Текст книги "Любить всем сердцем (СИ)"

Автор книги: Efen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== После всего ==========

Тёмная водная гладь не отражала ни одного блика, так как место, в котором они были, олицетворяло собой полную темноту. Тьма сгущалась вокруг одинокой деревянной лодки, что медленно плыла по воде, не создавая за собой никаких волн, что было невозможным. Чудовищно тяжёлая энергия давила на головы, заставляя втягивать шею в плечи, но мужчина, что сидел в лодке, стойко выдержал это испытание, не поддаваясь мирским желаниям.

Красный жилет, как и щитки, в которые были облачены руки и ноги, со временем износились. Они покрыты слоем грязи и множеством царапин, которые были приобретены в многочисленных битвах. Его верный друг – катана, находилась с ним даже в этом путешествии, на сей раз спокойно отдыхая в ножнах. Её лезвие было отполировано, из-за чего металл сверкал столь сильно, что готов был ослепить. Пожалуй, второй раз за жизнь, ведь в остальное время опасное лезвие было окрашено кровью.

Накаченная спина выпрямлена и напряжена, как будто мужчина готов был и сейчас броситься в бой. Он не помнил ни дня, чтобы мог до конца позволить себе расслабиться. Годы тренировок заставляли хранить бдительность и быть готовым к бою в любую минуту, но головой он понимал, что сейчас всё это было ни к чему. Не будет никакого сражения, ведь он уже был – его последний бой.

Это место было странным, но оно совершенно не пугало мужчину. Он спокойно сидел на месте, дожидаясь своей участи. Его тело всё ещё было напряжено после сражения, мышцы набухли, но голова понимала, что сейчас происходило в округе. Возможно, мужчина должен был расслабиться, но он не мог до конца это сделать.

Он даже не оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то в пугающей тьме. Его холодный, пронзительный взгляд был устремлён на лодку, на краю которой стояла фигура в плаще. Они плыли в молчании, ни разу не перебросив между собой и пары слов, и лишь весло, что опускалось в воду, порой прерывало тишину. Ледяные капли воды стекали с деревянной поверхности, но затем тут же вновь возвращались в воду.

Время в этом месте было совершенно другим, не таким, каким привыкли видеть люди при жизни. Оно ощущалось несколько тягучим, бесконечным и нескончаемым. Никуда не стоило бежать и спешить, ничто не подгоняло, и, пожалуй, наконец-то появилась возможность остановиться и посидеть в тишине. Мадару нисколько не напрягало ни то, как долго они плыли в кромешной тьме, ни то, когда же они причалят.

Мужчина понимал, что в то место, куда они отправляются, действительно не стоит стремиться из последних сил. Он принимал свою участь, и никогда не являлся трусом, чтобы в конвульсиях ожидать свой исход. Его разум был чист, дух полон решимости, а тело готово к вечной агонии, которую ему подготовил всевышний. Учиха не собирался кидаться в ноги в мольбе о пощаде. В глубине души он понимал, что ему никогда не искупить всех своих грехов, и он никогда не заслужит прощения.

Тех, кто пал от его клинка, не было счёта. Их было настолько много, что, пожалуй, Мадара не смог бы и сосчитать. Помнил ли он их лица? Имена? Все образы слились в единый поток, и он не мог припомнить ни свою первую, ни последнюю жертву. Жалел ли он о том, что совершил? Лишь сейчас, плывя по бесконечной тёмной реке, Мадара мог задаться этим вопросом. Но он не был уверен в том, что мог на него ответить честно.

Его жизнь была наполнена трудностями. Детство было сложным, но стало ли легче в более зрелом возрасте? Даже сейчас, находясь за чертой, этих вопросов оставалось слишком много, чтобы ответить на все. При жизни Мадара игнорировал всё это, оставляя за собой недосказанность, и сейчас, представ перед своим истинным «я», он должен был окончательно разобраться в самом себе.

