Текст книги "Отрави меня собой"

Автор книги: Екатерина Звонарь-Елисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

А кошелек? Вот ведь дура безмозглая! Она растаяла, как размазня от одного его взгляда, от проникновенного голоса, властного напора, от прекрасно изображаемой заботы и такой неожиданно яркой близости тела, растеряв всю свою уверенность в том, что все мажоры – козлы. Всего на несколько мгновений ей показалось, как поцелуй Артёма излечил ее тоску, ее боль, сильные руки пробудили желание жить и чувствовать. И как теперь вернуть свой кошелек и душевное равновесие?! Чертово невезение!

Ребята приглашали его в клуб, но Артём отказался, несмотря на обещанное веселье в обществе классных девушек. В данный момент его интересовало общество лишь одной – непримиримой и упертой Медведевой. Удивляясь сам себе, он вернулся домой. И уже раздеваясь в ванной, вспомнил про ее небольшой, складывающий надвое, кошелек. Лавр расплылся в довольной улыбке.

Быстро сходив в душ, он расположился на кухне за барной стойкой и принялся изучать содержимое Олиного кошелька. Он, в отличие от некоторых, вовсе не святой. И все, что касалось Медведевой, ему было интересно. Итак, несколько купюр, забавная крошечная денежная жаба на собачке внутреннего замка, пластиковая дебетовая карта, несколько дисконтных карточек из различных магазинов и торговых сетей. Ого! У нее есть права? Но кто ж хранит права в кошельке-то? Без капли сомнения и раскаяния он извлек документ и положил на стол. Будет ей хорошая наука. А тут что? Фото семьи.

Артём пригляделся и снова не узнал Медведеву. С фото на него смотрела яркая девушка в летнем сарафане с гривой темных волос на плече и открытой улыбкой. Лицо сияло от счастья, на другом плече по-хозяйски лежала рука того самого Алексея, светловолосого и светлоглазого парня с добродушным выражением на лице. Рядом стояла ее мама, которую одной рукой крепко обнимал глава семейства, а второй держал маленькую Машу с двумя задорными косичками. Артём прищурился. Почему этот погибший парень вызвал в нем ревность? И зависть. Хотел также обнимать ее, прижимать к себе и видеть ее улыбку? Да, черт возьми, хотел!

Но ничего не осталось от той Оли. Замкнутость, отчужденность, ходячая ненависть и отрава. Лавр улыбнулся, клятвенно пообещав себе, что Оля больше не будет ненавидеть. Его в частности. Он почему-то был уверен, что она, как и он сам, поплыла от сегодняшнего поцелуя. Он чувствовал, как она, забывшись на мгновение, затрепетала в его объятиях, задрожала от его прикосновений.

Лавр достал айфон, взял в ракурс только Медведеву и сфотографировал. Будет ему улыбаться хотя бы при звонке, номер-то ее уже давно был занесен в список контактов. Укладываясь в постель, Артём в предвкушении ухмыльнулся. Чего бы попросить в качестве вознаграждения за возврат кошелька? В голове тут же зароились порочные, нарисованные воспаленным воображением, мысли. Не получить бы только снова между ног! Лавр поперхнулся смехом и повернулся на бок.

Вроде бы и трусихой не была, но встречи с Лавром боялась. Оля презирала себя за слабость. Всю ночь проворочалась, пытаясь найти удобное положение, и каждый раз память охотно возвращала ее в этот вечер. Вкус губ мажора, казалось, до сих пор остался на ее губах, тело помнило его крепкие руки. Проклятие!

Лекции и практические занятия немного отвлекли от размышлений, также как и подруги, трещавшие как сороки в перерывах и обсуждающие новинки из мира моды и расставание какой-то пары из университета, за отношениями которой следили чуть ли не с самого начала.

На обед вообще думала не идти, но потом расправила плечи и сжала зубы. В конце-то концов, она ведь не собиралась прилюдно подходить к нему и требовать свой бумажник, чтобы не вызвать любопытные взгляды и пересуды. Точно! Она подберет момент по окончании занятий и непременно вернет свой кошелек.

– А меня Валера пригласил на свидание! – стараясь подавить идиотскую радость, негромко поделилась Ленка.

– Кто такой Валера? – спросила Оля.

