Текст книги "На земле Родоса"
Автор книги: Давыд Росинский
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Сейчас, уже бегу. Осталось только воды набрать, – говорила Анна, перебегая с выхода на кухню. – Сейчас я им поставлю, – пройдя обеденную, вновь просочился голос Анны, которая открыла клеть, и просунула горсть зерен и небольшую пластмассовую углублённую тарелочку с водой. – Пока пусть так. Главное без еды не оставили. Приживутся ещё.
Теперь же, голосом она усадила за стол сына, бегая вокруг него и принося ему пищу, и требуя, чтобы тот без остановок рассказывал и рассказывал, по возможности показывал жестами, как ему жилось в Москве.
Она так и полыхала улыбкой, и как не посмотрела на сына, полыхала ещё сильнее. Вся материнская любовь её выказывалась в поданном ароматном русском борще с горшочком сметаны, приправленных нескончаемыми разговорами лишь о жизни так любимого сына. Наконец, она вновь сегодня может бегать и ухаживать за чадом, как и в детстве.
Родос благодарил её за эту услужливость, но все же настаивал, чтобы та остановилась и так сильно не возилась с ним.
– А где отец? – спросил Родос. – На полях я его не заметил.
– Он наверху. К нему теперь ежедневно приходят торгаши всякие. Все о делах, о торговле говорят, как будто в этом и есть их жизнь.
Анна принялась рассказывать, как Алексей все это время, пока Родоса не было дома, трудился во благо дома, невзирая на выгоды предложений приходящих предпринимателей. Муж всегда указывал на то обстоятельство, что важны не только прибыли или деньги, как он завещал ещё сыну в детстве, но важно служение родству и дому, и в немаловажной степени месту, где ты родился. В современности эти мысли казались устаревшими, и никаких подтверждений в правильности своих убеждений Алексей не находил, но когда видел, как окружающий люд тянулся к удовлетворению банальных потребностей будь то выпивка или скитание от женщины к женщине, то понимал, пусть и в одиночестве, что он прав.
Родос внимательно слушал Анну с приподнятым лицом, поскольку ему нравилось, когда речь заходила про какие-либо дела, в которые он старался окунаться с головой. По его мнению, корнем зла человеческих начинаний, а уже далее продолжений, была лень, двигавшая регресс вперед. С того момента, как ему пришлось уехать в столицу, Родос старался развить в себе, пусть и искусственно и даже насильно, но любовь к любому делу, которое необходимо доделывать до ювелирного изыска.
– И что же отец? – говорил Родос, смакуя пищу. – Он ни на метр не продал земли с поля? С одной стороны это было бы выгодно. Можно было бы построить пару складов, может и техники прикупить, да и запасы топлива сделать.
– Бог с тобой, – улыбнулась Анна. – Отцу такого не скажи. Он как был независимым тружеником, так им и остался. Земли даже горсточки не продал, а техника ему и подавно не нужна. Вон, машину купили, думаешь, он много на ней ездил? Пару раз за продуктами съездили, да по делам своим, и все, пришлось продать машину. Да и больно он стал категоричен. Недавно выступал в правительстве, ратовал за то, чтобы поля перестали выделять приезжим, а выделяли их нашим. Столько шуму было… Давай-ка чайку тебе плесну, посиди, я сейчас.
Пока Родос был занят пищей, а Анна бегала за чайником, за окном, практически на вытянутую руку, безмолвствовал соседний дом, куда должен был заселиться послушник. Время не обделило этот дом благодатью реставрации, хотя что-то и было сделано. Например, вернули старый купеческий вид, что имелся при императорской России, и сам дом выделялся на фоне традиций архитектуры панельных домов. Этот дом можно было сделать памятником времени, дорожить и беречь его, создавать что-то похожее, но дом был все тем же. Все тот же первый этаж, возле которого болтались синие опьяневшие рожи, рыскающие в деньгах, и уже нашедшие, прикупали пару бутылок водки. Все та же мелкая лавочка, имеющая приличные доходы с этого, спаивала население. Все те же жители, с тем же пофигизмом, не следящие за благоустройством своего подъезда, в котором вид экскрементов считался нормой, а спящие бродяги без крова такими же жителями, что и те, кто живет в квартирах дома.
Штукатурка постепенно сыпалась с купеческого дома, по сточным трубам сверху стекала почерневшая вода, а разбитый бульвар подчеркивал особенность местность, её такую же разбитость. В этом доме жил хороший знакомый, в прошлом школьный друг, с которым Родос перед отъездом на учебу мог перекинуться парой словечек, постоять, поговорить о чем-то важном. Вскоре их пути разошлись. Родос отправился на учебу, знакомый почивал на старом месте. Порой Родос интересовался через родителей, как поживает старый друг, но выяснить это так и не удавалось. Его не видели уже несколько лет, и лишь ходили слухи, что тот куда-то собирался, закупая баллоны одежды, мешки.
– Так что с ним стало? – спросил Родос. – Что-нибудь известно?
