Текст книги "Бросок сверху (СИ)"

Автор книги: DiSha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Наших фигуристок попросили покинуть каток. Призывы “на бис” не работали. Теперь можно было смело покидать данное мероприятие, чем некоторые и занялись, но мне очень хотелось посмотреть на решение судей. Соревнования затянулись, между выступлением 12 и 7 номеров прошёл час. К этому времени должны были объявить результаты, но четверть спортсменок ещё не выступали.

Наша трибуна, пребывала в готовности переместиться на матч хоккейной команды, но ждали последнюю участницу, запивая тёплые пирожки горячим чаем.

– И это чемпионский прокат? Наши лучше. – возмущались зрители вокруг, но без гнева и азарта. Факты не нуждаются в доказательствах. Сегодня даже слепым понятно кто тут лучший.

Перед объявлением оценок произошла небольшая заминка, видно среди судей возникли разногласия. Проживающего в нашей деревне француза, Жерардо Родригиса-Энрикеса, мы предупредили, что наш прокат будет вне конкурса и в оценке не нуждается. Поэтому он единственный демонстрировал равнодушие. Остальные не скрывали эмоций и обсуждали увиденное. Заметил, что некоторые судьи часто косились на противоположную от нас трибуну, где сидели официальные лица, но сообщать результаты не торопились.

Наконец вперед вышел немец Фриц Жубер, который судил соревнования ещё в далёком 36-м году. К моему разочарованию он сообщил о победе советских спортсменок, только просил учесть некоторые допущения и штрафы. Уверен, никому из них самостоятельно не могла прийти в голову столь гениальная мысль, подобные ходы согласовываются заранее в спокойной обстановке.

– Интересно, а где была наша разведка когда эти “добрые люди” придумали вручить четыре золота, а потом отстранить победительниц от всех соревнований? – саркастично поинтересовался я, глядя в пространство перед собой. Болельщики вокруг ликовали, поздравляли друг друга и неспешно перемещались на соседнюю арену.

– Так это твоя идея. – ответил мне довольный отец олимпийской чемпионки – Мы творчески переосмыслили. Ну, как ты учил. И вот. А что разве плохо?

За спиной раздался заливистый девичий смех, а я почувствовал как уши начинают гореть. Не ясно только, что это за идея, но переспрашивать стыдно вдвойне.

– Ой не могу. Переосмыслили. А-ха-а-а-а – корчилась Лена в истерике. – Действительно… ха-ха-ха. Что тут плохо-о-о-го?

На нашу компанию состоящую из десятка серьёзных людей и двух странных детишек, стали косится. Я уселся на скамейку, чтобы не светиться, а Лена продолжала хохотать. Наконец она отсмеялась и задала мучивший меня вопрос.

– А что за идея была? Ну которую вы переосмыслили-и-и. – причём адресата выбрала правильно, понимая, что от меня ответов не будет.

– Ну это. Анатолий, всегда говорит. Стране не важны медалисты, важно их количество. Вот. Ну. В каждой области свой герой олимпиады. Вот. И улицы, значит, их именами. – странные ответы. Непонятно, он волнуется или не может определится с линией поведения? поэтому прикинулся валенком, а на собеседовании шекспира на четырёх языках читал. – Тут британцы со своим бойкотом. Вот мы и посоветовали организаторам. Отдать нам четыре золота, а британцем серебро. Вы не подумайте, мы заплатили за медали, в стерлингах, как положено. Они рады были, разрешить эту проблему.

Это он зря, у подруги случилась настоящая истерика. Она сложилась от смеха рядом со мной и не могла говорить, а только издавала гласные звуки, звонким голосом. Её пример оказался заразным, я захрюкал в такт девчонки. Следом за нами басовито захохотали “безопасники” и даже охрана Лены, хотя эти дамы не понимали русского языка.

Через полчаса мы смотрели матч СССР-Германия. Когда я как обычно разместился за скамейкой запасных, ко мне подскочил возбуждённый Виноградов, помогающий Тарасову в сборной. На вопрос, почему зрители выглядят неадекватно, кратко рассказал произошедшее на соседней арене и посоветовал дождаться вечернего концерта.

