Текст книги "Черное Рождество (СИ)"

Автор книги: Cold February

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Из комиксов Marvel:

Несмотря на заверения сотрудников TVA, что они следят за всей Мультивселенной, на деле это не совсем так. Вся так называемая «Область известного времени» поделена на сферы влияния. Самая большая территория принадлежит TVA, а граничат с ней владения знаменитого Канга Завоевателя. Между этими «царствами» случаются конфликты.

В данной работе у TVA случился конфликт с «царством» Комиссии Времени с:

Сигюн невольно останавливается и выгибает бровь, когда большой круглый уличный фонарь три раза мигает, точно вот-вот хочет погаснуть, но все же собирается с силами и вновь встает в строй. Она довольно хмыкает, опуская руку со спадающими искрами магии: Сигюн слишком нравится созданная мидгардцами праздничная атмосфера. Разноцветные огни, украшения, запах живой ели от каждой двери магазинчика или дома. И, кажется, что даже такая мелочь, как уличный фонарь, – неотъемлемая важная составляющая.

В спину ударяется детский смех от пронесшейся вихрем ребятни, поднявшей ворох снежинок. Предрождественская пора 1925-го в Нью-Йорке Земли-2850 выдается невероятно снежной, так что все – от мала до велика – спешат урвать свое. Кто-то из мужчин по-доброму бранится детям вслед, едва не поскользнувшись на размокшем тротуаре, кто-то пылко начинает вспоминать свое детство: люди – забавные существа. Им нужна сущая мелочь, сущий миг, чтобы зацепиться за свои воспоминания и выудить их отголоски из омута бытия.

Сигюн глубоко вдыхает морозный воздух и улыбается, наблюдая, как вокруг кружатся белые хлопья. В отличие от мидгардцев, Сигюн живет много дольше и многое предпочитает не помнить. Их задача сейчас – жить, предаваясь незнанию и праздной самозабвенности. Для Сигюн в этом мире есть куда более важное дело.

Дверь кафе звенит переливчатым колокольчиком, невольно приковывая все взгляды к новому посетителю. Но Сигюн нужен среди них только один взгляд.

– Хвала Одину! – поднимается с места Локи, тут же принимаясь по-джентельменски помогать Сигюн снимать шубу. Хочется спросить у него: «Что стряслось?», – но он с лихвой восполняет это самостоятельно: – Я думал, что прожду тебя до ночи! Но это полбеды: если бы не вероломные мидгардки!

Сигюн вопросительно изгибает бровь – больше для самой себя, потому что снова заведшийся изумрудный взгляд упирается ей в затылок.

– Мне даже пришлось наколдовать себе кольцо, лишь бы они отвязались. Так что будь добра… – недвусмысленно кивает он на ее руку, с которой она медленно стягивает перчатку.

Локи отодвигает стул, усаживая Сигюн за стол, но его монолог не прекращается:

– Не то чтобы в этом мире это особо помогало, потому что сегодня на встрече мне без лишнего стеснения заявили, что я слишком молод, раз до сих пор не имею любовницы.

Сигюн саркастично хмыкает.

– Но зачем мне любовница, когда у меня и так слишком прекрасная жена? – не без лишнего пафоса задает он риторический вопрос с настолько явной кривой улыбкой, что Сигюн может распознать ту чисто интуитивно.

Она прикрывает глаза, маскируя жгучее желание возвести те к потолку: мистер Мобиус был прав, когда назвал асгардского принца с 200000-й Земли «балаболкой». Чтобы найти зрительный контакт, приходится обернуться вполоборота.

– Вот видишь. У тебя такая прекрасная жена. Хватит жаловаться.

Она протягивает ему руку, недвусмысленно завершая тему, и Локи едко кривит губы, одаривая Сигюн темным прищуром. Послушно принимает кисть в свою и прикладывается к костяшкам пальцев губами. Фальшивое обручальное кольцо сидит как влитое на месте.

Все вокруг Локи и Сигюн – фальшь. Даже они сами. Сотканы из нее, выкроены по хитрой выдумке. Это их жизнь, сущность одного из них, их работа. Два преступника временного континуума, два заложника TVA, два многообещающих наемника, заделывающих бреши в искривленной временной линии Мультивселенной по указке начальства. Во имя сохранения собственной жизни.

