Текст книги "Клотильда, дочь Анриетты (СИ)"
Автор книги: Donna Valery
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Книга 1. Спасти Её Величество ==========
Итак, умирая Анриетта «завещала» своей дочери выйти замуж за Джеффри де Джонса, их дальнего родственника и своего бывшего любовника (о чём, впрочем, никто, кроме самой Анриетты и Джеффри, не знал), синеглазого красавца, эмигранта из Англии. Однако дочь и не собиралась выполнять просьбу матери, во-первых, потому, что красота Джеффри её совершенно не трогала, а во-вторых, потому, что имела все основания считать мастера де Джонса мошенником. Однако для того, чтобы понять мотивы поведения мадемуазель де Лиерак, нужно сначала кинуть взгляд на её детство и юность.
Глава 1
Вся жизнь Клотильды (да, изо всех своих трёх имён единственная дочь Анриетты предпочитала последнее, потому как Марий и Генриетт вокруг неё было слишком много) начиная с ранней юности и заканчивая днём смерти её матери делилась на две части – «ещё» и «уже». На то время, когда она считала себя ещё молодой, и полагала, что у неё ещё все впереди – то бишь «ещё», и «уже» – все следующие годы после того, как она осознала, что её молодость уже в прошлом, что ничего из того, чего она ожидала и на что надеялась в юности, уже никогда не произойдёт.
В детстве и отрочестве Клотильде вместе с матерью часто доводилось бывать при королевском дворе, хотя на важные взрослые мероприятия её, понятное дело, не брали. Поэтому она с нетерпением ожидала, когда же она наконец станет достаточно взрослой, когда же её станут приглашать на балы и вечерние приемы… Своеобразным индикатором являлась для девочки её тётя, точнее, самая младшая из её тёть, принцесса Генриетта Мария, с которой они родились в один день. Мадмуазель де Лиерак полагала, что если что-то будет разрешено принцессе, то то же самое в ближайшее время должны разрешить и ей. И надо сказать, что до шестнадцатого года жизни девочек это правило обычно работало. Однако в 1625-м году Генриетта Мария вышла замуж за английского короля, а бедная Клотильда не дождалась даже своего официального представления ко двору. Ещё более обидным для девочки был тот факт, что её мать пригласили поехать в Англию в свите юной королевы, а про неё саму забыли. Однако это было ещё время «ещё», какая девочка в пятнадцать лет считает, что уже все позади, даже если жизнь её сильно разочаровала? Вот и Клотильда считала, что неё ещё всё впереди, что рано или поздно вернётся из Англии её мама, и вот тогда её представят ко двору, и будут в её жизни балы и поклонники…
Через год мать вернулась, однако очень больной и при очень неприятных обстоятельствах. Всю французскую свиту английской королевы, включая мадам де Лиерак, выслали из Англии, выслали практически как правонарушителей, не дав им особого времени на сборы и улаживание своих дел. Немудрено, что гордая (хоть и не законная) дочь Генриха Четвёртого так сильно страдала от такой несправедливости. Но Клотильда, приехавшая вместе с отцом забрать больную мать из Кале, по-прежнему питала надежды, надежды на то, что мать рано или поздно поправится, что вернётся ко двору – при французском дворе всем пострадавшим очень сильно сочувствовали и были рады их видеть, и вот тогда… (и Клотильда снова принималась мечтать).
Глава 2
Хоть и не сразу, но в конечном итоге Анриетта де Лиерак более-менее поправилась, однако возникли новые обстоятельства и препятствия. Во-первых, так долго проболевшую мадам де Лиерак больше не приглашали в Лувр, да и она сама туда совсем не стремилась. А во-вторых, мать Клотильды привезла жить вместе с ними бабушку Сандринеллу, свою мать. Более того, у бабушки от старости несколько помутился разум, поэтому за ней был нужен постоянный и тщательный уход, и все мысли матери были только этим и заняты. Однако Клотильда не вешала носа. Не смея ожидать смерти бабушки, девушка тешила себя надеждой на то, что мама рано или поздно свыкнется с ситуацией, и снова начнёт выезжать в свет и принимать гостей. Но до самой смерти Сандринеллы ситуация в доме оставалась неизменной.