Он был непростым человеком. Его можно было назвать даже сложным. Это относилось, как и к детству, так и к подростковому возрасту, и даже более зрелому. Он не помнил того момента, когда мир в его глазах стал терять все краски и приобрёл мрачную тень, которая падала на всё, что он видел. Так же как не помнил и того момента, когда его сердце стало чёрствым, как засохший хлеб.

Отец учил его безжалостности и бессердечию; никакого сострадания. Оглядываясь назад, Учиха понимал, что Таджима воспитал и создал идеальное оружие для убийств. Мадара рос во время войны, видел гибель своих братьев и сородичей, и в его сердце не было ничего, кроме ненависти. Он желал защитить свой народ, но не заметил, как сам же встал на путь его уничтожения.

Много ли у него было шансов избежать всей этой участи? Возможно, Мадара и мог не совершать тот самый последний шаг. Может быть, всё закончилось бы совершенно по-другому, но сейчас уже не было смысла о чём-либо жалеть. Он проделал весь этот долгий путь, ради одной единственной цели, и сейчас, находясь по центру этой бездны, не стоило оборачиваться и искать другого выхода.

По правде говоря, он не думал, что кто-то будет провожать его в последний путь. Можно сказать, он даже несколько удивился, когда увидел одинокую фигуру, которая ждала его в лодке, но не подал виду. Осознание того, что он умер, пришло сразу после того, как перед глазами предстала длинная река, практически невидимая в кромешной темноте. Мужчина лишь мельком взглянул на фигуру, когда та жестом пригласила его ступить на лодку, а затем он потерял к ней всякий интерес.

Учиха будто остался наедине с самим собой. Он не обращал внимание на фигуру, которая медленно гребла веслом, так же как не акцентировал внимания на том, что от этого действия не происходит ни единого шума. Они будто находились в пустоте, которая несказанно давила. Но даже это не привлекало внимание человека. Мадара смотрел перед собой в пустоту, не интересуясь ничем в округе.

Ровно до той поры, пока он не стал замечать блики на воде. Этот свет привлёк его внимание, заставляя повернуть голову и посмотреть на поверхность воды. Множество огней появились на горизонте, а когда они проплыли на лодке чуть дальше, то оказались среди миллиона свечей, что плавали на поверхности. Они были разные, совершенно непохожие друг на друга, имея разные цвета и формы. Какие-то были совсем ещё длинные, а некоторые уже практически сгоревшими, оставив после себя растопленный воск.

Их огонь манил, но, смотря на каждую мимо проплывающую свечу, Мадара впервые почувствовал грусть. Незнакомое чувство окутало сердце и болезненно сдавило, но мужчина не понимал, что вызвало столь бурную реакцию. Это были обычные свечи, но они казались столь манящими в этой тьме, что на секунду Учиха решил, что он не одинок.

Он хотел высунуть руку и дотронуться до мимо проплывающей свечи, почувствовать тепло, но, к удивлению, он ощутил обратное: душераздирающий холод, который проник в самые потайные уголки сознания. Этот холод заставил одёрнуть руку и больше не прикасаться к свечам, которые продолжали манить своим огнём.

Свечей было столь много, что их невозможно было сосчитать. Взгляд мужчины перескакивал с одной на другую, смотря то на толстую и маленькую свечу, то на длинную и тонкую. Мадара не понимал почему они были все разных цветов, имея всю цветовую политуру. А самое важное – почему они были здесь? Как они могли так легко держаться на поверхности?

– Откуда они? – холодно спросил Мадара, решив получить ответ хотя бы на один свой вопрос.

Фигура в плаще и капюшоне осталась стоять неподвижно, лишь изредка двигая веслом, продолжая держать путь вперёд по реке. Многие свечи уже остались далеко позади, но впереди их ожидало ещё больше. Их было столь много, что Мадара впервые смог разглядеть реку, которая была невероятно широкой. Если ему казалось изначально, что они плывут по устью реки, то теперь в голову приходила мысль, что они вышли в открытый океан.

