Текст книги "Дом полный чудовищ"
Автор книги: Эль Шеминг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Глава 6
Что касаемо ситуации с той бедной девушкой, то подозрения властей склонялись к моему отцу, хотя бы потому что это было проще. И если бы он не был любимым пастором своей паствы, то есть народа, то власти не остановили бы даже отсутствие доказательств. Из него бы выбили признание.
Мы сидели с мамой на кухне, сидела вернее я, а мама металась по кухне, как курица без головы.
– Мне кажется случиться что-то ужасное… – мама практически плакала – и мы бессильны что либо сделать.
– Успокойся, папа прекрасно понимает, что ему ничего не будет, так и ты не нагнетай. – я абсолютно не волновалась по этому поводу, и меня бесило мамино нытье. – он же у нас святой и непогрешимый. И если даже удастся доказать, что это был он, он в свою очередь докажет, что рука Господа его направляла. – я уже хотела посмеяться над собственной шуткой, но увидев перекошенное от моего замечания лицо мамы, просто умолкла.
– В общем твои опасения напрасны. – только и сказала я после этого. – Никто не подумает на папу, у него есть определенная репутация.
Мама посмотрела на меня более осознано и осторожно села наконец пить чай. Я подумала, что моя уверенность заразительна, но тут в голову пришла дикая мысль и прежде, чем обдумать ее, я резко спросила:
– Или ты что то знаешь? Не считая погрешностей в той самой определенной репутации? – я вспомнила, что в ночь убийства мама ждала отца, кто знает, в каком виде он пришел.
– Да ладно, еще один допрос, серьезно? – в этот раз мама начала не волноваться, а злиться. – Я не понимаю, как тебе в голову может это придти, отец бывает строг, но убийство.... Астрит, это не шутки. Если кто то узнает о твоих подозрениях против родного отца, все может поменяться.
Почему то мама не хотела перемен, я же подумала, почему бы и нет, пора менять что либо уже давно. Но сейчас не помешало бы немного разобраться.
– Так ты дождалась отца тогда? – не отставала я от матери, плюнув на ее слова.
– Астрит, достаточно.
– Мама, ты сейчас наоборот вызываешь подозрение. Что тогда случилось?
– Я не помню. – повысила голос мама. В тот вечер мама была пьяна, поэтому я поверила ей, возможно, она не помнила даже моего прихода тогда.
– Астрит, оставь это, я еще раз тебя прошу. Если отец узнает даже единую мысль об этом, тебе не поздоровится.
Я понимала, что она права, но что если у меня, а вернее, у нас был шанс навсегда избавится от этого ублюдка. Я встала и подошла к окну, так как на моем лице читались все мои мысли, так бывает в моменты просветления, вроде этого. Что если вся эта ситуация – наш шанс, доказать, кто мой папаша на самом деле.
Я спокойно убрала все со стола, заверив матушку в том, что мне это все уже неинтересно. Она поверила мне, потому что я не из тех, кто приносит проблемы. Не в этот раз, мама.
Я побежала к Эрику, чтоб поделиться с ним мыслями. Стоило мне выйти со двора, на улице ко мне вышел из машины мужчина средних лет с не особо приятным лицом. Машина особо не выделялась, но по его движениям было видно, что он здесь не случайно и ждал именно меня.
– Я могу задать пару вопросов? – сразу спросил он, даже не представившись.
– Я так не думаю. – вежливо и спокойно ответила я.
Он удивился этому, хотя понимал, что я имею право на такой ответ.
– Может вы хотели бы поговорить с кем-нибудь из моих родителей. – спросила я, уже пытаясь просто отмахнуться от него, что он понял.
– Я говорил с ними, да еще и не раз поговорю. – но я уже шла своей торопливой походкой. – Я лишь хотел спросить о твоей родственнице Эли.
Тут я встала как вкопанная. Я вспомнила, где видела его раньше, он расследовал исчезновение Эли. Он улыбнулся глазами, скорее себе, а не мне. Типок был скользкий, его даже не надо было разгадывать, все было написано на его лице. Он догнал меня, и мы встали к дереву.