Бабушка умерла, когда Клотильде было двадцать. После её смерти Анриетта снова заболела, и никаких надежд на её скорейшее выздоровление не предвиделось. Но и двадцать лет – это тоже ещё вполне себе молодой возраст, это тоже ещё вся жизнь впереди. Утратив надежды на выздоровление матери, Клотильда стала возлагать их на отца. В конце концов, почему отец не может вывозить свою дочь в свет, почему она не может появиться при дворе в его обществе? Однако мессир Фабиан не горел желанием появляться при дворе один, без жены, и каждый раз, заслышав просьбы дочери, уговаривал её подождать, подождать до тех пор, пока самочувствие матери не улучшится.
Мадемуазель де Лиерак было двадцать два года, когда неожиданно умер её отец. Наверное, вот это и было тем самым временем, когда «ещё» неожиданно стало переходить в «уже». Правда, сама Клотильда этого тогда ещё не понимала. Она ещё верила, она ещё надеялась, что всё ещё впереди. В конце концов, пусть её мать и больна, у неё ещё есть братья. Конечно, из-за разницы в десять с лишним лет большой близости между братьями и сестрой не было, они оба уже давно были женаты и имели кучу детей, да к тому же не симпатизировали новой власти в лице кардинала Ришелье, поэтому никакой речи о представлении Клотильды ко двору с помощью братьев и речи быть не могло. Но тем не менее, они периодически навещали их с матерью, иногда с ними приезжали их друзья и знакомые, несколько даже раз и Клотильда съездила навестить их – в общем, теоретические шансы встретить человека, который мог бы стать её мужем, у Клотильды по-прежнему оставались.
Глава 3
Но когда мадемуазель де Лиерак исполнилось двадцать шесть, случилось событие, после которого у неё не осталось никаких сомнений, что её жизнь уже перевалила на фазу «уже». Этим событием стала та злополучная дуэль её братьев с гвардейцами кардинала, которая сделала старшего из них преступником в бегах, а младшего – покойником. И хотя в конечном итоге вышло так, что именно благодаря этому событию Клотильда с матерью снова стали жить в Париже (мы же помним, что имение, в котором они жили до этого, Анриетте пришлось отдать старшей из невесток, у которой как у жены государственного преступника всё остальное было конфисковано), мадемуазель де Лиерак отдавала себе отчёт в том, что хоть в теории кругозор её потенциальных знакомств наконец-то расширился, на практике её шансы получить брачное предложения практически равны нулю. Сестра государственного преступника, бесприданница, с больной матерью на руках и уже не первой молодости – залежалый товар на рынке невест, на которые «покупатели» и не смотрят.
Именно в тот момент Клотильда поняла, каким будет её кредо на все оставшиеся, как она думала, годы её жизни, её незамужней жизни. Да, пусть она скорее всего останется старой девой, но она будет вести себя с достоинством, она не будет гоняться за каждым подходящим в женихи мужчиной, как её кузина Клод де Сен-Рене, такая же старая дева, только ещё на пару лет старше Клотильды.
Клод была самой младшей из кузин Клотильды, и было время, когда мадемуазель де Лиерак считала младшую мадемуазель де Сен-Рене чуть ли не самой красивой женщиной на свете. Да, Клод не унаследовала от своей матери семейного синего цвета глаз, но она не унаследовала и длинного материнского носа.
