Текст книги "Любовь Сигюн — воздух Локи (СИ)"

Автор книги: Cold February

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

«Это ненормально, – заключает Джон. – Исправьте ее».

Эта прекрасная формулировка делает молчаливую Сигюн мрачнее тучи. А Локи еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Какие чудесные семейные отношения. Это кое-что напоминает…

– Сигюн Вейл. Двадцать один год, студентка колледжа. Два года назад была получена закрытая черепно-мозговая травма в ходе транспортной аварии в Новом Орлеане, и, по словам твоих родителей, начались твои «странности», – Локи смотрит на совершенно отрешенную смертную поверх медицинской выписки и едва удерживается, чтобы не скрипнуть зубами.

Она начинает его бесить. Но он не должен ей это показывать. Локи сцепляет пальцы в замок и откидывается на кожаном кресле. Он вещает максимально доверительно:

– Если ты так и будешь молчать, далеко мы не уйдем.

Сигюн на кушетке напротив глубоко вздыхает. Ее глаза находят его – сосредоточенные, не выпускающие из поля зрения каждое ее движение – и тут же быстро прячутся за длинными ресницами. Локи усмехается: редкий смертный может выдержать его прямой взгляд.

– Мои родители уже обо всем вам рассказали, разве нет? – пожимает она плечами.

– Мне не интересно, что сказали твои родители. Я хочу услышать все лично от тебя, – чарующе улыбается он.

Сигюн медлит секунду. И, о! этой секунды Локи хватает, чтобы понять: лед потихоньку сдвигается. Однако…

– Я тоже уже вам все сказала. Я здорова.

– Тогда почему ты одета как дама из девятнадцатого века? – лукаво вздергивает брови Локи.

Платье в пол с длинными рукавами и воротником, перчатки и лежащая рядом на сиденье шляпа никак не соответствуют современной моде. Хотя и делают девчонку похожей на дорогую куклу. Даже некоторые фрейлины царицы Асгарда позавидовали бы.

– Я видел твои фотографии до инцидента. Ты вполне благосклонно относилась к мини.

– Вы предпочитаете, чтобы я приходила к вам на прием в мини? – скептически интересуется Сигюн.

Локи тянет губы в широкой ухмылке. Это на самом деле весьма заманчиво. На первый взгляд в смертной нет ничего необычного, но чисто с эстетической точки зрения Локи может назвать Сигюн красивой. В ней смешиваются канадские корни отца и скандинавские матери. Последние вызывает легкую ностальгию. Именно этот народ теснее всего сблизился с асами, веровал в них и почитал как богов. Слагал песни и мифы. В большинстве своем, правда, созданные в наркоманском бреду.

– Мне принять это за домогательство?

– Если ты думаешь, что это поможет тебе избавиться от наших встреч, то ты ошибаешься, милая, – хмыкает он.

И Сигюн тут же хмурится. Между бровями залегает вопрос. «Милая»?!

Локи внутренне торжествует. Он занял ее внимание. Процесс игры запущен.

– Я, – он показывает руками на себя, – хочу помочь тебе, – и переводит на нее.

Она улыбается, выдыхая пренебрежительно-насмешливое «хах».

– Вы хотите лишь срубить денег с моих родителей.

Ее острый язычок заставляет Локи оскалиться.

– Разве я похож на того, кому нужны деньги, мисс Вейл?

– Вы похожи на того, кто любит деньги, мистер Локсиас.

– И что же заставило тебя так подумать? – притворно изумляется он.

Она нарочно медленно окидывает его взглядом: идеально сидящий костюм, дорогие часы и туфли.

– Вы себя в зеркале видели?

– Сочту это за комплимент, – хмыкает Локи. – Но, если позволишь, мне бы хотелось вернуться к началу нашего разговора. Я здесь только ради тебя. Не для твоих родителей, – намеренно подчеркивает он. – Давай по порядку. Твоя боязнь света и попытка спрятаться от него, – очерчивает Локи жестом ее закутанную в ткань фигуру.

– Я не…

Он резко останавливает Сигюн взмахом руки.

– Не пытайся лгать мне, милая, – елейно произносит Локи. – Просто поверь мне на слово: я чую ложь за версту.