– Тебе не стоит меня бояться. – он пытался смягчить тембр своего прокуренного голоса, которому уже ничего не поможет.
– Слова любого маньяка. – я не смогла не сказать это.
– Что бы ты не сказала, ничто не повлияет на дело о той бедной девушке, найденной недавно. – но найти хотя бы подсказку он все же хотел.
–Я знаю, в этом плане нечего бояться. – я даже улыбнулась. – Вы нашли Эли?
На самом деле я понимала, что нет, иначе разговаривали бы не со мной.
– Нет – просто ответил полицейский. – Ты скучаешь по ней?
Я не стала отвечать, просто пошла дальше, фыркнув на копа. Это было тратой времени. Да и не люблю, когда лезут ко мне в душу.
– Вряд ли мы ее найдем. – сказал громче полицейский.
Я обернулась, так как меня заинтриговал коп, говорящий правду ребенку.
– Я не знала ее толком, даже не разговаривала с ней практически, так что я не скучаю по ней, но люди просто так не пропадают. – сказала я правду. Не сказала я лишь то, что мне было жаль ее, так как ее жизнь напоминала жизнь моей матери. Эли была женой дяди отца, тот еще самородок из того же теста. Только вот Эли не пряталась за бутылкой, как моя мать, потому что ей и этого не было позволено.
– Думаю она уехала, ведь все знали о ее отношениях с мужем. – сказал коп, уверенный в это. – Странно лишь, что следов найти мы так и не смогли.
– Она сильно болела перед исчезновением. – возразила я. Скорее всего была избита – что я не добавила.
– Однако, все свидетели утверждают, что это было ложью, в том числе и врач, который ее осматривал. – сказал коп. – Он сказал, что она лишь немного переутомилась, так что это возможно было показным.
Да она сроду врачей не видела. – думала я. Она даже рожала дома сама с какой то бабкой, как бы дико это не было. Но я не стала говорить об этом, так как мне стало скучно, а коп стал мне еще омерзительнее.
– Так к чему разговор? – я повысила тон. – Если есть такая уверенность, что Эли жива и здорова.
– Для нас это все же считается висяком. – мой тон офицер не оценил и стал разговаривать со мной соответственно. – И этот висяк связан с вашей семьей. Ваша семья часто навещала семью дяди.
– Я не знаю ничего об этом. – так и думала, что эта пустая трата времени.
Коп сверкнул глазами и был явно недоволен мной, дальше он уже пытался угрожать тем, от чего мне до сих смешно:
–Я знаю, также, что и в вашей семье не все гладко. Вполне возможно, что в будущем тебе предстоят нелегкие разговоры с людьми из опеки над тяжелыми детьми.
Да уж хоть бы раз.
– Я знаю, как это будет. – я решила закончить наш пустой разговор. – Все что происходит в нашем доме, называется бытовуха, с которой не будет связываться ни один коп. В случае же, если Вы хотите надавить этим на моих родителей, то прошу все вопросы к ним, только вот мой отец, он также Святой отец, знает, как обстоят дела с сиротами. Их и так целая куча, и не в одном детдоме нет столько мест, чтоб вестись на эту самую бытовуху.
Я выплюнула последние слова и пошла туда, где должна была быть уже минут двадцать. Что касается копа, его желваки ходили ходуном, но что бы он дальше не предпринял, я была далеко. И конечно его угрозы не сбылись, ведь я была права.
Однако мои мысли опять заняла Эли. Я давно не думала о ней, так как история исчерпала себя, когда наш город и власти убедили себя в том, что она сбежала. Однако те, кто знал эту семью не по слухам, знали, что она не способна на это. Первые ночи меня часто мучил вопрос, куда она делась. Я сказала правду копу, мы не были близки, но я чувствовала, что произошло что то ужасное. Сейчас же после разговора с полицейским, который освежил в памяти те дни, где я поглощалась тревогой за бедную женщину, я снова столкнулась с этим. Плюс после происшествия возле церкви, перед глазами вставала такая же картина, но где-нибудь в болотах с лицом Эли. Естественно, это была лишь паранойя, так я пыталась себя убедить.
