Текст книги "Благими намерениями (СИ)"

Автор книги: darketo31

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Песок тихо шуршал, переползая с места на место под порывами ветра. Зной прибивал воздух к поверхности, не давая полноценно дышать, иссушал все живое, навевал тяжелые мысли.

Стоящий на бархане мужчина вздохнул, сильнее запахивая широкополое одеяние. Если бы кто-то сейчас увидел магистра Ордена джедаев Оби-Вана Кеноби, то его явно бы не узнали, а если и узнали, то не поверили глазам… Привлекательный мужчина, всегда ухоженный, невзирая на обстоятельства, одетый с иголочки и знающий себе цену, за пять лет, проведенные в пустыне, превратился в обтрепанного обитателя трущоб, каковых на Татуине было девять десятых населения.

Джедайская роба, сделанная из толстой и невероятно прочной ткани, согревающая в холод и приносящая прохладу в жару, обтрепалась по низу и выгорела, не в силах противостоять солнечным лучам. Когда-то заботливо подстриженные волосы отросли, падая на плечи неопрятными лохмами, аккуратная бородка превратилась в кустистые заросли, кожа потемнела, начав покрываться ранними морщинами, руки джедая покрылись мозолями.

Только серо-голубые глаза смотрели все так же цепко, а рукоять сейбера сверкала полировкой.

Бывший модник и красавец превратился в обычного бродягу, но Оби-Вана внешность не волновала. Сейчас он стоял на вершине бархана, наблюдая за играющим возле дома маленьким мальчиком, не старше пяти. Светлые волосы ребенка выгорели практически до костяной белизны, на смуглом лице сверкали яркие голубые глаза.

Мальчишка увлеченно ковырялся в каком-то хламе, пользуясь моментом: солнца Татуина стремительно катились к закату, жар постепенно спадал, и можно было выйти из прохлады дома, не рискуя умереть от теплового удара.

Вышедшая из дома женщина позвала ребенка, с неохотой вставшего и потащившегося ужинать. Кеноби грустно усмехнулся и пошел к себе.

Мысли бывшего магистра одолевали крайне неприятные. Все эти годы он мучился виной, сожалениями и гневом. Все эти годы он поедом ел себя за то, что не уследил, не сумел разглядеть, не защитил…

– Я плохой учитель… – грустно выдохнул мужчина в пустоту, присаживаясь на камень возле пещеры, служащей ему убежищем. – Я плохой учитель… Мастер Джинн, если вы меня слышите, то знайте: я не оправдал вашего доверия.

– Почему ты так решил, падаван? – неожиданно донесся до него глубокий голос, наполненный сочувствием, и Кеноби вскочил, потрясенно уставившись на испускающий слабое голубоватое сияние силуэт высокого мужчины в джедайской робе.

– Мастер Джинн?! – придушенно просипел Оби-Ван, убирая руку с рукояти сейбера.

– Здравствуй, ученик, – улыбнулся призрак, и Кеноби осел, хватаясь руками за грудь, в которой заполошено стучало сердце. Глаза магистра повлажнели, он судорожно вздохнул, прикрыв лицо ладонями, но тут же встряхнулся.

– Мастер, я…

– Не надо, – с грустью покачал головой призрак джедая. – Не надо, Бен. Просто… не держи это в себе.

Кеноби упал на колени, закрывая лицо, а сквозь его пальцы медленно капали слезы.

Прошло много времени, пока тихая истерика потерявшего все в своей жизни человека прекратилась. Кеноби встал, нашел в себе силы умыться, потратив драгоценную воду, и теперь неподвижно сидел на своем любимом камне, наблюдая, как зажигаются звезды. Сидящий рядом призрак давно погибшего джедая внимательно слушал исповедь своего ученика, даруя молчаливую поддержку.

– Я сумел настоять на том, чтобы мальчишку взяли в Храм. Винду был против. Он даже за меч схватился, вы представляете, мастер? Йода утихомирил магистра, но остальные… Они просто промолчали…

– Энакину тяжело пришлось. Он ведь даже юнлингом не был, а его сразу в падаваны. Многие магистры были против. И не все молчали. Я старался как мог, но он такой непоседливый… Я старался, вы ведь этого хотели, мастер…

– А потом этот мальчишка увидел Амидалу и потерял последние мозги! Падме то, Падме сё… Канцлер все больше набирал власть, началась война, а у него в голове глупости одни!..

