Текст книги "Кабинет (СИ)"
Автор книги: Чиффа из Кеттари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== 1. ==========
– Вас устраивают условия контракта, полковник?
Моран сидит в кресле, вчитываясь в бесконечные пункты, подпункты, мелкие шрифты и сноски, курит уже третью сигарету подряд и периодически тянется в карман, будто бы за очками, которых там нет.
– Странный вы человек, мистер Мориарти…
– Джеймс. Нам с вами предстоит тесное сотрудничество, так что зовите меня Джеймс. Или шеф. Или босс. Как вам удобнее.
Полковник не любит, когда его перебивают. Тушит сигарету, поднимаясь с кресла, упирается руками в столешницу, глядя на молодого человека перед ним.
Трудно поверить, что это болезненно-бледное, хрупкое недоразумение в пижонском костюмчике, ценой как бюджетный автомобиль, и есть сам Джеймс Мориарти. Криминальный консультант, как он предпочитает себя называть. Король преступного мира, как шепчутся в определенных кругах. Самая опасная сука Британии, как шепчутся еще тише в еще более определенных кругах.
Полковник знает, кто хочет его нанять.
Джеймс неторопливо поднимает глаза на практически нависшую над ним фигуру. Окидывает оценивающим взглядом и, судя по всему, остается удовлетворен. Говорят, с этим человеком тяжело работать, потому никто и не берет его на контрактную основу, несмотря на то, что по статистике он в своем деле лучший.
Джим любит статистику, расчеты и цифры. Цифры не лгут ему никогда.
А вот буквы лгут, потому полное досье на отставного полковника армии Её Величества, Себастьяна Морана, уроженца Белфаста, пришлось собирать чуть ли не по крупицам. Единственное, что смущало в идеальном для убийцы резюме – то, что психиатры называют пограничным расстройством личности, а точнее: проблемы с контролем гнева.
Мориарти внимательно смотрит в синие глаза бывшего охотника на тигров.
– Странный вы человек, Джеймс, – произносит Моран, явно довольный произведенным эффектом. Он видит свое досье на столе и знает, что там написано. Помимо всего прочего там наверняка написано, что «неофициальные источники заявляют»: последнего заказчика, пренебрежительно вякнувшего что-то по поводу личностных качеств полковника, киллер зарезал. А этот маленький пижон ни страха, ни беспокойства не выказывает. Нет и давящего на окружающих чувства собственного превосходства. – Нанимаете киллера, а договор составляете такой, будто юриста в АйБиэМ…
Вы же не думаете, что я все это буду запоминать? Или, еще чего – выполнять?
– Я не киллера нанимаю, Себастьян, – ирландец вздрагивает от того, как звучит его имя, срываясь с этих губ. Трясет головой, отгоняя наваждение. – Я нанимаю телохранителя. С некоторыми дополнительными обязанностями. Совершенно случайно включающими в себя устранение преград к моему личному спокойствию и благосостоянию. Контракт можете не читать, полковник. Все сводится к одному – вы делаете все, что я вам скажу. Устраивает?
– Ненормированный рабочий день? – кивок. – Ладно. Посмотрим.
– Подпишите. – Джеймс подталкивает к снайперу контракт и ручку.
– Зачем?
– Там написано, что испытательный срок у вас три месяца. В течение этого времени вы не можете уйти по собственному желанию. Это единственное условие, помимо уже озвученного, которое я вам ставлю. Устраивает?
– Я могу вас убить, Джеймс. – Моран ухмыляется, ставя размашистую подпись.
– Можешь, – Мориарти подхватывает со стола бумаги, аккуратно убирая в ящик. – Но не станешь. Об этом я позабочусь.
«Мелкая лондонская ехидна. Был бы бабой – назвал бы стервой» – примерно такие мысли крутятся в голове у полковника, когда он покидает шикарные апартаменты короля преступного мира.
Мориарти довольно улыбается, что-то напевая под нос, весьма довольный удачным приобретением.
========== 2. ==========
«Ко мне. Быстро. ДМ»
– Ты охренел, Джеймс? – Моран быстро перестал утруждать себя уважительным обращением к боссу. Примерно на третий день, поняв, что иначе от отвратительных, проскальзывающих в речи шефа «Себби» не избавиться. На «Себби» он отвечает «Джимми», заставляя Мориарти биться в припадке, вызванном ущемленным чувством прекрасного.