Я застала Эрика в гараже, не поцеловав его, я рассказала о копе и разговоре с матерью, поделившись и мыслями о том, что возможно, полицейские могут быть и правы.
Но Эрик был настроен скептически:
– Что заставило тебя изменить решение, ты же не думала на отца. – Эрик даже не отвлекался от мотоцикла. Ему не была интересна моя мысль, но его шокировало, что я думала о своем отце. – Что ты собираешься делать?
– Ну я точно не собираюсь говорить об этом с полицейскими, пока. Думаю стоит поговорить с Фетидой и Микаэллой, он был с ними. – мои глаза бешено горели так, что Эрик смотрел на меня с опаской, хотя может не от этого.
– И все же, с чего ты решила что это он? – спросил осторожно Эрик.
– Хотя бы потому что он мог. – я не могла придумать что то посущественее, и Эрик это видел.
– Астрит, я понимаю, что ты этого хочешь, хоть мы и не говорим о наших семьях, – что тут говорить его семья погибла, а моя – изверги. – но я прекрасно все вижу, поверь, я понимаю, но это не делает твоего отца убийцей и насильником. Ты просто увидела шанс.... – и мне сорвало крышу.
– Эрик, ты прав, я не рассказывала о многих ситуациях с отцом, и ты не знаешь даже половины. Если кто то способен на такое, от он первый кандидат.
– С чего ему убивать кого то возле церкви? – Эрик начал свою игру адвоката дьявола.
– Возможно, это и не было продумано. Но мой отец частенько забавляется со всякой швалью прямо в церкви, может он повздорил с кем то, может эта девушка пригрозила, что все расскажет. – мое воображение пустилось в пляс и выстраивало вполне логическую цепочку.
Эрик посмотрел вопросительно услышав о забавах отца, я просто пожала плечами со словами, это правда, тут ничего удивительного.
– Как же Фетида и Микаэлла? – Эрик уже видел, что ничем не мог повлиять на меня.
– Да все что угодно могло быть, может он вообще был не с ними.
– Я слышал, что они полностью подтвердили его алиби, весь вечер они были вместе. – Эрик не унимался.
– Где были? В церкви? – я перешла на крик, так как меня начинала бесить твердолобость Эрика. – Как удобно? Фетида, его сестра, она и самому Богу так сказала бы. Микаэлла сама с ним трахается. – Мое воображение не рисовало Микаэллу соучастницей, но я презирала ее. Она на самом деле спала с моим отцом, хотя была неплохой женщиной, так что с ней явно было что то не так.
Эрик же дальше занимался мотоциклом, изредка поглядывая на меня.
– Значит ты думаешь, порасспрашивать Фетиду и Микаэллу. – спросил Эрик лишь для того, чтобы нарушить тишину. – Ты думаешь тебе они что то и скажут?
– Попытаюсь спросить их во время их попойки. – придумала я гениальный план на ходу.
– Удачи. – буркнул Эрик.
Глава 7
Но удача не была на моей стороне. Никто в нашем доме не пил, сомнительные личности к этим людям не приходили. Все вели себя чинно и благопристойно, как в какой то дешевой пародии на счастливую семью. Естественно, все ждали какого-нибудь допроса или даже слежки. Все были на взводе, что укрепило мои подозрения. Я никак не могла поговорить с Фетидой или Микаэллой, так как я не сомневалась, что они ничего нового мне не скажут. Эрик был прав, они ничего не слышали, так как были пьяны (не для протокола), но точно помнят, что мой отец все время был с ними.
Вся эта история уже начинала немного забыться, и властям даже наконец удалось задержать подходящего для них преступника, мужа той молодой девушки, который правда был даже не в этом городе на момент убийства. Но хорошие специалисты в органах умеют творить чудеса.
Все вздохнули с облегчением. И даже я оставила позади эти мысли. Отец был довольно весел после всей этой истории, он шутил даже со мной и даже не на пошлые темы, поэтому я спросила его о той ночи.
– Вы вообще ничего не видели тогда?
