Текст книги "Ванилька (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава 1 ==========

Квон Юра дико, просто до невозможности, ненавидела выходные. «Трудоголик» – говорили коллеги. «Тебе пора замуж» – твердила мать. «А хочешь, я познакомлю тебя с товарищем мужа?» – настойчиво предлагали подруги. А Юра каждый раз лишь молча отворачивалась. Она задыхалась от одиночества.

Сложно быть никем не любимой в тридцать лет, когда все твои знакомые успели связать себя узами брака, обзавестись потомством, а некоторые, особо активные, даже развестись. Юра же всю молодость посвятила учёбе и карьере. Да, она окончила университет с отличием. Стала одним из лучших сотрудников дизайнерской компании. Благодаря родителям и собственным накоплениям смогла купить однокомнатную квартиру на окраине Сеула. И совсем убого в этом списке личных достижений значилась строка: «состояла в отношениях всего лишь раз».

Её любовь началась на последнем курсе универа и закончились спустя три месяца. Нет, в местного красавца Пак Чанёля она была влюблена долгих два года, тайно по нему вздыхала, строчила в дневнике слезливые стишки и долгими ночами мечтала, как однажды парень ответит ей взаимностью и они будут счастливы. И вот, наконец, её желаниям суждено было сбыться.

Чанёль совершенно неожиданно начал за ней ухаживать – здороваться по утрам, садиться за один столик в буфете, болтать в перерывах между парами. И когда парень предложил ей встречаться, Юра без раздумий ответила согласием.

Он стал для неё первым во всём – первым, кто поцеловал, первым мужчиной, первым разочарованием. Девушка после каждой их встречи чувствовала на душе горький осадок, словно парень не оправдывал её надежд. Пак твердил, что она давно ему нравилась, просто он не решался к ней подойти, а Юра мысленно нарекала его слабаком и трусом. Делал романтичные подарки, а за глаза оказался слюнтяем. Даже после первой ночи Юра презрительно скривила губы и подумала, что могло быть и получше, хотя и сравнивать было не с кем.

Именно девушка стала инициатором их разрыва. На одном из свиданий сообщила о своём решении и ушла, от души хлопнув стеклянной дверью кафе. Чанёль страдал, ещё бегал за ней какое-то время, а потом бросил учёбу и ушёл в армию. Юре тоже было плохо – чувство вины лежало на ней тяжёлым грузом. Но ещё страшнее было вновь постичь подобное разочарование. Оказалось, что это слишком больно, когда придуманный тобой идеал рушится на глазах, обнажая истинную сущность человека.

Именно поэтому Квон решила не зацикливаться на чувствах, не давая лёгким влюблённостям перерасти во что-то серьёзное. Ставила перед собой небольшие цели, упрямо их достигала, уверенно карабкалась вперёд по карьерной лестнице, подсиживая менее удачливых коллег, урывала наиболее лакомые проекты, с улыбкой следила за растущим количеством ноликов на банковском счёте. Пока однажды не остановилась и не осмотрелась вокруг. Зачем ей эти деньги, если их не на кого потратить? Зачем достигать высот, если не с кем поделиться радостью?

Да, у Юры были подруги, но их совместные посиделки сводились к одному и тому же. Пропустив по рюмочке-другой, те начинали жаловаться на мужей и непослушных детей. А то вообще открывали галерею на айфонах и начинали тыкать друг другу в лицо смазанными селфи со своими отпрысками с последней семейной вылазки.

А Юре хотелось плакать и выть от одиночества, особенно когда сердобольные подружки начинали устраивать её личную жизнь. Сходив на пару подобных свиданий, девушка в очередной раз разочаровалась в мужчинах – слишком не те, слишком неидеальные. Юра видела с собой другого, но подобрать ему описание так и не смогла.

Так и жила, неделю за неделей. Отбивалась от настойчивых родственников, вечно спрашивающих о свадьбе. Ругалась с подругами, не понимающими, что своей инициативой делают лишь хуже. Врала коллегам, что в личной жизни всё отлично, таскала на пальце бутафорское кольцо, ибо статус успешной женщины нужно поддерживать. А ночами ревела в подушку, потому что быть одной в тридцать лет слишком сложно. Но ещё тяжелее открыть своё сердце кому-то.