Сначала его несколько взбесило то, что ему не ответили, ведь он всегда внушал людям уважение. Многие его просто-напросто боялись, и не могли вести себя столь высокомерно, игнорируя его вопрос. Но затем вспомнил, что он не в своей деревне, не в своём клане, а на пути в загробный мир, где были совершенно иные правила. Не его должны были бояться и уважать, а он.

Что теперь ожидало его? Думал ли он о том, что его ждёт после смерти? Мадара мог догадаться, что не попадёт в рай после всех своих совершённых действий. Он заслуживал ад по всем критериям, но мужчина не знал, что его там ждёт. Будет ли он умирать раз за разом или же его ждут более тягостные муки? Об этом он мог думать целую вечность, что они плыли до другого берега.

Они продолжали плыть, и между ними до сих пор царила тишина. Его вопрос повис в воздухе, и будь это до смерти, то Мадара бы потребовал ответа на свой вопрос, но теперь всё было иначе. Смирение – то, что он ненавидел всем сердцем, но теперь необходим был принимать. Учиха уже решил, что ему не ответят, когда тишину неожиданно разорвал нежный тихий голос:

– Они всегда здесь были. Просто ты их не видел.

Смятение заполнили его сердце, и Мадара нахмурил брови, переведя взгляд со свечи на одинокую стоящую фигуру. Он видел, что этот человек, а может и нет, был достаточно мелковат, но нисколько не придал этому значения. Теперь же он был уверен, что рядом с ним в лодке была девушка, сопровождая в долгий путь. Её голос был знаком, но он боялся взглянуть правде в глаза.

– Что это за свечи? – спросил он, пустым взглядом смотря на фигуру.

Его голос не дрожал, но, возможно, это было бы впервые, ведь Мадара чувствовал проносящуюся дрожь по телу. Он готов был спросить ещё о чём-нибудь, лишь бы ему ответили, и он мог вновь услышать этот голос. Этот мелодичный голос, который был так знаком, но и в то же время забыт в далёком прошлом. Думал ли он о том, что когда-нибудь вновь услышит его? Или же ему только всё это казалось?

– Это души людей, что пали от твоего клинка, – ответил ему голос, который раздавался отовсюду.

Их было слишком много. Этих свеч невозможно было сосчитать, и Мадара не верил, что все эти смерти были на его руках. Неужели он действительно убил всех их? Оборвал их жизни? Тогда понятно, почему он спускается по этой тёмной реке. Он не заслуживал большее, лишь столь же пугающую тьму, что царила в его душе.

– Почему они разной формы? Некоторые практически уже догорели.

– Потому что люди разные, – ответил спокойно женский голос, и впервые за всё путешествие фигура в плаще зашевелилась. – Те, что почти догорели, – были стариками. А вон те, длинные, – младенцы, которые не успели прожить свою жизнь.

Мадара не помнил, чтобы убивал маленьких детей, но всё могло быть. Когда он сражался, он ни на что не обращал внимания, и убивал всех врагов вне зависимости от возраста. Он смотрел на длинные свечи, которые только загорелись, и в сердце что-то кольнуло. Учиха всегда был хладнокровен, и смерти детей не отдавались откликом в его душе, но сейчас было что-то по-другому. Он будто осознавал всё то, что творил эти годы.

И он знал почему. Он вновь встретил её, хоть так и не мог разглядеть лица девушки, что пряталась под капюшоном. Но он помнил её голос, и тот факт, что она была с ним в одной лодке, ещё больше заставляло сжиматься его чёрствое сердце. Мужчина не подавал вида, что в этот момент с ним что-то происходило, оставаясь внешне всё таким же хладнокровным и спокойным, как всю свою жизнь.

Между ними повисла тишина, и Мадара задумался о своём прошлом. Он пытался вспомнить те чувства, которые испытывал, убивая всех этих людей, но на душе не было ничего. В те времена его душа была черна, а на сердце была пустота. Неужели он был столь бесчувственным?

– Тебе их жаль? – спросила девушка.

