Текст книги "Верность до конца?..(СИ)"
Автор книги: Dididisa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
========== Девиз клана Аквилла гласит: «Верность до конца» ==========
Комментарий к Девиз клана Аквилла гласит: «Верность до конца»
В начале есть отрывки каноничного текста, местами скорректированные автором фика – без них никак, всё в угоду сюжету.
Элен
Я чувствую приближение грозы. В воздухе явственно ощущается какой-то особый запах конца северного лета. Сквозь окно в комнату проникает свет уличных факелов, и я узнаю очертания Дельфиниума – низкие, украшенные арками, здания, главная площадь, дома меченосцев.
Лайя из Серры минутой ранее вышла, оставив меня наедине с собой и мыслями. Кожа на лице отдает непривычной, тупой болью, заставляя касаться скул.
Моей маски больше нет.
Осознать это вновь, после битвы, оказывается намного труднее. Маска – это личность меченосца, и с её потерей я понимаю, что обрекла и частицу своей души.
Чертов джинн, чертов Князь Тьмы…
Но от окончательного ухода в мрачные, без луча надежды, раздумья меня останавливает тихий шум за дверью. Мышцы на ослабшем теле под тонкой тканью льна напрягаются, готовясь встретить незваного гостя, а ладонь сама тянется к рукояти кинжала на столе рядом с постелью. Но сжатый воздух вырывается из легких с облегчением лишь в тот момент, когда я вижу Авитаса.
Аккуратно прикрыв за собой дверь, он подходит ближе, и я ловлю выражение его лица. В потемневших малахитовых глазах читается забота, радость и… нечто неизведанное.
Он смотрит на меня, не как подчиняющийся Сорокопуту капитан войска. Он смотрит, как друг. Хотя мы оба негласно понимаем, что я давно для него являюсь кем-то бо’льшим.
Я хочу сказать ему что-нибудь. Что-то важное. Идущее из сердца.
Ты вернулся за мной. Вы с Лаей вырвали меня из пасти самой Смерти. Ты так много унаследовал от отца. В тебе так много его доброты – больше, чем ты сам готов признать…
Но вместо этого, я лишь откашливаюсь и резким движением сажусь в кровати, отчего к горлу тут же подступает тошнота. Не знаю, сколько ещё мне понадобится времени, чтобы оправиться после битвы окончательно.
– Докладывай, Харпер.
Брови под серебряной маской приподнимаются в легком удивлении, а в глубоких глазах мелькает разочарование. Не это он хотел услышать, не это… Но Авитас быстро овладевает собой, понимая, что сейчас эта информация мне нужнее всего.
– Из Антиума удалось вывести семь тысяч пятьсот двадцать меченосцев, – твердо повествует он. – С ними вместе – одну тысячу шестьсот тридцать четыре книжника. По нашим подсчетам, до начала штурма удалось эвакуироваться по крайней мере десяти тысячам человек, патрициям и торговцам. Часть из них была отправлена в безопасные места Комендантом, часть – бежали сами за пределы столицы.
– А что с остальными?
– Половина погибла во время осады. Другую половину карконы обратили в рабство.
Это было ожидаемо. Он продолжает рассказывать о состоянии Империи, о Керис и падении Антиума, но я слушаю его вполуха. Меня больше ничего не удивляет. Всё моё стратегическое планирование полетело к чертям…
В какое-то мгновение, Харпер замолкает и плавно сокращает между нами расстояние. Присев на край моей кровати, он уверенно поднимает руку и обжигающими касаниями проводит пальцами по лицу. Я задерживаю дыхание, не в силах отстраниться.
– Ты ещё не видела себя в зеркало, – полуутвердительно, полувопросительно тихо проговаривает он.
– Потому что не хотела этого, – мой голос тоже падает в громкости, боясь нарушить своим звуком момент связи между нами.
– У тебя остались шрамы, – спустя несколько секунд молчания, Авитас произносит это на выдохе, – Всего два. Как тонкие порезы.
Его проницательный взгляд останавливается на моей шее, скользя дальше, и только тогда я понимаю, что мой резкий порыв подняться к изголовью обернулся представлением себя сквозь полупрозрачное ночное одеяние. Но мне не хочется закрываться…
– Как я сейчас… – начинаю я, но голос совсем срывается на шепот, – Насколько это скверно выглядит?
