Текст книги "В темноте (СИ)"

Автор книги: Dru M

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

– Олег Власович, вы чай будете? – Катя заглянула в лаборантскую, придержав дверь ногой и продемонстрировав в проеме плоский японский чайничек.

Хорошо хоть, не во время пары.

Катя любила церемонно вплывать в занятую аудиторию с вазами фруктов, пакетами печенья и коробками из-под пиццы прямо на глазах голодных студентов, чинно кивать преподавателям, прерывающимся на полуслове, и неспешно сворачивать в соседнюю дверь.

«Катенька, вы лаборантка, а не правящая королева Великобритании», – тактично напоминал, журя, профессор Кукушкин, ухмыляясь в седые усы.

Катя кивала, обещала больше не чаевничать в учебное время, но почему-то всегда делала по-своему.

– Вкусный чай, – похвасталась Катя, – зеленый, с клубникой.

– Нет, спасибо, – Олег едва поднял взгляд от учебника. Сегодня все особенно раздражало. И чаи с клубникой, и жесткая пружина в диване, и нечеловеческое расписание, по которому приходилось работать.

– Тогда пойду завкафедрой предложу, – бодро отозвалась Катя и уже собиралась убрать ногу, которой держала дверь, когда Олег беспокойно подорвался:

– Вы Артёму Михайловичу понесете? – он отложил учебник и вяло пробормотал: – Погодите, я тогда в этот чай плюну.

Катя замерла.

Сощурилась хитро и спросила, театрально растягивая слова:

– А вы-ы, Оле-е-ег Вла-а-асыч, чего-о это на Артёма Миха-а-алыча взъе-е-елись?

Олег вздохнул.

Хотелось ответить честно и в сердцах: «Затрахал!»

С идиотским распределением нагрузки, бумажной волокитой, концом рабочего дня под полночь.

Но Катя жуткая сплетница, и пяти минут с новостью не просидит, и профессору Кукушкину скажет, и Марье Денисовне, и в деканат заглянет поболтать, да еще и поймет неправильно. Вот будет весело, если по универу расползутся слухи, будто Артём Михайлович несчастного аспиранта Олежку ебет во все щели без стыда и совести!

– Ничего, – быстро пошел на попятный Олег, кисло улыбнувшись. – Просто на мне чуть ли не все вечерники, графики, отчеты… Устаю.

О главной причине усталости, Олег, конечно, Кате говорить не стал.

Его маленькие ночные приключения должны оставаться в тайне, иначе и вечерников ему не видать, и работы вместе с зарплатой.

Это началось в середине прошлого месяца.

Олег плелся поздним вечером по опустевшим коридорам и лестницам на четвертый этаж, чтобы занести в лаборантскую кипу проверенных работ и журнал. Выключатель не сработал, так что пришлось пробираться к столу на ощупь и ориентироваться по блеклой полоске света из коридора. А потом дверь с тихим скрипом захлопнулась, погрузив лаборантскую в кромешную темноту и чуть не сделав Олега седым в лихие двадцать четыре.

Он даже опомниться не успел, как его вжали сильным телом в стенку и хриплым шепотом велели не шуметь.

Олег, не будь дураком, уже собирался орать «мама!» со слабой надеждой дозваться старенького глуховатого вахтера, с кроссвордами зевающего далеко на первом этаже.

Но его заткнули поцелуем, и не каким-нибудь робким и целомудренным, а жарким, умелым и развратно-глубоким. От этого поцелуя подкосились коленки и растаяло желание вырываться до победного.

Олега так давно не целовали и не лапали.

С чувством, до звона в башке и неожиданного стояка.

По правде говоря, Олега вообще никогда и никто так не целовал, а мужских рук на себе он не помнил с первого курса, когда одногруппник перебрал с алкоголем и решил, что хочет попробовать с парнем. Дело закончилось разбитым сердцем Олега и разбитым глазом, когда одногруппник протрезвел.

