Текст книги "Вторая половинка (СИ)"
Автор книги: Дарт Снейпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Как связано то, что мы должны готовить, с твоим нарциссизмом? – непонимающе интересуется Дерек. Стайлз цокает языком, больно щипая альфу за локоть, и – это вызов. Так что Хейл склоняется над, видимо, и правда испугавшимся омегой, оттягивает ворот его футболки вниз, так, чтобы оголить одно острое плечо, и прижимается губами к гладкой коже, медленно посасывая. Когда он отстраняется, на плече Стайлза красуется засос, а сам парень дышит тяжело. Он притягивает Дерека к себе, раздвигает ноги, и от этого можно голову потерять, что, в общем-то, и происходит; они трутся друг об друга, хрипло дыша, пальцы Стайлза дрожат и впиваются в плечи Дерека, пальцы Дерека – в бёдра Стайлза, и это идеально.
– Дер-рек… – выдыхает Стилински, и Хейл ловит себя на мысли о том, что вечность слушал бы это прерывающееся, с рокочущей «р» обращение. Он неохотно отстраняется, Стайлз так же неохотно и не очень-то изящно – его явно не держат ноги – сползает с тумбы.
– Так вот, – он облизывает свои совершенно невозможно блядские губы и нервно потирает пальцы, – нам нужны шоколад, масло, какао…
Когда он заканчивает перечислять ингредиенты, Дерек, вытаскивающий всё необходимое, уточняет:
– Сколько?
– Для порции нужно примерно по сто граммов шоколада и масла, – отвечает Стилински, а потом хрипло смеётся, качая головой, – но с учётом наших с тобой кулинарных навыков стоило бы перестраховаться.
Дерек хмыкает, но подчиняется.
Итак, первый блин комом.
Пирожные не то чтобы не выходят: просто Стайлз, всерьёз, видать, переживающий из-за казуса с яичницей, вытаскивает их из духовки слишком рано, и в результате полусырое тесто, пусть и шоколадное, выходит также и наполовину съедобным. Приходится отправить неудачные экземпляры в мусорку. Стайлз вздыхает, а Дерек обнимает его сзади.
– Хэй, не парься, – говорит он низко куда-то омеге в макушку, и тот расслабляется в его руках, – просто нужно чуть больше практики.
– Никчёмный омега, – Стайлз качает головой и прикрывает глаза. Где-то в груди саможалость плещется вместе со стремлением казаться Дереку лучше.
Хейл шлёпает его по заднице и рычит:
– Подтёр сопли и пошёл делать тесто для новой партии!
Ох, эта чёртова альфа-сила, она заставляет Стайлза сладко вздрогнуть (это возбуждает, и это неловко), сжать зубы и приняться за готовку.
Господи, он заслуживает того, чтобы эти пирожные получились!
Но в итоге на второй раз, отправив пирожные в духовку, он только с ног до головы перемазывается оставшимся шоколадом, перемазывает Дерека (не стоит пугать омегу с кастрюлькой этой вот жидкой сладости резкими появлениями!), и оба стоят в совершенно загаженной кухне, смотрят друг на друга и хохочут. Потом Дерек делает шаг вперёд, ещё и ещё, и так – до тех пор, пока Стайлз не утыкается лопатками в стену.
Губы у Хейла сухие и горячие, а язык – шершавый и умелый. Он слизывает шоколад с щёк и шеи Стайлза, и от этого хочется урчать. Омега плавится в его объятьях, мурлычет что-то, толкается пахом в зажатую между его бёдер ногу Дерека, поскуливает, всхлипывает и просит, просит больше. У него яйца звенят от напряжения, в голове пусто, а в горле пересыхает, и чёртов Дерек Хейл должен с этим что-то сделать!
