Текст книги "Занимательный преподаватель (СИ)"

Автор книги: Earrach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Отпусти меня, больно, я задохнусь сейчас, – видимо пелена отступила, и он отпустил меня, бегая глазами и виня себя за этот жёсткий порыв. Максим сел на край кровати и запустил руки в волосы.

– Прости, прости меня. Я не знаю, что нашло на меня. Умоляю прости. Я слишком переживал, ты не брала трубки, я не знал где тебя искать, я обошел полгорода, – еще чуть-чуть и клянусь он готов заплакать.

– Уходи, – мне было больно как физически, так и морально, удар ниже пояса. – Прошу уходи, – я шептала эти слова, растирая красное горло.

– Уверена? – Глаза прожигали меня насквозь.

– Да, – так же тихо ответила, вытирая слезы. Только не знаю от чего они. Радость? Горе? Обида? Злость?

Больше не говоря ни слова, он ушёл, аккуратно закрыв дверь. Именно в этот момент я поняла, что мне нужно, это быть одной, совсем. Не мешкая я достала телефон и набрала номер Матвея, полная решимости сделать шаг на пути к свободе, но несомненно правильный шаг. На удивление он ответил быстро.

– Привет, можешь побыстрее говорить, я тут занят, – в трубке я отчётливо слышала какой-то женский позыв. Не сложно было додуматься, даже в моем состоянии.

– Ты с кем? – Голос стал грубее. Снова слышу, как милый женский голос зовет его куда-то.

– Ты о чем вообще? Я один работаю дома, – как долго он так врет уже?

– Да ладно, не прибедняйся, я слышу женский голос. Давно? – Все само стало на свои места и тяжелый вздох на том конце отличное тому подтверждение моей сформировавшейся теории.

– Алина… – перебиваю, не хочу слушать нюни.

– Я все правильно подумала, Орлов. Пошел ты к черту!

Он что-то пытается сказать, но я кладу трубку. Хоть больше я его и не любила, наверное, но его предательство ударило по мне с двойной силой. Это как тупым ножом в сердце, как оно вообще ещё работает там. Козел на козле, бью все рекорды по неудачам за день. Хуже дня и не придумаешь. Я растеряла всех, кто так или иначе был мне дорог. Мама ещё неделю, в лучшем случае, будет игнорировать. Вот я и вот мое разбитое корыто, доверху наполненное горечью, болью, слезами, страхами, предательством, отрешённостью и прочим не вселяющим надежду дерьмом. Есть ли жизнь после всего этого? Нет.

Крики в соседней комнате утихли, и мама гремела кружками, утешая всех чаем. Было очень неожиданно увидеть ее в своей комнате. Ее глаза красные от слез, как и у меня, она подошла ко мне и обняла, что вообще выбило из колеи.

– Прости меня. Максим нам все рассказал. Глупый поступок он совершил, – мама поцеловала меня в щеку и улыбнулась. – Извини меня, наверное, ты поступила как полагает твой возраст, только в следующий раз позвони. Переодевайся и идём чай пить.

Что он им наплёл там? Что за жест доброй воли? Во рту так пересохло от немого крика, что чай был бы очень кстати. Я отложила все вопросы, переоделась в домашние шорты и майку, натянула тёплые носки и кофту, в доме было довольно холодно, а отопления еще нет и не предвидится.

Все же я перешагнула через свои страдания и вышла на суд людской. Все были повеселевшие и обсуждали явно незаконченную вчера тему. И только один человек сидел безучастно ко всему вокруг. Я затянула шнурки капюшона на шее, чтобы никто не заметил красноты, взяла кружку и села на свободное место. Ну и конечно же ирония судьбы, оно было около Максима Владимировича.

Пока родители увлеклись собой, я сделала пару глотков и все же спросила.

– Что ты им сказал?

– То, что я разговаривал с тобой в грубой форме вчера, ты вспылила и убежала, остановить не смог, – не поднимая глаз, бубнил под нос себе.

– И зачем покрывать?