Где-то на задворках сознания Олег понимал, что зажиматься в темноте не пойми с кем не очень-то правильно для прилежного аспиранта, еще и преподавателя. Но куда же попрешь против того, кто раза в два, судя по напору, с которым Олега вжимали в стенку, сильнее тебя? И против поцелуя, который впервые за долгое время напомнил, как он чертовски молод, и как не хватает ему в бесконечной научно-бытовой рутине простой человеческой ласки.

Незнакомец терзал его губы целую вечность, вдумчиво водя ладонью вверх-вниз по его встопорщившейся ширинке. Олег осоловел от тесного контакта тел и разбавлявшего поцелуй шепота, который обещал такое, от чего пальцы поджимались на ногах и сердце стучало чаще.

Только когда Олег, крупно вздрогнув всем телом и застонав, кончил в трусы, незнакомец отступил и тихо велел:

– Иди.

Олег на негнущихся ногах пробрался к двери, врезался, чертыхнувшись, в край стеллажа и выбежал из лаборантской. Опомнился он уже в метро, прикладывая билет.

И почувствовал, как запекло от стыда и воспоминания о пережитом удовольствии щеки.

Дома, разбирая постель, он пытался логически вычислить, кем же был незнакомец из лаборантской? Студент, боящийся «выйти из шкафа», но польстившийся на тощую Олегову задницу? Кто-то из преподавателей?

«Ага, профессор Кукушкин!» – тут же одернул себя Олег и громко фыркнул в пустоту квартиры, помянув старичка на ночь глядя.

Как бы Олега ни грызло любопытство, о незнакомце с планированием занятий и диссертацией пришлось забыть.

Ровно до следующего рабочего вечера.

По той же схеме – с трудом поддающийся ключ, не сработавший выключатель, захлопнувшаяся дверь и жаркий поцелуй, на который Олег, к собственному изумлению, отозвался так, будто втайне ждал повторения. А может, действительно ждал.

Олег уже не сопротивлялся, а незнакомец смелел.

Шептал всякое чаще, руками залезал туда, куда раньше Олег не позволял.

Дошло до того, что уже через неделю от стенки они переместились на стол, а оттуда – поближе к жесткому дивану.

По шепоту незнакомца опознать не получалось, на любые попытки достать телефон и включить фонарик незнакомец мягко, но довольно настойчиво выставлял Олега за дверь.

«Ну и ладно, – решил Олег про себя, покупая в аптеке смазку и воровато оглядываясь, будто бабульки из очереди так и норовили наброситься на него за творящийся в жизни разврат. Но те стояли, уткнувшись либо в смартфоны – какие продвинутые пошли бабульки! – либо в ценники на витрине. – Мне… хочется. Очень-очень хочется. Когда еще выпадет шанс?»

Олег побаивался после истории с разбитым глазом даже косвенно намекать в кругу знакомых и коллег на собственную ориентацию.

А незнакомец в темноте ничего не требовал и ничем не грозил.

Более того, в его руках Олег почему-то чувствовал себя в безопасности. Чувствовал себя нужным, до одури желанным.

Как-то раз Олег после тяжелого рабочего дня, едва лег рядом с незнакомцем на диван, убаюканный шепотом на ухо, не заметил, как провалился в сон.

Проснулся через час от прозвеневшего будильника, заботливо накрытый пледом. А рядом на столе оказалась тарелка с бутербродами и один из чайников Кати с еще не остывшим молочным улуном.

Как ни странно, в тот вечер Олег, щелкнув на удачу по выключателю, смог врубить свет. Естественно, незнакомца уже и след простыл.

Олег вспомнил об этом, пока Катя сочувственно кивала и уговаривала пойти к завкафедрой с боем выбивать нормальное расписание, и спросил:

– Катя, а вы случайно не знаете, почему в лаборантской свет вечером то работает, то нет?

Катя посмотрела на него с искренним изумлением.

– Без понятия, – сказала она. – Может, охранник обесточивает на ночь аудитории, мало ли чего?

– Может быть, – с сомнением отозвался Олег и вновь уткнулся в учебник. – Ладно. Мне еще надо к парам подготовиться.

