Текст книги "Пропавшая (СИ)"

Автор книги: -Edelweiss-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Наверное, ему стоило еще тогда догадаться, что эта Непризнанная отличается от всех, кого он встречал раньше. Он был готов к тому, что на нее отреагирует заклинание, наложенное на скульптуру. Но обычно ему приходил лишь слабый импульс, указывая на очередную чистую душу… или тело. Чаще тело. То, что произошло в Зале Славы с Вики, стало неожиданностью. Первой, но далеко не последней. Связанные ауры он увидел сразу. Как и остальные демоны. Но Люцифер запретил даже упоминать об этом. Его влияния хватало. К этому моменту почти не осталось демонов, которые были бы преданы Сатане.

Он знал, что никаких положительных эмоций у девчонки эта новость не вызовет. Она то избегала его, то игнорировала. Вряд ли, узнав о непонятной связи, она бы изменила своим привычкам. И он решился на отчаянный шаг – привязал ее к себе, отрезая от остального мира настолько, насколько это возможно. Спрятал ее ото всех. Попытался сделать вид, что все идет как раньше. Конечно, долго это продолжаться не могло. Сатана узнал о девчонке. Еще бы, не зря же отец навязал ему свиту, которая докладывала о каждом шаге. Люцифер давно научился притворяться, делать то, что от него ждут, только вдали от посторонних глаз занимаясь действительно важными вещами. Но Вики как будто специально лезла на рожон, выдавая и себя, и Люцифера с головой.

Все, что могло пойти не плану – пошло. Нужно было еще тогда догадаться, что с этим пророчеством все совсем не так, как представлялось изначально. Но в голове слишком прочно засела мысль о том, что сила передастся тогда, когда девушка расстанется со своей “чистотой”. Это было логично, ведь не зря даже в земной культуре так воспевают процесс дефлорации. Он действительно сопровождается мощным энергетическим выбросом. Девственницы… Сколько их было в жизни Люцифера? Слишком много. Они надоели до тошноты. Набили оскомину. Всех их можно было разделить на две группы – те, которые омерзительно боялись, настолько, что начинаешь ощущать себя насильником, и те, кто считал свою мнимую чистоту ценностью, показывая, как ему повезло быть первым. Вики даже здесь отличалась от всех. Она вообще ни о чем не думала. Просто беззаветно отдаваясь, желая Люцифера не меньше, чем он хотел ее.

Слишком искренняя, порой смешная девочка. И неправильная. Единственная, кто не обращал на него внимание, когда он был окружен славой в школе. Но полюбила, когда увидела без вечной свиты и привычных ежедневных побед. Первая, кого интересовало не его положение, а он сам. Наивная настолько, что не знаешь, как ее назвать – милой или глупой. Настолько светлая, что предпочла стать демоном, лишь бы не погружаться в ангельское лицемерие. Настолько бескорыстная, что променяла теоретическое воссоединение с матерью на одну только возможность помочь чужому для себя миру. Настолько преданная, что бросилась на помощь сыну Дьявола, даже когда узнала, что он ее использовал. Настолько самоотверженная, что пошла на смерть, спасая мир, полный демонов.

– Мне жаль, – снова послышался голос ангела, – Если бы она была урожденной, был бы хотя бы крошечный шанс. Но… Ты же понимаешь.

– Нет, – отрезал Люцифер, резко выныривая из своих мыслей и быстрым шагом направляясь на выход из комнаты, – Жди здесь, Муриэль, – бросил он через плечо, выходя за дверь.

***

Кабинет, в котором женщина с золотистыми крыльями хмурясь, склонилась над бумагами, даже не намекал, а буквально кричал, что здесь нет места демонам. Бежево-золотые тона и показная роскошь говорили о том, что помещение принадлежит Серафиму. Можно было бы подумать, что владелец этого интерьера самоутверждается исключительно за счет обстановки, показывая, насколько он отличается от остальных бессмертных. Но ведь ангела невозможно заподозрить в таком лицемерии.

Белоснежная резная дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, едва не слетев с петель. На пороге предстал тот, кого невозможно было вообразить в этом царстве благочестивости.

