Текст книги "Another friends (СИ)"

Автор книги: Doctor_Donna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Если ты тронешь ее хоть пальцем, я сотру тебя в порошок! – сплюнув кровь, грозно прошипел Третий.

– Это еще кого в порошок сотрут, Бун, – засмеялся Монти, его смех подхватили товарищи. Энзо тоже оторвался от своего дела, заливаясь пугающим смехом.

Третий злобно оскалился, судорожно придумывая план побега. Нужно срочно спасать Пятую, а потом можно будет оторвать все лишние части тела Энзо. Сначала убив всех остальных. Вот только одна проблемка – он сидит связанный посреди небольшого складского помещения. Неизвестно на какой планете, без понятия, где. Еще и в окружении полных уродов! Вероятно, он тоже когда-то устраивал базы в подобных местах, но это было в той далекой, неизведанной и наводящей отвращение жизни. От мыслей отрывает тяжелый кулак, прилетевший в скулу. Во рту вновь вкус крови.

– Я тебя еще раз спрашиваю, где Пандорика?

– Тебе в рифму ответить? – окровавленными зубами оскалился Третий.

Монти взмахнул в сторону экрана рукой. Энзо достал из набедренных ножен небольшой клинок, поднес к лицу девчонки и сделал небольшой надрез. Пятая едва заметно вздрогнула, но не вымолвила и звука. Несмотря на ситуацию и происходящее, она хорошо держалась. Третий отметил это с неким даже облегчением – чем меньше психическая травма, тем проще будет от нее избавиться. Но это потом, сначала он уничтожит каждого из них, убьет самой мучительной смертью. Возможно, снимет кожу заживо. Да, снимет. С Дерека, намотавшего короткие волосы Пятой на кулак, и Эндрю, размазавшего кровь по лицу девчонки. И Монти он тоже убьет. Его он убьет с особой жестокостью. Только избавится от сковывающих движения веревок. Еще пару секунд, и он забьет стулом насмерть каждого в этом помещении. А потом они с Пятой станцуют на их трупах.

– Последний раз спрашиваю, Бун. Где Пандорика?

На этот раз удар пришелся в живот, тут же появилось острое желание выблевать внутренности на пол. Веревки, плотно обвивающие тело, не позволяли согнуться вопреки рефлексу. Ничего, он им это припомнит. Он готов был вытерпеть любое насилие, но только не изнасилование Пятой.

– А я тебе в последний раз повторяю: катись к черту! – восстановив дыхание, ответил Третий.

– Ладно, тогда попробуем по-плохому. Убейте девчонку.

Все произошло слишком быстро, Третий даже не успел осознать отданный Монти приказ, как раздался выстрел. Словно в замедленной съемке голова Пятой покачнулась, забавные синие кудряшки колыхнулись, а потом брызнула кровь. Пятая дернулась и обмякла на стуле, опустив голову набок, отчего можно было видеть побагровевшие волосы вокруг входного отверстия у виска. Красная пелена застелила глаза Третьего, сверхнова взорвалась где-то в груди, искрами поражая каждую клеточку тела, его всего трясло и мутило. Он кричал что-то бессвязное, но не слышал собственного крика, лишь приглушенный выстрел раз за разом прокручивался в голове. Кажется, Третьего даже били кулаками и электрошокером, но он лишь продолжал кричать и извиваться раненной змеей в своих оковах. А затем до слуха донеслась еще череда выстрелов. Лишь звон стального стула о бетон и удар головой о пол смогли вернуть Третьего в реальность.

– А вы быстро! – раздраженно и с упреком бросил Третий, когда Вторая его развязывала.

– Ну уж простите, спешили, как могли, – вторила ему Вторая. – Где Пятая?

– Там, – едва слышно прошептал Третий, кивнув в сторону монитора, но тот уже выключился. Шестой удивленно посмотрел на Третьего. – Ее больше нет.

– Что это значит, Третий, где Пятая? – Вторая никак не понимала, о чем говорит Третий. Они всего несколько минут назад приземлились здесь и нашли его только по его же собственному нечеловеческому крику.

