Текст книги "Поймал? Не упусти! (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Темно-фиолетовый наг Сашиан Аарш, магистр пространственной магии и профессор межрасовой магической академии, медленно полз по коридору спящего учебного заведения. Смоляная коса с вплетенными в нее лентами, говорящими о статусе нага, неспешно покачивалась за спиной, а лицо было блаженно расслабленным. Время ночного дежурства Сашиан любил намного больше, чем лекционное: тихо, все студенты такие милые, когда не задают идиотские вопросы и не делают глупостей, потому что спят. Нет, случалось, что и в это время находились всякие изобретательные умники, страдающие излишками активности, но таких профессор Аарш быстро находил и обезвреживал, забирая часть энергии, после чего студенты транспортировались им лично в их постели, во избежание очередных глупых выходок. Потом нарушители весь следующий день зевали на лекциях, с силой разлепляя сонные глаза, зато после пары подобных уроков понимали, что с профессором Ааршем лучше не связываться, и в его смены вели себя как прилежные детки: спать ложились вовремя, были тихими и не хулиганили. Красота! Жаль, что дежурства выпадали Сашиану раз в два десятка дней, ввиду соблюдения очередности у преподавателей. Очень жаль!

Несколько минут профессор постоял у окна, любуясь лунным сиянием, а затем вновь двинулся по коридору, прислушиваясь и принюхиваясь, пока белеющий на полу клочок бумаги не привлек его внимание. Подобрав сложенный вчетверо лист, Сашиан развернул его. Это было письмо, написанное довольно аккуратным, можно даже сказать, изящным почерком, вот только на этом клочке не было ни имени писавшего, ни того, кому этот опус посвящался. Вернувшись к окну, Сашиан пробежался взглядом по тексту, и дыхание его невольно участилось: это было любовное послание, причем весьма откровенное.

Любимый. Ты извини, что я тебя так называю, просто даже в мыслях я не могу обращаться к тебе по-другому. Когда я вижу, как ты движешься по коридору, у меня темнеет перед глазами, настолько ты прекрасен. Твои плавные движения, твое покачивание бедер и сильные плечи – все это сводит меня с ума. Хочу, чтобы ты обнял меня, прижал к своей груди, одарил поцелуем и никогда – слышишь! – никогда не отпускал. Хочу чувствовать на себе твои губы и руки. Хочу, чтобы ты взял меня. Поработил. Сделал своим навеки. Хочу чувствовать тебя в себе не в мыслях, как сейчас, когда я пишу тебе и одновременно ласкаю себя, а наяву. Я бы отдавался тебе весь, без остатка. Позволил все. Любые твои фантазии и желания стали бы моими. Хочу, чтобы ты пил мои стоны прямо с губ, а я… А я бы чувствовал твою страсть, твою силу, твою нежность, твою… любовь.

На этом письмо заканчивалось, но оно вызвало в душе Сашиана целую бурю странных, необъяснимых чувств. Ему захотелось найти того, кто писал это и… Профессор и сам не понимал, что могло бы последовать за этим «и», но одно он знал точно: того, кому это было адресовано, он бы хорошенько взгрел, чтобы раззява не терял такие письма.

Аккуратно сложив чужое послание, Сашиан убрал его во внутренний карман мантии и двинулся дальше по коридору, теперь уже внимательно вглядываясь во все углы и тени, – не завалялось ли где-нибудь еще одно такое письмо? – но все было чисто.

Следующие несколько дней прошли для профессора Аарша в обыденной суете, но о письме он так и не смог забыть. Читая лекции, он теперь медленно продвигался между рядами, чего за ним раньше не водилось, и ненавязчиво заглядывал в тетради студентов, пытаясь вычислить обладателя изящного почерка, но так и не находил. В результате, решив, что автор письма учится на младших курсах и лекции Сашиана не посещает, расстроился. Не бегать же профессору за всеми молодыми разумными, спрашивая, не они ли писали то письмо? Да и кто признается? Он сам в молодые и бурные годы студенчества точно не признался бы.