– Люцифер? Чем обязана? – спросила женщина, практически не отрывая взгляд от бумаг.

– Вики умирает.

– Печально. Но она сделала свой выбор.

– Тебе что, совсем плевать? Она ведь твоя дочь!

Ребекка прищурилась, внимательно окидывая взглядом фигуру Люцифера.

– Тебе ли не знать, как эфемерны становятся земные связи здесь. Впрочем, я не намерена продолжать этот бессмысленный разговор, в котором прозвучат еще сто бесполезных вопросов. Что тебе нужно, Люцифер?

– Не притворяйся, что не знаешь! Вики умирает от истощения. Ты можешь ей помочь!

– Теоретически, – Ребекка, наконец, оторвалась от бумаг, откидывая на кресле, – Но ты забываешь, что она стала демоном. Наши энергии, скорее всего, будут несовместимы.

– И ты даже не попытаешься спасти ей жизнь?

– Не вижу в этом смысла, – пожала плечами белокурая женщина.

Взгляд Люцифера, кажется, мог испепелить на месте любого. Но Ребекка, как будто, не замечала этого. Она спокойно выдерживала его гнев. Ни один мускул не дрогнул на лице Серафима с тех пор, как новый правитель Ада вторгся в ее кабинет.

– Не делай вид, что тебе все равно!

– О, поверь, Люцифер, я полностью искренна. Ты ведь прекрасно знаешь, что всем Непризнанным дают порошок забвения. Так что для тебя Вики намного ценнее, чем для меня, – улыбается Ребекка.

И куда делась вчерашняя испуганная Непризнанная? Сейчас перед Люцифером сидел жесткий политик, который готов был идти по головам ради достижения собственных целей. Демон прекрасно понимал, что порошок забвения не мог дать такого эффекта. Да, он помогал забыть о земных привязанностях. Но личность он не менял. Ребекка родилась с таким характером. Она не забыла дочь. Просто чувства притупились. Но если бы на Земле для нее на первом месте стояла бы семья, сейчас этот разговор просто не состоялся бы. Все происходящее означало одно – Ребекка всегда была жесткой стервой, которая всегда и во всем преследует исключительно свои цели. Порошок просто помог ей это осознать. Она готова пожертвовать призрачным шансом на воссоединение с дочерью. Готова положить ее жизнь на алтарь собственных интересов. И Люцифер прекрасно понимает, что это значит. Ему не нужно намекать дважды.

– Чего ты хочешь?

– Мне нужно, чтобы все было как раньше. Чтобы Равновесие было соблюдено.

– Чушь! Равновесие – пустой звук. Не води меня за нос, Ребекка. Ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь агитировать за межрасовые связи и склонять ангелов на путь тьмы. Я спросил – чего ты хочешь? И я не стану повторять дважды!

Белокурая женщина рассмеялась холодным смехом, от которого у более восприимчивого существа могли бы пойти мурашки по телу.

– Еще как станешь! – она выдержала паузу, глядя в алые глаза, которые вспыхивали адским пламенем, но, казалось, что она совсем не страшилась гнева высшего демона, – Впрочем, я не намерена испытывать твое терпение. Все очень просто. Более того, я уже сказала, что мне нужно – оставить все как есть.

– Ты же знаешь, что это невозможно!

– Подожди, – подняла она руку, – Ты меня не дослушал. Мне нужно всего лишь, чтобы ты не посещал Небеса. Впрочем, школу тоже. Очень удачно, что она расположена на нашей территории. Дай клятву, что ты никогда не покинешь Ад, и я попытаюсь ее спасти.

Тяжелое молчание, которое повисло в комнате, казалось, могло смутить даже самого заядлого циника. Но эти двое не замечали напряжения. Алый взгляд встретился с голубым в немой борьбе.

– Нет!

– Ты пожертвуешь ее жизнью ради возможности появляться здесь?

– Ребекка, ты прекрасно понимаешь, что дело не в самой возможности! Из тебя очень плохой переговорщик. Ты задала изначально невыполнимые условия. Я не могу пойти на это.

