Текст книги "Мой 2 (СИ)"

Автор книги: Человек по жизни Мотылек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Григорий отчего-то недолюбливал этого посетителя в своем гинекологическом отделении. Нет, как врач и акушер-гинеколог он был толерантен ко всем, но вот младший брат Марины Андреевны, пациентки, что лежала на сохранении, его не то чтобы раздражал, а заставлял от того сахара, что источал этот парень, тихо скрежетать зубами. Его вечно улыбающееся лицо, большие наивные голубые глаза, светлые волосы до лопаток, заплетенные в аккуратную французскую косу, из которой не выбивалась ни одна прядь, худенькое тельце и невысокий рост, а в особенности то, как он постоянно трясся над своей родной сестрой – здорово примелькалось всему персоналу. Вечные тормозки*, бульончики, фрукты и постоянные вопросы о здоровье Марины и малыша доконали Григория до белого каления, и он уже вполне серьезно намеревался убить мальчишку, но продолжал стойко терпеть его расспросы и цедить ответы сквозь зубы.

Григорий очень любил детей, всей душой и только поэтому в свои сорок до сих пор находился на этой должности заведующего и действующего врача. А как иначе? Ведь он сам не мог иметь ребенка, потому как вместо нормального мужского полового органа между ног, природа наградила его членом с узлом! Сейчас в мире его раса уже практически выродилась и поэтому ему ничего не оставалось, как закопать свои мечты о большой дружной семье в глубокую выгребную яму.

– Григорий Олегович, Григорий Олегович, – донеслось до него в коридоре, знакомый голос заставил скрипнуть зубами и, нацепив милую улыбку, резко повернуться. – Григорий Олегович, там, у Марины живот тянет, – произнес, запыхавшийся парнишка, согнувшись пополам и упирая руки в колени.

– Павел Андреевич, успокойтесь, на восьмом месяце ложные схватки естественны, – как можно спокойней ответил врач.

– А может, вы посмотрите все же? – в его глазах вот-вот готовы были появиться слезы. – Я очень переживаю, а муж Маринки еще две недели в командировке по делам фирмы будет, я не могу допустить, чтобы с ней и ребеночком что-то случилось.

– Пошли, – Григорий крепко схватил парня за плечо и грубо потащил в сторону палаты.

Сегодня у альфы выдался сложный день – беспокойное дежурство, два кесарева и одни роды – вымотали его, а сейчас еще и этот… Господи, что же это за мужик такой? Хуже истеричной девицы крашеной. Зайдя в одноместную вип-палату, врач снял с шеи стетоскоп и присел на краешек кровати пациентки. Марина мило улыбнулась и произнесла:

– Григорий Олегович, извините, но Павлуша не хочет меня слушать совсем, ему везде мерещится выкидыш и преждевременные роды, – скривила она лицо, пародируя братца.

Павлуша стоял у выхода и смущенно пялился в потолок. Григорий быстро осмотрел Марину и устало сообщил, что причин для беспокойства нет.

– Павлуш, сходи, пожалуйста, в буфет, мне шоколадки захотелось, – сморщила она нос и посмотрела на Павла, тот только быстро кивнул и метнулся к двери. – Извините его, Григорий Олегович, – продолжила она, ненавязчиво выпроводив своего опекуна. – Моего брата можно понять, он, наверное, сильнее всех нас вместе взятых ожидает появление этого ребенка, не удивлюсь, если после рождения малыша, я буду брать его на руки только для кормления, – в её голосе не было раздражения, только теплота. – Ребенок – это его несбыточная мечта.

– Странный он у вас, – почесав бровь, пробормотал Григорий.

– Инстинкты берут свое, – пожала плечами Марина.

– В смысле, отцовские?

– Не-а, – рассмеялась девушка, – материнские.

– Смешно, – врач и сам улыбнулся. – По-моему, вашему брату пора самому обзаводиться семьей и делать своего ребенка, но мне жаль его жену – опеку такого ненормального папаши мало кто психологически выдержит.

Лицо Марины резко посмурнело, отчего Григорий насторожился.

– Только Вы ему, пожалуйста, не говорите об этом. Это его больная тема. Он очень хочет детей, но понимает, что ему это не светит.