И да будет жить и вечно процветать TVA!

– Я надеюсь, с твоей стороны с нашим делом все в порядке? – как бы невзначай интересуется Локи, когда официант уходит, получив заказ.

Обычно их задания просты и быстры: найти причину бреши, устранить. Но в этот раз все до неприличия затянулось. Они с Сигюн в мидгардском 1925-м уже почти месяц, гоняются даже не за целым Камнем Бесконечности, а за осколком. И, в общем-то, Локи не имеет ничего против «сверхурочных» – Нулевой часовой пояс сидит в печенках у всех наемников. Он даже «смирился» с сухим законом. Но местная женская мода приводит в уныние. Короткие мальчишеские стрижки, квадратные платья, устранение женственности, курение и феминизм. Лишь единицы способны выглядеть при таком наборе желанно и сексуально. Радует лишь, что его напарница – мятежная дочь Фрейи из какой-то совсем далекой реальности – в их числе. Иначе все было бы совсем печально.

– Ну… – Сигюн делает паузу, тряхнув кудрявым каре – Хвала Одину, наколдованным. – И да, и нет, – и, прежде чем Локи взбеленится, продолжает: – Согласно нашему заданию от TVA, осколок Тессеракта с Земли-349 попал Дарреллу-отцу. Но тот, кажется, передал камень сыну, – она раздраженно фыркает. – Поэтому нам до сих пор и не удалось его заполучить.

– Я пришел к тому же выводу. Впрочем, у кого камень – для нас несущественная разница, – довольно хмыкает Локи, вальяжно откидываясь на спинку стула. – Ведь благодаря мне мы наконец знаем, где осколок, и когда сможем его забрать.

Сигюн давит ироничную улыбку и медленно закидывает ногу на ногу. Знает: Локи «не покупается на такие дешевые трюки». Но у нее слишком хорошее настроение, чтобы тратить этот вечер впустую. А его изумрудный взгляд все равно неизменно падает туда, куда она хочет.

– И когда же мы сможем его забрать?

– Завтра. Во время рождественской вечеринки в поместье Даррелла-старшего, на которую нас уже пригласили, – довольно разводит руками Локи. Сигюн про себя называет эту его привычку не иначе, как «похвали меня». – Камень покажут на закрытой встрече среди влиятельных лиц. К счастью, мидгардцы будут настолько пьяны, что не обратят внимания на небольшой переполох. Нам даже не придется особо усердствовать.

– Серьезно, Локи? – она скептически выгибает бровь и наклоняется вперед, опираясь на локти. – В этом поместье только двадцать штук спален, я молчу о других комнатах. Ты знаешь, где точно будет эта встреча? И сколько охраны для нее будет задействовано? Что успели мидгардцы сделать из осколка за целый месяц? А хочу напомнить: посоха, управляющего разумом, из твоей временной линии, чтобы заставить мидгардцев делать грязную работу, у нас нет!

– А жаль, – его губы изгибаются в невольной саркастичной улыбке, но тут же опадают от полного осознания ситуации. Брови сходятся на переносице. – Хорошо. Это действительно проблема.

Им потребовалась неделя, чтобы вычислить среди всех жителей Нью-Йорка «Дарреллов», живущих уже почти двадцать лет под другой фамилией. Полторы недели, чтобы найти и влиться в преступный синдикат. Еще неделя, чтобы завоевать доверие организаций. Осколок Тессеракта постоянно перемещали, и до него нереально было добраться. Едва Локи был на месте хранения, оказывалось, что камня там уже нет. Мафиози были помешаны на шифровке и безопасности, но иногда казалось, что они видят будущее. Облажаться сейчас, когда осколок официально выставят в свет, было бы виртуозным провалом.

Локи на секунду задумывается.

– Может?..

– Черта с два я буду очаровывать кого-то из Дарреллов.

Не то чтобы он ожидал другого ответа: последний раз ее «очарование» едва не закончилось государственным переворотом на Ксандре, и Локи пришлось ликвидировать приличное количество ксандарианцев вне летального списка TVA. За что они получили от Мобиуса неплохой такой выговор.

