Текст книги "Взаимность (СИ)"
Автор книги: Чиффа из Кеттари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Часть 1 ==========
Барри всегда был честным парнем. И всегда к этому определению следовало добавлять огромными неоновыми буквами слово “слишком”.
Бартоломью “СЛИШКОМ честный” Аллен – так должны будут написать в его личном деле когда-нибудь, если полицейский департамент узнает, кто скрывается под маской Флэша, и если они поймут, что Алый бегун натворил.
Например стер из полицейской базы все упоминания о Леонарде и Элизабет Снарт. Вывел опаснейших воров из системы, а в благодарность получил лишь удар в спину, выбивший из легких весь воздух, а из головы все доверие к голубоглазым засранцам.
Вранье, конечно.
Барри ведь по-настоящему доверился этому заносчивому ублюдку. И сделал все, что он просил, в точности как было нужно, хотя… где-то на задворках разума скреблась одна мыслишка, одна серая юркая крыска, то и дело цапающая Аллена острыми зубками, стоило ему начать всерьез злиться на Снарта.
Может быть стоило согласиться на первый предложенный Снартом вариант – тот самый, небрежно начерканый на салфетке.
Вроде как “я Капитан Холод и мне плевать, что ты об этом думаешь – выполняй или проваливай”.
Читать следовало “Я, блять, охуенно, охуенно переживаю, потому что если ты, мелкий гаденыш, откажешься, я буду выглядеть полным идиотом” – во всяком случае Барри надеется, что он верно расшифровал мелькнувшее в глазах Лена разочарование после первого отказа Флэша.
Написано там было в три строчки: “Поцелуй меня. Сейчас”.
Но, блин, Барри было совсем не до хамских заигрываний Капитана Холода, окей?!
Тем более, что Барри вообще не привык к заигрываниям. К заигрываниям парней – тем более.
В колледже известный колледжный мифический стереотип про ботаника-заучку и горячего парня-плохиша нещадно сбоил, да и не было Барри дела до своих ровесников – у него была цель, он был занят и… да, никто не пытался клеиться к Барри, кроме как в тот раз, когда Айрис в бесплодной попытке познакомить Барри хоть с кем-нибудь не затащила его в гей-бар.
Там к Барри клеились всякие престарелые извращенцы, предлагая такие вещи, о которых Барри не слышал и явно не хотел слышать больше никогда.
Леонард “Ленни” Снарт, возраст – сорок три года, – услужливо подкидывает память скриншот из личного дела Капитана Холода.
Ну вот, блин, спасибо. То, что нужно, спасибо, дорогая память.
Барри еще несколько секунд смотрит в потолок своей комнаты в доме приемного отца, в очередной раз заново вспоминая каждую трещинку, каждое пятнышко.
Он правда уничтожил всю информацию Отпечатки пальцев, ДНК, зубную карту, даже фотографии… Ох, ну, фотографии Барри уничтожил не все. Времени вполне хватило на то, чтобы выбрать из кучи полицейских отчетов дюжину самых удачных фото Холода.
И капитан Сингх свернул бы Барри шею, если бы узнал, что фотографии Леонарда Снарта Барри печатал на принтере в своей лаборатории.
Впрочем, если на секунду предположить, что Холод мог бы узнать, что именно Барри делает с этими фото, то смерть от рук Сингха резко стала бы предпочтительной.
Последнюю неделю Барри интересовал вопрос – Лен Снарт его больше заводит в защитных очках или без них?
Найти фото Холода без парки оказалось нереальной задачей, все они были слишком старыми или отвратительного качества – это только в последнее время Леонард полюбил безбоязненно скалиться в объективы скрытых камер.
Поэтому оставался выбор – в очках или без них.
И Барри выяснял – слава сверхметаболизму. Шестой оргазм за вечер валил с ног даже его выносливый организм. Плевать, были ли на Холоде эти долбанные очки – Барри тащился от того, как бережно-нежно, но уверенно его сильные руки держали криопушку. От того, как ловкие пальцы профессионального вора сжимались на смертельно опасном оружии. От того, как Лен кривил тонкие губы, постоянно насмехаясь над всем окружающим его миром, бросая ему вызов и пока что выигрывая.
