Текст книги "Birth (СИ)"
Автор книги: ClemSSB
Жанр:
Постапокалипсис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Ты хочешь еще раз испытать всех нас на прочность? – это была смесь спокойствия и скрытой ярости, какой было пропитано каждое его слово. – Тогда ты хотела умереть, знаешь, напрашивается вывод, что и сегодняшнее твое безрассудство отдает самоубийством. Тебе всегда было плевать на остальных, Лиз, но всем нам приходилось с этим мириться. Но, кажется, пора вернуть тебя с небес на землю. Твой героизм – это безумие и безрассудство чистой воды.
После таких слов любая бы разрыдалась, забилась в истерике, стала бы кидаться обвинениями или нести непомерный бред, но не Хэмилтон. Она подняла взгляд на Джейка и спокойно ответила:
– Я спасла человека, который сможет создать сыворотку и спасти сотни жизней. Ты прекрасно знаешь, что одна жизнь никогда не будет стоить и двух, а мы говорим об оставшемся человечестве.
Девушка отвернулась и нагнулась, чтобы одеть и зашнуровать ботинки.
– Не хочу вас, конечно, перебивать, – вмешалась Джейн. – Но что тут произошло?
Джейк и Данте явно не намеревались отвечать, поэтому Лиз, накинув на плечи куртку, произнесла будничным тоном:
– Это доктор Уайалд – и он сможет создать сыворотку от первого и второго штамма, – Хэмилтон оглядела всех нас и заметила меня. – Отвечая на твой немой вопрос, Пирс. Да, когда мы пытались спасти его, я нарвалась на новый штамм и теперь, кажется, умру в ближайшие сутки.
Комментарий к 3 часть. 20
Было бы очень интересно узнать, а как Вы, уважаемые читатели, представляете героев фанфика. Или же какие песни ассоциируются у вас с главами/кусками/героями.
========== 3 часть. 21 ==========
What if I wanted to fight
Beg for the rest of my life?
What would you do, do, do?
( 30 Seconds To Mars – The Kill)
21
– База занималась исследованием вируса, а так же поисками сыворотки, которая могла бы обратить действие первого штамма и исцелять зараженных. Не тех, кто уже обратился, это все равно, что оживлять мертвых. Мы работали с вашими анализами крови, так как вы были единственными, у кого наблюдался иммунитет. Первое время никаких результатов наши исследования не приносили, лишь больше людей погибало, правительство было недовольно, спонсоры уходили, проект вот-вот должен быть закрыт, когда у нас появились первые реальные зацепки для антивируса. Все были так воодушевлены этим, что не могли поверить в то, что что-то пойдет не так. Правительство требовало результатов, все испытуемые шли на поправку, и тогда мы решились на глобальные меры…
Доктор Уайалд замолчал, стирая пот со лба. Он решил поведать нам историю создания нового штамма, пока мы сидели на пустыре и ждали вертолета.
– И вы испытали «антивирус» на жителях города, да? – Джейн сузила глаза.
– Да, он был добавлен в систему водоснабжения. Мы надеялись, что антидот сможет создать иммунитет, подобный врожденному. Ведь испытуемые шли на поправку, была огромная вероятность, что они не будут подвержены второму заражению.
Уайалд нервно огляделся по сторонам и закрыл глаза, его руки дрожали, наверняка в его голове пронеслись воспоминания всех последующих событий.
– Но наше лекарство в совокупности с вирусом породило новый штамм, – мужчина протяжно втянул воздух. – Столько смертей…
– Новый штамм сопровождается мутацией, так? Тогда откуда в лабораториях полчища обычных зомби? – спросила я.
– Лишь некоторые испытуемые подверглись мутации, у остальных, после продолжительной ремиссии, начался рецидив. Но, что касается нового штамма… он не может передаваться, все инфицированные от носителей второго штамма обращались в обычных зомби.
Данте весьма красноречиво молчал, я чувствовала, что он очень хочет высказаться в доступной ему форме, но прежде, чем ему дали такую возможность, заговорила Джейн:
– Вы убили огромную кучу людей, сами стали жертвами нового штамма и при всем при этом утверждаете, что можете создать антидот. Почему мы должны вам верить? Что в данный момент останавливает меня, дабы не выпустить всю обойму вам в голову? – Джейн гневно сверкнула глазами.