– Проблемы с репродуктивностью? Но сейчас много платных клиник, что легко решают такие проблемы, а с деньгами вашей семьи…

– О, нет, – перебила Марина. – Тут дело не в деньгах, да и у Павлуши с этим все в порядке, просто… – девушка замялась, – подходящей пары нет.

– О, это верно, девушки нынче не хотят себя обременять материнством, – рассмеялся Григорий.

– Вы опять не правильно поняли, – смутилась Марина. – Павлуша никогда не сможет завести ребенка с девушкой.

– Я не понимаю в чем проблема, – покачал головой альфа. – Если у него все в порядке, то…

– У нас с Павлушей оба родителя мужчины, понимаете? – Марина подалась вперед.

– В смысле? – нервно сглотнул Григорий.

– Ну, отец – альфа, а папа – омега, я родилась обычной девочкой, а Павлуше не повезло, он унаследовал папины гены и родился омегой, – Марина, произнеся это, удовлетворенно откинулась на подушку, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Что?! – Григория будто обухом по голове шмякнуло. Сердце перевернулось и забилось часто-часто, тугой узел скрутил низ живота, а во рту пересохло.

– А вот и я, – весело раздалось у дверей. Павлик посмотрел на хмурого доктора, в глазах которого загорелся хищный огонек, и улыбка спала с его лица. – Что у вас тут произошло? Что-то с ребенком?!

– Павлуш, успокойся, с твоим племянником все в порядке, – ласково ответила девушка и погладила свой живот.

Григорий сидел как изваяние и не мог поверить, ему нужны были подтверждение сказанного, либо опровержение. Немного придя в себя, он постарался успокоиться и взять себя в руки. Пришла пора выпустить на волю заныканные в дальний угол инстинкты. Впервые за последние несколько лет, он отпустил на волю свою сущность и глубоко вдохнул. Он старался этого избегать, потому, как людские запахи не всегда были приятны. Сногсшибающий аромат вишни и малины точно бы подкосил его ноги, если бы он не сидел. Стараясь дышать через раз, он медленно поднялся и пошел на выход. Мозг уже порядком туманило и напряжение в штанах стало неимоверным, ему срочно нужно было удалиться, пока он не наделал глупостей.

«Омега, омега, пометить, мой!» – билась одна единственная мысль в его голове.

Задержав дыхание и пройдя мимо Павлуши, он даже не посмотрел в его сторону. Протянул руку и, уже хотел было нажать ручку, чтобы выйти, но дрожащий голос заставил замереть:

– Григорий Олегович, а откуда у Вас такой вкусный парфюм? Дорогой наверное? Странно, я его раньше не ощущал, – смущенно пролепетал парень.

Григорий посмотрел в ошарашенные голубые глаза и громко рыкнув, вылетел из палаты. Павлуша испуганно прижался к стене, прижимая к груди шоколадку.

– Марин, а что сейчас было? – Павел на негнущихся ногах присел в кресло, отчего-то ему сейчас было нехорошо. Терпкий древесный аромат сбивал с мысли, а еще, почему-то появился каменный стояк.

– Хм… глупый. Он тебе нравится? – в лоб спросила девушка.

Павлуша замялся и опустил голову.

– Марин, ты же понимаешь, что…

– Это ты ни хрена не понимаешь, я смотрю, и дальше своего носа не видишь! У тебя что, нюх отбило? Спасибо скажи отцу, что мне достались его гены, и я вместо тебя учуяла альфу.

– Что?! – изумленная мордочка Павлуши рассмешила Маринку.

– «Что-что», – передразнила она. – Григорий Олегович – альфа, которого ты почуял, и свидетельство этому – твоя топорщаяся ширинка.

– Я не… – Павлуша был такой испуганный и рассеянный, девушке оставалось только выдохнуть.

– Я могу чуять альф и омег, если ты забыл, но только если ароматы сильные. Вчера у Григория Олеговича был сложный день, и он на несколько минут, видно, отпустил свою сущность альфы из-под контроля, пока отдыхал в ординаторской, я туда зашла за рекомендациями и неожиданно почувствовала. А ты, глупый дурак, сегодня забегался со мной и забыл выпить свои чертовы подавители, поэтому тоже среагировал. А насчет Григория Олеговича, то я ему до твоего прихода раскрыла твой пол, поэтому он вылетел отсюда как ошпаренный, когда принюхался.