От того, что эта насмешливость сквозила в каждой позе, в каждом брошенном в камеру взгляде, в каждом движении Холода, и больше всего от того, что Барри видел – или ему казалось, что он видел, как эта насмешливость из Капитана на мгновение уходит.
Сменяется разочарованием – ничего приятного – но это разве не значит, что за ледяной броней прожженного уголовника есть какие-то человеческие эмоции?
Барри приятно думать, что так и есть, когда он глубоко за полночь растягивается на своей постели, подкладывая одну руку под голову, и блаженно прикрывая глаза. Прислушивается к приятной гулкой опустошенности, поселившейся ненадолго внутри, и ленится метнуться в ванную, чтобы стереть с живота быстро подсыхающую сперму.
Барри, конечно, слишком честный парень, но и у него должны быть маленькие тайны, не такие, как “Я Флэш и я могу, если постараться, бегать по времени взад-вперед”.
А что-то вроде “Я тащусь от профессионального вора и моего персонального врага Леонарда Снарта”.
***
Кейтлин изумленным тоном диагностирует: “Ты выглядишь уставшим, Барри. Это… странно.”
Конечно, странно. У Флэша сверхбыстрый метаболизм, всяческая сверхрегенерация, Барри поглощает неимоверное количество энергетических батончиков, усовершенствованных Циско, но если дрочить по шесть-восемь раз за вечер, загоняя себя до забытья, конечно, блин, будешь выглядеть уставшим.
У Барри появляется ровно две проблемы.Не считая мета-людей, преступников, стихийных бедствий и случайных пожаров. Две. Проблемы.
Первая – Барри тихо ненавидит свои руки. Выученные вдоль и поперек, немного шероховатые на кончиках пальцев, узкие ладони он просто ненавидит. Потому что они ну ни капли не похожи на руки Холода. У Кэпа запястья в два раза шире, чем, у Аллена, и Барри уже невыносимо думать о том, как же могли бы ощущаться ладони Снарта на коже, как сжимали бы бедра, как туго обнимали бы член, надрачивая в одному только Лену известном ритме.
И совершенно неизвестном Барри.
Вторая – фотографии Снарта, незаконно добытые в полицейских архивах, были досконально изучены. Если бы Барри умел рисовать, каждую он мог бы повторить по памяти, закрыв глаза.
Каждую. Гребанную. Фотку. Не то чтобы он перестал мучительно-быстро возбуждаться, глядя на фото Снарта, где он стоит с поднятой пушкой – заткнись-заткнись-заткнись, дедушка Фрейд, – в защитных очках и неизменной парке с откинутым капюшоном.
Но хотелось немножко разнообразия. Совсем чуть-чуть.
Опыты с фотоаппаратом никаких плодов не принесли. Флэш был достаточно быстр, для того, чтобы его и вовсе можно было бы не заметить, но любая сверхмощная техника по сравнению с ним отличалась медлительностью сожравшего зебру крокодила.
Команда Холода как назло не светилась больше на камерах – по всей видимости Снарты не горели желанием вновь наполнять полицейский архив сведениями о себе.
Барри тихо страдал, сравнивая себя с человеком, которому суждено всю жизнь дрочить на одно и то же порно.
Решение – пусть только и одной проблемы – пришло НЕ неожиданно. Барри так увлекся переживаниями по поводу бесполезного в данном случае спидфорса, что совсем забыл о простых и банальных способах слежения вроде тех же скрытых камер, на которых, по всему городу, на всех местах хоть сколько-либо стоящих ограблений, пытался найти усмехающуюся физиономию Капитана Холода. Тем более, что от того типа, который выдавал себя за профессора Уэллса осталось два десятка прекрасных скрытых камер.
И тем более, что Барри знал, где искать Холода. Точнее, знал в какой паршивой забегаловке он закидывается вискарем и играет в бильярд – Барри накрывало удушливой волной возбуждения и сладко сводило мышцы в паху, когда он думал о Снарте, наверняка снимающем свою долбанную парку для игры.
