Текст книги "Булимия (СИ)"

Автор книги: Diamond Ace

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Бесконечная череда завтраков, диет, калорий и клиник.

Мама говорит, та египтянка похудела.

Мама пахнет топлёным салом, маргарином и вишнёвыми сигаретами. Её луковый суп на вкус как слёзы.

Министерство Трендсеттинга вещает с постоянством сухих производственных сводок – два раза в день по спикерфону в каждый дом. Не то чтобы Айседору пугает вкрадчивый, паточный голос из стены. Просто с тем же успехом оттуда могут вещать Иисус, электрический монах или папочка, который вот-вот откуда-то вернётся наконец. Этот голос рябит кулинарные шоу, что мамочка смотрит с понедельника по воскресенье. Со среды по вторник мамочка готовит рататуй, конфи и буйабес. Миссис Котийяр живёт по-бургундски: ни минуты без бокала красного «Бурнелло ди Монтальчино» и передника с принтами говядины. Обсессия, с какой она мастурбирует на гастрономические журналы, могла бы запросто попасть отдельной статьёй в международный классификатор болезней.

Айседора знает о классификаторе, потому что она – шестьдесят-шесть-ноль.

Она – ожирение, обусловленное избыточным поступлением энергетических ресурсов.

Айседора ест не тогда, когда проголодается. А когда мамочка:

– Тощие суки!

Мама говорит, та египтянка – жертва чёртовых трендов, заказ министерства, ведь:

– Это все понимают!

Мама говорит, петух в вине готов. Филе миньон будет чуть позже.

Айседора садится за стол и вспоминает, смыла ли она рвоту.

2

Доктор Хэйли – красивая женщина. Она улыбается так, будто рада Айседоре, по-настоящему рада и хочет помочь.

Доктор Хэйли – другая уточнённая катаракта. Она не видит разницы в пациентах.

Миссис Котийяр осталась в коридоре, чтобы позвонить своему брокеру Пинки, который продаёт и покупает, продаёт и покупает. Айседора ничего не смыслит в рынке ценных бумаг, но уверена: ценные бумаги сделаны из золота, ведь мамочке хватает на мраморный кострец.

Гидростатическое взвешивание в кабинете мисс Хэйли стало для девочки нормативом с семи лет. Тогда:

– Что?! У детей не бывает сердечных приступов!

– Мэм.

– Вы просто шовинистская свинья!

– Мэм...

– Вы тоже работаете на министерство?

– Мэм, прошу, выслушайте меня.

– Что выслушать? Что женщина должна быть тощей сукой?! Такой, как вы, мисс Хэйли? Или что?

– У вашей дочери – инфаркт миокарда.

– Что женщина должна следовать правилам этих бледных, помешанных на здоровом питании шлюшек из Кэмдена?! Да мужчины обожают это тело!

– Причин может быть уйма. Начиная от недостаточности коронарного кровотока, заканчивая сбоями нервно-эндокринной регуляции.

– И эти потаскухи считают, что вправе указывать мне, как я должна воспитывать детей! Пошли вы, доктор! Мы найдём...мы найдём...

Мисисс Котийяр сползла по стене в регистратуре и зарыдала синим китом. Наверное, если бы она успела сказать, что собирается забрать дочь и отвезти в другую клинику, Айседора не сидела бы в тёплой ванне, ухватившись за поручни. Доктор Хэйли отмечает, до какого уровня поднялась вода, и разрешает девочке вынырнуть. Дальше – электронный анализ, весы, калипер.

– Мисс Хэйли?

Айседора со скрежетом умещается в узеньком кожаном кресле. Доктор цепляет электроды и снимает показания термометра, интересуясь:

– Да, деточка?

– Что мне делать?

Доктор Хэйли – стенограмма детского ожирения и амбулаторная карта Айседоры. Она фиксирует нормальную температуру, приступая к тесту.

– Я не хочу есть, а мама говорит, это необходимо.

Но сейчас доктор Хэйли подносит указательный палец к носу, требуя тишины во время теста, который не требует тишины.

Вероятно, у неё просто нет ответов.

На серой футболке магазина «Большой и опрятный» проступают мокрые чёрные пятна. Айседора чувствует себя неловко, но доктор Хэйли не станет оскорблять её, как те две девчонки из класса мистера Саутгейта.