– Это же было не прямо возле церкви, да сам процесс был где то в другом месте, туда ее только выкинули, как мусор. – ответил отец.
– Нельзя говорить плохо о умерших. – сказала Фетида, все сидели в гостиной и рассказывали друг другу истории из своей молодости и не совсем.
– Я говорю это своей дочери, чтобы ей послужило уроком. Такой образ жизни – губителен. – сказал отец тоном пастора.
Я красноречиво посмотрела на женщин в нашей гостиной и улыбнулась этим курицам с намеком.
– А что вы делали в церкви? – спросила я, делая свой голос как можно невиннее.
– Я и не помню, нам так скучно было весь день и тот самый вечер, хотя днем, мы разрубили кошку на пополам, чтобы посмотреть что у нее внутри.
– Что? – мой голос остался таким же невинным, как только до меня дошел смысл фразы, у меня онемел мозг.
– Фетида ветеринар, мы решили сделать вскрытие. Только вот кошка оказалась какой то вонючей, этот запах стоял еще очень долго. – отца веселило это все. Он никогда не испытывал к животным особого трепета.
– Так нельзя. – сказала я тихо.
– Это всего лишь кошка, Астрит. В детстве я еще и не так веселился. – продолжил отец, обращаясь уже ко всем. – Мы в детстве крутили котятам хвосты так, чтоб них глаза с собственных глазниц вылетали и висели так, потом резко пугали их, а они принимались бежать и врезаться куда попало.
Все усмехнулись, кто то все таки сморщился, а я была близка к тошноте, мне было плохо, я чувствовала, как от головы отошла кровь, а голова в свою очередь начала тянуться вниз.
– А еще мы цепляли на шею кошкам веревки одним концом, а другим в лифт, и так у них отрывались головы. – "веселеньким" историям не было конца, поэтому я вышла из дома подышать, но на улице было также душно, поэтому я сидела долго и безрезультатно, мне не хотелось ни о чем думать, но в голову лезли мысли о том, что я действительно живу с маньяком в доме. Мой отец – моральный урод, которого таким вырастили. Но думая о бездне, бездна придет, и вся толпа из дома вышла на крыльцо покурить и уселась рядом со мной. Сейчас уже отец рассказывал о своих похождениях с тремя девушками, которые были не так давно. Моя тошнота так и не проходила от присутствия моего папаши, поэтому я зашла в дом, наткнувшись на маму, которая убирала с гостиной. Слабость от услышанного прошла и вслед за этим пришел гнев и безысходность.
– Папа там рассказывает как он недавно развлекался с тремя бабами, что же ты то не слушаешь со всеми? – я увидел всю боль от сказанного у мамы в глазах, но сейчас мне не было ее жалко. Это она обрекла нас жить с этим, захотела его она, а хлебать последствия нам обеим, хотя ей и доставалось больше. Но мне была позволительна некоторая эгоистичность, так что я гордо прошла мимо, оставив несчастную женщину одну с услышанным.
Но это высказывание не принесло мне радости на долго, запершись в своей комнате с книгой, я осознавала, как жестоко задела маму, поэтому вечером вышла, чтобы обнять ее. Я плохо извинялась, то есть я умею подобрать нужные слова, но становится настолько стыдно, что мне было трудно поднять глаза. Но мама поняла все и так, без слов. Так мы просидели пару минут, но отец успел это увидеть.
– Вы, две лесбиянки, ведите себя прилично. – сделал он нам замечание.
Мама тут же встала и ушла по делам. Мидос продолжал сверлить меня взглядом, ожидая моей реакции на эти слова.
– Мы всего лишь обнимались, как мать и дочь. – я понимала, что мне может влететь даже за эти слова, но его мысли были настолько омерзительными, что я попалась в ловушку.
– Слышь, простытьня малолетняя, если я говорю, что вы две лесбиянки, значит ты говоришь, что так больше не будете и все. – потребовал папаша. – Ты не делай вид, что ты умная, Астрит. Ты простая деревенская дура, при чем похуже многих будешь, выкини из головы свое превосходство.