Немецкая команда была довольно молодая, хотя за них играл 38 летний поляк Герберт Шибукат, который участвовал на олимпиаде 36 года. Но для меня примечателен, совсем другой персонаж и это не канадский тренер, а будущая легенда немецкого хоккея Маркус Эген. Участник трёх олимпиад как игрок и возглавивший национальную команду ФРГ на олимпиаде 64 года как тренер. Он забил за карьеру больше 300 шайб из них 72 за сборную. Маркус единственный немецкий хоккеист которого я знал лично. Этот старый хрыч ещё меня переживёт. Молодчина.

В первой своей игре на олимпиаде, немцы проиграли канадцам 15-1, несмотря на это, наши ребята не расслаблялись и действовали в привычной манере. Скоростные контратаки часто выводили одного или двух игроков в одиночестве с вратарём соперника. Игра проходила в одни ворота, а шайбы залетали на любой вкус. Даже удалась парочка дальних щелчков. К концу первого периода мы вели 11-0, но Тарасов ходил недовольный и каждая новая пятёрка получала порцию грозных указаний.

Трибуны ликовали, появились первые смутьяны. Где наши граждане взяли спиртное, будут разбираться специальные люди. Крепкий алкоголь разрешалось пить только в ресторанах и своих номерах. В методичках и инструкциях полученных перед вылетом в Норвегию, первым пунктом значился моральный облик гражданина Союза и запрет на распитие алкоголя в общественных местах. По этой причине была построена олимпийская деревня. Не для спортсменов же, в самом деле, возводили кучу объектов.

Попытки вывести дебоширов, сопровождались странной реакцией окружающих. Оказывается алкоголики не мешают зрителям, а даже наоборот веселят их. Соседи защищали подвыпивших людей. В перерыве пришлось вмешаться и вместо товарищей в форме, направить к очагам сопротивления администраторов и волонтёров, женского пола. Они спокойно подходили, делали фото и сообщали, что все нарушители завтра улетают на родину, если немедленно не восстановят порядок. Это действовало сильнее угроз ареста. Фотографии пьяного Брежнева облетели все газеты, а его судьба всем известна. Сейчас он разводит оленей, в заповеднике на севере Якутии.

Чтобы народ не унывал, смутьяны выводились под марш Мендельсона. Игра закончилась небывалым счётом 31:3. Пропущенные нами шайбы, являлись следствием тактических изменений в игре и совершенно не расстроили тренерский штаб. Кроме того, я подозревал, что Иван пропустил специально, последовав моему совету, не выделяться своей нечеловеческой реакцией. Следующая игра послезавтра, против американцев. Они еще ни разу не проиграли, а немцем закинули 8. Пусть теперь боятся и нервничают завтрашней игре с Шведами.

Лена согласилась посетить концерт в честь наших спортсменов. Основными героями вечера предполагалось сделать конькобежцев и горнолыжников. Большинство из них, завтра уезжают в отпуска. Подумав, присоединили к списку участников праздника двоеборцев и фигуристок. Регламент мероприятия был давно согласован, но не обошлось без накладок. Когда Олег настраивал гитару, ко мне подошёл сотрудник МГБ.

– Там наш пленник, взбесился. Ребята хотели ему успокоительное вколоть, но ты просил беречь как собственного ребёнка. Вот мы решили узнать, что делать? Он же себя покалечит. – монотонно пробубнил “безопасник”.

Я видел, как насторожилась моя гостья, но не решается задать вопрос. Меня тоже интересует, кого они “пленили” и почему я выделил эту тушку персонально? Шпионов вроде не касался, банкиров и политиков обходил стороной, будущих выдающихся деятелей и изобретателей обрабатывали в Союзе. Любопытно.

– А что за пленник? – спросил я.

– Ну тот музыкант, которого из Индии доставили.

– И ты молчал? – вскинулась Лена. Ну что ответить, когда сам удивлён произошедшим?

Я проигнорировал её вопрос, а узнав где он находится пошёл знакомится. Лена увязалась следом.