– Ты про Матвейку? Недавно узнали, что он на войну уехал. Все из-за денег…сам прекрасно понимаешь, что работ здесь мало. Пилорамы, частные конторки, да лавки с водкой. Все что есть, оно ближе к центру, там работы побле, а здесь если и найдешь что, то мало платят. Впрочем, и там-то мало платят. Матвейка также наверно думал, вот и поехал. А там перспективы, деньги…правда вестей так никаких не поступало, – лицо Анны приняло задумчивый вид. – И родители ничего не знают…не умер ли хоть?
– Пусть не переживают, он обязательно вернется… – сказал Родос. – Сейчас говорят обстановка лучше стала, да и на войне какие средства связи?
Наверху послышались гоготы мужчин, их хождения взад-вперед и перевалочный скрип деревянного пола. Это навеяло Родосу возможность отклониться от посиделок с матерью, и направиться прямо к отцу.
– Я поднимусь туда? – спросил сын.
– Конечно, ступай. Они должно быть уже заканчивают.
Родос поднялся на второй этаж, и, пройдя вдаль коридорчик, остановился возле двери, откуда доносились оживленные разговоры и споры на тему хлопкового дела. Неизвестные голоса возражали, как его отец ещё не умудрился продать это все, ведь на кону могли стоять огромные суммы и выплаты. С такими деньгами можно было уйти на покой, не задумываться о семейных и вообще, о каких-либо делах, а если уж так хочется продолжать что-то делать, то имеются возможности осмотреть современные тенденции и войти в плеяду инвесторов. Второй вторил о нагрузках Турции и Индии на биржевые контракты, что это может вызвать падение цен на продукцию. Третий убеждал Алексея, перекидываясь с остальными присутствующими, что дела у него пошли бы лучше, если он бы имел такие поля; в конце концов, этот третий нашел бы новых поставщиков, автоматизировал процессы, нанял рабочих, и не стал бы работать вручную, как работает Алексей.
Родос стоял рядом, слушая каждого, старясь, хотя бы так на разговорах неизвестных, понять с какими проблемами столкнулось семейство, и что они думают про сложившиеся условия на рынке. Алексей же в свою очередь, человек, пленяемый деловой обстановкой, почти суровой интонацией повторял одни и те же постулаты: ничего не будет продано, дело будет развиваться и дело вовсе не в деньгах. Другого сказать было нельзя, так как это было чудом, что хлопковые поля смогли прожить социалистов, развал СССР и прийти невредимыми в новое время.
Услышав голос отца, Родос вспоминал, как отец мог с раннего утра выйти в поле, рассматривать белый хлопок, вытравливая дикий. В полях он мог проводить целые дни, прерываясь лишь на мелкие приемы пищи. Также было и с важными встречами, проводившимися под открытым небом и белым горизонтом. Так отец показывал, сколько трудов ему стоило возвести подобное плодородие, ведь принятое хозяйство от отца он принял с только-только начальными пожитками первых веточек хлопка, и было бы странным, если бы он согласился с этими неизвестными насчет продажи полей. Эти люди просто не знают его. Его жизнь была заключена в этих полях, и вместе с тем Родоса, которого Алексей приучал к труду, с пеленок брал в поле и изо дня в день по крупицам объяснял, как все утроено в их деле.
Сын рос, в нем появились отцовские черты характера: умение договариваться, следить за ситуацией на рынке и плодотворно работать как умственно, так и физически. Именно благодаря отцу, а не собственным наставлениям к делу, как это казалось Родосу в столице, в нем имелся перфекционизм.
Прошло меньше пяти минут, из кабинета, в сторону выхода, послышались шаги. Дельцы начали выходить.
Никого из них Родос лично не знал, и не узнавал, чтобы они посещали отца, когда он ещё не уезжал на учебу. Времена шли, скорее, это всего-то новые партнеры в деле. Тем не менее, Родос уважительно здоровался с каждым за руку, и почтительно покачивал в ответ головой. Один из выходящих, единственный из всех, улыбнулся ему, наверное, узнавая в нем черты лица Алексея, такие же спокойно-уравновешенные, и пожал руку крепче остальных.
Все уже вышли, по деревянным ступеням слышались шаги и неразборчивые бормотания, Родос стоял перед входом в отцовский кабинет, куда судорожно стеснялся входить, не зная, как его встретит отец, но все же прошел.
Отец, в старом рабочем балахоне, стоял у кабинетного стола, склонивши голову перед кучей бумаг, перебирая их с места на место. Рядом лежали игральные кости, выбившие две тройки, а на противоположном краю стояла статуэтка скелета играющего на скрипке.
– Здравствуй, отец, – произнес Родос, смотря на треугольную форму запустелой и седой щетины отца.
Этот знакомый голос тонко пронесся в ушах Алексея. Он поднял голову на вошедшую фигуру в кабинет, не веря скорой встрече.
– Здравствуй, сын, – произнес Алексей.
