Текст книги "Полицейский участок Централ сити (СИ)"
Автор книги: Чиффа из Кеттари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Когда скучающая Лиза, в очередной раз обыграв взбешенного Мика в бильярд, предлагает раздобыть свежий детальный план главного полицейского участка, Лен думает, что у сестренки от ничегонеделания съехала крыша. Все-таки, третий день без дела сидят; после последнего ограбления стоило посидеть тихо – тем более, что деньги были, – а не в полицейский участок соваться. Да и нечего там делать.
Мысли о подходящей причине для посещения долбанного форта полиции Централ сити приходят неожиданно, и озвучивать их напрягшейся в ожидании отказа Лизе совсем не обязательно.
– Нахрена тебе это нужно? – со всей доступной братской нежностью спрашивает Лен, прищуриваясь и краем глаза не забывая следить за Миком, которому бы вообще не следовало подавать коктейли, предназначенные для поджигания перед употреблением, но сегодня у Мика было особенно хреновое настроение, да и Лиза – идиотка – шесть раз обставила его в бильярд.
В общем, спорить с Миком сейчас не хотелось.
– Всегда пригодится, – Лиза изображает сегодня легкомысленную красотку, поэтому изящным движением убирает упавшие на лицо волосы, поглядывая на компанию сидящих в другом конце зала парней.
Лен неприязненно кривится, даже не пытаясь этого скрыть – хотя прекрасно знает, что Лиза просто дразнит его, – и передергивает плечами.
Мик с каким-то особенно печальным вздохом – странно его слышать от такого здоровяка, – опрокидывает очередной шот, и барменша быстро смешивает ему следующий, поджигая.
Лен думает, что они все – команда придурков.
Лен думает, что план участка – это то, что ему нужно.
Лен думает, что трахнуть Барри Аллена на его рабочем месте, в лаборатории – отличное развлечение для них двоих.
– Я подумаю, – сдержано цедит Леонард, хмурясь и надвигая капюшон на лоб.
Лиза передергивает плечами, показывая всем своим видом, что она сделала все что могла, чтобы расшевелить своего неприветливого братца и его неудачливого в бильярде напарника, и соскакивает со стола, забирая с барной стойки свой нежно-розовый коктейль в высоком бокале, украшенном одновременно и сахарной кромкой, и зонтиком, и треугольниками ананаса.
Какое-то слабоалкогольное безумие.
Лен перехватывает свободную руку сестры как раз когда она собирается уйти. Крепко, не опасаясь оставить синяков на тонком запястье.
– Без жертв, Лиза, – Снарт холодно заглядывает в лукавые глаза сестры. – Нам лишнее внимание ни к чему.
– Никогда не даешь мне веселиться, – наигранно причитает Лиза, ловко выворачивая запястье из крепкой хватки брата.
– Вот иди и поплачься, – ворчит Лен, еще раз бросая взгляд на группу придурков в конце зала.
Лизе-то ничего не будет, но светиться и правда не стоит.
Мик издает еще один вздох, выпивает коктейль, жестом останавливает барменшу, собирающуюся смешать новый, и грузно поднимается из-за стола, накидывая на плечи тяжелую кожаную куртку.
– Пойду проветрюсь, – сообщает он Лену, бросая взгляд на барную стойку, но Снарт едва заметно, предостерегающе качает головой, и Мик оставляет свой огнемет там, где он лежит – под барной стойкой, рядом с криопушкой Снарта и арсеналом маленькой барменши, состоящим из биты и обреза.
– Да, я знаю, – раздраженно ворчит Мик. – Без жертв, не светиться, не лезть, сидеть тихо и все такое. Я знаю, Ленни. Всё путём.
Лен чувствует себя раздраженным. Не этой дурацкой игривостью Лизы – сестренка сама справится с мелочами вроде напыщенных мудаков, а уж когда нужно звать брата на помощь она знает прекрасно. Не Миком – он же, блять, всегда такой, ну что с него взять? Недоверчивый, раздражающий, со своими тараканами, но надежный как скала, если дело не касается огня.
В общем, нет, Мик был не при чем. Мик – хороший напарник.
Раздраженным Лен себя чувствует потому, что действительно думает, что пройти в полицейский участок, минуя толпу копов, камеры наблюдения и всяческие непредсказуемые неучитываемые факторы, чтобы трахнуть Барри на столе в его лаборатории – хорошая идея.