– Когда он прилетел? Почему не доложили? – поинтересовался я на ходу.

– Так Фёдор Сергеевич просил его дождаться, а сам утром уехал. Парня час назад привезли. Он тут в кабинете ужинал, а потом резко сорвался и начал прорываться в зал.

– Это когда музыку стали настраивать? – я проигнорировал информацию о просьбе "Ржавого".

– Кажется да.

– Ну почему вы такие бараны? Вот ответь. Если бы ты попал во времена Наполеона и услышал как поют “Катюшу”, не побежал бы на звук?

– Так он тоже? – после паузы, тихо спросил “безопасник".

– Тоже! Можно подумать ты не знал. Почему ты весь день косишь под дурочка? – проговорил я риторический вопрос двери, открывая её.

В жизни бывают моменты, когда узнаёшь ненормативное значение слова охренеть и начинаешь поверить в бога.

– Майкл? – охрипшим голосом спросил я, всматриваясь в “пленника”.

– Какие люди. – прозвенел девичий голос за моей спиной. – Ты наверное перепутал, его зовут…

Глава 12

В одной древней книге написано: “Не создавай себе кумира”. Никогда не понимал этой ереси, хотя прекрасно осознавал суть. Фраза эта означает, что не нужно поклонятся богам. Другим богам. Ложным. Ведь есть один, в трёх лицах, а остальные от лукавого. Зачем эта ложь? Вон магометане, взяли паузу в 500 лет, выявили противоречия, учли ошибки и сообщили миру: “Алах един и нет другого бога”. Зачем вводить неокрепшие умы в искушение? А то подумают, что раз бог против создания кумира, значит бог против себя. Бред? Истинно так.

В определённый промежуток времени каждый человек создаёт себе образ объект, если не поклонения, то как минимум почитания. Для большинства первые идолы, это родители и воспитатели. Кумирами редко становятся учителя, потому, что они подсознательно вызывают чувства отторжения. Преподаватели лишают нас свободы и многого требуют. Несомненно праведного, но детский ум не способен это понять.

Вот хулиган из соседнего двора, который прогуливает школу, знает что такое свобода. Его можно выбрать кумиром. Или красивая соседка из соседнего подъезда, говорят плохо училась, никогда не работала, зато за ней парни так и бегают. Идеал бытия и пример для подражания? Воистину так. Аминь.

Рано или поздно, мы разочаровываемся в своих кумирах. Реже закрываем глаза, на неправедные поступки этих объектов. Идеал не может ошибаться. И мы самостоятельно ищем причины и оправдание совершённых ошибок. Хорошо если созданный кумир не дегенерат или конченный урод, а понимание мироустройства и разочарование приходят рано. Существо набирается опыта и превращается в человека. Случаются и печальные финалы, но эти стадии проходят все. И получают опыт создания кумира для подражания и осознания своих ошибок. К комуто озарение приходит в 3 года и он начинает создавать себе новых кумиров лишённых прежних недостатков или даже целые идеальные миры. Кто-то 80 летним стариком находится в душевном смятении. Даже скорее смирении.

Я не был исключением, кумиры плодились в моей бестолковке с поразительной скоростью. Мать рассказывала как я получал подзатыльники от отца когда подражал хулиганам. Кем только не хотел стать в жизни, особенно в школьные годы. Эпоха открытий и покорения космоса. В мечтах я открывал новые планеты и летал на звездолётах.

Особенную роль в становлении моей личности сыграл один человек, Евгений Барсов. Уже не вспомню точный год нашего знакомства, но точно знаю, это было после смерти Сталина. Значит между 54 и 56 годом. Как часто это бывает, кто-то упомянул о новых жителях деревни, кто-то рассказал своё мнение от встречи с переселенцами и волна покатилась. У нас мало жителей, соответственно недостаток новостей, а тут такое. Вот сплетни ходившие около года, а может больше, отлично помню. У нас никто после войны за границей не был, а тут иностранцы приехали на постоянное жительство. Да не простые, а из страны о которой только сказки слышали.