– Да чтоб ты не мучилась, а мне все равно, я привык. Перебесится мама, как обычно, – все же поднял голову и смотрел в упор, ища какие-то ответы. Его же глаза больше не пылали огнём, потускнели и стали серыми, как будни, которые ждут нас впереди.

Я хотела поблагодарить за это, но понимала, что любое движение отзовётся нам болью в тысячу киловатт. Так мы и сидели, попивая чай и смотря куда-то вдаль, где будущего нет и не предвидится.

========== Часть 10 ==========

POV Макс

Я сижу на диване в компании родителей и девчонки, который совсем недавно наверняка разбил сердце. Не могу сказать насколько сильно мое влечение, но я сделал то что должен был. Возможно я еще не готов поменять свои взгляды на жизнь, бросить разгульный образ жизни, но глупо отрицать, что с появлением этой девчонки моя жизнь разделилась на до и после. Я любил один единственный раз и зарекся больше никогда так не делать и пока у меня с блеском выходит. Алина… Алина чудесная, правда. Каждый раз удивляюсь откуда в ней столько сил отталкивать меня, когда ее с такой силой тянет ко мне. А она отталкивает меня, убегает, пытается сделать больно, но делает больно себе, потому что получает отдачу с моей стороны в тройном размере и не самую приятную. В этом она убедилась сегодня.

Она сидит около меня, подложив под себя ноги. На шее красуется отпечаток руки, который постепенно сходит. За этот порыв я себя виню в полной мере и готов понести наказание. Порой я себя не сдерживаю, но в ее случае это был явный перебор. Она слишком хрупка для подобных замашек. Алина ловит мои косые взгляды и ежится, попивая теплый чай. Ей холодно, но я ничего не могу сделать, ведь наврал родителям, чтобы от нее отвязались, мамаша у нее слегка взбесилась, что было не особо приятно вспоминать. А мои привыкли, что я выкидываю какие-нибудь сюрпризы. Так что я молча сидел и ждал, когда смогу уехать и напиться в одиночестве у себя дома, но вряд ли смогу забыться. Прошлый вечер не дает мне покоя, все-таки она вошла в мою жизнь и гораздо глубже и плотнее чем я ожидал.

Днем ранее

Субботнее утро, в которое я так хотел выспаться, послать подальше все дела и просто отдаться своей кровати. Телефон глухо вибрировал где-то на полу возле кровати, я нащупал его рукой и не глядя нажал на вызов. Это мама. Надеюсь у нее веские основания будить меня, иначе я поведу себя так, как ей совсем не нравится. Обычно в таких случаях она называет меня придурком или что-то вроде этого.

– Слушаю, – ответил спросонья, даже не открывая глаза, в душе надеялся, что на том конце меня пожалеют.

– Сколько можно спать, Максимка? У тебя столько дел сегодня, – мама была в самом наилучшем своём настроении, и единственный человек, который мог нарушить ее идиллию – это я.

– Во-первых, не называй меня так, ты же знаешь, что раздражает; во-вторых, какие у меня дела, и почему я не в курсе? – Лениво приоткрываю один глаз и посмотрю на прикроватные часы. – И в-третьих, сейчас только полдевятого и мой законный выходной, – она как за город переехала стала с петухами вставать. Клянусь.

– Не бубни, мальчик. Сегодня в шесть ты должен быть в ресторане, адрес скину позже. Дорогой, надень самый лучший костюм. Там будет папин старый партнёр по бизнесу с семьей. Девочка просто прелестная, – ее желание свести меня с какой-нибудь тихоней видно из космоса. В прошлый раз добром это не кончилось, я весьма изящно намекнул девушке на лишние килограммы и прыщ на лбу. А та чего-то обиделась.

Я резко прерываю ее несостоявшийся рассказ и завершаю вызов. Падаю обратно в кровать. Да только сна ни в одном глазу. Мамины слова о партнере не выходили у меня из головы, так что я активно принялся вспоминать, кто бы это мог быть. Я со многими знаком и считаю, что труда это не составит. Но ошибался, ни одного не могу припомнить с дочкой за пазухой, кроме тех, что уже видел. Сомневаюсь, что они рискнули бы прийти еще раз, только если не изменились в корне. Я не фанат лежать в кровати и мечтать, как это делают девчонки, так что не раздумывая встаю.