Отличная идея.
Лен утешает себя тем, что это еще и неплохая тренировка для него, но в целом… Барри Аллен просто сводит его с ума.
Вот этот вот мелкий щеночек со своими красивыми карими глазами, с мягкими губами, с податливым и чувственным телом, с румянцем, по любому поводу заливающим щеки, с…
Лен мог бы перечислять до бесконечности. Факт оставался фактом – Флэш занимал слишком много мыслей.
***
У Барри день не очень задался. Айрис уехала в командировку, Джо из-за этого волновался и, хотя и удерживал себя от того, чтобы звонить ей каждый час, ревностно мониторил её посты в инстаграме, благо Айрис достаточно часто выкладывала очередную фотографию.
Вообще-то, Барри сказал ей, что так Джо будет спокойнее, и она прислушалась к совету.
Лен не появлялся последнюю неделю, и поэтому никаких сомнений насчет того, кто организовал громкое, но совершенно лишенное зацепок ограбление на прошлой неделе, у Барри не оставалось. Теперь Снарт, по всей видимости, отсиживался в своем баре.
Это было самую малость обидно, несмотря на то, что Барри не совсем был уверен в том, что их отношения как-то выходят за рамки просто отличного секса.
В общем, Барри скучал и немножко волновался. И злился.
Злиться формально было не на что, но это Аллена совсем не останавливало. Хотя, возможно, злиться было на что. Очень нехорошо вот так вот брать и на неделю лишать Барри всего того, к чему он так быстро привык – к хорошему ведь быстро привыкаешь? А к идеальному вообще привыкаешь мгновенно и не можешь перестать об этом думать.
Просыпаться утром, уткнувшись лицом Лену в грудь – идеально. Чувствовать как он, снова проснувшийся раньше, едва ощутимо водит пальцами по спине – лениво и сонно, – не пытаясь разбудить, просто размышляя о чем-то своем – возможно об очередном ограблении, – идеально. Сонно забираться на него сверху, чтобы наклониться и целовать – трижды идеально, потому что тогда Лен довольно улыбается, разглядывая Барри.
И мысли об этом одолевают Барри каждое гребанное утро последние семь дней, когда он просыпается один и подолгу рассматривает потолок в своей комнате.
Потом, конечно, опаздывает на очередное место преступления, чем снова выводит из себя капитана, и очередной рабочий день закручивается маленьким обыденным торнадо вокруг Флэша, который, по идее, должен все успевать.
Но пунктуальность и умение сдавать дела вовремя никогда не были сильной чертой Барри Аллена, поэтому нет ничего удивительного в том, что он снова задерживается после окончания рабочего дня в своей лаборатории.
Даже Джо уже ушел домой – звонить Айрис и волноваться за дочку, и в участке осталась только ночная смена и Бартоломью Аллен, случайно запоровший результаты сегодняшних исследований. И несмотря на то, что Барри здесь быть вообще не должно – а должен он быть дома перед телевизором или в лаборатории с Циско и Кейтлин, или с ними же в Джиттерс с чашкой чего-нибудь вкусного, или в постели с Леном Снартом – и как прикажете не думать об этом постоянно? – каждые пятнадцать минут кто-нибудь заходил и интересовался – а не сделал ли Барри – ну чисто случайно – еще и то, что обещал сделать завтра.
Все те завтрашние исследования, которых целый список. И если начать что-то из этого делать, то домой вообще можно не уходить.
И – нет, Барри не до этого. Барри просто мечтает побыстрее закончить и оказаться дома.
И именно так он и говорит очередному посетителю, распахнувшему дверь его лаборатории, даже не поднимая головы от расчетов и продолжая озадаченно грызть кончик карандаша. Дурная, дурная привычка.
Второй хлопок двери означает, что дверь закрылась. А щелчок – что закрылась она на замок изнутри.
Барри поднимает голову, чтобы столкнуться взглядом с невозмутимо-спокойным Леонардом.
Криопушку он держит на плечах, закинув на неё обе ладони и заинтересованно рассматривает Барри сквозь стекла защитных очков.
Барри подозрительно косится в сторону двери, ожидая чего-то из ряда вон выходящего, но ничего не происходит. Никаких сирен, сигнализации или воплей. Все идет своим чередом.