У нас так природой заложено. Всё необычное вызывает любопытство и если не пугает, то непременно притягивает. К тому моменту Михалыч (вернее не только он) извёл всю преступность в районе и страха никто не испытывал. Вот и потянулись к иноземцам люди не злые. Себя показать, да других послушать. В деревне как? Куда все, туда и каждый. Вот на таких посиделках мы и познакомились.

Барсовы, мать, отец и два брата, приехали из Индии. Свои занятия и род деятельности не афишировали, зато очень интересно рассказывали о природе и нравах “диких” стран. По манере и ведению речи, многие догадывались, что они из аристократов и их предки никогда не пачкали рук крестьянским трудом. Да и сами они привыкли подчинять, но не подчинятся. Поначалу некоторых удивляло, что они забыли в нашей глуши? Но со временем привыкли и часто шли за советом.

Вскоре старший брат женился и уехал заниматься научной деятельностью в Новосибирск, а младший как-то незаметно перетёк в компанию моего соседа Олега и вскоре выбился в ней в лидеры. Синютин из-за травмы, был не способен на детские шалости, хоть и оставался всегда ребёнком. Вскоре, вся молодёжь крутилась вокруг Евгения и я был не исключением. Именно он, однажды намекнув, что каждый должен играть на музыкальных инструментах и к соседу выстроилась очередь учеников. Когда он показал заднее сальто, вся парни деревни захотели повторить и двинулись с просьбами к Митрофанову Ивану. О его цирковом детстве знали многие. Вон какие фокусы, на воротах хоккейной сборной, показывает.

Обращаться за обучением к Евгению, почему то стеснялись. Самостоятельно оттачивали новый перебор на гитаре или до посинения прыгали с переворотом в воду, чтобы при случае блеснуть талантом. Именно этот парень впервые показал мне баскетбольный мяч и несложные финты. После школы я пошёл по его стопам в физкультурный техникум и в музыкальную группу. Я не возводил этого человека в культ, боже упаси и даже случалось спорил, когда чувствовал свою правоту, но его поступки казались самыми правильными и в душе требовали подражания.

Но однажды пришло разочарование. На этого придурка, на окружающих людей и конечно на себя. Тот период моей жизни сопровождался полной апатией и внутренним опустошением. У меня даже была фотокарточка, которую я хранил, как напоминание, о тех серых временах. На снимке, медальный подиум чемпионата московской области по лыжам, я стою на верхней ступеньке с опущенной головой и отрешённым взглядом. Устал, думали зрители. Жизнь говно, считал я.

Причина моей грусти оказалась очень жестока. Весной, городская команда выиграла чемпионат области по баскетболу. Я сделал больше всех подборов и результативных передач, а Евгений не уходил с площадки без 30 очков и стал лучшим снайпером. Осенью мы должны были ехать на кубок союза среди любителей. Между этими событиями был летний перерыв.

Вся команда разъехалась по отпускам, мне досталась должность пионервожатого и тренера в соседнем детском лагере. Евгений отправился на юг, покорять союзную стройку. Я вернулся прибавив несколько килограмм, но отточив движения и точность бросков. Наш снайпер приехал с несколькими административными нарушениями за спиной и в ожидании судебных процессов. На кубок нас не пустили, команду расформировали, а 17 февраля 1963 года, случилась трагедия. Для меня они пришла с благим матом Михалыча.

В тот день в реанимацию городской больницы доставили четыре тела с передозировкой наркотическими веществами, одно из них очнулось в морге. Это был Евгений. От нашего участкового прозвучала фраза, “конченый наркоман” и образ кумира окончательно разрушился.

Почему я запомнил тот день? Всё просто. У меня должен был родиться племянник Михаил Евгеньевич, но сестра не перенесла роды. Незадачливого папашу я встретил спустя 30 лет. Он не узнал в потрёпанном неудачнике, своего бывшего родственника, но я его узнал, несмотря на паспорт гражданина США с именем Майкл Леопард. При встрече, по русской традиции был мордобой и пьянка, на которой он многое рассказал.