– Например, – усмехнулся Джон, пытаясь хоть как-то успокоить девушку, – тебя остановит тот факт, что у тебя нет целой обоймы.
Доктор же не сильно обрадовался шутке.
– Я серьезно, из-за этого ублюдка и еще сотне подобных ему вымер целый город, и, в принципе, отвези мы его обратно на базу, он совершит то же самое. Кто-то же обязательно захочет испытать новое «противоядие» на очередном городе! А наше правительство не раз доказало, что жизни отдельных индивидов, пусть это и большое их скопление, не стоит ни черта!
– Ты говоришь это лишь потому, что умер твой брат…
– И Брайс! – это были первые слова, которые сказал Арчи, и звучали они весьма угрожающе. – Каждый из вас печётся лишь о себе, или, в редких случаях, о том, с кем состоит в родстве или кого трахает. Вы, черт возьми, гребаные лицемеры, делающий жалобный вид и рассуждающие о спасении человечества.
Арчи опустил голову, а все потрясенно не сводили глаз с него.
– Я могу вам помочь, – тихо заговорил доктор. – И ей жизнь спасти будет можно, если мы поторопимся, – он кивнул в сторону Хэмилтон. – В зараженном городе есть лаборатория с нужным оборудованием, и у нас есть все необходимое для создания вакцины!
– Что у вас есть такое сейчас, чего не было тогда? – Джейк явно был заинтересован.
– Когда мы начинали эксперименты, вас, тех у кого иммунитет, было четверо, поэтому и вакцину мы строили на основе ваших анализов. Когда появилась пятая, все решили, что и ваших антител хватит, дабы завершить сыворотку. И лишь после первых… неполадок, мы стали рассматривать образцы пятой, – доктор замолчал, а после посмотрел прямо на меня. – Мы думали, что твой иммунитет похож на их, но мы ошибались. Лекси, ты была в своем городе, когда вирус был запущен в систему водоснабжения. Ты пила воду, но ты до сих пор не заражена. Твой иммунитет способен перебарывать второй штамм, твоя кровь – единственная возможность человечества на спасение.
***
Еще вчера я не подозревала, что значит, когда от тебя зависит чья-то жизнь. Последний месяц моей жизни напоминал американские горки, и раньше был взлет, а сейчас я без страховки летела в пучину ада, который радостно раскрыл свои врата.
Вертолет-таки прилетел и забрал нас. На базе уже никто не ждал нашего возвращения, но еще больше они были удивлены тому, что мы смогли найти выжившего ученого. Доктор Уайалд рассказал им ту же историю, что и нам. Наше начальство предложило любую помощь, но доктор уверил, что нужной аппаратуры быть здесь не может и ему срочно надо добраться до зараженного города. Сначала хотели составить новую команду, которая сопроводит меня и Уайалда, но никто с этим не был согласен. Громче всех выступали Хэлмитон и Арчи. Странно, насколько эти двое могли быть убедительными вместе. Правда, никто чрезмерно не расстроился, узнав, что Лиз заражена и скорее всего не выживет. Все отреагировали на данную реакцию однозначно – они уже давно свыклись с тем, что ты становишься расходным материалом, если не имеешь уникальности. Но не я. Я просто встала и ушла, не желая слушать ничего более. Я была измотана, все, что я делала на базе, уже было выше моего предела. Я была рождена, чтобы сгинуть в первой волне заражения, а не дожить до того момента, когда будет найдена сыворотка, причем с моей подачи. Это было слишком для меня.
