Автор книги: Дарья
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Девушка часто так наблюдала за Кириллом. Это было удобно: ты не смотришь ему в глаза, да и он не замечает, что ты наблюдаешь за ним. Вот и сейчас она наблюдала, как он снимает свои кеды и толстовку с капюшоном. Как играют его мышцы при любых физических действиях, как вздымается его грудь, когда он дышит. Женька постоянно подавляла в себе порывы броситься к нему и стиснуть в объятиях. Вот и сейчас ей до безумия захотелось прижаться к его груди, но снова вспомнив эту грязную фразу, так уверенно звучавшую из его уст, Соколова просто закрыла глаза и потянулась за новой сигаретой. Чиркнув зажигалкой и сделав глубокую затяжку, девушка снова прижалась лбом к окну.
Неожиданно перед ней плюхнулся Кирилл, который был в светлых узких джинсах и чёрной майке. Он устало посмотрел на неё, ожидая, когда Женя поднимет на него свои глаза. Но девушка упрямо продолжала смотреть в окно.
– Женя, посмотри на меня, – тихо сказал Кирилл.
– Не хочу, – равнодушно отозвалась девушка, не обращая внимание на мученическое выражение лица Громова и его опущенные плечи.
– Ты сидишь дома уже неделю. Может, ты хочешь погулять? – словно с надеждой спросил парень, продолжая смотреть на Женьку и не подозревая, что она тоже смотрит на его отражение.
– Может, хочу.
– Пошли? Я покажу тебе одно место.
Кирилл был тонким психологом. Любой девушке, как бы сильно она не была обижена, сложно подавить в себе любопытство. А если эта девушка ещё и озорной рыжий подросток...
***
Он шёл чуть впереди, а Женька впивалась взглядом в его спину. Его походка была расслабленной, слегка подпрыгивающей, но в то же время уверенной, о чём говорила идеальная осанка. Девушка грустно улыбнулась: даже его походка была совершенной.
Громов и вправду был идеальным для неё. Женька не раз задавалась вопросом: как можно быть настолько охренительным? От мягкости волос до формы ногтей, от запаха до голоса. Как там говорится в небезызвестном американском фильме? «Мой личный сорт героина»? Это как нельзя лучше характеризовало Громова в глазах Соколовой, хоть этот фильм она ненавидела всеми фибрами своей души. Несправедливо же: он вампир, убил хренову тучу людей, пьёт кровь животных, у него нет души и живёт он по целому своду законов, которые нельзя нарушать. Тем не менее, он умудряется всё уладить и в итоге всё равно вместе со своей возлюбленной. А Женька не может быть с Кириллом из-за семи лет разницы. А у этого педиковатого вампира со своей пассией разница лет в девяносто. Ну, не справедливо же!
Дурацкие, путающиеся мысли отвлекали Соколову от дороги. Девушка «проснулась» только когда врезалась в спину Кирилла, который поднял взгляд наверх и смотрел на небо. Девушка отошла на шаг назад и проследила за взглядом парня. Рядом стояла многоэтажка, ничем не примечательная, таких было много в этом районе, потому Женька удивилась, почему Кирилл так внимательно смотрит на окна этого здания. Из кармана он достал позвякивающую связку ключей и двинулся к подъезду этой высотки, а девушка поспешила за ним.
Зайдя в небольшую квартиру вслед за Кириллом, Женя стала оглядываться по сторонам. Помещение было абсолютно пустым, обои на стенах свисали какими-то ошмётками, а местами их не было вообще. Из-за почерневших от гари пятен на бетонных стенах стало очевидно: здесь произошёл пожар. Посредине большой комнаты, где скорее всего был зал, стояла одинокая табуретка, выкрашенная белой краской, которая практически вся облупилась.
Кирилл судорожно вздохнул и подошёл к простому деревянному окну, на котором были чёрные обуглившиеся места.
– Знаешь, я практически всё знаю о тебе. О том, как ты попала детский дом, как жила там, с кем общалась. Что-то я узнал из твоего личного дела, что-то ты рассказала сама. Потому что мне было интересно то, чем ты жила до встречи со мной. Теперь ответь мне, что ты знаешь про меня?
Женя виновато опустила глаза и задумалась. Она почувствовала себя ужасной эгоисткой: действительно, она ни разу не задавала Кириллу вопросы про его жизнь и семью. Женя была жутко увлечена собственной влюблённостью и своими проблемами. Сейчас она понимала лишь одно: ей безумно было интересно, как же жил Громов до встречи с ней.