Больше десяти лет назад, ещё до того рокового отъезда матери в Англию, Клотильде довелось наблюдать, как Клод позировала для портрета (тётя Огюстина хотела, чтобы лицо каждого из её детей было навсегда увековечено). Правильные черты и классические линии лица кузины казались Клотильде воплощением красоты. Но стоило Клод сойти с помоста и перестать держать на лице величественное выражение, как вся её красота тут же испарялась. А уж в обществе мужчин лицо кузины всегда принимала такое заискивающие, просящие выражение, что она напоминала Клотильде потерявшуюся собачку, которая ходит по улице и отчаянно цепляется к каждому прохожему, в надежде что он окажется её хозяином. Со стороны Клод, пытающаяся привлечь внимание каждого подходящего мужчины, появляющегося на её горизонте, выглядела настолько жалкой, что раз и навсегда её такая манера вести себя стала для Клотильды отрицательным примером.
Глава 4
За следующие девять лет, прошедшие с момента переезда в Париж до смерти матери, в жизни Клотильды мало что поменялось. Зато кузина Клод, в возрасте уже сильно за тридцать наконец-таки вышла замуж, за немолодого вдовца-подагрика, обладающего из-за всех своих болезней не особенно добрым нравом. (По мнению Клотильды, которое, впрочем, та предпочитала держать при себе, это был далеко не самый лучший вариант мужа, которого могла бы найти себе кузина. Клод явно была достойна большего! И если не сейчас, то хотя бы в юности она могла бы сделать прекрасную партию, если бы не вела себя так уничиженно.) Особой любви к мужу, как казалось Клотильде, Клод не испытывала, потому как, став вдовой меньше чем через год брака, не особо сильно оплакивала мужа.
Что касается самой Клотильды, то хоть внешне её жизнь и текла без перемен, но на самом деле много читая, а в особенности наблюдая за людьми Клотильда, по своему мнению, узнала о людях невероятно много занятного и полезного. Многие парочки использовали нелюбопытную и не задающую лишних вопросов старую деву как ширму, ибо её присутствие в гостиной давало им прекрасную возможность уединиться, не нарушая правил приличия. Многие не стеснялись её до такой степени, что открыто обсуждали при ней свои дела. О, эти случайно подслушанные разговоры много чего поведали Клотильде о людях – о том, что многим из них совсем не стоит доверять, тем более красивым, а в особенности – красивым мужчинам. Поэтому, когда на её горизонте появился синеглазый англичанин, мадемуазель де Лиерак уже изначально была настроена по отношению к нему скептически.
Глава 5
Но это было ещё не всё, ибо у Клотильды имелись веские, как она думала, основания считать мастера де Джонса если не мошенником, то по меньшей мере не до конца честным человеком. Его слова о том, что её собственная мать во время пребывания у него в замке нашла информацию, свидетельствовавшую об их возможном родстве, а потом, дескать, самые важные, недостающие документы, гораздо позже обнаружил он сам, вызвали у мадемуазель де Лиерак огромные подозрения. Потому как все эти имена и фамилии предков, которые он назвал – Жан де Малави, Дениз де Ришар, Жюли де Лонг-Эпе – она, Клотильда, уже слышала раньше. Слышала их от собственной матери, которая, когда ещё жива была бабушка, каждый вечер приходила к ней в комнату и что-то рассказывала ей. Иногда Анриетта слишком громко говорила, иногда дверь была не до конца прикрыта, поэтому проходя мимо двери комнаты бабушки девушка несколько раз слышала отрывки из того, что говорила мать. Если в отношении фамилий Малави и Ришар ещё можно было допустить, что Анриетта упомянула их потому, что они уже были в семейной родословной или же содержались в тех письмах, что она обнаружила, то этого никак нельзя было сказать о Лонг-Эпе. Клотильда очень хорошо помнила, как услышала эту фамилию вместе с женским именем Жюли Александрин и улыбнулась – так смешно звучало словосочетание «мадам длинный меч». Как бы там ни было, вывод из всего этого напрашивался один – на самом деле мать Клотильды знала обо всех документах ещё вернувшись из Англии, но почему-то не стала никому об этом сообщать. И лишь появление английского родственника заставило её открыть тайну.