– Ой, ты совсем не интересуешься жизнью подруг, – укорила ее Ася.

– Не наезжайте на нее, она ведь тогда с нами не осталась, – заступилась Варя.

– Нас знакомые в «СуперДжойс» представили друг другу, – пояснила Лена.

– После нескольких танцев наша Лена влипла в него по самое не хочу, – хихикнула беззлобно Варя.

– Да! И теперь я иду с ним на свидание, а вы тухните тут, сколько душе влезет, – она поддразнила девчонок, высунув язык.

– Поздравляю, – кисло улыбнулась Ольга, втянув голову в плечи. Она готова была провалиться сквозь землю, когда случайно заметила красноречивый, пронизывающий взгляд Лавра и то, как он, поиграв бровями, демонстративно положил ее кошелек на стол рядом с собой. Будто приглашал подойти. Оля сглотнула. Ни за что! Не при всех! Она вздернула подбородок и отвернулась к окну.

– Так, – протянула подозрительно Ася. – Мы вот, Олька, делимся с тобой своими переживаниями, а ты все отмалчиваешься. Говори, у тебя кто-нибудь есть?

– Хоть бы рассказала о себе что, – согласно закивала Лена.

– Особо нечего рассказывать, – пожала плечами она.

Варя приблизила к ней свое лицо и тихо зашептала:

– Так-таки и нечего?

Оля спрятала руки под стол и сжала колени. Они хотят правду? Хорошо, может больше не станут лезть с расспросами. Ведь не у каждого человека в жизни все радужно и прекрасно.

– Был у меня парень, два года назад, – не своим голосом ответила она.

Девочки задержали дыхание и застыли.

– И где он?

– Погиб, – уткнувшись невидящим взглядом в тарелку, прошелестела она.

– Ой! – раздалось одновременное. – Прости.

Глядя в ее потемневшее лицо, подруги не решились выпытывать подробности.

Последнюю пару Ольга просидела, как на иголках. При одной мысли о встрече с Лавром внутри у нее всё странным образом замирало и млело. Таких противоречивых и поистине ярких эмоций в ней не вызывал в свое время даже Леха. Она любила его, но встреча с мажором перевернула все с ног на голову. Она винила таких, как Лавров, в гибели отца и жениха, и ненавидела их всем сердцем. Но где-то глубоко внутренний голос назойливо зудел о том, что не Лавр тогда сидел за рулем. Ну и что! Ему бы тоже все сошло с рук. Не желая копаться в том, что могло бы быть, если бы, Оля обдумывала план возврата своего кошелька. Блин, угораздило ее так промазать и забыть его! Простить себе не могла свою безмозглость.

Удача улыбнулась Ольге, когда она улучила момент, и Лавров оказался один у своей машины. К ней закралось подозрение, будто он нарочно медлил, а не укатил следом за своими друзьями, которых уже и след простыл. Он ждал ее.

– Привет, Лавров. Верни мне мою вещь, которую ты вчера спер, – для уверенности она скрестила руки на груди.

Лавр хитро прищурился.

– Привет, Медведева. Долго же ты решалась. Думал, с утра подкараулишь.

Оля протянула одну руку вперед внутренней стороной ладони вверх.

– Ну же, Лавр. Не тяни.

– Прокатись со мной, а там видно будет.

Ноздри Ольги гневно задрожали. Она окинула его взглядом с ног до головы и язвительно бросила:

– Ты – не юрист, ты шантажист недоделанный.

Артём сверкнул широкой белозубой улыбкой и продемонстрировал ей кошелек. А когда она рванулась вперед, поднял руку вверх высоко над своей головой. На удивление Медведева ловко подпрыгнула и насмерть вцепилась в свой бумажник. Так же крепко и с видимым удовольствием Артём обхватил другой рукой ее за талию и притянул к себе. В глазах девчонки на секунду вспыхнуло смущение с долей страха и каплей настоящего желания. Лавр каждым мускулом чувствовал тепло прижатого к нему девичьего тела, мягкие холмики ее грудей, вжавшихся в него, и ощутил, как потяжелел низ живота. Стояк? Так быстро? Ну, с Медведевой – это не новость, от ее дурманящей близости и аромата волос, возбуждение заставляло ныть каждую его мышцу.