Дерек и делает. Расстёгивает ширинку Стайлза, опускается на колени, так цепко сжимая узкие бёдра, что оставляет синяки. И сосёт. Господибожеправый, Дерек божественно сосёт, несколько неуклюже и сдержанно, как и любой альфа, потому что это вроде как нечто особенное для них, но это настолько горячо, и сам Дерек настолько обжигающе горячий и сексуальный, что Стайлз просто почти кричит – это и не стоны вовсе, – толкаясь бёдрами в его рот и закатывая глаза. Он пытается кусать губы, чтобы не орать так очевидно громко, но даже приглушённого ладонью скулежа достаточно, чтобы понять, насколько его ведёт. У него течка через месяц, а он мокрый, откровенно мокрый, как будто проклятая Счастливая Неделька решила начаться вот прямо сейчас, прямо в тот самый миг, когда эти потрясные губы коснулись чувствительной головки.
И Стайлз определённо не против того, что Дерек запускает ладонь ему в штаны, собственнически мацая упругую задницу.
И Стайлз определённо не против того, что Дерек сдёргивает джинсы и боксеры – на этот раз с Бэтменом, а что? – с его бёдер, скользит своей большой шероховатой альфа-ладонью по пояснице, по ягодицам, и проникает в омегу сразу двумя пальцами.
Вот теперь Стилински кричит так, что и ладонь, в которую он остервенело впивается зубами, не помогает.
Дерек даже не вводит третий палец, только двумя трахает, быстро и резко вгоняя их в Стайлза и то и дело задевая простату. А ещё Дерек сосёт. Он настолько хорош, что от этого перед глазами плывёт, а ещё у Стайлза на ресницах, кажется, дрожат слёзы.
Но это не имеет значения в сравнении с оргазмом, который накрывает омегу почти сразу после того, как Дерек с пошлым причмокиваньем выпускает его член изо рта и отстраняется, при этом особенно сильно и резко вбиваясь пальцами в простату.
Вся кухня в муке, шоколаде и сперме.
Стайлз и Дерек в муке, шоколаде и сперме.
На светлых домашних штанах Дерека расплывается белёсое пятно, и у Стайлза вырывается придушенный смешок.
– Видишь, что ты со мной делаешь, – с деланным смущением (хотя ни капельки ему не стыдно, ему, чёрт возьми, было хорошо) говорит Дерек. Он поднимается с колен и прижимает дрожащего, едва стоящего на ногах омегу к себе.
А потом смотрит на горящую кнопку камеры.
– Упс.
***
Это производит фурор. Дерек не успевает даже попытаться стереть запись, потому что у них со Стайлзом хватило времени на то, чтобы переодеться, и на то, чтобы вытащить из духовки готовые пирожные, но вот на то, чтобы разобраться с плёнкой…
Что ж. Стайлз сидит красный, как варёный рак, и пытается проглотить вставший поперёк горла кусочек пирожного, пока Джексон, Дэнни и Лидия как зачарованные пялятся в экран.
– Вот я и стал порно-звездой, – мрачно отшучивается он, но никто не реагирует, только Дерек сжимает тонкое запястье. Стайлз не злится, просто ему стыдно, и эти ощущения, волнами исходящие от омеги, передаются и Дереку.
– Ребят, могу сказать только то, что вы… да чёрт, вы горячи! – восклицает Дэнни, и Стайлз отворачивается, утыкаясь носом Дереку в плечо.
Но все единодушны. Даже Джексон бросает равнодушно: «Неплохо», а из его уст это звучит так, как если бы Стайлз реально был порно-звездой вроде Саши Грэй и тоже выделывал бы такие штуки с чужими членами.
Стайлз не знает, чувствует он себя польщённым или оскорблённым.
А следующий день – последний.
И сегодня всё особенно пропитано горечью. Лидия предоставляет этот день Стайлзу и Дереку на двоих и обещает прийти вечером, чтобы они, наконец, приняли решение, кем выйдут отсюда – знакомыми или парой. Секрет в том, что они давно приняли решение.
И Дереку хочется его изменить.
И Стайлзу тоже, хотя он никогда этого не скажет. Но не получается. Получается только прижаться к груди вышедшего из душа Дерека, взять его за руку, умоляюще – впервые – посмотрев в глаза, и протараторить хрипло:
– Пожалуйста, Дерек, мне сегодня очень это нужно.
– И что тебе нужно? – Дерек принимает правила игры; его ноздри раздуваются, втягивая аромат омеги, его ладонь, тяжёлая и тёплая, накрывает задницу Стайлза, так что тот прикусывает губу, хрипло выдыхая.