Я не хотела видеть никого. Мне требовалось одиночество, как тонущему нужен воздух. Зайдя в общую душевую, я с облегчением не обнаружила там никого. Скинув грязную одежду и оставляя следы на полу, я забралась в одну из кабинок и включила воду. Горячие струи заскользили по уставшему телу, смывая грязь и кровь. Порезы и царапины саднили, тело и ноги были покрыты синяками. В голове стало очень пусто, лишь нарастающий звон говорил, что мои нервы вот-вот лопнут. Слез я и не почувствовала из-за стекающий по лицу воде, лишь жгучее желание оказаться дома, рядом с отцом, рассказать ему о своих проблемах и поймать ободряющий взгляд, почувствовать его немую поддержку. Упиревшись лбом в холодны кафель, я обняла себя за плечи и заплакала, так как никогда не плакала до этого. Отчаяние, боль, непомерная ноша – все это было слишком для меня, ведь мне было всего восемнадцать лет. Но настойчивый голос в голове лишь надменно рассмеялся: “Два с половиной года из которых ты выживаешь. Тебе не привыкать брать на себя больше, чем ты можешь позволить, тогда в чем смысл истерик?” И, черт возьми, мой голос оказался прав в очередной раз!
Выбравшись из душа, я завернулась в полотенце и подошла к зеркалу, висящему над раковиной. Мокрые черные пряди, с которых капала вода, свисали по обе стороны от лица, голубые глаза горели дикостью, щеки впали, на скуле был здоровенный синяк, плечи стали еще уже, на выпирающих ключицах царапины начали кровоточить мелкими струйками крови, смешивающимися с водой, стекая на полотенце. Я не была красивой, во всяком случае, красота эта была не очевидная, скорее странная.
Развернувшись, я намеревалась подобрать одежду, но столкнулась с человеком, который зашел в общую душевую. Данте, конечно же. Порой мне кажется, что судьба дает мне какие-то шансы, толсто намекая такими встречами с Данте, но я как тупой баран этого элементарно не замечаю.
– Примем душ вместе? – устало усмехнулся он, обходя меня стороной. Никаких двусмысленных взглядов, даже вопрос его был сказан для порядка, а не для намека.
– Ты был у Вергилия? – да, я знала, что подобные вопросы заденут его за живое, и да, мне почему-то хотелось сделать ему больно.
Глядя на Данте, всегда складывалось такое впечатление, что ему все по барабану. Даже если ему было больно, он делал все, чтобы люди не испытывали к нему жалости, лишь отвращение. Ведь именно это я испытала, когда он поцеловал меня пьяным в коридоре.
– Нет, – просто ответил он, отворачиваясь от меня и начиная стягивать форму.
Я не сдвинулась с места, глядя куда-то сквозь Данте, размышляя над коротким «нет».
– Если ты хотела увидеть меня обнаженным, могла просто попросить, – предпринял он очередную попытку, наверняка надеясь, что я испугаюсь и умчусь.
– Есть много вещей, которые куда приятнее тебя во всей обнаженной красоте, – сузив глаза, я выгнула бровь, бросая вызов.
– Ты еще не видела достаточно красивых мужчин, – ответил он, снимая майку и оставаясь по пояс голым. Что ж, я должна признать, что оказалась не права: рельефная грудь и пресс с кубиками может переубедить даже меня.
– Надеюсь, ты не о себе?
– Надеюсь, ты готова к продолжению? – на губах Данте заиграла грешная улыбка, а руки потянулись к поясу брюк.
– Я тебя умоляю! – закатив глаза, я поняла, что все-таки придется сдаться, но я вовсе не намеревалась вывешивать в качестве белого флага свое полотенце. – Я ухожу!
И да, я действительно развернулась и собиралась покинуть душевую, когда пальцы Данте сомкнулись на моем запястье, резко разворачивая меня к себе.
– Что же в тебе такого, Лекси? – его голубе глаза смотрели на меня.
Он оказался слишком близко, было слишком жарко, я была чрезвычайно уставшей, поэтому я откинула голову назад и закрыла глаза. Его влажные губы коснулись моих, раскрывая их и проникая языком внутрь. Ладони смяли полотенце, практически полностью задирая его, а я не намеревалась препятствовать, потому что я была «слишком» по всем параметрам. Но свершилось невозможное. Данте отстранился и опустил голову мне на плечо, зарываясь во влажные волосы. Его плечи поникли, а руки на моей талии отпустили полотенце и сильнее прижали к себе. Ему требовалось утешение, каждому человеку нужен тот, кто сможет понять. Данте выбрал меня.