На людях снайпер предпочитает молчать, пугая до обморока впечатлительных жен деловых партнеров своим тяжелым пронзительным взглядом. А иногда и деловых партнеров, наслышанных или, не приведи бог, нанимавших лучшего, но сильно неуравновешенного, снайпера в Европе. Но в пределах квартиры ведет себя свободно, даже слишком, на вкус Мориарти.
– Не забывайся… – Джим подталкивает к наемнику распечатку с фотографиями.
– До утра он не мог пожить? – время три по полуночи, а путь с Ватерлоо (другой берег Темзы, между прочим) до Риджентс неблизкий. Вышедшая из строя машина и таксист араб, смутно напомнивший полковнику тех, в кого он целился в Афганистане, настроение ему явно не улучшили.
– Не мог. Через два часа родственники должны озаботиться услугами погребального агентства.
– Заплатишь как за сверхурочные. Или, блядь, в следующий раз машину за мной присылай.
– Вертолет, – хмыкает криминальный гений. – Всенепременно.
– Иди ты, – кладет листки обратно на стол.
– С докладом ко мне. Не домой, полковник. Сюда. Ко мне. С докладом. Я жду.
Киллер возвращается ровно через два часа, как всегда с сигаретой в зубах и довольной ухмылкой.
– Что, много крови было? – за два месяца совместной работы Джеймс прекрасно научился распознавать оттенки поведения полковника.
Тот плюхается в кресло, протягивая руку за пепельницей.
– Тебе же не обязательно было, чтоб именно близкие родственники озаботились похоронами? Дальняя родня тоже сойдет? – выпускает в потолок упругую струю дыма.
– Ты всех убил? – Мориарти не удивлен, но делает пометку для себя – этот вопрос нужно урегулировать. Или давать предельно четкие распоряжения, или… Ладно.
Моран кивает, довольно скалясь.
– Всех. Это все таксист, Джеймс.
Джим предпочитает не вдаваться в подробности. Эти причинно-следственные связи чересчур ненормальны даже для него.
– Я взял на работу сумасшедшего.
Сейчас киллер неопасен. Отправив на тот свет семью из четырех человек, он обеспечил себе душевное спокойствие минимум на сутки. Можно называть его психопатом и вообще творить что хочешь – сейчас снайпер простит боссу что угодно.
– Ты читал мое досье.
– Это увлекательное чтение, – кивает, чуть улыбаясь. – Налей выпить, полковник.
Себастьян тушит очередную сигарету, направляясь к бару. Джеймс заставляет его покупать дорогущие сигареты – даже сам покупает иногда, запихивая в карман куртки подчиненного, лишь бы не заходиться астматичным кашлем от той дешевой дряни, что Моран курит обычно.
– Сколько тебе лет?
Киллер смеется.
– Что, это настолько секретная информация, что ты не смог ее раздобыть?
– Видимо да… – Джим ухмыляется. – От двадцати семи до тридцати пяти говорят.
– Тридцать два мне… – отхлебывает из стакана. – Тоже мне секрет. Почему ты постоянно торчишь в кабинете?
Джим задумывается.
– Самое удобное место в доме. К тому же ты сказал, что самое безопасное.
– Боишься, что тебя убьют? – обнажает клыки в хищной улыбке.
– Эй, моя очередь…
– Это риторический вопрос, Джеймс. Конечно боишься, – отставляет стакан, встает, перегибаясь через стол, заглядывая в темно-кофейные глаза шефа. – Иначе бы ты меня не нанял.
Слишком близко. Мориарти, не ожидавший такого напора, судорожно вжимается в спинку кресла, непроизвольно облизывая мгновенно пересохшие губы. Нервно сглатывает, заметив, как хищник наблюдает за этим нервным, не несущим изначально никакой сексуальной подоплеки, жестом.
– Не бойся, – Моран недоволен. – Не убьют.
Щелчок зажигалки, еще одна сигарета. Шальная пуля или рак легких? Что первым доконает охотника на тигров?