Потеющий монстр.

Свиноматка.

Жирная А.

Айседора не понимает, почему сверстники это делают, ведь мама говорит:

– Ты красавица. Они просто тебе завидуют, поросёночек мой.

Смотри, куда идёшь, жирный кусок дерьма.

Не подавись, слоняра.

Видела твой завтрак по «Дискавери». В «Охоте на касаток».

Единственный друг Айседоры – Майк Зибалуски.

Майк Зибалуски – гиперкинетическое расстройство поведения.

Щуплая, рыжеволосая конструкция, под завязку набитая риталином. Наивный очкарик однажды получил выговор за то, что в течение одного урока дважды случайно задел ногой стул одноклассника, родители которого сочли это проявлением агрессии и буллингом их сынишки, страдающего от тяжёлой аллергии на пыль. Майки вручили синдром дефицита внимания и посадили на метилфенидат. От греха подальше.

Пацан медленно моргает, порой забывает, куда идёт, таскает разные носки, зато никогда никого не трогает. Айседора любит Майки. Он считает, что всё дело в лишнем весе. Что никто не уважает толстяков, потому что они другие. Мол, даже его отца презирают на заводе из-за какого-то белого воротника. Одинаковые люди намного счастливее, считает Майки.

3

Мама изучает результаты ежемесячного обследования, бросает тигровые креветки в рыбную сковороду и шумно дышит в верхнюю губу, как если бы та застыла при сахарном диабете. С минуты на минуту должен приехать сервисный инженер из конторы при министерстве, чтобы проверить состояние спикерфонов во всех комнатах и увеличить вечернюю громкость. Трендсеттеры больше года клевали мэра за то, что он якобы игнорирует их обращения по поводу усиления акустического загрязнения в черте города, из-за чего их важные сводки теряются в бессмысленных помехах.

Миссис Котийяр берёт деревянную лопатку, но замирает – её брови сползают к переносице, дорада начинает подгорать.

– Долбаные нацисты! Они думают, что моя дочь – какая-то крыса, над которой можно вот так запросто издеваться?! Ставить свои сраные опыты?!

Айседора понимает, что происходит.

– Рекомендуется продольная резекция желудка! Ну надо же! Они хотят вырезать кусок из моей девочки, будто она баранина какая-то! И предлог ведь нашли: морбидное ожирение. Что это вообще за слово такое – ожирение?

Айседора догадывалась, как отреагирует мамочка, потому вовсе и не надеялась получить её разрешение на операцию.

– Грёбаные конформисты.

Девочка не знает, кто такие конформисты. Зато она знает, куда через полчаса отправится эта нацистская сковородка с морепродуктами. Почти месяц она не решалась вызывать рвоту, о которой прочла на сайте скинни – мама называет их проститутками с обложек.

Скинни – пятьдесят-три. Атипичная нервная булимия.

Они могут часами спорить на форуме, какие слабительные лучше: «осмо» или пребиотики. Как избежать быстрого выпадения волос. Как скоро начнут рушиться зубы, или почему перестал уходить вес. Часто ли возникают приступы спонтанной агрессии.

Впервые Айседора отметилась в топике «Меня все ненавидят».

Некто Кори Лайк посоветовала ей плюнуть на мнение окружающих и стать хозяйкой своего тела, любезно, во всех деталях поделившись собственной методикой извержения пищи – чтобы никто не понял, никто не услышал, никто не заметил.

«Крошка, заметить должен только твой личный стилист, смекаешь?»

У Айседоры нет стилиста, но мистер Саутгейт точно заметит.

4

Айседора выходит из машины под аккомпанемент:

– Будь умницей, Айси, мамочка любит тебя и заедет за тобой после школы!

Айси живёт от кухни до крыльца.

Твоя мамка смазывается, чтобы залезть в машину?

Когда в последний раз она видела свою вагину?

Бьюсь об заклад, эта баржа потеет беконом!

Айседора стесняется бежать, представляя, как глупо она будет выглядеть, потому старается лишь максимально ускорить шаг. Но в этот раз она слышит не только оскорбления:

– Эй, отдайте!

Майки мечется на школьном дворе от одного футболиста к другому, надеясь вернуть телефон, который у него отобрали.