– Ты хочешь сказать… что он на меня среагировал? Он правда альфа? – глаза Павлуши загорелись маньячным блеском.

– Павлуш, Григорий не только альфа, он еще человек, не нужно воспринимать его как быка-осеменителя. У него есть чувства и если ты к нему ничего не чувствуешь и я ошиблась, то…

– Нет, Марин, ты не ошиблась, – перебил Павлик.

– Тогда беги, догоняй и бери тепленьким, а то остынет и начнет моральными принципами заморачиваться, типа возраст не тот, и он тебе не подходит… – Маринка продолжала кривляться, а Павлуша уже её не слушал, а несся по коридору.

Сейчас в голове Павлика была легкая пустота, а дикая улыбка и круглые глаза делали его похожим на пациента психического отделения. Он практически летел в сторону ординаторской. Но каково же было его разочарование, когда он там никого не обнаружил. Выловив медсестру на посту, он схватил её за плечи:

– Где Григорий Олегович? – выпалил он с горящими глазами.

Девушка поежилась, этого ненормального знали все не понаслышке, за эту неделю он основательно потрепал всем нервы, изображая курицу-наседку над своей сестрой.

– Уехал, только что, – быстро отчеканила сестричка, молясь всем Богам, чтобы Павлушка побыстрее от нее отстал.

– Адрес! – потребовал парень.

– Чей? – изумленно.

– Ну не мой же! Врача! – выдохнул омега.

– Не положено, – огрызнулась девушка, вырвавшись из крепких «объятий» и постаралась быстро скрыться.

Парень, схватившись за волосы, взвыл. Немного придя в себя, он достал мобильный и быстро набрал номер.

– Да, сынок, – послышался голос Андрея Васильевича.

– Отец, мне срочно нужен адрес Григория Олеговича, это врач Марины. Он только что уехал из клиники, а я не успел…

– Сын, – устало произнесли на том конце, перебивая торопливую речь. – Ты слишком печешься о Марине. Мы все понимаем, что скоро роды и тоже волнуемся, но и ты пойми, врачам нужно отдыхать. Григорий Олегович, наверное, только с дежурства и поехал домой, а ты…

– Да, не, отец, ты не понял, он альфа! – воскликнул Павлуша.

– Что?!

– Отец, адрес, прошу…

– Жди, через пять минут будет! – был ему короткий ответ.

Эти пять минут Павлик слонялся туда-сюда по коридору, не зная, куда от волнения деть руки. Итог: пострадала пальма в кадке, шаловливые пальчики ощипали беднягу. Сигнал, оповещающий о приходе смс, был ему сейчас глотком воды в пустыне. Даже не раздумывая, омега ринулся на парковку, сев за руль своей машины, постарался успокоиться и глубоко вдохнуть, перед тем как тронуться с места. Голова стала более ясной, но не настолько, чтобы сейчас все бросить и пустить на самотек. Как там говорила Маринка? Брать тепленьким?

Павлушка до сих пор не мог поверить в свое счастье и даже думать не хотел о том, что его могут отвергнуть, оттолкнуть. Если такое произойдет, то он точно потеряет смысл жизни. Григорий Олегович ему очень нравился, но Павлик, до сегодняшнего времени, старался задавить еще в зародыше непонятные чувства, думая, что врач точно не оценит его порывов. На это было несколько причин: возможно у него уже была девушка, связь с мужским полом – противоестественна для нормального мужчины. Сейчас все сомнения отпали.

Как в тумане он припарковался у нужной многоэтажки, выскочил из автомобиля и помчался к подъезду. Дрожащими пальцами набрал номер квартиры на домофоне.

– Кто? – послышался хриплый голос примерно через полминуты.

– Сосед, ключи забыл, – провозгласил писклявым голосом омега с замирающим сердцем, боясь спугнуть свою добычу.