А врет Сигюн совершенно бесхитростно и почти по-детски наивно, абсолютно ненатурально. Лишь по одному ее поведению поставить диагноз «Параноидный синдром» не составляет труда. Какое там «недостаток внимания»… Локи фыркает. Порой у некоторых смертных просто чересчур завышенная эгоцентричность.

Недоверчивость, доходящая до абсурда. Повышенная подозрительность. Скрытность

Сигюн упорно пытается увести Локи от правды. Сеанс за сеансом слова из нее приходится выдергивать точно щипцами. Все попытки разговорить оказываются почти тщетными. Даже для него. И Локи просто не может не принять такой вызов!

Бред. Псевдогаллюцинации. Навязчивые идеи преследования.

Довольно сложно уверенно сказать о наличии первых, но вот третье… Сигюн умело скрывается, но для Локи ее «странности» на лицо. Она всегда вылетает из авто пулей, стараясь минимизировать пребывание под лучами солнца, никогда не садится на сторону дивана, освещенную закатом, методично отсчитывает время на наручных часах и бросает нервные взгляды на полоску света из окна. Точно боится, что та преодолеет все законы физики, подползет и укусит за ногу. Локи так и подмывает воплотить эти мнимые страхи «в реальность» иллюзией. Хватило бы пару движений пальцами. Но что-то внутри настойчиво шепчет: «Нет». Пока нет. Смотри, Локи, подмечай, жди. Намечается что-то грандиозное.

Сигюн каждый раз с облегчением выдыхает, едва земное светило заходит за горизонт. Ночь. Вечерние часы. Только в это время девчонка чувствует себя защищенной.

Все внутри Локи буквально перекатывается, трещит по швам, воет от нетерпения. Что она так отчаянно хочет скрыть?.. Локи обожает загадки, и решить очередную становится жизненной необходимостью. Он сам не замечает, как слово за слово, колкость за ответную колкость становится одержимым. Все остальные клиенты разом становятся на второй план. Локи концентрирует весь свой мир на одной маленькой душевнобольной девочке, что улыбается в его кабинете и превращается в загнанного зверька за порогом.

Чрезмерные обиды на близких. Ну что ж. В ее случае есть за что.

В какой-то момент Локи ловит себя на мысли, что от вида поджатых губ и упирающегося взгляда в пол во время встреч с мистером и миссис Вейл становится тошно. А кончики пальцев упорно подрагивают, страстно желая схватить кинжал.

– Я хочу перевести наши встречи в более непринужденную атмосферу, – говорит он однажды, когда Сигюн уже собирается уйти.

К этому моменту все попытки вытянуть из нее причину странного поведения упираются в события двухлетней давности. Ночь, транспортная авария. Возможно, свет фар или вспышка после взрыва нефтяной платформы, из-за которой и случился затор на трассе, отложились в памяти и теперь включают рычажок паники каждый раз, когда возникает намек на солнечный свет (почему не искусственный?..). Долгое нахождение в состоянии стресса и недостаток витамина D, в свою очередь, могли спровоцировать возникновение галлюцинаций (Локи все еще не уверен вообще в их наличии). Это самое логичное объяснение ее проблемы.

– Что вы имеете в виду?

На ее лице заинтересованное удивление: у них и так сложились довольно фамильярные отношения.

Локи таинственно улыбается.

– Узнаешь через три дня.

Через три дня, в день следующего сеанса, Локи заезжает за ней на своем личном авто. На Сигюн белое платье (как всегда в пол), перчатки в тон, черная шляпа с широкими полями и, нидхегг раздери, в ее руках летний зонт. Она серьезно?! Совершенно не удивительно, что их компания из клиентки и психиатра собирает в парке излишнее внимание.

– Прогулка по парку? – скептически спрашивает Сигюн и морщится, прячась в его тени. – Это вообще вписывается хоть в одну методику психотерапии?

Быть честным, он вообще без понятия. Просто действует в силу своей интуиции.

– Сомневаешься в моей компетенции? – очаровательно улыбается Локи.

Сигюн наклоняет зонт, отбрасывает еще более густую тень на лицо – единственную открытую часть тела – и с сомнением осматривает предложенный локоть. Вся эта затея ей определенно не нравится, но она все же принимает его руку.