Единственное этому объяснение, которое приходило в голову Клотильде состояло в том, что открывать тайну её матери запретил сам де Джонс. А сейчас, приехав во Францию, почему-то разрешил. (Случившееся же дальше навело мадемуазель де Лиерак на мысль, что мать дорого заплатила за возможность открыть эту тайну.) В общем, к предсмертной просьбе своей матери Клотильда отнеслась весьма скептически и на самом деле даже не думала её выполнять. Хотя бы потому, что попросить дочь выйти замуж за Джеффри де Джонса мать успела, а вот дочь ей ответить что-либо – нет.
Глава 6
События, произошедшие после похорон мадам де Лиерак, ещё больше увеличили подозрения её дочери касательно их нового английского родственника. Ибо во время оглашения завещания открылась, что бОльшую часть своего имущества мать оставила именно ему. Клотильда была шокирована это услышать; хоть её саму завещание и не оставило без крова над головой и средств к существованию, но то, как мать обделила своих невесток и внуков неприятно покоробило дочь. «Вот, получается, чем выкупила мама у де Джонса позволение на разглашение найденного родства и правды о том, от кого из дочерей Сандрин произошла наша ветвь семьи», подумалось Клотильде. Правда, последовавший тут же за оглашением завещания немедленный отказ де Джонса от причитающейся ему части наследства несколько поднял его в глазах Клотильды, но ненадолго. Вечером того же дня она обнаружила, что из шкатулки её матери исчезли абсолютно все драгоценности.
И когда Клотильда задала Джеффри де Джонсу прямой вопрос о том, знает ли он, куда делись украшения её покойной матери, которые, кстати, не были упомянуты в завещании, она получила от него прямой ответ, что, дескать, эти украшения мадам де Лиерак ещё до своей смерти подарила ему, о чем у нотариуса имеется соответствующая запись. Более того, мастер де Джонс вовсе не собирался от такого дара отказываться, напротив, он не стал скрывать от Клотильды, что собирается в самом скорейшем времени эти драгоценности продать, потому как на самом деле он приехал в Францию исключительно ради того, чтобы раздобыть денег, с которыми ему нужно срочно вернуться на родину.
Клотильда не могла сказать, что удивило её больше – такая наглая откровенность со стороны новоприобретённого родственника, или же последовавшее за ней откровение на тему того, для чего ему нужны деньги. В Англии, дескать, его возвращения ждут королева и горстка верных людей, которые ещё остались при ней. А деньги нужны ему для того, чтобы подготовить всё необходимое для тайного отъезда Её Величества во Францию. И завтра же он собирается отправиться на родину.
Глава 7
Эти его слова вызвали в душе Клотильды воспоминания, которые она считала навсегда погребенными под грузом печальных событий, произошедших в её жизни за последние двадцать лет. Она вспомнила свою юную тётю, свою ровесницу, которую последний раз она видела молоденькой девушкой, выходящей из церкви в день её свадьбы по доверенности. Генриетта Мария! В беде! Далеко от отчизны, в негостеприимной Англии!
Но тут же в душе Клотильды снова возникли сомнения касательно Джеффри, которому она имела основания не доверять. А что если он солгал ей, а что если он упомянул Англию только чтобы она от него отвязалась? Что если прикарманив денежки, полученные от продажи драгоценностей, он на самом деле поедет совершенно в другую сторону? Или даже, например, вернётся в Англию, но вовсе не чтобы прийти на помощь королеве? И не успела Клотильда до конца додумать свою следующую мысль, как у неё вырвалась фраза: «В Англию, на помощь королеве Генриетте? Ну что ж, в этом случае я поеду с Вами!»