Подхожу к окну и рывком открываю шторы, впуская дневной свет. На улице солнечно, но ветер безжалостно треплет деревья, что листья падают на пешеходные дорожки. Оборачиваюсь на тихий писк и вижу собаку, она сидела у двери и держала миску во рту. Я подошел к ней и мимоходом потрепал за ухом, забрал миску и направился на кухню для исполнения ее маленькой мечты.

Свою Кайли я нашёл на улице года три назад, лежала на пороге дома вся в крови. Недолго думая отвез в ветеринарную клинику, а буквально через пару недель в моем холостяцком жилище появился верный друг. Единственная, кому я нужен, и понял это только недавно, а именно после сказанных мне слов Алины.

То, что она видела вчера, никак не состыковывается с реальностью действительного. Я бы с радостью сослался на женский идиотизм, и простил бы злой, необоснованный взгляд, но ее у меня не было, чтобы искать замену, как она выразилась. У дам это врождённое, никогда ничего и никого не слушать. Они же все могут сами, отчего и страдают. Так что это добавило немного злости к той, что я уже имел на неё.

Как и любая нормальная дама, она имела ряд проблем, которые не давали мне подступиться к ней. Женщины – это сложный пазл, который никому не удалось собрать с первого раза. Некоторым и жизни мало, дабы понять, что к чему.

Во многом из-за своего эгоизма и кретинизма я и отвергал ее, не оставлял себе шанса, на счастье. Ну и парень у неё есть ещё к тому же.

Пока я размышлял на тему Фроловой Алины, корм из переполненной миски падал на пол. От чего я только сильно выругался. Кайли подала голос, тем самым просила при ней не выражаться. Смышлёная, однако псина. Я кое-как подмёл пол и приступил к завариванию чая, в надежде, что он меня окончательно поставит на ноги.

Я сел за стол, но не смог и двух минут просидеть в этой звенящей тишине квартиры. Так что набрал Диму, предложил ему выйти во двор покурить. Этот придурок жил в доме напротив, от чего порой меня воротило. Сейчас это было очень кстати. Быстро оделся, в то, что попалось под руку, взял кружку с чаем, пачку сигарет и Кайли, направился во двор на засиженную нами лавочку.

На улице я спустил собаку с поводка, а сам сел ждать друга, который появился буквально через пару минут. Савин шел бодрым шагом с улыбкой до ушей и блеском в глазах. Такой настрой могли объяснить только два варианта: либо новая девка на ночь, либо тату. Других вариантов никогда не было.

– Маша, Света, Игорь? – Не смог не подколоть друга.

Мы закурили, и он стянул рукав байки открывая руку, полностью забитую татуировками.

– Да пошел ты. Лучше посмотри сюда. Твоя Алинка просто талант, ты взгляни. Невозможно настолько ахуенно нарисовать с моих слов, – да уж тут он был прав, я не всегда понимаю, что он говорит и хочет, а она умудряется рисовать.

Ну и вот опять она, всплывает там, где в принципе не должна, словно пропитала собой все вокруг и около. Я хмурюсь при упоминании девчонки и выкидываю недокуренную сигарету себе под ноги.

– Она не моя, – отвернувшись говорю я, но друг прекрасно все расслышал.

– Да ладно? Ты ее каждый раз глазами раздеваешь, кончай придуриваться, – не могу признаться себе, что она больше чем просто студентка, не могу и не буду, одноразовые связи куда проще, чем ее романтическая натура с заскоками. – Ладно, хрен с ней. Какие планы на вечер?

– Родители позвали на какую-то встречу деловую, – к нам подбежала собака и стала крутиться у моих ног.

– А ты там зачем? Решил подсидеть папашу? – Все знают на сколько сильно я не хочу иметь отношение к бизнесу родителей, зависеть от них и тому прочее, а все эти ужины с потенциальными дамами моего несуществующего сердца, так и подавно не мое.