– Война его изменила. Она многих изменила. Множество рыцарей погибло, падаваны тоже гибли, они же дети, а их на войну! Грязь и кровь… Энакин изменился. Стал жестоким. Наплевал на кодекс… Все мысли только о войне или Падме. Смерть матери только все усугубила… Меня тогда не было рядом, может быть, я бы помог… А может, и нет. Не знаю.

– Я не смог добить его. Не смог. Оставил гореть там, на… Мне нет прощения. Я – плохой учитель.

Ветер шуршал песчинками, а два джедая, живой и почти живой, смотрели на звездное небо. Молча.

– Ты говоришь, что плох, как учитель, Бен… – вздохнул призрак. – Все закономерно. Не ты виноват. Я. Я в своей гордыне, ослепленный амбициями, неправильно тебя воспитал.

– Что? – вздрогнул Кеноби. – Учитель! Вы…

– Я был не лучшим примером, – твердо посмотрел в лицо ученика Джинн. – Впрочем, тебя я воспитывал так, как воспитывал меня Дуку, а он был суровым мастером. Сильным, умелым, знающим… Амбициозным идеалистом, которому оказалось не по силам расшевелить это болото, именуемое храмом. Я ведь знаю, сколько раз он пытался изменить порядки, принятые Советом, но все было бессмысленно. Ему уступали в мелочах, чтобы не потерять большое. В конце концов, он не выдержал…

– Вы знаете?..

– Что магистр Дуку стал Дартом Тиранусом? Да. Я не оправдываю его, он позволил ослепить себя перспективами и не увидел ловушки под носом, но и осуждать не могу. Он пытался. Много раз, с переменным успехом, но пытался. И я горжусь, что был его учеником. Невзирая на его тяжелый характер, на суровое обучение… На жесткость, иногда переходящую в жестокость… Он был прекрасным учителем, и мне жаль, что Тьма его ослепила, что он позволил себе стать пешкой в чужих планах. А теперь ты повторяешь его судьбу.

– То есть? – Кеноби всматривался в лицо наставника, ища ответ. Джинн вздохнул и встал, потрепав бывшего падавана по плечу.

– Ты всегда был слишком живым и страстным для этого болота, Бен. Я увидел это сразу, когда наблюдал, как отчаянно ты сражался с соперником, пытаясь привлечь мое внимание. Я даже не хотел брать тебя в падаваны, история, произошедшая с Ксанатосом, меня подкосила. Я все искал в тебе признаки, что и ты поступишь, как он… Помнишь, как мы долго не могли найти общий язык?

– Да, учитель.

– На меня надавил Совет. Я понимаю, что сделали это специально…

– Чтобы отвлечь вас?

– Нет. Чтобы не дать мне создать свою партию.

– Что?

– Я был для них еретиком. Ученик магистра, постоянно мутящего воду, такой же как он. Мне навязали тебя, пригрозив карами, потребовали, чтобы я воспитал тебя, как следует. Совет – это политика, разве ты этого так и не понял, ученик?

Оби-Ван отвернулся, пряча лицо. В голосе Джинна звучала грусть.

– Понял. Ты всегда был очень умным, слишком умным. Скажи, Йода ведь часто вел с тобой беседы о том, как надо воспитывать Избранного, как должен поступать настоящий джедай?

– Да.

– Неудивительно, что мальчишка бунтовал. Я тоже бунтовал… И учитель… Но все бесполезно. Орден перестал развиваться. Посмотри, даже моя гибель не всколыхнула эту заросшую тиной заводь. Кто-то что-то начал расследовать? Нет. Всё замолчали, как всегда. Орден погряз в рутине. Разве нет разведки? Есть. Почему она бездействовала? На войну послали юнцов и глупцов. Как можно доверить командование тем, кого натаскивают на выполнение миссий в одиночестве? Тем, кто привык полагаться только на себя? Джабиим показал это. И не только он. Пока политики красиво говорили и делили доходы и прочее, джедаи умирали, так как шли в бой, не думая о стратегии, в одних робах!

