Текст книги "Одна из дорог (СИ)"

Автор книги: Дэви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

*     *     *

     Произошло это, когда я уже почти полгода отработал. Двое клиентов положили глаз на двух танцовщиц. Просто танцовщиц, не «приваток». Однако, для клиентов, видимо, разницы не было. Недолго думая, они договорились с Ларисой, заплатив той кругленькую сумму, и пригласили девушек поехать с ними. Девушки предложение с возмущением отвергли. Дальнейшие события развивались стремительно. Сначала на девчонок попыталась нажать сама Лариса («Вы что, маленькие? Не понимаете, для чего вы тут?»), но, когда девчонки администраторшу просто послали, Лариса, со словами «Раз не хотите по-хорошему, будет по-плохому!» кликнула Рыбу и ещё одного охранника, которому Рыба всегда доверял особо. Старший смены вместе со своим подручным мигом скрутили девчонок и поволокли их к выходу, где уже дожидались в машинах клиенты.

     Я огляделся: Евы не было, она должна была прийти позже, остальные девчонки испуганно жались к стенам, Таня, только что находившаяся в своей будке, куда-то исчезла. Я не стал тратить много времени на размышления: происходило что-то страшное, и я не мог себе позволить просто стоять в стороне и наблюдать. Будь что будет!

     Подбежав к Рыбе, я, прихватив его за шею, заставил отпустить девушку, а затем с силой швырнул об стену. Другой охранник, вынужденный выпустить свою жертву, кинулся на выручку старшему. Уклонившись от его довольно неловкой попытки ударить меня, я от души врезал ему поддых, и снова повернулся к Рыбе, готовясь отразить его атаку.

– Хватит! – громом раскатилось по коридору. Все участники и просто наблюдатели сего действа замерли. Посреди коридора, уперев руки в бока, высился Игорь Андреевич. Из-за его широкой спины выглядывала Танюша – так вот куда она бегала!

     Лариса подбежала к хозяину и что-то торопливо и сбивчиво залопотала.

– Не надо мне объяснений! – грубо оборвал её Игорь Андреевич. – Я уже видел достаточно!

Он окинул уничтожающим взглядом Рыбу и его приятеля.

– Собирайте свои манатки и вон отсюда! Даю пять минут на сборы. За расчетом не приходите – его не будет. Ещё раз тут появитесь – сильно пожалеете! – и, повернувшись снова к Ларисе, бросил ей – Тебя это тоже касается. Пошла отсюда!

     Пять минут им не понадобилось. Вся «развеселая компания» выкатилась из клуба за какие-то пару минут. Под свист и улюлюканье танцовщиц.

     Как только они исчезли, и стало тихо, Игорь Андреевич сразу успокоился и, как будто ничего из ряда вон выходящего не произошло, деловым тоном приказал всем продолжать работу.

– Спасибо, родная, – ласково улыбнулся он Танюше. Я даже и не предполагал, что он умеет так улыбаться. – Давно следовало навести тут порядок.

А потом он подошел ко мне.

– А ты смелый, студент, – он и мне улыбался. Только не так, как Танюше, по-другому, хоть я и не понимал толком, в чем разница. – Молодец. Ты теперь старший смены, формальности я улажу. Справишься, у тебя получится.

Я, наверное, должен был что-то ответить. Что-то такое… достойное. Но смог только выдавить «спасибо». Почему-то его похвала вгоняла меня в ступор ещё больше, чем его гнев. А Игорь Андреевич, между тем, ободряюще похлопал меня по спине. И мне показалось, что его ладонь задержалась на моей спине чуть дольше, чем полагалось при дружеском похлопывании. Или не показалось…

*     *     *

     Кроме того, что меня повысили, я ещё и премию получил размером с две зарплаты. И Танюша тоже. В ближайший выходной мы с Евой и Танюшей закатились в бар отметить все эти радостные события. Когда отгремели все веселые тосты, Ева решила перейти к серьезному разговору.

– Я предупредить тебя хочу, Костя. Двух новеньких охранников ты можешь не опасаться, а вот двух стареньких… Понимаешь, у Ларки свой бизнес в стрипе поставлен был. Рыба был с ней в доле. Ну, и остальным парням, кроме тебя, кое-чего перепадало. Иногда они весьма неплохо подзарабатывали. И ты их лишил этого побочного заработка. Вряд ли они это простят и забудут. Постараются выжить тебя. Так что, ожидай какой-нибудь подлянки.