Несмотря на её опасения, Джеффри не выказал никаких возражений против её компании, только предупредил её, что если она хочет уехать вместе с ним, то ей придётся поторопиться – завтра на рассвете он покидает Париж и не сможет ждать её ни малейшей минуты. Клотильда умела не тратить времени на ненужные сборы, она лишь оставила письмо для тёти Огюстины (которая вместе с Клод сейчас пребывала в Сен-Рене), вкратце объяснив той, что произошло и куда она направилась, чтобы тётя не стала поднимать лишней паники.
И через несколько дней, пересеча верхом половину Франции, и пережив небольшую бурю в Ла-Манше, Клотильда и Джеффри высадились на английском побережье.
Глава 8
Несмотря на все тяготы пути никогда ещё Клотильде не дышалось так легко, никогда ещё она не чувствовала себя такой свободной. Уже после нескольких километров скачки верхом по просторам Франции она поняла, что её даже не особо волнует, что на самом деле ждёт её в конце путешествия и приедут ли они на берег севера-запада Франции, откуда можно отправиться морем в Англию; высадятся ли они на британском берегу, какие могут их ждать там опасности и как примет её королева. Самым важным для неё было, что впервые в своей жизни она была самой себе хозяйкой, никто не относился к ней как к предмету мебели, никто не решал за неё, что ей пристоит делать, а что нет. По меньшей мере в глубине души она чувствовала себя именно так, хотя постоянно уверяла сама себя в том, что отправилась вместе с Джеффри лишь для того, чтобы он не смог сбежать с деньгами от продажи драгоценностей, на тот случай если он мошенник, и помочь ему спасти королеву, если окажется что он таки не соврал.
Вопреки опасениям Клотильды, в маленьком лесном домике, куда мастер де Джонс её привёз, её встретила действительно сама королева Генриетта Мария, её тётя. Встретила так радостно и сердечно, как будто бы именно её она ожидала увидеть в качестве гонца, приехавшего из Франции. Нет-нет, Генриетта Мария вовсе не забыла свою племянницу, которую в последний раз видела больше чем полжизни назад.
Не менее сердечный прием получил и Джеффри, как и от королевы, так и от её людей. Они, как оказалось, особенно опасались за него, потому что после его отъезда среди «круглоголовых» пошли слухи о человеке с необыкновенными синими глазами на службе у королевы, что могло сделать возвращение Джеффри весьма проблематичным. Заодно де Джонсу посоветовали поскорее вернуться во Францию или, по меньшей мере, на время покинуть королеву и не принимать участия в подготовке её бегства – ибо его синие глаза могли навлечь на беглецов излишние подозрения. Джеффри же категорически отказался покидать Её Величество, утверждая, что лишняя пара рук всегда пригодится, а он сделает всё, чтобы не попасться врагам на глаза, и покинет Генриетту Марию только когда это действительно станет необходимым.
После чего основная часть свиты покинула домик, поехав с деньгами, полученными от Джеффри, реализовывать приготовления к побегу, а Джеффри, Клотильда, и королева с дочерью и парой слуг остались на месте. (Да, Генриетта Мария была не одна, с ней была её самая младшая дочь, принцесса Генриетта, который было всего несколько месяцев от роду. Собственно, присутствие девочки и было той самой причиной, по которой королева не могла просто переодеться в мужское платье и в таком виде покинуть Англию. Чтобы тайно вывести такого маленького ребёнка требовались дополнительные предосторожности.)
Глава 9
И потянулись дни ожидания, постепенно переходящие в недели. Из разговоров с Её Величеством Клотильда узнала, как её тётя, оказывается, уважает и высоко ценит мастера де Джонса – он ведь уже больше десяти лет служит ей верой и правдой. От самого же Джеффри мадемуазель де Лиерак наслушалась рассказов об их родовом замке, что стоит на берегу океана, а также о его сестре Шарлотте, которая в этом замке осталась. (Кроме Шарлотты, у Джеффри было ещё двое младших братьев, однако можно было сказать, что их «не было», потому что при нынешних разногласиях в стране они предпочитали взять сторону парламента.) Отправив королеву во Францию Джеффри собирался вернуться в родовой замок, чтобы забрать оттуда сестру и тоже переправить её на континент. Клотильда, уже вошедшая во вкус приключений, услышав об этом, заявила Джеффри, что после того, как они спасут королеву, она сама присоединится к нему и поедет в замок де Джонс спасать Шарлотту вместе с ним – сестра Джеффри ведь точно такая же родственница Клотильде, как и он сам.