– Учитель…

– Что, учитель? Скажи, сколько раз тебя ранило, пока ты не надел доспехи? А?

– Доспехи носят только ситхи… – пробормотал Кеноби, отводя взгляд. Джинн посмотрел на него, облив скепсисом.

– Да? А Лорд Хот тоже был ситхом? И остальные воины? Джедаев перестали учить воевать. Только выживать! Что вы и делаете… Нас перестали учить просто жить. Вот враг и нашел лазейку… Сначала Дуку, потом Энакин… Я понимаю, почему он… перешел на ту сторону. Ему предложили все, чего он никогда бы не получил в Ордене. Власть. Богатство. Свободу.

– Он штурмовал Храм! – с отчаянием вскрикнул Кеноби. Глаза Джинна полыхали звездами.

– Он? Скажи, ученик, сколько стражей было в Храме? Один? Два? Скажи, кто их тренировал? Дроид? Или, быть может, Цин Драллиг, мастер всех форм боя на мечах? А? Скажи, ученик, один воин, пусть и Избранный, пусть и с легионом за спиной, мог убить всех, кто там находился? Стражей? Джедаев? Рыцарей, падаванов, мастеров? Скажи? Где была охрана Храма? Где был Йода, который является сильнейшим Консулом? Где был Корпус Провидцев? Где были все остальные? Они ослепли? Оглохли? Или… Они трусливо отвернулись в сторону?

Кеноби молчал, комкая робу.

– Один не мог. И что это означает?

По щекам Оби-Вана текли слезы, но голос был твердым, хоть и тихим.

– Ему помогли. Изнутри.

– Да, ученик. Ему помогли. Я не знаю, кто, и мне, если честно, плевать.

– Что? Но…

– Джедаи заросли жиром. Они избрали только одну сторону, забыв, что у Силы их две. Они забыли, что когда-то такая же судьба постигла ситхов. Они возгордились… и закономерно пали, как колосс на глиняных ногах.

Тяжелое молчание вновь опустилось на пустыню.

– Сенаторы проголосовали за Империю, – неожиданно ожил Кеноби. – Хлопали… Радовались.

– Как и всегда, – пожал плечами призрак. – Под гром аплодисментов.

– Учитель…

– Да, падаван?

– Почему вы сказали, что я повторяю судьбу Дуку?

– А подумать? – остро взглянул Джинн. Неожиданно он встал и ободряюще сжал плечо мужчины.

– Прощай, Оби-Ван. Мое время истекло.

– Но…

– Подумай, Бен. Хорошо? Просто подумай. Не позволяй догмам и кодексам застилать тебе глаза. Обещай.

– Обещаю.

Призрак растаял, заставив тоскливо сжаться сердце. Оби-Ван вздрогнул, судорожно завертев головой. Он сидел на камне, занимался рассвет… Потерев лицо, мужчина встряхнулся, размышляя. Сон это был или нет, неважно. У него появилась пища для размышлений, и многое предстоит переосмыслить.

Очень многое.

***

Ночной разговор заставил встряхнуться и посмотреть на свою жизнь и все остальное совершенно другими глазами. Оби-Ван вспоминал все, что только мог, начиная с момента попадания в Орден и заканчивая настоящим.

Он вспоминал свою бытность в качестве падавана, учебу, постоянные уроки и тренировки. Вспоминал, как боялся попасть в Сельхозкорпус. Для него это было неприемлемо, все равно, что клеймо неудачника и аутсайдера. Он вспоминал, как пытался выставить себя в лучшем свете, когда прошел слух, что несколько раз заглядывающий в тренировочный зал высокий мужчина ищет себе падавана.

Он вспоминал бой, вспоминал, с какой страстью сражался, с каким отчаянием и надеждой. Это был шанс, последний шанс стать падаваном, ведь никто не хотел его брать, невзирая на успехи, слишком уж шебутным, непослушным и себе на уме он был.

Оби-Ван вспоминал и сжимал кулаки. Он с легкостью проводил параллели между собой тогдашним и Энакином.

Потом было ученичество у Джинна. Долгая притирка характеров, недоверие и непонимание, постоянные одергивания и стремление заставить его следовать кодексу. Много времени прошло, прежде чем они научились понимать друг друга… Даже не так: прежде, чем они научились слышать и слушать друг друга.