     … «Подлянка» долго себя ждать не заставила.

     По окончании смены я, как всегда, принимал душ. И, как всегда, в гордом одиночестве – остальные охранники не такие чистюли. Вымывшись, я вышел в раздевалку. Там уже никого не было, что меня не удивило. Удивило то, что не было и моей одежды (шкафчик я никогда не закрывал, что с моей стороны было явной оплошностью). Подбежав к двери, я обнаружил, что она закрыта. Так… Приехали.

     Снаружи ещё слышались голоса, можно было стучать в дверь, кричать. Но, видимо, на это и был расчет. Что все, кто не успел уйти, сбегутся на шум, найдут ключ, откроют, узреют меня в одном полотенце, обернутом вокруг бедер… Веселое будет зрелище. Хорош старший смены! И, главное, я даже толком не знаю, к кому предъявить претензии: возле входа, где находится шкафчик с ключами от служебных помещений, дежурили поочередно все четверо моих подчиненных. А иногда и вовсе – чего греха таить! – этот шкафчик оставался без присмотра, кто угодно мог ключ взять. Н-да… Нет, я уж лучше посижу тут до вечера, благо, завтра воскресенье и на занятия мне не надо. Дождусь своих супостатов и разберусь с ними сам. Без лишнего шума.

     Голоса понемногу стихли. Все ушли – я так подумал. Уборщицу тётю Тасю я как-то не принял во внимание. А она-то вскоре и появилась, гремя ведром и шваброй. Подергала дверь, ругнулась, почему, мол, закрыли, что у них там за секретное помещение такое, и открыла своим ключом.

– Это ещё что такое?! – опешила она, увидев меня.

Я, разумеется, не стал её посвящать в подробности, просто сказал, что ребята, наверное, пошутили. Её такое объяснение не особенно устроило.

– Хороши шутки! У тебя, что же, и одежду, и деньги забрали? Как ты до дома-то доберешься?

Забрали и деньги, и мобильник. Впрочем, тут есть телефон, я могу позвонить Ленке, например. Хотя, расстроится…

– Ладно, парень, – придумала тетя Тася. – Одежду я тебе достану, тут у работяг внизу комбинезоны, спецовки есть… Обувь хоть оставили?

Обувь оставили. Вот они, мои ботинки.

– И то хорошо. Не мороз – доберешься до дому. Деньги на метро или автобус у меня тоже для тебя найдутся. На такси, понятно, нету – куда мне с моей зарплатой… Шутники, надо же! Фашисты они!

И тетя Тася, громко возмущаясь по дороге выходкой «шутников», пошла искать мне одежду. Хороший она человек, душевный.

Через несколько минут я снова услышал её голос. Возвращалась тетя Тася не одна.

– Нет, вы подумайте, Игорь Андреич, это ж безобразие какое учудили! – доносилось из коридора.

Игорь Андреевич… Кошмар! Хочу немедля провалиться сквозь землю!

В раздевалку они вошли вместе.

– Вот, посмотрите, шутки у них такие! – указала на меня тетя Тася. Хотя, чего было указывать – кроме меня, тут никого не было. Тетя Тася продолжала возмущенно ворчать, призывая хозяина «разобраться и наказать, как следует». Она, тетя Тася, была вторым человеком в этом заведении после Евы, кто ничего и никого не боялся. Человек старой закалки, она привыкла, что уборщица – если и не самый главный человек в организации, то уж точно – персона важная и нужная.

     Игорь Андреевич, между тем, уставился на раздетого меня, как на восьмое чудо света. Да уж, теперь я не то что привлек, а прямо-таки приковал его внимание. За что боролся…

– Всё понятно, – наконец, заговорил он. – Я разберусь.

И тут во мне неожиданно проснулась уверенность в себе. Где она только раньше была… Приняв позу древнегреческой статуи Аполлона, я изрек со всей твердостью и решительностью:

– Нет уж, не надо. Это мое дело, и я сам разберусь.

– Правда? – с интересом спросил Игорь Андреевич – Мне кажется, тебе стоит сначала одеться.