– Я убью их всех, – сквозь зубы прорычал Третий, вставая на ноги. – Их все, их семьи, друзей, друзей друзей и просто знакомых. Всех до единого.

Третий взял два пистолета у трупов и направился на выход.

– Третий, ты куда? – вслед уходящему мужчине спросила Вторая. Третий не отозвался, поэтому Шестому и Второй пришлось нагонять его уже в коридоре. – Если ты ищешь Пятую, я знаю, где она.

Эти слова заставили Третьего остановиться и обернуться ко Второй. Она держала в руках маленький планшет. Не говоря ни слова, он вырвал девайс из рук капитана и направился к мигающей красной точке. Он буквально бежал, но мозг отчаянно не желал увидеть безжизненное тело Пятой. Это не могло быть правдой, не с ними, не здесь, не сейчас, не она.

Шестой и Вторая молча следовали за буквально бегущим Третьим, пока он не остановился у одной из дверей. Всего секунду помедлив, он выбил с ноги дверь, а замет раздались выстрелы и нечеловеческий, исходящий откуда-то из глубины, вопль мужчины. Он стоял в верном проеме и стрелял, стрелял, стрелял. Сразу из обеих рук. И кричал так, что сжималось все внутри. Вторую передернуло. Когда пули закончились, Третий едва ли не прыжком пересек маленькое пространство помещения и принялся наносить удары по лицу одному из трупов. Это был Энзо.

Сначала Шестой ничего не понял – Пятая сидела связанная за столом, только ее голова была неестественно наклонена вбок. Лужа крови у ног девчонки не предвещала ничего хорошего. И тут мозг все же показал всю картин целиком, от которой потемнело в глазах. Пятая была мертва.

– Третий, успокойся, он мертв, мертв, – попыталась оттащить его от трупа Вторая.

– Сука! Гнида! Падаль! – сквозь зубы рычал Третий, удар за ударом уродуя мертвую плоть рукоятками пистолетов.

– Ты так ее не вернешь, – осторожно произнесла Вторая.

– Вы должны были прийти раньше! Приди вы на минуту раньше!

Он все же смог остановиться, отбросив в сторону окровавленные пистолеты, и обессиленно рухнул среди трупов на колени, сжимая голову в ладонях.

– Я знаю, – тихо отозвалась Вторая. – Третий, она нам тоже была дорога. Мы тоже любили Пятую. Но сейчас мы не время убиваться, будем оплакивать ее потом. Подальше от этого места.

Тяжелая рука Шестого легла на плечо Третьего и несильно сжала. Его тоже, как и Третьего, пробирала дрожь, а мозг упорно отрицал реальность. Вторая держалась из последних сил, для нее это тоже оказалось слишком неожиданным. Ей казалось, что она способна пережить кончину любого из команды. Любого, но не Пятой.

Просидев еще с минуту, Третий медленно поднялся и на ватных ногах подошел к Пятой. Она выглядела умиротворенной и спокойной, словно заснула после тяжелого дня прямо за столом. И только испачканная кровью кофточка и связанные за спиной руки портили всю картину. Тошнотворный ком вновь подкатил к горлу, а в глазах потемнело, когда Третий нагнулся к девчонке. Искусанные губы слегка приоткрыты, и Третий осторожно очертил их контур большим пальцем, словно пытаясь сохранить их тепло и мягкость. Внутри все вопило от разрывающий изнутри боли. Каждая клеточка, каждое нервное окончание. Он присел на корточки, пытаясь запомнить каждый сантиметр ее лица, но что-то мешало смотреть, застилало взор. Третий провел тыльной стороной ладони по глазам и с удивлением обнаружил выступившую влагу. Он плакал и сам не понимал этого. Он отказывался понимать. Что-то оборвалось в его душе, что-то, что держало его, заставляя двигаться дальше. Смерть Сары по сравнению с этим была детским лепетом.

– Мы должны забрать ее, – заправив синюю прядь за ухо девчонки, прошептал Третий. Молчание послужило знаком согласия.