Были даже мысли посетить психолога. Ведь Юра симпатичная ухоженная девушка, за которой время от времени приударяли мужчины. Да, зачастую женатые, не отвечающие её завышенным требованиям, не вызывающие сильных чувств, но были же! Но Квон так и не подпустила никого из них. За последние десять лет она не поцеловалась ни с одним мужчиной, словно Чанёль, ставший за это время призраком прошлого, надёжно запечатал её губы колдовским заговором, оплёл сердце магической паутиной, заморозил душу. И не было никого, кто бы разбудил девушку от затянувшегося сна.

Она твердила себе, что боится разочароваться. Что не хочет встречаться абы с кем, лишь бы не быть одной. А сердце отчаянно желало тепла и присутствия родного человека рядом. Юра устала нести всё в себе, ей хотелось опереться на кого-то, поделиться своими тревогами. Но её не слышали.

«Жду отчёт завтра до обеда».

«У меня есть один симпатичный холостой коллега. Познакомить?»

«У тёти Суён юбилей в конце недели. Не приходи одна, не позорь семью».

И никому не было дела до истинных чувств Юры. А она так хотела, как и все остальные, слать любимому нежные смски, бежать после работы домой и готовить ужин, в выходные устраивать пикники и походы в кинотеатр. Заботиться о ком-то, ждать кого-то, тосковать. Нерастраченная нежность отчаянно искала выхода, но Юре не с кем было ей поделиться.

Оттого она и ненавидела выходные. Коротала всё время в кровати за чтением книг или просмотром сериалов. Плакала над особо цепляющими моментами, закусывала горе шоколадом. А ближе к вечеру заворачивалась в плед и садилась на широкий подоконник. С третьего этажа было немного видно – только пустынный двор, да небольшой отрезок ярко освещённой трассы. Но Юра всё равно медленно пила горячий кофе, смотрела вдаль и мечтала о том самом, что непременно бродит по свету и однажды её найдёт. Он обязательно разбудит её от колдовского сна, разобьёт оковы одиночества, вытащит на свет замёрзшую душу и докажет, что любовь – это не только разочарование и боль. У любви много разных оттенков, просто нужно уметь их разглядеть.

***

В очередное субботнее утро Юра категорически не хотела спать. Уже в семь часов она была на ногах и моталась как неприкаянная по дому. Решив устроить генеральную уборку, стала разбирать содержимое письменного стола и тут же наткнулась на спрятанный в самом нижнем ящике дневник. Хотела отложить в сторону, но любопытство победило – так и подмывало почитать собственные мысли десятилетней давности. Усевшись на кровати, девушка открыла первую попавшуюся страницу и погрузилась в чтение.

11 октября.

Чанёль такой совершенный, что у меня невольно захватывает дух, когда я на него смотрю! Сегодня я была на игре его баскетбольной команды и не могла оторвать взгляда от Пака. Именно таким и должен быть настоящий мужчина – уверенным в себе, лидером, красавцем, не знающим поражений. Эх, если бы он только взглянул на меня, но кому есть дело до убогой ботанички, когда вокруг так много пластиковых красоток в мини-юбках.

И тут же, словно в насмешку, глаза наткнулись на другую запись.

5 января.

Он бесит меня просто до невозможности. Его упрямство иногда переходит все границы. Сегодня Чанёль сказал, что не хочет, чтобы я занималась с репетитором по английскому языку. Мол, он как-то не так на меня смотрит. А ничего, что ему сорок лет и у него двое детей? Тупой кретин, который считает меня своей вещью! Чем больше он ставит мне запретов, тем сильнее я хочу вырваться из-под этого гнёта. Это удел слабаков – ограничивать свободу другого человека.

P. S. И целуется Пак ужасно, задолбалась после него слюни вытирать!

Сейчас Юре было смешно от откровений десятилетней выдержки. Сколько в них эмоций – от слепой влюблённости до пьянящей ненависти. И ведь нормально Чанёль целовался, это просто она была привередой. Вот только не долго Квон смеялась. Вскоре вернулось знакомое чувство горечи, словно она заново влюбилась в недостижимого красавчика, которому придумала определённую роль, и огорчилась, когда тот не оправдал её ожиданий, не смог добраться до той планки, что она ему установила.