И никто, кажется, даже не подозревает, что Лен Снарт, он же Капитан Холод – один из самых разыскиваемых воров в округе, стоит посреди лаборатории в полицейском участке Централ сити.
О, Барри впечатлен. И готов признать, что его это заводит.
Лен чувствует глубокое удовлетворение, когда видит, как Барри облизывает вмиг пересохшие губы. Коротко скользит розовым языком по губам, глядя на Лена – и Снарт не может не вспомнить, что Барри точно так же делает, прежде чем взять в рот его член. Быстро скользит языком по губам, затем облизывает тщательнее и только после этого берет головку в рот, слегка прикрывая глаза каждый раз, словно получает в награду какое-то редкое лакомство.
Лен аккуратно кладет криопушку на один из столов, внимательно следя за тем, чтобы не снести кучу склянок и бумаг, рядом пристраивает защитные очки и делает еще пару шагов вперед, пока Аллен наконец-то просыпается:
– Послушай, я ведь еще не закончил, – беспомощно кивает на свою работу, на разложенные на столе бумаги с какими-то диаграммами, отчетами и фотографиями. – И я не видел тебя целую неделю…
– И я соскучился, – обескураживает его Леонард совершенно искренним признанием, снимая и откладывая в сторону парку.
Барри, кажется, верит. Во всяком случае, он изумленно распахивает глаза, а нижняя губа забавно вздрагивает, будто он собирается приоткрыть рот, но передумывает.
А что? Лен правда скучал. Дрочил каждый вечер, представляя, что трахает маленькую, крепкую задницу Флэша, и что тот стонет, цепляясь пальцами за плечи Леонарда, а потом начинает слабо дрожать всем телом, как бывает всегда, когда он готов вот-вот кончить…
– Я… Я тоже, – Барри неловко пожимает плечами, словно не зная, что сказать, и безропотно подпускает Лена к себе.
Леонард определенно плохо на него влияет. Вот сейчас руки сами тянутся к мощному, горячему мужскому телу, вместо того, чтобы покачать указательным пальцем у Лена перед носом и сказать, что ему придется подождать… кхм… своей очереди. Сначала работа, потом – Лен Снарт.
Хрена с два, – отчетливо читается во взгляде Капитана Холода. Лен всегда хочет быть первым.
Но если для этого нужно проявить толику внимания и понимания, Лен готов.
Поэтому, одной рукой притиснув Барри к себе, второй он складывает раскиданные по столу бумаги в аккуратную стопку. Пацан что-то ворчит, возится под рукой, но на самом деле не слишком-то возражает, потому что его руки – узкие, теплые ладони с длинными, чуткими пальцами, вовсю елозят у Лена под майкой.
Стопку Лен откладывает подальше, на какую-то полку, и, убедившись, что все листки собраны, усаживает Барри на стол, бесцеремонно вклиниваясь между его бедер, и с готовностью подается вперед, когда спидстер, плюнув на все свое возмущение и все приличия, притягивает его к себе для жадного, влажного поцелуя.
Когда Лен отстраняется на полдюйма, в голове у Барри шумит, словно он снова глотнул той жутко-алкогольной настойки Кейтлин.
Только лучше.
– Значит, скучал? – хрипло уточняет Лен, отвлекая Барри от ненужных сейчас мыслей – например о том, что они в полицейском участке, в лаборатории, за рабочим столом Барри и совершенно точно собираются потрахаться, – пока стягивает с него пиджак и футболку. – Думал обо мне?
Судя по румянцу, залившему гладкие щеки спидстера – думал. Много и часто.
– Трахал себя пальцами? – шепчет Лен на ухо, собственнически ощупывая задницу, все еще затянутую в порнографически-обтягивающую джинсу.
Барри дорого бы дал, чтобы узнать, как Лен догадался.
Лен вжимается пахом между ног Барри, недвусмысленно толкаясь бедрами вперед и заставляя Аллена сдавленно постанывать.
– Правда, kiddo? – жарко дышит в ухо, между фразами прихватывая губами розовую кромку ушной раковины. – И сколько пальцев ты в себя затолкнул, пока ждал меня?