Повздыхав и поломав голову над неразрешимой дилеммой, Сашиан уже начал успокаиваться, когда, передвигаясь по коридору на следующую лекцию, вдруг заметил у самой стены белый квадрат бумаги. Множество студентов шли мимо, не обращая внимания на валяющееся под ногами письмо, а вот профессор Аарш замер перед ним как громом пораженный. Внимательно оглядев коридор и убедившись, что на него никто не смотрит и все студенты заняты своими делами, готовясь к новым лекциям, Сашиан поднял бумагу, сжал ее в кулаке и стремительно пополз к своему кабинету, чтобы там, в тишине, прочесть новое, как он надеялся, послание. Даже перед самим собой он не признавался, что неведомый автор заинтересовал его, а объяснял свои действия желанием найти того, кому эти письма адресовались.

Любимый, ты читал мое прошлое письмо? Надеюсь, да. Надежда – это все, что у меня есть. Надежда на то, что ты все же заметишь меня однажды, хотя не видишь уже четыре года. Ты холодно киваешь в ответ на мои приветствия и ни разу даже не улыбнулся, а я… я схожу по тебе с ума. Вижу тебя днем и ночью. Ночью ты намного приветливее: ты ласкаешь меня, целуешь и позволяешь отвечать тебе тем же. Во сне я могу прикоснуться к тебе ртом, облизать языком твою плоть, принять ее в себя и почувствовать тебя на вкус. Знаешь, сколько раз я кончал во сне, делая тебе минет? Я и сам сбился со счета. Хочу хоть раз сделать это тебе настоящему. Хочу, но не могу осмелиться. Даже подойти к тебе и сказать об этом не могу. Прости.

Читая, Сашиан издал тихий вздох и опустил руку вниз, чувствуя, как раздвигаются паховые пластины. Через несколько минут в кабинете пахло мускусом, в ведре для бумаг прибавилось салфеток, зато профессор смог спокойно покинуть свое убежище и проследовать на лекцию, опоздав к ее началу на шесть минут, чего за ним никогда ранее замечено не было. И еще Сашиан понял, что писавший все же учится на старших курсах, но оставалось загадкой, почему профессору не удалось его обнаружить.

С того дня поиски потерянных писем стали для Сашиана наваждением, но следующие три дня прошли впустую, зато на четвертый…

После последнего в тот день занятия профессор уже собирался покинуть лекционный класс, когда его внимание привлек белый лист, скромно лежащий под столом. Сашиан не понимал, как мог не увидеть послание раньше, но долго раздумывать не стал, поднял его, убедился в том, что рядом никого нет и… перенесся в свой кабинет, не пожалев затраченных на магию сил. Он не ошибся: это снова было письмо.

Любимый. Как я рад, что ты не выкинул мое письмо, когда получил его. У меня в тот день был настоящий праздник. Я парил и смеялся, как сумасшедший. Наверное, все вокруг именно так и подумали, потому что я видел, как на меня косо посматривали окружающие, но мне на них наплевать. Только ты имеешь значение. Только твои глаза я хочу видеть и твою улыбку. Знаешь, у меня ведь еще никогда и никого не было. Но я не испугался бы, скажи ты мне отдаться полностью. Говорят, в первый раз больно. Плевать! Хочу. Хочу почувствовать в себе твою плоть. Хочу почувствовать ее размер, то, как ты заполняешь меня без остатка, какой ты горячий и страстный. Хочу! Хочу! Хочу! Хочу, чтобы ты обхватил меня руками, не давая вырваться, и входил, забирая себе мои глупые страхи, а боль… Что может быть больнее твоего равнодушного взгляда? Ничего.

И снова Сашиан не смог сдержаться, благо салфеток в его кабинете было достаточно.

Следующее послание он обнаружил под своими дверями утром, когда выходил из предназначенных ему апартаментов. Это оказалось довольно неожиданной находкой, ведь студентов в преподавательский жилой корпус не допускали, даже магическая защита от проникновения стояла на дверях и окнах этого крыла академии.