– Вообще-то, да. Это все еще похоже на домогательство.

– Хорошо, – весело хмыкает Локи. – В таком случае как насчет рассказать мне о своих родителях? – он решает зайти издалека.

Сигюн хмурится.

– У нас с ними самые обычные отношения, – пожимает она плечами.

– О, неужели?

Раз Сигюн отказывается говорить сама, Локи выстраивает собственные предположения. Маленькая принцесса, от которой вечно занятые взрослые откупались дорогими игрушками, нянечка вместо родителей и щенок вместо лучшего друга.

– Кошка, – с усмешкой поправляет его Сигюн.

Локи мысленно ставит галочку в списке достижений «Сигюн» и продолжает. Частная начальная школа, вероятно, закрытая, возвращение домой только по праздникам, которые все равно приходилось проводить наедине с прислугой. Одиночество, недостаток любви и внимания, желание напомнить, что она существует (с последним Сигюн категорически не соглашается – он так и знал). И так вплоть до совершеннолетия, пока не начался колледж. Долгожданная свобода, новые друзья, общение, возможности. И поездка с сокурсниками в Новый Орлеан, перечеркнувшая все.

Локи лукаво прищуривается.

– Все еще не хочешь говорить об этом?

Сигюн демонстративно игнорирует его. Все ее тело предельно напряжено, губы сжаты в тонкую линию. Ей до невозможности неуютно, но она слишком гордая молодая смертная, чтобы это признать. Признать: от того, что к тебе так нагло влезли в душу и вывернули наизнанку, хочется разреветься.

Локи испытывает странную смесь злого удовольствия и разыгравшейся совести. Довольно странный и необычный опыт, который Локи не уверен, что хочет в будущем повторить.

– Тебе страшно? – вкрадчиво справляется он, наклонившись к ее лицу.

Контрольный вопрос, звучащий, когда жертва эгоистично-азартных игр стоит на краю духовного обрыва, толкаемая в пропасть своим «спасителем». Локи нутром чувствует эту ювелирно тонкую грань, когда люди готовы целиком вложить себя в его руки. И Сигюн недостаточно умна, и никогда не будет достаточно иметь жизненного опыта, чтобы даже попытаться этому сопротивляться.

– Не стоит бояться, – чарующе шелестит он. – Я хочу помочь тебе. Ты можешь доверить мне все, что угодно.

Сигюн дергается прижавшим ушки кроликом под гипнотическим взглядом большого удава и вперивает в Локи прямой немигающий дрожащий взгляд. Они оба замирают на какую-то долю секунды. Слишком близко, чтобы почувствовать ненавязчивый запах духов и одеколона друг друга, но слишком далеко, чтобы поймать трепетно вырывающееся дыхание. Ее глаза голубые, и были бы намного ярче на солнце, а его зеленые, почти такие же ядовитые, как слова. Ее губы соблазнительно приоткрыты, а его изогнуты в соблазнительную ухмылку.

Он читает в ней неуверенность. Страстное желание поделиться и вместе с тем лютый, какой-то животный страх. Сигюн резко прерывает зрительный контакт, одним медленным глотком жадно загоняет воздух в легкие и на выдохе произносит:

– Нет.

Локи смаргивает внезапно отупившее наваждение. Это что сейчас было?.. Стоп. «Нет»?!

Он хмыкает, расплываясь в лучезарной улыбке внешне, и грязно выругивается про себя. Эта мелкая смертная!

Это фиаско.

Что ж, если так… Локи решает пойти напролом. Раз дело приняло такой оборот, он пустит в ход совершенно грязные методы – свое врожденное трикстерское очарование. В конце концов, смертные, особенно молодые девушки, довольно легко поддаются на простые уловки. Особенно маленькие принцессы, так отчаянно запираемые родителями в башне.

Пробиться через толстую скорлупу Сигюн оказывается чуть сложнее, чем он думал. Чуть.