– Ты же знаешь, что мама непробиваемая. Да вроде там будет девчонка, – может все-таки в этот раз повезет и мне перепадет что послаще, смогу забыться и вернуться к прежней жизни, где ее никогда не было.

– Крепись мужик, всего тебе стоячего.

Тишину двора, которая успела воцариться после нашего разговора, разорвал звонок его телефона. Судя по его наглой весёлой роже, дома заждалась очередная дама, которую лишили утренних удовольствий. Он похлопал меня по плечу, ещё раз пожелал склеить вечером загадочную незнакомку и удалился.

Я выкурил еще одну сигарету в одиночестве, выбрасывая все ненужные мысли из головы. На дворе октябрь и мороз стал пробирать до мозга костей, а я то и сижу в тонкой байке и штанах спортивных. Оставаться здесь дальше уже невозможно, подзываю Кайли, и мы уходим.

Будучи дома я так и вылил не выпитый чай, который чуть было в лед не превратился. На часах десять и я мысленно проклял тот звонок утренний. Не найдя лучшего занятия, пошел искать костюм, который бы мама оценила по достоинству.

В шкафу была отдельная вешалка для этих никчёмных вещей, развешанных чуть ли не по цветовой гамме и все это дело рук матушки. Сегодня в мои планы не входило расстроенное лицо матери, поэтому выбор пал на темно-синий костюм тройку и в тон галстук. Мама всегда сходила с ума по таким вещам мужского гардероба. В этом плане я папе не очень завидовал, но в поддержку купил себе подобный, не прям таки купил, отец привез.

К назначенному времени я был в полной готовности: уложенные волосы, костюм сидит идеально, до блеска начищенные туфли. Кайли сидела в углу коридора, глядя на меня с обидой и злобой в одном лице. Практически каждую субботу я оставлял ее и уходил в загул, на что она обижается каждый раз.

– Сегодня я к тебе приду, обещаю, – под напором ее глаз, я сдался. Да-да я частенько беседую с ней, будто она человек, иначе давно бы тронулся головой в четырёх стенах.

Без пятнадцати шесть я был по нужному адресу. Возле входа уже стояли родители. Я пожал отцу руку и поцеловал маму в щеку. Она была в неописуемом восторге, и неустанно повторяла, что я чудо, а не человек. Надолго ли я останусь таким в этот вечер?

Только мама покончила со своими любезностями появился тот самый партнёр. Если честно, я видел его впервые и был он только со своей женой.

– Добрый вечер, Марго, – женщины обменялись объятиями, сразу было видно, что маме она по душе.

Передо мной стояла женщина приятная на внешность примерно маминого возраста, с русыми волосами до плеч, в чёрном платье с открытыми плечами и длиной до колен, которое было ей к лицу. Естественно я повёл себя более чем галантно и поцеловал ей руку, от чего она невольно покраснела как школьница. Мужчина стройный и подтянутый, возможно спортзал его второй дом, немного с сединой на волосах, но выглядит внушительно и брутально. Мы обменялись крепким рукопожатием и прошли внутрь.

За столом осталось одно нетронутое место, хотя в душе я надеялся, что она не придет и я спокойно проведу вечер. Я косился на этот стул и получил ответ на вопрос.

– Она придёт, скоро, – Марго вяло улыбнулась, но в глазах были недобрые огоньки, видно не любила, когда дочь делала что-то не так. Послушница значит, опять не мое. Хотя может будет выполнять мои желания, тоже не плохо было бы.

Я уткнулся в меню, заранее зная, что отец закажет на всех, но мне нужно было занять себя и скрыться от их надоедливых глаз. Только и успел, что перейти на вторую страницу, как пришлось отложить все дела.

– Вы уж простите ее, никогда не следит за временем, – Марго привлекла наше внимание, неожиданным всхлипом, а точнее кинулась оправдывать девочку.

Отца никогда не смущал такой факт, всегда понимающе относился к таким вещам, так что нисколько не осуждал эту даму, лицо которой из-за плохого освещения я все ещё не мог разглядеть. Так что пришлось встать.