Барри мотает головой, не собираясь признаваться Лену в том, что только сегодняшним утром засунул в себя три пальца и дважды довел себя до оргазма.
– Давай угадаю, – Леонард совершенно не обращает внимания на мученическое мычание Барри, переходящее в приправленный тяжелыми вздохами стон, когда Снарт наклоняется, чтобы аккуратно прикусить кожу на ключицах.
Барри обнимает его за затылок и, удерживаясь за литое плечо, отклоняется назад, подставляясь долгожданным ласкам.
– Два? – безжалостно мурлычет Лен, расстегивая ремень Барри и засовывая руку под хлопковую ткань трусов, чтобы сжать округлую, упругую ягодицу ладонью. – Нет, не думаю…
– Прекрати, – бормочет Барри, внезапно задерживая дыхание и замирая в руках Лена, сильно вцепившись пальцами в его плечо – в дверь традиционно – каждые пятнадцать минут же! – стучат.
Леонарда в отличие от Барри это ни капли не смущает – он еще раз прижимается губами к шее, прикусывая, оставляя отчетливый, наливающийся краснотой след, и только после этого смотрит на Барри:
– Ответь. А то твои дружки подумают что с тобой что-то случилось.
– Ага… – беззвучно соглашается Барри, невольно любуясь спокойствием Лена – и немного завидуя. – Ребят, ну серьезно! Я занят и чертовски хочу попасть домой до полуночи! Можно меня не дергать каждые десять минут, пожалуйста!
Последнее “пожалуйста” Барри тянет как-то даже жалобно, словно пытаясь сгладить излишнюю резкость.
“Да можно, можно”, – доносится из-за двери чье-то ворчание, и через секунду всё затихает, а Снарт коротко целует Барри в уголок губ, словно похвалив, прежде чем стащить его со стола и развернуть к себе спиной, прижимая обнаженные бедра к своему паху и наклоняясь над голой спиной, проводя ладонью по боку, по вздымающейся груди и останавливая руку только у основания шеи, направляя Барри, чтобы тот немного развернулся.
– Три, – выдыхает Лен в приоткрытые розовые губы, обнимая Барри поперек груди. – М? Угадал, kiddo?
– Угадал, – по слогам произносит Барри, неотрывно глядя на губы Снарта, и тянется вперед, к нему, наконец-то прижимаясь к его рту, добиваясь поцелуя, от которого подгибаются ноги, и одно удовольствие откинуться на грудь Лена, чувствуя, как он довольно усмехается в поцелуй.
– Покажешь как-нибудь, – горячо шепчет Лен в ухо Барри, прежде чем мягко, но очень настойчиво уложить его грудью на стол.
Барри неожиданно для себя сладко всхлипывает, выгибаясь в пояснице и вытягивая руки вперед, чтобы ухватиться за кромку столешницы пальцами. И он уверен, что слышит, как Снарт восхищенно присвистывает, прежде чем легонько огреть Барри ладонью по заднице.
– Да ты просто создан для траха на столе, kiddo, – нежно сообщает Лен, наклоняясь, чтобы поцеловать залитые румянцем плечи. Барри тяжело сглатывает, чувствуя, как возбужденный член приятной тяжестью ложится между ягодиц, и еще немного прогибается, давая Лену лучший доступ к своей заднице. Тот понятливо поводит бедрами, толкая член по ложбинке, слегка надавливает головкой на тугую маленькую дырочку, жмурясь и представляя, как Барри растягивает себя своими длинными тонкими пальчиками. Для Лена себя растягивает, готовится и сладко стонет его имя.
– Блять, – выдыхает Снарт в шею тихо застонавшему в ответ пацану и отстраняется, чтобы раскатать резинку по члену. Барри недовольно ерзает, оставшись без должного внимания, но предвкушающе замирает, стоит Лену положить ладони на его ягодицы, немного разводя в стороны.
Блять, Лен такой твердый, что ему даже не приходится направлять себя рукой. Снарт просто придерживает Барри за бедра и короткими толчками погружает член в горячую, пульсирующую тесноту, забывая дышать от того, как плотно Барри сжимает его член в себе, как мальчишка сладко поскуливает, нетерпеливо подрагивая в его руках и повторяя почти без остановки его имя.