– Ну же, милая, – Локи заправляет ее витую прядь за ухо и намеренно добавляет в голос отчаяние. – Я только хочу помочь тебе, ты же знаешь…

Она отводит от него взгляд. Губы дрожат, а по телу проходят мурашки. Его просьба быть откровенной, позволить ему вылечить ее, делает Сигюн неимоверно больно. Она мечется, как бабочка в паучьих путах противоречий, разрываемая всевозможными «за» и «против». И Локи торжествует, прекрасно зная, что ей хочется разрыдаться. Она делала это уже не раз на его плече, но так и осталась молчаливой затравленной бедняжкой. В этот раз тоже нет?..

Он показушно тяжело вздыхает и улыбается, обнимая ее за шею.

– Может быть, в следующий раз? – в голосе расчетливая надежда.

Локи целует Сигюн на прощание мягко, трепетно. С той заботой, которую действительно заслуживают все хрупкие разбитые девочки. Он не может толком себе объяснить, но что-то в ней его стойко притягивает. Может быть, женское очарование, открывшееся из-за влюбленности, может, параллели в их судьбах из-за проблем с родителями. Оба они – исстрадавшиеся патологические одиночки.

Сигюн обнимает его обеими руками, касаясь пальцами затылка, и когда Локи пытается отстраниться, удерживает его на месте. Она колеблется.

– У тебя сегодня еще есть клиенты?

– Нет, – не задумываясь, лжет он.

Мистер Моррис может и перебиться. Внутри вспыхивает заинтересованность.

– Тогда… могу я… остаться? – смущенно спрашивает Сигюн.

Неожиданно. На ее губах лежит одновременно дерзкая и невинная улыбка, и Локи не удерживает ухмылки.

– А как же твои родители?

Она равнодушно пожимает плечами.

– Они уехали в Портленд.

«Все равно буду дома одна. Не хочу быть снова одна», – все написано на лице, не нужно даже вслух проговаривать.

– Ты же знаешь, чем это в итоге закончится, правильно? – лукаво вскидывает бровь Локи. В конце концов он должен расставить все точки над «i», он же джентльмен.

Сигюн с нервным смешком закусывает губу. Ее тихий шепот говорит: «Да».

И… признаться, это довольно странно. Не то чтобы Локи не спал со своими клиентками до этого. Но выплескивание на него всех тягот после хорошего секса в новинку.

Бред и псевдогаллюцинации.

Сигюн лежит на его плече и рассказывает, что после злополучной аварии кожа неожиданно начала светиться под солнечными лучами. Сама собой, как будто внутрь запустили тысячу блесток, переливающихся всеми оттенками радуги. Это ужасно испугало. Это заставило Сигюн прятаться в тени, в надежде, что шутки сознания в один момент закончатся. Ее могли запросто упечь в психушку, расскажи она родителям или врачам о подобном. Но Сигюн не ненормальная! Она чувствует себя абсолютно здоровой – психически.

Локи, конечно же, может с этим поспорить.

Увы, ожидания не оправдались. Все стало только хуже. Поглощаемый кожей свет впитывался глубоко в тело и мог в один совершенно неподходящий момент выплеснуться из ладони ярким всполохом. Точно внутрь вкрутили желтую лампу и ударили по переключателю. Это было уже чересчур. Поэтому избегать света вовсе казалось абсолютным выходом из ситуации.

Локи убаюкивающе гладит Сигюн по голове и думает, что все оказывается до ужаса тривиально. Даже жаль, он ожидал чего-то большего что ли?..

Локи продолжает задаваться этим вопросом с самого утра, оставив Сигюн в постели и встав под освежающий душ. По всем своим правилам обязан теперь прослыть мудаком и бросить глупую смертную, но что-то его останавливает… Он мог бы запросто устроить ее в вип палату психиатрической клиники (с ее-то бредом), но при мысли об этом под кожей скребутся кошки.

Эти колкие фразы в ответ на его не менее колкие реплики, сражающая наповал смущенная улыбка, заседающий глубоко под коркой мозга заливистый радостный смех и сверкающие глаза от влюбленности. Нежные и одновременно жадные поцелуи, прикосновения, ласки. Сладкие стоны. Вкус кожи, до сих пор держащийся на языке…

Возможно, совершенно неожиданно и совершенно немыслимо, но Локи к Сигюн привык. Возможно, о боги! он даже что-то к ней чувствует.

От этой мысли его передергивает. Ну нет. Это уже никуда не годится. Он бог – она смертная. Хватит и одного дурака Тора в их трещащей по швам семье.