Естественно, я не стала говорить что-либо на это, потупив глаза, я дождалась окончания тирады и ушла в свою комнату. Но через пятнадцать минут на отца напала блажь, и он решил извиниться за свои слова. Мы вышли в гостиную, остальные сидели на кухне и прислушивались к нашему разговору, как я поняла по стихшему галдежу.
– Я не должен был говорить такое. – сказал отец с мировым лицом. – Можете обниматься с матерью.
Он замолчал, повернувшись к стене, поэтому не сказав ни слова, я вышла на кухню, но как оказалось, он говорил что еще. И не увидев никого, повернувшись обратно, Мидос был ужасно оскорблен. Поэтому на кухню он влетел скорее с воплем, чем с конкретными словами. Он был взбешен настолько, что мужчины, те кто был там, держали его, Мидос же смотрел на меня, как на человека, который убил всю его семью, а он обещал отомстить.
Немного погодя он успокоился и очень миролюбивым тоном предложил мне собрать вещи и валить из дома на хер. Он демонстративно открыл дверь в мою комнату и жестом махнул, мол, поторапливайся. К этому моменту мое лицо было опухшим от слез настолько, что я напоминала утопленницу, которую выловили не сразу. Я вошла в комнату, надеясь, что он не ударит меня и начала собирать свои негустые пожитки. Мидос с размахом хлопнул все той же моей дверью и вышел из дома курить. Я услышав, как он ушел, обратно не спеша открыла дверь, в гостиной стояла мама.
– Что мне делать? – спросила я.
Мама развела руки, она была расстроена этим всем, но и сама не знала, что делать.
– Может мне на самом деле уйти? -спросила я с надеждой.
– С ума сошла, ты разозлишь его еще больше. – прошипела мама. – Иди проси прощенья.
Мне пришлось так и сделать, о чем я жалела потом долгими ночами. Но это был всего лишь очередной день. Дальше все шло так как ни в чем не бывало.
Я встала не с плохим настроением с утра, я люблю утро, обожаю рассвет, боготворю хороший завтрак. Дальше все не так радужно, ведь сознание тоже просыпается, но я не даю плохим мыслям к себе поступиться сразу.
И так хорошенько потянувшись, я села за кухонный стол и попивала кофе с яйцом вкрутую. Завтракала я в одиночестве, и даже улыбалась, ведь одиночество в нашем доме это верх блаженства. Большое окно над столом выходило в сад, там копошилась Микаэлла, и я прошептала про себя, сука. Так я делаю обычно и не всегда шепотом.
Девушка была довольно молодой, недавно окончившей колледж или вроде того. И с неприятной завистью я признавалась, что она была довольно хороша собой. У нее были кудрявые каштановые волосы с красным оттенком, пухлые губы, которые напрашивались на поцелуй и белая фарфоровая кожа, которая делала ее лицо более утонченным, несмотря грушевидную форму. Фигура же ее была еще более красноречивой: у нее были крутые бедра и выпирающий зад при плоском животе и осиной талии, никогда бы не подумала, что так бывает, и в добавок крепкая грудь еще не потасканной девушки. В общем если бы я ее не знала и увидела, то только восхитилась бы и ошибочно подумала, что этой женщине можно все. Но раз она свое лето проводит в Богом забытом месте среди болот, при этом отдавая себя чужому мужу, то она явно себя недооценивала.
Задумавшись, я все же решила спросить одну единственную вещь, которая меня интересовала. Прямо в пижаме, одев тапки для улицы, я брела в сад, обдумывая формулировку своего вопроса.
– Микаэлла, а ты у нас ранняя пташка – начала я довольно слащаво, даже улыбаясь, чем скорее пугая Микаэллу.
Женщина привстала и увидев меня немного помрачнела, отвечать мне она не стала, лишь отвернулась и продолжила свою возню с сорняками.
– Ты давно тут? Не хочешь чаю? – я не унималась.