Замерев на мгновение, Сашиан поднял письмо, убедился в том, что почерк у автора тот же, после чего вернулся к себе и запер дверь на ключ, чтобы не мешали.

Любимый. Прости мою назойливость, но иначе я не могу. Сегодня не спал всю ночь, думал, как ты отнесся к моему прошлому письму, не посчитал ли меня излишне навязчивым? Прости, если так, но… твоя холодность меня просто убивает, вот я и пошел на это, отчаявшись привлечь твое внимание другим способом. Говорят, наги могут заниматься любовью еще и хвостом. Ты пробовал вводить его в кого-нибудь? А хочешь? Я бы позволил. У тебя на самом кончике такая занимательная трещотка. Она состоит из трех сегментов: самый маленький чуть больше пальца толщиной, а каждый следующий – крупнее. Каждый раз, находясь рядом, я не в силах отвести взгляд от твоего хвоста. Должно быть, это приятно, когда в тебя входит эта штука, только масла нужно будет использовать побольше. Говорят, что один сегмент – это сто лет жизни нага, ведь именно после линьки появляется новый кончик на хвосте. Значит, тебе триста лет. А мне всего… в общем, я моложе. Наверное, поэтому ты на меня не смотришь.

Представив, как кончик хвоста будет погружаться в чье-то жаркое тело, Сашиан невольно застонал. Обнажив член, он дотронулся до него той самой трещоткой, о которой писал неведомый автор, провел несколько раз ею по налившейся и влажной от выступившей смазки головке и тут же излился, пачкая пол в комнате.

– Нет, с этой загадкой нужно кончать, – прохрипел Сашиан отдышавшись. – Нужно найти его и… – он мотнул головой, отгоняя мысли о том, что бы он сделал с автором писем, попадись тот ему в руки, и тут же поймал себя на том, что перебирает в уме всех студентов-нагов в академии, пытаясь вычислить адресата. – Я идиот! – Сашиан стукнул себя по лбу кулаком. – Какие студенты? Три сегмента – триста лет – это взрослый наг, а кроме меня… Ах ты, писатель сумасшедший. Кто же ты? Кто?

Кроме профессора Аарша нагов-преподавателей в академии не было.

Следующие несколько дней все было спокойно, никаких писем или иных происшествий, вот только Сашиану от этого легче не становилось. Он сходил с ума, пытаясь вычислить того, кто писал ему, но все было безрезультатно. Теперь Сашиан не мог спать по ночам: ему все время казалось, что кто-то стоит у него за дверями, вздыхает и… исчезает, стоит только нагу открыть дверь.

В ту ночь он тоже не мог заснуть. Проворочавшись в постели до полуночи, сдался, накинул на себя мантию и выполз из корпуса, надеясь, что прогулка на свежем воздухе взбодрит его. Медленно проползая мимо корпуса старшекурсников, Сашиан услышал шум, словно там разгоралась драка. Не мешкая, хотя его дежурство должно было состояться только завтра, наг устремился на шум и через несколько мгновений ворвался в коридор, где шестеро студентов устроили безобразие. Между ними метался сильфид, молоденький преподаватель воздушной магии, пытаясь развести драчунов по разным углам, но те, отброшенные в сторону порывом ветра, упрямо возвращались к месту схватки. Сашиан уже хотел было вмешаться, но тут разозлившийся сильфид что-то гаркнул, и драчунов буквально подкинуло в воздух. Они зависли под самым потолком, беспорядочно дергая руками и ногами, а некоторые и хвостом, пытаясь побороть магию сильфида.

– В чем дело? – голос сильфида прозвучал не так тихо и напевно, как привык слышать Сашиан, если им доводилось пообщаться на какую-либо тему. Сейчас в ней проскакивали грозовые нотки, и студенты верно поняли: время для шуток прошло. – Пока не ответите, вниз не спущу.

Драчуны сразу же разразились обвинениями в адрес друг друга, отчего шума в коридоре только прибавилось, но сильфиду удалось вычленить из этого гама нужную информацию.