Джим не загадывает, закрывая лицо обычной маской безразличия, только что позорно свалившейся с невозмутимой статуи, на пьедестале которой выбито «Джеймс Мориарти, самая равнодушная сволочь из всех, что вы когда-либо видели».
========== 3. ==========
– Ты! Ты вернул меня с полдороги домой? После трехдневной командировки? Потому что тебе, блядь, страшно? Ты охренел? Ебал я в рот такие расклады, Джеймс. Найми себе няньку, пускай она с тобой ночами сидит, понял? – Моран не кричит, он рычит, раскатисто, зло, вызывая какой-то первобытный ужас в душе.
Джим знает, что так делать не стоило. Тем более, никаких реальных причин для беспокойства, а тем более, для лишения полковника вполне, стоит признать, заслуженного отдыха, нет. Иначе бы наемник так не бесновался.
Но и поделать с собой Джим тоже ничего не может – приступы паранойи, от них никуда не денешься.
Король преступного мира совсем не похож сейчас на царственную особу, скорее на перепуганного мальчишку. Он и так выглядит сильно младше своих лет, а сейчас, сидя в большом кресле, укутавшийся в одеяло, испуганно смотрящий на собственного телохранителя… Тут уж даже безжалостный убийца находит в себе силы и остатки человечности, чтобы заткнуться.
– Чего ты от меня хочешь?
Джим понимает: что-то нужно сказать, о чем-то попросить, как-то оправдать этот нелепый вызов. Но в голову не приходит ничего, кроме:
– Сделай мне кофе… – Мориарти вздрагивает, взглянув в резко сузившиеся зрачки снайпера. – П…пожалуйста?
– Нет. – Моран пренебрежительно морщится, глядя на шефа. Джеймс от этого взгляда сжимается в совершенно несчастный комок. – Я. Не буду. Варить. Тебе. Кофе. Ты понял?
Джим кивает.
– Ты не понимаешь… – шепотом.
– Все я понимаю.
«Правда понимает, – думает Джеймс. – Он же тоже параноик. Не знаю, как он переносит эти приступы?»
Представить хладнокровного убийцу забившимся в кресло не под силу даже живому воображению Джеймса Мориарти.
Моран легко подхватывает своего хрупкого работодателя, небрежно перекидывая через плечо.
– Что ты творишь, сволочь…
– Заткнись. Я тебе не домохозяйка, не нянька, не мальчик на побегушках. – Пройдя по квартире, опрокидывает шефа на кровать.
Джим широко распахивает глаза, почти в ужасе глядя на киллера.
– Чего уставился? Кофе ему, ага. Ты чего?
Мориарти мотает головой, быстро забираясь под одеяло.
– Идиот… – снайпер срывается на бешеный хохот. – Придурок, ты что? Спи давай. Извращенец озабоченный… Я здесь посижу. – Валится на диван у стены. – А с утра ты сваришь мне кофе. Черный. Без сахара. Крепкий. Ты понял, шеф?
Джим молча кивает, укладывая голову на подушку и закрывая глаза.
========== 4. ==========
– Три месяца прошло. – Мориарти принимает из рук снайпера небольшую коробку и замолкает.
– И что? – кабинет прочно пропах дымом. Полковник получает какое-то сакральное удовольствие, закуривая именно в этой комнате.
Ритуал.
Зайти, как всегда без стука, развалиться в кресле, напротив большого письменного стола. Посмотреть на Джеймса и, если тот ничего не говорит – хмыкнуть, придвигая ближе стоящую у края стола пепельницу. Если криминальный консультант заговаривает о чем-либо, Моран сначала закуривает, недовольно щелкая фирменной Zippo, и только потом тянется к пепельнице. Зажигалка почему-то никогда не загорается с первого раза. У полковника три зажигалки – Джеймс приметил, но ни одна не загорается с первого раза.
– Проблем не было?
– Какие еще проблемы? – киллер огрызается.
Джим открывает коробку, вытаскивая на стол небольшую хрустальную шкатулку.
– Что это? – полковнику становится любопытно – он никогда не спрашивает, что именно он забирает с места убийства, но сейчас-то другое дело. Работа выполнена.
Криминальный гений снимает крышку с шкатулки и показывает полковнику авторучку.
