Текст книги "Темно-алая кровь по щекам и губам. Никому не отдам (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Отпусти меня, – угрожающе, зарычал Шу.

– Или что?

– Я убью тебя.

– Глупец, – засмеялась девушка. Шу рванулся вперед, но опять-таки «ошейник» не дал этого сделать. Шатенка посмотрела на его попытки и объяснила: – Не пытайся. Он удержит любое сверхъестественное существо и сделает его беспомощным.

– Кто ты? – спросил Шу, и тут же раздосадовано нахмурился: не смог справиться с любопытством. Девушка улыбнулась.

– Меня зовут Цилли.

– Красивое имя, – согласился Шу. Волей-неволей, просыпался интерес к происходящему.

Девушка звонко рассмеялась. В этот момент Шу подумал, что еще никогда в своей долгой жизни он не видел создания прекрасней того, что сейчас стоит перед ним. Ее улыбка, запах, жесты... Божественна. И, тем не менее, он понимал, что она не человек. И, возможно, чудовище такое же, как он сам. А может и хуже.

– Зачем я тебе? – спросил Шу, надеясь, что получит конкретный ответ. Девушка села прямо ему между ног и, смотря в глаза, заявила:

– Я хочу тебя.

– В смысле?

– Без смысла. Хочу тебя и все.

Она придвинулась к нему так близко, что он мог чувствовать на своем лице ее обжигающее дыхание. Она так близко. У Шу возникло извращенное желание узнать, какова ее кровь на вкус.

– Повтори, – Сакамаки не мог поверить ушам.

– Я хочу тебя, Сакамаки Шу, – девушка прикоснулась губами к его шее. – Я немного наблюдала за вашим домом. Двое из вас заняты. Райто, как партнер, мне не нравится; Канато слишком…недорослый, а Субару слишком вспыльчивый. Ты – идеальный вариант.

– То есть, тебе нужен партнер? – смутившись своей непонятливости, пробормотал Сакамаки, в очередной раз, любуясь красотой стоящего перед ним демона. Как бы то ни было, она женщина, и для нее естественно желать партнера в…сексе, если он правильно понял.

– Не похоже, что ты против, – с удовольствием отметила Цилли. Глупость какая. Тысячелетний вампир смущен предложением юного создания.

Шу онемел от удивления. На всем белом свете найдутся миллионы женщин, которые захотели бы провести с ним хотя бы одну ночь. Ведь Он – Сакамаки Шу. Самый сильный вампир, будущий глава семьи. То, что она хочет секса с ним вполне естественно, но…Шу смущал только один вопрос: секс будет только один раз, или она хочет его в качестве постоянного партнера? Где-то в отдалении мелькнула мысль, что в такой ситуации Шу должен думать не об этом. Все вампирское нутро чувствовало, что от девушки не исходит опасности, но сдаться вот так просто…

– И как это будет…выглядеть?

– Так же, как и ваше обращение с вашими невестами, – Цилли припала губами к его шее. – Я буду приходить, и ты будешь брать меня, когда я захочу. У нас с тобой будет прекрасный секс.

– Зачем тебе это... – Шу закрыл глаза, противясь мысли оттолкнуть ее от себя. Она вела себя с ним, как самка, повинующаяся лишь инстинктам, выбирая себе самца для продолжения рода. Это отвратительно. Даже если его собственные инстинкты думают иначе.

– С этим у нас проблемы, – негромко объяснила Цилли. – Если хочешь найти хорошего партнера, надо искать его за пределами дома. И нет, я хочу тебя на всю жизнь, Шу. Ты будешь моим. Только моим, навсегда.

Она обвила руками шею Сакамаки, ближе прижимаясь к его окаменевшему телу. Ее горячая кожа обжигала, запах волос и крови опьянял разум. Шу сам не заметил, как стал осыпать поцелуями ее промокшие от слез щеки, шею. В последний раз он был близок с девушкой более ста лет назад. Да и из-за того, что девушка была очень недурна с собой. Они с Рейджи и Субару были единственными, кто не пользовался девушками так. У Рейджи вскоре появилась Ровенна, а Субару и Шу они лишь раздражали. Но с тех пор эта жажда никогда не посещала его. Он был холоден. Никого к себе не подпускал, хотя многие его желали, пытались соблазнить. Никого кроме нее.