========== 3 часть. 22 ==========
No matter how many deaths that I die, I will never forget
No matter how many lives that I live, I will never regret
There is a fire inside of this heart and a riot
About to explode into flames
(30 Seconds To Mars Hurricane)
22
Состояние Вергилия ухудшилось. Он не приходил в себя, но температура медленно ползла вверх, а сам парень метался в бессознательном бреду. Но он держался дольше всех зараженных, быть может, сказывался врожденный иммунитет. Если он сможет продержаться еще хотя бы пару-тройку дней, возможно, он очнется. «Возможно» в моих собственных мыслях звучало весьма неубедительно.
На военных базах по всей стране объявили карантин. Города были закрыты для посещения, каждый человек был обязан пройти проверку, так как сотни людей побывало в заражённом городе, и где хоть какая-то вероятность, что кто-то из них не использовал воду? Доктор Уайалд объяснил, что вода во многом приглушала воздействия вируса, из-за чего он не так быстро мог приспосабливаться к носителю, и если в организм попадало недостаточное количество вирусных частиц, то его инкубационный период мог растягиваться на месяцы, прежде чем человек почувствует первые признаки.
Начальство категорически отказывалось выпускать меня за пределы лагеря, когда мой внутренний мир оказался таким уникальным. Но доктор настаивал, что я должна отправиться вместе с ним, ведь неизвестно, сколько моего костного мозга или еще какой-нибудь штуки из моего тела ему может понадобиться.
– Почему мы не можем просто вывезти оттуда оборудование? -спросила я.
– Вы предлагаете забрать половину лаборатории? – усмехнулся мужчина. – В нашей ситуации невозможно отправить столько больших, малоповоротливых машин в город, где каждый квадратный метр будет засадой со зверски голодными зомби.
С последним он оказался прав.
***
У нас было ровно двенадцать часов, чтобы перебраться из одного здания в другое, найти нужную лабораторию и создать лекарство, способное спасти все оставшееся человечество. Это я так без зазрения совести выкинула толпы оголодавших зомби, новый штамм и еще кучу опасностей на пути, да и еще и то условие, что если мы опоздаем хоть на минуту, через 12 часов вертолет улетит без нас.
Стоя на краю крыши, я смотрела вниз. Десятки этажей отделяли меня от земли, где уже собралась группа зомби, заслышав приближение вертолета. Холодный ветер взъерошил волосы, разметав их черной паутиной перед лицом, загораживая обзор. Прикрыв глаза, я сняла с запястья резинку и с легкостью завязала хвост. Ко мне подошла Хэмилтон: под ее глазами залегли глубокие тени, кожа побледнела, и на лице читалась явная усталость – вирус начал забирать ее.
– Теперь ты наше единственное спасение, – с улыбкой произнесла девушка. Обычно подобные замечания она произносила с иронией в голосе, но сейчас даже на это сил у нее не хватало.
Я не сводила обеспокоенного взгляда с Лиз, пока та собирала трясущимися руками свои светлые волосы, прилично отросшие и показывающие темные корни. Резинка выпала из ее рук, и она зажмурилась, плотно сжимая зубы. Никого рядом не было, ей не перед кем было показывать слабость, кто я такая? Всего лишь пустое место, от которого почему-то теперь зависит жизнь всего человечества. Нагнувшись, я подняла резинку с асфальта и встала за Хэмилтон, собирая ее волосы и убирая в хвост. Она не пыталась мне мешать, не пыталась меня остановить, она закрыла глаза и тяжело дышала, щеки ее загорелись нездоровым красным румянцем.
– Тебе нужно остаться здесь, – тихо заметила я.
– Я смогу, – просто, без злобы, ответила она, открывая свои черные глаза и, не мигая, смотря ими на меня.
«Нет, не сможешь» – хотелось ответить мне, но слова застряли в горле. Хэмилтон знала это, знала, что не выйдет из города живой, даже если мы сможем создать сыворотку. Она продолжала смотреть на меня, мой капитан.
***
Спуск из офисного здания оказался не лишенным риска. Зомби были везде, я даже и предположить не могла, что столько людей работают в этом городе. Но закрытые двери и прочные стекла изрядно облегчали нашу задачу, так как зараженные еще не научились открывать двери, а их сил порой не хватало, чтобы выбить прозрачную панель между коридором и офисом.