Передо мной стояла моя студентка. Свое состояние удивления я не показывал и стоял с самым обычным видом, хотя она должна была понять, что ее появление не удивляет меня, а веселит. Будто я все знал.

– Знакомься Алина, тот самый непутевый сын, – отец вывел ее из раздумий и разглядывания меня.

А я наоборот стал детально рассматривать ее. Выглядела она просто чудесно, это мини платье с кружевом сверху, маленькие ножки, втиснутые в туфли не по погоде, аккуратно заправленные волосы назад и так сексуально спадающая прядь. Вкуса в одежде ей не занимать. Ее глаза бегали по мне и никак не могли остановиться, хоть она и сопротивляется этому желанию, а мне нравится стоять и наблюдать как она не знает, что делать. Она боится того, что вероятно может произойти останься мы наедине. А я непременно сделаю ей больно и все это в силу привычки быть одному или же оградить одного из нас от неминуемой катастрофы. Я боялся остаться ни с чем, снова испытать боль, я разорвал наши и без того тонкие нити. Так что прекрасно понимаю, что эта встреча ничем хорошим для нас не кончится.

Только я хотел было открыть рот, но меня опередили.

– Очень приятно, Алина, – она робко протянула руку и получила все тот же галантный поцелуй. Я слегка прикоснулся, от чего она вздрогнула и немного сжала мои пальцы. Приятно черт возьми.

– Максим.

Я оторвался от нежных рук и поднял на неё глаза упиваясь реакцией. Все это немного затянулось, пора уже заканчивать. Отодвигаю для неё стул, тем самым приглашая сесть и начать данный вечер.

Вечер вошел уже в привычное для меня русло. Отцы разговаривали о бизнесе, женщины окунулись в разговорах о распродажах и какой цвет сейчас в моде. Я краем уха улавливал информацию по левую руку, и иногда смотрел на предмет моих противоречий и бессонницы. Алина же ни разу не повернулась, не удосужила меня и каплей своего внимания, хотя на что я должен рассчитывать?

Отец часто отвлекал меня и спрашивал мнения по каким-либо вопросам. Куда стоит вложить деньги, что сейчас со ставками рефинансирования, как дела на валютной бирже и прочее. При этом не упускал возможности, показать мой и без того перегруженный мозг и сознательно подталкивая на открытый диспут. К чему я был совершенно не расположен.

С каждым моим заумным словом, она дергала бровями. Ее удивление можно понять, она же думала, что я просто чопорный преподаватель никому не нужной истории. Так что она, не жалея никого вокруг большими глотками выпила уже не первый бокал вина, что в таком заведении крайне неуместно. Пьяный вид моей студентки, не сильно меня привлекал, и я не мог этого допустить. Я вру сам себе, мне очень любопытно взглянуть на неё в пьяном состоянии, но не в таком месте и не при таких обстоятельствах.

– Не налегай на вино, – наливаю ей ещё, и не смог удержаться от этого замечания.

– Не твоё дело, – девочка показывает свой характер, заманчиво конечно, но нет.

Я отстранился от неё, понял, что все бесполезно и она сейчас максимально непробиваемая. Облокачиваюсь на стул и расстегиваю пуговицы пиджака, начиная выстукивать незамысловатую мелодию по столешнице. Вечер безнадежно потерян, дальше только хуже.

Музыка, которая на протяжении всего вечера исходила от рояля, утихла. Немолодой мужчина объявил медленный танец. Все сорвались со своих мест, будто только ради него и пришли сюда. Родители в такой же спешке покинули свои места и оставили нас в неловком молчании.

Брюнетка еще та заноза, но я не мог оставить эту прелестную леди просто скучать и в очередной раз нагло выпить бокал. Протянул ей руку я получил все тоже робкое согласие. Легко сжал ее ручку и повел за собой, рывком притянув к себе. Какая же она маленькая и хрупкая. Видно от вина она стала смелее и устало положила голову мне на грудь, левой рукой она доставала чуть ниже плеча и мягко поглаживала. Для нее это наверняка мило и романтично, даже сказал бы интимно в каком-то роде. Черт, нет, не могу себе позволить этого, не готов. Она начинает задавать безумные вопросы, и я просто возвращаю ее на землю. Игра окончена.