Новое имя он взял в честь не родившегося сына, а фамилия его, только в английском переводе. Помню, он восхвалял талантливого игрока НБА, который родился в тот день, когда он чуть не умер. Между делом Евгений-Майкл, поделился информацией о том, как сбежал из больницы в 63 году и как объехал полмира, а сейчас приехал в Россию открывать филиал своей звукозаписывающей студии. Звал меня на работу, но я отказал. Понял, что не смогу находиться с ним рядом и отказался. Но время лечит и постепенно мы вновь сблизились.

Майкл был одним из первых спонсоров, детского дома в котором я работал. Мы не раз выходили на паркет играть по стрит-больным правилам 1 на 1, но кажется ни разу не доиграли до 21 очка. Заруба была жёсткая, а возраст не тот. Со стороны это наверно выглядело очень комично. Два старикана за 60, резво прыгают 30 секунд, а потом 3 минуты пытаются отдышаться.

Дружеские отношения у нас не получились, я не мог простить его за сестру, а он не умел извиняться. О прошлом, после пьянки 93 года, мы не говорили, хотя виделись почти каждый месяц. В конце 10-х он заболел, возраст брал своё. Майкл умирал долго. Несколько месяцев пролежал в немецкой клинике, а как только смог передвигаться, приехал в Россию.

Его окоченевшее тело нашли на лавочке, возле могилы моей сестры. После похорон ко мне явился швейцарский юрист и сообщил о завещании. Майкл оставлял большую часть наследства мне. Ни племянники, ни его бизнес партнёры претензий к воле усопшего не имели. Но оставалась молодая жена.

Сначала счета, в том числе детского дома, заморозили. Потом мне без намёков рекомендовали написать отказ от наследства. Все обширные связи в органах и среди адвокатов пасовали перед этими людьми. Обещали помочь материально, но после, а сейчас советовали пойти на уступки.

Морально, я был готов к "войне", но возраст. А главное я устал прятать стыдливый взгляд от сотрудников не получающих зарплату и голодных взглядов воспитанников. Через два месяца пришлось сдаться.

На следующий день, после подписания отказа, женщина получившая всё погибла в автокатастрофе. На счёт детского дома поступило 2 миллиона долларов. Мне, по секрету сообщили, что это меньше 1 % от суммы наследства, но распространяться об этом не стоит. В тот год многие детские дома и интернаты района сделали капитальный ремонт, перестроили игровые площадки и получили новое оборудование. Я остался доживать.

* * *

Майкл пристально посмотрел на меня, потом мне за спину, завертел головой как будто впервые видит кабинет в котором находился и рванул на встречу раскинув руки.

– Прости, брат. – сказал он схватив меня в охапку. – За всё прости, слышишь? Я в больнице прочёл твою книгу и всё понял. Умирая решил, что обязан приехал в Россию, а оно видишь как вышло? Пришёл на кладбище, что-то кольнуло, очнулся… Мать молодая сидит. Рыдает над гробом отца. А вокруг, морды, морды… И в голове как будто набат: "Беги от них".

– Как убили? Стой. Лена сказала, что когда появилась ты уже металлику исполнял. Я ещё позже прибыл. Как он мог умереть? Вы должны были в Союз вместе вернуться.

– А, это? – он обнял меня за плечо и повёл к окну, подальше от чужих ушей. – Олег, отчим. Он конечно отличный мужик и я с детства называл его батя, он родился с отчеством Владимирович. Даже не спрашивай, сам многого не понимаю. В общем, сразу после похорон я сбежал. Весело, скажу тебе. Мне пять лет. Родина неизвестно где. Союз отмечает победу, а проехать на север возможности нет. Война с Японией. Решил отсидеться, но оставаться на Филиппинах нельзя. Тут повезло, прибился на теплоход при кухне. Ну я тебе скажу. Пир во время чумы. Дети вокруг от голода пухнут, а меня хотели запороть за то что собачку не той крольчатиной покормил. При первой стоянке обчистил господ и ноги в руки. Так и бегал три года. Перебивался попрошайничеством и мелкими заработками. На одном месте долго не задерживался. Политикой не интересовался, а тут газета. Представь моё удивление, когда прочёл о победе русских горнолыжников. Я сразу в советское посольство рванул. А дальше…

– Мальчики я вам не мешаю? – спросила лена, скрестив руки на груди.