Насмешливый прищур светло-голубых глаз контрольным выстрелом добил мою уверенность.

– Мне тетя Тася обещала спецовку. И комбинезон, – жалко забормотал я. – А ботинки у меня есть. Так что…

– Так что, – передразнил он. – Надевай свои ботинки и пошли в мой кабинет, подберем что-нибудь получше спецовки. Не могу же я бросить в беде самого ценного работника охраны.

     … Игорь Андреевич отодвинул одну из панелей, за которой оказался встроенный шкаф. Одежда там была, похоже, на все случаи жизни. Мне он кинул джинсы, черный свитер и спортивную куртку.

– Держи! Великовато, правда, будет, но тут уж ничего не поделаешь.

Игорь Андреевич придирчиво осмотрел меня в такой «упаковке», одобрительно хмыкнул, затем бросил:

– Поехали.

– Куда? – не понял я.

– Домой тебя отвезу. Метро ещё не работает, автобусы не ходят, а машины у тебя нет.

А что было возразить на такие логичные доводы? Да и принял бы он возражения? Поехал я с ним, в общем.

     … Ранним утром машин было мало, так что ехали мы быстро. И в молчании. Игорь Андреевич смотрел на дорогу, я украдкой – на него. Сбитые костяшки на руках и сломанный нос – бурное прошлое, не иначе. И как, интересно, он первоначальный капитал для покупки ресторана заработал? Черта с два расскажет, если спросить. А я и спросить не решусь… А, всё-таки, красивый он, хоть и есть в нем что-то опасное, хищное. «Одинокий волк» – так Ева сказала. Вот, точно, волк. Красивый и опасный… Да что это мне за мысли в голову лезут?!

     На перекрестке светофор загорелся красным, и Игорь Андреевич остановил машину. Когда загорелся зеленый, он не тронулся с места, задумчиво глядя куда-то перед собой. Я боялся дышать, уже предчувствуя, что сейчас должно произойти что-то важное. Потом он медленно повернулся ко мне, и стальные глаза смотрели внимательно и испытующе.

– Костя, ты видел картину «Витязь на распутье»?

Не знаю, что меня больше удивило: его вопрос или то, что он впервые назвал меня по имени – я ведь был уверен, что он мое имя даже не помнит.

Ответа он, впрочем, и не ждал. Потому, что, едва увидев моё недоумение, заговорил снова.

– Камень там, на распутье: налево поедешь – коня потеряешь, направо поедешь – самого… того… Чтобы домой тебя отвезти, к твоей девушке, надо направо сейчас повернуть, а к моему дому – это прямо… Куда едем?

Думаю, в тот момент я выглядел ещё хуже, чем в первую нашу встречу. Он не только отлично помнит мое имя, он знает про Ленку. «Мне кажется, ты его заинтересовал» – вспомнились мне слова Евы. Она не прикалывалась, она была права в отношении Игоря Андреевича. А в отношении меня? Что значили все её намеки? Да то и значили, что я сижу тут, раздумываю, вместо того, чтобы выйти, хлопнув дверцей, как настоящий мужчина! И черт с ней, с этой работой! А я сижу… И смотрю на него. А он, не отрываясь, смотрит на меня.

– Так что, Костя? – его голос чуть дрогнул от напряжения. И ещё мне послышалась… надежда?

– Прямо, – выдохнул я. И тут же пожалел, что нельзя поймать, запихнуть это слово обратно мне в глотку. Я не верил, что сказал это. Я сам себе не верил…

     … Я вышел вслед за ним из машины и вместе с ним на ватных ногах поднялся в его квартиру. Я стоял посреди его спальни и тупо глядел, как он скинул пиджак, избавился от галстука и расстегнул рубашку. Я сплю и вижу сон… Нет, я – лунатик, ничего не соображаю и потому не отвечаю за свои действия… Нет, это вообще не я, меня здесь нет, я – дома, с Ленкой.

     Он подошел совсем близко и смотрел на меня сверху вниз. В упор. Его голос втащил меня за шкирку в реальность.

– Ты этого хочешь?

– Не знаю.

Это была правда. Я не знал.

– Нет, Костя, так не годится, – говорил он тихо и серьезно. – Ты должен знать.

Я молчал. А что я мог ответить? И тогда он продолжил.