Понимание пришло гораздо позже…

А потом была встреча с ситхом, смерть учителя и… Убийство ситха.

Кеноби раз за разом крутил в голове эту сцену, раз за разом вскрывал кровоточащую рану, пока в один из дней не увидел то, что долгие годы отбрасывал, погребал в памяти, заставлял себя забыть.

Он вспоминал, как желал смерти ситху, как вспыхнуло в его груди пламя неистовой ненависти, как он бросился, ощутив прилив сил, и радость и опустошение после того, как монстр был повержен.

– Великая Сила… – потерянно прошептал мужчина, осознавая страшную истину. В тот момент он поддался Темной стороне, позволил своим страстям себя нести, позволил им управлять собой…

Не в этот ли момент вся его сущность изменилась?

Именно после этого боя он уцепился за Кодекс, как за спасительную соломинку. Страх перед Падением приходил к нему снова и снова, став постоянным спутником, заставляя следовать требованиям неукоснительно, позволяя догмам заменить ему все.

Он сам заковал себя в цепи и взял в руки костыли, хотя не калека, и мог идти свободно и без препон.

Именно поэтому он постоянно ломал Энакина, превращая в свое подобие, именно поэтому он заставлял его следовать кодексу, а не думать, именно поэтому он ревновал своего падавана к канцлеру, ведь мальчишка отзывался о Палпатине только положительно, он считал его своим другом и наставником…

Ревность. Вот, что он чувствовал. И зависть.

Он выкорчевывал эти мысли, прятал правду от самого себя, но теперь видел…

Там, сражаясь с ситхом, он поддался зову Темной стороны и пал. Пусть на мгновение, но этого хватило для самообмана.

Что ж… Он считал себя джедаем? Безупречным? Следующим Кодексу? Он и стал им. Догма заменила ему все. Он ведь стал членом Совета не просто так. Стать магистром не так легко, как кажется, там определяется политика Ордена, а политика – это всегда грязь и кровь. Сколько раз он отмахивался от слухов? Сколько раз он интриговал, чтобы отвести от себя и Энакина подозрения и упреки?

Сколько?

Сколько раз он морщился, слыша о требованиях Сената? О миссиях, на которые посылают рыцарей? Сколько раз он сравнивал магистров и сенаторов? Сколько раз он слышал истинное отношение последних к своим собратьям?

Оби-Ван закрыл лицо руками, застонав. Сейчас его поступки предстали перед ним во всей неприглядной красе, заставляя ужасаться. Вот оно, лицемерие… ситхи хотя бы не лгут, оправдываясь. Он вздохнул, занимая привычную позицию для наблюдения, продолжая размышлять.

Люк играл перед домом, где была хоть какая-то тень, мужчина улыбался, глядя на шебутного ребенка. Малыш сиял Силой… Сырой, неосознаваемой, но Силой. Его потенциал огромен, он вырастет могущественным джедаем, возродит Орден…

Рука стиснула сейбер, Кеноби закаменел. Он смотрел на мальчишку и не видел его, погруженный в себя. Возродит Орден? Станет джедаем? Откуда такая уверенность? Почему именно он?

Есть живые магистры. Есть мастера. Не все погибли, многие спрятались. А те, кто покинул Орден во время Войн Клонов? Где они? Что они делают? С чего бы мальчишке возрождать то, о чем он не имеет ни малейшего понятия?

Неожиданно в памяти всплыл разговор с Йодой, перед отлетом на Татуин. Гранд-магистр разлучил детей без тени сомнения. И без тени сомнения говорил о его судьбе. Что Вейдер падет от рук… сына.

Кеноби вздохнул и зло оскалился. Как там говорил гранд-магистр? Это не Энакин, это Вейдер?

Он и сам так думал… Но ведь это один и тот же человек! И направлять против него его собственного ребенка… А ведь Люка запретили обучать. Почему?

Мужчина вскочил и нервно забегал с места на место. Неожиданно вспомнился Бейл, без тени сомнения схвативший Лею. И что стало с телом Падме? Он этим не заинтересовался… Тогда. Может, сейчас самое время, чтобы исправить это упущение?