– Попалась, – довольно промурлыкал Артём. Ему безумно нравилось держать трепыхавшуюся девушку в своих объятиях.

– Отобью ведь всё хозяйство, – грозно сверкнула она глазищами, пытаясь возродить в себе ненависть. Зря. Только взбудораженная теплом и парфюмом Лавра кровь разгоняла по венам огонь и вызывала странное томление в груди.

– Ты помнишь, что я тебе говорил о твоих выходках? – вкрадчиво спросил он, и, заметив, как на ее щеках расцвел румянец, хмыкнул: – Вижу, не забыла.

– Отпусти, Лавров, иначе с нас скоро памятник слепят. Только не рабочий и колхозница, а мажор и нищебродка, блин, – хрипло простонала она, предпринимая активные попытки освободиться. Не в силах смириться с тем, насколько ей были приятны прикосновения Лавра, она злилась на саму себя. Ускорившийся пульс шумел где-то в ушах, дыхание грозило сорваться в конец.

Артём весело хохотнул ей прямо в губы, разжал пальцы с зажатым в них кошельком и нехотя отпустил девушку.

– Поехали, подвезу.

Она чересчур порывисто закинула кошелек в свой рюкзак и отскочила на пару шагов.

– Спасибо, не нужно. А то еще что-нибудь сопрешь. Придется на коленях вымаливать…, – она осеклась, заметив, как потемнели глаза парня и дернулись брови.

– Заманчиво, Медведева, я подумаю, – многообещающе закивал он головой.

– Не знаю о чем ты, а я вообще ни о чем, – пискнула она и скоренько скрылась из поля его зрения.

Артём уселся в машину и завел двигатель. Провел пальцами по своим губам и улыбнулся мыслям, вспоминая сорванный вчера поцелуй. До сих пор приятные и жгучие разряды электричества бродили по его телу. Определенно эта девчонка ему нравилась. К ней тянуло, словно магнитом. Она, как отрава, просочилась в каждую его клеточку, вызывая ломку. И при этом оставалась закрытой. С ней нельзя напролом, решил Артём и выехал с парковки.

Глава 5

В это воскресенье мама работала, а Ольге, пришедшей домой далеко за полночь, не дала выспаться Маша. Девочка сгорала от нетерпения перед походом в торговый центр.

Будучи на смене в клубе, Оля опасалась встретиться там с Лавром, но ни его, и его компании не наблюдалось. Может, зависают в другом месте? Ну, и ладушки. Так проще и спокойнее, чем не знать, куда деть себя от волнения, стоило наглому мажору нарисоваться рядом. Отработала Ольга с удовольствием. Радость ее многократно умножилась, когда администратор Андрей похвалил ее за отсутствие замечаний, внес запись в планшет и удалился. В этом заведении все просто и справедливо: нет жалоб на твою работу и замечаний, есть премия.

Едва разодрав глаза, Оля медленно поползла в душ. Завтрак у них с Машкой получился поздним, зато потом они быстро собрались и оправились в торгово-развлекательный центр за покупками. У сестры скоро день рождения, пора обновить ей гардероб. И хотя они с матерью уже приготовили ей подарок, девочка мечтала о красивом нарядном платье и огромном торте.

Маленькие магазинчики и кафе уже наполнились покупателями и посетителями. Мамы и папы с детьми, молодежь и возрастные пары сновали из одной торговой секции в другую, выбирали, примеряли, покупали. Утомившись, отдыхали в кафешках. Центр гудел, словно улей. Отовсюду приятный женский голос приглашал то на распродажу бытовой техники, то возвещал о космических скидках на демисезонную обувь и одежду, то на дегустацию того или иного блюда в местных гастрономических заведениях.

Оля решила начать с покупки обуви для сестры. Девушка крепко держала Машку за руку и переходила из одного магазинчика детской обуви в другой, пока не остановила выбор на светлом и просторном, где стояло множество пуфиков и зеркал.

– Мама говорила, тебе еще нужны босоножки. Пошли выбирать?

– Да, – просто ответила сестра.

Консультант приветливо помогала таскать обувь к пуфу, на котором расположилась Машка, а Оля обувала ее. Если Машке что-то нравилось, она не могла сдержать восхищенной улыбки, если чувствовала дискомфорт – недовольно морщилась. Оля только и делала, что зашнуровывала, расшнуровывала, крепила перемычки, поправляла задники, щупала, где находились пальцы сестры в носах обуви.