Скорее от безделья, чем из любопытства, Юра села за ноутбук и решила прошерстить список своих друзей в социальной сети. Она почти не поддерживала связи со знакомыми из прошлого, но сейчас с упрямством сыщика переходила по ссылкам и торопливо листала списки незнакомых имён.

Чанёля она нашла спустя полчаса. Её первая любовь оказался другом её подруги, ссылку на страницу которой она нашла у своей однокурсницы. Путь был запутанный и трудно воспроизводимый, но счастливая Юра уже открывала страницу Пака и кусала губы от нетерпения.

С аватара смотрел когда-то любивший её до беспамятства парень. Всё такой же красивый и властный, ухоженный, с озорными чертенятами в глазах. Возмужавший, с новой причёской и с милой девушкой, сложившей голову на его плечо. Улыбка на губах Юры незаметно померкла, а глаза выхватили краткую сухую информацию. Женат, двое детей. Увлечения: баскетбол, путешествия. Дата рождения: 27 ноября.

То 27 ноября они праздновали вместе. Именно тогда она подарила ему два билета на концерт любимой группы, а Чанёль впервые её поцеловал и сказал, что пойдёт туда только с ней. Это после с идеального образа осыпалась позолота, а тогда Юра была наивно счастлива и верила, что так будет всегда.

Выходит, Чанёль её больше не любит. Нашёл себе новую даму сердца – не особо даже симпатичную, к слову говоря, но которая смирилась с его слабостями, недостатками и дурным характером. А ведь когда-то Пак клялся ей в вечной любви, умолял дать ещё один шанс. Вот только сердце Юры, так и не подаренное ему, словно навсегда осталось лежать там, десять лет назад, разбившись вдребезги о захлопнувшуюся стеклянную дверь кафе. Человек, изменивший её, сейчас был счастлив. А она осталась ни с чем – разве, со своими планками, требованиями и стоявшей во главе угла карьерой. Да пошло оно всё!

Квон в сердцах опустила крышку ноутбука, засунула дневник в переполненное мусорное ведро и украдкой вытерла слёзы. Даже сейчас, спустя десять лет, Чанёль сумел её разочаровать!

Переодевшись в старый спортивный костюм, собрав длинные волосы в уродливый пучок и накинув сверху капюшон, Юра подхватила мусорный пакет и вышла на площадку, решив, что свежий воздух – лучшее средство от начинающейся депрессии. Вот только слабые надежды, что ранним мартовским утром ей никто не попадётся навстречу, оказались тут же развенчаны.

Вся площадка была завалена многочисленными коробками с вещами, к стене был прислонён торшер на длинной ножке, а посреди всего этого безобразия гордо восседала Горгулья – соседка по этажу, дотошная старушка, которая знала всё и обо всех, исправно поддерживая репутацию главной сплетницы подъезда.

– Доброе утро, – сухо поздоровалась Юра, закрывая за собой дверь.

– Утречко доброе, – хитро прищурилась соседка. – А я вот сижу, имущество чужое стерегу!

– А что, к нам кто-то переезжает? – чтобы не прослыть угрюмой букой, девушка решила поддержать разговор.

– А то! Молодой, холостой, симпатичный! Словно специально для тебя подбирали, – Горгулья кивнула на третью квартиру, давным-давно выставленную на продажу, и ехидно захихикала.

– Причём здесь новый сосед и я? – устало поинтересовалась Квон, перекинув пакет в другую руку. – Вы бы лучше телевизор смотрели, а то вдруг новую серию дорамы пропустите!

– А мне внучка в Интернете её скачает! – бросила в ответ Горгулья, но Юра проигнорировала скрипучий голос за спиной.