И Барри мог установить там хотя бы одну крохотную, но очень хорошую камеру.
Преследуя свои извращенные цели.
Навряд ли Лен её обнаружит – раз уж никто из СТАР Лабс не заметил.
***
Но Леонард, вообще-то, не дурак. Может, в части научных изысканий он не такой чертов гений, как малыш Циско, но вот по части выживания в условиях современного мира на сложности уровня “Кошмар”, Лен уделал бы всю команду Флэша на раз-два.
И хотя Лиза предлагает сделать из найденной между бутылок на стене камеры
золотую побрякушку для её нового любимого байка, Лен вынужден отказать любимой – но, серьезно, немного безумной, – сестренке. Приходится долго ковыряться с отверткой и увеличительным стеклом в тонком, крохотном механизме, потому что отследить переадресации сигнала оказалось не так-то просто. Очень непросто, и это сразу подталкивало к определенной кандидатуре. Той самой, которая была достаточно, до идиотизма, благородна и навряд ли рассказала кому-то еще о любимом баре Капитана Холода; которая была достаточно незаметна, чтобы установить здесь камеру, и которая вроде как частично работала в СТАР Лабс, а именно их эмблему Снарт все-таки нашел на одной из микросхем в камере.
Найти квартиру Барри Аллена вообще не было трудностью. Потому что Лен сделал это еще пару месяцев назад, когда только узнал, кто скрывается под маской Флэша. А потом просто присматривал за неуклюжим, но в чем-то даже обаятельным – главное, чтобы этих мыслей не услышала Лиза – судмедэкспертом, на данный момент проживающим в доме приемного отца. Второй этаж, спальня слева от лестницы.
Камеру Лен аккуратнейше скрутил обратно и присобачил на место. И в довершение всего ближе к вечеру отправил Мика Рори немного развлечься на окраину города – без жертв, Мик, я богом клянусь, я отморожу твои отшибленные мозги, если кто-нибудь пострадает, – просто чтобы Флэш не бежал сразу после работы домой.
Чутье подсказывало, что не вся команда Флэша удостоена чести любоваться внутренним убранством этого чертова бара.
Рисковать Леонард не любил, поэтому следовало для начала кое-что проверить и кое-что сделать. Предварительные приготовления, так сказать.
Впрочем, если зрителей все-таки окажется больше, чем предполагается, все может сойти за циничную, так-себе-смешную шутку, порожденную изощренно-извращенным разумом Капитана Холода.
Циско подберет именно такое определение.
А в глубине души – не особо то и в глубине, – можно надеяться, что милый скромник Барри, бегающий по городу в обтягивающем кожаном костюме алого цвета, шутку оценит.
***
Дурацкий пожар на складе на самой окраине Централ сити отвлек Барри едва ли на несколько минут – хотя, стоило признать несравненное мастерство Мика: по всей видимости от скуки он спалил давно пустующий склад так, словно он был начинен взрывчаткой и фейерверками. Зато с Кейтлин и Циско Барри застрял до позднего вечера – вечер джаза в Джитерс не то мероприятие, которое можно просто взять и пропустить.
Тем более и дел на вечер не было – в последние два вечера Холод в основном сидел за барной стойкой прямо в очках, надвинув капюшон на лоб так, что растрепанный желтовато-белый мех закрывал все лицо, и мрачно тянул виски из толстодонного стакана, изредка огрызаясь на веселящуюся команду.
Не то чтобы Барри это не заводило.
Очень. Приказные интонации в голосе Лена заставляли Барри на несколько секунд терять связь с реальностью.
Но было уже немножко стремно. Барри собирался забрать камеру на следующий же день, но поскольку до сих пор особо нечем было разбавить свою коллекцию фото, Аллен это дело откладывал.
Где-то в середине нежной ньюэйджево-джазовой мелодии Барри решает завтра во чтобы то ни стало снять камеру. Чутье подсказывает, что дольше тянуть нельзя. Даже если свою коллекцию Барри придется обновить в основном фотографиями темно-синей парки Капитана Холода.