– Вот что: если это из благодарности, то ТАКОЙ благодарности мне не надо. А если ты из-за работы беспокоишься, то… Знаешь, мальчик, я не сволочь последняя, что бы ты там себе не думал. Шантажировать тебя не собираюсь. Захочешь уйти – уйдешь, и на работе твоей это никак не отразится.

Я по-прежнему молчал, боясь смотреть на него, боясь думать о нем.

– Короче, да или нет? Отвечаешь «нет» – я даю тебе денег на такси, и ты спокойно едешь домой. И на этом у нас всё закончится, не начавшись. Если «да»… Ты не маленький, понимаешь, для чего я тебя пригласил. Остаёшься – значит, соглашаешься на секс со мной. Извини за грубость, но, если ты подставишь мне задницу, то это будет исключительно по твоей доброй воле. Так да или нет, Костя?

Уйти? Просто взять и уйти… И жить дальше нормальной размеренной жизнью… Но я же мог уйти раньше – тогда, на перекрестке. Он ведь прав, я всё сразу понял, не маленький. Почему не ушел? А почему всё время терялся, краснел-бледнел, когда он рядом? И, в то же самое время, тянулся к нему, пытаясь заслужить хоть малую толику его внимания, как щенок, желающий, чтоб его погладили? Ведь не из-за работы же, нет. Откуда эти странные ощущения, эта дрожь, этот жар от близости его присутствия? Нет, у Евы, и впрямь, глаз наметан. И ответ очевиден – я хотел этого, Я ХОТЕЛ ЭТОГО С НИМ! Всё время, с самой первой встречи. Я хотел «подставить ему задницу» – так он выразился. Грубо, пусть, но это – правда. Единственная. Оставалось лишь признаться в этом самому себе.

– Да, – ответил я. – Да, я остаюсь.

Он выдохнул облегченно, улыбнулся.

– Ну вот, это ведь так просто оказалось, да?

Да, просто. И очень трудно.

     … Он стянул с меня свитер, и широкие жаркие ладони зашарили по моему телу, ощупывая, оглаживая. Ласково и властно. Потом он снял рубашку и прижал меня к себе – жесткие темные волосы на его мускулистой груди щекотали мне кожу. Он запрокинул мне голову и поцеловал, глубоко, жадно. Приятно ли это было? Да, да и ещё раз да! Мне было приятно всё, что он делал со мной и всё, что ещё только собирался сделать. Его поцелуй был таким же жарким, как его ладони, как его тело. И он вливал в меня этот жар, а я благодарно глотал его, и внутри у меня всё горело и плавилось.

– Давай, скидывай всё остальное! – прошептал он нетерпеливо.

Я послушно избавился от остатков одежды и стоял голый под его хищным откровенным взглядом, чувствуя, как кровь приливает к паху. Тогда он тоже разделся полностью. И тут, если честно, я испугался. Потому, что его член соответствовал его росту и телосложению – был так же могуч. Да я ж после такого инвалидом останусь!

Он снова обнял меня, эдак покровительственно погладил по волосам.

– Не надо бояться.

Так успокаивают детей, испугавшихся темноты: «Что ты, маленький, там вовсе нет чудовищ».

– Но я ещё ни разу не…

– Я знаю. И буду осторожен. Иди в постель.

Я лег. Ведь я доверился ему в тот самый момент, как решил остаться, и согласился на всё.  А он лег рядом, притянул меня к себе, положил мою ладонь на свой член.

– Приласкай его.

Я погладил, сначала неловко, но потом всё увереннее. Мне нравилось, как пульсирует его плоть под моими пальцами, и как при этом наливается кровью мой собственный член. А его руки гладили и мяли мои ягодицы, потом пальцы проникли между, пощекотали колечко входа. Я заерзал, простонав.

– Погоди-ка… – он неохотно оторвался от меня, встал и вышел. А когда вернулся, в руках у него был пузырек.

– Это смазка. Я ведь обещал быть осторожным.

Он легко перевернул меня на живот, и его палец, смоченный в смазке, проник внутрь моего тела. Затем к нему прибавился ещё один палец, а потом и третий составил компанию первым двум. Было не больно и настолько приятно, что я понял, что готов к большему. Он тоже это понял и рывком поставил меня на четвереньки.

– Так будет удобнее.