В перерывах между проходками в новой паре, девочка, сидя на пуфе, болтала ногами, мычала что-то веселое, стараясь соединить слоги в детские песенки.

– Не устала? – заботливо спросила Оля, передавая продавцу-консультанту пару мягких туфелек, понравившихся ей и сестре.

Машка энергично замотала головой:

– Нет.

– Маша, а платье будем выбирать? То, которое ты хотела?

– Ага, – девочка снова задорно закивала головкой, потом ее рот неожиданно растянулся в радостной улыбке до самых ушей, а ручка потянулась куда-то вперед.

– Что там, Машуня? – Оля проследила за ее взглядом и пораженная грохнулась на задницу.

Перед витриной с обувью, прислонившись плечом к стене, стоял Лавров. В руке он держал забавного маленького медвежонка с ярким бантом на шее. Сохраняя самое невозмутимое выражение на лице, он непринужденно подошел к ним и присел на корточки. Не обращая внимания на кряхтящую Ольгу, Артём осторожно протянул игрушку Маше. Та захлопала своими огромными светло-карими глазенками и неуверенно ткнула себя пальчиком в грудь.

– Тебе-тебе, – мягко кивнул Артём и подождал, пока девочка возьмет игрушку.

Лавр совершенно случайно проезжал мимо центра, когда увидел, как Медведева с сестрой шагали от автобусной остановки в сторону центрального входа. Не теряя ни минуты, он зарулил на парковку и юркнул в толпу, ища глазами красную бейсболку и торчащую из-под перемычки длинную толстую косу. Он каким-то непостижимым образом на ходу умудрился купить медвежонка и потерять девчонок из виду. Отчаявшись, он быстро перемещался по коридору, пока не заметил, как Ольга, держа сестру за руку, нырнула в детскую обувную секцию. Несколько минут он таращился, как Медведева терпеливо помогала девочке примерять то туфли, то босоножки, то кеды.

Когда он привлек к себе ее внимание, она завороженно уставилась на игрушку, а потом расплылась в самой очаровательной улыбке, какую ему доводилось видеть в жизни. Оля, сидя на корточках, повернулась и от неожиданности приземлилась на свою аппетитную пятую точку.

– Артём? – едва слышно промямлила она, хватая ртом воздух.

До чего приятно слышать свое имя из ее уст. Даже внутри все задрожало. Когда же Маша прижала мохнатого к своей щеке, на душе совсем стало тепло. Вот она – неподдельная радость.

– Спа-си-бо, – медленно выговорила девочка.

Лавров нахмурился. Оля была права – ее сестра говорила трудно.

– Чевой-то видать в лесу сдохло, – подозрительно заворчала Ольга, поднимаясь на ноги, – если мажоры незнакомым детям игрушки раздают.

– Это не твое дело. А наше с мелкой. Кому хочу, тому и дарю подарки, – Артём бросил на Ольгу красноречивый взгляд, потом протянул свою ладонь к Маше и представился: – Я – Тёма.

– Ма-ша, – охотно, но отрывисто ответила девочка, вложила свою ладошку в его и застенчиво улыбнулась.

– Это и есть прогресс? – спросил Артём у Ольги, внимательно глядя в ее глаза.

Ему крайне не понравилось состояние девочки. Дети обычно в таком возрасте трещат без умолка, требуя к себе внимания. Маша улыбнулась ему такой улыбкой, что защемило сердце. Глазенки ее сверкали истинной благодарностью.

– Да, с ней отличные специалисты работают. Раньше она вообще мычала, – ответила Оля и обратилась к сестре: – Ну что, Машутка, за платьем?

– Да! – взвизгнула вне себя от счастья девочка и соскочила с пуфа.

Оля расплатилась за покупки, зажала в одной руке пакеты с обувью, а другой осторожно обхватила ладошку сестры. После непродолжительной, похожей на возню, схватки Артём вырвал из упрямо скрюченных пальцев Ольги пакеты, подмигнул хихикнувшей Машке, и они вышли в коридор.