– Охуеть, – вздыхает снайпер. – Нет, мне-то пофигу, но я три дня пахал ради ручки, утыканной стекляшками?
Джеймс недовольно поджимает губы.
– Здесь бриллиантов почти на пятьдесят карат, полковник. Восемнадцатикаратное золото, покрытие из платины, ручная работа… – Мориарти облизывает губы. – Это произведение искусства, Себастьян.
– Что ты там говорил про три месяца? – бывший военный отмахивается от не интересующей его темы.
– Ты безнадежен…
– Язык за зубами держи, шеф, – ухмыляется.
– Я говорил, – Джим улыбается глядя на вальяжно расположившегося в кресле наемника, – что твой испытательный срок окончен…
– Можешь начинать платить мне больше, – Снайпер смеется, скаля зубы.
– Ну нет, полковник! – Джеймс искренне возмущен. – Куда больше-то?
– Ладно, ладно, не кипятись, Джеймс, – неторопливо тушит сигарету. – Могу и за такие деньги остаться, я непривередливый, мне много не надо.
Моран, впрочем, знает, что получает он ровно столько же, сколько вся остальная «служба безопасности мистера Мориарти» вместе взятая.
– Отлично, – кофейные глаза смотрят изучающе. – Но мне нужно, чтоб ты переехал сюда. Ты слишком далеко живешь, это неудобно, как ты заметил.
– Можно, – снайпер пожимает плечами. – Хотя так я могу спать почти час в такси. Пока еду до тебя.
– Не обсуждается. Ты нужен мне круглосуточно.
– Окей, – кивает. – Тогда я за вещами?
– Да. Есть пожелания на счет комнаты?
– Есть конечно. Желательно, чтоб там была кровать.
Джим поднимает глаза, отрываясь от разглядывая божественной Montegrappa. Что и говорить – совершенно невообразимая красота.
– Это ты сейчас серьезно? Всё?
Наемник снова скалит зубы в хищной улыбке.
– Абсолютно. Шкаф для оружия может идти бонусом.
========== 5. ==========
– Меня… из-за тебя… чуть не убили…
Мориарти не знает куда деться. Сейчас не поможет ни крик, ни увещевания, ничего. На самом деле в его арсенале нет ничего, способного утихомирить разъяренного зверя.
Залетает в кабинет, покачиваясь, с трудом удерживая равновесие, мгновенно меняет направление движения и ныряет за свой стол.
Это выглядело бы, наверное смешно. Как в американском мультике про кота и мышь. Только кошак точно откусит голову добыче, не станет разглагольствовать и медлить.
– Прекрати! – вопит. – Моран, успокойся!
Полковник себя бегом не утруждает – заходит в комнату медленно, зло щуря глаза.
– Тебя кто просил лезть, сука?
– Это твоя работа в конце концов! – голос срывается на фальцет.
– Не тогда, когда ты, блядь, специально лезешь под пули, блядь!
– Вообще-то и тогда – тоже. Я тебе именно за это плачу!
– Идиот… – полковник отступает, признавая поражение.
– То-то же.
Злость не уходит, снайпер по-прежнему взбешен. Мориарти приходит в голову, что это глупо и плохо – бояться своего телохранителя. Одно неверное слово и тот взорвется, как бочка с порохом, уничтожив собственной яростью своего мелкого вздорного работодателя. Во всяком случае так чудится Джиму.
– Сука… тебя могли убить. – Синие глаза – как пламя свечи, жаркие, опасные, злые.
Джеймс нервно сглатывает, на самом деле чувствуя себя слегка виноватым.
Все бы ничего, да и Моран бы так не бесился наверное, но у них был план. Четкий, выверенный до секунды, учитывавший все возможные проблемы, план. Все, кроме самой главной – Джим Мориарти считает планы скучными. Поэтому он им не особо следует. Поэтому полковник в бешенстве, а не потому, что у него выстрелом насквозь прошито предплечье. Этого, он, кажется, даже не замечает.
– Еще хоть раз… – наемник обходит стол, приближаясь криминальному гению. – Еще один долбанный раз, ты высунешь свой лондонский пидорский носик за пределы моего плана и я тебя выебу, сверну шею и сброшу в Темзу, ты понял?