– Пожалуйста, парни...

Айседора останавливается. Чем дольше ребята из команды пасуют друг другу телефон, тем больше возникает желающих присоединиться к игре.

– Это уже не смешно, правда!

Эй, у тебя голодный припадок?

Чего замерла, толстожопая?

Забыла позавтракать?

– Вы же разобьёте его...

В голосе друга – последняя надежда и страх за любое неаккуратное слово, которое может обернуться синяками и ссадинами.

– Мама убьёт меня, если я останусь без телефона, честно!

Айседора желудком ощущает беспомощность Майки. Реплики зрителя вонзаются в спину, впиваются, жгутся, точно медузы, роют в мягком теле чёрные тоннели, чтобы добраться до маленького сердца. Ноги сами тянут девчонку на помощь.

Шаг. Ещё. Быстрее.

Она бежит не куда-то, а просто туда.

Двести восемьдесят фунтов и шестьдесят четыре процента подкожного жира врезаются в одного из весельчаков, что с гусиным, спастическим воплем падает на газон и умолкает.

Поблизости, неподалёку, во всём несчастном округе не оказалось судьи, чтобы зафиксировать нарушение и удалить Айседору с площадки, когда её гнев сомкнулся зубами на щеке рухнувшего без сознания старшеклассника.

Люди на вкус как дерьмо.

5

Мистер Саутгейт закрывает кабинет на ключ и садится за стол, чтобы сострадать.

Мистер Саутгейт – расстройства привычек и влечений. Расстройства сексуального предпочтения.

– Что на тебя нашло, Айседора?

Девочка до сих пор чувствует железный привкус Уилла Догерти.

– Не подскажешь?

Она не помнит и половины того, что произошло на площадке.

– Милая, я не смогу тебе помочь, если ты всё время будешь молчать.

В вечернем подкасте трендсеттеров Кэмдена спикер оппозиционного блока феминисток рассказывала о «бодипозитиве». По ходу выпуска она не раз повторяла фразу «моё тело – моё дело», призывала всех женщин мира отказаться от станков, болезненных эпиляций, строгих диет, спортивных клубов, пилатеса и даже от электронных весов, заявляя: «Эти цифры нам врут. На заводах специально подкручивают всякие там шестерёнки, чтобы мы чувствовали себя второсортными материалом, прислугой, которая обязана всегда и во всём уступать, соглашаться на подачки. Чтобы мы давились завистью к вам лишь потому, что вы покупаете абонементы в бассейн, солярий, теннисный центр или терзаете себя кабальными голодовками ради самодовольных ублюдков. А эти ублюдки уверены, что нам нужны их грязные члены, что женщины во всех уголках земного шара только и ждут, когда же, наконец, они придут и вставят в них свои кривые, вонючие, необрезанные штуковины». Ведущие подкаста открыто посмеивались, спрашивали, как вырастить такие же усишки, сколько стоит увлажнитель для ткани на подмышках и что это за духи: «Сабвэй номер пять» или «Кебаб пур фем»?

Мистер Саутгейт поднялся, обогнул стол и встал позади девочки.

– Понимаешь, сладкая, тот мальчик – Уилл – скорее всего, уже никогда не сможет ходить, – он положил руки на мягкие плечи Айседоры, как бы предлагая массаж. – Его родители, вероятно, уже обратились в полицию, и вряд ли мистер и миссис Догерти остановятся, пока не отберут у твоей мамы всё до последнего пенни, – он чуть помедлил и шёпотом добавил, – включая тебя.

В конце выпуска, когда градус дискуссии заметно поубавился, спикеру задали последний вопрос: «Что бы вы сказали детям, которых унижают в школе?»

– Милая, позволь мне помочь.

И ответ прозвучал, как ответ: «Ничего. Я бы просто послушала их».

– Мистер Саутгейт?

Учитель встаёт справа от Айседоры, стараясь не упустить единственный шанс разговорить девочку:

– Я слушаю, Айси.

– Пусть они всё забирают.

Она вытягивает руку и расстёгивает ширинку, чтобы понять: почему все женщины мира только и ждут, когда мистер Саутгейт вставит им свою кривую, вонючую, необрезанную штуковину.