Удобнее, так удобнее. Ему виднее.

И тогда он вошел в меня. Вот теперь стало больно. Очень. Я не хотел кричать, но, прикусив губу, всё-таки завыл сквозь стиснутые зубы. Плакать я тоже не хотел, но слезы полились из глаз сами, непроизвольно.

– Тшшш, тихо, мой хороший…

Тихо, ну конечно… Ему-то что…

Он задвигался внутри меня, и одновременно рука его ласкала мой член. Умело ласкала, так, что вскоре он опять встал. Тогда движения внутри меня стали глубже и резче. И тут меня будто током хлестнуло, разряд ударил в поясницу, заставив резко прогнуться.

– Что, ещё раз так сделать?

– Да… – выдавил я. Ну, зачем он спрашивает?! Ой… Ооооооо…

Ощущения? Это было похоже на «американские горки». Или на «тарзанку». Когда летишь вниз с высоты на огромной скорости. Страшно. И хорошо, и дух захватывает. А если бы не было страшно, то не было бы и кайфа. Не знаю, как объяснить, чтоб понятнее было. Кончил я, вот…

     … Мы валялись на смятых простынях, как морские котики на лежбище, расслабленные, довольные собой и друг другом.

     Как только я оклемался, то сделал попытку уйти. Встал уже с постели, хотя, на самом деле, уходить не хотел, и боялся, что он отпустит, добившись своего. Но он молча удержал за руку и потянул к себе. И я радостно запрыгнул обратно. А потом уснул, прижавшись к нему.

*     *     *

     На смену я пришел пораньше и первым делом позвонил Ленке (я же дома так и не появился). В ответ на взволнованное «Что случилось? Твой телефон не отвечает…» я врать не стал. Рассказал правду. Но не всю. Только о том, как меня заперли, утащив мои вещи. Ленка не стала тратить много времени на возмущение «шуткой» моих коллег, а сразу же объявила, что сейчас приедет и привезет мне всё необходимое. И действительно прилетела минут через двадцать, привезла одежду и поесть кое-что. И расспрашивать меня больше ни о чем не стала. Я же говорю – мудрая она. И хорошая.

     А когда она уехала, мне стало по-настоящему стыдно. Как я ей в глаза теперь смотреть буду? Трус, да к тому же лжец. И голубой… Ну да, педик. Оказывается, мне нравятся мужчины, я балдею от того, что меня трахают в зад. Нет, не совсем так… Мне нравится Игорь и то, что он делает со мной…

     Игорь Андреевич, мой хозяин… И мой любовник. Он появился в раздевалке, как всегда, одетый с иголочки и благоухающий дорогим лосьоном. Не меняя своего обычного холодного взгляда и невозмутимого выражения лица, коротко бросил:

– Зайдешь ко мне попозже.

Что это означает? Я понимал, что афишировать наши отношения он, по-видимому, не намерен. Разумно, да. А всё равно,  как-то обидно стало. Словно почувствовав это, он обернулся и весело подмигнул мне. Этого хватило, чтобы на моем лице расплылась идиотская довольная улыбка.

     … Этим двум мудакам я предложил немедленно вернуть мне вещи и попросить перевода на другой объект. В противном случае я твердо пообещал, что костьми лягу, но добьюсь их позорного увольнения. Должно быть, говорил я очень уверенно, потому что вещи через некоторое время снова лежали в моем шкафчике. Всё в целости и сохранности. По-моему, они были даже рады, что так легко отделались. Ну, и ладно, я на них уже не злился: не было бы счастья, да несчастье помогло.

     Судя по гремевшей в зале музыке – это было что-то тяжелое и готическое – там сейчас был выход Евы. Мне нравилось смотреть, как она танцует: было в этом что-то завораживающе-мрачное, темная страсть, смутное желание чего-то запретного, запредельного. «Госпожа Ева, повелительница ночи» – так её представляли… Закончив танец, она медленно прошлась вдоль кабинок, поигрывая своим хлыстиком. Во взгляде – жгучая смесь вожделения и презрения. Наверное, это и заводило больше всего…

     Ева подошла ко мне с обычной своей загадочной улыбкой-усмешкой.