Оторвавшись от забот, отец откинул все бумаги, подошел к сыну, встречая его без излишней экспрессии: пожал руку, коротко обнял.
– Возмужалый стал, – говорил отец. – Знал, что вырастешь не мягким сопляком. Ну, как доехал, на долго ли к нам? Мы с матерью думали, что ты позже приедешь.
– Да что там, пустяки. Так просто получилось.
– А дальше куда? Планы есть?
– Я здесь навсегда. Сам ведь знаешь, что мне предлагали место в столице, но я отказался. Не хочу занимать места и очереди, предназначенные другим.
Отец в душе улыбнулся ответу.
– Вовремя ты приехал. Вместе начнем вести работы. Мне тут надо поменять пару тепловых плит, да вот ещё кредит взял. Знаю, знаю, что это плохо, но деньги были нужны срочно. Пойдем лучше вниз, там посидим, побеседуем, – говорил Алексей, указывая жестом к выходу на первый этаж.
– Не думал, что ты восстановишь фотографии предков, – говорил Родос, смотря на родственные фотографии, расположенных на стене коридорчика. – Давно ты хотел этим заняться.
– Давно и в правду. Только эти фотографии собрала Анна. Где-то в старых сумках и папках отыскала, что-то в архиве…ну ты проходи, проходи. Сейчас вот хочет к фотографиям небольшую биографию приписать. Удивительно было узнать, что многие поколение все жили на этой земле.
– И мы живем, – сказал Родос, пройдя спуск на первый этаж.
– И мы живем, – дополнил Алексей.
Спустившись в обеденный зал, и расположившись, друг к другу, пока в это время Анна подогревала вновь еду, Алексей продолжал:
– Мелочи это, конечно, повесить эти фото на стены, да приписать биографии, но мелочь важная. Свои корни знать надо, кто ты и откуда, даже в такое изменчивое и быстротечное время. Все эти провода, вышки сотовых операторов, новые технологии и даже нравы. Все так сильно изменилось с девяностых.
– Разве что в этих сплетениях не поменялся человек, – добавил Родос, попивая ту чашечку чая, от которой он ранее отказался.
– И то верно, – отвечал отец, принимая от Анны борщ и сметану, угощаемый ранее сыном. Отчерпнув пару ложек, продолжил: – И нет объекта интересней человека. Все самое наивное, грязное и гнилое, но в то же время обольстительное и благородное – все это спрятано в нас как в чулане. Сколько помню и знаю людей, мало кого интересовали родственные корни, где они живут. Всем подавай хлеба и зрелищ, денег, да как можно больше. Банальщина.
– Не думаю, что твою мысль можно спокойно передать человеку. Вернее можно, наверное. Один да бы послушал, но не толпа. Им нужны аргументы грубее. Те же деньги, как основной стандарт мышления…
– А в гробу карманов нет, – резко перебил отец. – Устраивать гонки за благосостоянием можно сколь угодно долго, но размеры ямы под гроб доподлинно известны – два на два. Я со своего двадцатилетия, не успев получить должное образование, начал работать в полях, и деньги зарабатывал, и сейчас зарабатываю, причем неплохие, но никогда ими не выпячивал, и не считаю, что они так важны, как это ныне принято. Для меня дело одно – работать и служить этой земле, где родился. В других городах своих людей и так хватает. Да и вот, сколько мы с матерью вместе живем и работаем, но могли бы все продать, отстроить хоромы или вовсе, как любят говорить, «бросить все, да уехать!». Надо болеть за то место, где ты живешь, стараясь его сделать лучше. Я до сих пор руками работаю в полях, почти никаких машин. Мог и рабочих нанять, и сам не работать, да только в нашем деле никто не смыслит и не разбирается. Кругом попойки да стройки нелепые. Дорогу сделают – она рассыпится, к врачу придешь, а его и вовсе нет. Люди, люди нужны! А чтоб люди пришли, надо сперва работать с ними, с их мозгами или места для них устроить. Только так, – говорил Алексей, попутно доедая суп. Больший вес его словам придавали крупные предплечья, на которых маленькие грязинки земли, при царапинах или небольших порезах, просачивались под кожу, оставаясь там с невозможностью их отмыть или отчистить.
Речи отца продолжали идти вперед. Пустые разговоры ему не нравились. Он не смотрел телевизор, не заседал в гаджетах или в чтении газет. Интересна могла быть работа, дружеские посиделки с такими же дельцами под фоном серьезных разговоров и книги.
Некоторые вещи смущали Родоса. В словах отца была слышна грубость и неотёсанность сказуемой мысли, что, в общем-то, свойственно людям с провинции, но определённая доля правды была в его словах, да и отец всегда был таким. В чем-то суров и строг в своей дисциплине, но на этого человека всегда могли положиться в любом деле.
– Вот, соседка с этого дома, – говорил отец, указывая на соседский ветхий дом. – Родила четверых детишек от разных мужиков, они теперь в разных тряпках бегают да слоняются, не учатся нигде. Что из них вырастет? Ещё одно ворье или уличные бездельники?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