– Тогда я ничем не могу помочь, – пожала плечами женщина, показательно углубляясь в бумаги, лежащие на шикарном резном столе из белого дерева.

Гортанный рык сотряс стены комнаты, но никак не повлиял на Серафима. На ее лице не промелькнуло никаких эмоций. Казалось, ей было все равно, что в метре от нее высший демон сгорает от ярости.

Люцифер отлично осознавал, что значит ее требование. Казалось бы, всего лишь закрыть себе доступ на Небеса. Что с того? У него хватает подчиненных, чтобы выполнять все поручения. Но на самом деле, пожизненная изоляция Люцифера – это пожизненная изоляция всех демонов. Все тот же перекос с Непризнанными. Невозможность участвовать в большой политике. По сути, он становится нерукопожатным, если выражаться земными терминами. У него не будет и десятой доли тех возможностей, которые есть у рядового Серафима. За жалкие крохи полномочий ему смогут навязать все самые неприятные обязанности. Стоило так долго планировать свержение Сатаны, стольким жертвовать ради этого, чтобы все вернулось на круги своя. Вот только жертвовать пришлось вовсе не Люциферу. Девушка, которая сделала это за него, сейчас лежит на больничной койке, с каждым мигом приближаясь к точке невозврата.

– Назови срок, – прошипел Люцифер.

– Ты решил поторговаться? Интересно… – протянула Ребекка, отрываясь от своих документов, – И что же ты можешь мне предложить?

– Год.

Ребекка снова рассмеялась своим холодным смехом, но затем активно включилась в торг. Причем с таким остервенением, как будто выросла не в благочестивой Северной Америке, а на Ближнем Востоке, воспитываясь в духе местных традиций. Но политика не знает национальности. Каждый хотел отстоять как можно больше. Ребекка понимала, что не стоит давить слишком сильно, чтобы не пережать. Люцифер пытался отыграть как можно больше, в душе осознавая, что уже проиграл. Он согласится на эти условия, какими бы они ни были. Пойдет на этот шаг ради призрачного шанса.

– Сто лет, – прозвучало последнее слово, с которым согласились обе стороны. Приговор упал камнем, гулким эхом отражаясь от стен, отдаваясь в мозгу.

– Я, Люцифер, Сын Сатаны, клянусь, не переступать чертоги Небес в ближайшие сто лет. Клянусь уйти в Ад, и покидать его только для выполнения земных заданий, после того, как смогу убедиться, что Вики Уокер выживет.

– Последнего не было в условиях! – вскричала Ребекка, поднимаясь с кресла, оперев руки на стол.

– Ты же не думала, что пущу все на самотек! Я должен убедиться, что ты выполнишь свою часть сделки.

Белокурая женщина прищурилась, гневно оглядев фигуру демона.

– Но у меня нет гарантий того, что моя энергия поможет Вики!

– Что ж, тогда тебе лучше постараться сделать так, чтобы помогла. И чем быстрее, тем лучше. Каждая секунда отдаляет тебя от столь желанного приза, – усмехнулся Люцифер.

Целая минута понадобилась Ребекке, чтобы взять себя в руки. Нельзя сказать, что она не собиралась помогать своей, так называемой дочери, которая выбрала путь демона. Но это не было ее первостепенной задачей. Впрочем, больше всего женщину раздражало то, что если Вики не примет ее энергию и все же умрет, сделка с Люцифером не состоится.

Уничтожение Сатаны стало настоящим трауром для Небес. Да, он был чокнутым садистом, но при этом полностью управляемым. Его было легко просчитать. Пообещать мелкие привилегии в обмен на реальную власть. Выменять золото на стеклянные бусы*. Конечно, устоявшуюся политику так просто не сломить. Она выстраивалась тысячелетиями и потребовала огромных жертв со стороны ангелов. Именно сейчас белокрылые занимали то место, которое им положено, возвышаясь над импульсивными и недалекими демонами. Но постепенно, исподволь, Люцифер смог бы сломить эту систему, повернуть в свою сторону. Ребекка выиграла сто лет, которые уйдут на подготовку нового плана, включающего в себя более разумного правителя Ада. Впрочем, одно слабое место этого демона она уже узнала…

– Хорошо, – смогла взять чувства под контроль Ребекка, – Пойдем.