– Нет, Астрит. – тон Микаэллы не предполагал задушевной беседы. Я резко развернулась и пошла в дом, понимая, все это пустая трата времени. Все время пребывания Микаэллы в доме я не особо церемонилась с этой девицей, практически обращалась к ней начиная, эй торговка своей рыбы, и в этом духе. Поэтому сейчас сомнений не оставалось, ничего мне Микаэлла не скажет.
К моему возвращению из сада за столом сидели уже Нейл, Фетида и мама. Я профакала свой счастливый одинокий завтрак.
– Что ты там делала? – строго Фетида спросила, как только я переступила порог. Она всячески заступалась за свою подругу.
– Хотела пригласить Микаэллу к чаю и только. – а я и не соврала практически.
– Прекрати цепляться к Микаэлле, – Фетида не стала ходить вокруг да около. – Ты не можешь так обращаться со взрослыми людьми.
– Микаэлла сама ставит себя в такое положение – сказала моя мама, она ненавидела Микаэллу, но никогда не стала бы вступать с той в открытый конфликт, ведь это повлекло бы определенные проблемы, да и кроме подозрений у Сирен не было ничего.
– Это неправильно, Сирен. – сказала Фетида, и подумав добавила. – Думаю у пастора лучше получиться донести мысли о уважении ко взрослым.
Эта сука открыта угрожала мне, она прекрасно понимала, что за мысли, а вернее, как пастор донесет их.
Я хотела уже сказать, что это ни к чему, но на завтрак в гости зашел молодой человек Фетиды, Радмир. Он со всеми поздоровался и не отказался от кофе. Парень был невероятно хорош собой, не только манерами. Глядя на голубков, я то и думала, что он нашел в Фетиде? Красота в их семье досталась лишь ее брату, но у нее был общительный нрав, я бы даже сказала, что в прошлой жизни она была сиреной, пела какую то хрень мужикам и доводила их до погибели. Да ничего не поменялось. Какие бы хорошие мужики к ней не попадались, она совращала их, вырывала из любящих семей и приводила к алкоголизму, а далее уже к моральному разложению. Поэтому чем бы она там не завлекла прекрасного Радмира, он не жилец, и смотрела я на него больше с жалостью, чем с неодобрением.
Я знала его давно, так как он жил на соседней улицы, но у нас он начал появляться недавно. Хотя Фетида говорила, что была влюблена в него с давних пор, еще когда была девчонкой. Парадокс лишь в том, что когда она была девчонкой, у него скорее всего отсутствовали волосы на причинных местах. А сейчас же был рассвет его красоты: высокий рост, атлетичная фигура, серые глаза и волевой подбородок, принцев в эротичных романах описывали его внешностью.
Радмир интересовался, как у всех дела и умело поддерживал разговор. Затем Фетида поцеловав его, пошла за Микаэллой, мама отправилась мыть посуду, показывая этим, что завтрак окончен. Радмир улыбнувшись мне, начал рассказывать о своей племяннице Лили.
– Она так же старательна, как и ты. Тоже отличница, вся семья безумна гордиться ею.
Я не особо общалась с Лили, она была больше приятельницей моей подруги Нимерии, но я решила поддержать разговор, потому что в этот момент в окне стояли Фетида и Микаэлла разговаривая о чем то неприятном, вроде меня. По-крайней мере смотрели она на меня, не прячась.
– Да, у Лили есть будущее. – сказала я задумчиво глядя в окно, уже опасаясь за себя.
– Ты тоже так думаешь? – просиял Радмир.
Ага, как же. Будущее обычной деревенской бабы. Но Радмиру я лишь тепло улыбнулась, кивая. Стоило мне перевести взгляд на сад, как там оказался отец, разговаривающий с женщинами. Видимо, он вернулся с церкви, и теперь его сестра усердно втирала ему свои проповеди. Микаэлла смотрела на них чуть смущенно улыбаясь, невинно приподнимая свои брови и хлопая пушистыми ресницами.
Когда они вошли в дом, я уже обезумела от страха. Вполне понятно, о чем они говорили. Радмир все также говорил о своей родственнице, отец резко подошел ко мне, взял за плечо и потащил в гостиную, где в этот момент Нейл смотрел телевизор.