– Это выглядит прекрасно. Твое лицо не может выглядеть иначе, Кровавый Сорокопут. Неважно, есть ли на нем маска.
Мои скулы пунцовеют, стремясь разгореться ещё сильнее, и теперь никакой атрибут не может этого скрыть. Я не знаю, куда девать собственные ладони. Не знаю, как выглядят мои волосы и тело после всего случившегося. Я чувствую себя ужасной, непривлекательной.
Неважно. Это же просто Харпер.
Но с некоторых пор он не просто Харпер, не так ли? Не с этих ли самых секунд, когда впервые сам прикоснулся ко мне? Когда стал мучительно прожигать на коже своим взглядом каждый сантиметр?
«Он был верен Коменданту. Он мучил тебя по приказу Маркуса» – шептал мой разум, но на самом деле он никогда не был по-настоящему верен Керис. Что же до того допроса – как я могу его в чем-то винить после того, что я приказала Дексу сделать с Мамой Рилой и со всем племенем Саиф?
Он – брат Элиаса. Элиаса, которого я когда-то любила…
Мои мысли в полном смятении и хаосе. Я не могу привести их в порядок, и чуть рваное мужское дыхание рядом и этот чертов взгляд малахитовых глаз уничтожают меня.
Авитас, будто чувствует это, и всё решает за нас двоих. Тянется и берет меня за обе руки, гладит их, оглядывает с особой нежностью. Потом он проводит кончиком пальца по моему лбу – от одной веснушки к другой.
Касание растворяет меня, как яд в вине. Каждое нервное окончание в моём теле отзывается на него. И моё дыхание сбивается, когда до ноздрей доносится такой невозможно завлекающий запах его тела. Вид открытого треугольника кожи в вырезе его одеяния призывает прикоснуться там – не важно, как – языком, пальцами…
Он наклоняется ближе. Изгиб его нижней губы кажется невероятно мягким – это единственная мягкая линия на его точёном жестком лице. Я думаю о том, каковы на вкус его губы – могут ли они, как мне кажется, иметь привкус меда, корицы и ясной холодной ночи?
Когда я встречаюсь с Авитасом взглядом, он полностью открыт передо мной. Наконец он перестает скрывать свои чувства и больше не прячет их. Сила его желания головокружительна, и я не протестую, когда он властно притягивает меня к себе.
Авитас замирает на мгновение, когда его губы приближаются к моим. Он осторожен, как всегда. В этот миг ожидания он совершенно обнажает передо мной свою душу.
Только если ты тоже этого хочешь.
И я тут же преодолеваю ничтожно малое оставшееся расстояние между нами. Меня разрывают на части потребность в любви и страсти, сотрясающее все тело.
Нетерпение этого невероятного мужчины с пронзающими зелеными глазами удивляет меня. От человека, который всегда безупречно владеет собой, я не могла ожидать таких безумных поцелуев, как будто он никогда не насытится.
Ещё.
Я запускаю пальцы ему в волосы, ощущая его губы на моей коже. Надо бы встать, запереть дверь…
Но, похоже, Авитаса сейчас это не волнует – он лишь сильнее впивается в мой рот, обводя пространство внутри горячим языком, отчего я непроизвольно стону прямо в наш поцелуй. Смелею и обхватываю его нижнюю губу, кусая, на что получаю еле слышное рычание. Этот звук заставляет меня свести бедра, а низ живота потянуться от нахлынувшего возбуждения.
Он слегка дергает моё тело вниз, чтобы я спустилась обратно на подушки и срывает одеяло. Мои ладони следуют к крепким мужским плечам, вцепляясь в ткань, пока Авитас, ложась сбоку, продолжает выпивать меня до дна, терзая мой припухший рот. Осторожность и нежность полетели ко всем чертям – нас обоих захватила оглушительная страсть и сносящее всё на своем пути пламя.
Ещё.
Сильные пальцы поднимают мою сорочку и тут же проводят по бедрам, слегка надавливая и повелевая. Прервав поцелуй, я тянусь к Авитасу ближе, чтобы помочь ему избавиться от черной рубахи. Когда он наклоняется ко мне снова, уже нависая над моим подрагивающим в ожидании телом, я успеваю приникнуть губами к тому самому месту, к тому самому открытому участку кожи, что манил меня, когда мой капитан сидел рядом.