Лен целует острые лопатки, слизывая выступившую на коже испарину, покусывает подставленный загривок, прижимается губами к изгибу шеи, к небольшому красному засосу, оставленному им несколько минут назад, проводит языком по чувствительной коже за ухом и наконец-то чувствует то, чего и добивался – Барри привычно мелко вибрирует в его руках, выгибаясь, подмахивая бедрами и стараясь сдержаться, чтобы не кончить через пару минут.
Барри хочется продлить это ощущение – будто он со всех сторон окружен Леонардом. Лен целует его спину, водит ладонями по груди и бокам, шепчет что-то грубовато-ласковое в ухо и невыносимо медленно двигается внутри, почти вытаскивая член из жадно пульсирующей дырки и погружая обратно, до корня одним длинным, плавным движением.
– Еще, – всхлипывает Аллен после очередного глубокого толчка, приподнимаясь на одном локте и низко опуская голову, чтобы подставить губам Лена загривок.
– Хочешь сильнее, kiddo? – Снарт ловко перехватывает руку Барри, метнувшуюся, чтобы подрочить ноющий от возбуждения член.
– Хочу, – скуляще отзывается Барри, нагло толкнувшись задницей назад в попытке задать свой темп. – Блин, Лен, я хочу… хочу…
Снарт понимающе мычит, прижимая обе руки Аллена к столу, но почти не меняет темпа, несмотря на то, что Барри едва не воет под ним, изгибаясь.
Лен бы так трахал его всю ночь. Дрожащего, податливого и мягкого – ничего не может быть лучше.
– Пожалуйста, – сдается Барри, покачивая бедрами, – ну пожалуйста, Лен…
Леонард отпускает его руки и давит на плечи, вынуждая снова опуститься грудью на стол – и Барри слушается, предвкушая скорую разрядку.
– Молодец, – чужая улыбка отпечатывается где-то на загривке, как последнее связное воспоминание перед тем, как у Барри окончательно уедет крыша от удовольствия.
Лен предусмотрительно зажимает ему ладонью рот, прежде чем начать размашисто вдалбливаться в горячую, тесную задницу, поэтому довольные вопли Барри не оглашают все доступное пространство, как бывает в квартире Лена. Барри полузадушенно хрипит в ладонь Снарта, цепляясь пальцами за столешницу, чувствуя, как каждый толчок подталкивает его к краю. Но Лену жестокости не занимать – он не дает Барри кончить, туго пережимает пальцами основание пульсирующего, истекающего смазкой члена и просто продолжает игнорировать негромкий, изможденный скулеж Барри, нашептывая ему на ухо десятки сладостно-пошлых фантазий. Все то, о чем он думал в последнюю неделю. Всё то, что он рано или поздно сделает с Барри – и Барри будет от этого в восторге, здесь без сомнений. И даже от этого жаркого шепота, раскрывающего самые горячие фантазии Капитана Холода, Барри мог бы кончить.
Хотел бы кончить.
Очень хотел бы, прямо сейчас. И плевать, что он зальет спермой свой рабочий стол.
И плевать, что он не сможет потом нормально работать, потому что каждый раз будет вспоминать, как Лен трахал его на этом самом столе, зажимая рукой рот и не давая получить долгожданную разрядку.
– Пожалуйста, Лен, пожалуйста, – безостановочно шепчет Барри, хватаясь за запястье Лена, как за спасательный круг. Кажется, что он вот-вот просто провалится в обморок, если Лен не позволит ему хоть что-нибудь.
Барри почти не понимает, как он оказался лежащим на спине на столешнице – джинсы с трусами болтаются на одной ноге, бедра широко раздвинуты, нагревшаяся столешница все равно холодит разгоряченную кожу, твердый член легко преодолевает слабое сопротивление подготовленных мышц, вторгаясь внутрь на всю длину, и Барри сжимает его в себе, постанывая от удовольствия, закидывая ноги на поясницу Лену – ох, как же сильно Барри любит эту позу.
Любит, когда Лен наклоняется, мутно-темными от страсти глазами заглядывая в глаза Барри. Когда накрывает его губы поцелуем, прижимая своим весом к поверхности, будь то постель или, вот, стол, и наконец-то обнимает ладонью член Барри, надрачивая в ритме собственных толчков.
Барри беспомощно хватается за его плечи и шею, скользит пальцами по затылку, по спине, сжимает коленями бедра, выламывается в пояснице навстречу чужой страсти и жажде.