Я находилась в центре нашего шествия, сопровождая Уайалда, хотя на самом деле задачей всех остальных было сопроводить невредимым не только доктора, но и меня. Спорить было бесполезно, Джейк был настроен серьезно и не терпел никаких пререканий, а когда я только открыла рот, стоя на крыше у вертолета, собираясь высказать свое несогласие, он бросил на меня такой взгляд, от которого я мгновенно замолчала и отвернулась. В серых глаза читалась бесконечная тоска, усталость, боль и решимость убить любого, кто встанет у него на пути. С Хэмилтон они не разговаривали, лишний раз она даже на него не смотрела, держалась в конце группы, рядом с Данте.
Коридоры сужались и расширялись, было достаточно темно, окон было мало, а свет фонариков не доходил до конца очередного лабиринта. Электроэнергия была выключена во всем городе, правительство не считало нужным снабжать вымерший город такой роскошью, как электричество. Но Уайалд с полной уверенностью сказал, что здание с лабораторией подпитывается от своего генератора, правда тот скорее всего вышел из строя во время скачка напряжения. Значит, кто-то должен будет спуститься в подвальное помещение и включить его, имея при этом хоть минимальные знания в данной области, так как что-то всегда может пойти не так.
Очередной заворот, лестничный пролет, и вот яркий свет, режущий по глазам. Зажмурившись, я торопливо вышла через дверь, держась за доктором и подгоняемая Джоном. Мы оказались в маленьком переулке, между двумя высотками, одну из которых покинули, а вторая была нашей целью. Данте подошел к углу и выглянул на пустынную улицу. Было подозрительно тихо, зомби, собравшиеся на звук приближающегося вертолета, разошлись.
– Эти твари света что ли боятся? – растерянно произнес парень, возвращаясь к нам.
Ответить ему было нечего. Черный вход второй высотки так же был не закрыт, но непроглядная темнота за проемом никому не нравилась. Споткнувшись о высокий порог, я чуть не распласталась, но рядом возник Данте, удерживая меня от неминуемого унижения. Все в лучших традициях жанра: принц еще неоднократно спасет меня, и будем мы жить долго и счастливо. Только вот «мой принц» даже не удосужил меня взглядом, да и словом после вечера в душевой. Да и вариант с «жить долго и счастливо» не клеился ни к кому из нас.
– На шестом этаже лаборатория, генератор в подвале, – подал голос доктор, Джейк кивнул, хотя давно видел чертежи и знал путь лучше него.
– Джейн, Арчи, Джон, генератор за вами, – тихо, с безразличием в голосе произнес парень, бросая взгляд из-за плеча. – После включения генератора идете к выходу, если за полчаса до отправки вертолета мы не появимся, поднимаетесь на высотку и отправляетесь на базу.
– А если генератор вообще не заработает? – поинтересовалась Джейн, откидывая с глаз пестрящую челку и кривя губы в подобии усмешки, стараясь скрыть волнение.
– Тогда смысла в нашей операции нет, – бросил Джейк. – Если генератор не заработает, сообщаете нам по рации и незамедлительно покидаете здание.
Минута молчания стала затягиваться, пока все бегло оглядывали друг друга, понимая, что, очень вероятно, мы уже никогда не увидимся. Не то чтобы мы все стали лучшими друзьями, откровенно говоря, Арчи и Джона я совсем не знала, даже не догадывалась, что это за люди, просто судьба свела нас вместе и заставила идти одной тропой, ведущей к смерти. Но Джейн я понимала и знала, что она испытывает, потеряв брата. Меня тянуло к ней. Возможно, все дело в том, что меня всегда непреодолимо тянет к сильным людям.
Мы разошлись на развилке: трое отправились вниз, скрываясь за скрипящей железной дверью, а мы держали путь наверх.
На четвёртом лестничном проеме Хэмилтон ухватилась за перила и стала приглушенно дышать. Всем пришлось замереть, ожидая, когда она сможет отдышаться и продолжить движение. Доктор подошел к ней и взял за запястье, отсчитывая удары сердца, покачав головой он отошел в сторону.