Легонько касаясь плеча и руки девчонки, Третий спустился к связанным рукам. Шестой уже протянул ему ножик, так что оставалось лишь принять и перерезать веревки, что он и сделал, немного задержав ее маленькие пальчики в своих. Освобожденные руки тут же обвисли вдоль тела. Третий выпрямился, и прикрыл глаза. Нужно было взять ее на руки, но не мог. Как и не мог позволить донести ее до «Мародера» кому-то другому. Поэтому, тяжело вздохнув, он все же осторожно взял девчонку под спину, прижимая к груди, одной рукой, а второй – под коленки. Ее голова тут же откинулась на его плечо, вызвав очередной спазм боли где-то в районе сердца. Кровь из головы больше не капала, но испачкаться в ее крови – последнее, что беспокоило Третьего. Он покрепче прижал к себе Пятую и сделал несколько шагов на негнущихся ногах. И вдруг что-то произошло, он что-то почувствовал. Замерев на полушаге, он прислушался к своим ощущениям, медленно осознавая, что сходит с ума.

– Она дышит! – вдруг выпалил он, заставив Вторую и Шестого широко раскрыть глаза от удивления. – Дьявол, она дышит! – Его рука скользнула на шею Пятой. – У нее есть пульс!

Спустя несколько секунд Шестой и Вторая с удивлением прощупывали едва теплящийся пульс на шее девчонки. А спустя меньше минуты они втроем бежали к «Мародеру», чтоб скорее доставить Пятую в медицинский отсек на «Разе».

========== Часть 6. Да несчастье помогло ==========

Уже на подходе к «Мародеру» Пятая начала болезненно постанывать. Стоило Третьему положить ее на пол, как все тело девчонки задергалось от спазмов. Всего на секунду, поддавшись эмоциям, он впал в ступор, позволив страху сковать тело. А потом, словно машина на автопилоте, протолкнул поданную деревяшку между зубами девчонку и прижал ее всем телом. Пятая сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладошки до крови, и выгнулась дугой. Ее всю трясло, а вместе с ней трясло и Третьего. Вторая помогала Шестому в управлении «Мародером». Они ничем не могли помочь девчонке.

Дальше все было как в тумане – бьющееся в конвульсиях тело Пятой, слабое жужжание двигателя, струйка пота, стекающая по ее виску. Он не заметил, как они вернулась на «Разу». Лишь прижал к себе сильнее девчонку, и побежал в медотсек, игнорируя Вторую, Шестого, Андроида.

Пятую пришлось буквально вырывать из цепких рук Третьего, чтоб положить на диагностическую кушетку. Он совершенно не хотел выпускать ее, словно боялся вновь потерять тонкую нить пульса, едва прощупываемую на запястье. Словно, если он разорвет с ней телесный контакт, она окажется не живой. Слово «мертвой» он даже думать боялся. Все казалось слишком нереальным, слишком хрупким. Слова Второй и заверения Андроида игнорировались. Шестому пришлось хорошенько врезать Третьему, чтоб привести его в чувства.

– Третий, успокойся! – прижав его к стене всем телом, прошипел Шестой. – Ты и так один сплошной синяк. Не заставляй меня делать тебе больнее. Нам всем дорога Пятая. И я тоже готов рвать и метать за нее. Но сенсоры показывают, что она стабильна. Так что возьми себя в руки и обработай свои раны!

Третий фыркнул, высвобождаясь из оков Шестого. Все же смысл в его словах был. Он едва ли чем-то мог помочь Пятой. Тем более, когда сам едва стоял на ногах. Сейчас, когда ярость и адреналин отпустили, веки начали наливаться свинцом, а боль, до этого момента не ощущавшаяся, вернулась в тройном объеме. Болело все и сразу, словно тело пропустили сквозь мясорубку, а потом нажива сшили грубыми стежками ржавой иглой. В глазах потемнело, тело потребовало принять горизонтальное положение, что и поспешило осуществить. Сделав пару шагов, Третий опустился на колени. За секунду до потери сознания Третий заметил, как его подхватил подмышки Шестой и уволок на вторую кушетку.