Всех дел на вечер – вымыться, переодеться и поудобнее устроиться перед лежащим на столе ноутом. Барри справляется за три минуты, на секунду задерживая дыхание прежде чем открыть изображение транслируемое с камеры наблюдения.
Вообще, он почти уверен, что увидит там ту же картину, что вчера и позавчера – Лиза с Миком прогоняют партию за партией в бильярд, потягивая пиво – Мик тёмное, а Лиза какую-то девчачью бурду с вишней на этикетке, барменша скучающе копается в мобильнике, изредка поглядывая в пустой зал, а Снарт, который появляется ближе к полуночи, снова скучающе-мрачно цедит свой виски.
Ну или он не увидит вообще никакой картины, потому что Лен все-таки обнаружил камеру. Безответственно было оставлять её на несколько дней.
Но все равно предвкушение приятно щекочет нервы – Барри разворачивает видео на весь экран, замирая от восторга – синеволосой барменши на месте нет, большая часть ламп в баре погашена, никого из команды Холода в поле зрения камеры не видно, а сам Снарт как раз кидает парку на барную стойку, перегибаясь через гладкую столешницу, чтобы достать бутылку.
Барри нервно покусывает кончики пальцев, наблюдая за каждым движением мужчины, с беззвучным восторгом облизывая взглядом тренированное тело, плотно обтянутое черной майкой, литые мышцы, перекатывающиеся под кожей. Взгляд задерживается на ладони, сжимающей горлышко бутылки, и дыхание сбивается. В паху сладко тянет, тепло расползается по телу стремительной волной, одежда причиняет дискомфорт ставшей чувствительной от возбуждения коже, и Барри рывком стаскивает футболку и шорты, на секунду задумываясь о том, что он точно какой-то двинутый извращенец.
Сидит в одних трусах перед ноутбуком, разглядывая своего вроде как заклятого неприятеля, пьющего виски с колой.
Лен в несколько глотков выпивает полный стакан, в котором виски намного больше, чем колы, и коротко облизывается, заставляя Барри тихо заскулить, накрывая член ладонью.
Потом он нарежет с этого видео хренову тучу фотографий и загонит себя дрочкой до смерти. Фантастика.
Недолго думая Барри перемещается на кровать вместе с ноутом, стягивая сдавливающие полностью вставший член трусы.
Слава всему на свете, что у Джо сегодня ночная смена.
Барри следит за Леном полуприкрыв глаза – тот, неторопливо потягивая виски, гоняет шары по бильярдному столу, то отрабатывая какой-то хитрый удар, то просто катая их из угла в угол. Никакой особенной закономерности в этой игре Барри не замечает, хотя нужно признать, что на стол он смотрит не часто.
Организм требует быстрой, яркой разрядки, но Барри действительно растягивает удовольствие. Неторопливо водит рукой по члену, любуясь тем, как Леонард наклоняется над столом, примеряясь к очередному удару. Мешковатые штаны просто невыносимо облепляют крепкую задницу, майка сидит словно вторая кожа, в каждом движении – грация большого, сильного хищника.
Барри трет пальцами покрасневшую головку, второй рукой пережимая основание члена и тихо всхлипывая, когда Снарт садится на край стола для очередного удара. Барри легонько толкается бедрами в свой кулак, кусая саднящие, наверняка красные губы.
Второй рукой сжимает ноющие потяжелевшие яйца, неотрывно глядя на руки Холода и представляя себе их прикосновения. Наверняка грубоватые, жесткие, властные. Толкнет колено между ног – ноги Барри разъезжаются в стороны от одной мысли об этом – сплюнет на ладонь, плотно обхватит член, второй рукой прихватывая партнера за горло. Дрочить станет в ровном, убыстряющемся темпе, сводя с ума этой своей холодной, расчетливой размеренностью.
Может быть и совсем не так… Барри сейчас плевать, потому что себя он ласкает быстро, грубовато, чувствуя, как постепенно нарастает душная тяжесть в груди – хочется закончить раньше, чем Снарт доиграет и уйдет, а шаров на столе осталось совсем немного.
Лен внезапно откладывает кий, достает телефон и несколько секунд смотрит на экран, слегка приподняв брови, будто его удивляет увиденное. Потом коротко усмехается, качнув головой, откладывает мобильник на борт стола и снова берется за игру.