Кеноби взглянул на Люка, копошащегося перед домом, и решительно отвернулся. Прежде, чем он начнет что-то делать, надо разведать обстановку.

***

Номер был так себе, но мужчину это не смущало. Он вышел из душа, критически осмотрел себя в зеркале и принялся наводить марафет. Немного укоротил волосы, посмотрел на бороду… защелкали ножницы. Вскоре из номера вышел стройный молодой человек, одетый скромно и неприметно, влившись в толпу на улице.

Он наводил справки, осторожно разузнавал, тряс должников, не брезговал особыми умениями. Чем дальше он копал, тем больше ему не нравилось все происходящее. Он посетил Полис-Масса, Альдераан и Набу. Читал сводки новостей, наблюдал за творящимся вокруг, искал старых друзей и интересовался врагами.

Кеноби все чаще вспоминал тот разговор и все чаще вспоминал просьбу-требование давно покойного мастера. Империя развивалась. Медленно, но верно. Император держал Сенат в стальных рукавицах, не давая спуску. С коррупцией и прочими радостями политиков боролись самыми безжалостными методами, еще бы, разваливать Республику – это одно, а позволять грабить и разлагать свое личное государство – это совсем другое.

Вейдер царил в армии и флоте, превращая их в могучее образование, со строгой иерархией, упорядоченное и управляемое. Его боялись до судорог и боготворили.

Джедаев искали. Однако, не просто СИБ, а Инквизиторы. Кеноби с неприязнью узнавал среди темных своих бывших сестер и братьев и только головой качал. Их было много. Слишком много для остатков поверженного ордена. Подавляющее большинство бывших членов Ордена переметнулось, с упоением разыскивая врагов, неприятно напомнив Кеноби обвинения Мейса Винду.

Вспоминалось сказанное Джинном, то, о чем сам Кеноби предпочитал не думать, перенося вину всех на одного. Вейдеру помогли… изнутри.

А выжившие… мужчина с шоком узнавал их во владельцах казино, наемниках и частных сыщиках, обывателях и служащих… Тех, кто пытался бороться – уничтожали. Нейтральных – не трогали. Выжившие не собирались возвращать старые порядки и восстанавливать разрушенное. Совершенно. Они предпочли влиться в ряды нового почти Ордена или стать обывателями, полностью переложив принятие решений на чужие плечи.

Обдумывание этого факта заставило признать неприглядный факт – он поступил так же. И Йода. Гранд-магистр был достаточно силен, чтобы выйти против Палпатина, но предпочел уйти в изгнание, а не бороться с ситхом. Впрочем… Йода всегда был прекрасным стратегом и провидцем. Он говорил о возрождении Ордена уверенно и без тени сомнения. Но почему же тогда он допустил гибель организации?

Или это был размен: все в обмен на ситхов? Пусть не сейчас, но потом?

Ответа на этот вопрос не было.

Поездка на Альдераан и Набу тоже подбавила неприятных размышлений. Начать стоило с того, что Падме похоронили… с ребенком. Кеноби даже думать не хотел, как Бейл это организовал, но зато он отлично понял, что этот вариант устроил всех, и Наберрие в том числе. Разве нельзя было проверить совпадение ДНК? Можно. Но даже если проверки и были, никто не спешил вести расследование и искать пропавших детей. Вернее, ребенка. Малыша хоронили тайно, и совсем не там, где лежала его мнимая мать.

Бейл даже тут подстраховался, и теперь Кеноби пересматривал свое отношение к этому сенатору. Особенно в свете узнанных фактов. Органа видел, как штурмуют Храм, даже подошел поинтересоваться, что происходит, но клоны послали настырного куда подальше, и мужчина спокойно вернулся в Сенат заниматься своими делами.

Это только подтвердило то, о чем Кеноби сообщили за некоторую сумму.

Штурм Храма был одобрен Сенатом.

И вот это Йода хотел возродить? Ну уж нет…

С каждым днем, с каждым узнанным фактом, Оби-Ван все больше и больше приходил в негодование. Он все больше менялся… и все чаще отмечал, что эти изменения явно не придутся по вкусу гранд-магистру. Но чем дальше, тем меньше это его волновало.