Джим и хочет заявить что-нибудь язвительное по поводу плана его, Джеймса, убийства, выдвигаемого снайпером, но не решается, боясь сделать еще хуже.
Джим кивает.
– Молодец, – низкий утробный рык.
Они стоят у стены – бывший военный нависает над своим хозяином, почти прижимая своим телом к ровной поверхности.
Мориарти даже на смертном одре не признался бы в двух вещах: он до дрожи в коленях боится этого хищника, и данное положение его однозначно возбуждает.
Нервно сглатывает, поднимая глаза, сталкиваясь с металлическим синим отблеском глаз полковника.
Тот смотрит изучающе и даже уже не агрессивно. Наблюдает. Ловит реакции.
Джим бы не сел играть с ним в покер.
========== 6. ==========
Мориарти редко принимает посетителей «на дому».
И, ясное дело, никто не смеет орать на него в его собственном кабинете.
Эта встреча и так была обречена закончиться летальным исходом – Джеймс из-за этого человека не спал два дня.
В наступившей после продолжительной визгливой тирады тишине отчетливо слышны не только три щелчка зажигалки, но даже шипение загорающейся бумаги и начинающего тлеть табака.
У Джеймса до предела расширенны зрачки, а скулы чуть покраснели. Пальцы небрежно, отстраненно, крутят инкрустированную бриллиантами ручку – радужные блики разлетаются по гладко отполированной поверхности стола и Мориарти постоянно переключается взглядом на них. Он медленно втягивает в легкие воздух. И вообще Джиму очень лень и достаточно сложно сосредоточиться на французе, истошно и зло орущем на родном языке. Тонкие ноздри криминального гения подрагивают, ресницы трепещут.
Моран, сидящий в кресле у стены заворожено наблюдает за шефом, постукивая пальцами по планшетнику на коленях – он искал значение слова «альбигоец» – именно так Мориарти назвал клиента: «чертов альбигоец».
Это было до того как криминальный гений втянул точеным носиком две дорожки кокаина.
Сейчас действие наркотика уже заканчивается – зрачки понемногу сужаются и на Мориарти нахлынывает тоска. Ему скучно. Он умоляюще смотрит на своего телохранителя.
Моран, понимает его без слов – наемнику давно уже хочется заткнуть французишку. К профессиональному кодексу примешивается еще и не так давно проснувшееся собственническое чувство – где-то в глубине своей полубезумной головы полковник считает Мориарти своей собственностью, а значит орать на него может только он сам.
Приятно видеть, как губы криминального гения изгибаются в улыбке, когда он смотрит на своего киллера.
У полковника сильные руки, а в квартире Джеймса абсолютная звукоизоляция. «Альбигоец», падая на колени, что-то вопит уже с совершенно другой интонацией: в арсенале снайпера нет знания галльского, а Джиму просто хочется заткнуть уши руками, но вместо этого он одними губами шепчет:
– Подожди…
Снайпер замирает, наклонив кудрявую рыжеватую французскую голову вперед, легко удерживая некрупного европейца на месте, на коленях.
Джим быстро набирает сообщение в телефоне, щелкает на отправку. Заниматься уборкой трупов из квартиры – не снайперская забота. Посмотрев еще пару секунд на экран, Мориарти поднимает голову и легко кивает. Француз громко вопит.
Пуля дробит основание шеи, кость черепа и застревает внутри, как и хотелось киллеру. Заливать элитный наборный паркет кровью ему не хочется – шеф будет долго причитать над каждой дощечкой.
Себастьян аккуратно опускает тело на пол, внимательно следя, чтоб то небольшое количество крови, без которого никак не обойтись, впиталось в одежду строптивого клиента. Выпрямившись, смотрит на криминального гения, который все еще кривит красивые губы в блаженной улыбке.
– Тишина… – шепчет. – Как же это прекрасно.
Закрывает глаза, чуть откидывая голову на спинку кресла. Под тонкой кожей закрытых век лениво двигаются глазные яблоки, ресницы нервно подрагивают, видно как на хрупкой шее бьется голубоватая жилка.