Барри уже почти задыхается, чувствуя, как тело начинает вибрировать – сдерживаться просто нет смысла, и Аллен кончает, со стоном выплескиваясь в ладонь. Оргазм отдается где-то в черепе яркой, короткой вспышкой, которая тут же затухает, оставляя вместо удовлетворенной расслабленности тянущее, немного тоскливое желание большего.
Еще несколько минут Барри лениво размазывает сперму по животу, затем все-таки дотянувшись до салфеток, наблюдая за периодически поглядывающим на экран смартфона Леонардом.
Шаров на столе уже не осталось, и Снарт как-раз допивает очередной стакан, глядя на экран.
Барри с почти невинным интересом наблюдает за Леном, небрежно проводя пальцами то по груди, то по животу, вообще не следя за своими руками. Лен доливает в стакан еще колы, подумав, доверху наполняет его виски, делает глоток, немного скривившись. Оглядывается, и, поразмыслив с минуту, садится на диван рядом с бильярдным столом, откидываясь на мягкую спинку и запрокидывая голову.
Барри затаивает дыхание, напряженно наблюдая за Снартом – обзор просто отличный, но если Холоду взбредет в голову перетащить свою задницу на любой другой диван, Барри будет орать от разочарования так, что услышит вся улица.
Но Лен его не разочаровывает, вовсе нет. У Барри есть вдосталь времени, чтобы полюбоваться раскинутыми по подлокотникам сильными руками, широкой грудной клеткой, мерно вздымающейся в ритме чужого дыхания. Барри ловит себя на том, что он внимательно рассматривает… кхм… нижнюю часть Снарта, и ему почти что становится еще более стыдно.
Холод лениво поворачивает голову и, рассматривая что-то на экране телефона, неторопливо проводит ладонью по своей груди от плеча к ремню штанов, немного задирая майку, обнажая полоску чуть смуглой кожи.
От мыслей о том, что Снарт, кажется, решил немного расслабиться под порно, в паху снова сладко подрагивает, снова завязывается еще более плотный и жаркий узел, чем десять минут назад. Барри ложится удобнее, не сводя взгляда с экрана, и осторожно касается пальцами чувствительного места под мошонкой, немного надавливая, потирая. Мышцы сводит сладкой судорогой, все тело будто слабым разрядом тока продирает – ну уж об этом Барри знает все – и Аллен замирает, затаивает дыхание, следя за тем, как Холод неторопливо расправляется с ремнем, бросая широкую кожаную ленту рядом с собой на диван, как немного приспускает расстегнутые штаны и достает свой член – уже твердый, не слишком длинный, толстый, с большой, рельефной головкой.
Барри приоткрывает рот, стараясь загнать в легкие хоть немного воздуха, потому что не только легкие, а все тело сводит долгой, сладкой судорогой от того, как широкая ладонь неторопливо проходится от основания к головке. Лен круговым движением размазывает по головке естественную смазку и, видимо решив, что этого недостаточно, сплевывает на ладонь.
Барри сам не успевает определить, в какой момент его собственная рука, отказавшись прислушиваться к голосу разума, требующего немного притормозить, продлить сладкую пытку, обнимает болезненно ноющий и уже пульсирующий в ожидании разрядки член.
Барри кончает с тихим скулежом, вибрируя всем телом, конвульсивно вздрагивая, но стараясь не отрываться от происходящего на экране его ноутбука. Его еще перетряхивает остаточными вибрациями, когда Лен начинает дрочить себе – так мучительно-неторопливо, что Барри ему дико завидует.
Зато у Барри есть время немного отлежаться, прийти в себя, наблюдая за поистине великолепным зрелищем.
Холод выглядит совершенно расслабленным, но при этом в нем все равно чувствуется и сила, и опасность, и эта его вечная насмешливость, даже сейчас сквозящая в изгибе тонких губ. Лен все смотрит на экран мобильника, не отрываясь, и Барри почти интересно, под какую порнуху расслабляется Капитан Холод.