Щелкнул ошейник – она его освободила, и тут же оказалась подмята под него. Она же этого хотела?

Овладев ее телом, Шу неожиданно для себя встретился с сопротивлением. Она была невинна. Он позволил ей привыкнуть к нему, прежде чем заполнить ее полностью. Но девушка, несмотря на неопытность, была страстной любовницей, и у вампира мелькнула мысль, что именно с ней он может заниматься этим. Их занятие приобрело другое название – не секс, а любовь. Потом они еще долго лежали в тишине на каменном полу, пока она не перенесла их в комнату. Шу почувствовал под собой мягкие перины. Его голова покоилась на ее обнаженной груди. Она осторожно водила рукой по его волосам, шее, спине. Шу чувствовал себя побежденным. Ребенком, попавшим в плен снежной королевы.

– Мое.

Она использовала его и теперь, словно утешала. Ее поцелуи, словно яд, проникали в самую кровь. Сакамаки с упоением вдохнул аромат ее кожи и закрыл глаза.

Наше время

Шу резко отстранился, но недалеко – Присцилла по-прежнему держала его голову в руках. Тонкие пальцы зарылись в густые светлые волосы.

– Но…

– Я заставила тебя забыть. Надеюсь, ты не злишься?

Шу посмотрел в лицо девушки. Да, насколько внешность бывает обманчива. Цисси выглядела так невинно, с таким спокойным и покорным характером, что Шу был уверен в том, что с ней проблем не будет. А оказалась… Да, она законченная извращенка, но зато какая девушка… И его племянница.

– Цисси.

Она улыбнулась и посмотрела на Шу. Её сиреневые глаза, улыбка на лице… Шу легонько коснулся рукой щеки Цисси, и девушка подалась немного вперёд, как будто она ожидала этот жест.

– Шу… – она сбивчиво шепчет, смотрит то на его губы, то в его небесно-синие глаза. – Может начнём всё сначала? Потому что больше я тебя не отпущу. Ты мой. Мы связаны.

В следующею минуту она подалась вперед, чтобы коснуться его губ своими. Медленно наклонившись, он на секунду задержался в миллиметре от ее губ и накрыл их поцелуем. Плотные, влажные, такие горячие, страстные и нежные... Наконец-то Цисси вновь ощутила их вкус! Присцилла словно опять испробовала пьянящего вина. Наверное, именно так чувствуют себя изнемогающие от жажды: сделав глоток, они уже не могут остановиться, пока не выпьют все до дна. Так же случилось и с Цилли, которая так долго воздерживалась от желания поцеловать своего возлюбленного... Этот поцелуй разрушил все остатки их сдержанности. И теперь Шу окончательно поддался той страсти, что захлестнула его еще в тот раз. Шу хотел заполучить желаемое, а желаемым сейчас была она.

Шу чувствует к Цисси какую-то смесь любви и, совсем немного, ненависти. Присцилла чувствует к нему всепоглощающую страсть и эту порочную связь.

***

– Я уж думал ты не придешь.

Реджина хмыкает и, плавно подойдя к пианино, садится на колени Райто, накрывая его руки своими. Райто переплетает их пальцы и проводит по клавишам, вызывая незатейливую мелодию. Реджина улыбается, а Райто утыкается носом в темные спутанные волосы и глубоко вдыхает.

– Я прихожу уже неделю. Каждый день.

Смешок и невесомый поцелуй в щёку. Реджина захихикала; именно захихикала, немного сжимая плечо с той стороны, куда уткнулся носом Райто.

– Щекотно.

Это была не любовь. Даже поцелуй в щеку может быть для него сигналом к страстной ночи, однако с Реджиной все было по-другому. Связь без любви кажется замечательной лишь пока не встретишь ту, которую полюбишь всем сердцем. И тогда мир меняется. Но вот Райто не повезло – Ред его не любила. Если ее сестра испытывала к Шу что-то кроме желания, то у Ред не было ничего. Реджина действительно хотела ощущать к Райто чистую и нежную любовь, а не делать вид, что чувствует ее подобие. Она не могла любить никого, Райто это знает. А главное, он знает то, чего неизвестно никому кроме Ровенны и сестры.