Медленно спустившись вниз, она открыла подъездную дверь и утонула в сером свете тусклого мартовского дня. Поёжилась от мелкой мороси, падающей с неба, и недовольно покосилась на двух грузчиков, пытающихся втащить на крыльцо тяжёлое пианино. Это что получается? Новый сосед – музыкант? Отлично! Вот только этого не хватало! Теперь вместо спокойных вечеров придётся слушать надоедливое треньканье над ухом и адскую смесь из Шопена, Вивальди и Моцарта.

С трудом добравшись до утонувшего среди луж и грязи мусорного бака, Юра от души швырнула в зловонную пасть свой пакет и поёжилась. Дождь пошёл сильнее, а это значит, что пора возвращаться домой – простудиться не входило в планы девушки.

У подъезда грузчиков уже не было. Видимо, те застряли на следующем препятствии – тесной лестничной площадке. Зато рядом с машиной крутился субтильный мужчинка в дорогом чёрном пальто и в массивных очках на изящной переносице. Худой, с поистине музыкальными тонкими пальцами, он кружил вокруг коробки с барахлом, явно не зная, как к той подступиться.

– И с женщинами небось такой же. Тюфяк! – прошипела Квон, раздосадованная, что вместо возможного Аполлона с ней по соседству поселился инфантильный хлюпик-музыкант.

Когда Юра поравнялась с новым соседом, тот всё же смог подхватить коробку, вот только та предательски выскользнула из слабых рук, и её содержимое опрокинулось на грязный асфальт. Мужчина вспыхнул и, избегая встречаться взглядом с затормозившей Квон, принялся собирать разлетевшиеся по всей улице исписанные нотные листы. Девушка не знала, что заставило её сесть на корточки и помочь раздосадованному соседу. Возможно, понимание того, что для творческих людей плоды их трудов – это всё.

– Спасибо, – мягко улыбнулся мужчина, приняв намокшие от воды листы.

Он покосился на скрытое капюшоном лицо, но тут же отвёл глаза, а вот Юра без стеснения его разглядывала. Горгулья оказалась права – мужчина молод, скорее всего, одного с ней возраста. Безымянный палец чист и невинен, но кто знает, сколько контактов в его телефоне подписаны кодовыми «Зая» или «Любимая». Или, может, он вообще гей? А что? Музыканты часто бывают небесно-голубого оттенка.

Незнакомец же нервно провёл ладонью по светло-русым растрёпанным волосам, облизнул тонкие губы, словно специально акцентируя внимание на родинке в самом уголке, и вежливо поклонился.

– Я, так понимаю, мы теперь с вами соседи? Меня зовут Бён Бэкхён, я буду жить в двадцать третьей квартире!

– Квон Юра, двадцать вторая, – нехотя представилась девушка и, размявшись, легко подхватила довольно тяжёлую коробку. – Девять тысяч!

– Что, простите? – недоумённо округлил глаза пианист.

– По три тысячи за этаж, – пожала плечами Юра.

Пока она поднималась по лестнице, Бэкхён бежал следом, то и дело порывался помочь, но лишь сильнее мешаясь под ногами. Дойдя до площадки, Квон опустила коробку на пол и бросила короткий взгляд на Горгулью, командирским тоном отдающую приказы грузчикам, застрявшим в дверях в обнимку с пианино.

– Вот, возьмите! Спасибо огромное, – пианист вытащил из бумажника двадцать тысяч вон и учтиво улыбался, протягивая деньги.

– Не надо, я добрая сегодня, – буркнула Юра, недовольная тем, что сосед не оценил её шутку.

– Ну что вы! Я и так позволил женщине таскать тяжести, – виновато заговорил Бэкхён.

– Где вы тут женщину увидели?! – искренне оскорбилась Квон и, не попрощавшись, ушла к себе в квартиру.

Впрочем, вместо того, чтобы отправиться по своим делам, прильнула к дверному глазку, с недовольством замечая, как подошедшая к пианисту Горгулья что-то зашептала тому на ухо, кивая в сторону её двери. Бэкхён долго и внимательно слушал, после чего ярко улыбнулся и отрицательно замотал головой.

– Вот засранец! – непонятно на что оскорбилась Юра.