***

Пятая лежала в своей комнате на кровати, прикрытая одеялом. Прошло уже несколько дней с тех пор, как она пребывала в таком состоянии. Андроид заверила, что все показатели в норме, поэтому нахождение в медотсеке необязательно. Синяки уже сошли на нет, зажил и порез на щеке, словно его и не было. Лишь небольшие рубцы в местах входа и выхода пули – прошла навылет – напоминали о ранении. Но они были скрыты растрепанными волосами. Это было удивительным, чудом, что она выжила после сквозного ранения в голову. Андроид сказала, что какое-то время девчонка могла быть мертва, но наниты в ее крови оперативно приступили к делу. Что это были за наниты – Андроид не знала. Они отличались от всех известных, даже от нанитов Второй. Также не удалось выяснить, кто послал сообщение на «Разу». Но, судя по отсутствующим нападениям и преследованиям, целью было явно не заполучить весь экипаж. Третий предполагал, что это как-то связано с Пандорикой, но что это такое и почему ее так искал Монти – он не знал.

Третий тоже быстро шел на поправку, не смотря на отсутствие нанитов. Нос практически зажил, лишь тонкая полоска пластыря пересекала переносицу. Многие синяки либо сошли на нет, либо едва заметно желтели на коже. Правда, немного ныли ребра и лопатки, но это было ерундой. Ерундой по сравнению с ранением Пятой в голову. Но и это осталось в прошлом.

Маро, когда узнал о том, что Пятую и Третьего взяли в плен и избивали – о том, что она практически умерла и чудесным образом исцелилась упоминать не стали, – извинился с тысячу раз, выслал чек, назвав его моральной компенсацией, и с тех пор не выходил на связь. И, полагал Третий, еще долго от него не будет вестей. У парня было чувство вины. И не напрасно. А еще он слишком хорошо знал экипаж «Разы», чтоб в ближайшее время обращаться к ним с заданием.

Девчонка выглядела так, словно легла придремнуть. Грудь мерно вздымалась при вдохах-выдохах. Иногда девчонка морщила носик, словно видела какой-то тревожный сон. Вероятно, так оно и было. Иногда кряхтела во сне и что-то бормотала. В такие моменты Третий брал ее за руку и легонько поглаживал тыльную сторону ладони большим пальцем. И Пятая успокаивалась, а на губах появлялась легкая улыбка.

Пятая не была в коме, она спала. Просто спала, пока неопознанные наниты, спасшие ее жизнь, продолжали восстанавливать поврежденный организм. Это радовало и пугало одновременно, поэтому Третий лишний раз не оставлял ее одну. Он даже не выходил из ее комнаты, когда Вторая и Шестой отправились сбывать наркотики. Не навещал Сару. Это были самые тяжелые дни в его жизни. Мысли вихрем проносились в голове. Он практически не спал, а если и спал – раз за разом видел смерть Пятой и тут же просыпался от собственного крика. И сжимал ее руку в своей, прощупывая ровный пульс. Ему все казалось, что он вот-вот ее потеряет. Или что все это лишь игра его воображения, а Пятая умерла. И он все еще там, на том складе, с Монти и его головорезами. И она вновь и вновь выбивают из него информацию. Тогда он щипал себя за синяки или бил по носу. Боль была реальной, как и мирно сопящая Пятая на кровати. Ее комната стала и его комнатой тоже. И он яростно защищал свою территорию, практически не пуская на порог ни Вторую, ни Шестого.

Третий дремал, сидя в кресле у кровати Пятой, когда краем уха услышал очередной стон со стороны девчонки. Сон как ругой сняло. Он вновь взял ее за руку, успокаивающе поглаживая. Но девчонка не успокаивалась, лишь беспокойно металась по подушке. За опущенными веками дергались зрачки, на лбу выступила испарина. Третий уже хотел вызвать Андроида, когда Пятая широко раскрыла глаза и села, тяжело дыша. Сфокусировав взгляд, она вопросительно посмотрела на Третьего, все еще не выпускавшего ее руки из своей. Безмолвно глядя друг на друга они провели около полторы минуты.

– Как ты? – вопрос сам слетел с губ Третьего и казался крайне неуместным.

– Я боялась, что они убьют тебя!

– Они… тебя… – Третий так и не смог произнести это вслух.