Реджина была обручена. С вампиром. Она любила его той искренней и чистой любовью, которую хотела испытывать к пятому Сакамаки. Это была ее несчастная история любви.

Вампира звали Элай, и он был одним из новых сторонников Азазеля. Когда ему предложили выбор, даже не зная, что с ним будет, Элай сдал всех, кто мог помешать правлению нового Повелителя. И за это Элая взяли во дворец одним из советников относительно вампирского мира. Тогда Реджине было всего шестнадцать, она была молода, она любила саму мысль о любви. Неудивительно, что молодая и романтичная Ред сразу влюбилась в мужественного и сильного вампира. И советник ответил юной принцессе такими же светлыми чувствами. Настолько чистыми, насколько могут испытывать к друг другу вампир и демон. Их роман продлился сорок лет, по времени Ада, а потом…Элай погиб.

Реджина, которая до этого радостно падала в объятья любимого, которая смеялась и улыбалась, резко изменилась. Кроме матери она никого не слышала. Реджина и Ровенна не выходили из комнаты принцессы три недели. У Реджины была самая настоящая истерика, она вцепилась в мать и просто рыдала, сбивчиво что-то рассказывая. Он не мог умереть, она ведь видела его всего каких-то несколько месяцев назад! Он просто ранен, да, ранен, и сейчас на пути домой, где будет залечивать раны.

– Он жив, мама! Он не мог оставить меня!

Но Элай смог. Его убили бывшие собратья. Они не смогли понять Элая, видели в нем предателя, хотя так и было. Но Реджина любила его, а теперь он исчез. Как и ее душа, и сердце. Узел боли в груди затянулся, и в ее разум стало медленно просачиваться понимание того, что ее любимый мертв.

Мертв!

Она больше никогда его не увидит, никогда не услышит его заразительный смех, никогда не посидит с ним рядом у камина, не получит от него такого ласкового и страстного поцелуя в губы. Больше Элай не прикоснется к ней, больше его не будет. В тот миг, когда в ее комнату вошла Ровенна и обняла дочь, сказав…ничего не сказав. Ровенна просто села рядом и обняла дочь. И тогда Реджина впервые зарыдала. Дыхание перехватило. Она была уверена, эта боль убьет ее. Никто не сможет пережить подобное, подумала она; она не могла постичь, как можно продолжать жить, испытывая такие муки, лишившись самого любимого и дорогого существа. Это уничтожило ее, разбило хрупкое сердце, которое больше она не собрала. Горе Реджины рвалось наружу, но она проглотила его, и оно, подобно осколкам стекла, начало резать ее изнутри. Она вдруг обнаружила себя в совсем ином мире – в мире, который изменился для нее раз и навсегда. Реджина не могла с этим смириться. Она ощущала себя потерянной, застрявшей в ночном кошмаре, все, в том числе и собственное тело, казалось чужим. Она смотрела в зеркала, делала все как прежде, только чтобы напомнить себе, что она и ее мир все еще существуют. Происходящее казалось невозможным. Но такова была реальность.

Через три недели Реджина вышла из комнаты. Гордая, но такая разбитая и уничтоженная. Реджина изменилась – она возвела вокруг себя каменные стены, отгородилась практически от всех. А потом они с сестрой уехали в этот чертов особняк, где был вампир с его внешностью.

У Элая были непослушные рыжие волосы, зеленые глаза, в которых бесились демонята. Реджина так любила касаться его губами. И поэтому Реджина возненавидела Райто всеми фибрами души. Потому что он не был им.

А потом Реджина просто… Ох, она не знала, как это объяснить. Да, Райто не был Элаем, но он был так похож, что Реджина решила, что если с ней нет Элая, то с ней будет Райто. И вампира это не смущало – пусть так, но он будет с ней. Если ей будет легче, то Райто тоже будет рад. Реджина действительно хотела, чтобы каждое «Я люблю тебя», которое она произносит, каждый поцелуй, который она дарует ему, были искренними и были для него, но, к сожалению, это было не так. Нет, всё являлось лишь одной большой ложью, созданной ею для того, чтобы сбежать из реальности, где Элая не было. Да, это было крайне эгоистично, но Реджина хваталась за это, как утопающий за соломку.