Лавр не помнил, когда чувствовал себя настолько уютно и хорошо. В компании девчонок – ворчащей Ольги и ласковой Маши – время пролетело незаметно. Пока Оля вместе с продавцом приносила Маше платья, а та их примеряла, ныряя в примерочную кабину, Артём к своему удивлению не был ни капли раздражен, вспоминая отца, который не выносил совместного шопинга с Таисией. Теперь к мнению Ольги присоединилось авторитетное мнение Лаврова, когда Машка выходила к ним в том или ином платье. Продавщица прятала лукавую ухмылку, стоило молодым людям начать спорить о наряде девочки: ему нравились яркие, ей – более практичные. Когда он убедительно напомнил, что Маша все же девочка, а не древняя старуха, Оля пожевала губу, нечто обдумывая, и согласно кивнула. Выбор пал на красивое платье с завышенной талией, широким поясом и пышной юбкой из струящегося материала. Выбрали еще уйму других вещей: парочку весенних курточек, юбочек и маечек, брючек и кофточек. И все это время Маша не выпускала из рук подарок Артёма.

Лавр, поддавшись безответному порыву, захотел подарить Маше очаровательный летний костюмчик, но Оля едва не перегрызла ему горло, встав в позу отрицания. И только глаза сестренки спасли положение – Оля сгорбилась и приняла свое поражение. Стоило продавщице, не сдержавшей хитрой улыбки, спросить у них, давно ли они женаты, как лицо Ольги вытянулось. Она промямлила нечто неразборчивое в ответ, мол, ничего они не женаты и залилась краской до самых ушей.

Артём же с огромным удовольствием наблюдал за полыхающими щеками Медведевой. Потом под хихиканье мелкой он обнял Олю, притянул к себе, легко коснулся губами ее виска и сделал рукой неопределенный жест. Обнимать пусть и извивающуюся девушку оказалось ни с чем несравнимо приятно, как и вдыхать медово-травяной с фруктами аромат волос. Навьюченные пакетами и сумками, они вышли из магазина.

Пока Оля сводила сестру в туалет, Артём ожидал их у кафе, где они собирались перекусить, а заодно и передохнуть. Ольга заказала Маше сытный суп и тефтели с овощным салатом, но та отрицательно завертела головой.

– А если ты не съешь суп и второе, Тёма не угостит нас вот теми пирожными, – Ольга без зазрения совести впутала его в свои интриги, но кажется, он был не против.

– Прав-да? – светло-карие глазищи уставились на Лавра.

– Да, кроха. Сначала нужно хорошо покушать, а потом можно всякие сладости, – закивал он головой.

Маша вздохнула, взяла ложку и принялась с аппетитом поглощать суп. Артём заказал им с Ольгой по тарелке плова и чашке кофе, Машке – чай, и всем по обещанному пирожному. На его вопросы о том, как дела, девочка охотно ему отвечала, медленно рассказывая о своей маленькой жизни, о занятиях в центре, о том, как любит маму и сестру, и как скучает по папе. Он опасался слез и грусти, но Маша, не до конца сознавая глубину трагедии, задорно ему улыбалась и хлопала длинными ресницами. И сама не заметила, как опустошила тарелку со вторым.

Иногда Артём перехватывал задумчивый взор Ольги на своем лице, приподнимал бровь, и тогда девушка одергивала себя и возвращала внимание сестре, уже изрядно измазавшей в креме щеки и руки. Зато он, бесстыдно пялился на Ольгу, слушая ее чуть грудной воркующий голос, когда она обращалась к сестричке. Смотрел на нее и не мог насмотреться. Слушал и не мог наслушаться. Жутко хотелось поцеловать строптивую Медведеву-старшую.

– Хватит на меня глазеть. Дырку протрешь! – шикнула Оля, вытирая влажной салфеткой щеки и руки Машке.

– Я осторожно, – заверил он ее и, глядя, как Маша разрумянилась и начала зевать в кулачок, спросил: – Что-то наша крошка раскраснелась.

– Впечатлений много, да и дневной сон пропустила. Пора домой. – Оля встала, подхватила разморенную сестру на руки и попросила: – Артём, с вещами помоги, пожалуйста.

Но он решил по своему и сам не заметил, как протянул руки к мелкой:

– А ко мне пойдешь, принцесса?