– Хорошо. Так и быть, я придумаю другой способ. Попробую снова влезть кому-то в голову на вечеринке или вроде того.

– Отличное решение, милый, – нарочито сладко воркует Сигюн, когда официант ставит перед ней тарелку с ужином.

– Ужасный лексикон, дорогая, – картинно морщится Локи. – Напомни мне по возвращению в Нулевой часовой пояс сказать Мобиусу, чтобы больше не отправлял нас в Мидгард: он оказывает на тебя плохое влияние.

– Сноб, – направляет она на него острием ловко подхваченной вилки, и тонкие губы изгибаются в чванливой усмешке.

– Мне не хватило совсем немного, чтобы этот мир стал моим!..

– О боги! – страдальчески стонет Сигюн, отгоняя опешившего официанта рукой. – Только не начинай…

***

– Спасибо за визит! Приходите к нам еще! – любезно улыбается парнишка, нервно поглядывая в сторону Локи.

Даже в костюме тройке, нелепой шляпе и шерстяном пальто тот сохраняет опасную ауру мага, воина и коварного серийного убийцы. Даже в одежде смертных внушает страх.

Сигюн нравится эта закономерность. Она наслаждается галантными манерами асгардского принца, помогающего накинуть на плечи увесистую шубу, и с достоинством ванийской леди берет Локи под руку.

Колокольчик на двери звенит, знаменуя об уходе, и экстравагантная пара не из мира сего выходит в морозный вечер. Между ними льется размеренный ленивый диалог, сочетающий в себе флирт, подкалывания и выстраивание стратегии по грядущей «работе», когда в них буквально врезается вылетевшая из-за угла девушка.

Сигюн издает болезненное «ауч», по стечению обстоятельств принимая основной удар на себя, и тут же оказывается притянута к Локи в защитной реакции.

– Осторожнее! – недовольно рявкает он и получает спешное сконфуженное «извините». – Эти невоспитанные мидгардцы! – Локи брезгливо фыркает, отворачиваясь от быстро удаляющейся девушки, не остановившейся ни на секунду.

Уже собирается продолжить путь к припаркованному автомобилю, но вставшая как вкопанная Сигюн не дает это сделать. Он заглядывает в нахмуренное, предельно сосредоточенное на удаляющейся фигуре лицо, вопросительно выгибая бровь.

– Брось, это не стоит убийства, дорогая.

– Ты не почувствовал? – Сигюн стреляет в него острым взглядом.

И Локи в мгновение становится серьезным. Он уже выучил этот взгляд. У его напарницы просто ужасающая интуиция.

– Что именно? Думаешь, она связана с камнем?

– Не уверена…

Сигюн отпускает его локоть и быстрым шагом направляется вслед за незнакомкой, скрывшейся секунду назад за углом антикварного магазинчика. На тонких пальцах мелкими искрами угрожающе оживает магия. Локи материализует в руке кинжал. Но когда они резко выходят из-за угла…

Сигюн цепким взглядом окидывает две каменные стены и кованые ворота посередине. Магия в руках тухнет.

Пусто.

– Она не могла просто исчезнуть!

Локи коршуном проносится мимо, бешено шаря взглядом по всем углам. Но тщетно. Пробует на прочность ворота, резко дергая на себя, – те держатся крепко. Из груди выходит гортанный рык.

– Тессеракт? – дико вперяет он в нее взгляд.

– Это не магия, Локи. Ты и сам видишь – следов нет, – Сигюн нервно закусывает губу. Это все ей не нравится…

Еще больше ей не нравится расползающаяся на остром лице кровожадная ухмылка. Знакомая ухмылка, означающая неподдельный интерес. И к кому? К мидгардке? Факт как-то странно уязвляет и бесит. Сигюн, возможно, даже самую малость ревнует. Но не к этой человечке, о нет. Сигюн привыкла, что лишь только она – и только она – у кого бы то ни было на первом месте. Даже у ее треклятого напарника-йотуна.

– Ладно, – чеканит она, вновь завоевывая его внимание. – Что бы это ни было, пока это не встанет у нас на пути, это не наше дело. Ты понял? Локи? – уточняет она.

– Но разве тебе?..

– Локи! – Сигюн понижает голос. – Не порть все. Опять.