Недолгая депрессия, настигающая Джима после десятка минут эйфории, делает его беззащитным и по-детски милым. Моран не любит детей, но Джеймсу он позволяет садиться рядом, откидывать черноволосую голову на сильное плечо и тихо вздрагивать, прикрыв глаза. Обычно это длится минут тридцать – полковник обнимает криминального консультанта одной рукой, во вторую берет книгу, лежащую неподалеку, что-то читает. Иногда Джеймс просит читать ему вслух.
Все это привносит в жизнь до странного домашний уют. Нечасто – раз в две или три недели, Мориарти неплохо умеет держать себя в руках. Чаще и не нужно.
Иногда Джим, дождавшись пока настроение придет в норму, просто встает и идет обратно – за рабочий стол. Или уходит одеваться, собираясь на очередную встречу.
А иногда, как сегодня, задремывает, тихо посапывая, прильнув к своему телохранителю.
Тогда Моран откладывает книгу, аккуратно поднимая хрупкое тонкое тело на руки, несет через квартиру в спальню, по пути шепотом отдав пару указаний подъехавшей паре «уборщиков».
Джеймс растягивается на кровати, что-то недовольно бормоча, пока снайпер пытается стянуть с него хотя бы пиджак, обхватывает обеими руками подушку и засыпает почти мгновенно и, будто под снотворным, крепко.
Пару минут киллер смотрит на своего мелкого работодателя, потом, тяжело вздохнув, начинает раздевать – аккуратно, стараясь не касаться тонкой бледной кожи. Накрывает одеялом, борясь с шальным желанием закрыть эту смазливую мордашку подушкой и подержать так несколько минут.
Уходит – проследить, как справляются ребята в кабинете.
========== 7. ==========
– Хватит, Моран, хватит! Я не могу больше, просто не могу! – у Джеймса приступ паники, смешанный с неизвестно откуда взявшейся клаустрофобией. Он мечется вокруг рабочего стола как загнанная в угол мышь. – Я не могу больше… Мне нужно куда-нибудь… хоть что-нибудь… Не здесь, только не здесь, пожалуйста, я все буду делать как ты скажешь, только пойдем куда-нибудь… Хоть в магазин. Хоть куда. Я не могу…
– Истеричка, – небрежно бросает наемник. – Если бы ты отпустил меня хоть на пару дней я бы давно уже приволок тебе и этого киллера самоучку и заказчика, и обе их семьи вместе с домашними любимцами, блядь.
– Ты никуда не пойдешь, Себастьян. Я им не верю. Никому.
– Тогда сиди дома. Пока твои дегенераты не притащат этого любителя.
– Не такого уж и любителя, – ехидничает Джеймс. – Меня он чуть не убил.
Снайпер поднимает тяжелый взгляд синих глаз и Мориарти замолкает, не решаясь продолжить.
– Потому что ты идиот. Потому что выперся на встречу без меня.
Джим ежится, вспоминая последствия. Вообще наемник за все время совместной работы ни разу не ударил своего босса. Но в этот раз Джеймс понял, что был как никогда близко к последней черте.
– Мне скучно. Достань мне кокаинчику… – мечтательно закатывает глаза, зная, что ответ будет отрицательным. – Ну или давай выпьем, поговорим…
Кажется, Моран всерьез обдумывает перспективу накачать шефа наркотой до отключки. Но все же поднимается, делая несколько шагов по направлению к бару.
Два стакана виски – полковнику наплевать на мнение Джеймса: он не собирается заморачиваться с коньяком и лимоном.
Первая пара стаканов проходит в тишине – Моран периодически тянется к недочитанной книге, но покорно отводит руку, сталкиваясь со взглядом Джима.
– Трахни меня, – с деланным равнодушием.
– Нет, – пустой стакан с противным позвякиванием опускается на тумбочку, рядом с книжкой. – Не сегодня.
Джим зло щурит глаза. Секс – сложная тема, когда оба партнера делают вид, что им наплевать на него.
– Чего ты хочешь?
– Отпусти поймать ублюдка. Вернусь – будет тебе все, что захочешь.
Когда Моран говорит «всё» это означает именно «всё».
Но Мориарти качает головой, жестом подзывая наемника к себе.
Джим пропустил момент, когда отставной военный обзавелся привычкой вот так вот подходя, усаживаться на пол у кресла.