– Я не знаю, – спокойным тоном ответил мужчина, опираясь рукой о борт лодки. – Скорее, я начал осознавать, что же совершил.

– И что же ты совершил?

– Много глупостей, – признался он.

В какой именно момент он встал не на тот путь? Когда начались эти бесконечные убийства? Всё это настолько поглотило его, что он потерял своё истинное «Я». Он не только убивал невинный людей, маленьких детей, но и убил человека внутри себя. А затем единственного человека, который был ему так дорог. Которого любил всем сердцем.

Лишь слабый, еле ощутимый порыв ветра колыхнул край капюшона, и Мадара увидел чёрные волосы. Они слегка завивались у виска будто от сильной влажности, и этот вид завитушек заставил его задержать дыхание. Веки отяжелели и опустились подобно свинцу, и Учиха не был в силах больше смотреть на девушку. Её лицо снова было в тени, когда он сумел открыть глаза.

– Ты знаешь, куда ты направляешься?

– Знаю, – ответил он, выпрямив спину и смотря вдаль, где всё ещё плавали свечи. – Это мой последний путь. Я умер.

– Ты расстроен?

На этот вопрос, пожалуй, он тоже не знал ответа. Был ли он расстроен от того, что его существованию пришёл конец? Он не сумел воплотить свой план в жизнь. Он проиграл столь долгожданную битву. Желал ли он попробовать снова или продолжить свой путь? Скорее всего – нет.

– Не знаю, – честно ответил он, прикрывая глаза. – Наверное, нет.

– А чем ты расстроен?

– Что в своё время принял одно неверное решение.

– Какое?

Этот голос сводил его с ума. Он был рад его услышать, но в то же время некая боль отдавалась в его сердце с каждым новым словом. Готов ли он признаться наконец-то самому себе? Признаться в том, что совершил тот страшный грех? Переступил через себя? Растоптал всё то, что имел, и всё это ради непонятно чего.

– Я не должен был убивать в тот день, – признался он, открывая глаза и пытаясь взглянуть в глаза девушке, что пряталась за капюшоном.

Все свечи будто стали притягиваться к лодке, становясь в разы больше. Огонь от них ясно освещал всё вокруг, и свет падал даже на тонкий бледный подбородок, окрашивая его в тёплый желтый цвет. Чёрные глаза бесстрастно смотрели прямо в глаза Мадаре, но бывалого озорного огонька в них больше не было. Это была она, и в то же время и не она.

– Что ты чувствовал, когда убивал всех их?

– Ничего.

– А что ты чувствовал, когда убил меня?

Мадара опустил голову, не в силах смотреть ей в глаза. Это было впервые, когда он опускал перед кем-то взгляд. Некогда сильный, бесстрашный и отважный, он был бессилен перед своим прошлым. Его губы сжались в тонкую линию, а затем он, будто вновь надев свою маску, поднял голову и с горькой усмешкой посмотрел ей в лицо.

– Самое забавное, что именно ты со мной в одной лодке. Это таким образом издеваются надо мной?

Он не хотел быть слабым. Даже перед лицом своей смерти он не был слабаком, ведь обещал быть сильным ещё в детстве, когда на его глазах умирала мать. Он каждый день вытачивал себя, подобно скульптуре, тренируя не только своё тело, но и дух. Учиха никогда не открывался человеку, делал всё возможное, чтобы его истинные чувства остались никому неведомы. И сейчас он не собирался их показывать. Не собирался падать в грязь лицом и казаться слизняком.

– Это действительно забавно, – спокойным голосом ответила она. – И всё же ты не ответил на мой вопрос. Что ты чувствовал, пронзая моё сердце клинком?

– Ничего.

Его голос не дрогнул, как и ни единый мускул на лице. Он смухлевал, сказав неправду, но теперь уже никто не узнает об этом, так ему казалось.