Он хмыкает и улыбается змеиной улыбкой, подходя так близко, что почти заставляет отступить на шаг.

– И что же мне будет за хорошее поведение?

– Что ты хочешь? – серьезно спрашивает Сигюн, с вызовом заглядывая ему в глаза. Очередная форма их извращенного флирта.

– Поцелуй, – с энтузиазмом сообщает Локи, как будто уже заведомо получил награду.

Он пристрастился к этому исключительному виду наркотика – волшебному мигу неподдельной страсти, кратковременному безумию и помешательству, глушащему напрочь ум и порабощающему рассудок. К поцелую обольстительной ведьмы, чей исключительный дар – способность стимулировать центры удовольствия в мозгу и вызывать чувство ослепляющей влюбленности.

– Снова? – на лице наигранный скепсис – в голове самодовольная насмешка. Все мужчины во всех мирах и вселенных одинаковые. – Может, придумаешь что-то новенькое?

– Я бы выбрал «секс», но ты же не даешь мне повышать ставки, – усмехается Локи, и Сигюн ожидаемо кривится.

– Обойдешься.

– Так и думал.

– Ну хоть что-то у тебя хорошо получается, – подкалывает она, стреляя глазами, и вздрагивает от стремительно сокращенного расстояния между лицами.

Ухо опаляет жар дыхания и предупреждение-напоминание, что Локи не один из ее послушных солдатиков, которыми Сигюн может играть:

– Не дерзи.

***

– Заметили? – Ласт разгибается, все еще держа руки на животе, и кидает взгляд на фигуру у окна с биноклем.

– Нет. Слишком поглощены собой, – звучный смешок. Она почти уверена, что острая самодовольная ухмылка расползается по его лицу. – Это было неожиданно… – как-то интригующе потягивает Файв{?}[Почему «Файв»? В ру сообществе наиболее распространена трактовка имени персонажа «Пятый», но она изначально неверная, т.к. «пятый» на английском будет ‘fifth’. В оригинале имена персонажам Академии даны количественными числительными, персонажа зовут Five. Тогда «Пять»? ИМХО, звучит очень косноязычно. Кроме того, Five выступает в роли имени собственного, оно вообще не должно переводиться. В качестве примера: есть аниме «Эхо террора», где главным персонажам тоже даны имена-номера. Найн, Твелв и Файв. Вполне себе органично.], но быстро становится серьезным. Отброшенный бинокль с грохотом падает на пол. – Что ты увидела?

Ласт хмурится.

– Много народа. Танцы. Выпивку, – взгляды встречаются. – Смерть.

Он вмиг ощетинивается, наступая. Цедит медленно и взвинчено:

– Чью смерть?

– Сам как думаешь?

Ласт выразительно приподнимает брови, и Файв закрывает глаза, процеживая воздух сквозь зубы. Чтобы через секунду резко развернуться и ударить ногой по стене.

– Дерьмо!

***

– Как вы не понимаете, вас хотят УБИТЬ!

Файв с размаху бьет ладонью по столу, пронзая кабинет дребезжанием канцелярии. Охрана за секунду вытаскивает и направляет на потенциальную угрозу пистолеты.

Как будто это бы помогло, захоти он действительно им навредить.

– Джентльмены, – с фальшивой миротворческой улыбкой оборачивается Файв и машет рукой. Горящий взгляд возвращается к «Даррелу»-старшему. – Мистер Моррис, о какой вечеринке может вообще идти речь?

– Рождество, мальчик мой.

Файв рычит от непроходимой тупости этого самоуверенного идиота и сжимает столешницу руками.

– Это «Рождество» может стоить вам и вашему сыну жизни. За вашим камушком, что бы это ни было, охотятся необычные люди.

– Как ты? – из-под густых усов слышится насмешка, и солидный мужчина поднимается с места. Кожаный стул скрипит, за спиной в дорогом костюме слышится звон откупоренного графина с выпивкой.

– Я не знаю, – сверлит его взглядом Файв, – в этом и проблема.