Маша восторженно пискнула «Да!», но еще до того как перебралась к нему, вмешалась Ольга:

– Так, – протянула она строго, – все принцессы во дворцах обитают. А мы, – смерила Лавра негодующим взглядом, – простая серая масса – в квартирках. Так что нет, ваше мажорское величе…

Артём с тихим смехом наблюдал, как Оля ловила свою челюсть, глядя на Машу. Та довольно уютно устроилась на руках большого Лавра, обняла его за шею и прижала к себе подарок. Оле осталось только вцепиться в покупки и что-то раздраженно пробурчать себе под нос.

– Нам на остановку, – напомнила ему Медведева, краем глаза заметив, что они шагают в противоположную сторону. А после ее ошпарило – в мозгу, словно каленым железом отпечатались слова Лаврова «Что-то наша крошка раскраснелась». Наша крошка?!.. Что он имел в виду, интересно?

Когда Лавр остановился у темного «Шевроле» с четырьмя дверями, Оля застыла и отрицательно покачала головой.

– Артём, пожалуйста, нет.

Он снял машину с сигнализации, открыл заднюю дверь и спокойно произнес:

– Тихо садись и не привлекай лишнего внимания. Все должно быть естественно и постепенно. Тем более это другая машина.

– О! – хохотнула Оля. – Да ты не ту профессию выбрал. В тебе погибает психолог.

Он окинул ее горящим взором:

– Тебе лучше умолкнуть, иначе я знаю, как закрыть твой чудесный ротик.

Щекам Оли стало жарко. Она вспомнила послевкусие его поцелуя и снова задрожала. И пусть тогда она ему не ответила, все равно было приятно и волнительно. А если бы ответила?.. Блин, умеет он ее смутить. А она-то скудоумная надеялась, будто у нее иммунитет перед такими вот мажорами.

– Здесь дети, и ты не посмеешь, – она забавно сморщила нос и высунула язык.

– Вот ведь отрава, – пробубнил он.

Оля уселась на удобное заднее сиденье, Артём уложил шумно сопящую Машку ей на колени, захлопнул двери, спрятал покупки в багажник и сел за руль. К изумлению и радости Ольги сестру быстро сморило. Пока ехали, она рассеянно гладила ее по голове, и замечала в зеркале заднего вида внимательный взгляд серо-голубых глаз Лаврова. Краснела и смущенно опускала глаза. Сегодня он не такой, как в окружении своих друзей. Совсем другой. Настоящий, что ли. Или наоборот умело играет? Ей не понять.

Когда подъехали к подъезду, Маша проснулась также внезапно, как и уснула и сонно огляделась. Машина остановилась. Артём вышел из салона, достал пакеты. Дверца открылась, и Машу встретили сильные руки хозяина авто.

– Бери вещи, я вас провожу, – сказал он, подождал, пока Ольга выбралась на улицу, подхватила сумки, и включил сигнализацию.

Девушка подозрительно прищурилась:

– А ты не треснешь от такой любезности?

– Я все еще знаю, чем закрыть твой рот, – он многообещающе выгнул черную бровь и, окинув девушку с ног до головы жадным взором, раздул ноздри.

– Вот еще! – фыркнула она, придерживая дверь.

В лифте Ольге стало невыносимо жарко и тесно. От потемневших глаз Артёма в груди растеклась какая-то кипящая лава, уши и щеки стали пунцовыми. Ей почудилось, будто он слышал, как гулко стучало ее сердце. Сегодня он удивил ее своим терпением и вниманием, это однозначно. Какой же он на самом деле, этот Лавр?

У двери Артём осторожно опустил Машу на ноги, легонько тронул кончик ее носа, и двинулся было обратно.

– Может, чаю?

На секунду он застыл, услышав тихую фразу. Развернулся и подозрительно прищурился. Показалось? Однако Оля открыла двери, пропустила Машу и выжидающе выгнула брови.

– А вот ты от такой любезности не треснешь?

– Ты провозился с нами полдня. Должна же я как-то тебя отблагодарить. Почему бы не чайком с…отравой? – лукаво хмыкнула она.

Артём коварно и обольстительно улыбнулся, умышленно остановился рядом с девушкой, коснулся своей грудной клеткой ее груди и весело расхохотался, когда она вжалась в дверную коробку и даже втянула живот. Вошел в прихожую, и пока Оля закрывала дверь, поставил пакеты на небольшой диван.