Райто отдает все, чтобы помочь Реджине, и она этим хладнокровно пользуется. Возможно, где-то в самых закоулках своей прогнившей души Ред надеялась, что смотря на Райто, она когда-нибудь перестанет видеть вместо него Элая, что все ласковые слова и признания будут принадлежать действительно настоящему Райто, а не к видению Элая.

Райто берет в руки ее лицо и поворачивает к себе. Вампир смотрит на девушку с нежностью, и она отвечает таким же взглядом. Не ему, а тому, кого видит в этих глазах. Реджина сама целует его в уголок губы, сама обвивает его шею руками. Её пальцы дрожат, и заприметив это, Райто только молчаливо улыбается, затем берет её тонкие руки в свои и целует их. Все что только можно поцеловать: каждую фалангу, выпирающую косточку, запястье.

У Райто что-то наподобие любви к Реджине и секс с ней же. А у Реджины разбитое сердце из-за Элая и виденье его же. Когда-нибудь один из них не выдержит. Но их отношения будут продолжаться, пока оба не устанут от лжи.

Спустя три дня

Вестей не было пять суток. Рейджи начинал сходить с ума. Он не знал: жива ли Ровенна еще или ее тело уже гниет где-нибудь. Воображение рисовало самые страшные картины, но Рейджи упорно отгонял от себя такие мысли. И единственное, что сдерживало его от желания вернуться в злополучный замок была его дочь. Его дочь. Рейджи до сих пор не мог без дрожи реагировать на такую мысль, но старался привыкнуть.

И сейчас, когда он несся из своего кабинета в комнату Ровенны, которую отдали Беллатрикс, его лихорадило. Определённо, в особняке был кто-то чужой, кто блокировал силы вампиров, из-за чего брюнету пришлось практически бежать в комнату девочки. Если с ней что-то случиться, если он потеряет и ее, то вампир окончательно сойдет с ума. Рейджи буквально влетел в комнату, стараясь быть по тише, ведь ребенок спит. И увидев, кто именно был «чужим» вампир облегченно выдохнул и уткнулся лбом в косяк двери.

Ровенна улыбнулась и провела рукой по темным густым волосам.

====== Война – не детская забава ======

Рейджи и Ровенна с минуту смотрели друг на друга. Девушка поглаживала девочку по волосам, а золотистые глаза в упор смотрели в малиновые. Ровенна встала и подошла к Рейджи, который тут же заключил шатенку в свои объятья. Ровенна уткнулась носом в его шею.

– Я так рад, что с тобой ничего не случилось, – прошептал Рейджи, проводя рукой по шелковистым волосам. – Я боялся больше не увидеть тебя, поэтому… Я так рад, что ты жива, – он замолчал и прижал любимую к себе крепче.

– Я жива, – повторила Ровенна, но получилось как-то тихо, поскольку она по-прежнему была прижата к груди вампира. Девушка мертвой хваткой вцепилась в пиджак парня на его спине.

Закрыв глаза и переместив руки на шею парня, Ровенна вдохнула его бесподобный аромат, и буквально почувствовала себя в мире грез, но через пару минут Венн была грубо возвращена в мир действительности:

– А теперь, радость моя, я тебя убью! – сквозь туман наслаждения дошел до Ровенны его тихий голос, полный гнева.

– Что, прости? – Ровенна удивленно моргнула, совершенно ничего не понимая. Рейджи смотрел на нее с такой яростью во взоре, что шатенка содрогнулась.

– Я пять суток думал, что ты мертва! – закричал он.

– Я была осторожна! – в тон ему прокричала бывшая Сакамаки.

– Ты могла сообщить, что жива! – Рейджи приподнял шатенку за плечи и хорошенько встряхнул, так, что ее зубы застучали друг о друга. – Ты исчезаешь на пять дней, появляется Беллатрикс, и я думал из-за того, что ты…

Оба родители встрепенулись и посмотрели на девочку. За своими разборками они не заметили, как она проснулась, и теперь с интересом смотрела на родителей. Рейджи разжал руки, выпуская плечи девушки из своей железной хватки.

– Мама! – радостно взвизгнула девочка, протягивая руки к Ровенне. И девушка потянулась к дочери.