Барри совершенно разбит, уничтожен, не чувствует своего тела и, кажется, совершенно его не контролирует, особенно когда первая волна вибрации, прокатившись по телу, разбивает его на тысячи осколков.
– Лен… – единственное связное, что срывается с мягких губ. Леонард целует его мягче и нежнее, вовсе замирая с тихим рыком, когда удовольствие обдает жаром все тело изнутри, выжигает на бесконечно долгую секунду, и одновременно Барри тихо всхлипывает в его губы, обильно и долго кончая на подрагивающий живот.
Вздрагивает и изгибается, толкаясь членом в кулак, царапает плечи и позволяет Лену хозяйничать языком в мягкой и жаркой полости его рта.
Лен тяжело сглатывает, чувствуя острую потребность влить в себя пару стаканов воды, и немного пошатываясь приподнимается над распростертым под ним парнем, любуясь.
Блять, ты выглядишь таким развратным… – думает Лен, но вслух не говорит – пацан будет краснеть и смущаться, а еще и рассердиться может, если угадает продолжение фразы, – как моя личная маленькая шлюшка…
Обмякший член легко выскальзывает из растянутой дырки, и Снарт отстраняется, стягивая резинку, чтобы завязать узлом и кинуть в стоящую под столом корзину для бумаг.
Барри следит за ним мутным, осоловелым взглядом, едва приподнявшись на локтях, и снова падает на спину, когда Лен, наскоро облизав пальцы, прижимает их к распаленному, пульсирующему анусу, проскальзывая внутрь.
Пацан едва не плачет, колотя кончиками пальцев по столешнице. Лен знает, как быстро тот способен испытать новую волну возбуждения, и беззастенчиво этим пользуется.
Но в планах у Лена нет второго захода, во всяком случае, не в пропахшей копами лаборатории, поэтому он просто дразнит мальчишку, вытирая его живот салфетками, весьма удачно оказавшимися на соседней полке.
Лен может быть весьма заботливым, Барри это знает. Он даже помогает Флэшу одеться, хотя тот мог бы сделать это и на спидфорсе, но в голове слишком пусто, гулко и хорошо, чтобы он мог думать о чем-то, кроме прикосновений Лена. И о том, чтобы целовать его ключицы и шею, медленно спускаясь к груди, пока Холод застегивает ремень на своих джинсах.
– Ну что, kiddo, ты на меня больше не сердишься за то, что я оставил тебя без внимания на целую неделю? – Лен обхватывает ладонями раскрасневшееся лицо Барри, ухмыляясь.
– А это что, было извинение? – Барри фыркает, пристраивая ладони на запястьях Снарта.
– Нет, – искренне отзывается Лен, и Барри, не удержавшись, смеется, уткнувшись ему в грудь, и так и замирает, когда чувствует, как чужие пальцы зарываются в его волосы. – Заканчивай уже с работой, Флэш, – Лен кивает на стопку бумаг, им же самим отложенную на полку.
– Не могу, – Барри чуть виновато улыбается, передернув плечами, млея от того, как Снарт обнимает его за пояс, снова подходя вплотную. – Я вроде как запорол сегодня кое-что и теперь переделываю… Ты долго еще будешь сидеть в своей норе?
– Пару дней, – урчит Лен куда-то Барри в шею, снова прихватывая тонкую кожу губами. – Потерпи, kiddo… И не обзывай мой прекрасный бар норой, иначе я тебя выпорю.
Лен просто тащится от того, как Барри краснеет, стоит Снарту угадать его маленькие, грязные фантазии.
На прощание Барри целует Холода в губы, слегка прикусив в отместку за всё, и с волнением наблюдает, как тот, подняв со стола криопушку и нацепив защитные очки, выжидает несколько секунд у двери, а затем открывает и просто выходит в коридор.
У Барри сердце нехорошо ёкает – до тошноты становится страшно за Лена, но он все равно выжидает минут десять, прежде чем высунуть нос из лаборатории и даже прогуляться до лестницы, чтобы взглянуть на первый этаж.
Всё тихо и спокойно – только пара буйных алкашей горланят в приемнике.
Совершенно точно никто не схватил Капитана Холода, выходящего из полицейского участка.