– Но вы все-таки подойдите к Артёму Михайловичу, – посоветовала напоследок Катя, прежде чем закрыла за собой дверь. – Он не такой деспот, каким хочет казаться.

Олег со вздохом пообещал, что подойдет, и продолжил читать.

«А подойти и сказать Артёму Михайловичу, что с кем-то зажимаешься по вечерам в лаборантской его кафедры, святая святых, ты не хочешь?» – прорезалась внезапная мысль в сознании.

Олег захлопнул учебник: сосредоточиться на чтении он уже не мог, стоило только представить, какое лицо сделается у Артёма Михайловича. Как приподнимутся его темные брови в сдержанном удивлении, как он усмехнется, поцокает языком и спросит: «Вам не стыдно, Олег Власович?»

«Надо узнать, кто мой незнакомец, – преисполнился решимости Олег, подбодренный голоском проснувшейся совести. – Либо он примет, что я… Хочу чего-то большего… Да, черт, хочу чего-то большего, чем просто заниматься этим в темноте. Либо мы просто прекратим».

Весь остаток дня прошел как в тумане.

Олег терпеливо вытаскивал из голов первокурсников-вечерников, вчерашних школьников, правила орфографии и пунктуации, на автомате мягко журил, так же машинально улыбался над удачными шутками неугомонного Родионова со второго ряда.

– Вы классный педагог, Олег Власыч, – сказал Родионов в конце пары, сдав работу на проверку, и вприпрыжку помчался за друзьями к выходу.

Олега как током прошибло.

Он резко обернулся, окинув Родионова взглядом со спины, и тут же успокоился. Нет, этот тощий, едва не тоще самого Олега. Кажется, вот-вот порыв встречного ветра унесет.

Незнакомец же высокий, крепкий. Руки у него сильные и мускулистые.

И щетина на подбородке, которая слегка колола кожу, когда незнакомец спускался поцелуями ниже: в такие моменты Олегу, млевшему от прелюдии к минету, требовалось совсем немного, чтобы начать в открытую умолять, вскидывая бедра.

Незнакомец никогда не томил его долго.

«Ну, все!» – смутился Олег, застигнутый нечаянным воспоминанием, и с чувством захлопнул журнал.

Он просидел в пустой аудитории еще час, заполняя бумаги.

Стихли последние шаги вечерников в коридоре, а Олег только с третьим обходом охранника закончил, подхватил привычную стопку и поплелся к лестницам.

Поднялся на четвертый этаж, свернул в аудиторию, еще раз свернул – уже в лаборантскую.

Пощелкал выключателем.

Темно.

Сердце заколотилось быстрее. Олег тихонько, уже зная наизусть, что где стоит, пробрался к столу и положил стопку бумаг на край.

На его плечи тут же мягко опустились руки незнакомца, заставив вздрогнуть. Огладили, притянули ближе.

– Как мой котёнок? – жарким шепотом на ухо, до приятных мурашек и легкого головокружения.

«Стой! – попытался отрезвить себя Олег, но все же повернулся и получил долгий, ленивый и такой нужный поцелуй в губы. – Стой, ты хотел…»

– Хорошо… – пробормотал Олег, позволив незнакомцу вытащить полы его рубашки из-под ремня брюк и легонько размять пальцами ноющую поясницу. Незнакомец всегда удивительно чутко знал, что Олегу требовалось. – М-м-м… Теперь еще лучше…

– Да? – незнакомец уже не шептал, скорее говорил вполголоса. И Олегу почудилось даже, что в его тоне проскользнула подозрительно знакомая ехидца: – А до меня слухи дошли, что тебе плохо.

Незнакомец убрал руки, и Олег растерялся, потеряв его в кромешной темноте.

– Что случилось? – спросил Олег вполовину испуганно, вполовину удивленно.

– Говорят… – голос незнакомца раздался из другого конца лабораторной. Следом послышался тонкий, едва различимый металлический скрип, – …извожу тебя. Нагрузку слишком большую повесил. Ненавидишь меня. Лично никак не подойдешь, чтобы разобраться…

Щелкнул выключатель, темнота резко рассеялась, и Олег замер, как лань в свете автомобильных фар.