По всем законам хорошего американского кино она со слезами на глазах вырывается и уходит. Мне было неприятно смотреть на неё, но другого выхода я не видел. Может в тот момент я был жутким эгоистом, но дико уверенный в своей правоте. Как бы я не пытался заставить ее остаться, она сумела сбежать в неизвестном мне направлении.

Я обвожу глазами зал, родители все еще увлечены танцами. Плевать на них, хватаю вещи и иду искать истеричку. Не должен, но она в бешенстве и может спокойно натворить разных вещей, хотя я надеюсь, что она все же возьмет себя в руки. Набираю ее номер, самонадеянно конечно, но попытка должна быть осуществлена. Телефон не отвечает, гудки уже эхом раздаются в моей голове. Сажусь в машину и бью со всей силы по рулю. Бросаю телефон на пассажирское и еду во все места, где она может появится, но натыкался на полный крах.

Отец позвонил около двух часов ночи, когда я успел объехать полгорода и просил приехать к ней домой и там дожидаться. Он был прав, все что мог я сделал, разворачиваюсь и еду к ним. Придя в квартиру увидел совершенно нормальную картину для такого вечера. Мать её была в истерике, испорченный макияж, вымученный вид. Отец напротив чувствовал себя расслабленно и ничего в этом плохого не видел. Мои родители тоже находились в непонятных чувствах, поглядывали на меня и спрашивали, что же произошло. Но я качаю головой, не могу подставить ее.

Ночь прошла в полном хаосе. Никто не смог уснуть и обрывали ей телефон. На утро я решил отдалиться от всеобщей паники и ушел к ней в комнату. Самая простая комната, но для нее она наверняка особенная и лучше места не найти. Большая кровать с шелковым постельным бельём, она явно хорошо в нем смотрится. В голове сразу мелькает картина как она укрывает свое голое тело одеялом. Усмехаюсь и осматриваюсь дальше. Сбоку стоит шкаф с комодом, на котором в беспорядке валялась косметика и прочие дамские штучки. У окна рабочий стол на котором одиноко лежит новенький макбук. На стене висит куча фотографий, которые начинались с голой фотки в возрасте полугода до самых новейших. Она так счастлива на них, милая и безмятежная. Я сам того не замечая провел по ним пальцем.

Звонок в дверь привел, меня в чувство и я поспешил вернуться обратно. Я отошел подальше от всех к окну и уставился на пожелтевшую траву. Слышу твердый и решительный тон Марго, значит она все-таки вернулась. Сам того не хотя начинаю злиться в утроенном размере.

Ее отец невозмутимо задает пару вопросов и отпускает ее, все-таки он неплохой мужик, мне бы стоило поучиться у него такому контролю. По ее щекам катятся слезы, головы не поднимает боится встретиться с моим злым взглядом, которым я награжу ее сполна. Злюсь, злюсь оттого, что я все испортил, злюсь оттого, что она мне не безразлична и я не могу больше себе врать. Алина медленно уходит к себе, и я не могу оставаться здесь. Срываюсь с места, как собака с поводка и вместо того чтобы поговорить с ней, прижимаю к стене самым грубым способом. Даже не осознавая, что теряю ее навсегда.

Она пытается вырваться, бьет меня по руке, но разве ее удары можно почувствовать. Все же меня посещает рассудок, и я отпускаю ее. Вижу ее красное лицо, как она еще больше плачет и кашляет. С нетерпением жду награду «Мудак года». Я пытаюсь оправдаться, но она и слышать ничего не желает, а нужно ли вообще меня теперь слушать. Она просит меня уйти и вряд ли это касается только комнаты.

Выхожу из комнаты и ловлю на себе взгляды всех в гостиной. Наверняка им интересно, о чем мы говорили. Ее мать настолько зла на брюнетку, что, пожалуй, моего хренового поведения Алине будет достаточно с головой.