Но Барри не уверен, что хочет знать. Вдруг там рыжеволосая красотка отсасывает толпе негров?
Эти мысли приходится срочно от себя отгонять, потому что живое воображение тут же подкидывает еще десяток вариантов, о которых даже думать не хочется.
Барри наклоняется ближе к экрану, в деталях рассматривая каждый дюйм крепкого, гладкого тела. Каждый дюйм, который хочется облапать, вылизать, обласкать. Глаза Леонарда полуприкрыты, но даже сейчас он ни капли не выглядит беззащитным.
Барри неторопливо разглядывает то его лицо, то литые плечи, то руки, давно уже ставшие объектом жарких фантазий, то возбужденный, блестящий от слюны член, и впервые ловит себя на вполне серьезном желании взять его в рот.
Как-то Барри об этом не задумывался. Знал, конечно, что если у него когда-нибудь будут отношения с парнем, такая перспектива будет – и может быть даже Барри повезет и ему тоже отсосут – но в общем-то ни разу не думал о том, что ему хочется это сделать. Очень. Блять. Хочется.
Обнять губами нежную, гладкую головку, обвести языком, тщательно вылизать. Нежно пососать, надрачивая основание ладонью. Неторопливо опустить голову, принимая в рот до самой глотки.
От безысходности Барри облизывает указательный и средний палец, неторопливо погружая их в рот, наблюдая за тем, как Лен, коротко выругавшись по неизвестному Барри поводу – звука нет, но громкое “блять” вполне отчетливо читается по губам, – выгибается, пару раз резко толкнувшись в кулак. Потом переводит дыхание, пережимая основание члена, и стягивает штаны до колен, широко разводя ноги и заставляя Барри давиться слюной, возбуждением и собственными пальцами.
Аллен забывает как дышать, рассматривая полуобнаженного мужчину, все так же неторопливо надрачивающего член и иногда опускающего ладонь к тяжелым яйцам, чтобы слегка сжать, оттягивая.
Барри слышит, как из его горла рвутся странные, хриплые стоны и только сейчас по-настоящему остро понимает, как же ему надоели собственные руки и дрочка, не приносящая настоящего удовлетворения.
Но не настолько, конечно, чтобы он прямо сейчас отказался от перспективы подрочить на удовлетворяющего себя Леонарда Снарта.
Барри перекатывается на бок, а потом и вовсе на живот, устанавливая ноутбук перед собой, приподнимая бедра – несколько секунд уходит на то, чтобы устойчиво упереться коленями в постель. Возбуждение по-прежнему тяжелое и обволакивающее, ничуть не сбитое двумя оргазмами, снова накрывает Барри с головой, дурманит мысли, и единственное, о чем он может думать – каково это, опираясь на плечи Лена, прижимаясь к нему всем телом, слушая его прерывистое, наверняка хриплое дыхание, чувствуя прикосновение его рук, медленно насаживаться на толстый член, отдаваясь властному любовнику.
Эти мысли захватывают Барри полностью, он только и может, что представлять себя сейчас двигающимся на бедрах Лена, да бездумно-быстро дрочить себе, то и дело поводя напряженными бедрами и свободной рукой комкая простынь под собой.
Холод тоже, кажется, приближается к разрядке – движения руки на члене становятся более рваными, короткими и быстрыми, и хотя он по прежнему не отводит взгляда от экрана мобильника, кажется, что мужчина прикрывает глаза, задышав чаще и прикусив нижнюю губу перед самым пиком.
Барри скулит, закусывая запястье, но даже короткая, острая боль его ни капли не отрезвляет – стоит Лену замереть, кончая, внутри у Аллена словно разрывается воздушный шарик, заполненный горячий водой, и влажным жаром мгновенно затапливает изнутри все тело. Ноги становятся ватными, руки неконтролируемо дрожат, и Барри заваливается на спину, снова и снова выгибаясь, сжимая ладонью пульсирующий член, все еще изливающийся горячей спермой на напряженный, подрагивающий живот.
Барри всхлипывает, пытаясь привести в норму дыхание, поворачивает голову, чтобы посмотреть на экран, и тяжело, устало вздыхает, рассматривая Снарта, лениво раскинувшегося на диване.