– Послушай, я понимаю твои абсолютно обоснованные беспокойства, – мистер Моррис поворачивается с двумя наполненными стаканами виски и протягивает один юнцу. Сугубо по его пониманию. – Знание, что существуют люди с подобной тебе и твоей подружке силой, на какое-то время и правда поставило меня в тупик. Но я босс мафии. Меня хотят убить буквально каждый день. Еще одной парочкой со сверхспособностями меня не напугать. Тем более что вечеринка слишком важная, чтобы ее отменять.

– Вы ставите слишком большие ставки на этот камень. Вы хоть знаете, что это?

– Послушай, мальчик мой, – опять это обращение. Файв морщится и скрипит зубами. – Я сам решу, что мне делать с золотой жилой, что попала мне в руки.

– В итоге эта штука вас убьет, – с нескрываемым злорадством выплевывает Файв. – Я предупреждал вас.

Он исчезает в голубой вспышке, перемещаясь в центр гостиной непримечательной съемной квартиры.

– Я говорила, что он не послушает.

Файв до побелевших костяшек пальцев сжимает стакан с виски в руке. Выпивает залпом, обжигая горло и пищевод. А затем с разворота бросает в стену.

– Черт, Файв! – подпрыгивает на диване Ласт. – Совсем спятил?!

– Нам нужен план. Быстро!

– Ты у нас параноик, отвечающий за кровавые планы. Я – подстраховка на случай ЧП.

– Бесполезная! – огрызается он и тут же закрывается руками от летящей точно в голову подушки.

– Полегче на поворотах!

Два горящих озлобленных взгляда встречаются, но интенсивность одного подавляет другой. Ласт поджимает губы. Файв – ходячая пороховая бочка. Того и гляди подорвется, и полетят головы с плеч. Он исчезает в пространстве и материализуется в шаге, заставляя Ласт мысленно вжаться в спинку дивана – внешне остаться недвижимой с гордо поднятой головой. Его это еще больше выбешивает.

Файв наклоняется к ее лицу, ставя руки на сиденье по обе стороны от миниатюрной фигуры.

– Не провоцируй меня, девочка, – угрожает он. – Меня и так бесит играть в няньку с имбицилами.

Он самый известный безжалостный и невероятно эффективный убийца Комиссии Времени. Он должен устранять препятствия, а не лепить события для правильного исхода!

– Ты прекрасно знаешь, что наши навыки для этого дела подходят лучше всего, – выразительно заглядывает она в его глаза. – Особенно учитывая два внезапных форс-мажора.

Файв хмурится и сжимает зубы, отводя взгляд. Как будто она попала ему по самому больному. Ну, так и есть.

– Они и этот камень меня больше всего беспокоят. – Он неоднократно отправлял запрос Комиссии, но так и не получил ответа. – Этого не было в истории.

Это странно. И опасно. Основная задача наемников Комиссии – не светиться, ведь даже самое малое вмешательство в ход истории может повлечь за собой снежный ком из новых событий, что приведет к катастрофе. Неизвестно, насколько серьезно противостояние двух команд из, очевидно, альтернативного времени уже сумело повлиять.

– Может, в этом как раз и заключается наша миссия? Чтобы их там не было?

Залатать «сюжетные дыры», стереть возникшие кляксы с чистого листа – в этом есть смысл.

Ласт с улыбкой подается вперед, и Файв ожидаемо нервно отстраняется. Его до сих пор выбивает из равновесия то странное влечение, которое он испытывает к юной напарнице. Западать на молоденьких – негоже в его-то годы. Вот только двадцатипятилетние тело со своими запросами идет вразрез с пятидесятивосьмилетним сознанием. Ласт – очередная шутка Куратора, что из Семи грехов именно ее к нему приставили. Белобрысая стерва!

– Может, – поводит бровями он и хмыкает, высоко поднимая подбородок. Доминирование в любой ситуации. – Куратор способна на подмену задания. Однако! – он вновь исчезает, чтобы появиться возле бара. – Именно из-за этого мы в тупике. Было бы проще похитить Даррелов и решить проблему с камнем отдельно. Моя воля – давно пристрелил бы обоих. – Настолько уже сидят в печенках. – Но Даррел-старший в ночь на Рождество 1925-го должен потерять сына в заварушке, а сам выжить, чтобы озлобиться и начать способствовать тотальному обвалу экономики в 1929-м. Он одна из ключевых фигур в этом кризисе.