– Прошу прощения, я грубо обошелся с вашей дочерью, – снова встаю у окна и запускаю руки в карманы брюк. Задорный смешок отца дает понять, что вряд ли мне удастся его обмануть, да и себя тоже.

========== Часть 11 ==========

За окном крупные хлопья снега ложатся на заснеженный тротуар. Особенно хорошо они видны в свете фонаря. Не сказать, что я фанат зимы, но первый снег он такой, хочешь не хочешь, а порадуешься.

Я бы ещё долго смотрела в окно на пустынную и тёмную улицу, но сработал будильник, который заставил оторваться от скучного занятия. Встала я ещё задолго до него, что уже вошло в привычку. В последнее время, а именно после последней встречи с Максимом Владимировичем, я стала сама не своя. Потеряла всякий интерес к жизни, вечно унылая, грустная и серая. Ещё немного и стала бы заплетать волосы в косы да садиться за первые парты на парах. Подруги старались каждый день отвлекать, что в конечном итоге у них получилось, я стала немного приходить в себя.

Я слезаю с подоконника и иду собираться. Через двадцать минут была полностью готова. В коридоре поцелую маму на прощанье и ухожу. После того случая родители оставили меня в покое. Никаких вопросов не задавали, наверное, поняли все и так.

Вряд ли бы я стала рассказывать все им. Он сделал невыносимо больно, что воспоминания кажутся пыткой. Прямо дрожь по телу.

Я брела по надоевшему за годы учебы маршруту. Впереди уже виднелись две головы в капюшонах. Ева протянула стакан с кофе и втроём молча пошли дальше. На светофоре я увидела до боли знакомую чёрную машину, которая с визгом завернула на повороте и скрылась на парковке для преподавателей. Сердце неустанно стучало в груди, при этом приглушая звуки вокруг, что я даже не поняла, что пора переходить эту чёртову дорогу.

В фойе толпился народ, все хотели быстрее сдать куртки и разойтись на пары. Мы отошли в сторону и стали ждать, когда станет посвободнее. Не привлекало меня толкаться локтями как на базаре. Так что я оперлась на подоконник и рассматривала людей. В одно мгновение я остановила взгляд на металлической двери, откуда обычно с парковки преподаватели заходят, где как раз и появился историк. Выглядел он по-прежнему безупречно. Туфли блестят, выглаженные чёрные джинсы, его любимые, белая рубашка, аккуратно заправленная внутрь, чёрный тонкий атласный галстук, который так ему к лицу, и поверх короткое чёрное пальто нараспашку. Мы случайно, а может и нет встречаемся глазами. Они были такие жалостливые и полные боли, он еле дёрнул рукой в знак приветствия, я проделала тот же жест, и парень скрылся в толпе.

Несмотря ни на что, я исправно посещала пары, выполняла всю работу. Только отношения с ним стали напряжённое, разговоры только по делу, обращение на имя отчество. Мы не избегали друг друга, как, наверное, должны были, а просто держали дистанцию, максимальную из всех возможных. Никаких остаться наедине, смс, звонков. Сердце щемило у обоих при встречах на коридоре, оба хотели обернуться, но не делали этого. Я даже пару раз видела, как к нему клеились молоденькие преподавательницы кафедры истории, да и другие факультеты не стали исключением. Он в свою очередь из вежливости слушал их, хотя не уверена, что ему знакомо такое слово, но без всякого энтузиазма. Дамы терпели фиаско каждый раз и было ясно, что отшил он их бесповоротно, что глубоко в душе меня радовало.

Нам все же удалось до начала пары сдать нашу верхнюю одежду и дойти до аудитории, в которой уже расположились одногруппники. Ева пошла к Машке, а мы на свою законную четвёртую у окна. Первая пара была история, последняя в этом семестре, так как начиналась сессия и пар было все меньше. Зачеты ставили уже по многим предметам, которые слава богу выходили у меня автоматами.