***

Люцифер наблюдал, как Серафим, склонившись над бескровным лицом Вики, отдавала ей энергию скупым ручейком. Процесс контролировал Муриэль. Один из немногих ангелов, которых стоило уважать. Он держался в стороне от политики, предпочитая исцелять, а не воевать за власть. Он никогда не делал разницы между ангелами, демонами и Непризнанными, стараясь помочь всем одинаково. Люцифер знал – если Муриэль взялся за этот случай, он доведет дело до конца.

Процедура затягивалась. Люциферу было сложно спокойно наблюдать, а не расхаживать по комнате нервной походкой. Но ничего не мешало ему в нетерпении сжимать кулаки, стараясь унять столь непривычное для него волнение.

– Все. На сегодня хватит, – остановил Муриэль Ребекку, – Это удивительно и почти невероятно, но она приняла ее энергию, хоть и не всю. Понадобится еще несколько таких процедур, а период восстановления будет достаточно долгим, но она будет в порядке, – улыбнулся ангел, обращая взор на Люцифера.

Как будто не веря в эти слова, демон подошел к кровати, вглядываясь в лицо бывшей Непризнанной. Мелкие раны начали подживать, кожа приобрела более здоровый оттенок, но лицо все еще выглядело изможденным. Рисунок ауры остался прежним. Впрочем, теперь он всегда будет таким. То, как менялась Вики на протяжении последних недель – нонсенс, который больше не повторится. Сегодняшняя процедура не влияла на рисунок, а лишь наполняла его энергией. И уже сейчас было видно, что чернота в ее ауре стала немного ярче, начав переливаться.

– Тебе пора выполнить свою часть сделки, Люцифер, – услышал он за спиной строгий голос Ребекки.

Но напоминания были лишними. Демон отлично помнил, что он должен сделать. Жаль. Безумно жаль, что Вики очнется в одиночестве. Будет терпеть косые взгляды и шепот за спиной, когда вернется в школу. Впрочем, от этого он все же постарается ее оградить, пусть и не своими руками. Но его все равно не будет рядом. На долгие годы учебы Вики будет избавлена от его присутствия. И даже когда закончит школу и спустится в Ад, вряд ли захочет встретиться с ним.

Люцифер притронулся к коже, погладив щеку большим пальцем. Задержал взгляд еще на секунду, пристально вглядываясь, как будто пытаясь в мельчайших деталях запомнить это лицо. А затем развернулся, и, не оглядываясь, вышел за дверь, чтобы не появляться на пороге этой комнаты ближайшие сто лет.

* Во время колонизации завоеватели часто выменивали у туземцев реальные ценности, вроде золота или земель, на всякие безделушки, вроде стеклянных бус и даже ракушек. Например, остров Манхэттен был куплен за 60 гульденов, что эквивалентно 24 долларам.

========== Часть 17 ==========

Сознание возвращалось медленно. Вязкая пелена не хотела отпускать, постоянно увлекая обратно. Но в какой-то момент яркий свет резанул по глазам, окончательно выдергивая меня из непонятного состояния. С трудом разомкнув веки, я обвела комнату взглядом, и сразу поняла, где я нахожусь. Такая обстановка и специфический запах, ударивший в нос, бывает только в больницах. На секунду я даже испугалась того, что все произошедшее было сном или галлюцинацией, и только теперь я, наконец, очнулась после автомобильной аварии. Но нет. Вид за окном намекал на то, что здание находится на Небесах. Странно, почему так получается – бессмертных ведь не лечат теми же лекарствами, что и обычных людей, так почему в больницах – что здесь, что на Земле, запах одинаковый?

Мои странные и совсем неуместные размышления резко отогнала пришедшая в голову мысль – я жива! Но как такое возможно? Я ведь помню, как отдала все свои силы до последней капли, пытаясь удержать Сатану. И даже если бы мне удалось каким-то образом выжить, правитель Ада собирался уничтожить этот мир. Уже начал это делать! Так почему я все еще чувствую свое тело?