– Мне уже можно не продолжать путь, да? – Лиз подняла голову и посмотрела на Уайалда, лицо блестело от пота.
– Сыворотка может оказать совершенно противоречивое воздействие, – тихо произнес мужчина, и все как один повернулись в его сторону.
– Что значит противоречивое воздействие? – дрогнувшим голосом спросила я.
– Заражение прогрессирует – сыворотка может просто не успеть или же напротив ускорить… кончину, – доктор потупил взгляд, он знал это с самого начала.
– Почему вы не сказали этого раньше? – Джейк смерил Уайалда холодным взглядом. – Ей бы не пришлось сюда тащиться…
– И что? – подала голос Лиз. – Мы все знали, что я умру при любом раскладе, сыворотка – беспочвенная надежда, – в ее голосе чувствовалась злость. – А по мне лучше умереть где-нибудь здесь, чем какие-нибудь лабораторные крысы растаскают мои останки на опыты.
– Да, послужить пищей для местных – однозначно, лучшая прерогатива! – огрызнулся Джейк.
Лиз ничего не ответила, выдержав его взгляд. Она отвернулась и закрыла глаза. Не знаю, сдерживала ли она рвущиеся слезы или же просто собиралась с мыслями, но выглядела она ужасно несчастной.
Мы продолжили путь. На шестом этаже, как только дверь открылась, нас тут же встретила тройка «радостных хозяев», схлопотавшая три прицельных выстрела, из-за чего все головы взорвались как хлопушка с конфетти, оставив красные разводы на стенах.
– Третья дверь слева, – дрожащим от волнения голосом произнес Уайалд.
Данте дернул доктора за рукав, заставляя его чуть замедлить ход, так как тот рванул со всех ног вперед. Джейк толкнул нужную дверь и зашел первым, совершая беглый осмотр – пусто.
Это было большое помещение, которое легко можно было осмотреть с одной точки. Громоздкие белые шкафы с прозрачными дверцами, за которыми скрывались банки, наполненные неизвестными растворами, занимали почти всю правую стену. Посередине стоял длинный стол, занимаемый компьютером и стопкой бумаг, а левая стена состояла полностью из стекла. Я несколько раз удивлённо моргнула и осветила стену своим фонарем, думая, что мне однозначно показалось, но там и правда было совершенно прозрачное стекло. Подойдя к нему я, разумеется, ничего не увидела, свет фонарика отражался и не позволял мне разогнать темноту по ту сторону. Чисто из детского любопытства, я отложила фонарь и вплотную приблизилась к стеклу, отгородив себя от всего остального мира ладонями по бокам. Темнота да и только, подумала я, а потом что-то ужасное резко ударилось в стекло прямо перед моим лицом. Вскрикнув, я отскочила назад и чуть не свернула документы со стола. Сердце бешено колотилось, казалось, что оно разнесет хрупкую грудную клетку.
– Что там такое? – спросила я, хотя, ответ был очевиден – неудавшиеся образцы.
Джейк спешно стал пытаться связаться с теми, кто отправился к генератору, но рация издавала лишь противные щелчки.
– Может и они пытаются с нами связаться, дабы сообщить, что генератору хана? – предположил Данте, сохраняя безразличное спокойствие, разглядывая бутыльки за стеклянной дверцей.
Повисла тишина. Джейк снова и снова пытался связаться с ребятами, доктор ходил вокруг белых шкафов и беспомощно дергал ручки, электрические замки заклинило. Я же стояла, обхватив себя руками, когда Хэмилтон зашлась кашлем. Три фонаря мгновенно высветили ее хрупкую фигуру в темноте. Руками она сжимала белую столешницу, на которую капала кровь. Ее кровь.
========== 3 часть. 23 ==========
A heart beat, a heart beat, I need a heart beat
You know I gotta leave, I can’t stay,
I know I gotta go, I can’t stay
(30 Seconds To Mars – Hurricane)
23
«Я смогу» – голос, принадлежащий Хэмилтон, снова и снова повторял в моей голове эту фразу, а мой вторил: «Нет, не сможешь».