Теперь он видел, что джедаи явно перестали слышать Силу, раз позволили себя уничтожить. Опыт прошлых тысячелетий их так ничему и не научил… они предпочли забыть, чем обернулось презрение раката, надменность ситов и гордыня ситхов. Они возгордились… и пали под грузом собственных противоречий и недостатков.

Возрождать Орден? Возможно, что и да, но явно не такой, как раньше. Ситхи изменились и выжили, пришел черед джедаев. Но для начала последняя проверка для собственного успокоения.

Визит во дворец королевской четы принес одно разочарование. Кеноби скользил невидимой и неслышимой тенью, наблюдая и делая выводы. Дружной семья Органа была только на словах, на деле они терпеть не могли друг друга, что приводило маленькую Лею, с ее эмпатией и чувствительностью, в шок. Бейл погряз в создании Альянса, что очень не нравилось его супруге, понимающей, чем это обернется. Она пыталась урезонить упрямца, но ничего не выходило, а в голове Бейла уже начинали мелькать нехорошие мыслишки.

Лею он не то, чтобы любил, скорее, она была трофеем и предметом тайной гордости. Мужчина знал, кто ее отец, знал, кем он стал, и возможность досадить таким способом приводила его в экстаз. Естественно, Бейл бы этого никогда не признал, он даже о таком не думал, но Кеноби чувствовал, ощущал через Силу его истинное отношение и приходил в ужас.

Бейл был упертым идеалистом, и если так и продолжится, это аукнется не только ему, его не жаль, а всей планете, было у Оби-Вана такое ощущение. Смутное, но все же.

А еще Бейл был двуличной тварью, лебезящей перед Императором, надеющийся урвать свой кусок пирога, который ему милостиво кинут в качестве подачки. И вот это патриот Республики? Храни Сила от таких друзей, с ними и врагов не надо.

Контакты Бейла с СИБ стали последней каплей. Кеноби смотрел на вице-короля, и чувствовал презрение и ненависть. Он не отмахивался от своих чувств, не позволял им захватить себя, но ощущал и контролировал, наслаждаясь тем, как Сила кружит вокруг него. Что ж… Бейл заслуживает наказания, это Кеноби решил твердо, после того, как подслушал лекцию Бейла. Маленькую Лею сознательно растили идеалисткой, старательно искажая и замалчивая истинные факты.

Но окончательно принять сложное решение помог тот факт, что Лея страдала по отсутствующему брату. Она плакала по ночам, а медики пичкали ее какой-то дрянью и лечили от нервного расстройства. А ведь мужчина знал, чем это грозит… Неужели не мог просто позвать на помощь?

Значит, так тому и быть.

Кеноби улыбнулся и довольно вздохнул. Сила пела, нашептывая, что он принял правильное решение. Мало ли чего хочет гранд-магистр уничтоженного Ордена? Если он решит лично реализовать свою задумку, Она будет благосклонна. Но он ведь не хочет… переложил всю тяжесть на хрупкие детские плечи… А Оби-Ван… Сила теперь всегда будет с ним, и какая разница, какого она цвета. Ведь так, дитя?

Магистр повернулся, рассматривая себя в зеркало. За последнее время он словно помолодел. Сила бурлила в его жилах, неслась с кровью, пропитывала каждую клеточку его тела. Он снова выглядел так, как раньше. Грива зачесанных назад волос. Аккуратная бородка.

Он смотрел на себя и улыбался. Решение принято, и пути назад нет.

***

Пропажа принцессы Леи прошла мимо широкой общественности. Всем сообщили, что наследница неожиданно заболела и скончалась. Были организованы скромные похороны, на которых почерневший от горя отец молча смотрел на гроб, стискивая зубы и сжимая кулаки, утешаемый достойно держащей удар жестокой судьбы супругой.

Венценосной паре приносили соболезнования, а королева размышляла о том, что надо что-то менять, иначе к Императору попадет компромат, на который прямо и не стесняясь указал неизвестный, забравший девочку. Бреха догадывалась, кто это, а еще она благодарила судьбу за то, что их избавили от живой бомбы под боком. Некоторые факты, указанные в письме, могли стоить жизни, и не только ее глупому супругу.