– Прости меня, я никогда не задумывалась об этом. Захотел бы – сам рассказал… – девушка тут же осеклась, потому что поняла, что её голос прозвучал слишком надменно и равнодушно, да и хмурый взгляд Кирилла говорил сам за себя. – Прости… Я имела в виду, что просто запуталась в себе и мне ни до кого не было дела… Я знаю, это жутко эгоистично, но я хочу узнать. Что ты хотел мне рассказать?
– Помнишь, ты мне сказала, что ты постоянно ждёшь меня по вечерам, а я где-то шляюсь допоздна, с какими-то шлюхами.
– Я не так сказала…
– Но суть та же.
– Согласна.
– Я не был с девушками. Я всегда приходил сюда, просто сидел и курил, – словно в подтверждении своих слов, он достал из кармана пачку сигарет и прикурил одну.
– Зачем? – прошептала девушка, осторожно забирая сигарету из его губ и с наслаждением затягиваясь, ёжась под недовольным взглядом Громова. – Не ругайся, я только одну…. А ты бери новую. И продолжай говорить… – девушка встала рядом с ним, продолжая курить и смотреть вместе с ним в окно.
– Я раньше жил в этой квартире. Всегда сбегаю сюда в сложных ситуациях, чтобы подумать. Я жил тут до семнадцати лет, вместе с папой, мамой и старшим братишкой.
– Подожди… Я слышала про твоего отца, он, вроде, важная шишка в этом городе? Но я ничего не слышала про твою мать и брата.
– Они погибли. В этой квартире. По официальной версии, они забыли выключить газ и легли спать. Думаю, не стоит говорить о том, как происходит отравление угарным газом. В общем, потом произошёл взрыв. Но как они могли забыть выключить газ и лечь спать оба, если было около часа дня? Меня до сих пор не покидает мысль, что всё это подстроено. Какими-нибудь конкурентами моего отца. А я был в школе… Сашка, так звали моего брата, приболел в этот день и не пошёл в институт: он учился уже на втором курсе. Мама всегда была дома, она не работала. И мне до сих пор не верится, что их нет. Такое ощущение, что они просто уехали, понимаешь? – его голос не срывался, словно парень уже давно смирился с мыслью о том, что больше никогда их не увидит, хоть и говорит совершенно обратное.
Женя ничего не стала отвечать. Всех своих родных она и не знала вовсе. Единственным близким для неё человеком был Кирилл, и на секунду она представила, что потеряет его. Сердце заколотилось с бешеной скоростью и как будто ухнуло вниз. Что-то неприятно сжалось в груди. Девушка выкинула окурок и приблизилась к Кириллу, осторожно обнимая его за талию, вдыхая запах его тела. Он обнял её в ответ, утыкаясь носом в её макушку. Он был так благодарен, что она сейчас была рядом с ним. Ему так сильно хотелось прижимать её к себе ближе…
– Женечка, прости меня, пожалуйста, за то, что я тебе тогда наговорил. Просто я тогда был так зол на тебя за то, что ты не послушалась, сбежала, да и ещё и для чего! Чтобы… переспать с этим… Стасом.
– Это ты прости, я правда вела себя, как дура. Впредь, я не буду так подробно описывать, для чего я иду к нему.
– Ты сейчас получишь.
– Я же шучу, – хмыкнула Женя, мысленно давая себе пятюню и радуясь, что Кирилл, хоть немножко, да ревнует её.
– В каждой шутке есть только доля шутки, а всё остальное правда.
– Верно.
Минутная тишина, крепкие объятия и хмурый взгляд Кирилла, устремлённый в пустоту за окном.
– Ты что же, спала уже с ним? – нахмурившись, прошептал парень, отодвигая от себя её хрупкое тельце и заглядывая в её глаза.
– Нет. Пока нет.
– Никаких пока, ясно? – всё же облегчение было ясно слышно в его голосе. – Почему ты так отчаянно пытаешься… кхм… сблизиться с ним?
– Не говори, будто не понимаешь.
– Я, правда, не понимаю, – Соколова поняла, что Громов на самом деле не врёт.
– Я тебя пытаюсь забыть. Всеми способами, – Женька зажмурилась и снова прижалась лбом к его груди.
– Дурочка ты ещё, Женька. Маленькая и глупая дурочка.
Его слова прозвучали настолько безобидно и нежно, что девушка даже не смогла на него обидеться.
***
До дома они добрались только через час, хотя идти было совсем не далеко, просто ребята гуляли вместе, и каждый думал о своём. Громов с грустью думал о своём прошлом, а Женька о его большой и тёплой ладони, которая нежно сжимала её тонкую ручку.
– Жень, ты не хочешь выпить? – спросил Кирилл, доставая из бара бутылку красного вина.
– Ты что, решил напоить меня?
– Нет, просто хочу вина. Ты будешь?
– Буду.