– Отстань. Ты мне ещё в прошлой жизни надоела. – отмахнулся от девчонки Майкл и повернулся ко мне – слушай дальше…

– Подожди. Вы знакомы? – удивился я, даже не самому факту их знакомства, а появившемуся чувству ревности.

– И ты с ней знаком. Это жена моего старшего брата. Редкостная мегера, хочу заметить. Помнишь, вы у меня на юбилее поцапались? – от его вопроса я залился краской. Стыдно, что ещё сказать? – Сейчас мне кажется, это всё страшный сон, где собрали всех людей, перед которыми я должен извинится. Прости Лен. Кстати твоя сестра тоже перенеслась? – последний вопрос он адресовал ко мне.

– Это вряд ли. Сразу предупреждаю, не смей к ней приближаться. – огрызнулся я, но посмотрев в грустные детские глаза понял, что не смогу обижаться на прошлое-будущее.

Через полчаса, утолив первый голод общения, мы пошли в банкетный зал, откуда гремела музыка. Майкл, чесался от нетерпения попробовать электрогитару. В большом помещении было много народа, на сцене читал речь очередной “ответственный” товарищ, которого никто не слушал. Мероприятие проходило в форме фуршета с "шведским столом" и все общались между собой.

– О, вот ты где? Мне сказали ты песни пишешь. То что мы слышали на стадионе, ваше сочинение? – покровительственно обратился ко мне Озеров.

– Николай Николаевич, не верьте сплетням. В жизни, ничего не…

– Пахмутова? – раздался удивлённый голос Майкла. – А Добронравов здесь? Толик давай зарядим? Ну пожалуйста. Лена поможет, у неё хороший голос.

– Я петь не буду. – возмутилась подруга.

– Хрен с тобой. Магомаев здесь? – приятель начал рыскать по залу глазами. – О, Олег? Ещё не отрастил горб, молодец.

– Жень очнись. Люди смотрят. Какой Магомаев, он моложе тебя.

– Ладно, пошли. Сами справимся. Хотя? Александра Николаевна, можно вас попросить поучаствовать в качестве аккомпаниатора?

После утвердительно ковка, ничего не понимающей женщины, Майкл потащил её к сцене, пробираясь как ледокол. По дороге он заинтересованно рассматривал людей вокруг. Вот точ-в-точ, посетитель музея восковых фигур, тянет старшую сестру к фигуре Терминатора.

На мой вопросительный взгляд, Лена передёрнула плечами, махнула рукой и пошла следом за своим будущим деверем. На сцене, не стесняясь присутствия седых докладчиков, Майкл обнял ошарашенного Олега и громко начал объяснять партии.

– Что петь собрался? – спросил я приятеля.

– У тебя много вариантов? Вот. – и он вытащил из-за пазухи несколько тетрадных листов.

Как я мог забыть о существовании этого шедевра? Когда то мы не раз исполняли его на бис. Наверное потому, что в последнии годы моей жизни, эта песня отдавала болью утраты и превратилась из эстрадной в классическую. Майкл отдал экземпляр Пахмутовой и взяв под руку повёл к роялю.

– Так, Олег на басу, ты ритм, я соло. Барабаны нужны. Это кто? – спросил он вернувшись и показывая на группу докладчиков.

– Не знаю. Я лучше на барабаны, поставлю 2 канала на бочку, будет басс. – ответил я.

– Ты мне дебют хочешь запороть? Олег, басист есть нормальный?

Через 5 минут мы были готовы вступить. Лена расположилась с микрофоном около рояля, честно сообщив что не помнит слов. Старички – партийцы продолжали бубнить. Майкла абсолютно не волновала их роль в строительстве коммунизма, оказанное спортсменам доверие и прочая лабуда. Он бесцеремонно, отключил звук у докладчика и прокашлялся в свой “Кинап”.

– Товарищи, спасибо вам за тёплые слова, а сейчас прошу спуститься в зал. – старички подчинились словам Майкла.