Мысли путались, сосредоточиться на чем-то конкретном не получалось, голова была как будто обернута ватой, а в ушах слегка гудело. Внимание привлекла открывшаяся дверь. В комнату вошла женщина, которую я не видела очень много лет, но все равно сразу же узнала.

– Мама, – хотела воскликнуть я, но из горла вырвался лишь низкий хрип. Все пересохло настолько, что звуки отказывались складываться в слова.

– Тише, Вики, подожди секунду, – она заботливо поднесла ко мне стакан с водой и, придерживая голову, напоила. Стало немного легче, по крайней мере, горло перестало саднить.

– Мама… – еще раз протянула я, на этот раз удачно, – Как ты здесь оказалась? Почему я здесь?

– Где же мне еще быть? Ты же не думала, что я останусь в стороне после того, как моя дочь чуть не погибла! – с улыбкой ответила Ребекка.

На глаза навернулись слезы. Я так долго об этом мечтала. Жаль только, что потребовалось пройти через все это, чтобы увидеть родное лицо.

– Но что произошло? Где Люцифер? – при мысли о нем внутри все похолодело. Я-то здесь, почти в порядке, а вот что случилось с ним?

– В Аду. Занимается делами, полагаю. Он же занял престол своего отца, так что дел у него, должно быть, немало.

– Он не приходил? – глупая надежда мелькает в моих глазах, и тут же разбивается о жесткий ответ.

– Нет, – покачала головой мама, – Мне жаль.

Сердце пропустило удар и сорвалось куда-то в пропасть. Конечно, он не приходил. Ты ожидала чего-то другого, Вики? Не пора ли поумнеть? Ты ведь отлично знала, что он тебя просто использовал, а все его мифические чувства к тебе были просто плодом твоего больного воображения. У него нет причин караулить момент, когда ты придешь в себя, просиживая часы или дни возле кровати, как в сопливых мелодрамах. Конечно, у него нашлись дела поважнее. Вряд ли он вообще захочет еще раз увидеться со мной. Он ведь теперь так занят! Еще одна неожиданная мысль взорвалась у меня в голове противопехотной гранатой, заглушая даже звук моего вдребезги разбитого сердца.

– Стоп. Что? Он занял престол? Это значит, что Сатана… Мертв? Но как?

– Да, Вики, он мертв. Но я не знаю подробностей.

– Как я выжила? – задала я вопрос, который нужно было выяснить с самого начала, а не размениваться на бессмысленные поиски Люцифера.

– Тебе очень повезло, что у тебя здесь есть мать, – улыбнулась она, – Удивительно, но моя энергия подошла. Тебя удалось вытащить, когда ты уже висела на волоске. Но теперь все будет в порядке, хотя тебе еще предстоит долгое восстановление.

Мама поделилась со мной энергией. Еще один камушек добавляется в лавину фактов, смывающей на своей пути последние иллюзии. Энергия Люцифера тоже мне подходила. Но спасла меня мама. Почему этого не сделал он? Слишком много вариантов! Первый – он сам был не лучшем состоянии и просто не мог отдать хоть что-то. Второй – ауры больше не связаны. Третий, и самый вероятный – он просто не захотел тратить на меня время. Но желая убедиться, сосредотачиваюсь, пытаясь перестроиться на другое зрение. Но как бы я не старалась, ничего не получается.

– Что с моей силой?

– Ты потеряла слишком много. Она еще не восстановилась. Даже когда способности начнут возвращаться, тебе нельзя будет их использовать, по меньшей мере, месяц. Пока будешь учиться исключительно теории. К практике приступишь только после того, как я разрешу, – она снова мягко улыбнулась и погладила меня по голове, – Мне разрешили навещать тебя, так что теперь мы будем часто видеться. А сейчас отдыхай. Я думаю, к вечеру ты уже достаточно окрепнешь и сможешь переместиться в свою комнату.

Мама поднялась и ушла, оставив меня наедине со своими мыслями. А думать не хотелось совершенно. Сердце продолжало отплясывать бешеный ритм, в груди ныло, а где-то в районе желудка образовалась пугающая пустота. Я должна радоваться тому, что выжила. Прыгать от счастья. Но у меня не получалось. Разбитое сердце не подчинялось голосу разума. Оно скулило, просило о помощи.