– Какой-то ты сегодня не такой, рыцарь. Сияешь, как надраенный таз, и, в то же время, выглядишь смущенным. Уж не любовь ли это? Ах, да, помню, помню: у тебя девушка поэтому – отставить вопросы! Только… Костя, эээ, а что это у тебя с походкой?

И всё-то она замечает со своим «наметанным глазом»! Ходить мне, и впрямь, было немного трудновато, а сидеть – совсем невозможно. Интересно, это только Ева заметила? Или Ленка тоже?.. Должно быть, все эти размышления у меня на физиономии отразились, потому что Ева тут же успокаивающе похлопала меня по плечу:

– Да не волнуйся ты так! Почти не заметно. А я никому не скажу…

Она заговорщицки подмигнула. Мне все сегодня подмигивают. Вот и Игорь Андреевич тоже… Игорь. «Зайди попозже». Попозже – это когда? Может, прямо сейчас? В зале спокойно, посетителей немного…

     … Я поднялся к нему. Секретарь Наташа была на месте, несмотря на вечер воскресенья. За её дежурным «Игорь Андреевич ждет Вас» скрывалось явное любопытство. Наверное, оно стало ещё больше, когда я в нерешительности замер перед дверью кабинета. Нетерпение смешалось с тревогой: что я сейчас услышу? А вдруг, он скажет, что то, что между нами было – это приятная случайность, которой не суждено перерасти во что-то бОльшее, что надо учитывать ситуацию, соблюдать дистанцию… или что ещё говорят в таких случаях начальники подчиненным?

     Я вошел. Игорь ничего не сказал. И мне не дал ничего сказать. Он просто схватил меня в охапку, прижал к стене и впился губами в мои губы. Целовал и ласкал он меня даже ещё более жадно, чем утром, с каким-то явно обозначенным чувством собственника. Его губы, язык, руки, все его тело утверждали свое право: «Ты – мой!». «Я – твой!» – с пылкой послушностью вторило в ответ мое тело. Я снова был готов на всё. Прямо здесь и сейчас – хоть на столе, хоть на полу.

     Но он оторвался с явным сожалением.

– Нет, мой мальчик, не сейчас. У тебя ж болит ещё, а? А у меня и смазки с собой нет.

Болело, да. И он обещал быть осторожным, помню. Только сейчас мне наплевать было и на боль, и на осторожность. И я снова потянулся к нему, глядя чуть ли не умоляюще.

– Ладно, – он улыбнулся. – Можно ведь и по-другому.

Он надавил мне на плечи, заставляя опуститься на колени, расстегнул брюки. Опыта «по-другому» у меня, естественно, тоже не было. Получалось, по-моему, совсем неумело и неуклюже. Но мне очень хотелось доставить ему удовольствие, поэтому я старался. Так старался, что чуть не задохнулся.

– Всё хорошо, не надо торопиться, – ласково сказал он и, положив руки мне на затылок, стал направлять мои движения. Теперь получалось намного лучше.

     Когда он кончил, я проглотил всё, до последней капли. Его сперма, также как и его поцелуи, его умелые ласки, тепло его тела – всё это было моё, всё это было для меня, и я ничего не желал упускать.

*     *     *

     Ленка ушла от меня через месяц.

     За этот месяц наши с Игорем встречи стали частыми. Почти после каждой моей смены мы ехали к нему. А на Ленку… не то, чтоб сил не оставалось. Просто не хотелось мне, и ничего с этим поделать я не мог. Она не упрекала, не требовала объяснений. Просто однажды собрала свои вещи… Не было того, чего я так боялся – слёз, истерик. Было просто: «Костя, я чувствую, что у нас с тобой – всё…» Это соответствовало истине, и мне нечего было на это возразить. Но Ленка была для меня, прежде всего, другом, и поэтому я предложил ей остаться.

– Нет, Костя, я не верю в «давай останемся просто друзьями». Наверное, для тебя это возможно, а для меня – нет.

     Она произнесла это твердо, но в конце фразы голос её дрогнул, и я успел заметить мелькнувшие в глазах слезы. Прежде, чем она отвернулась…

     Мне было плохо, а поделиться было не с кем. Кому-то из знакомых пришлось бы рассказывать, из-за чего ушла Ленка. А Игорь… Единственное подобие разговора, которое у нас было, случилось только один раз. Я тогда заметил шрам у него на спине.