========== Первая встреча ==========

Он не раз вспоминал их первую встречу. Это время было достаточно жестоким, и сердца людей были наполнены агрессией и страхом. Их клан постепенно умирал из-за бесчисленных битв, которым не было конца. Некогда сильные Учиха бились из последних сил, чтобы отвоевать свои территории и защитить свою честь. Каждое сражение приносило горе в новую семью, а реки крови лились столь часто, что окрашивали земли в бордовый цвет.

В воздухе постоянно витал запах смерти, горя и потерь. Семьи оплакивали погибших сыновей, мужей и маленьких детей. Умирали не только воины, но и безобидные мирные жители. На кладбищах более не было свободных мест, поэтому тела погибших товарищей они сжигали на соломе.

Молодые женщины устали носить траур. Их лица постоянно были заплаканные и опухшие, а в глазах более не было никакого огня. Их поселение было в отчаянии, и ничто не могло скрасить серых дней.

Мадара привык к смертям, но где-то глубоко внутри сердце каждый раз сжималось в тиски, когда они возвращались в свой клан, но уже не в полном составе. Его сородичи погибали на поле боя, и смерть с оружием в руках заслуживала уважения, но их становилось слишком мало. Набеги на кланы продолжались, их сила уменьшалась и буквально растворялась в воздухе.

На его глазах пронзали соклановцев, разрубали их тела на части. Кровь постоянно окрашивала его доспехи во всевозможные оттенки красного, и каждый раз, когда он возвращался домой с битвы, он умывал их водой, видя новые повреждения. Казалось, этому не было конца. День переходил в неделю, а затем и в месяц, и всё начиналось сначала. Со временем у Мадары стали появляться мысли о столь желанном мире, который был невозможен.

Это была его несбыточная мечта. Место, где не будет войн, не будет никаких сражений и горя. Где женщины смогут с улыбкой встречать своих мужей после долгого тяжёлого дня, зная, что он обязан вернуться. А маленькие дети будут жить в полной семье, ощущая тепло от обоих родителей.

Настали тяжёлые дни, и глава клана постоянно собирал своих сыновей в главном доме, чтобы поделиться новым планом. Мадара не всегда разделял с отцом его взгляды, но ещё не имел права перечить ему и брать всё в свои руки. Как сын главы клана, он должен был уважать его и безмолвно выполнять каждый отданный приказ. И каждый раз по его приказу он вновь вооружался и уходил с отрядом в путь, думая лишь о том, скольких людей он потеряет на сей раз.

Таджима Учиха и не задумывался ни о каком мире. Мужчина, потерявший половину детей на войне, готов был действовать решительно и основательно, пытаясь победить всех, кто отважился встать у него на пути. Он желал процветания своему клану; думал, что делал всё для того, чтобы клан находился в благополучии, но не замечал, как своими же решениями убивал его. Им не нужно было так много земель. Не нужен был страх соседей и признание чужестранцев. Но все думали иначе.

Когда отец сказал о том, что им необходимо свершить набег на соседний клан, Мадара вспыхнул в глубине души. Он уважал главу клана, но в тот момент искреннее не понимал мотивов отца. Соседний клан был вполне безобиден, и было глупо отправлять людей на битву с ними, в то время как у них были проблемы с кланом Усумаджи. Их люди являлись сильными шиноби, и именно они в последнее время приносили так много проблем.

Они частенько пересекались на вылазках, а в прошедшие выходные Учиха заметил несколько лазутчиков неподалёку от их дома. Двое мужчин поплатились своими жизнями за полученную информацию о своих врагах, и Мадара предполагал, что это было только начало. Каждой потайной частью своей души он ощущал, что они готовили какой-то план, и что сейчас необходимо усилить оборону, но отец не желал его слушать.

Мужчина гневался внутри себя, но внешний вид его оставался предельно спокоен. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, ни одна искра не промелькнула в глазах за всё то время, что он стоял в кабинете главы клана. Он оставался столь же спокоен, когда вышел на улицу и отправился по дороге прямо, блуждая между выстроенных домов. Мадара совершенно не думал, куда идёт, просто ощущая, что ему необходимо немного остыть и развеяться. Но как бы он ни хотел, его мысли продолжали тяжёлым потоком кружиться в голове.