***

Маленький Люк Скайуокер был счастлив. Он держал за руку девочку, которую привез Бен, знакомый его тети и дяди, и не мог перестать улыбаться. Это его сестра. Настоящая сестра! И что с того, что она вредная и капризная, он, как старший брат, будет ее любить и защищать. Так всегда поступают хорошие старшие братья, это тетя Беру сказала, а ей он верил. И дядя говорит то же самое…

***

Лея пребывала в сомнениях. Ее забрали от папы и мамы, это было ужасно. Однако, рядом с ней был мальчик, который был ее братом, и она чувствовала, как поет ее сердце от взгляда на него. Она чувствовала себя целой, а не разбитой, как раньше, и кошмары ее не мучили. А еще ей разрешали бегать, прыгать, играть… Делать все то, что раньше запрещали, а еще дядя Бен обещал научить их крутым штукам. Ее и Люка. И пусть Люк считает себя самым главным и сильным, она будет самой умной. Умные младшие сестры всегда следят, чтобы их старшие братья никуда не вляпывались. Она будет Люка любить и присматривать за ним, как делают правильные младшие сестры. Так сказала тетя Беру, а ей Лея была склонна верить.

***

К космопорту подъехал спидер, в котором сидела целая группа людей. Трое взрослых, и двое маленьких детей. Они выгрузились, дроид подхватил сумки, взлетев в воздух, и женщина взяла на руки девочку, крупный, плотного телосложения мужчина подхватил мальчика. Еще один мужчина, стройный, одетый в темные одежды и широкую мантию накинул на голову капюшон и пошел вперед, за ним следовали остальные.

Купленный и доставленный в порт шаттл уже ждал их. Комфортабельная яхта, явно вооруженная, стоящая немалых денег. Служащий проводил людей ленивым взглядом, отмахнувшись от насторожившегося офицера.

Сотрудник СБ не утерпел и подошел ближе, рассматривая яхту, в которую грузили багаж, припасы и прочее, а также ее пассажиров. Что-то в мужчине, одетом в темное, ему показалось странным. Неожиданно незнакомец обернулся, в упор уставившись на офицера, и охранник сглотнул, трясясь от страха. У него создалось впечатление, что его рассматривает крайне опасный хищник.

Погрузка закончилась, мужчина отвернулся, взошел по трапу, который поднялся… Охранник сглотнул и отошел прочь. Не его проблемы. Это, судя по всему, инквизитор. Вон глаза какие, и оружие есть… Ну их. Яхта взлетела, и мужчина облегченно пошел к себе, успокаивать нервы.

***

Кеноби поймал свое отражение в полированной поверхности и усмехнулся. Выглядел он безупречно, как и всегда. Выглаженные чистые одежды привычного для него стиля. Грива волос, зачесанных назад, рассыпалась по плечам. Аккуратно подстриженная бородка обрамляет подбородок. Ярко сияют желтые глаза.

Он отпустил свою Силу, довольно вздохнув. Наконец-то.

Орден будет восстановлен, вот только пусть гранд-магистр не надеется, что именно такой, как раньше. Впрочем, идти путем ситхов он тоже не будет.

Они пойдут своим путем.

========== Часть 2. ==========

Упасть было до смешного легко.

Иногда, когда Оби-Ван сидит в почти медитативном состоянии, наслаждаясь вкусом дорогого чая, он вспоминает свою жизнь до, и улыбается. Горькая, снисходительная усмешка, кривящая губы.

Он вспоминает свою жизнь. Детство. Отрочество. Юность. Зрелость. Он вспоминает себя – слабого и отчаявшегося, всегда второй, никогда не первый выбор. Его всегда отвергали, всегда смотрели на него с пренебрежением, он никогда не был достаточно хорош.

Никогда.

Он вспоминает, как его выбрасывали… Раз за разом. А он все надеялся, вставал с колен и шел вперед, расшибаясь об стены, он пытался взлететь, ведь все, что ему было необходимо – это капля одобрения. Но раз за разом его бросали в грязь реальности.

Вся его жизнь – это контролируемое… падение.

Когда-то это было его самым большим страхом. Упасть. Замараться тьмой.

Теперь?

Теперь… Такие мелочи его больше не волнуют.