– Вот и думай, что с тобой делать: то ли обнять и поцеловать, то ли наорать и врезать.

Ровенна не сдержала умилительной улыбки. Да, Субару умеет подбадривать. Все расположились в большой гостинной. Беллатрикс на руках Ровенны, а та рядом с Рейджи. Он не был намерен отпускать ее от себя дальше, чем на метр.

– Да, – протянула девушка. – У войны не женское лицо. Сколько живу, такого не видела.

Ровенна не переставала улыбаться, но в ее голосе проскользнули незнакомые нотки. Война изменила ее, хотя, казалось, изменить эту женщину нельзя. На правой щеке был большой порез, который никто толком и не обработал. Волосы Венн потеряли привычный блеск. Но перемены коснулись не только ее облика. Взгляд отяжелел от печали и смятения. Возможно, даже сожаления. Но Рейджи смог разглядеть в глубине ее глаз столь любимые им яркие фиолетовые искорки.

– Все было очень страшно? – неуверенно и тихо спросил Канато. Ровенна порывисто выдохнула и слегка сильнее сжала в руках Беллу. Та, не обращая на этот защитный жест никакого внимания, продолжала играть с волосами матери.

– Смотря с чем сравнивать, – невесело усмехнулась Ровенна, продолжая смотреть на темную макушку Беллы. – Мы полагали, что перевес будет на нашей стороне. И это было почти так. Но видно, не только вампиры не жаловали нашей власти. В самый последний момент против нас пошли веталы и несколько кицуне.

– Они существуют? – вставил Аято. Ровенна усмехнулась и кивнула.

– Конечно, как противники, они мало чего стоят, но если их больше, то…. Хотя даже так нам ничего не угрожало, но началась самая настоящая резня. В любой другой ситуации, меня мало что могло смутить, поскольку, мне не впервой видеть, как кто-то уничтожает кого-то. Однако кое-что случилось.

Беллатрикс притихла, внимательно смотря на лицо матери. Уловив перемену в голосе Ровенны, девочка перестала теребить ее волосы и с удивлением посмотрела на девушку так, будто увидела ее впервые. Она еще не понимала, что такое война, нет, но теперь заново с любопытством присматривалась к матери, к ее лицу, что так изменилось.

– Мама! – практически уже со слезами в голосе взмолилась Цисси. – Если случилось что-то серьезное, мы обязаны знать!

Ровенна посмотрела на дочь, а потом мотнула головой. Диадема бесшумной тенью скользнула к своей Госпоже, и та передала ей Беллатрикс. Девочка вцепилась в няню, и пока ее уносили из гостиной, не издала ни звука. Ровенна тяжело выдохнула. Фраза была сказана стремительно, на выдохе, каким-то нечеловеческим свистящим шёпотом:

– Гавриил и Кали мертвы.

Неозвученная догадка подтвердилась. Ред и Цисси вздрогнули, даже Рейджи отвел взгляд. Все-таки, никто не желал архангелу такой судьбы. Все присутствующие внезапно ощутили сосущий подземный холод и скрытую боль, исходящую от сидящей рядом с ними Ровенны. Тяжесть вины, что она взяла в тот вечер, разрывала присущую ей ауру спокойствия, и теперь просачивалась сквозь тело.

– Клинок сейчас находится у Финника, – бесстрастно заявила Ровенна, внезапно позволяя улыбке, слегка сумасшедшей, растянуться на ее лице. Как будто она только что пригласила их к себе в гости на чашку кофе, а не сообщила совершенно бесстрастным тоном о смерти лучшего друга. – Клинок был у Гавриила, мы собирались уходить, но внезапно он передал мне его, и кинулся в самую гущу событий. Видно, я очень тупила, поскольку лишь через несколько секунд поняла, что там произошло. Гавриил бросился к Кали, точнее, к тому, что от нее осталось. Ее лицо превратилось в кровавое месиво, и я бы смогла спокойно на это среагировать, не будь она Кали. Как никак, не один год и даже столетие знакомы.

Ровенна откинулась на спинку дивана и сложила руки на груди, словно в каком-то защитном действии.

