рано улетать. Начало весёленькое…

– Ничего страшного, ещё приготовлю, – маска, миролюбивый тон.

Она умела. Располагать, ладить с людьми. Когда ей этого хотелось. Одно «но». Раньше она людям не прислуживала. Разве что работая менеджером в супермаркете, но это когда было! В пятнадцатом веке…

– Ещё приготовлю! Как трогательно, – Кристина развела ручки в стороны. – Через двадцать минут спущусь, – Кристи перешла на французский.

Арчи вопросительно посмотрел. Какова? Девочка поднялась наверх. Лиза проводила её взглядом. Таня, Арчибальд, невоспитанная дочурка раздражали. Не прошло и часа, что дальше будет? Пренеприятные людишки. Ладно, зато изучу себя неизвестную. Лиза улыбнулась. Не стоит злиться! Кто здесь люди, кроме меня? Жизнь – не книга, а книга – не жизнь. Какие глубокие мысли приходят в голову с утра.

Вилла в Вильфранш-сюр-Мэр. Тесная терраса, места мало, бассейн – одно название, запущенный, несколько деревьев на небольшом участке, где не поместились бы коробки с её сапогами. Нераспакованные вещи всюду. И правда, чем тут занималась Мари, ведь не книги ж писала. В доме полно дорогущей мебели, внушительный старинный стол со стульями, шкафы, комоды. В ванной на втором этаже ремонт не делался целую вечность. В общем, обстановка странная, смесь порядка и хаоса, последний побеждал. Дом просил капитального ремонта. Все недостатки перекрывал вид из окна на бухту Вильфранш – море, яхты, синее небо. Как и всё на Ривьере, дом стоил немалых денег.

В другой жизни, допетровской, Лизе приходилось убирать и готовить. А потом Лиза «вышла замуж» за домработниц, кухарок, водителей и садовников. Они освободили её от «рабства». Лиза стала писать книги. По-настоящему, не как раньше (в двадцатипятиметровой квартирке). Не любила вспоминать, как прибегала с работы, наскоро перекусывала, махала тряпкой по углам, ненавидела пыль, до поздней ночи строчила романы. Может, и интересные, да кому нужны, кто она? Не знаем такую! Нелепый женский труд – варить, стирать, мыть! Она всегда думала, и непременно в масштабах планеты.

Как Лизе пришла в голову вся эта чепуха, Лазурный берег? Редактор торопил. В свет одна за другой вышли девятнадцать книг. Абзацы повторялись, герои вели набившие оскомину диалоги, персонажи кочевали из одной книги в другую. Прямо кризис жанра. Из Италии Лизе позвонила подружка, однокурсница, пожаловалась на судьбу: восьмой год работаю сиделкой у старухи, просвета нет, всё надоело, хоть вешайся! Целая колония таких несчастных. Хорошо, если вообще работа есть. Бывает, не на что еды купить. Самая умная девушка потока рассказывает чудеса. Стоило ли учиться? Мозгов на большее не хватило? Сиделка? Лиза поделилась с мужем. Пётр Андреевич с ходу и выдал:

– Вот тебе сюжет.

Обижаться на жену у Петра Андреевича оснований не было. Он подтолкнул лодочку к чужому Лазурному берегу. В Италию ехать? Нет, во Франции всё-таки поспокойнее. И вот Лиз Калашникова получила, что хотела, – семью Вуд. Маму, папу и двух дочек. Живут в Лондоне, в Вильфранш наезжают, как мы на дачу. Папа зарабатывает в Сити. Имеют квартиру в Париже, не центр, но неплохо. Мама не работает. Плюс две тётки. Одна – мамина родственница. Старухи проживают в Монако. Это из досье, полученного вместе с рекомендациями. Пару лет папа арендовал эту виллу в Вильфранш за три с половиной тысячи евро в месяц, плюс расходы на содержание, в декабре выкупил. Вот откуда нераспакованные вещи. Арчи Вуду дом не нравился, согласился на покупку под натиском жены. Соревновался с другом опять же, у последнего вилла в Антибе. Если бы не Ницца с оперным театром, Арчи обожал оперу, то и не купил бы. После напряжённой работы на Лондонской фондовой бирже оказаться в Ницце, скажем, неплохо. Заодно в объятиях Люси, симпатичной официантки.

У Тани та же история. Друг, Люсьен, проживает чуть выше Тёмной улицы, работает в кафе на набережной, красив, но беден. Пришлось-таки доплатить за дополнительные сведения. Частное сыскное агентство, русско-французское. Филиалы (если кому нужно) в Париже, Ницце, Монако, Каннах.

О семье Вуд Лиза знала больше, чем сами её члены друг о друге. Романы Лизы Калашниковой (по Ахматовой) вырастали из такого сора, что и самой Анне Андреевне не снилось! В общем, из ерунды.

Костюмчик надо бы сменить, купить попроще, подумала Лиза и тут же порезала палец. За спиной стоял Арчи. Она открыла кран, струя воды окрасилась. Она оглянулась. Глаза мсье сверкнули недобрым огоньком или ей показалось? Вот сволочь!

– Для этого есть машинка. Резать. Понимаете? Не хватало здесь крови. Таня, где салфетки? Ах да, её нет. Непростительно – сыр с кровью. С плесенью знаю, с кровью – нет, – он пытался шутить.

Офранцузился! Лиза намотала на палец тряпку. Она представила себе этого лысого господина в пабе с бокалом пива. Прошла бы мимо, не плюнула. Терпи, детка, книга требует жертв! Вон Инка терпит в Италии. Постой, а может, она придумала всё? Денег выслать просила. Это ж Сицилия, рай! Накатили воспоминания об Италии.

– Папа, она из Таллина? – Лизу вернули на кухню. – Таллин – столица Эстонии. Маша тоже из Таллина. Кристина говорит, что она…

«Тупая» – почти слетело с языка. Девочка заметила Лизу и покраснела. Худенькая, симпатичная Даша во все глаза смотрела на домработницу. Мария, грузная, некрасивая, с амбициями, так говорила мама, и три слова по-французски: бонжур, мэрси, аревуар. А эта красивая! Лиза поздоровалась, налила девочке сок, улыбнулась двестипроцентной улыбкой (глаза не улыбались, шарили по лицам). Нужны эмоции. Чужие. Устраивать театр из всего! Мизерные сценки – большие тиражи.

– Доброе утро, я Лиза. – К Арчи: – Сейчас всё исправим. Возьму машинку и нарежу. Меня не предупредили, что есть машинка, извините.

Монолог на французском. Арчи и дочь переглянулись.

Так началась прекрасная жизнь в счастливой стране. Впрочем, жизнь и страну Лиза надумала. Четыре дня в Вильфранш – не десять лет борьбы (за выживание). У Франции много лиц. Со времён Наполеона лица вообще размножились. Но Лиза этого не знала. Кольцо с бриллиантом, лучшая одежда, ежемесячная стрижка кончиков волос, по стоимости равная покраске недорогого автомобиля, маникюр на пальчиках продолжали держать писательницу в привычной жизни.

Новая, туманная, поджидала за углом.