Когда Оби-Ван забирал детей, он даже не думал, что решение, принятое после мучительных раздумий и тщательных расследований, выльется в… это.

Годы прошли с тех пор, как мужчина окончательно принял себя таким, какой он есть. Ему пятьдесят. Круглая дата, время подвести итоги. И если честно, он доволен и счастлив.

Особенно сейчас.

Его дети великолепны. Люк и Лея Кеноби. Изумительные, прекрасные, как Сила, близнецы. Они отлично знают историю своего рождения и совершенно не возражают против смены фамилии. На самом деле, они даже настаивали на этом.

Оби-Ван помнит тот страшный день, когда решил рассказать им правду, и не только рассказать, но и показать. Он вывернул свою память наизнанку, предоставил кадры записей из храма, извлек чипы данных из дроидов, которых нашел на яхте Бейла.

Он рассказывал, не таясь, не приукрашивая, не замалчивая. Он рассказывал об Энакине Скайуокере, Падме, войне и мире, о Палпатине и Ордене… Обо всем. И о Мустафаре.

Близнецы думали долго… Но все же приняли решение.

Они – Кеноби. Их отец – Оби-Ван Кеноби, магистр, бывший член Высшего Совета Ордена джедаев и нынешний Лорд Ситхов. Он их вырастил, он их воспитал, он их защитил и спас. Дети Энакина Скайуокера умерли вместе со своей матерью и похоронены на Набу. Так было и так будет, и их не волнуют планы гранд-магистра Йоды.

Они не собираются вступать в конфронтацию с Сидиусом или Вейдером или поддерживать Альянс, который все сильнее мутит воду в Империи. Это не их проблемы. Чужие.

Им и своих хватает.

Они возрождают Орден.

Может Оби-Ван и является ситхом, может он и упал, вот только годы строжайшей самодисциплины не прошли даром. Он падал так медленно, так постепенно, что свыкся с бушующими эмоциями, с паранойей и гневом, с дикой яростью, застилающей глаза и неистовым желанием обладать.

Он прошел через все стадии, он научился себя контролировать давным давно, и когда призрачные обитатели Долины Лордов подтверждают его титул, мужчина только пожимает плечами. Он годами держал себя в стальных рукавицах, и Тьма никогда не сможет поколебать его самообладание.

Особенно теперь.

Его дети танцуют перед ним, показывая свое мастерство. Сияющий, как сверхновая, Люк, и пылающая, как черное солнце, Лея. Зеленый и алый лучи сталкиваются друг с другом, мелькая с невероятной скоростью, и золотые глаза Оби-Вана одобрительно сияют, когда близнецы демонстрируют прекрасный уровень подготовки. Они используют все свои возможности, спокойный и сосредоточенный Люк, и яростная и изменчивая Лея.

Пусть Кеноби и получил титул и имя, он не собирается насаждать Тьму. И он не собирается ее искоренять. Он учит своих детей всему, что знает, а его знания обширны. Он потратил годы на изучение опасностей Темной стороны, ведь от Убийцы Ситхов меньшего не ждали, он рос в Свете, и его не волнуют чаяния тех, кто считает себя истинными ситхами и настоящими джедаями. Он просто хочет, чтобы его семья была в безопасности, предпринимая для этого все, что возможно.

У него есть знания и средства, оставшиеся от разоренного Храма. Как магистр и Советник, мужчина имел доступ к счетам, явным и тайным, и он не собирается ни в чем себе отказывать, хотя и не стремится к роскоши. Он предпочитает качество и надежность во всем.

Может именно поэтому к нему стали стекаться жалкие остатки могучей организации. Выжившие тоже не хотят воевать. Они хотят мира и спокойствия, они просто хотят жить, и Кеноби готов дать им желаемое. Он не требует от них падения, не ищет подозрительно признаки порчи… Он учит их фехтованию и техникам Силы и приветствует все новых и новых беглецов, сползающихся к нему со всей галактики.

Падаваны и пара чудом уцелевших юнлингов, рыцари, мастера… Они все получили видения, они все пришли к нему, умоляя о защите. В конце концов настает момент, когда Оби-Ван понимает, что пора искать новое место жительства. Безопасное, хорошо укрепленное, подходящее для быстро растущего Ордена.