Казалось, пару секунд не существовало ничего, кроме ошалелого сердцебиения, от которого чуть не заложило уши.

– А-артём М-михайлович? – выдавил из себя Олег еле-еле.

Голова закружилась уже ощутимо, и Олег, попятившись назад, врезался в диван и шлепнулся на него так, что пресловутая пружина больно врезалась в копчик.

Перед ним стоял, сложив руки на груди, Артём, мать его, Михайлович. Завкафедрой и гроза факультета. В брюках, рубашке с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, с чуть скошенным набок галстуком – неофициальный донельзя, даже чуть встрепанный.

И усмехался.

Голову склонив в неповторимой манере для большего эффекта. Он так обычно на заседаниях выслушивал блеяние Олега, благосклонно кивая в конце и жестом веля отнести отчеты Кате.

«Он узнал! – пронеслось в мыслях. – Что я тут встречаюсь с незнакомцем. И теперь я вылечу с должности со свистом. Поминай как звали…»

Взгляд карих глаз так и прошибал насквозь.

– Ну-с, товарищ, – протянул Артём Михайлович с нотами напускной угрозы во вкрадчивом голосе. – Чем будем оправдывать свое поведение?

– К-как… – спросил Олег сдавленно, – вы смогли с-свет включить?

Артём Михайлович фыркнул.

– Это все, что тебя интересует? – спросил он уже совсем другим тоном.

Мягким, чуть ли не ласково-насмешливым.

Такой пугающий контраст заставил Олега вцепиться обеими руками в подлокотник – мало ли, будут отдирать и за шкирку выкидывать в окно? За разврат на рабочем месте, за то, что в чай утром хотел плюнуть. Черт бы побрал Катю! И ведь знал, что ничего ей доверить нельзя – сразу на хвостике понесла.

– Так как? – спросил Олег тихо, поняв, что терять, по сути, уже нечего.

– Лампочку откручивал и вкручивал обратно, – закатил глаза Артём Михайлович. – Странно, что ты раньше не задался этим вопросом.

Олег удивленно выдохнул.

– Лампочку откручивали? – переспросил глухо. До него постепенно начинало доходить. Крепкий, высокий, с сильными мускулистыми руками и легкой щетиной на подбородке. Голосом, от перемен интонаций которого либо бабочки в животе порхали, либо хотелось забиться под парту и просить пощады.

– Да чего ты к лампочке привязался? – удивился Артём Михайлович. Сощурился проницательно: – Ах, да ты, никак, меня не признал?

Он подошел ближе, встав прямо под лампой.

Свет любовно огладил его ровные черты лица, чуть четче проступившие на ухмылке носогубные складки. Зрелый, уверенный в себе мужчина, точно знающий, как нужно касаться, как нужно целовать и нежить. И почему только Олег не догадался?

Незнакомец.

Точнее, Артём Михайлович. А еще точнее, после того, что между ними случалось по вечерам – просто Артём.

Олег крепко зажмурился.

Черт подери, какой же он непроходимый идиот.

Ложился под собственное начальство, стонал, добавки просил срывающимся голосом. В перерывах между жадными касаниями их губ: «Трахни меня… пожалуйста… пожалуйста».

Наверное, после такого на Олега и вещественных доказательств не надо, чтобы выставить за двери универа. Достаточно будет весомого слова завкафедры.

Только вот Артём, кажется, совсем не хотел его увольнения.

– А я тебя сразу раскусил. Разглядывал ты меня раньше, Олежка. По-особому так разглядывал, пока не решил про себя, что я мудак и зверь. И тебе ведь даже в голову не пришло, что твой незнакомец – я. И что я тебя тоже разглядывал, – сказал Артём совсем близко, и Олег открыл глаза, посмотрев на него снизу-вверх, встретился со взглядом темных глаз. – Такой тихоня прилежный, всю работу делает, что ни повесь, ничего не скажет. Аж зубы сводит… От желания тебя повалить и трахнуть.