Никогда не смотрит – совершенно спокойно садится, опираясь спиной о ноги шефа, укладывает руки на свои колени и настороженно замирает, дожидаясь, пока тонкая ладошка ляжет на затылок, поглаживая.
– Я тебя не отпущу, полковник. Я не хочу оставаться один.
Моран недовольно хмурится, про себя подсчитывая какая доза валиума нужна будет, чтобы усыпить нервное создание на ночь и еще примерно на полдня.
Скормить шефу чертов препарат не так уж сложно. Не смешивать с алкоголем? Нет, такие мелочи полковника не интересуют.
– Что-то я так спать хочу… – Джим устало переводит взгляд на часы, стрелки которых замерли на начале двенадцатого. – Ляжешь со мной?
Себастьян предсказуемо морщится, на что Мориарти лишь пожимает плечами.
– Как хочешь.
Моран ждет до полуночи, чтобы шеф уж точно уснул. Шарит в ящиках стола. В столе мистера Мориарти можно найти все что угодно – от сверхсекретных схем очередного супероружия, до маленького плюшевого тигра. Тигра полковник удивленно рассматривает минут пять, недоуменно усмехаясь. Впрочем ищет он наручники, которые находит в третьем по счету ящике.
В своей комнате долго ищет единственный завалявшийся в глубинах шкафа шелковый галстук – использовать для подобных целей дизайнерские удавки Мориарти он не рискует. Киллер совершенно четко представляет себе рамки собственного безумия и точно знает, что ссориться с Джимом по поводу шмоток дело абсолютно проигрышное.
Сентиментальность – не то чувство, которое часто навещало бы полковника, но не засмотреться в очередной раз на спящего Джима просто нереально.
Морану приходит в голову, что сейчас, спящий, молчащий, безобидный и тихий Джим ему нравится. Очень.
Сухие губы прикасаются к шее, сильные руки ложатся на бедра, прижимая и без того несопротивляющееся тело к кровати. Утром Джим спросит откуда у него на шее пара расцветистых засосов… хотя это не первое, что он спросит, свершено точно не первое. Шеи уже мало – острые клыки хищника слегка сжимают тонкую кожу губ, в голове набатом бьется фраза Джеймса: «трахни меня». Из груди вырывается хриплый стон, в джинсах становится нестерпимо тесно. Хрупкое тело – теплое, податливое, абсолютно несопротивляющееся. Не вопящее дурным голосом. Не выплевывающее уничижительных и иногда действительно обидных и оскорбительных фразочек. Это именно то, что нужно, то, чего хочется. Медленно раздеть донага, долго и с упоением скользить губами по тонкой, болезненно бледной коже, стараясь не оставлять видимых следов – полковник и так недоволен собой из-за засосов на шее. Вылизывать, прикусывать, скользить пальцами. Джеймс, кажется слегка реагирует, но кто на самом деле знает, что там ему чудится. Не стоны – тихое сонное урчание. Хрупкие плечи, тонкие, как у куклы руки, запястья, которые можно сломать двумя пальцами. Ноги под стать – совершенно игрушечное создание этот криминальный гений. Но отыметь его хочется совершенно всерьез.
Подхватить под поясницу, притягивая к себе. Нашарить в прикроватной тумбочке смазку – она всегда там, можно не сомневаться. Осторожно протолкнуть два пальца внутрь сжимающегося входа, немного подготовить. Болевые ощущения у хрупкого брюнета сейчас конечно притуплены, но не держать же его на валиуме вечно – нужно быть понежнее. Но и времени на особые нежности нет, и желания – кроме как погрузить уже пульсирующий от возбуждения член в мягкое горячее тело – желания тоже нет.
Проталкивается внутрь осторожно, вслушиваясь в ровное, местами сбивающееся дыхание. Следить за реакциями. Впрочем, как всегда. Болезненный стон и заметавшиеся под закрытыми веками глазные яблоки? Приостановиться, прижаться губами к груди, ласкающе провести пальцами вдоль тела, успокоить. Еще толчок, еще глубже. Почти улечься, придавив брюнета к постели. Руки под спину и под шею – чуть приподнять, прижимая к себе, двигаться мягко, спокойно, постепенно увеличивая темп. Никакой ярости и жестокости, сейчас это не нужно. Джеймс чуть морщится, нервно вздрагивает всем телом, приоткрывает губы и Моран тут же легко прикусывает нежную кожу, с глухим тихим хрипом толкаясь еще сильнее и глубже; замирает, глуша довольный рык в шею Джеймса, изливаясь в его тело.