– Откуда это?

– Пулевое ранение, – ответил он просто. – На войне я был. У тебя ещё вопросы есть?

Вопросы у меня были. Много. Но задавать их в постели…

– Нет.

– Тогда перевернись.

Вот и вся беседа.

Вот я и не рассказывал ему про Ленку, когда он в очередной раз повез меня к себе. Я молчал, и он молчал, поглядывал, правда, внимательно, хмурился. По дороге купил бутылку коньяка. Странно, мы никогда во время этого дела не пили. Собственно, с ним мы вообще не пили.

Он ничего не объяснял. Просто разлил коньяк по стопкам. И, после пары опустошенных мной стопок, приказал:

– А теперь рассказывай.

– Что именно?

– Всё.

Я выпил ещё и заговорил. Я рассказал ему всё. Про Ленку, про то, что она – самый близкий для меня человек, после мамы и Вовки, разумеется. Про то, как мы дружили с детства, про нашу первую ночь, про то, как строили планы на будущее. И про то, что я потерял её.

– Ты хочешь её вернуть? – спросил он, когда я закончил, наконец, изливать душу.

– Нет. Если б даже и хотел, это было бы нечестно. Она это не заслужила.

Он кивнул.

– Да, правильно. Ты хороший парень, Костя. Впрочем, я и так это знал.

     В тот раз у нас ничего не было, он просто влил в меня остатки коньяка и уложил спать. Но, если бы меня спросили, что между нами было самого интимного и откровенного, я бы вспомнил о том разговоре. Никогда до этого мы с ним не были настолько близки.

     А после что-то изменилось в наших отношениях, стена как будто рухнула. Я уже не боялся спрашивать его о семье.

– Да, жена моя в курсе. Но её, да и меня тоже, устраивает нынешнее положение вещей. Видишь ли, свою нетрадиционность я обнаружил уже после того, как женился. Но не нашел мужества признаться ей. А после того, как родился сын, уже поздновато было. Так-то вот, Костя…

*     *     *

     Игорь теперь открыто улыбался мне, когда заходил в зал во время работы. И я ему улыбался. Слухи поползли, разумеется. Ева мне об этом сразу же сообщила.

– Ну, ребята, вы молодцы! Ваши с Игорьком амуры – излюбленная тема всех местных кумушек. Но ты не переживай – за надежной спиной Игорька бояться тебе нечего. Надо будет, он тут всем живо рты позатыкает.

Вот этого мне и не хотелось – чтобы он власть применял, опекая меня, как маленького.

О слухах я и заговорил с Игорем, как только представился случай.

– Тебя это беспокоит? – спросил он.

Я был уверен, что, если отвечу утвердительно, он действительно примется всем «затыкать рты». Поэтому, хоть мне и не нравилось шушуканье за спиной, я сказал:

– Да нет, не особенно. Все ведь в курсе, что должность старшего я не через постель получил. А что разговоры идут… Знаешь, мне иногда хочется, чтобы ты отодрал меня прямо у всех на глазах – может, тогда уймутся, наконец.

Игорь засмеялся.

– У всех на глазах – это уже какое-то злостное хулиганство получится. А вот некоторым, – тут он задумался, и взгляд его затуманился слегка, что означало появление очередной интересной идеи. – Некоторым, я уверен, было бы интересно взглянуть.

Никогда не мог до конца понять, когда он шутит, а когда говорит всерьез.

     … Игорь меня вызвал к себе к девяти. С чего это так официально?

– Что-нибудь случилось? – встревожено спросил я, влетев в его кабинет. Без стука, конечно.

– Случилось. Я решил не дожидаться окончания твоей смены.

И сказано это было с таким серьезным выражением лица! Я же говорю, не поймешь, когда он шутит. Впрочем, мы ведь в его кабинете ещё ни разу… Ну, кроме того случая…

– Иди-ка сюда, – поманил он. Черт, у меня встал уже от одного тона, каким это было сказано!

     Первым делом он стащил резинку, стягивавшую мои волосы, и взлохматил их. Затем запустил руки мне под рубашку и пальцами пощекотал соски. И только потом впился в мои губы со свойственной ему ненасытностью. Пока его язык боролся с моим, его рука скользнула мне между ног… Я уже находился в высшей степени готовности из возможных. Тогда Игорь подошел к двери и, приоткрыв её, дал указание секретарше:

– Наташа, если ко мне придут, пусть подождут немного, я пока занят.