Остаток дня она маялась от безделья, то и дело раздражённо отвлекаясь на скрежет за стенкой. Сосед, видимо, вовсю обустраивался, хорошо хоть инструмент пока не мучил, а то мигрени точно было не избежать.

Ближе к вечеру Квон отправилась на кухню готовить ужин. Её кулинарные навыки были ещё одним из личных достижений, вот только оценивать плоды трудов редко кому доводилось. Разве подруги забегали перекусить вечерами или захаживали в гости родственники. А Юре хотелось готовить для любимого, чтобы тот довольно причмокивал, облизывал пальцы и без конца нахваливал свою хозяюшку. Мысленно представив себе подобную картину, девушка весело фыркнула и тут же вздрогнула от настойчивого звонка в дверь.

– Кого там принесло? – отложив в сторону ложку и убавив огонь под шипящей сковородой, пробормотала Юра.

Щёлкнув замком, она распахнула дверь и растерянно замерла. На пороге её квартиры стоял явно смущённый пианист в костюме и при галстуке, а из-за его плеча выглядывала довольная Горгулья.

– А мы к тебе новоселье отмечать пришли! – сунув Юре тарелку с рисовым пирогом, припечатала соседка, без стеснения протискиваясь в прихожую.

Бэкхён же боязливо покосился на девушку, но увидев, что из одежды на той лишь коротенькие шорты и растянутая майка, смущённо вспыхнул и вновь опустил взгляд. Подумав, что надеть сверху толстовку будет правильным решением, Юра нацепила маску добродушной хозяйки и пропустила гостя в дом, краем уха прислушиваясь к шорохам Горгульи, уже шаркающей по чужой кухне.

Вот только когда между ног пианиста протиснулся забавный фыркающий щенок и, подбежав к Юре, принялся её обнюхивать, девушка едва не схватилась за сердце от страха.

– А это кто? – нервно сглотнув, поинтересовалась она.

– Это Мон Нён! Он не захотел оставаться один в новом доме, а эта достопочтенная женщина сказала, что вы любите животных и не будете против, – громким шёпотом поведал Бэкхён, уже готовый подхватить пса и убежать в свою квартиру.

– А что ещё она сказала? – устало поинтересовалась Юра.

– Что вы одинокая, симпатичная и ищете мужчину для серьёзных отношений, – у соседа даже очки запотели от напряжения. – Вы не подумайте, я просто не знал, как тактично ей отказать, она слишком настойчива в своих убеждениях.

– Вы чего это тут застряли? Уединиться решили? – неслышно подобравшись сзади, хмыкнула Горгулья. – Ну, ладно, не буду мешать. Ко мне как раз внучка собиралась зайти.

Оба вздохнули с облегчением, когда за старушкой закрылась дверь. Вот только стоило Бэкхёну потянуться к ручке, чтобы выйти следом, как Юра схватила его за рукав и резко дёрнула назад.

– Рано! Она будет следить за моей дверью, так что как минимум час нужно проторчать здесь. Якобы, всё идёт по её плану, а то ведь опять притащится, – рассматривая тщедушного хлюпика, криво усмехнулась Квон. – Сразу скажу, вы не в моём вкусе, так что на личную свободу не претендую. Если хотите, можете посмотреть пока телевизор или выпить чая.

Всем видом показав, что до гостя и его надоедливого пса ей нет никакого дела, Юра направилась в кухню и едва не запнулась о порог, когда услышала вслед тихое, но уверенное:

– Вы тоже далеки от моего идеала!

«А он не такой уж хлюпик!» – хмыкнула Юра, машинально доставая из шкафчика с посудой вторую тарелку.

========== Глава 2 ==========

Несмотря на то, что Юра легла далеко за полночь, уже в шесть утра ей пришлось проснуться из-за настойчивых звуков пианино за стенкой. Коротко простонав в подушку и с головой накрывшись одеялом, она попыталась спрятаться от шума, но попытка с треском провалилась. Проклятое треньканье било по мозгам, вызывая праведный гнев и возмущение. ВОСКРЕСЕНЬЕ ЖЕ! И вообще, у всех соседи как соседи – стенки сверлят или гуляют до полуночи. И только у Юры играют Моцарта в такую рань, когда даже солнышко толком не встало.