Они сидели за барной стойкой и потягивали выдержанное французское вино из бокалов. Болтали ни о чём, смеялись. Возможно впервые за долгое время обстановка в доме была настолько непринуждённой.
– Хватит тебе уже, все щёки красные, – с улыбкой сказал парень, делая последний глоток. Он и сам чувствовал, что сознание слегка поплыло, что говорить о девчонке, в которой от силы сорок пять килограммов?
– Это здоровый румянец, – слишком громко сказала Женька и тут же засмеялась. – Ладно-ладно, согласна. Не хочу блевать потом от перепоя… Пошли что ли фильм посмотрим…
– Уже час ночи, спать не хочешь?
– Нет. Я с тобой хочу побыть, – быстро сказала Соколова и тут же осеклась.
– Ну, пошли смотреть фильм, – с улыбкой проговорил Кирилл, потянув её в свою комнату.
***
Девушка сидела рядом с Громовым на кровати и пыталась вникнуть в суть фильма. Лёгкое алкогольное опьянение и присутствие в комнате тёплого Кирилла делали эту задачу практически невыполнимой. Поэтому девушка наплевала на фильм и, словно цыплёнок, уткнулась носом в бок парня, закрывая глаза. Он приобнял её за плечо, поглаживая по волосам.
– Кир, скажи. А если бы мы просто встретились на улице, и мне бы уже было восемнадцать, мы были бы вместе? – с надеждой спросила девчонка, не поднимая на него глаз.
– Думаю, да.
– То есть, всё дело в возрасте?
– Дело в том, что мы просто друг другу не подходим. Мне уже скоро задумываться о детях пора, а ты сама ещё ребёнок.
– Иди к чёрту, Кирилл Громов! Я не ребёнок.
– А ведёшь себя, как ребёнок.
– Ты задница, ясно? – Женька подобралась к нему ближе и уткнулась лобиком ему в шею, обнимая рукой за плечи.
– Как скажешь, принцесса.
– Я же люблю тебя…. Только не говори, что не знаешь, каково это – любить безответно.
– Почему же безответно? Я люблю тебя, но по-своему. Просто ты путаешь сестринскую любовь с любовью к мужчине, – устало объяснил парень, продолжая перебирать пальцами непослушные пряди её медно-рыжих волос.
– А то, что мне постоянно хочется тебя поцеловать, тоже прилагается к сестринской любви?
– Просто я чертовски сексуален, и ты не можешь устоять, – многозначительно поиграв бровями, с улыбкой сказал парень.
– То есть, ты всецело берёшь свою вину на себя? Я рада, что не виновата. Кстати, в этом – тоже, – с хитрым взглядом прошептала девушка и прижалась губами к его губам.
========== Глава 10. За пределами разумного ==========
***
Её губы везде. На щеках, твоих губах, шее… Ты чувствуешь, как она взволнованно хлопает глазками, щекоча ресничками чувствительную кожу. Её маленькая ладошка, которая нежно гладит тебя по щеке, чуть обросшей щетиной. И ты не можешь остановиться. Потому что это выше твоих сил, потому что это кажется как никогда правильным и нужным.
Кирилл обнимал девушку, пока она неумело целовала его губы, стараясь доказать ему свою «взрослость». Он отвечал ей со всей нежностью, на которую был способен. Женька провела ладошками по его волосам, перебирая пальчиками непослушные пряди. Соколова делала всё нервно и торопливо, будто боялась, что он оттолкнёт, и хотела успеть насладиться им. Осторожно схватив девушку за запястья, Громов легонько оттолкнул её от себя.
– Что? – прерывисто спросила Женька, пытаясь отдышаться.
– Подожди, куда ты торопишься? Набросилась на меня, как будто боишься не успеть, – обворожительно улыбаясь, сказал Громов, глядя на неё похотливым взглядом, от чего внизу живота девушки становилось ещё жарче.
– Просто я боюсь, что ты снова меня оттолкнёшь. Я тебе этого никогда не прощу, – девушка опустила глаза и стала нервно ерзать на Громове, пытаясь прийти в себя.
– Я слишком пьян и слишком тебя хочу, чтобы сейчас остановиться. А если ты будешь продолжать так ёрзать на мне, то я не смогу быть с тобой нежным, рыжая, – то, что он прекрасно осознавал, что потом пожалеет о своей минутной слабости, сказать вслух Кирилл не решился.
Глаза девушки загорелись, но она по-прежнему недоверчиво смотрела на парня сверху вниз, ожидая, что он будет делать с ней дальше.
Кирилл одним ловким движением оказался над девушкой, продолжая держать её за запястья.
– Я хочу, чтобы ты доверилась мне и слушала своё тело, – тихо и завораживающе прошептал Кирилл, проводя кончиком носа по её щеке и вдыхая аромат нежной кожи, от чего у девчонки по спине побежали мурашки.