***
– Ах ты ж маленький, шустрый сучонок, – с непривычной для себя самого нежностью бормочет Лен, рассматривая на экране смартфона развалившегося на диване, определенно вымотанного долгой дрочкой Барри Аллена.
Вломиться в дом полицейского так, чтобы никто не заметил и установить две камеры, чтобы Алый бегун уж точно не улизнул от обзора?
Как два пальца об асфальт.
Сейчас Снарт чувствует себя сытым, довольным, но немного злым котом. Злым, потому что этот мелкий пиздюк в красных кожаных штанах проебал шанс прояснить ситуацию с самого начала. Охуенно удачный шанс, предложенный Леонардом, потому что нетрудно было догадаться, что намечавшийся поцелуй в баре закончился бы в постели несколькими часами позже.
Но Флэш в очередной раз кого-то спасал.
– В этот раз не убежишь, – довольно скалится Холод, сдерживаясь, чтобы не посмотреть ровно в камеру, надежно – но не очень – припрятанную за бутылками.
Впрочем, Барри, на спидфорсе убравший весь бардак и, по всей видимости, успевший вымыться и почистить зубы – так делают хорошие мальчики перед сном? – ноутбук уже закрыл и сейчас устраивался спать в обнимку с подушкой.
Изображение в темноте было ни на что не годным.
Но, блять, все равно милым.
========== Часть 2 ==========
Утром – слишком ранним, для того, чтобы его так называть, если честно, – Барри смотался в бар, и забрал-таки несчастную камеру. Плевать, что, судя по картинке, Лен мирно сопел все на том же диване, укрывшись паркой. Барри казалось, что он просто свихнется, если оставит камеру там еще хоть на несколько часов, потому что если Холод узнает, что Барри видел…
Блин, об этом даже думать жутко.
А еще Снарт выглядел очень… трогательным, что ли, когда спал. Во-всяком случае, по сравнению с собой обычным. Барри не мог выкинуть этот образ из головы весь день – как и десяток других образов, что очень, очень сильно отвлекало от работы. Сегодня вообще не было человека, который бы не отметил феноменальную рассеянность Аллена, а капитан Сингх, неожиданно пребывающий в благодушном настроении, даже предположил, в своей привычной грубоватой манере, что неплохо бы Барри взять выходной и привести себя в порядок.
От выходного Барри все же отказался, хотя соблазн был велик. Нужно было немного отойти от впечатлений вчерашнего вечера, иначе весь выходной Барри провел бы за беспрерывной дрочкой – это уже казалось ненормальным даже ему самому.
И, наверное, следовало послушать друзей и найти уже себе кого-нибудь.
С голубыми глазами, короткой стрижкой, широкими плечами, сильными руками…
Все это уже было безнадежно похоже на помешательство.
И именно поэтому на сегодняшний вечер Барри запланировал пиццу, пиво и марафон “Звёздного пути”, на сколько хватит сил – а хватить могло и до утра, – лишь бы отвлечься от мыслей о Снарте.
Пиво, пицца и любимый сериал. Серьезно, это должно было сработать.
И даже сработало бы.
Барри не глядя закидывает коробку с пиццей на постель в свою комнату, ставит пакет с ледяным пивом на пол возле двери, и, чтобы немного очистить совесть, на спидфорсе устраивает дома небольшую уборку.
Так он сам себе хотя бы не кажется ленивым бездельником, весь вечер жующим пиццу и потягивающим пиво – правда Джо так никогда и не думал о приемном сыне.
Когда Барри наконец-то возвращается в свою комнату, Снарт, удобно устроившийся возле письменного стола, как раз делает первый глоток из одной из принесенных Барри бутылок.
В первую секунду Барри просто теряет дар речи от такой наглости.
Во вторую – видит, что за стопка бумаг лежит на столе перед Капитаном Холодом, и прямо сейчас Барри готов отдать правую ногу за способность стирать память.
– Занятные фотки, – ехидно кивает Леонард на стопку снимков, и, сделав еще один глоток, начинает перебирать их, словно что-то выискивая. – Вот эта мне нравится.