Партийцы давно оценили обстановку. Присутствующие около сцены крепкие ребята из органов, не собирались прогонять расшалившихся детей, а кажется совсем даже наоборот, ждали команды скрутить народных депутатов.

– Поздравляю всех олимпийцев. – продолжил малолетний конферансье, продвигаясь к центру сцены. – Сейчас по просьбе трудящихся прозвучит следующая песня. Исполняется впервые, поэтому… судите строго.

Я устроился за установкой и мелко грувил по тарелкам в поиске средних точек. Майкл попробовал “пощипать” вступление на первой струне и пошёл к роялю в поисках нужных нот. Через пару минут настроившись и настучав на клавишах мелодию с темпом он вернулся назад. Несколько минут продолжалось знакомство с инструментом. Майкл попробовал несколько стилей исполнения на не подключенной гитаре, выбивая медиатором четыре такта на ноте. Потомки назовут это ритмом жёсткого рока или панком. Музыканты повторяли мелодию, но в ритм не попадали. Ох налажаем сейчас.

– Александра Николаевна, проигрыш с припева пожалуйста. – полилась сольная мелодия рояля и Майкл монотонно заговорил делая паузы между словами.

 
– Мы верим твердо в героев спорта!
Нам победа, как воздух, нужна…
Мы хотим всем рекордам
Наши звонкие дать имена!
 

Он постепенно повышал голос, третью строку попытался протянуть и наконец к концу четвертой развернулся в мою сторону улыбаясь. Видно нашёл голос, которого у него никогда не было. Хотя у него 40 лет работы в музыкальной индустрии. Показушник? Несомненно, но звёздной болезни у него не замечал. Уверен приятель знает, что делает. А голос? Чем чёрт не шутит, в этом вопросе важно количество и качество тренировок. Взяв ритм вступления он развернулся к залу и стал негромко, но чётко говорить в микрофон. Я вспомнил его слова, сказанные детям во время репетиции: « не умеете петь, попробуйте орать. нет слуха, вас заткнут, но детский крик не способен испортить песню». Майк заорал во всё горло и скажу, это было очень неплохо. Даже Синютин одобрительно улыбался.

 
– Будет небесам жарко!
Сложат о героях песни…
В спорте надо жить ярко,
Надо побеждать честно!
 

Пахмутова сбивалась. Я поняв что хочет исполнитель, просто отбивал дробь на малом барабане. Олег подстроился первый. Показав в его сторону большой палец, Майкл перехватил гитару для мощной атаки. И наконец выдал рок, продолжая при этом кричать.

 
– Замерли вокруг люди,
Светятся экраны теле…
Верьте, что рекорд будет!
Знайте, мы близки к цели!
 

Потом был припев в стиле ранней Металлики. Я несколько раз сбился, но ритм бочки держал. Понял, что не хватает длины рук для бас-тома и педали туговаты. Лене в отличии от Майкла, пыталась тянуть окончания, что у неё происходит я не видел, пытался сконцентрироваться на руках. Второй куплет она подпевала альт-беком, но не удачно. Голос дрожит от волнения и отсутствия опыта. Ей на выручку пришла Пахмутова. Видимо разобралась со своей мелодией и теперь способна читать текст.

 
– Дерзкий путь наверх сложен,
Лидерам сегодня трудно…
Знаем: победить сможем,
Если совершим чудо!
Судьи будут к нам строги,
Но, в конце концов, поверьте,
Скажут нам, что мы – боги,
Скажут: “Молодцы, черти!”
 

Третий припев исполнялся в стиле грандж, раскатисто с небольшими перегрузками в конце каждой строки. После припева Майкл крикнул, «Соло!» и начал мучить гитару. Я даже не пытался попасть в его ритм, держал дребезжание хай-хетов и шлёпал на педаль бочки в пол такта. Наконец солист вспомнил, что есть третий куплет.

 
– Шествуй на Олимп гордо,
К солнечной стремись награде,
Ради красоты спорта,
Родины своей ради!
Надо побеждать честно,
Надо жить на свете ярко!
Сложат и о нас песни, –
Будет небесам жарко!
 