– Йа! Потише можно?! – гаркнула девушка на весь дом.

За стенкой наступила благодатная тишина, но продлилась она чуть дольше минуты. Не успела Квон вновь заснуть, как за стенкой грянул очередной вальс.

– Да чтобы тебя! – чертыхаясь и злобно шипя, Юра пыталась нащупать под кроватью тапочки.

Наконец обувшись, вывалилась из квартиры и решительно затрезвонила в соседнюю дверь. Звуки пианино стихли, сменившись осторожными шагами. Спустя мгновение щёлкнул замок и на площадку робко выглянул Бэкхён.

Юра грозно сложила руки на груди и недовольно выгнула бровь, разглядывая молодого мужчину перед собой. Слегка растрёпанный после сна, в серых спортивных брюках и растянутом свитере, он казался ещё более худым, чем в классическом костюме. Поправив сползшие очки и поспешно отвернувшись в сторону, Бён тихо вздохнул и поджал губы.

– Многоуважаемый сосед, вы на время смотрели? – нервно топая ногой, поинтересовалась Юра.

– Прошу извинить меня за причинённые неудобства! – искренне попросил прощения пианист, всё ещё не поднимая головы. – Дело в том, что на моей старой квартире стояла звукоизоляция и я никоим образом не беспокоил соседей своей игрой. А сейчас я немного увлёкся и подзабыл, что переехал.

– Мм, даже так? – наиграно понимающе кивнула девушка. – Вообще-то, сегодня воскресенье! В моих планах было отдохнуть, выспаться. Я и так полночи квартиру вычищала после вас и вашего пса!

Щёки мужчины смущённо заалели, а губы лихорадочно схватили воздух, словно того резко стало не хватать.

– Мастера придут на следующей неделе и поставят звукоизоляцию, – тактично избежав наиболее неприятной темы, сообщил Бэкхён.

– Вот и не играйте до следующей недели!

– Я не могу! – впервые повысил голос сосед. – У меня концерт в пятницу, я должен репетировать!

– Ну знаете ли! – Юра подалась вперёд и остановилась в нескольких сантиметрах от лица побледневшего пианиста. – Хоть один звук из вашей квартиры и я вызываю полицию!

Тряхнув распущенными волосами, Квон развернулась и уже хотела вернуться к себе, как за спиной раздалось брошенное в сердцах: «Мегера!» Резко обернувшись, она увидела лишь захлопнувшуюся дверь и закусила губы от досады. Да разве она не права?!

Уже стоя в прихожей перед зеркалом, Юра поняла, что припёрлась к соседу в тонкой сорочке, надетой на голое тело. Та, к счастью, была непрозрачной, но смущение дурацкого Бэкхёна стало объяснимым. Вот же девственник! Ещё и обзывается!

Шипя и бубня, Квон добрела до ванной и забралась в душевую кабину – вода всегда была одним из лучших помощников в улучшении настроения. Она словно забирала с собой все тревоги и печали, оставляя чистым не только тело, но и разум.

Вот и сейчас, стоя под обжигающе горячими струями, девушка прокручивала в голове вчерашний вечер. Например, то, как накормила соседа овощным рагу, а он спустя полчаса весь позеленел и заперся блевать в туалете. Перепугавшаяся Юра барабанила в дверь, прислоняла ухо и содрогалась от надсадных звуков. Уже порывалась вызвать скорую, как побледневший пианист вышел в коридор пошатывающейся походкой и со слабой улыбкой сообщил, что у него аллергия на огурцы. Но, конечно же, «ваша стряпня божественна, раз я не заметил, что там есть огурцы».

Затем выяснилось, что развлекающийся в это время Мон Нён напрудил целую лужу в углу гостиной, сгрыз балетку и заныкал её под ковёр. И снова бесконечное «прошу извинить моего пса, где тряпка, я всё уберу» и «напишите мне название нужной модели и размер, я пойду в обувной магазин завтра с утра и куплю вам такую же пару».