Писк открывающейся двери принес облегчение. Взлетев на четвертый этаж, Павлик затормозил у нужной двери, пригладил растрепанные волосы, оправил рубашку и, нацепив улыбку, уверенно нажал на звонок. Дверь резко и неожиданно открылась, представив Павликову взору растрепанного и ошарашенного альфу с топорщащимися штанами в интересном месте. Омега ухмыльнулся, толкнул Григория внутрь квартиры и сделал шаг вперед:

– Думаю, Григорий Олегович, вы очень рады меня видеть? – тихо прошептал он, притягивая за рубашку альфу к себе.

– Как?! – Григорий только это и смог выдать, прежде чем почувствовать на своих губах чужие, но такие желанные, губы.

***

Сумасшествие дня уходило с прикосновениями, что сбивали с ног, с каждым вдохом аромата, что выносил все мысли. Что ими тогда двигало? Желание или животный инстинкт? Что ж, они, и по сей день понять не смогут. Сейчас, они взглянули друг на друга иначе, в другом ключе. Поборов здравый разум, Григорий теснее прижался к своему омеге. Да, то, что он его, Григорий понял еще в палате. Внутренний голос орал и диктовал им обоим, что они должны делать, и как же трудно было его заставить заткнуться. Еще труднее было разомкнуть объятия. Да это вообще стало нереально! Сквозь очередной стон, сорвавшийся с чьих-то губ, это уже не так важно, Григорий понял, что оставаться в прихожей больше нельзя.

Миллиметровыми шажками, а это трудно сделать по-другому, когда тебя обхватили ногами и буквально валят нелегкой тушкой на пол, Григорий направился в сторону спальни.

«Донести б и не разложить прямо здесь» – это была единственная здравая мысль альфы в тот момент.

Продолжая властвовать во рту этого нахала, врач все ж остановился, прижав его к стене. Да и немного передышки рукам надо дать, а то держать его не так легко. Немного отстранившись, решил взглянуть в глаза.

«Что я хотел там увидеть? Черт! Да, блин, все что угодно, но не похотливую сущность сучки!» – ему так и не дали домыслить, завладев ситуацией, да Григорий и не сопротивлялся.

Альфа, позволяя терзать свои губы, иногда и сам перегибал палку и чувствовал вкус крови и скулеж, что вновь приводили в норму расплавленный мозг. Он боялся его сильно ранить, ха, ему и самому было смешно от этого – «ранить»! Такой необузданный омега мог и сам кого хочешь покалечить. А потом опять прижимал и, наверное, пытался вбить его в стену. Зачем? Да просто хотел ощущать эту дрожь во всем его теле. Эта надоедливая наседка, переступив его порог, просто с рвением изголодавшейся пиявки, впился своим поцелуем в его рот, деля мир альфы на «до» и «после». Кто ж знал, что за личиной курицы скрыт такой животный потенциал? Раскрасневшийся, со сбитым дыханием, немного ошалев, он и сам не понял, как они оказались практически голые.

«Хорошо дверь захлопнул, а то такое шоу соседям бы точно понравилось. А тут нате, смотрите и наслаждайтесь. А хрен вам! Моё!» – промелькнули первые нотки ревности.

От соприкосновений обнаженных тел ментально искрило, смешно, но они были не против того, чтобы сгореть в этом адском пожаре.

Проведя рукой по омежьей спине, альфа почувствовал, что тот напрягся, но поцелуй стал мягче и нежнее, куда-то пропала звериная ненасытность. Треск пуговиц на рубашке Павлуши и падающий клочок ткани полностью слили их обнаженные тела воедино.

Простыни холодили разгоряченную пару. Пальцы Григория огладили чужой член, яички и медленно пробрались к колечку, что сочилось смазкой. Все это происходило в полном молчании и, не разрывая поцелуя, который превратился из жесткого и голодного, в мягкий и успокаивающий. Павлик скулил и подавался вперед, выгибаясь как дикая кошка. Нашептывая глупости, Григорий продолжил ласки руками, губами оставляя влажные дорожки на шее и ключицах, постепенно спускаясь к плоскому животу. Погрузив фалангу в теплое нутро, вырвал тонкий сладкий вскрик, что стал бальзамом на его душу. Дав немного привыкнуть, протолкнулся глубже и не спеша добавил второй палец, за ним последовал и третий. Легко найдя простату, врач принялся массировать бугорок. Павел извивался и скулил под его руками, прося большего, но альфа был непреклонен, растягивая и доводя разнеженное тело до предела. Дав немного привыкнуть к ощущениям, аккуратно разработав, резко перевернул и заставил лечь на живот.