– Видимо, Гавриил не понял, что Кали мертва. А может, понял, но в такой ситуации мало что можно разобрать. У Кали была оторвана одна рука, точнее, отгрызена. Кто-то просто схватил руку зубами и дернул, что послужило разрыву суставных связок и мышц. Глазные яблоки ей вдавили в черепушку, и сказать специально или случайно, сложно. И ее голова была полностью разбита, ну, как бы объяснить…от лица девушки не осталось ровным счетом ничего, кроме треснутой черепушки.

Сложно сказать, знал ли Гавриил о том, что она мертва или нет. Но он принял самое смелое, а значит глупое решение. Последнее что я помню, это как я сжала рукоятку первого клинка, а Финник с Коу вытащили меня из дома. Знаете, перед глазами до сих пор стоит это картина – Гавриил поднимает на руки тело Кали, сжимает в руках остатки ее черепа и с каким-то не человеческим ревом взрывается.

– Что? – переспросил Шу. – Взрывается?

– Да, – Ровенна передернула плечами. – Это как…Ну, он покраснел, его объял огонь, а потом он просто взорвался. Огонь уничтожил замок и всех, кто находился в нем. Шансов нет.

– Он убил себя, – подвела мрачным тоном Ред. Ее глаза заслезились, но она тут же взяла себя в руки.

– Да, но Гавриил поступил так, как должен был. У нас есть Первый клинок и скоро очень многое изменится.

Ровенна села на перила и подняла глаза к небу. Все-таки, демон начала забывать, как прекрасен подлунный мир. Луна была очень красивой. Ровенна видела ее всегда в разных вариантах, но в таком – никогда. Дочь Азазеля могла смотреть на нее сквозь красную пленку, когда кровь убитых ей попадала в желтые глаза; могла видеть ее сквозь едкий дым костра, и лишь сегодня она видела луну такой – в ее полном величии, покрытой серебром. И демону понравилось.

Ровенне холодно, но она упрямо не желает идти в теплую комнату. Запах гари, паленной плоти – может ли это пошатнуть психику векового демона? Может, теперь Венн это знала наверняка. Если бывшая Сакамаки точно знает, что в этом огне погиб ее друг и подруга. Гавриил и Кали. Интересно, а когда он взорвался, что он чувствовал…? По ногам, не скрытыми ничем, только короткими белыми шортиками, пробежали мурашки. Руки, намертво вцепившиеся в балконные перила, на которых сидела Венн, тоже начали замерзать, но Ровенна даже не шелохнулась. Она жадно глотала морозный воздух, желая навсегда стереть из памяти этот уничтожающий ее запах гари.

– Ты замерзнешь, – девушка лишь неопределённо пожала плечами. Может да, может нет. Рейджи тяжело вздыхает и через секунду она чувствует, как на ее плечи опускается его пиджак. Одежда все еще теплая, не смотря на то, что вампиры холоднее. Нет, они вовсе не холодные как мрамор, просто температура их тела ниже на пару градусов, чем у человека. Ровенна вспоминает, что в особняке никого кроме них нет. Опять. Демон хмыкает, ощущая это дежавю. Все вдруг дружно решили дать им побыть одним. Райто и Ред свалили куда-то, Цисс с Шу тоже не задержались. Беллатрикс была отдана на Субару и Аято с Юи, а вот где Канато Ровенна не знала. Может, пошел с Субару и Аято, а может гуляет где-то в одиночестве. Кто этого синеволосого разберёт?

– Венн, – так непривычно слышать свое скрашенное имя из его уст. Рейджи всегда называл ее полным вариантом. – Идем внутрь. Тут холодно даже для нас.

Демон на несколько секунд смотрит на землю под собой, на кусты роз, а потом перекидывает ноги и спрыгивает на пол. Даже пол балкона тут отделан кафельной плиткой, поэтому Ровенна неуютно топчется на месте босыми ногами. Рейджи подходит к девушке и поднимает ее на руки. Венн краснеет.

В комнате тепло. В камине трещат полена, а язычки пламени весело потрескивают в известной лишь самому Люциферу мелодии. Рейджи опустил Ровенну на пол, и та, вопреки ожиданиям, оказалась не на холодном кафельном полу, а на теплом деревянном паркете. Несмотря на то, что в комнате было довольно тепло, Ровенна закуталась в пиджак. Кроме этих шортиков, на Венн была только рубашка того же Рейджи. Просто это было первое, что ей попалось под руку после душа. Не удивительно, что девушка замёрзла.