– Что? – переспросил Олег неверяще.

– Господи, – покачал головой Артём. Будто едва сдерживался. – Ты почему ни разу не подошел и не попросил с тебя снять часть нагрузки?

– А ты бы снял? – от противоречивых эмоций, что внутри бились, стало не до вежливого «вы». Артём все это время его хотел?

– Конечно, – фыркнул Артём. – Я же думал, ты прёшься от работы как ненормальный. С таким энтузиазмом кивал на заседаниях кафедры, будто почку продашь за дополнительные рабочие часы.

– Так я б-боялся, – невразумительно пробормотал Олег.

Артём улыбнулся.

Просто, без издевки, искренне улыбнулся.

– Дурачок, – сказал он мягко. – А в темноте ты меня совсем не боялся, – Олег вспыхнул, потупив взгляд. – Я же тебе и вечерников поставил, чтобы хоть как-то… подловить после работы. Правдами и неправдами тебя пытался к себе вызывать, когда один был, а ты ни в какую. «У вас есть еще поручения? А то я пойду, мне работать надо, Артём Михайлович».

Олегу казалось, будто ему это все привиделось в бреду.

Заработался, замотался, увидел странный сон, в котором начальство, которым он сначала любовался со стороны, а потом со вздохом отнес в стан натуралов и извергов, вдруг оказалось прекрасным незнакомцем.

Но Артём действительно стоял перед ним, а сам Олег откинулся на спинку дивана, неровно дыша.

– И что мы делать будем? – слабо спросил Олег.

Захотелось на секунду спасительной темноты, но он вдруг понял, что больше темнота не нужна. И все, что нужно – поцелуй, жаркий, сводящий с ума. Уверение, что незнакомец и Артём – это один и тот же человек.

Человек, в руках которого он почувствовал себя нужным и желанным.

Его человек.

– Вытрахивать из тебя всю дурь, – сказал Артём хрипло.

– Что? – переспросил Олег, обомлев.

– Что слышал.

Артём опустился перед ним на колени, рывком раскрыл пряжку ремня, расстегнул ширинку брюк, а сами брюки стянул с едва опомнившегося Олега вместе с бельем.

Олег вдруг осознал, что оказаться раздетым под ярким светом лампы – совсем не то, что беззастенчиво скидывать одежду в темноте.

Но Артём не дал стыду перебить нарастающий жар возбуждения.

Он оглядел приподнявшийся член Олега жадно, провел пальцами от основания к головке. Наклонился, поцеловав его поджавшиеся яички, прихватив нежную кожицу мошонки.

Олег замер, почти не дыша.

А Артём, подняв на мгновение взгляд на его лицо, облизался и обхватил губами головку, с садистской неторопливостью втянув в рот.

Кровь прилила к паху, и член Олега встал полностью, уткнувшись Артёму в небо. Перед глазами заплясали темные круги – так охрененно тесно язык Артёма прошелся по стволу.

И то, как он устроился у ног Олега, с каким усердием сосал, прикрыв глаза, как отдавался процессу.

Это зрелище заставило вздрогнуть и толкнуться в его рот сильнее, не вытерпев пытки. Забыться от того, что этого человека Олег совсем недавно до одури боялся, что считал его злейшим врагом.

Артём позволял трахать свой рот, языком игрался с уздечкой и низко, так что приятная дрожь вибрации от этого звука отдавалась в паху, стонал. Казалось, он получал удовольствия не меньше, делая минет, чем сам Олег, которого выгибало и бросало в пот.

– Нет-нет, котёнок. Не кончай так быстро, – тихо рассмеялся Артём, выпустив его член изо рта.

Влажно поцеловал головку, лукаво глянув Олегу в глаза. Кончить хотелось от одного вида Артёма – с раскрасневшимися губами, взбудораженного предварительными ласками. Кто бы знал, что именно он окажется у ног Олега и будет сосать так, будто в жизни нет ничего лучше?

Артём поднялся, и Олег с готовностью вскочил тоже, точно поняв, чего от него ждут.