– Я верю тебе.
Кирилл победно улыбнулся пошлой и пьяной улыбкой. Освободив руки девушки, он перебрался повыше так, что его лицо оказалось на одном уровне с её лицом. Громов внимательно посмотрел в её глаза. Он осторожно наклонился и прошептал ей в самое ухо:
– Я никогда никого не хотел так, как тебя сейчас. Знаешь, если завтра я и пожалею о том, что сделал, хочу, чтобы ты знала. Сейчас, ты – единственное, чем я хочу обладать. Ни о чём не думай, просто расслабься. Ведь «завтра» будет только завтра…
Убрав непослушную чёлку с её лба, Громов навис над ней всем телом, удерживая свой вес на локтях. Женя чуть раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее и выжидательно уставилась на парня. Кирилл не стал медлить. Нежно и совсем осторожно он прихватил губами её верхнюю губу и провёл по ней языком. Такое медленное и дико возбуждающее движение отозвалось в её теле тысячами электрических зарядов. Его губы продолжали двигаться, лаская её рот. Иногда он отрывался от её губ, чтобы поцеловать её маленький носик или прикрытые дрожащие от нетерпения веки. Её руки притягивали парня ближе, она держалась за его голову, не давая ему оторваться от себя, будто Кирилл этого хотел…
Громов осторожно потянул вверх её безразмерную футболку, в которой девушка обычно спала. Вслед за ней полетело её нижнее бельё. Он раздел её нетерпеливо и быстро, желая поскорее увидеть обнажённое тело самой недоступной ему девушки. Которая оказалась настолько доступной сейчас, когда сознание затуманено алкоголем.
– Ты восхитительна, – восторженно прошептал Громов, глядя на прекрасную рыжую нимфу, которая стыдливо прикрывала себя руками. Он снова наклонился к ней и снова стал шептать ей в ухо. – Я прихожу к тебе каждую ночь, пока ты спишь. Иногда просто сижу на полу около двери и слушаю, как ты сопишь. Иногда ложусь рядом, чтобы чувствовать твой запах. Иногда я разрешаю себе дотронуться до тебя, твоих волос, но чаще всего ты просыпаешься и я вынужден быстро уходить, чтобы ты не заметила. Иногда мне кажется, что я одержим тобой, и ты не представляешь, насколько тяжело мне иногда сдерживаться.
– Не нужно сдерживаться, – взволнованно прошептала в ответ Соколова.
В ответ она услышала лишь горькую усмешку.
Он стянул с себя пижамные штаны и футболку, прежде чем снова нависнуть над её хрупким телом. Кирилл медленными и обжигающими поцелуями вёл дорожку от её губ до животика. Особое внимание он уделял нежной коже шеи и области груди. Сделав одно круговое движении языком вокруг её пупка, он стал двигаться ещё ниже, заставляя дрожать её тело. Комната услышала первый стон Женьки, когда язык Громова коснулся её разгорячённой плоти. Движения его губ и языка доводили до исступления. Девушка дрожала под ним и выгибалась под немыслимыми углами, стараясь не стонать слишком громко. Парень не останавливался, продолжая доводить её до безумия своим языком и руками, которые нежно ласкали её грудь.
Он остановился, так и не доведя Женьку до крайней точки, отчего она тихо и возмущённо застонала.
– Ну же, маленькая нетерпеливая девочка. Папочка тоже хочет получить разрядку, – его слишком пошлые слова снова действовали на девушку, как афродизиак. Казалось бы, её возбуждению уже нет предела, но из-за действий и слов Кирилла оно становилось ещё более острым.
Девушка услышала звук рвущейся фольги и увидела, как небольшой блестящий квадратик упаковки из-под презерватива полетел на пол. Кирилл неторопливо устроился между её ног и бережно вошёл в её тело. Было больно, но совсем немного. Девичья плева давно была порвана, а вот повреждения внутренних стенок влагалища ещё не до конца зажили. Тем не менее, первое проникновение было до дрожи приятным. Настолько, что с её губ слетел тягучий и прерывистый стон. Он двигался в ней медленно, доводя до грани удовольствия, так, что хотелось большего. Постепенно движения становились более быстрыми и рваными, дыхание более хриплым, а стоны более громкими. Сознание рыжей словно выпало из реальности, она тихонько кусала его плечо от наслаждения и впивалась ноготками в его крепкие руки. Кирилл не останавливался, целовал её нежную шею, заботясь о том, чтобы она получила удовольствие не меньшее, чем он, пока может наслаждаться её телом. Это восхитительное чувство полного обладания сводило его с ума. Ещё больше с ума его сводили её стоны, которые она уже не могла сдерживать.