– Машка, руки мыть. Уж извините, Лавр, у нас все как у серой массы.

Она повернулась к нему спиной и тут же пожалела. От одной мысли, что прямо за ней в опасной близости стоял ОН, стало душно. Жаркая волна пробежала по ее позвоночнику. Соберись, размазня, приказала себе Ольга. Она наклонилась, чтобы сбросить кроссовки и пискнула, когда, потеряв равновесие начала заваливаться прямо на Артёма. Он тут же поддержал ее за пятую точку, за что получил шлепок по одной ладони и возмущенное шипение:

– Держи свои грабли при себе!

– Добро. В следующий раз падай, коза упертая, – ехидно отозвался он.

– От козла слышу, – огрызнулась Оля. – Шагай, руки мыть. Ванная прямо направо.

Артём подумал, что чая ему уже не светит, потому и кашлянул удивленно. Разулся и прошел в ванную. Вымыв руки, он застыл посреди коридора. Оля, как оказалось, уже успела включить чайник, помогла Маше переодеться и щелкнула пультом телевизора. Перед входом на кухню она остановилась:

– Я там Маше мульты врубила. А ты чего… тебе сюда принести что ль?

Артём прищурился, услышав в ее голосе дразнящие нотки. Нахалка. Пока шел за ней, успел осмотреться. Самая обычная трехкомнатная квартирка, небольшая, но уютная. В зале на полу расположилась Маша, разбросав вокруг себя альбомы, карандаши и фломастеры. На журнальном столике торжественно восседал мохнатый медвежонок.

– Посторонись, – раздался за спиной голос Оли, и Артём пропустил ее с овальным подносом в руках. На нем уже стояла большая устойчивая чашка с чаем, тарелка с пирогом и салфетки.

Девушка поставила все на столик, погладила сестру по голове и вернулась на кухню. Артём вошел следом за ней. Девушка указала на угловой кухонный диван одними глазами, а сама продолжила хозяйничать. Выставила на стол порезанный и невероятно аппетитный яблочный пирог, в котором Артём узнал классический американский, тут же красовалась вазочка с медом, корзинка с печеньем и дымились чашки с зеленым чаем, источаемым густые травяные ароматы.

– Чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях, – хитро прищурив глаз, улыбнулась Ольга.

Артём откинулся на спинку, выбросив вдоль нее левую руку, и в упор уставился на девушку. Ей невероятно шла эта открытая и радостная улыбка, да и лицо преобразилось, став до неузнаваемости живым.

– Что, Лавров, на мне узоры появились? – просто спросила она.

– Ага, – отозвался он и принялся поглощать вкуснейшую выпечку, запивая не менее вкусным чаем. – Твоя мама прекрасно готовит, очень вкусно.

– Вообще-то автор перед тобой, – не удержалась Ольга, ощущая, что просто жаждет его одобрения и признания. А он словно знал об этом с самого начала, только решил поиграть на ее нервах, потому, как после ее слов дразнящая улыбка заиграла на его губах. – Блин, ты провокатор, Артём.

– Знаю. А какой центр посещает Маша?

– «Золотая рыбка», а… тебе зачем? – Оля даже не сообразила, как быстро ответила.

– Ты везде подвох ищешь?

Машка пришлепала на кухню, притащила пустой поднос, сказала «спасибо», улыбнулась Артёму и убежала к своим занятиям.

– Приходится задумываться о мотивах тех или иных поступков, когда общаешься с отдельными личностями, – девушка как-то странно на него посмотрела.

– Расслабься, ты мне ничего не должна.

Ольга забавно округлила глаза:

– Подожди и повтори, я запишу на видео в качестве доказательства. А то страшно представить себя в твоих должниках.

Артём криво ухмыльнулся и поддался вперед:

– Знаешь, Оля, ты могла бы найти более приятное применение своему язвительному языку.

Она сначала побледнела, потом покраснела, чем доставила Лавру несказанное удовольствие. Еще до того, как грубость просочилась с ее губ и она едва не вцепилась в его довольную физиономию, на кухню примчалась Маша и спасла ситуацию. Девочка сунула Артёму сложенный вдвое лист бумаги со словами:

– Миш-ка – Тёме, – и убежала, причем имя Лаврова произнесла без запинки.