– Я и без тебя это знаю. Но…

– Для этого он сам должен бросить затею с камнем.

Ласт хмурится, наблюдая, как Файв методично смешивает себе Маргариту. Если бы не этот камень, появившийся совершенно неожиданным образом в истории, не возникло бы никакой ситуации для вмешательства. Но что-то пошло не так, и он вызвал не только необходимость «чинить» временную линию, но и призвал за собой незарегистрированных личностей со способностями, превосходящими Ласт и Файва понимание. Дети, рожденные в двенадцатый час первого дня октября 1989-го года, также имели сверхспособности, не дарованные ранее человечеству. Но каждый из них имел только одну такую способность, весьма ограниченную полем своего действия. Парочка извне имела таких способностей несколько. И, вероятно, это была лишь часть, что Файву и Ласт довелось видеть.

И от таких людей им нужно было спасать идиотов Даррелов, грезящих пустить камень с неограниченным количеством энергии в производство оружием, уже сегодня вечером? Это просто самоубийство. Даже по меркам той, чья работа убийство и есть.

– Нам нужно чудо, – пессимистично цедит Ласт.

– Есть кое-что получше, – самодовольно усмехается Файв, появившийся за ее спиной.

Она поворачивается, облокачиваясь на спинку дивана, чтобы спросить:

– Что?

И он таинственно улыбается, сделав глоток.

– Математика!

***

– Нет и еще раз нет. Исключено!

– Что тебе не нравится, дорогая? – Локи со смешком склоняет голову вбок, оценивая себя со своей партнершей в зеркале, и одергивает лацканы угольного пиджака. Боги, что сказать. Всегда выглядят идеально.

– Ты серьезно? – Сигюн вопросительно выгибает бровь. Недовольный взгляд упирается прямиком в золотой шлем с укороченными рогами. – Это мидгардская вечеринка!

– В двадцатых! И это маскарад! – игриво поводит он по ее черному перу в бархатной ленте и получает удар по руке, кричащий: «не трогай!».

– Наша основная задача – не выделяться. А ты хочешь заявиться… – она беспомощно взмахивает рукой, – в этом?! Шуточек про наставленные рога от Тора-тусовщика с 199846-й Земли тебе не хватило?

Локи морщится с совершенно не сочетающимися брезгливостью и забавой. Самая смешная версия Тора, что он видел. Вот что вырастает из избалованных детей. Странно, что даже в той вселенной они с ним стали «братьями».

– Брось, ты без ума от моих рогов, – недвусмысленно поводит бровями Локи, и Сигюн морщится, обрывая зрительный контакт.

– Ты как всегда омерзителен.

Она закатывает глаза, вставляя длинную серьгу в ухо. Из-за сегодняшнего вечера и так вся на нервах. Все обязано пройти идеально – они должны забрать осколок Тессеракта. Ошибки быть не может. Но этот олень снова намеревается все испортить! И почему за рациональную составляющую в их тандеме должна отвечать она, а не тот, кто зовется Богом Коварства?

– Ты, кажется, вчера обещал мне вести себя хорошо, – Сигюн медленно встает с пуфика, поворачиваясь к Локи лицом. Становится почти вплотную. Знает – сейчас он предельно сосредоточен. На ней. Она подавляет улыбку.

– Я все еще не получил за это свою плату, – елейно тянет он губы в ухмылке.

Сигюн хочет размазать эту ухмылку прямо по самодовольному лицу.

– В этот раз у нас постоплата, милый, – она понижает голос, стреляя в него глазами снизу вверх. И тут же разрывает зрительный контакт.

Это смешно, но даже такой закостенелый трикстер, манипулятор чужими умами, как Локи, покупается на столь дешевую уловку: дыхание учащается, взгляд становится ощутимее. Все из-за интимности обстановки.

Сигюн материализует во всполохе золотой магии зажим в форме полумесяца, аналогичный тому, что есть на асгардской броне. Медленно поддевает пальцем зеленый галстук, ощутимо проходясь ногтем по мужской груди – Локи сглатывает – и крепит зажим на место.

– Ведь ты никогда не сдерживаешь своего слова.