Барри осоловело моргает, пытаясь найти хоть сколько либо приемлемый выход из этой идиотской ситуации, но в голову не приходит ни единой здравой мысли.
– Чего ты хочешь? – все-таки выдавливает из себя Аллен, проходя в спальню и плотно прикрывая за собой дверь.
Лен даже сейчас в своей дурацкой парке. Криопушка лежит на коленях, защитные очки болтаются на шее. Снарт выглядит искренне заинтересованным фотографиями, и изображает не менее искреннее изумление, когда замечает, что Барри по-прежнему стоит возле двери.
– Что ты там встал, Флэш? Пиво и пицца? Отличный выбор для подростка, – тонкие губы привычно кривятся в ехидной усмешке, а Барри, решив, что прямо сейчас его замораживать не станут, садится на край кровати, подтягивая поближе коробку с пиццей.
Снарт смотрит на него как на нерадивого ученика и, обдумав что-то, протягивает бутылку пива из пакета, который уже стоит под столом.
– Ты мне скажешь, что это не то, что я думаю? – участливо интересуется Холод, рассматривая и без криопушки примороженного пацана.
На самом деле, хочется пачкой этих гребанных фотографий со всей дури вмазать бегуну по физиономии. Потому что, блять, не надо – не надо – испытывать совсем не бесконечное терпение Лена Снарта. Потому что, блять, не надо делать вид, что не стоял сегодня, разинув свой очаровательный минетный ротик, прямо напротив Лена, думая, что Холод не проснется, пока ты там шуршишь в его баре. Не надо, блять, строить из себя недотрогу.
Сучка.
Лен делает глубокий вдох и привычно гасит разгорающееся внутри пламя. Работая с Миком – я люблю запах напалма по утрам – Рори волей-неволей научишься тушить любые пожары – что в голове, что в доме.
– Блин, какого черта ты делаешь в моем доме? – наконец-то решает возмутиться Барри.
На самом деле, он просто пытается потянуть время, неизвестно для чего. Сваливать из собственного дома на спидфорсе, оставляя там профессионального уголовника – дурацкое решение.
Можно, конечно, просто вытащить Снарта отсюда и оставить где-нибудь… да хоть в полицейском участке – потому что – ну серьезно! – Холод в прошлый раз кинул Барри. Очень обидно кинул.
– Тебя жду, – серьезно произносит Леонард, делая еще один глоток из бутылки – этот парень даже ругаться по-человечески не умеет, черт возьми, Лен, ты кажется реально влип, потому что тебе это кажется милым, – и добавляет в свои интонации убийственной мрачности:
– Это что за херня?
– Это не то, что ты думаешь, – Барри всерьез подумывает ляпнуть, что он просто сохранил кое-какие сведения о Снарте для родной полиции, но – блин! – Барри как шестнадцатилетняя девчонка хранил эти снимки под подушкой.
– Да ну, блять?
Лен начинает понемногу раздражаться. Мальчишка сидит перед ним на кровати, то и дело нервно присасываясь к бутылочному горлышку, и мямлит что-то невразумительное, отчаянно-очаровательно краснея – как тут не начать раздражаться?
Тут впору ухватить его за тоненькую шею, слегка придушить и нежно промурлыкать в розовое ухо: “я знаю, на что ты дрочил прошлым вечером”.
Лен залпом допивает бутылку, с громким, гулким стуком опуская её на столешницу, и поднимается со стула, бережно опуская криопушку на стол.
– Тронешь, – Снарт кивает на свое любимое оружие, – проблем не оберешься, Флэш.
– Т… ты что затеял? – Барри инстинктивно отодвигается от Холода, оглядывая его снизу вверх.
В голове остаются ровно две мысли. Одна частит сердечной аритмией, перекатываясь в стенках черепа стальной горошиной: “Беги, Барри, просто беги, ну же”. Вторая мысль неторопливая и похожая на сытого удава с переливающейся чешуей. “Получай удовольствие” – шипит сказочная змея где-то внутри пустой головы и Барри даже не знает, откуда у него взялась уверенность, что ему сейчас будут доставлять удовольствие.