Срок, в который люди королевы обещали вернуться, давно прошел, а от них не было ничего слышно. Более того, постепенно подходили к концу запасы продовольствия, а в один прекрасный день выяснилось, что у обитателей лесного домика закончились мелкие наличные деньги. Нет, деньги в принципе у них были, но это были золотые монеты, каких жители соседних деревень в жизни в глаза никогда не видели, и которые могли бы вызвать у них ненужные подозрения. Конечно, все взрослые обитатели домика могли бы ещё пару месяцев продержаться на сухих галетах и той лесной дичи, которую периодически постреливали в лесе слуги, но вот маленькой принцессе категорически требовалось молоко. В конечном итоге слуги королевы вынуждены были ходить по окрестным деревням из тех, в которых они ещё не бывали, и выпрашивать еду, либо выменивать её на какие-то мелочи. Пару раз в такую экспедицию пришлось отправиться и Клотильде, потому как слуги опасались, что они уже слишком сильно примелькались местным. (Понятное дело, Джеффри и Её Величество не могли ни под каким предлогом покидать домика.) Клотильда поначалу несколько боялась, потому как она говорила по-английски с небольшим, но акцентом. Но Джеффри научил её сказать, что она родом из Корнуолла – именно там находился замок де Джонсов – и в конечном итоге и её вылазки прошли успешном.
Наконец люди королевы вернулись, привезя вести о том, что подходящий для отплытия во Францию корабль наконец найден. Однако, как рассказали они, появились другие причины, препятствующие отъезду. Оказывается, пару недель назад среди круглоголовых пошли слухи, что королева якобы пыталась бежать через Шотландию, и это притупило их бдительность на юге Англии и тем самым повышало шансы на успешный исход побега. Однако пару дней назад пришли новости о том, что информация о Шотландии было неправдой, поэтому сейчас круглоголовые снова резко повысили свою бдительность. И мнения людей королевы по поводу того, что же стоит делать дальше, резко разошлись: кто-то советовал попытаться отплыть на корабле, потому как он зафрахтован не навечно, и долго ждать не будет. Другие же считали, что не стоит рисковать и нужно подождать, пока круглоголовые несколько успокоятся. Глядя на все это, Её бедные Величество отчаянно переживала, не зная, как же ей стоит поступить.
Глава 10
Клотильду тоже очень тронуло бедственное положение тёти, и пару дней мадемуазель де Лиерак тоже ломала голову над тем, какой же может быть выход из этой ситуации, пока её вдруг не осенило. Если круглоголовые успокоятся только зная, где сейчас находится королева, значит нужно им это «показать». А что если бы им в руки попалась женщина, которую они бы приняли за Её Величество? И она, Клотильда, готова стать такой женщиной. Потому как они с тётей до некоторой степени похожи – они ровесницы, обе темноволосые и кареглазые, а круглоголовые, судя по рассказам «кавалеров», Генриетту Марию никогда в глаза не видели и лишь примерно представляют, как она выглядит.
Эта идея была поначалу встречена с определённой долей скептицизма, но когда Джеффри предложил, что «лже-королеву» должен сопровождать именно он, потому что его, дескать, синие глаза круглоголовым уже давно известны, идея в конечном итоге получила всеобщую поддержку.