На последней строке он резко остановился и развернувшись ко мне крикнул, «Регги». Ну, это мы могЁм. Под приглушённый мотив гитары, я встал над томами и начал выбивать простенький ритм подушечками пальцев. Получалось так себе. В отличии от меня джазовый оркестр, исполнял идеально. Ребята делали небольшие паузы, вслушивались, а потом чётко вступали в каждый из четырёх стилей.

Неизвестно, сколько бы продолжался наш “концерт одной песни”, но за кулисой появился “Ржавый”, который размахивал руками ловя мой взгляд. Когда я повернулся, он показал знак “общий сбор” и себя в качестве точки дислокации. Спорить бессмысленно, нас вообще не должно быть на сцене. В зале очень много лишних свидетелей. Резко подорвавшись, подошёл к Майклу.

– Нужно уходить, срочно.

– Понял. – шепнул он через плечо и вывел финальные аккорды.

Вот в чём ему не откажешь, так это в оценке ситуации. Он всегда знал, когда нужно отступить и даже когда проигрывал, делал это с улыбкой.

– Спасибо за тёплый приём. Прошу приветствовать, автор музыки Пахмутова Александра Николаевна. – он двинулся вперёд меня, на ходу снимая гитару. Прислонил инструмент к роялю и галантно поцеловал руку удивлённому композитору. Потом повернулся ко мне и скомандовал. – Веди Сусанин.

В отличии от фильма “Назад в будущее”, сцену покидали под оглушительные овации. Большая часть присутствующих образованные молодые люди и им очень близко всё новое и необычное. Перед тем как идти к "Ржавому", подскочил к Лиде, которая была ведущей большинства вечерних мероприятий.

– Лидия Владимировна, нужно отвлечь зал. В идеале зрители должны забыть о нашем существовании. – сходу сообщил я.

– Забыть? Я уже сама забыла, как ты выглядишь без грима. – оторвалась она от своей папки с записями. – Ладно, сейчас устроим похабные конкурсы и все будут вспоминать только небольшой скандал.

Она двинулась на сцену, а я махнув ребятам пошёл вслед за “Ржавым”. Мы вернулись в кабинет, где нас ожидали. Посетителей прибавилось. Несмотря на обилие сидячих мест все стояли, кроме одного.

Во главе Т-образного стола сидел крепкий мужчина с пышными усами, за его спиной находился лысый парень с цепким взглядом убийцы. У правой стены находились три фигуры среднего роста. затянутые в дорожные плащи. Лица были скрыты капюшонами. Точно такая фигура в балахоне, только ниже ростом, находилась слева, возле книжных полок. Рядом с ней стоял… наш вратарь Иван. Слева у двери, оперевшись спиной к стене, стояла обворожительная рыжеволосая девушка. Её лицо не мог испортить даже тонкий острый носик задранный кверху, как у Майкла Джексона, после десятка пластических операций. Невзрачная уличная одежда девушки, только подчёркивала красоту и стройность тела. За спиной раздалось еле уловимое приветствие в её адрес… от Лены.

Двери закрылись.

Включая наше малолетнее трио и шедшего первым “Ржавого", в помещении было 12 человек. Или не совсем… людей?

Ну наконец то, собрание “вампиров”. Нам поведают тайны и представят “графу Дракуле”.

– Почему они оказались на сцене? Ты обещал, что парень будет сидеть тихо, а его уже все узнают. Посмотри со стороны на ваши движения? Волчья стая кружит вокруг малолетки. Любой у кого есть мозг, захочет узнать причину опеки. – сухо проговорил лысый глядя на начальника моей охраны.

– Те у кого есть мозг, захотят спрятаться подальше, а у кого он отсутствует косяками заходят в наши силки. – спокойно ответил “Ржавый”, при этом вид у него был, как будто он на докладе в Генштабе. Такой выправки, даже в присутствии Сталина не было.

– Силки они расставили? Облаву устроили? Поучись работать у Лисы. Знаешь каких жирных гусей она таскает? – говоря это, парень подался грудью вперед. Ну вот, с позывным красотки определились, а также стало очевидно, что лысый к ней неравнодушен.