– Трахни меня, Альфа, – только у него получается произносить это слово так, что у Дерека в штанах мгновенно становится тесно. На то, чтобы подхватить охнувшего омегу под бёдра, взяв на руки и вынудив прижаться к себе – он слепо скользит по плечам и спине, впивается ногтями в гладкую кожу, – уходит пара секунд, не больше.
А ещё они не доходят до кровати, потому что Дерек вжимает Стайлза в стену прямо в коридоре, опуская и позволяя встать на ноги, и тот льнёт к нему всем телом, кусая в плечо, а Дерек попросту не может не ответить тем же, и его засос, болезненный и оттого фиолетовый, пестреет на чужой тонкой шее в аккурат у места скопления родинок-созвездий.
Это очень красиво.
Когда Стайлз его – это очень красиво.
Хейл запрещает себе об этом думать. Он проходится ладонями по чужому телу, сминает в пальцах красную худи, решительно и резко стягивая её, так, что омеге, возможно, даже немного больно. Но оба этого снова не замечают: теперь это не животная страсть, но неодолимая потребность, и поэтому нежности Дерека хватает разве что на то, чтобы старательно вылизать пульсирующий болью засос – а после, рыкнув, стиснуть бёдра парня и вжать его пахом в свой пах. Его полотенце – Хейл не успел нацепить ничего кроме – планирует на пол, Стайлз мелко дрожит и сам расстёгивает свои джинсы, торопливо, путаясь и сбиваясь. Поэтому у него не сразу получается.
Оба слишком торопятся – и оба не могут не.
Это их чёртов последний день, и Дерек готов поклясться, что он чувствует отчаянную горечь Стайлза, когда стаскивает с него бельё.
– Развернись, детка, – почти любовно шепчет он, и Стайлз, всхлипывающий, покорный Стайлз, самая что ни на есть настоящая откровенно жаждущая, чтобы ей засадили, омежка, повинуется.
У Дерека не хватает силы воли на то, чтобы сдержать скомканный прерывистый вдох.
Совершенство жмётся грудью к стене, оттопыривая задницу, и тяжело дышит. Когда альфа опускает руку на поясницу омеги, тот прогибается в спине ещё сильнее, подставляется под длинное ласкающее прикосновение и даже не вскрикивает, когда пальцы, скользя вверх, в железной хватке стискивают короткие непослушные пряди.
Сегодня Дерек не будет нежным, а Стайлз не будет этого требовать; эта жёсткость, которая почти по-настоящему помогает остановить время, необходима им обоим, и то, как Дерек впивается голодным поцелуем-укусом в плечо Стайлза, вонзая клыки в нежную кожу, тоже необходимо им обоим; и то, как Дерек стискивает бёдра Стайлза, до синяков и прерывистого шипения, тоже необходимо им обоим; и даже то, как он входит, вынуждая Стайлза ещё сильнее выгнуться и предстать его взгляду максимально открытым, как он вгоняет свой член в чужую дырку сразу и до упора, так, чтобы яйца громко шлёпнулись о задницу омеги, – ещё одна грубая, животная необходимость, без которой они сегодня не смогут.
И это правильно.
И это правильно – трахать его вот так, вынуждая откидывать голову до боли и глотать слёзы. И это правильно – каждым толчком вынуждать прижиматься животом, а значит, и колом стоящим членом к ледяной стене, из-за чего Стилински особенно низко и протяжно скулит. И это правильно – пятнать безупречную кожу собственническими метками, потому что это единственное, что ему, Дереку, остаётся, и это единственное, что будет у Стайлза на память. И это правильно – срываться в рваный темп, не жалея их обоих, толкаться в узком отверстии, ловить звёзды и цветные пятна перед глазами, тереться щетиной о спину омеги, раздражая чувствительную кожу. И это п р а в и л ь н о – быть с ним, быть в нём, быть на пределе.
И кончить, успев выйти за долю секунды до того, как образовалась бы сцепка.
Фантастическое везение.
Стайлз тоже кончает, пачкает обои своей спермой, дрожит, всхлипывает и постанывает, видимо, ещё пережидая долгий и сладкий миг удовольствия. В тот момент, когда он разворачивается лицом к Дереку, утыкаясь горячим лбом тому в плечо, альфа вдруг осознаёт в полной мере, что это – всё.