И на следующий день Клотильда вместе с Джеффри и парой слуг отправились в близлежащий городишко. На людях Клотильда выдавала себя… за саму себя, французскую даму, приехавшую в Англию навестить родственников. Однако она говорила по-английски намеренно усиливая свой акцент (среди круглоголовых ходили также слухи о том, что королева-француженка за все годы жизни в Англии так и не выучила язык), а Джеффри пару раз сделал вид, что чуть было не назвал французскую даму «ваше величество», но в последний момент успел себя поймать и заменить обращение на «мадам». В конечном итоге круглоголовые попались в расставленную им ловушку, и арестовали Клотильду. Правда, вопреки её ожиданиям, ни Джеффри, ни кого-либо из слуг вместе с нею под стражу не заточили. Этот факт Клотильду несколько расстроил и даже обеспокоил, но в общем и целом она была рада, потому что дело было сделано. Хоть она и продолжала утверждать, что она всего лишь обычная французская путешественница, но круглоголовые ей отчаянно не верили, и можно было надеется, что через несколько дней слухи о том, что королева Англии наконец поймана, разойдутся по всей стране, и настоящая королева сможет отплыть на родину.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Комментарий к Книга 1. Спасти Её Величество
Да, я знаю, что королева Генриетта не забрала с собой во Францию свою младшую дочь во время своего отъезда в 1643-м году. И что маленькая принцесса прожила на родине ещё два года прежде чем воссоединиться с матерью. Однако для красоты и связности моего сюжета я рискнула допустить эту историческую неточность.
========== Книга 2. Синие глаза ==========
Глава 1
Клотильде было вовсе не страшно сидеть в тюрьме, наоборот, поначалу подобное приключение приятно щекотало ей нервы. Будет о чем, думала она, рассказать на старости лет детям, ну хорошо, откуда у старой девы дети, хотя бы племянникам. За свою жизнь она особо не боялась – круглоголовые, как её уверили, ни за что бы не причинили Её Величеству вреда, потому как королева была для них слишком ценной заложницей. А если же так выйдет, что её освободит кто-нибудь из кавалеров, то и они ничего не смогут ей сделать и предъявить – мадемуазель де Лиерак ведь сама никогда не пыталась выдать себя за королеву Англии, даже наоборот – всегда утверждала, что она обычная французская дама. Клотильду беспокоило только одно – чтобы слухи о поимке королевы разошлись с нужной скоростью: не слишком медленно – чтобы корабль дождался настоящую королеву, но и не слишком быстро – чтобы какие-нибудь «ретивые головы» не освободили её раньше времени.
Однако в один прекрасный день случилось нечто, что напугало Клотильду до смерти и заставило пожалеть о предпринятых ею действиях. В тот день круглоголовые как обычно вывели её на балкон мэрии городка, чтобы показать всем желающим прохожим. Но вдруг из толпы раздался женский крик: «Да никакая она не королева, она мошенница! Это обычная нищенка-побирушка, на прошлой неделе она у меня молоко выпрашивала!»
Клотильда, заслышав такое, обомлела, ибо посмотрев в сторону кричащей она узнала эту женщину. Да, это была та самая фермерша, у которой она недавно выпрашивала молоко, и которая тогда смотрела на неё с очень большим подозрением. А фермерша тем временем продолжала:
«Она мошенница, она воровка! Пока я ей молоко наливала, она у меня украла все мои сбережения! Поройтесь у неё в карманах, и вы найдёте там мои несчастные гроши! Да и платье она тоже украла, посмотрите, оно явно с чужого плеча!»
Тут Клотильда похолодела от ужаса. Во-первых потому, что платье на ней было действительно чужим – ради большей достоверности королева специально отдала мадемуазель де Лиерак один из своих нарядов. А во-вторых, что было куда серьёзнее, потому что в кошельке, висящем у неё на поясе, были только мелкие серебряные монетки. Ибо после того, как из-за отсутствия мелких денег они вынуждены были побираться, Клотильда специально попросила у людей королевы дать ей немного местной мелочи, чтобы больше никогда не оказаться в подобной ситуации. Конечно, когда она со спутниками въехала в город, у неё было при себе и золото, но это золото, как было положено даме, путешествующей со слугами, имел при себе лично Джеффри. Поэтому если сейчас круглоголовые начнут её обыскивать, то то, что они найдут, скорее подтвердит обвинения фермерши.