– Ох, малыш… – тихий стон неожиданно для самого киллера срывается с губ.
Осторожно уложить хрупкую фигурку на кровать, поцеловать, проводя еще раз пальцами вдоль тела. Судорожно выдохнуть. Замереть, уткнувшись лбом в плечо.
Вины или смущения полковник не испытывает, стирая собственной футболкой – больше ничего не нашел – сперму с бедер и кровати криминального консультанта.
Куда больше вины он чувствует оборачивая тонкое запястье шелком галстука, цепляя поверх стальной браслет наручника и пристегивая Джима к кровати. Рядом кладет мобильник – в пределах досягаемости – все равно никому кроме своего телохранителя Джим в таком положении звонить не станет.
– К утру вернусь, Джеймс, – шепчет на ухо. – Эти твои тупые ищейки его месяц будут искать, а я вернусь к утру. И сможешь дальше вытворять глупости.
========== 8. ==========
Джеймс Мориарти явно не отличается покладистым характером и всепрощение нельзя назвать его сильной чертой.
С другой стороны полковник, не видя в своей выходке ничего зазорного, профессионально игнорирует нападки шефа, искренне не понимая, чего тот хочет.
Вторая неделя проходит в напряженном молчании, перемежаемом сухими приказами и язвительно оскорбительными замечаниями. После очередного, сравнимого только с бокалом цианида, словесного экзерсиса, Моран совершенно убедился в том, что поступил он правильно, и что держать Джима на валиуме постоянно было неплохой идеей. Останавливали побочные эффекты – слишком уж их много у этого препарата.
Киллер, вернувшись с задания и отчитавшись, задумчиво смотрит на своего работодателя и, все-таки, наверное, можно так выразиться – любовника. Джим уткнулся носом в бумаги – вид у него при этом обиженный и детский. «Опять нюхал» – думает полковник, накрывая ладонью документы, перегибаясь через стол – и Джеймс вновь вжимается в спинку кресла, совсем как при той, первой встрече. Только смотрит сейчас с обидой и вызовом.
Они редко говорят. Вообще, не важно о чем – почти весь день в большой квартире протекает в тишине – Себастьян от природы немногословен, а Джеймс рядом с ним затихает, предпочитая общаться полувзглядами, полуфразами, полужестами. Единственное, что никогда не иссякает, так это поток колкостей, оскорблений и язвительности, но назвать это разговором вряд ли возможно.
Очень удобно – не говорить. Иногда читать вслух какие-то отрывки из книг – и никогда новости или газеты. Капитально разный музыкальный вкус тоже только способствует молчаливой атмосфере – любой из них может провести весь день в наушниках.
Поговорить можно вечером, за стаканом виски или бокалом коньяка. Неспешно, ни о чем.
Полковник сокрушенно качает головой, признавая, уже в который раз, свое поражение. Придется извиняться перед маленьким пижоном.
Слова в голову не идут. Моран вообще не ценит слова. А жизнь с Джеймсом Мориарти обесценила их совершенно.
Медленно обходит стол, не без труда разворачивая тяжелое кресло, вместе с Джимом, на девяносто градусов, Замирает, глядя в кофейные, а сейчас почти черные – значит испугался, мелкий забияка – глаза.
Мориарти не перестал бояться своего охранника, просто в последние недели он почти не
вспоминал об этом.
Жизнь на вулкане. Для обоих. Невозможно предугадать, что придет в следующий момент в гениальную голову Джеймса – полковник, например, не сомневается, что тому вполне может в любой момент прийти в голову пуля, выпущенная его же, Мориарти, руками. В том, что однажды он захочет выстрелить в своего снайпера, Моран уверен. Точно так же невозможно угадать, когда снесет крышу полковнику – Джим привык ходить по грани, выводя людей из себя, но не давая сорваться. Но с Себастьяном эта грань уж слишком тонка и эфемерна…