– Тебе все еще холодно? – получив отрицательное мотание головой, Рейджи кивнул.

– Хорошо. Тогда...

Однако договорить вампиру не дали – Ровенна внезапно стремительно приблизилась к парню и обняла его. Рейджи удивленно посмотрел на темную макушку, которая оказалась прямо у него перед носом. Раньше вампир как-то не придавал значения тому, что Венн доходит ему только чуть выше груди. Она такая... кукольная, что казалось, сделай он хоть одно неверное движение, Ровенна разобьется или рассыпется.

Вампир, слегка растерянно обнял подрагивающую девушку, отмечая, что когда его руки сомкнулись на ее талии, Ровенна слегка успокоилась. Что же с ней такое?

– Венн, – шепотом позвал Сакамаки. – Что с тобой?

Венн уткнулась носом в рубашку Рейджи и стала делать частые вдохи, тем самым, окончательно запутав вампира. Рейджи хотел снова что-то спросить, однако шатенка быстро заговорила:

– Твой запах... Пожалуйста, просто постой так. Всего лишь несколько секунд. Просто... – она запнулась, и сразу стала понятно, как ей непросто говорить на эту тему. Однако она делает глубокий вдох и собирается с мыслями. – Я боюсь, Рейджи. Я боюсь теперь оставить тебя даже на секунду. Мне кажется, что если я это сделаю, то ты, все вы, исчезните, растворитесь. И все, что происходило и происходит окажется лишь сном...

Ровенна не отпускает Рейджи, надежно вцепившись в ткань рубашки на спине одной рукой, а другой зарываясь в темные волосы. Рейджи рассеяно улыбается, кладет руку на макушку девушки, а другой крепко сжимает талию. Кто бы знал, насколько их мысли совпадают. Ведь он боится тоже самого. Потерять ту, которую любит всем сердцем навсегда. Ровенна никому не говорила о своем страхе. Никому, а ему доверилась. Венн хочется взвыть – настолько ей тяжело понять, настоящая ли окружающая её реальность. Все кажется... нереальным. Ровенна вздыхает, и еще судорожней прижимается к парню. Его тепло – то единственное, из-за чего вообще стоит терпеть все это безумие. Единственное, что еще держит её на опасной грани, не давая перешагнуть её, не давая сорваться с обрыва. Ведь Ровенна демон, у нее нет крыльев чтобы взлететь. Но у нее есть Рейджи. Тот, кто вытащит ее из этой пропасти или вовсе не даст упасть.

– Ровенна? – мягко говорит Рейджи и переносит их на кровать, заставляя её сесть к нему на колени. Ровенна торопливо обвивает его шею руками, вжимаясь в него всем телом, и макушкой чувствует его дыхание. – Ты совсем на себя не похожа в последнее время, – Рейджи чуть крепче прижимает её к себе.

– Все правда в порядке.

Рейджи тяжело вздыхает. Она и так сказала ему много, как он считает. Она доверилась ему, не побоялась открыть свой страх. А это показатель самых высоких чувств. Через минут пять Ровенна немного ослабила хватку, а потом слегка отстранилась. На лице – забавляющий вампира румянец, словно ей стыдно за свой порыв. Однако она ничего не говорит, лишь теребит рукав пиджака, который по-прежнему весит на ее худых плечах.

– Что-то я разошлась, – смущенно бормочет она, и поднимает глаза на вампира. Рейджи ухмыляется и проводит рукой по волосам.

– Я рад, что ты поделились со мной, – признается Рейджи. – Если честно, то я очень мало о тебе знаю.

– О, так это легко исправить, – на лице демона расплывается уже знакомая улыбка, и Ровенна, совершенно другим тоном заявила, протянув руку для пожатия: – Привет. Я Ровенна, и я демон. Мне более тысячи веков, я Королева демонов и Ада...А еще я страстно люблю темноволосого вампира с малиновыми глазами.