Лампы над нами замигали, загудел компьютер, электрические замки стали переливаться красным, а тьма за стеклом рассеялась. Охнув, я прижалась спиной к стеклянной дверце белого шкафа. Прямо предо мной стояло существо, имеющее от человека лишь способность стоять на двух задних конечностях. Туловище было непропорциональным, кожа имела грязно-серый оттенок, на правом боку красовалась глубокая рана, имеющая тошнотный цвет сгнившего яблока, конечности, которые, наверно, когда-то были руками, имели разную длину. Вернее, «рука» была лишь одна, имея на конце три здоровенных сросшихся пальца, вторая же конечность напоминала культю, ровно отрезанную и прижжённую. Шея отсутствовала, голова в форме груши неуместно сидела на плечах, сверкая двумя маленькими глазами, налитыми кровью и источавшими дикую ненависть и желание убивать.
– Не беспокойтесь, – обратился доктор. – Он заперт, а стекло крепкое.
Существо, будто бы подтверждая слова Уайалда, кинулось на прозрачную панель, издав глухое рычание, оно отскочило в сторону – стекло осталось цело, пока.
– Нам нужна сыворотка, – подала я голос, чувствуя нарастающую тревогу.
Доктор кивнул и подошел к одному из белых шкафов, нагнувшись над одним из ящиков, электронный замок на котором мигал красным. Уайалд поколдовал руками и тот открылся. Вместе с ящиком выехала целая панель, представляющая из себя какое-то чудо техники.
– Алексия, мне нужна твоя кровь.
Я кивнула и села на предложенный стул, стягивая военную куртку и предоставляя свою руку в его полное распоряжение.
Доктор достал шприц и без предисловий воткнул иглу в сгиб. Темная густая жидкость медленно заполнила цилиндрический корпус. Я не чувствовала боли, хотя раньше до ужаса боялась подобных вещей. Уайалд довольно положил вату на мою руку и отвернулся к своему агрегату, тем самым давая нам понять, что лучше не мешать. Нетвердо поднявшись на ноги, я посмотрела в сторону Хэмилтон.
Девушка сгорбленно сидела на краю стола, прижимая дрожащей рукой кусок окровавленной ткани к лицу. Глаза ее были плотно закрыты, и лишь какая-то неведомая внутренняя сила заставляла ее занимать сидячее положение. Жизнь покидала ее. С замирающим сердцем я наблюдала, как Данте устремил невидящий взор куда-то сквозь Лиз, будто бы ее уже здесь больше нет, а Джейк сидел рядом, поставив локти на колени, и зажав голову ладонями.
С каждой новой минутой Хэмилтон становилось хуже. Жизнь уже не просто покидала ее, прощаясь со всем, что раньше держало ее в этой хрупком теле, она стремглав пыталась улететь куда-то далеко отсюда. Болезненная дрожь сотрясала тело Лиз. Стиснув зубы, она старалась сдержать крик, рвущийся наружу.
– Поторапливайся, блять, – прикрикнул на доктора Данте, пока Джейк скидывал вещи со стола и укладывал на него Лиз.
– Повышение температуры – один из признаков заражения, – бессмысленно произнесла я, дотрагиваясь до полыхающей жаром Хэмилтон.
Щеки ее горели лихорадочным румянцем, глаза были плотно закрыты, зубы стиснуты, хотя через них и проходили сдавленные стоны. Говорят, что зараженные испытывают адскую боль, когда тело из последних сил старается отстоять хозяина.
Данте ошалело отступил в сторону, понимая свою бессильность. Джейк нагнулся над девушкой, крепко удерживая ее руки, тем самым заставляя ее меньше метаться в разные стороны.
– Отпусти, – тихо прошептала она, открывая глаза. – Очень больно, внутри все горит…
Ее голос сорвался, и она не смогла продолжить, вновь закрыв глаза и выгнувшись дугой, раздался первый крик: пронзительный, берущий за душу. Я бросила взгляд на доктора. Он что-то кропотливо делал, смешивая содержимое разных баночек, ставя их в подобие микроволновой печи. Мне бы требовалось его поторопить, но я прекрасно понимала, что это совершенно не имело смысла. Хэмилтон умирала, сыворотка уже не могла помочь.