А вот Максим Владимирович стал одним из немногих, кто тратил свое время на многочисленных студентов, которые толпами дожидались его у кафедры, дабы что-то ответить, написать, переписать. Жалко даже смотреть на них. Говорят, он в последнее время слетел с катушек. Превратился в преподавателя из ада. С таким пристрастием он еще никогда не спрашивал свой предмет, хоть и неоднократно признавался, что она нам и даром не нужна будет.

Со звонком появился преподаватель, со стуком кинул свой портфель на стол, опустился пятой точкой на его край и с угрожающей улыбкой обвёл глазами аудиторию.

– Ну что, погнали? Вот ноутбук, вот вы и ваши проекты. Я пошёл в партер. Выступайте в любой очерёдности, – он схватил с парты Маши журнал, уселся на средний ряд, сложил властно руки на груди и ждал, кто решится первым опозориться и получить незачет.

Тридцать секунд, минута, желания никто не проявлял. На прошлой паре он довольно доходчиво объяснил, кто не успеет идут на зачёт. Мне порядком надоело сидеть и ждать чуда, и я толкнула Нику.

– Пошли, а то никогда не начнём.

– Сдурела? Может хотя бы третьими? – Боязнь Ники и всех остальных была оправдана.

Максим Владимирович стал в два раза жёстче чем был. От добродушного весельчака не осталось и следа. Спрашивал, хотя нет, допрашивал вот идеальное слово. Перебивал студента при этом сразу указывал на его ошибки, тем самым сбивал с мысли и все, что оставалось это мямлить. Чуть ли не каждую пару давал тесты, проекты, которые должны были быть идеальными. Контрольный проект был самым жёстким, не дай бог он остановит хотя бы раз то зачета не видать. Поэтому смельчаков не нашлось. Кроме меня.

– Пошли. Ты листай слайды, я все сама расскажу.

– Ладно, – я вскочила с места и двинулась смело к доске, Ника, охваченная кондрашкой, плелась следом.

Все смотрели на нас как на ополоумевших. Я глубоко в душе знала, что автомат у нас в кармане, ему плевать на нашу презентацию и что я буду нести.

Я развернулась к группе и начала рассказывать. Ника зарылась с головой в ноутбук, что виден был пучок белых волос и щелкала мышкой, стараясь не смотреть вперед, чтобы никто не заметил, как тряслись ее руки. В свою очередь, я все говорила и говорила. Максим Владимирович с неподдельным интересом наблюдал за мной. Не упуская возможности в открытую усмехнуться тому как его боится Ника, да и все остальные. Я смотрела ему в глаза, как и он в мои. Черты лица стали четче и было заметно, что он совсем меня не слушает или так казалось только мне.

Пламенная речь подошла к концу. Интонацией я поставила точку в нашей презентации и ждала на решение главного судьи. С добрую минуту он молчал, но как я и предполагала он нас отпустил без единого дополнительного вопроса.

– Можете быть свободными. Я польщен, что наконец нашлись добровольцы, которые так отлично начали. Надеюсь дальше будет еще лучше, – он уткнулся в журнал и что-то там выводил.

Ника на столько удивилась скорому концу «каторги», что издала громкий вздох облегчения. Все моментально среагировали и усмехнулись. Даже я не осталась в стороне и наконец впервые за долгие месяцы по-настоящему улыбнулась. Максим Владимирович с интуицией был на «ты», так что поднял голову именно в этот момент и неожиданно для меня тоже улыбнулся. Только это была не наигранная улыбка, какой он вооружался каждый раз для окружающих, а та самая теплая и нежная, которая мне так нравилась. Мое сердце издало глухой стук в толще цемента в котором оно застряло.

– Блин, Алька, спасибо большое. Я бы не выдержала ответа и его зрительного контакта. – мы сели обратно, и Ника сжала мою руку в знак неимоверной благодарности.

Я знала, что он не сможет завалить нас вопросами, пусть это и было странно, почему все отвечают, а Фролова и Хромова нет. Все же я обернулась и смотрела на него. Одно мгновение, и он повернулся ко мне, я прошептала ему одними губами «спасибо» и хотела уже отвернуться, но он тыкнул пальцем в телефон и отвернулся слушать бред у доски.