– Черт… – Харпер выдыхает, прикрыв глаза и давая мне возможность покрыть его грудь поцелуями. Но ненадолго.
Одной ладонью он перехватывает моё лицо, вновь выбивая из меня весь воздух яростным поцелуем, а другой продолжает поднимать мою ночную рубашку всё выше и выше… Его пальцы касаются самых сокровенных мест, обводя, царапая, надавливая и сжигая.
Я хотела бы увидеть его лицо полностью, но то, что он остался в маске, неимоверно заводит меня. Приподнявшись, я позволяю Авитасу снять с меня надоевшую тканевую преграду, и теперь полностью обнаженная ложусь под его нависшим телом вновь. А он словно услышал мои мысли, и одним движением резко сорвал с лица кусок металла, принявшего когда-то его черты. И отправил его к лежащей на полу одежде.
– Не нужно было… – судорожно шепчу я, приникая пальцами к свежим порезам по контуру, куда впивалась маска, на что слышу лишь твердый ответ:
– Нужно. Я хочу быть с тобой настоящим.
Не удержавшись, я в очередной раз тянусь к нему за поцелуем, который не заставляет себя ждать. Его губы действительно отдают корицей, и с такой настойчивостью раздвигают мои, что я готова прямо сейчас вознестись на высшую ступень блаженства. Когда Харпер переходит на мою шею, оставляя там болезненные, но такие желанные укусы, я специально обвиваю его ногами, чтобы притянуть ближе к себе.
Сквозь единственную оставшуюся тонкую ткань его штанов я четко ощущаю твердость его возбуждения, которое вместе с поцелуями на шее вытаскивает из моего горла ещё один стон.
Как же сильно он хочет меня. И как сильно хочу его я.
Больше.
Авитас не замедляет своих поцелуев, опускается к моей тяжело дышащей груди, но запуская пальцы между моих слегка разведенных бедер, делает это сначала с осторожностью. Сначала…
Моё довольное шипение сквозь зубы вырывается в тот момент, когда его пальцы раздвигают нежные складки и касаются нетерпеливо ожидающей точки моего наслаждения. В тот момент, когда Авитас прекращает поцелуи и властно глядя в лицо, хрипло шепчет:
– Моя мокрая девочка…
Мне кажется, я теряю сознание – от его участившихся движений по моей влажной промежности, от сказанных развратных слов, от его тела, вжимающегося в мое. И от его губ, которые незамедлительно накрывают мою грудь, посасывая, словно нектар, и один, и второй сосок.
Не останавливайся.
– Авитас, прошу… – не знаю, как мне удается выдохнуть эти слова мольбы. Я мечусь под ним, желая большего, желая его всего.
На краю сознания я лишь чувствую, как он быстро избавляется от остатков одежды, вновь вернувшись к откровенным ласкам меня. Мои руки впиваются в его плечи, царапают, оставляют отметины. С прикрытыми от наслаждения глазами, я нахожу сильную шею и языком провожу по проступившей сонной артерии.
Но совершенно не готовая к следующему буйству красок, что обрушатся на меня, я в порыве прикусываю кожу Авитаса, когда его пальцы медленно, но настойчиво вторгаются в меня. Он вновь слегка рычит, находя мои губы, и в этом звуке утопает мой последующий стон – мужчина движется во мне ласково, но быстро, доводя кровь в венах до кипения.
– Боги… Пожалуйста, ещё…
Я уже сама бесстыдно устремляюсь навстречу его пальцами, пытаясь поймать ускользающий момент наслаждения. В бедро упирается горячий вставший орган, который я хочу ощутить в себе не меньше, чем эти сводящие с ума руки.
– Как я желал этого, Элен… – выдыхает мне в рот Авитас, не позволяя получить освобождение и вдруг аккуратно убирает свои пальцы.
Но я не успеваю разочарованно хныкнуть. Я в принципе не успеваю что-либо осознать за шквалом эмоций. Потому что в ту же секунду, он разводит мои ноги шире и ложится на меня, закрывая своим мускулистым телом от всего мира. Я запрокидываю голову и вскрикиваю от чувства наполненности, когда его член входит в меня до упора, заменив собою ненужную пустоту.