Локи выходит из ванной, повязав полотенце на поясе, и хмурится, не найдя ни маленькой смертной, ни своей вчерашней рубашки. Еще один банальный исход. Как глупо…

Что же ему с ней сделать? По какому пути пойти? Спасти? Разрушить? Сигюн подарила ему действительно много приятных моментов (особенно вчерашне-сегодняшней ночью).

Локи фыркает от раздражения. Он же ненавидит смертных. Так какого нидхегга нужно все усложнять? Решено.

– С..!

Имя застревает у него в горле. Он останавливается, как парализованный, не смея отвести от нее взгляда. Его рубашка смотрится на ней как платье, рыжие волосы собраны в неаккуратный пучок, а на шее принимает фиолетовые краски его отметина. В голубых глазах сверкает такое непривычное, почти детское, счастье, а на усердно искусанных им губах застывает широкая улыбка.

Локи и сам невольно скалится. Опасно. Плотоядно. Волоски на затылке встают дыбом, а знакомый зверь внутри вновь предвкушающе урчит.

Сигюн стоит у окна, в свете лучей позднего утра, и – будьте все прокляты! – ее кожа светится. Из ладони льется мягкое свечение прямо на почти почившую этот мир комнатную пальму, которую горе-дизайнеры заставили в самый темный угол квартиры.

Как мило. Кажется, Локи снова недоговорили всей правды. Кажется, вместо того, чтобы молиться об исчезновении «галлюцинаций», Сигюн научилась их контролировать.

И, о-о-о! Вот это действительно интересно!

Комментарий к Спаси ее/разрушь ее [бог-Локи-психолог, PG-13]

Внезапные способности Сигюн – отсылка к сериалу «Плащ и Кинжал», которые получили свои силы после взрыва нефтяной (на самом деле не нефтяной) платформы Roxxon Gulf.

========== Я не вовремя? [Локи-гет-инцест, принудительное зумужество, PG-13] ==========

– Папа, может, уже хватит?! – Сигюн всплескивает руками, метая искры праведного гнева.

Ее всю буквально трясет, лицо раскраснелось, а глаза налиты такой яростью, что слуги невольно отступают назад. Нет, это уже не входит ни в какие рамки! Она царевна Асгарда, ей всего триста шесть! Какого нидхегга у отца так рьяно засвербило в причинном месте выдать ее замуж так рано?! Девять миров процветают, никакой нужды заключать политический брак нет. Она только сравнительно недавно закончила обучаться искусству владения меча у Брунгильды и только пару лет назад начала изучать магию!

– Это ты мне говоришь «хватит»?! – Тор грозно наступает – недостаточно грозно для своей дочери – и сводит брови. Накаченное тело максимально напряжено, а пальцы на Гунгнире сжимаются до побелевших костяшек. Ее выкрутасы сидят уже у него в печенках! – Что, по-твоему, ты сделала с Теориком?

– Побила его? – самодовольно вздергивает бровь Сигюн под усмешку матери.

Тор хмуро оборачивается на Сиф, и та как ни в чем не бывало отводит взгляд в сторону.

– Именно!

– И кто в этом виноват? Нужно было защищаться!

– Ты царевна! – напоминает он. Как будто Сигюн забывала об этом хотя бы на секунду в своей жизни. – Он просто не хотел тебя ранить!

– По-моему, у него просто даже не было возможности нанести удар, – хмыкает Сиф.

– Сиф! – теряет терпение Тор.

– Что?

– Теорик один из бравых воинов Асгарда, он благороден и…

– Ну так пусть воспользуется своим благородством и отстанет от меня! – бестактно перебивает Сигюн. – Потому что я не собираюсь выходить за него замуж! – и добавляет в отчаянии: – Я вообще не хочу замуж, папа!

Как только он этого не понимает?! Его жена, ее мать – самый явный пример свободной женщины, распоряжавшейся и распоряжающейся своей судьбой только так, как она сама считает нужным. Ее наставница, валькирия Брунгильда – еще одна исключительная личность. Каким образом у нынешнего царя даже возникла мысль, что его дочь захочет послушно сложить руки и пойти под венец? Ради чего – самое главное?!