Он размышлял о том, как ему исправить всю ситуацию, попробовав переубедить отца. Таджима не собирался его слушать, из принципа не пытаясь вдуматься в сказанные слова и вынесенные предложения. Их клан находился на грани, и лишь Мадара замечал это. Все остальные были будто ослеплены той властью и силой, что находилась у них в руках.

Их клан уважали и боялись. Учиха были на слуху, и каждый хотел воспользоваться их услугами, решив тем самым проблемы с соседним кланом. Им хорошо платили за все те битвы, что они пережили, но этого было мало. Со временем они стали переоценивать свои силы, и их люди постепенно начали погибать.

Мысли могли полностью поглотить его, но мужчина продолжал оставаться начеку. Он слышал за своей спиной вдали крик, а затем, почувствовав рядом с собой движение, резко выкинул руку и схватил того, кто так близко приблизился. Его взгляд холодной стрелой пронзил человека, который бежал по улицам клана, и Мадара сощурил глаза, увидев перед собой юную девушку.

Её черные волосы доставали чуть ниже лопаток, но были достаточно короткими для того, чтобы понравиться мужчинам. Насыщенный чёрный цвет притягивал к себе взгляд, но лёгкая волна слегка отталкивала от себя, делая вид девушки немного неряшливым. Взгляд Мадары зацепился за завивающиеся пряди у висков, торчащие будто антенны, прежде чем опустился на само бледное лицо.

Эта девушка не была красавицей, но в ней явно что-то было. Даже спустя годы Мадара вспоминал о ней и задумывался, чем же именно она привлекла его. В тот день, когда он схватил её за руку, её чёрные удивительные глаза широко распахнулись, а пышные ресницы будто в замедленном времени колыхнулись. Он обратил на это внимание, так же как и заметил её сильную худобу, которую невозможно было скрыть обычными широки штанами и кофтой.

Из её рук выпали яблоки и покатились вниз по улице, но Мадара даже не обратил на это никакого внимания. Он даже не обернулся к толстому мужчине, который подбежал к ним, продолжая кричать на девушку. Учиха лишь мог смотреть в большие глаза, в которых удивление сменилось некой детской обидой. Девушка даже не пыталась вырвать руку из его стальной хватки, будто понимая, что это бесполезное занятие.

Их взгляды встретились, но Мадара не увидел в них ни испуга, ни уважения к своей персоне. Каждый знал его, и многие просто боялись даже посмотреть в его сторону, дабы не накликать беду, но девушка была не из них. Она смотрела прямо, с неким вызовом, без единой крупицы страха.

Наверное, они могли стоять так целую вечность, смотря друг на друга. Мимо них проходили люди, широко раскрыв рот и прикрыв его рукой. До мужчины доносился их шёпот, но ему было всё равно. Он видел, как к ним подбежал мужчина, слегка запыхавшись, и зло взглянул на девушку, которую Учиха продолжал держать за руку.

– Воровка! – гаркнул подбежавший мужчина. – Мадара-сама, хорошо, что вы поймали её. Она украла из лавки мои яблоки!

– Одолжила, – обиженно протянула девушка, переводя невинный взгляд на продавца. – Тем более какие они твои, если ты их сорвал с дерева в лесу! А дерево-то ничьё

– Но я же их сорвал, значит, стали мои, и продать могу. Кто же ещё на дерево полезет?

– Так ты сорвал все, что были! Ни одного яблочка не осталось.

– Кто успел, тот и нажился!

Девушка возмущённо выдохнула и надула свои припухлые губы. Казалось, если бы её рука была на свободе, то она скрестила бы руки на груди и притопнула ножкой в знак своего недовольства. Возможно, именно это и привлекло Мадару в первую минуту. Столь детская манера поведения, в то время как все взрослели очень рано в это тяжёлое время.