На ее последнюю фразу Рейджи улыбнулся и, принимая игру, поцеловал протянутую руку и ответил:

– Что ж, миледи. Меня зовут Рейджи, я вампир. И я страдаю очень серьезной болезнью – я полюбил самую прекрасную и непредсказуемую девушку этого мира. От этого есть лекарство?

Ровенна ловко перебралась к нему на колени и, стянув очки, внимательно посмотрела в малиновые глаза.

– Надеюсь, что нет. Потому что я не хочу лечиться.

Но не успела Ровенна что-нибудь добавить, как уже почувствовала его губы на своих. Его мягкие губы опьяняют ее разум, заставляя, казалось бы, мертвое сердце, быстро биться и забывать как дышать. Ровенна чувствует, что воздух заканчивается в демонических легких, и она прерывает поцелуй и хочет сделать вдох, но Рейджи кладет руки на румяные щеки, притягивая обратно к себе, впиваясь в такие податливые губы страстным поцелуем. Не успев сделать вдоха, Ровенна чувствует себя некомфортно, но разум медленно переходит в другой режим. Девушка позволяет себе растворится, и тело делает так, как считает нужным.

Руки как-то неуверенно ложатся на его белую рубашку, и Ровенна даже не успела заметить, когда он успел избавить её от своего же пиджака. Одной рукой демон проводит вверх, останавливаясь на долю секунды, а затем обнимает его за шею, опасно балансируя на краю кровати и его колен. Понимая, насколько глупо сейчас будет просто упасть с кровати, Ровенна случайно уперлась рукой не в его живот, а в пах, чувствуя его желание, и в тоже время слыша его стон.

Он нежно прихватил губами нижнюю губу, оставляя на ней мягкий поцелуй и отстранился, не отпуская ее лицо из своих рук. Его взгляд был теплым и таким нежным, но, между тем, в его глазах играли какие-то хитрые искорки, что выделяли его.

– Я люблю тебя, – срывающимся от возбуждения голосом шепчет вампир и Ровенна, как завороженная, повторяет за ним, ни на секунду не отрывая взгляда от его губ.

– Я люблю тебя.

Рейджи проводит руками по ее спине, опускаясь на ягодицы и сжимает их, приподнимает так, что демон оказалась чуть дальше от края и Ровенна не упускает этой возможности – со сдавленным хихиканьем она обвивает торс вампира ногами и прижимается к нему сильнее. Рейджи же ласково поглаживает ее спину и опрокидывает на кровать, нависая над ней сверху. Его губы, которые можно целовать вечно, Ровенна поглаживает руками щеки и запутывает тонкие пальцы в темных волосах, слегка оттягивает на себя. Внизу все сладко ноет, чувствуется желание обоих бессмертных. Это желание, которое разносится по венам и обжигает их.

Ровенна и Рейджи неохотно отрываются друг от друга, делая жадный глоток морозного воздуха, что проник в комнату, и вновь сливаются в страстном поцелуе. Его рука скользит по груди девушки, и медленно, словно желая помучить Ровенну, расстегивает рубашку. Холодные пальцы как-будто случайно касаются обнаженной груди, что заставляет Ровенну взять кое-что на себя. Целует его шею, прихватывая губами кожу и сразу отпускает, на что Рейджи тихо выдыхает, и в одно мгновение стягивает чертовы шорты. Такая горячая кожа, ее аромат… Разум давно не слушается Венн, а внизу так всё сладко тянет, хочется почувствовать его желание. Протягивает руку с самой хитрой улыбкой, и касается его ширинки, чувствуя возбужденную плоть и его тихий рык. Стон нетерпения непроизвольно срывается с губ демона.

Рейджи наблюдает за партнершей приоткрыв глаза, касается пальцами ее шеи, он смотрит в золотистые глаза и припадает к ее шее. Прихватывает губами кожу, слегка царапая ее клыками и начинает посасывать. Его дыхание щекочет кожу и Ровенна испускает полустон–полусмешок. Он рычит, кладет руки на тонкую талию и притягивает к себе, а через секунду отстраняется и с дьявольской усмешкой смотрит на поставленную печать. Ровенна протягивает руку к месту засоса, но Рейджи перехватывает ее и отводит в сторону. Вновь припадая к шее, он вонзает клыки в ее место недавнего засоса. Делает пару жадных глотков, слушая то ли стон, то ли крик.