– Но тебе придется, потому что ты должна занять мое место и стать царицей! – стоит на своем Тор. – Я хочу для тебя только лучшего!

Сигюн мысленно рычит раненой тигрицей от досады. Каждая клеточка ее тела пылает. Хочется кого-нибудь ударить. Желательно своего отца, чтобы мозги наконец-то встали на место! Сделать хоть что-то, чтобы доказать ему, насколько она серьезна в своем несогласии с его затеей. Что-то весомое, импульсивное, возможно, глупое. Чтобы он пожалел. И она делает.

Сигюн подрывается с места рыжим вихрем взлетевших вверх кудряшек и выхватывает Гунгнир из рук опешившего отца.

– Отлично! Хочешь, чтобы я вышла замуж?

– Сигюн! – предупреждающе произносят родители в унисон, но Сигюн намеренно отскакивает к выходу из зоны их досягаемости.

– Я, Сигюн, дочь Тора, клянусь, что выйду замуж за первого, кто войдет в эту комнату!

– Ты спятила? – округляет глаза Сиф под унисон вздохнувшего в ужасе мужа.

– Сигюн, это не смешно, возьми свои слова назад, пока не стало поздно!

Всем в Асгарде известно, что клятвы, данные на Гунгнире, нерушимы. Даже царем Девяти миров.

– Что, стало страшно: кандидат не понравится? – язвительно выплевывает она. Абсолютно не замечает в порыве гнева, как вытягиваются в шоке лица отца и матери, и добавляет с отчаянием: – Так мне тоже никто из них не нравится!

Сигюн почти подпрыгивает, вскрикнув, и невольно роняет Гунгнир, едва на плечи ложатся крупные ладони. Резко вскидывает голову. Так резко, что хрустит шея. Голубые глаза сталкиваются с пронзительными зелеными, и сердце вмиг ухает вниз.

– Что за истерики, золотце? – с усмешкой справляется Локи и морщится, когда золотой посох с оглушительным звоном ударяется о каменный пол.

Так звучит сковавший юную деву леденящий ужас. Сигюн бледнеет и, кажется, ее охватывает головокружение. Она видела дядю последний раз больше двухсот пятидесяти лет назад, когда он отправился в странствие по мирам, но узнает его сразу. В ту же проклятую секунду.

– Что за лицо? – выразительно выгибает бровь он и переводит подозрительный взгляд на брата и невестку, выглядящих ничем не лучше. Локи хмурится, внезапно разразившись обидой. – Нет, вы серьезно?! Да, меня не было больше двухсот лет, но не надо делать вид, что увидели призрака! Я даже не инсценировал свою смерть! Где радость и овации, семейные объятия? – язвит он. – Даже Брунгильда и та встретила меня с большим радушием! – Локи отходит от странно сжавшейся в убейте-меня-комок Сигюн и всплескивает руками в ответ на продолжающееся молчание. В подкорку мозга как-то внезапно начинает сверлить нехорошее предчувствие. – Что? – он нервно осматривает присутствующих и показательно разводит руками. – Я снова не вовремя?

Сигюн молит всех почивших богов позволить ей провалиться под землю, а Тор с вымученным стоном произносит:

– Ты даже не представляешь, насколько…

***

С самого детства, в течение всей своей жизни и по настоящий момент Локи имел вопиюще поразительную способность попадать в самые наиглупейшие, тупиковые и неоднозначные ситуации – в общем, косячить по любому поводу, но ЭТО превзошло все его прошлые победы сомнительного содержания! «Почему ему понадобилось вернуться именно в этот момент?!» – вопрос, которым задавались все члены царской семьи Асгарда.

Локи рассекает царскую гостиную, мечась как смертельно-раненый зверь. Полы камзола колыхаются от быстроты движений, по вздувшимся на висках венам стекает пот от скачущих нервов и внутреннего напряжения. Одна рука прижата к губам, кулак второй судорожно сжимается и разжимается, брови глубоко нахмурены. Он резко тормозит и еще резче разворачивается в сторону Тора.

– А если!..

– Ты лучше меня знаешь, что нет… – убито вздыхает Тор, опрокидывая очередную кружку браги.