Ольга умилилась, а Лавр крикнул вслед девочке:

– Спасибо, чудесное дитя.

Оля застыла, потрясенно разглядывая парня. Глаза его странно умаслились, когда он развернул лист. От любопытства девушка нависла над ним. Там в немного неровных каракулях Машки отчетливо прослеживался очень похожий на подарок медвежонок.

– Нет слов! – Оля закатила глаза вверх.

Артём аккуратно сложил рисунок, спрятал его в нагрудный карман рубашки и почти любовно похлопал по нему ладонью.

– Я ей нравлюсь, – уверенно заявил он. – А она – мне, а ты… Ты завидуй молча.

– Еще чего не хватало! – взъерепенилась Оля.

– А мама ваша где?

– На сутках, – успокоившись, пожала плечами девушка.

– Так ты одна ночуешь? – вкрадчиво осведомился он.

– С сестрой, – ответила она, не заметив подвоха. – Мама нас не застанет. Утром я Машу в центр отвожу, сама в универ.

А после осеклась, приметив его горящий взгляд. То ли освещение на кухне стало слабым, то ли глаза Артёма враз потемнели. Оле снова стало жарко. Съежившись, она глянула на часы и удивленно застыла. Надо же, она и не заметила, что уже почти девять вечера. Время в обществе Лаврова пролетело быстро, легко и непринужденно, главное очень приятно, если не считать его намеков.

Лавр проследил за ее взглядом, многозначительно дернул бровями и встал.

– Мне уже пора. Спасибо за чай, пирог и отличный день.

– Пожалуйста, – Оля прошла за ним в прихожую, чтобы проводить.

Он сунул ноги в туфли, замер на мгновение, пристально вглядываясь в лицо девушки. И не сумел себя сдержать. Его пальцы легонько коснулись губ Оли, и она не отстранилась. Артём сделал шаг ближе, и его ладонь скользнула ей за шею, большой палец гладил мочку уха. Оля, словно нарочно, приподняла голову и слегка приоткрыла рот. Кончик розового язычка на мгновение показался между лепестков губ, чуть увлажнив их и снова спрятался.

– Оля, – хрипло просипел Артём, склоняясь к ней.

– Тема! По-ка, – звонкий голос Машки нарушил тишину и вернул к действительности.

Момент был упущен. Лавр грустно улыбнулся, опустил руку.

– Пока, кроха. Доброй ночи, Оля, – и взялся за ручку.

– Артём? – он обернулся на звук ее голоса. – Спасибо. За всё.

Вымыв посуду, Оля отправилась к сестре. Та уже собрала в прямоугольную корзину все свои принадлежности для рисования и расплела волосы. Она что-то медленно, но старательно и настойчиво рассказывала медвежонку. Оля улыбнулась. Все-таки Лавров не такой, каким кажется. Всего один день общения, пара подарков – и Маша совсем другая. Обычно ее угнетала неспособность говорить быстро, и она капризничала, когда мама или сестра с ней занимались. Однако сегодня, забывшись, девочка произнесла несколько слов не по слогам, а полностью. Опять же – спасибо Лаврову. Уж очень быстро он нашел к ней подход.

Оля собрала Машкин рюкзак, подготовив ее к завтрашним занятиям в центре. Искупав сестру, Оля высушила и переодела девочку. Сидя на ее кровати, она тщательно сушила густые волосы Маши и радостно слушала ее лепет:

– Зав-тра чи-та-ем.

– Что же, солнышко?

– Про огород! – сказала без запинки и засмеялась.

– Мне потом расскажешь? – блаженная улыбка поселилась на губах Оли.

– Ага.

Зазвонил телефон. Оля опустила глаза на экран – мама. Открыв видеозвонок, Оля привлекла внимание сестры. С мамой они общались около получаса, та довольно щурилась, слыша некоторые полные слова младшей дочери, когда та поведала ей о подарке от некого Тёмы, о том, как прошел их с Олей день и куче обновок, которые она непременно примерит завтра.

– Ну, всё, малышки мои, мне пора. А вы не засиживайтесь, хорошо кушайте. Уже завтра увидимся. Оля, Машу я заберу сама, у тебя ведь поздний зачет.