Сигюн заглядывает в его потемневшие глаза с мягкой улыбкой. Локи смаргивает: осознание приходит не сразу. Но стоит туманной дымке очарования сойти, уголку губ дернутся, а в изумрудной зелени загореться огоньку… Сигюн резко дергает за галстук, заставив Локи поперхнуться.

– Если в этот раз наделаешь глупостей, я тебя самолично прикончу – Мобиус мне только спасибо скажет.

Она отпускает его, отступая на шаг. Отшатывается, как от огня, и Локи усмехается. Они оба прекрасно знают, что в схватке тет-а-тет он сильнее ее. Уже пытались убить друг друга на одной из первых миссий. Сигюн до сих пор помнит вкус крови на языке, обездвиживающую скользкую магию и нож, жалящий кожу на горле.

– Серьезно, Локи. Я уже устала от этой миссии.

Она складывает руки на груди, и он примирительно поднимает свои. «Хорошо-хорошо».

– Я понял тебя, дорогая. – Загорается искра надежды. – Ты любишь пожестче, я запомню.

Сигюн разочарованно рычит, разворачиваясь на носках туфель, и цокает на высоких шпильках прочь из комнаты под заливистый шуршащий смех.

***

Рождественская вечеринка в поместье Моррисов – авторитетных деятелей искусства – собирает все сливки общества, пряча под завесой изысканных манер, помпезностью и праздностью, дорогими костюмами и вычурными платьями, мишурой и сверкающими рождественскими украшениями, «запретным» алкоголем, музыкой, улыбками и смехом, самомнением и важностью влиятельных фигур всю грязь из смерти, крови и горя этого города.

И для Сигюн подобная атмосфера как никогда привычна. Скользким прикосновением к затылку вниз по позвоночнику опускается неприятное дежавю. Это заставляет ее нервничать. Она мило улыбается, «тактично» не встревая в мужскую беседу, и недвусмысленно впивается ногтями в чужую руку.

Локи чувствует этот болезненный намек даже через плотный слой пиджака и рубашки.

– В чем дело, дорогая? – справляется он, принудительно покидая ключевые фигуры сегодняшнего вечера, так отчаянно раздевающие его «жену» глазами. Не то чтобы Локи не исторгал от этого слишком очевидное надменное злорадство.

– Будь серьезнее, – с фальшивой игривой улыбкой строго упрекает Сигюн. Одними глазами обещая жестокую расправу. Какого нидхегга все мужчины до третьего тысячелетия такие дети?!

– Я всегда серьезен, – фыркает он, поддерживая ее игру на публику.

Локи срывает с подноса мимо проходящего официанта два бокала с шампанским. Чувствует нутром вот-вот назревающий конфликт и мысленно стонет, читая по нехорошо дернувшемуся уголку губ, что одним красивым галантным жестом оплошность так легко не исправить.

– Я тебя умоляю, – Сигюн закатывает глаза, слишком интимно перехватывая из его руки предложенный бокал, и с улыбкой мстительной ведьмы чокается с его. – Ты никогда не бываешь серьезен.

Со стороны кажется: атмосфера вечеринки и выпитый алкоголь захлестнули двоих, наплевавших на остальных. Если бы мидгардцам действительно было до кого-то, кроме них самих, дело.

– Хватит пилить меня! – Локи щурится. Острый взгляд врезается в Сигюн, и она ожидаемо его не выдерживает. То-то же. – Ощущение, что мы и правда женаты. Лет триста.

Хочется отвесить ему звенящую колкость. Но вместо острой шпильки Сигюн растягивает алые губы в фальшивой широкой улыбке.

– Эвелин!

Ее почти сносит блестящим тараном.

– Джорджина.

Сигюн оставляет на щеке захмелевшей девчонки «дружеский» поцелуй. Все эти телячьи нежности с поистине глупыми мидгардками вызывают в ней тошноту. Фолькванг воспитывал женщин, ради которых обведенные вокруг пальца мужчины развязывали уносящие тысячи жизней войны. Малышка Джо-Джо была не способна даже удержать член в штанах одного-единственного мужчины. Жалкая. Никому здесь совершенно не интересная.

– Наконец-то я смогу познакомиться с подругой, о которой Джо столько рассказывала без умолку, – ее спутник ослепляет своей широкой голливудской улыбкой, на которую лишь впору закатить глаза от тоски. – Я Мэтью Моррис.