И Юру трясло не столько от вежливости, сколько от искренности в голосе Бэкхёна. Он действительно был расстроен, стыдился поведения щенка и собственной слабости организма. В его эмоциях не было ни капли фальши, он словно открывал замочек на грудной клетке и приоткрывал тонкую щёлку туда, где жила его душа – наивная, добрая и светлая. Именно поэтому девушка, не готовая к таким откровениям, выпроводила Бёна вместе с псом и убралась в одиночестве. В конце концов, комнату всегда можно проветрить, а балетки давно пора было выбросить. Во всём есть плюсы, главное их увидеть.

После обеда Квон была приглашена на небольшое семейное чаепитие. Всякому было понятно, что хорошего в этом мало, но Юра уже устала искать отговорки и избегать встреч с родственниками.

Поскольку отец скончался много лет назад, мать Юры жила в одиночестве, сосредоточив все силы на воспитании единственной дочери. Поддерживая её во всех начинаниях, она всячески поощряла затворнический образ жизни, радуясь, что Юра не пошла по стопам легкомысленных подружек и все силы отдавала учёбе. Но когда те самые подружки выскочили замуж и родили детей, мама поменяла своё мнение. Теперь собственная дочь в её глазах выглядела ущербной и неполноценной, а гордость перед многочисленными родственниками сменилась устойчивым чувством неудобства. Все хвастались внуками и зятьями, показывали яркие семейные фотографии, делились впечатлениями от совместных прогулок в парки и кинотеатры, а мама Юры лишь участливо кивала и усердно выдавливала улыбку.

На этот раз на чаепитии присутствовали обе маминых сестры с мужьями, а так же племянница, недавно родившая третьего ребёнка. Юра чувствовала себя весьма скованно, но виду не подавала. Посматривала на часы, отсчитывая минуты до своего ухода, и мысленно ругнулась, когда разговор с обсуждения погоды и политики перетёк на её личную жизнь.

– Юра-я, когда мы погуляем на твоей свадьбе? – притворно сладко улыбнулась тётушка Суён.

– Вы узнаете о ней первой! – рассмеялась Квон, хотя больше всего хотела взвыть от досады.

– Ты уж не затягивай с этим. Годы пролетят – не заметишь! И так уже четвёртый десяток разменяла, – подключился к разговору дядюшка Кибом.

Юра едва удержалась, чтобы не закатить глаза. А тут ещё и племяшка не смолчала.

– У меня куча игрушек от старшеньких осталась. Зачем деньги тратить на барахло? Всё тебе отдам. Ты только рожай, хватит уже, нагулялась!

В глазах Юры сверкнули слёзы – то ли от обиды, то ли от маминой ноги, опустившейся под столом на её собственную. Нагулялась? Бред какой! Да она-то как раз ни с кем не гуляла. Училась, работала как проклятая, чтобы сейчас в тысячный раз выслушивать обидные слова в свой адрес.

Все люди эгоистичны по своей природе. Сами загоняют себя в рамки и следуют придуманным кем-то стандартам и условностям. Если ты им не соответствуешь, то ты никто, пустое место. Если в тридцать лет ты до сих пор не замужем, то на тебе пора ставить крест. Ты ущербная. Ненормальная. Никакая. И все твои достижения никому не будут важны, пока не наденешь на палец обручальное кольцо и не купишь в магазине детских товаров коляску и памперсы.

– Простите, мне пора! – скомкав салфетку, торопливо бросила Юра.

Мама догнала её в прихожей. Схватила за локоть и грозно нахмурила брови.

– Не забудь про день рожденья тётушки Суён! Ты обещала мне не приходить в одиночестве! Прошу, не позорь семью, – прошипела женщина, после чего злобно зыркнула на дочь и вернулась в гостиную к заскучавшим гостям.

– Как скажешь, мамочка, – шутовски поклонилась дверному проёму девушка.

И вышла поспешно из квартиры, чтобы никто не увидел её горьких от отчаяния слёз.

***

Весь понедельник прошёл в режиме аврала. Юра срочно доделывала проект, внося в него последние поправки, в то время как её коллеги по отделу то и дело прохлаждались в курилке, обсуждая прошедшие выходные.