Когда за Ребеккой закрылась дверь, слезы, которые жгли глаза уже давно, все же предательски брызнули. Я снова начала захлебываться в истерике. Только на этот раз рядом не было того, кто смог бы меня успокоить и сказать, что все будет хорошо.

***

Не знаю почему, но вернулась я не в свою старую комнату, которую делила с Мими. Мне выделили новые апартаменты, причем намного роскошнее предыдущих. В отличие от скромной комнаты с неширокими кроватями и потрескавшейся штукатуркой на потолке, эта была идеальным образцом венецианского стиля. Белые деревянные панели на стенах, тяжелые золотистые шторы, огромная кровать под балдахином, туалетный столик из резного дерева. Дверь ведет в шикарную мраморную ванную комнату. И за какие заслуги мне такое великолепие? Я могла бы подумать, что дело в том, что я больше не Непризнанная. Но ведь я жила в одной комнате с Мими – урожденным демоном. Более того, дочерью Мамона! Оставался только один очевидный ответ – в этом есть заслуга моей матери.

Следующую неделю я провела в пределах этой комнаты, выходя только для того, чтобы поесть и сходить в библиотеку. Причем старалась делать это в такое время, чтобы не попадаться никому на глаза, то есть либо днем, когда у всех занятия, либо ночью. Я впала в какое-то сонное состояние, из которого никак не могла выбраться. Не хотелось ничего. Я с трудом заставляла себя вставать по утрам. Ни с кем не общалась. Даже редкие визиты матери теперь проходили безрадостно и даже как-то болезненно. Почему-то все ее понимающие улыбки казались фальшивыми и совсем не приносили облегчения. Наверное, виновато состояние.

Мне в принципе не хотелось ни с кем общаться. Вместо этого я, с каким-то мазохистским удовольствием, постоянно прокручивала в голове события последних недель. Те редкие часы счастья, которые мне удалось пережить, вызывали судорожные всхлипы. Но особенно часто в сознании всплывали слова Ости, сказанные на плато. Они приходили по ночам, не давая спать, оставляя тяжелые темные круги под моими глазами. Я прекрасно понимала, что так продолжаться не может, но все равно отчаянно жалела себя, продолжая тихо плакать по вечерам, уткнувшись в подушку.

Когда мама сказала, что через пару дней мне нужно будет возвращаться к занятиям, пока только теоретическим, я поняла, что нужно как-то выводить себя из этого состояния. Брать себя в руки. Я не первая и не последняя, кому разбили сердце. Но никто не перестает жить, закрываясь от всего. Мне тоже нужно было собрать себя по кускам, нацепить на лицо маску уверенной в себе и жизнерадостной девушки, и выйти, наконец, из своей берлоги.

Несмотря на настрой, я не побежала вливаться в общество сразу же. Было банально страшно. Кроме разбитого сердца, болела и уязвленная гордость. Наверняка о том, что произошло на плато, осведомлены все. А самое ужасное – если Ости знала о милой традиции Люцифера лишать девственности всех, кто попадется ему на глаза, то остальные могли тоже догадываться. Я ведь провела с новым правителем Ада непозволительно много времени, причем исключительно наедине. И все, о чем окружающие не знают, они уже успешно додумали. Но я убеждала себя, что мне нужно будет пережить всего один день, а дальше все наладится. Со временем обо мне все забудут. Ну в конце концов, я же не единственная, кого трахнул Люцифер! А ведь я даже не была Непризнанной на тот момент – уже успела стать демоном. Так что даже главный закон Равновесия никаким боком не нарушила.

Просто секс. Это был просто секс. Другие легко к этому относятся. Почему же ты не можешь?