– Значит так, забияки, сейчас вы все расходитесь по комнатам, а завтра в девять ноль-ноль я жду вас у кабинета директора. Ему будете пояснять, кто первый начал и почему. Марш!

Студенты посыпались вниз как переспелые яблоки и тут же устремились по своим комнатам, потирая ушибленные зады и бока. Сашиан, видя столь успешную расправу, невольно усмехнулся, а когда сильфид обернулся и замер, удивленно расширив глаза, одобрительно кивнул ему, здороваясь.

– Очень удачное разрешение конфликта, э-э… Эриор, – нагу пришлось порыться в памяти, вспоминая имя сильфида, а тот вдруг покраснел, что-то забормотал благодарственное и... взглянул на кончик хвоста Сашиана, краснея еще больше.

Вот тут все и встало на свои места. Студенты никак не могли попасть в корпус к преподавателям – это раз! Эриор появился в академии четыре года назад – это два! И три: если нага и сильфида сводили вместе какие-то дела, воздушник неизменно краснел, запинался и смотрел куда угодно, чаще всего на хвост, но не в лицо собеседнику. Приняв стеснительность за страх, Сашиан просто перестал замечать преподавателя воздушной магии, давая ему возможность освоиться и унять свои страхи, а оно вот, значит, как…

Стремительно подобравшись к сильфиду, Сашиан хотел было обнять его, но тот, испуганно пискнув, взвился под потолок, усиленно работая прозрачными, похожими на стрекозиные крыльями.

– Вот и четвертая загадка «о сумасшедших полетах» раскрыта. Чего испугался?

– Я не испугался, – обиженно надулся Эриор, прижимая к голове по-эльфийски острые уши, тогда как его нежно-голубые, слегка вьющиеся волосы, такие тонкие, словно это паутинка, чуть шевелились под порывами ветерка, идущего от крыльев.

– А зачем взлетел?

– Чтобы руками никто не трогал! – Эриор начинал злиться, но от этого становился еще прекраснее: синие глаза теперь метали молнии, щеки горели лихорадочным румянцем, подбородок независимо вздернут вверх, а пухлые губы плотно сжаты. Сразу же захотелось их поцеловать, пробуя на вкус, но для этого…

– А я руками и не трогаю, – сделав стремительный выпад, Сашиан обхватил хвостом одну ногу летуна и с силой дернул на себя, вовремя перехватывая, чтобы сильфид не ударился. – Я хвостом, – выдохнул он, прежде чем впиться в столь привлекательные губы.

Позади раздался завистливо-восторженный свист наглых студентов, но профессору Ааршу понадобился только один взгляд, чтобы двери наблюдателей закрылись.

– Ну, что, мой загадочный писатель, к тебе или ко мне?

– Но я же дежурю, – сильфид попытался улизнуть от ответа, переводя дыхание, но кто бы ему позволил после всех тех писем.

– Думаю, студенты и без нас будут вести себя очень хорошо, – проговорил наг, повышая голос. Из-за дверей тут же раздались уверения в том, что они ни за что… никогда… и вообще все идут спать. – Вот и славно, потому что я оставлю здесь следящее заклинание. К тому же, у кого-то на днях сдача зачетов, и если нас потревожат…

Договаривать не было нужды: дружный стон, полный разочарования, и так был ясен и понятен.

– Ну вот, а с тобой мы побеседуем, – Сашиан уткнулся носом в волосы сильфида и счастливо улыбнулся. – Теперь я тебя поймал и никуда не отпущу. – Хвост нага медленно заскользил по изящной ноге воздушника, отчего тот тихо простонал. – Так что ты там писал про мой хвост?

Сашиан быстро заскользил прочь, стремясь как можно быстрее добраться до своих комнат. И надо ли говорить, что ночь прошла на удивление тихо, если не считать стонов и вскриков, раздававшихся в апартаментах одного профессора. Но никто посторонний их не слышал, поскольку комнаты преподавателей были магически звукоизолированы.