– Лиз, – я отвела взгляд от Уйалда и посмотрела на Джейка, ему принадлежал голос сломленного и уничтоженного человека. – Открой глаза, пожалуйста.
Через силу она выполнила его просьбу, метания стали вялыми, да и реакция тоже. Глаза не могли сконцентрироваться, они постоянно убегали в сторону или норовили вот-вот закрыться. Джейк отпустил ее руки, которые безвольно упали вдоль ее тела.
– Останься со мной, – тихо, почти беззвучно произнес он.
Лиз смогла собрать остатки сил и посмотрела на него: прямо, открыто и честно. Она хотела выполнить его просьбу, но не могла, все ее естество противилось с этим фактом. Резко втянув воздух дрожащими губами, она захлопнула глаза, но слезы уже стали вытекать из уголков. Передвинув руку, она нащупала ладонь Джейка и сжала ее, но почти тут же отпустила, ибо на это потратилось слишком много сил.
– Вернись, – настойчиво попросил Мюллер.
Девушка послушно открыла глаза, из которых продолжали течь слезы.
– Как же ты терпел меня, такую эгоистку, все эти годы?
– У меня была потрясающая выправка, – без улыбки ответил он.
– Я не хотела умирать, – тихо произнесла она; нам всем следовало не слушать это, не смотреть на них – это было личное, практически интимное прощание. – Не пыталась найти себе смерть. Я была впервые за долгое время счастлива, после ее смерти.
– Я знаю, – сжимая губы в тонкую полоску ответил он, нагибаясь к ней еще ближе, так как голос ее стал еще тоньше. – Пожалуйста, останься со мной, сначала Шерри… я не могу отпустить тебя.
– Я знала, – превозмогая все мыслимые и немыслимые допустимые границы ее возможностей, Хэмилтон рассмеялась, тихо и отрывисто. – Я знала, что ты ее любил.
– Дурочка, – мягко ответил Джейк, проводя по ее лицу широкой ладонью.
Хэмилтон вновь протяжно вздохнула и закрыла глаза, новая волна слез закапала на стол.
– Я любил только тебя, – мягко, вкрадчиво, нагнувшись к самому ее уху, произнес Джейк.
– А еще мать и деньги, – на выдохе ответила она, не открывая глаз. – Вторые с тобой останутся всегда.
Возможно, это звучало весьма грубо, и Джейк поморщился, будто бы она причинила ему какой-то вред, но после улыбнулся: нежно и с какой-то особенной иронией. Они оба замолчали, грудь Хэмилтон вздымалась и опускалась, она нервно сжимала пальцы, пока они не побелели. Джейк нагнулся к ней еще ближе, Хэмилтон с трудом вытянула руку и остановила его.
–Вирус, помнишь, передается абсолютно через все.
Он явно хотел сказать, что ему плевать, и он поцелует ее в последний раз, даже если это будет стоить ему жизни, но не стал огорчать и волновать ее. Поэтому прикоснулся губами ко лбу. Пот – запоздало подумала я, но не вслух.
Резкий удар, заставил всех нас подскочить, только Лиз сохраняла неподвижность на столе. Существо за стеклом решило проложить себе путь. Не знаю, что помогло ему принять это решение, но он однозначно намеревался выбить стекло и отделить наши души от тел.
– Чертов урод, – с хрипом в голосе рыкнул Данте. – Док, либо вы торопитесь, либо мы станем ужином для этой твари!
Уайалд даже не взглянул на Данте, лишь чуть ускорился, продолжая колдовать.
– Данте, – протяжно позвала Лиз, немного приоткрывая глаза.
Тот подошел к ней и нагнулся. Хэмилтон заговорила очень тихо, так, что я не расслышала, да и не хотела прислушиваться. Боль растекалась по всему моему телу, слезы жгли глаза, но я не могла себе позволить плакать. Данте отошел, понуро опустив голову, Лиз с Джейком снова были в своем мире, тихо переговариваясь: Джейк напоминал какие-то значимые для них моменты, а Лиз отвечала на них короткими, чаще незаконченными предложениями. Отчет ее жизни перешел на минуты.