Таким образом я успокаивала себя еще два дня, и вот, момент, которого я так страшилась, настал. Я стояла перед дверью своей комнаты, не решаясь открыть. Потому что как только я ее отворю, мне нужно будет пройти по коридору, выйти в общий зал и зайти в кабинет, где Геральд начнет вести лекцию. Глубокий вздох, и я все же открываю эту проклятую дверь. Идя по коридору, вздрагиваю от каждого шороха, но на удивление, эта часть здания пуста. Только в общем холле меня окружает толпа, и я опускаю голову чуть ниже, закрываясь волосами, в надежде, что меня не узнают. Это глупо, и я прекрасно это понимаю, но ничего не могу с собой поделать.

Зайдя в кабинет, даже не отрывая глаза от пола, чувствую, как на меня устремляются десятки взглядов. И я гордо вскидываю голову, расправляя плечи, натягиваю на лицо улыбку – все как репетировала, и рассматриваю помещение, стараясь не задерживать взгляд на лицах. Увидев несколько свободных мест, иду к Энди, который сидит в одиночестве. Присаживаюсь только на краешек стула, чувствуя, как одеревенела моя спина, а пальцы мелко подрагивают. Но изменить положение сейчас, кажется, невозможно физически.

– Вики… – слышу сбоку неуверенный голос Энди.

Повернув голову, смотрю в знакомые серые глаза, которые сейчас светятся от запредельного счастья. И тот факт, что хотя бы один друг рад меня видеть, сбрасывает с моей души огромный камень, который давил настолько сильно, что было трудно дышать.

– Привет, Энди, – расплываюсь я в улыбке.

Ему я действительно могу улыбаться искреннее. Он просто рад меня видеть. Он не участвовал ни в восстании, ни в большой политике. Не знал о том, что подготовил для меня Люцифер, в отличие от всех членов его “команды”. Именно поэтому я не села к Мими, которая тоже находится в этой аудитории. Невозможно называть кого-то подругой, если знаешь, как ее собираются использовать, но продолжаешь молчать.

– Как ты? Я даже не знал, что тебе уже разрешили вернуться на занятия. В один момент ты просто пропала из лазарета. К тому моменту ты уже осталась одна, к тебе и так редко пускали. Но потом ты просто исчезла. Никто не знал, что с тобой. Я очень переживал! Ты себе не представляешь, как я рад, что с тобой все хорошо!

Энди прервал Геральд, появившийся на пороге. А у меня появились дополнительные поводы для размышлений. Я была в лазарете не одна? Ну конечно, блин, не одна! Наверняка пострадали и другие.

Когда лекция закончилась, я быстро выскочила из аудитории, утягивая за собой Энди, игнорируя попытку Мими со мной заговорить. Быстро проведя его по пустым коридорам, я почти затолкала его в свою комнату.

– Рассказывай, – практически приказываю я.

Но он не слушает, подходит и крепко обнимает меня, как будто желает убедиться, что я действительно настоящая. Постояв так минуту, он отстраняется, не переставая улыбаться.

– Что тебе рассказать? Это я должен у тебя подробности выспрашивать. Ты же была в центре событий, – лукаво подмигнул Энди.

Я прекрасно понимаю, что его реакции можно не бояться, но все равно сжимаюсь от этих слов.

– Давай не будем об этом, пожалуйста, – говорю я, и вижу, как его лицо принимает серьезное и сосредоточенное выражение, – Расскажи мне то, что знаешь ты.

– На самом деле, не так уж и много, – вздыхает он, присаживаясь на кресло, – Вы с Люцифером в один момент куда-то исчезли, а еще через пару дней из школы пропала почти половина учеников. Потом в какой-то момент Ад оказался закрыт для Непризнанных. Но нам ничего толком не говорили, просто посоветовали пользоваться только школьной библиотекой. Слухи, конечно, ходили разные, но до того, что произошло на самом деле, никто даже не додумался, – ухмыльнулся он. – Около двух недель назад земля содрогнулась так сильно, что это почувствовали даже здесь. А те, кто находился возле адской расселины, увидели слой пепла, который застилает все. Раньше нас не пускал только силовой барьер, теперь добавилось и это. Но пепел рассеялся в один миг, как будто его и не было, а сюда начали доставлять демонов, которых уже не могли принять целители в Аду. Потом мы узнали, что Сатана убит и его место занял Люцифер. На этом, собственно, все. Про тебя ничего долго не было известно. Мими говорила, что ты жива, но подробностей никто не знал. Только через пару дней ты появилась в лазарете.