К счастью, руководитель остался доволен результатом и даже пообещал наградить девушку в конце месяца в денежном эквиваленте. Довольная, она вернулась на своё место и покосилась на настольный календарь, тут же помрачнев. До рождения тётушки Суён оставалось три дня. Можно было придумать неизвестную болезнь, непредвиденную командировку, инсценировать похищение инопланетянами, но мама её даже из-под земли достанет, пристыдит и будет припоминать этот случай лет десять, пока Юру окончательно не спишут со счетов, приравняв к статусу «старой девы».

Вытащив из сумки блокнот, Квон задумчиво перелистывала исписанные убористым почерком страницы. Номеров много, но ни по одному из них не позвонишь и не попросишь составить компанию на семейный праздник. Ни мужей же подруг просить!

– Проклятие, – устало зажмурившись, прошептала Юра.

– Привет, котик! Как у моего любимого пушистика дела?

Девушка подняла голову и посмотрела на воркующую по телефону коллегу. Совсем молоденькая, она целыми днями общалась со своим парнем и грозила вылететь с работы, вот только её это мало останавливало. Сморщившись от избыточного сахара в нежном голоске, Квон схватила телефон и вышла из кабинета.

Сидя в коридоре на широком подоконнике, она долго перебирала список контактов, не зная, кого набрать. Можно обратиться к подругам, но вряд ли они смогут найти подходящую кандидатуру среди компании лысоватых, туповатых и пузатых мужичков далеко за тридцать, которых они за неё обычно сватали. Тем более, ухажёр на один вечер вполне мог что-то себе придумать и тогда от него будет сложно отвязаться. А если воспользоваться эскорт-услугами? Можно же снять мужчину на один день, самого красивого и чтобы всех свёл с ума. И деньги на подобное баловство имеются. Вот только вряд ли родственники поверят, что Юре удалось захомутать в свои годы подобного мужика.

Даже возвращаясь домой девушка не могла выбросить семейный праздник из головы. В наполненном битком автобусе, где совсем не было свободных мест, она оказалась прижата к спине молодого красивого мужчины. Юра видела кольцо на его безымянном пальце, поэтому не питала никаких надежд. Вот только всё равно не удержалась и прильнула к крепкому плечу, усиленно делая вид, что во всём виновата толпа. Незнакомец заинтересованно на неё покосился, но ничего не сказал. Девушка же, насквозь пропахнув дорогим парфюмом, понуро возвращалась домой и с ужасом понимала, насколько жалкой стала.

Так хотелось тепла. Чтобы в окнах её квартиры по вечерам горел свет. Чтобы её встречали не тишина и пустота, а самый важный человек. Юра отчаянно хотела любить и быть любимой. Но совсем не для того, чтобы перестать быть белой вороной на фоне подруг или избавиться от насмешек родственников. И дело даже не в статусе замужней женщины, которая по умолчанию считалась успешной. Просто ей это было нужно. Не для других – для себя. Потому что чертовски замёрзла и устала. Потому что хотела опереться на крепкое плечо – не случайного мужчины в автобусе, а своего собственного.

– Добрый вечер!

Услышав громкое приветствие, Юра нервно подпрыгнула и осмотрелась, тут же приметив гуляющего по пустой детской площадке Бэкхёна. Придерживая поводок с Мон Нёном, он мило улыбался девушке, словно прошлым утром это совсем не они разругались вдрызг на лестничной площадке.

– Привет, – устало кивнула Квон.

Щенок оглушительно залаял, поглядывая на неё блестящими глазёнками, и вновь зарылся носом в грязную землю. Юра и сама не знала, почему подошла к ним, увязая сапожками в весенней жиже.

– Может, будем на «ты»? – предложила она, отстранённо разглядывая капли грязи на светлом пальто Бэкхёна.

– Давайте! – удивлённо кивнул он, поправляя очки. – Точнее, давай! Мы же одногодки. Правда, я чуть постарше.

– Откуда знаешь? – изумилась Юра.

– Мне тётушка Хваён всё о тебе рассказала, – лучезарно улыбнулся Бэкхён, разом превратившись из молодого мужчины в задорного подростка.

– Кто? Горгулья, что ли? – фыркнула девушка.