– Я знаю.

Со всей свойственной девчонке непосредственностью, она обняла Третьего, крепко прижавшись к нему. Он издал болезненный стон – лопатки еще не зажили до конца и отдавали ноющей болью.

– Прости, – отстранившись, пошептала Пятая.

– Ничего. У меня нет твоих суперанитов, – улыбнулся краем губ мужчина.

– Вот поэтому я и боялась! – пристально глядя в глаза мужчины и сжимая его руки, проникновенно сказала девчонка.

– Тебя нужно отвести в медотсек.

– Не надо, я уже передала свои физические показатели по нейроннной связи, – просияла Пятая.

– Что? – округлил глаза Третий. Пятая улыбнулась и прикрыла глаза. – Так, Мелкая, давай рассказывай, где ты подцепила наниты и какого хрена с тобой происходит. Я же вижу, что ты в курсе.

– Это не наниты! – широко распахнув блестящие от возбуждения глаза, заверила девчонка. – Это Пандорика!

– Вот сейчас вообще понятно стало. Постой, это та фигня, из-за которой нас схватил этот Монти-шмонти?

Пятая активно закивала.

– Только это не фигня, а высокотехнологичный искусственный интеллект, имеющий свою форму жизни! – затараторила Пятая. – Это не как Вторая. Это как наниты, но имеющие собственный разум. Это как мгновенный двигатель, осознающий себя как живое существо. Пандорика – это жизнь. И смерть. Все и ничего. Вся Вселенная, способная самостоятельно мыслить и принимать решения!

– Так, постой-постой. Не тараторь, Мелкая. Эта хрень в тебе живая? – Пятая бросила на него недовольный взгляд. – Ладно, ладно. Пандорика или чем бы оно ни было. Откуда оно в тебе и что оно хочет сделать?

– Пандорика была в ящике в хранилище на «Фрейе-3». Она использует мое тело как носитель, но это ненадолго.

Третий облегченно вздохнул. Пятая улыбнулась и продолжила.

– Она выбрала меня. Понимаешь, в неправильных руках Пандорика может послужить мощнейшим оружием. Мгновенный двигатель? Проект «Феникс»? Это игрушки по сравнению с Пандорикой!

– Все равно ничего не понимаю. Если она такая умная и самостоятельная, что может посылать подпространственные сообщения, залечивать смертельные раны и еще хрен знает что…

– Искусственный интеллект, – прервала его Пятая. – Ее создали. И она имеет свой исходный код, в котором прописано, что Пандорика обязана подчиняться носителю. Своеобразная система безопасности. Переписать ее самостоятельно Пандорика не может. И я не уверена, что мне это по силам. Это как обладать суперсилой – ты можешь использовать ее во благо или же наоборот. Мы должны ее защитить, спрятать. Потому что нейронная связь, подпространственные сообщения… Даже вылечить такие ранения – ерунда! Для нее это не больше, чем муху убить. Понимаешь? Пандорика может управлять пространством, искажать и переписывать линию времени и поворачивать ее в угодную ей сторону! И это далеко не все, что она может!

Третий тихо присвистнул. Такое могущество пугало, никто не должен обладать таким, никто. Даже они. И никто не должен узнать, что нечто подобное у них есть. Надо было срочно ввести в курс дела остальную команду и решить, куда спрятать Пандорику. Конечно, момент с изменением временной линии привлекал. Третий всего на секунду задумался, почему Пятая не переписала все, начиная от момента в хранилище, но что-то подсказывало ему, что ничто так просто не дается и за этим стоит своя цена. И ему даже в профилактических целях не хотелось знать, какая цена стоит за всем этим.

Пятая не возражала, поэтому уже через три минуты весь экипаж «Разы» сидел в столовой и выслушивал ее рассказ о Пандорике и возможностях. Даже Андроид отметила целесообразность спрятать Пандорику. По крайней мере, до особых случаев. На удивление, все единодушно спокойно приняли это известие. А Вторая предложила воспользоваться хранилищем «Разы» для сокрытия Пандорики. Пятая сказала, что сама Пандорика согласна на такое и ей нужен лишь какой-то пустой объект, типа коробки.