Развернулся, оперся коленями о диван и навалился грудью на спинку, оттопырив задницу, по которой его тут же звонко шлепнули.

– Какой послушный, – шепнул Артём и пристроился сзади.

Олег обернулся, в предвкушении закусив губу.

Артём одной рукой расстегивал рубашку, а пальцами другой коснулся между его ягодиц, проверяя, ощупывая.

По губам Артёма скользнула довольная усмешка, когда он удостоверился, что дырка такая, какой он ее оставил в прошлый раз – растраханная и готовая, а Олег потупился, ощутив легкий толчок в груди.

Его ненормально заводила реакция Артёма.

Неподдельная, открыто страстная, ясно видимая теперь, когда они отказались от барьера темноты.

– Будь умницей, – Артём кивнул в сторону, на брошенный на другом конце дивана портфель.

Олег подтянул его за лямку ближе, залез в боковой карман и достал тюбик лубриканта. Выдавил немного на ладонь и сам себя смазал, услышав, как нетерпеливо задышал Артём, которому открывался хороший вид на его оттопыренный зад и влажную дырку.

На секунду обжег стыд, но Олег тут же себя одернул.

Хватит.

Нет больше сил скрываться, держать себя в рамках. Не рядом с ним.

Артём повернул Олега чуть вбок, перехватил его руку, влажную от смазки, и положил ее на свой член. Крупный, со вздувшимися венами, жаждущий ласки. Олег с удовольствием огладил его от основания к розоватой головке, вырвав из Артёма задушенный стон, и попросил, набравшись смелости:

– Хочу… Прямо сейчас.

– Нетерпеливый, – выдохнул Артём и опрокинул его обратно грудью на спинку дивана.

Придержал член, поводив им между ягодиц Олега и медленно, как никуда не спеша, протолкнул внутрь только головку. Дразня, изводя.

– Артём… – выдохнул Олег, когда тот двинулся, повозившись, и вошел глубже. Тут же Олега прошибло вместе с прошедшей по телу волной дрожи ясное осознание, насколько правильно это прозвучало. Будто ни одно другое слово не заставило бы сердце подскочить в груди, а чуть опавший член вновь подняться и потереться о жесткое покрытие диванной спинки.

Артём, услышав собственное имя, сорвался, тут же войдя в него на всю длину. И, больше не сдерживаясь и не выжидая, не в силах играть и доводить до мольб, принялся, схватив Олега за бедра, толкаться в него до одури сильно.

Олег не помнил себя, когда стонал.

Когда Артём притянул его ближе, заставив спиной вжаться в его часто вздымавшуюся мощную грудь.

Когда Олег шептал его имя, повторяя, смакуя на языке и улыбаясь от тех чувств, что бурей поднимались внутри.

Помнил только, как хорошо было, когда на пике, чувствуя его сильную ладонь на своем члене, он кончил, забрызгав пальцы Артёма спермой. Как целовал его в подбородок и край губ, дожидался его оргазма жадно, глядя в темные полные чего-то непередаваемо искреннего глаза.

Артём вышел и, пару раз ткнувшись головкой в слабо сжатый кулак, кончил на руку и ягодицы Олега.

– Иди сюда, котёнок… – встал, потянув Олега на себя, крепко обнял и, рассмеявшись, поцеловал в макушку. – Ну, страшно было?

– Теперь нет, – ответил Олег, представив, как легко станет впредь.

Работать, не нервничая.

Жить, открыто признавая себя. Быть с человеком, которому сумел довериться в темноте и при свете.

– А пообедать со мной завтра… тоже не побоишься? – уточнил Артём.

– Не побоюсь, – Олег улыбнулся.

– И даже позволить тебя освободить от части нагрузки? – спросил Артём лукаво.

– Ты что! – театрально ужаснулся Олег. – Ну палку-то не перегибай.

Они рассмеялись.

И вдруг.

Щелкнуло что-то в лампочке. Свет погас.

– Ну, это точно не я постарался… Кажется, нам здесь не рады, – смешливо произнес Артём. – Поехали ко мне? До завтрашнего обеда полно времени.