Глава 2
Клотильду не стали обыскивать, потому что фермерше, которую, как оказалось, в городе многие знали, поверили на слово. Более того, до некоторой степени Клотильда и сама себе навредила – когда она стала бурно оправдываться от обвинений в воровстве, она говорила со своим обычным акцентом, забыв, как сильно усиливала его до этого. Это ещё больше убедило местных, что перед ними их соотечественница. И они решили, что за свои преступления, за воровство и особенно за то, что она выдавала себя за королеву, Клотильда заслуживает смерти. (О том, что это они приняли её за Генриетту Марию, а сама мадемуазель де Лиерак никогда себя королевой не называла, они уже забыли.) И нашу героиню решено было повесить. Правда, казнь пришлось отложить на время, необходимое для возведения виселицы.
В ночь перед ожидаемой казнью Клотильда старалась изо всех сил быть спокойной. Если уж ей не суждено изменить своей участи, то всё, что ей остается, это умереть с достоинством, до последнего момента играя свою роль. Однако казни не было суждено состояться. Глубокой ночью, перед рассветом, Клотильду вдруг отвлёк от её молитв какой-то шум в коридоре. Шаги, глухой удар, падение тела, скрежет ключа в замке – и в её камеру вошёл не кто иной, как сам Джеффри де Джонс. Никогда ещё Клотильда не была так рада его видеть, она практически бросилась ему на шею с объятиями.
«Джеффри? Вы здесь? Но какими судьбами? И что стало с Её Величеством?»
«Я здесь именно по просьбе королевы! Её Величество, взойдя на корабль, категорически отказалась отправляться во Францию без Вас, как бы мы её не уверяли в том, что Ваше нахождение в тюрьме является залогом её успешного отплытия. И нам ничего не оставалось, как приехать и попытаться забрать Вас отсюда. Правда, это оказалось гораздо легче, чем мы предполагали. Вместо той толпы охранников, которых, как я помню, поставили возле ваших дверей в роли почётного караула, здесь оказался всего один стражник, и тот не совсем трезвый.» (Местные, поняв, что Клотильда не является королевой, решили, что усиленная охрана в этом случае перестала быть необходимой.)
«Джеффри», ответила ему Клотильда, «Вы не представляете, что здесь случилось! Вы не представляете, насколько Вы вовремя!»
И она начала рассказывать ему историю своего разоблачения, заканчивать которую, однако, пришлось уже по дороге в порт – беглецы не стали терять ни минуты.
Глава 3
Как же рада была мадемуазель де Лиерак наконец оказаться на борту корабля, плывущего на родину. (Она даже забыла о том, что когда-то собиралась вместе с Джеффри ехать спасать его сестру Шарлотту, поэтому, благополучно сдав Клотильду на руки людям королевы, мастер де Джонс отправился к себе в замок один.) А уж как она была рада сойти на французский берег! И тем более вернуться в Париж. Правда, домой Клотильда попала не сразу – первые несколько дней она помогала королеве Генриетте Марии и её дочери устроиться в доме, который заранее снял для них Джеффри.
Когда же мадемуазель де Лиерак наконец оказалась дома, её там ждали занятные новости. Оказывается, тётя Огюстина так распереживалась, получив письмо своей племянницы, что приехала в Париж и по нескольку раз за каждый день присылала справиться не вернулась ли Клотильда. Последнюю такая забота очень тронула, но когда она пришла наконец навестить тётю то оказалось, что мадам де Сен-Рене волновал вовсе не отъезд племянницы. На самом деле тётю Огюстину оскорбил тот факт, что у Сен-Рене нашелся новый родственник и этот родственник уехал из Парижа даже не повидавшись с ней!