Слишком горячо, слишком хорошо…
– Да! – очередной громкий вскрик заставляет Авитаса прикусить мой подбородок и с новым толчком растянуть губы в улыбке победителя.
– Моя. Ты вся моя, Элен, – он наращивает темп, тихо хрипя от удовольствия и забирает следующий мой стон в ещё один глубокий поцелуй.
Я прижимаюсь к нему, хотя дальше некуда – руки Авитаса обвивают меня, вжав в свое тело и в кровать, а мои ноги обхватывают его поясницу, которая поднимается и опускается от мерных, чуть жестких движений.
Так тесно.
Жарко.
Влажно.
Как слепой котенок, я бездумно касаюсь губами каждого миллиметра его мужественного лица, впитывая в себя наши звуки в унисон, и понимаю, что не испытывала в своей жизни ничего прекраснее. Я отдаю себя ему, забираю его себе, наплевав на Империю, клятвы, службу, войну.
Сладкий шепот Авитаса ласкает мой слух неприличными словами с каждым новым рывком в моё полностью капитулировавшее под ним тело, и мне остается лишь поощрять его стонами, выплескивая свои эмоции – и этого кажется мало… Я хочу дать ему больше, и даже не догадываюсь, как своими криками подвожу его к невидимой черте. К которой он подталкивает и меня, горячими пальцами сжав полушария моей груди с новым тугим толчком между бедер.
Авитас с рыком просовывает руки под мою выгибающуюся спину, заставляя изогнуться сильнее, и проводит языком по моему животу. Глубина его проникновения лишает разума, а увеличивающийся темп заставляет мышцы, обхватывающие его налитое кровью естество, собраться в единую пружину.
Я с протяжным стоном распадаюсь на мириады частиц в тот момент, когда и он достигает своего пика, резко, до шлепков кожи, несколько раз вжав меня в себя и параллельно захватив губами мой полностью затвердевший сосок. Через тело проходит электрический ток, которым я делюсь с Авитасом, позволяя зарядам оседать во всём дергающемся от судорог теле.
Он неосознанно отпускает тяжесть своего тела, придавливая меня в удушающем объятии, но я не противлюсь, сама вонзая ногти в его вспотевшую спину. Прислонившись друг к другу лбами, мы дышим, ищем остатки сожженного кислорода, цепляемся за уплывающие волны блаженства, и Авитас нарушает это единение лишь для того, чтобы оставить на моём влажном виске долгий поцелуй.
Малахитовые глаза продолжают жадно блуждать по моему лицу, периодически опускаясь на раскрасневшуюся от ласк фигуру – они словно всё ещё занимаются со мной любовью, заявляют свои права, овладевают мною, как до этого с дикой страстью овладевало его тело.
Авитас не прерывает контакт между нами, давая теплу окончательно окутать двух влюбленных, и лишь накрывает нас одеялом. Приподнявшись на локте, он внимательно осматривает мои искусанные губы, через которые всё ещё рвется сбитое дыхание, и задумчиво проводит по ним пальцами. Он наблюдает, как я в неге закрываю глаза и тихо говорит, опаляя кожу щек:
– Я не жду, что с этой минуты всё изменится. Ты всё равно остаёшься Кровавым Сорокопутом Империи, а я – твоим капитаном.
Его слова, слишком правдивые, слишком болезненные, заставляют сердце пропустить удар и я снова направляю в точёное смелое лицо свой взор. Но не успеваю ничего сказать или возразить, как Авитас, с едва заметной улыбкой по краям губ продолжает:
– Но помни о том, что ты – моя. И я каждый раз буду ждать твоего возвращения, твоего прихода. Где бы мы ни были, через что бы ни прошли. Я буду ждать твоих перевоплощений из Сорокопута в мою Элен. Всегда.
Мне нечего сказать ему, потому что одним богам известно, через что нам предстоит пройти совсем скоро – всё самое сложное только впереди – но я тянусь к нему, льну к его шее, запечатлевая там поцелуй, чтобы ещё раз убедить Авитаса в том, что я буду возвращаться.
Что у нас есть шанс на совместное будущее.
И что даже несмотря на разразившуюся за окном грозу, символично демонстрирующую нынешнее положение дел в Империи, солнечному лучу надежды всё же есть место.