Локи грязно выругивается и вновь начинает хождение кругами. «Думай же, Локи, думай! Кто, если не ты!» Он ведь Бог Коварства, мастер изворотливости и хитрости. Он должен найти лазейку! Проблема в том, что Локи знает: этой лазейки не существует!

Он до боли стискивает челюсти и обжигает огненным взглядом сгорбившуюся фигуру надирающегося брата. Эль и брага, конечно! Как будто это действительно чем-то поможет! Впрочем…

Локи выхватывает у него из рук кружку и опрокидывает в себя одним махом, тут же всовывая обратно. Падает на софу рядом с дернувшейся племянницей… невестой… Он почти рычит от безысходности, облокачиваясь о собственные колени и зарываясь пальцами в волосы.

Как он дошел до всего этого?..

– Как тебе в голову вообще пришла эта идея? – наконец выдыхает он, пораженно откидываясь на спинку дивана.

– Хотел задать тот же вопрос, – хмуро кидает взгляд на поникшую дочь Тор.

Локи бегло осматривает виновато сжавшуюся фигуру молодой девушки, боящейся даже пересечься с ним взглядом. Последний раз они виделись, когда она была еще подростком. Как быстро растут чужие дети. Особенно девочки. Кхм. Нужно взять себя в руки.

– Нет, Тор, – ощетинивается Локи. – Как тебе в голову пришла идея выдать свою… – он вовремя прикусывает язык, едва не выдав «малолетнюю», потому что на деле это только формально так, – дочь замуж?

– О, так это теперь моя вина! – разражается смехом Тор.

– А чья еще?! – изумленно вскидывает рукой Локи. – Уж точно не моя! Я первый день в Асгарде!

«И уже успел вляпаться по самое немогу…»

– Может, вы уже прекратите пререкаться, – устало подает голос Сиф.

Она потирает виски, сидя рядом с мужем, и, честно говоря, чувствует, что полностью морально и физически истощена. Все эти споры и перепалки абсолютно бессмысленны. Ее дочь выйдет замуж за своего дядю. Куда хуже – за Локи! В страшном сне не снилось, а теперь это это наяву.

– Ты права, – внезапно соглашается Локи. – Ничего уже не изменишь.

– Ты так просто с этим согласишься? – удивляется Тор.

– А у меня что, есть большой выбор? – флегматично замечает Локи. – Ты знаешь способы обойти клятву на Гунгнире? Я – нет. Будь я кровным родственником Сигюн, клятва была бы недействительна, но как мы знаем… – усмехается он, разводя руками.

Таковыми они не являются.

– И как я должен объяснять это народу? – убито справляется Тор.

– Как-нибудь.

– Спасибо за поддержку, брат.

– Спасибо за невесту, брат, – язвит Локи, и Тор с Сиф брезгливо морщатся, в одночасье представляя все перспективы.

– Может, тебе снова мертвым прикинуться? – с надеждой предлагает Тор.

– Не сработает, мы это уже обсуждали – хмурится Локи, как-то опасливо поглядывая на брата. – Ей все равно рано или поздно придется выйти замуж, и церемония не сможет завершиться. А умирать в действительности, только потому, что ты оплошал, я не собираюсь. Даже ради Сигюн.

Тор удрученно кивает, сплетая пальцы с Сиф в поддержке, а Локи устало трет переносицу. Слишком много всего для одного возвращения из странствия. Он поднимается с места, привлекая к себе внимание, и наигранно широко улыбается.

– Что ж, было приятно пообщаться и все такое. Но я бы хотел отдохнуть и еще раз переварить все в одиночестве, так что спешу откланяться, – он делает шутливый поклон и удаляется почти бегом, оставляя родителей наедине с ребенком.

Сигюн поднимает угрюмый взгляд на свою мать. Они мельком пересекаются, и Сиф вздыхает. Чем-то таким эта история и должна была в итоге закончиться…

– Эм, – Сигюн нерешительно подает голос, – я тоже пойду, если…

– Иди, – милостиво кивает Сиф, не давая еще больше окунуться в саморазрушение своему ребенку.