Омега привстал на колени и, стараясь расслабиться, что было просто нереально, оттопырил попу и подался назад. Григорий, прикоснувшись к его пояснице, погладив и надавив, тем самым заставив прогнуться, медленно начал входить.

Павлуша готов был выть от неудовлетворенности. Поддавшись желанию тела, омега отстранился, а потом вновь резко прижался к своему альфе, одним махом насаживаясь до конца и давая понять, что долго этой медлительности не выдержит. И его поняли, быстро начав наращивать амплитуду движений.

Дыхания не хватало у обоих, и пульс уже давно сбился со своего ритма, а сумасшедшее сердце, казалось, перестало качать кровь. Поначалу движения были переменными, но потом постепенно начали брать один темп. Они оба были на пределе. Волнами раскаты сладкого удовольствия и боли смешались в один коктейль. Обжигающее дыхание в затылок заставило тело Павлика напрячься как тетиву лука. Одного мимолетного прикосновения к его члену было достаточного, чтобы заставить бурно и с громким криком кончить, замерев на секунду и сильно сжав альфу внутри себя.

Еще несколько раз дернувшись, Григорий что-то рыкнул, и, на одних собачьих инстинктах, вцепился в холку Павла, а затем, омега почувствовал, пульсацию крупного члена и тепло, что разлилось внутри него.

Сухой язык лизнул яркий отпечаток зубов. Сильные руки обняли омегу и уложили под бок потного тела. Григорий лениво перебирал волосы, выбившиеся из всегда опрятной косы, и думал о том, что сцепка-то пройдет через полчаса, а счастье-то он обрел на всю жизнь. Павлуша же ничего не думал, он обессилено закрыл глаза и с блаженной улыбкой на пухлых губах просто-напросто заснул.

Эпилог.

– Точно все хорошо? – глаза альфы готовы были вот-вот выпрыгнуть от беспокойства за свою пару.

– Да точно, – устало выдохнул Павлик, поглаживая большой живот. – На восьмом месяце ложные схватки это нормально, разве ты сам это не говорил, когда была беременная Маринка? И вообще, зачем ты привез меня в больницу?

– Говорил, но…

– Кто из нас врач? Опомнись! – строго сказал Павел и пристально посмотрел в глаза Григория. Иногда его муж переходил все дозволенные рамки опеки, и это становилось просто невыносимым. – Ты кардиотокографию сделал? Сделал. УЗИ сделал? Сделал. Успокоился? Успокоился. Отвези меня домой уже. Я спать ужасно хочу! Два часа ночи, черт побери!

– А может все-таки кесарево? – улыбнулся альфа, шаркая ножкой. – Даже всем женщинам делают кесарево, когда близнецы, а ты… как раз срок подходящий.

– Нет! Я буду рожать сам!

– Григорий Олегович? Все хорошо? – послышался голос медсестры из коридора, девушка стремительно приближалась к ним и была в полном недоумении, увидев начальника на работе вне его смены, еще и ночью.

– Все хорошо, Кариночка, – успокоил её Григорий, – мы просто…

– Мы просто в очередной раз сходим с ума! – перебил его Павлуша, закончив неоконченную фразу. – Пожалуйста, Карин, когда у меня начнутся роды, не подпускайте эту истеричку к родовой! – омега встал с жесткой кушетки и направился в сторону выхода.

– Стой, солнце моё, я просто тебя сильно люблю! – донеслось ему вслед, и омега услышал шаги догоняющего его по коридору Григория.

– Я тоже тебя очень люблю, но твой маразм переплюнул даже мой по отношению к племяннику, – спокойно ответили ему, не останавливаясь.

*тормозки – от слова “тормозок” – еда, которую берут с собой, или передачка пациенту в нашем случае.