Прежде, чем расстаться с Пандорикой, Андроид провела диагностику Пятой. Сканирование показало, что ничто не угрожает жизни девчонки, а все органы функционируют даже лучше, чем до происшествия на «Фрейе-3». После таких известий Третий заметно расслабился, но все равно не отступал ни на шаг от Пятой. Но его больше не терзали смутные сомнения, нехорошее предчувствие осталось там, в системе Айо. Оставалось лишь то, что Третий не знал, сколько еще народу известно о Пандорике и их причастии к ней. Но с этим он разберется потом, и убьет каждого, кто хоть на метр с недобрыми целями приблизится к Пятой.

И все же пусть и всего на мгновение, но после рассказа Пятой Третий пожалел, что не имеет доступа к собственным воспоминаниям. Конечно, Вторая поделилась, что встретила экипаж второй «Разы» на станции, как и тем, что наглым образом украла у них два кейса с наркотиками и уничтожила хорошую базу детской порнографии – Третий одобрительно похлопал на этом моменте. И высказалась об опасениях, что их похитили потенциальные покупатели этой самой порнографии. Но, как выяснилось, все оказалось проще и сложнее одновременно. Маркус Бун действительно в свое время украл Пандорику у Монегрю Арло – одного из ее разработчиков и в прошлом специалиста и разработчика «Карликовой звезды». И с тех пор Монти и его ребята охотились за Буном. И Третий был рад понимать, что теперь если не все они, то большая их часть мертва. И то, это тоже ненадолго.

В Хранилище быстро нашлась герметичная коробка. Осмотрев ее, Пятая сказала, что Пандорика согласна переместиться туда. Девчонка опустила руку, и слабое голубое свечение полилось по ее пальцам. Остальные молча наблюдали за происходящим, длившимся буквально секунды. Когда девчонка едва слышно вскрикнула, Третий тут же подошел к ней, но она лишь улыбнулась, разминая руку. Он глянул в коробку, но та казалась пустой. Тогда ее закрыли, а потом поместили в один из ящиков с кодовым замком. Когда дело было сделано, Пятая заверила, что больше в ней нет и следа от вмешательства Пандорики. Но Вторая все же настояла на дополнительной диагностике. Естественно, диагностика не выявила ни наличия нанитов, ни каких-либо отклонений. И тогда уже облегченно вздохнули все. Лишь Пятая заявила, что голодна. И следующие полчаса экипаж провел в столовой. И все же ее голод оказался не таким, как у Третьего, который, казалось, ел за себя и за того парня. Шестой даже отпустил пару шуток на этот счет, но отвечать с набитым ртом Третьему оказалось сложно. Но все же удалось разобрать что-то похожее на шутливые угрозы в его словах, что вызвало смех Второй и Пятой.

Подкрепившись и немного поговорив с Шестым – Третьему не понравились их чересчур долгие объятия, – девчонка сказала, что, хоть и спала несколько дней, все же немного утомилась. Она отправилась в свою комнату, обняв напоследок Вторую. Третий, естественно, последовал за ней, сам не отдавая отчет своим действиям.

Оказавшись в своей комнате, Пятая с разбегу запрыгнула на кровать и распласталась морской звездой. Третий лишь улыбнулся и прикрыл дверь.

– Как же хорошо быть живой и самой собой! – протянула Пятая. Она села, поджав под себя ноги, и кивнула Третьему.

– Самой собой? – Третий все же решил присесть рядом на кровати.

– Да. Пандорика ужасная болтушка! – пожаловалась она. – Оно-то и понятно. Столько лет одиночества.

– Только не говори, что сочувствуешь… программе, – скривился Третий.

– Но она живая! – запротестовала девчонка. – И одинока. Она как Сара. Ты был уже у Сары?

– Нет, – довольно резко ответил он. – И я не хочу говорить о… о ней.

Пятая прикусила губу и опустила взгляд вниз, рассматривая покрывало, словно могла найти там что-то интересное в незамысловатых витиеватых узорах.

– Спасибо, – спустя несколько минут едва слышно произнесла она. – Что не оставил меня там… И что… был со мной все это время.