– Ты лишил косуль еды! Разве не понятно, что в этих землях практически не осталось пропитания? Вся трава сгорела из-за засухи и сражений, а единственное дерево и то уже ободрано до нитки, хотя ни одного яблока не успело упасть. А сейчас родились телята*! Чем матери питаться, чтобы суметь выкормить своих детей?

– Да твоих косуль поймают скоро и зажарят на костре, когда начнётся зима, Наоми.

Наоми поражённо ахнула, а затем сморщилась, как будто эта весть причинила ей немалую боль. Мадара лишь внимательно смотрел на неё, не понимая, как такая девчонка могла выжить в столь суровом мире. Она была будто из другой вселенной, где не было места рекам крови, а где порхали одни бабочки и был тот самый мир и покой, которого мужчина так искал.

– Ты украла яблоки? – холодно спросил Мадара, сжимая её запястье.

– Ну, наверное, – ответила неохотно она, а затем перевела на него взгляд и взглянула в самую душу. – Но я же для благого дела.

Никто никогда не смотрел на него так, как она. Его все боялись в этом клане, уважали и порой просто боялись стоять рядом с ним, не говоря уже о том, чтобы смотреть в глаза. Но эта девушка была уникальна во всём. Она смотрела на него, как на равного себе, и это была или её сильная глупость, или невероятная отважность. Со временем Мадара так и не понял, что же это было на самом деле.

– Воровство сильно карается в нашем клане, – строго проговорил Учиха. – Тебя стоит наказать.

– Наказать? – переспросила она, хлопая ресницами. – Каким образом?

– Обычно отрубают руку за воровство, – ответил он. – Какой рукой ты украла?

В её глазах промелькнул страх, но затем он столь же быстро пропал и на его место пришли повиновение и принятие своей участи. Отведя взгляд в сторону, Наоми подняла ту самую руку, которую держал Мадара, и перед его взглядом предстало её худое запястье. Оно было столь маленькое в его руках, что он поразился, каким образом он сумел не переломать его одним лёгким движением, когда схватил убегающую девушку.

– Этой, – произнесла она покорно.

Рядом стоящий мужчина был предельно доволен происходящим, и от этого Мадаре стало лишь противнее. Он мельком взглянул на него, завидев усмешку на губах и ехидный огонь в глазах, прежде чем перевести взгляд на невинную девушку, которая пошла на такой шаг ради каких-то косуль, чья участь и так бы решилась в ближайшее время.

Кем она была? Она выглядела, как Учиха, но он никогда не замечал её в их поселении. Девушка была достаточно худой, видимо, голодала не один день, но при этом она говорила про лесных животных, а не про то, что украла яблоки для себя. Обманывала ли она в этот момент? Заглядывая в столь чёрные глаза, Мадара полагал, что она была олицетворением всей чистоты и невинности, что могла собраться в этом месте. Ему хотелось верить, что она ему не лгала.

– Я заплачу за эти яблоки, – произнёс Учиха, даже не взглянув на продавца.

– Что? – удивился тот, на мгновение опешив.

Наоми тоже удивилась, но молча смотрела на то, как Мадара, опустив её руку, потянулся к карману и вытащил оттуда несколько монет. Медные монеты блеснули на свету, и мужчина, не посмотрев на них, кинул их продавцу. Всем было понятно, что эти яблоки не стоили столько денег, но каждый из них промолчал.

– Больше никогда не воруй, – холодно проговорил Мадара. – Если нужна помощь, то просто попроси. Клан должен помогать.

– Больше не буду, – проговорила девушка, а затем счастливо улыбнулась. – Спасибо!

Эта улыбка была олицетворением искренней благодарности, которую он никогда не встречал. Он невольно замер на месте, чувствуя, как его руки опускаются по швам, а в душе происходит нечто странное, то, что он никогда не испытывал. Эти странные ощущения заставили его напрячься и нахмуриться, желая поскорее убраться с этой дороги и отправиться на тренировочное поле.

– Собери яблоки и уходи, – грубо сказал он, разворачиваясь.