Ага, занят, точно. Мной. И, отойдя от двери, Игорь немедленно вернулся к этому «занятию». Только… Мне показалось, или он неплотно закрыл дверь? Вроде, прикрыл только…

Игорь проследил за моим взглядом, прищурился весело:

– И что тебя смущает? Сам ведь говорил – слухи тебя не волнуют.

В самом деле, что могло смущать? Наташа? Ну, судя по тому, что она уже давно не строит мне глазки, про наши с Игорем отношения ей всё известно.

– Ничего не смущает. Давай дальше.

     А дальше он развернул меня спиной к себе, чуть подтолкнул, призывая наклониться. Я оперся локтями о стол, и Игорь спустил с меня штаны. Значит, без смазки… Ну, и фиг с ней! Он вошел в меня резко и сразу на всю длину, так что у меня дух перехватило от предельно острой смеси ощущений – удовольствия и боли. Удерживая меня за бедра, он двигался мощными рывками, почти полностью выходил, а затем снова засаживал – яростно и жестко. Я стонал, всхлипывал, извивался, крутил задом, стараясь сделать удары ещё беспощаднее, а ощущение болезненного наслаждения – острее и ярче. Пока, наконец, не забился в конвульсиях и не разрядился прямо на стол. И одновременно почувствовал, как горячий поток обжег меня изнутри. Уфффф… Хорошо-то как было, а…

     И только, когда мы оба привели себя в порядок, я обратил внимание, что дверь в приемную приоткрылась за это время ещё больше. Хм… Я вышел в приемную. Там, сидя на диванчике, перешептывались и хихикали Ева с Танюшей. На меня они воззрились с одинаковыми загадочными улыбками. Наташа, наоборот, старательно отводила взгляд. М-да, очевидно, что дверь приоткрылась не сама…

Игорь вышел вслед за мной.

– Наташа, ты можешь идти домой, – невозмутимо обратился он к секретарше.

– До свиданья, Игорь Андреевич.

На шефа Наташа тоже старалась не смотреть. Уши у неё горели.

– Вызывали, Игорь Андреевич? – как ни в чем не бывало, обратилась к нему Ева.

– Да, – всё так же невозмутимо ответил Игорь. – В это воскресенье в нашем клубе состоится частная вечеринка для моих деловых партнеров. Думаю, вы не откажетесь…

– Не откажемся, Игорь Андреевич, – Ева подмигнула подруге. – Для Ваших партнеров – всё, что угодно.

Танюша снова захихикала. Они прошли в кабинет Игоря, но перед этим Ева, игриво хлопнув меня пониже спины, прошептала:

– Я всегда говорила, что у тебя классная попка.

*     *     *

     Когда всё идёт слишком гладко, так и ждешь какого-нибудь подвоха. А если подвоха и нет, то начинаешь искать его сам.

     Трудно сказать, что именно меня грызло. Чего я хотел от него, чего ждал? Может, каких-то особых выражений чувств, какого-то знака, что я так же нужен ему, как и он мне, что наши отношения играют в его жизни такую же важную роль, как и в моей? Как бы то ни было, желаемого я не получал. А попросить об этом не мог – о таком не просят.

     Трещина образовалась, когда в одну из моих смен Танюша спросила, надолго ли уехал Игорь Андреевич. Уехал? А я даже не знал об этом… Можно было бы позвонить ему, у меня ведь был номер его мобильника. Но какой в этом смысл, если он сам не захотел поставить меня в известность о своем отъезде?

     … Игорь вернулся через пять дней. Долгих пять дней.

– Куда ты ездил? – спросил я, когда мы остались наедине.

– В Москву. По делам, – как всегда, коротко ответил он.

Выглядел он жутко уставшим, поэтому я решил засунуть свои упреки… подальше, в общем.

– Какие-то трудности? – осторожно поинтересовался я.

– Были. Но сейчас всё улажено.

– Ты мог бы рассказать мне…

– Не мог, – в его голосе прозвучало раздражение. – Послушай, Костя, давай решим раз и навсегда: у тебя своя работа, у меня – своя. И не надо примешивать сюда личные отношения.