Она подняла глаза, пристально всматриваясь в удивленное лицо Третьего.

– Пандорика. Я была здесь и не здесь одновременно. Это… сложно, – ответила она на незаданный вопрос. Третий кивнул.

И вновь повисло молчание, погрузившее комнату в свою мягкость. Так, в убаюкивающей тишине, они просидели несколько минут. А потом Пятая осторожно, словно напуганный котенок, дотронулась до руки Третьего, которую он так пристально рассматривал все это время. Никакой реакции. Тогда она пододвинулась чуть ближе, стоя на коленях. Так их лица были на одном уровне, Третьему стоило многих сил не поднять взгляд. И затем она осторожно, одними подушечками, коснулась синяка над бровью, провела по шраму на левой щеке, чуть ниже под глазом, опускаясь к губам. И тогда он не выдержал, нахмурив брови, удивленно посмотрел на Пятую. Ее лицо оказалось слишком близко, можно было рассмотреть каждую полоску, каждый завиток на радужке больших серых глаз. Удивление сменилось смятением, когда девчонка, прикрыв глаза, легонько коснулась губами его губ.

– Что ты делаешь, Мелкая? – взметнув брови вверх, но так и не решившись отодвинуться, спросил Третий.

Но она не ответила, вновь прильнув губами к нему. На сей раз более настойчиво, но все еще довольно робко. Что-то, наверное, здравый смысл, сиреной завопил в голове, требуя сейчас же отстраниться, бросить пару оскорблений в адрес девчонки и стремительно покинуть ее комнату. И больше не возвращаться. Но Третий заглушил этот голос разума. Впервые в жизни проигнорировал. Из чистого любопытства, как он сам себя уверял. Это же просто любопытство, да? Ему же интересно, как далеко готова она зайти? А потом они спокойно сядут и обсудят, почему так делать не стоит и что это большая ошибка. Она поплачет, возможно, нажалуется Шестому, возможно, они подерутся. И не раз. Но это потом, чуть позже, обязательно, да… Но вот только табун мурашек, пробежавших по спине, когда Пятая неловко коснулась пальцами затылка, да бухающее в груди сердце твердили об обратном. И ему здесь и сейчас захотелось ощутить ее кожу под губами, под руками.

– Мелкая, ты же еще ребенок, – пытался воззвать к голосу разума Третий.

Он всего на секунду отстранился от нее, чтоб дать возможность выбора. Кажется, инициатором последнего поцелуя был он. И когда только успел? А руки, эти руки, как они оказались на ее талии и спине? Как она оказалась у него на коленях? Третий не хотел знать, встретившись взглядом с блестящими глазами Пятой.

– Я не ребенок, – упрямо заявила девчонка, поерзав бедрами, отчего он нервно сглотнул. – А это ведь не пистолет? – залившись краской, спросила она, опровергая недавнее заявление.

Если кто-то скажет Третьему, что он должен был остановиться – он разобьет тому нос. И сломает руку. И ногу. И вообще, лучше не говорить Третьему подобных глупостей. Тем более, если это будет касаться Пятой. Потому что она сделала свой выбор, а он сделал свой. Возможно, потом, он об этом пожалеет. Но это будет потом, которое может и не настать. К чему думать о том, что может и не настать, беспокоиться? Тем более, если каждый день может стать последним. Тем более что он едва не потерял это мелкую выскочку с синими патлами.

Если Третьему кто-нибудь скажет, что он пытается усидеть на двух стульях сразу – он выпустить дробь в зад сказавшему это и скажет, что тот теперь и вовсе сидеть не сможет. А может еще и отстрелит что-нибудь. Так, для профилактики. Если ему скажут, что он поступает по-свински, он выбросит того в открытый космос без скафандра. Потому что никто не имеет права судить Третьего. Тем более, если это касается Пятой. Потому что это их выбор и их личное дело.