Он слышал, как за его спиной зашевелились, и, проделав несколько шагов вперёд, обернулся, чтобы взглянуть на девушку, которая собрала упавшие яблоки и побежала дальше вниз по дороге. Фыркнув, мужчина последовал дальше своей дорогой, но затем замер на месте и тяжело вздохнул. Любопытство проснулось в нём впервые за долгие годы, и, закрыв глаза, он сосчитал до десяти, но интерес никуда не пропал.

Тогда он обернулся, никого не заметил и неспешно последовал в ту сторону, куда убежала столь необычная девушка. Он видел её вдали, а когда она скрылась с глаз, то он перешёл на другую дорогу и ускорил шаг. Мадара видел, что она поспешила в лес, и уже тогда ему пришлось перейти на бег. Учиха был опытным шиноби, поэтому без какого-либо шума проследил за Наоми до самого берега озера, а она даже ничего не заметила.

Мужчина остался стоять за стволом дерева, наблюдая за девушкой, что опустилась около густых кустов и высыпала все собранные яблоки на землю. Затем Наоми отошла на пару шагов назад и стала ждать, а Мадара продолжал наблюдать за ней, прислонившись плечом к коре дерева и сложив руки на груди. Ему было интересно, что же последует дальше, и он несколько удивился, когда из-за густых веток вылезла тощая косуля, с опаской смотря на рядом лежащие яблоки.

Косуля с осторожностью подошла к еде и принюхалась, прежде чем вкусить плод. Вслед за ней из кустов вылез детёныш, который был ещё совсем мал и глуп. Он неуклюже последовал за своей матерью, а косуля, завидев его движение, перестала есть и подняла голову, пристально смотря на девушку, которая за ними наблюдала.

Мадара видел счастливую улыбку на лице Наоми, прежде чем она сделала ещё пару шагов назад и удалилась в лес, направляясь обратно в поселение. Эта девушка не обманула его, и она действительно принесла яблоки лесным животным, в то время как сама могла их съесть. Она была особенной, и в тот день, уходя из леса и возвращаясь домой, Учиха понял, что так и не погасил свой интерес.

Комментарий к Первая встреча

*Косули близкие родственники оленей, поэтому многие называют детенышей косули оленятами. Также считают, что так как косуля относится к парнокопытным и жвачным, то допустимо называть детеныша теленком.

========== Похищение ==========

Новая весть пришла после обеда, когда её совсем не ждали. Уже через пару минут Мадара стоял в комнате перед своим отцом, полностью вооружившись с головы до ног. Он знал, что впереди его ждал долгий путь, и необходимо было быть готовым ко всему. Его младший брат стоял по левую руку, облачённый в точно такие же красные доспехи, что и он сам.

Их внимание было сосредоточенно на Таджиме Учиха, чьё лицо было мрачнее тучи. Под глазами пролегли тёмные круги, кожа натянулась на лице, а руки, некогда сильные, неожиданным образом высохли буквально за пару дней. Глава клана выглядел больным, но никто не смел произнести эти слова вслух, а сам мужчина не хотел проявлять слабость.

Его тело постепенно слабело, но его дух оставался столь же крепок, как и раньше. Возможно, он уже готов был уйти на покой, но последние события в клане не позволяли ему опустить руки и отойти от власти. Вражда с соседним кланом Усумаджи только усиливалась, а клан Сенджу как никогда маячил перед глазами. Таджима разрывался между ними, не зная, куда отправить свои отряды и с кем первым затеять войну, пока решение не пришло само.

– Вы вдвоём отправляетесь по следу, – произнёс глава клана, опустив руки на столешницу, заваленную свитками. – Усумаджи не могли далеко уйти. Мы должны спасти наших женщин!

– Скольких они выкрали из поселения? – холодным тоном спросил Мадара.

– Троих. Достаточно молодых, чтобы смогли принести потомство. Мы не должны допустить, чтобы сила шарингана смогла попасть в чужие руки.