– Леон Хармон, – нагло встречает Локи и давит в себе неприятный росток уязвленности, пожимая руку мидгардцу, со знакомым блеском в глазах не сводящему взгляда с Сигюн. Это лишь четко выстроенная схема, игра соблазняющей чужой ум ведьмы. Но он все равно бесится. – Моя жена, Эвелин.

Сигюн приветливо улыбается, считая, что все это весьма комично. Особенно слюни, которые Джо-Джо так откровенно пускает на как всегда импозантного Локи.

– Хармон. Так вы тот самый новый партнер отца!

– Я думал, у вас с отцом общий бизнес, – притворно изумляется Локи. То ли льстит, то ли насмехается. Кажется, даже сам Даррел-младший запутывается в своих чувствах, отвечая скомканно:

– Да, разумеется.

– Хотя бы в Рождество можно не говорить о бизнесе? – притворно надувает губы Сигюн, и Джо ожидаемо ей поддакивает. – Я даже не могу нормально насладиться выпивкой.

– Хватит капризничать, дорогая, – со сталью в голосе требует Локи и ловит ее за подбородок. Сигюн фыркает, вырываясь.

И в этой короткой размолвке Деррел-младший находит для себя шанс. Он предлагает:

– Если леди не может насладиться выпивкой, как насчет чего-то более изысканного?

«Эвелин» за двоих с энтузиазмом принимает приглашение пообщаться парами приватно. И искусно выстроенная ловушка для Даррела-младшего с треском захлопывается.

Сигюн следует за задуренной парочкой по парадной лестнице на второй этаж. Сжимает пальцы Локи в предвкушающем нетерпении. Она почти чувствует, как осколок Тессеракта оказывается у нее в руках. Поэтому, когда Джо-Джо падает на диван от усыпляющего заклинания, а Локи впечатывает ладонь в голову не успевшему позвать охрану за дверью Даррелу-младшему, никто из богов совершенно не ожидает незваных гостей.

Сигюн подскакивает с дивана, Локи дергается, рывком выныривая из чужого сознания, так что трясущееся тело Даррела-младшего мешком падает к его ногам. Дверь распахивается, и в кабинет вваливаются два среагировавших на шум охранника с пистолетами наготове.

Полный бедлам…

Локи медленно заводит руку за голову, шаря в кудрявой шевелюре, и так же медленно поворачивается к выстрелившему в него парню.

– Ауч! – он театрально кривится, бросая смятую пулю на пол.

– Какого хрена?.. – Файв бешено бегает глазами с изувеченного снаряда на все еще живого мужика, которому выстрелил прямо в затылок.

Железная пластина? Но кровь-то где?!

– Босс! – пешки наконец замечают на полу упавшего Даррела-младшего и в унисон выстреливают Локи в грудь.

Он морщится, одним быстрым движением метнув им в горло кинжалы.

– Не могла их оглушить? – ворчит Локи под звук упавших тел, латая дыры в костюме магией.

– У меня моральное удовлетворение, когда в тебя чем-нибудь попадают, – нервно хмыкает Сигюн.

Пусть скажет спасибо, что она звук приглушила, еще когда они только вошли. Иначе бы здесь собрался уже весь особняк.

Они оба приковывают настороженный взгляд отпетых убийц на самого первого парня. Вот, кто вызвал действительно тот еще интерес. Ни Локи, ни даже Сигюн не заметили его появления. И что самое напряженное, взгляд у него точно такой же.

– Да кто ты такой, черт возьми?! – с рыком произносит Файв, опуская пушку.

– Не поверишь, у меня к тебе тот же вопрос.

Локи опасно щурится, пытаясь оценить соперника, но, кажется, окончательно выводит того из себя. Ласт неоднократно повторяла Файву, что он как коробка с динамитом и таймером, который может сработать в любую секунду не пойми от чего. И именно в эту секунду фитиль терпения перегорает. Файв потратил несколько часов в математических расчетах, чтобы вывести формулу успеха. Застать этих двоих, когда они совершенно не будут ожидать нападения, – вот на что была ставка. Даже Ласт не увидела в этом плане проблем. И все бы сработало. Если бы не оказалось, что этого ублюдка не берут пули!