Если Вторая или Шестой захотят его избить – он вытерпит избиения, потому что поступил бы на их месте также. Если Пятая скажет, что это было ошибкой, он ничего не скажет в ответ, будет вести себя так, словно ничего и не было. Ну, а если не скажет, если это не ошибка – он даст ей все, что в его силах, и немного больше. Потому что если его губы у нее на шее будут вызывать у нее грудной смех, пока в ее взгляде, обращенном на него, читается нежность, он будет рядом. Сколько бы это ни продлилось и чем бы ни обернулось для всего экипажа.

Но все эти «если» могут быть или не быть там, потом, которое может не настать. Сейчас же есть только сейчас, состоящее из прикосновений, движений, вдохов, из ее больших серых глаз, лучащихся счастьем и жизнью. И у самого душа возвышается куда-то прочь, вне пространства и времени. И хочется ласкать, прижимать молодое невинное тело, впиваясь губами. Ощущать ее тесноту и тугость, пробовать на вкус и наблюдать за тем, как она, словно маленький первооткрыватель, исследует и пробует сама, немного боязливо и как бы спрашивая поглядывает исподлобья на него. Хочется учить ее и учиться у нее. А взрываться мириадами осколков, уноситься к звездам, ощущая ее где-то близко-близко, следующую тем же маршрутом того же полета.

Пятая уже дремала, положив голову на грудь Третьего и приобняв его. А он сам не мог заснуть. Давно не было такого приливы эмоций. И сейчас надо было с этим что-то делать. Подловив себя на том, что медленно перебирает ее волосы и осторожно касается губами лба, Третий всерьез задумался, не влюбился ли он. Он? В Пятую? Да нет, бред. Вот только категорическое нежелание уходить твердило об обратном. И это не был просто секс. Но и осознание этого тоже как-то не свалилось тяжким грузом вопреки ожиданиям. Это было как минимум странно. Но впервые за время после событий в системе Айо мысли покинули голову, оставив после себя блаженную пустоту, убаюкивающую в своей ненавязчивости.

– Пятая?

Дверь каюты отворилась, и на пороге возник Шестой. Судя по его выражению лица, сначала он ничего не понял, а потом глаза удивленно расширились, а ноздри раздулись.

– Какого черта, Третий?!

– Шшшш… Она только уснула! – зашипел Третий, инстинктивно прижимая к себе девчонку.

– Ты что с ней сделал? – сжимая и разжимая кулаки, спросил Шестой, едва сдерживаясь, чтоб не закричать.

– Это называется секс, святая ты невинность. Когда два человека друг другу нравятся, у них случается секс, – с сарказмом прошептал Третий.

– Она еще…

– Цыц! – перебил Третий срывающегося на крик Шестого.

– Она еще ребенок, – гневно прошипел тот.

– Знаю…

– Тогда как ты мог?

– Ребенок вырос, – пожал свободным плечом Третий и провел рукой по волосам Пятой. – И может сама делать выбор.

– Ты ее любишь? – это было скорее утверждение, смешанное с удивлением.

– Люблю, – немного помолчав, все же сказал Третий, легонько коснувшись губами лба девчонки.

– Учти, если ты ее обидишь…

– Если я ее обижу, тогда ты будешь первым, перед кем я за это отвечу, идет?

– Идет, – кивнул Шестой.

========== Эпилог ==========

Вторая и Андроид спокойно восприняли известие об отношениях Пятой и Третьего. С Шестым было сложнее, но когда Пятая поговорила с ним, он вроде как смирился. По крайней мере, не метал молнии в сторону Третьего, когда они с Пятой обменивались взглядами. В прочем, их поведение на глазах у остального экипажа едва ли изменилось. Разве что теперь они могли в обнимку появиться на мостике или в столовой. Ну и уходили вместе.

– Давай пока не будем съезжаться в одну каюту, я еще не готова к таким серьезным отношениям? – однажды на полном серьезе заявила Пятая, чем изрядно развеселила Третьего. – Что? Что такого смешного я сказала?

Он не ответил, закинул ее на плечо и бросил на кровать. Пятая попыталась уползти от наступающего с коварной улыбкой мужчины, но он схватил ее за ноги и подтянул к себе, навалившись сверху и целуя в шею. Девчонка залилась смехом. И Третий готов был душу продать за этот смех. Ровно, как и за шелковистость ее кожи под губами и руками.