Сигюн медленно поднимается с софы и так же медленно покидает залу. Тяжелые золотые двери за ней захлопываются стражей, оставляя царя и царицу наедине предаваться унынию. Ноги едва двигаются по просторному коридору, уводя призрачно-бледную фигуру подальше от лишних глаз. Сигюн ныряет в один из отдаленных от постов стражи темных уголков и прислоняется напряженной спиной к холодному камню. Становится немного легче. Она нервно облизывает пересохшие губы, прикрывая глаза. Воздух рвано покидает легкие. Вот и дернуло же…

– Ты маленькая!..

Сигюн подскакивает на месте, распахивая глаза от ударившего в уши гневно шипения. Локи материализуется перед ней в зеленом свечении. Слишком близко, чем того требуют приличия, и придвигается к ее вжавшемуся в шею лицу. Сигюн чувствует, как на ее талию ложится обжигающая ладонь, а голову запрокидывают вверх за подбородок костяшки пальцев. Глаза упираются в глаза. Опасливый голубой в чрезмерно-интенсивный зеленый. Она может чувствовать его неровное от раздражения дыхание на своих губах, и ее передергивает.

– Не боишься, что нас застукают, дядя? – пытается она улыбнуться, но выходит натянуто.

– Нет, – саркастично кривит губы Локи, взглядом указывая вверх, на окружающее их зеленое свечение. – Вернемся к тому, на чем остановились… – он внезапно хмурится и взрывается в обвинении: – Серьезно, Сигюн! Почему идея твоя, а театр одного актера достался мне?!

Сигюн фыркает, закатывая глаза, и обвивает его шею руками.

– Потому что ты станешь царем Девяти миров, ты мужчина и старше. И кто, в конце концов, из нас Бог Лжи? – игриво вскидывает бровь она.

– Бог Коварства! – с преувеличенной важностью поправляет он, вызывая сдавленный смешок.

Сигюн встает на носочки, притягивая его скалящееся лицо к своему еще ближе, и жадно целует. Вся эта нервотрепка сказывается на ней куда больше, чем на привыкшем к обману Локи. Играть роль – его стихия. Ее стихия – сиять. Путеводной звездой для одного заблудшего мужчины, по иронии случая оказавшегося ее дядей. Ну… у каждого свои недостатки.

Не то чтобы они оба планировали это или стремились к этому, но случайная встреча на Ксандре и совместно проведенные четыре месяца расставили все по своим местам. Дело оставалось за малым – сообщить пикантную весть родителям. Ну… или заставить их признать союз вопиющей неправильности обманом.

Сигюн отстраняется от него с широкой улыбкой, чувствуя, как тугой узел счастья и томительной жажды скручивается в животе. Она безумно хочет этого мужчину – еще глупая легкомысленная девочка, парящая на крыльях ударившей в голову первой влюбленности. Но Локи с аристократической правильностью чтит асгардский брачный закон.

Сигюн кусает губу, пытаясь убрать глупую улыбку, за которую Локи так беспощадно дразнил, но глаза предательски выдают, насколько она счастлива. Сигюн не видела его почти два месяца – еще бы она не была!

– Скажи, – начинает она, пытаясь казаться непринужденной. Ресницы томно прикрывают глаза в слишком очевидной игре, вызывая у Локи ухмылку, – как ты научился так лгать? – Так чудовищно правдоподобно, что иной раз Сигюн задавалась вопросам, а было ли все на Ксандре вообще реальностью? – Есть секрет или… – она облизывает губу и с азартом наклоняет голову вбок, заглядывая в глаза напротив. – Я имею в виду, должен быть какой-то секрет, верно?

Его лукавая улыбка становится шире. Локи вновь подбирается к ее тут же приветливо приоткрывшимся губам и запечатляет долгий затяжной поцелуй, от которого – знает – у нее напрочь собьется дыхание, а щеки и уши смешно покраснеют.

– У меня талант, – нахально усмехается он в ее губы и прижимается ртом к щеке.

Сигюн смеется.

– Я знала это!

– Но я могу научить тебя, – играючи предлагает Локи, нежно скользя по ее шее, – если ты меня хорошо попросишь.

Сигюн задыхается, впиваясь пальцами ему в предплечья, и давит стон. Голос выходит ужасно стесняюще-неровный:

– То есть всякий раз, когда я просила тебя до этого, это было не-хорошо?