Судя по часам, висящим в паре шагов от них, Лидия позовёт их на завершение через полчаса. А значит, осталось время лишь на то, чтобы принять душ и одеться.
Ещё немного – и Дерек потеряет Стайлза. Ну и пусть он его и не имел никогда. Неважно.
Хотя… постойте.
Потеряет? Тысячу раз «нет».
***
Стайлз красивый, Стайлз до чёртиков красивый в узких чёрных джинсах и белой рубашке. Дерек – в своей кожаной куртке – на его фоне смотрится отъявленным бандитом, но Стайлзу, кажется, всё нравится. Это уже причина игнорировать критические замечания Лидии.
Всё выходит скомкано и быстро. Лидия смотрит в объектив, идеальная и непревзойдённая в своём умении не выказывать и грамма эмоций. Идеально накрашенные губы искривляются в улыбке, и, когда кнопка камеры загорается, девушка мурлычет:
– Итак, сегодня последний день для Стайлза с Дереком, Лиама с Хэйден и Айзека с Питером. Как вы уже знаете, дорогие друзья, Питер Хейл и Айзек Лейхи объявили себя парой и обменялись метками уже на пятый день; к сожалению, Скотт Маккол и Кира Юкимура были вынуждены покинуть нас. Их отношения не сложились так, как нужно, и ребята предпочли не тратить времени. Сейчас… – она замолкает, жестом подзывает к себе Лиама с Хэйден. – Время решать.
Секунды тянутся подобно ленивым жирным червякам. Лиам смотрит на Хэйден, склоняет голову набок и одними губами спрашивает: «Ну?»; Хэйден ничего не отвечает. Только улыбается – так, что на щеках проступают ямочки – и, вставая на носочки, потому что Лиам на голову выше, мягко целует альфу в щёку.
Своего альфу.
Лидия, искренне считая, что Дэнни не успеет повернуть объектив в её сторону, восторженно подпрыгивает на месте и хлопает в ладони. Она обнимает Хэйден, треплет по волосам Лиама и желает им обоим быть счастливыми. Они и так выглядят таковыми, пожалуй, не к чему желать.
Остаются Стайлз и Дерек.
– Нет, – говорит Стайлз в ответ на вопрос Лидии, но это «нет» звучит ломано, жалко и совсем неуверенно.
– Да, – отвечает Дерек, ухмыляясь, и когда Стайлз открывает рот, чтобы что-то произнести, Дерек целует его – в первый раз. Это много интимнее, чем то, что у них было, потому что это – обещание. Дерек целует его так, как будто не сможет больше поцеловать никого другого, и Стилински сдаётся, подставляется, цепляется за плечи Хейла, притягивая его ещё ближе к себе.
Когда воздух в лёгких заканчивается, Дерек отстраняется и ласково, но так твёрдо, что омега даже вздрагивает, произносит:
– Заткнись, Стайлз.
Лидия счастлива, Дэнни украдкой показывает им большие пальцы, даже хмурый Джексон улыбается, хоть и торопится вернуть себе привычное недовольное выражение лица, когда понимает, что Стайлз смотрит на него.
– Дамы и господа! – голос Лидии дрожит от переполняющих её эмоций, – три из четырёх созданных нами пар решили попробовать настоящие отношения. Я думаю, это успех. Я думаю… – она срывается, и Джексон сжимает её пальцы, заканчивая за Мартин:
– Мы доказали.
А потом тем тоном, каким обычно рекламируют новую зубную пасту красавчики вроде него, Уиттмор произносит:
– Если вам тоже хочется испытать удачу и попробовать найти свою родственную душу, то – милости просим. Ну, а сейчас, – он хитро улыбается прямо в объектив, и Дэнни думает отстранённо, что многие омежки завалятся сюда только из-за этой улыбки, – нас ждёт торжество по поводу успешного завершения первого выпуска шоу «Вторая половинка»!
За пару секунд до того, как Дэнни выключает камеру, Стайлз, споткнувшись, успевает грязно выматериться, так что последняя серия первого выпуска заканчивается под дружный смех.