Я ведь даже не подумала о том, что кто-то еще мог пострадать, полностью зациклившись на своих эмоциях.

– Сколько было раненых? Кто-то погиб?

– Не знаю, сколько именно пострадало, но думаю много. А погибли… Наверное тоже достаточно много. Из тех, кого мы знали лично – Дино и Сэми.

Но если при имени Дино я лишь кивнула, то новость о том, что столь светлый и открытый ангел тоже не пережил эту заварушку, вышибла из меня весь воздух. Я вскрикнула, прижав руки ко рту. На глаза снова навернулись слезы, которых и так было слишком много в моей жизни в последнее время.

– Но как?

– Из того, что говорят, я понял, что Сэми убили во время какого-то сражения. А вот насчет Дино – непонятно. Есть только догадки, но все они звучат слишком фантастично, чтобы их пересказывать.

– А что с Ади?

– Он жив и даже не пострадал. Я видел его пару дней назад в библиотеке внизу. Но он больше не посещает школу. Не знаю почему.

Энди снова подошел ко мне, присев рядом на кровати, и приобнял.

– Вики, пожалуйста, только не вини себя. Ты же понимаешь, что в любом случае ничего не могла сделать. Мне тоже очень не хватает этих ребят. Давай позовем Мими и…

– Нет, – жестко отрезала я, – Ее я звать точно не буду!

– В чем дело?

– Неважно! Лучше скажи – ты знаешь, как удалось убить Сатану?

Непризнанный отстранился от меня и посмотрел долгим взглядом, в котором проскальзывало удивление и какая-то другая, непонятная эмоция.

– О чем ты говоришь, Вики? Это же ты его убила…

– Я? – глаза расширились, а рот, наверное, некрасиво приоткрылся, – Как такое возможно?

– Это я у тебя должен спрашивать. Но о том, что смена правительства – это исключительно твоя заслуга, знают все. Тут как раз нет никакой тайны, – он встал и слегка грустно посмотрел на меня, – Прости, мне нужно бежать на Крылоборство. Увидимся вечером?

Я только кивнула, глядя на то, как за ним закрывается дверь. Новости, которые я узнала, ошеломляли. У меня было время, чтобы смириться с предательством и смертью Дино. Но новость о Сэми оглушила. Я не представляла, как с этим сможет справиться Ади. Они казались неразлучны.

Наверняка были еще жертвы. Просто мы о них не знаем. Кстати, Энди не упомянул о смерти Ости и других демонов из вечной свиты Люцифера. Либо он не знает, либо решил, что это будет для меня неважно. И он прав. Наверное прозвучит жестоко, но мне действительно плевать. Даже смерть Дино ударила по мне, хотя я успела в нем разочароваться и уже не питала к тому моменту никаких добрых чувств. Но Ости… С самого начала она вызывала во мне лишь презрение. Да, я не испытывала удовольствия от осознания того, что она мертва. Но и сожаления никакого не было.

А еще я не могла поверить в то, что именно я убила Сатану. Я отлично помню, как удерживала его из последних сил. Но когда я вкладывала остатки своего резерва, он все еще был жив и пытался сопротивляться. А потом я отключилась. Проснулась уже в лазарете. Получается, мои бесполезные фонарики смогли уничтожить высшего демона? Но самый интересный вопрос – почему мама не рассказала мне об этом? Она не могла не знать, раз об этом известно всей школе. Но Ребекка промолчала, когда я прямо спросила ее об этом. Зачем? С этим предстоит разобраться.

***

Следующие недели прошли относительно спокойно. Удивительно, но всего того, чего я так боялась, отправляясь на первое занятие, не произошло. То есть повышенное внимание, конечно, присутствовало, но имело несколько другой характер. Демоны поголовно смотрели на меня с дружелюбными улыбками и даже каким-то подобострастием, от которого мне становилось неловко. Я, конечно, понимала, что вроде как уничтожила тирана и безумца, которого ненавидели почти все его подданные, но все равно старалась избегать чернокрылых, не выдерживая такого потока дружелюбия.