Текст книги "Нестандарт (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Нестандарт

– Эрт, ты получил задание? Тогда все, можешь идти.

Жизнь – штука сложная, но интересная, а когда ходишь по краю, становится в два раза интереснее и сложнее. Нет, я не тайный агент и не полицейский, я – пилот. Второй пилот маленького пассажирского самолета, принадлежащего компании «Трист-Орг». Чем занимается компания? Понятия не имею. Кажется, у них несколько банков или еще какая-то хрень вроде того. Мне неинтересно. Мое дело поднять самолет в воздух и посадить его в назначенной точке, доставляя членов компании и гостей на всякие встречи и мероприятия.

Вообще-то, пилотов двое, так положено по правилам, но если маршрут несложный, одному вполне могут дать отгул, экономя деньги компании. Так было и сегодня. Омега первого пилота Пирса вздумал рожать, вот счастливец и умчался, тем более что на этот день полеты не планировались. Проводив новоявленного папашу в роддом, я уже собрался устроиться поудобнее на диване в дежурке, а тут, как назло, вызов. И лететь должен не кто-нибудь, а сам финансовый директор «Трист-Орг» – второе лицо компании. Ему срочно понадобилось на какие-то переговоры. Причем жутко важные. А я что? Получил маршрут, расписание вылета, прогноз погоды, взял под козырек и потопал смотреть, как нашу птичку готовят к полету.

Самолет компании небольшой, всего на десять пассажирских мест, но очень комфортабельный. Даже мягкие раскладывающиеся диваны имелись в количестве четырех штук, на случай, если вдруг кому-то захочется вздремнуть. Также на борту две туалетные комнаты, бар, ну и прочие блага цивилизации вроде новейшей видеосистемы. Пассажиров обслуживал симпатичный стюард-бета с красивым именем Барто, выполняя их капризы и пожелания. Ну и пилотам отказа в кофе и закусках не было.

Проведя предстартовую подготовку, я плотнее застегнул теплую куртку и встал возле трапа, дожидаясь неурочного пассажира и запаздывающего стюарда, с нетерпением поглядывая на часы и ежась от пронизывающего холодного ветра. Морозно. И это первый месяц весны! Правду говорят: весна – капризна, как омега, долго собирается и все равно постоянно опаздывает.

До старта осталось всего десять минут, когда черный автомобиль с тонированными стеклами привез пассажира, а вот Барто все еще не было.

– Господин Старк… – я коротко поклонился темноволосому финдиректору, вышедшему из машины и бросившему на меня строгий взгляд.

Запах сильного альфы заставил волосы на затылке шевелиться, так что я отвел глаза, чтобы не бросать ему вызов. Хотя сама мысль о вызове смешна. Я тоже альфа, чуть ниже, худощав, мышцами такими не обладаю. Зато гибкий и ловкий, так что сцепись мы в драке – еще не факт, что он победит, но все же его внутренняя сила и уверенность заставляли зря не отсвечивать. Вот уж чего-чего, а уверенности мне временами не хватает, как и наглости – второго счастья. Может, поэтому, в двадцать восемь лет я все еще второй пилот и не имею собственного омеги. Нет, секс у меня был, как же без этого, но все это только секс. Без обязательств и обещаний, потому что… Потому, что в душе хотелось чего-то совсем иного, чем мягкая, податливая и доступная попа какого-нибудь омежки. Хотелось странного, необычного и… такого, о чем можно поговорить лишь с психологом, иначе угроза получить кулаком в морду из потенциальной станет реальной. Это не метафора.

– Пилот? Почему вы здесь? Самолет не готов к вылету?

Голос Фореса Старка звучал низко и тихо, но могу поклясться, что его было слышно даже на другом конце поля, настолько он был внушителен. Интересно, он по имени кого-либо из служащих знает или ко всем обращается по должности?

– Господин Старк, самолет готов к вылету, но стюард еще не прибыл.

– Вылет через шесть минут? – Взгляд его содержал беглый интерес, деловую озабоченность и легкую тревогу.

Финдиректор начал подниматься на борт, так что мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Так точно.

– В таком случае через четыре минуты вы должны быть на своем рабочем месте, независимо от того, появится стюард или нет.

– А как же?..

– Я сказал, вы услышали. Вопросов больше нет, надеюсь? – Он спрашивал, уже сидя в своем кресле.

– Нет.

Я постоял на трапе минуты три, закрыл дверь и быстро перебежал в кабину, недоумевая, куда мог подеваться всегда вежливый и исполнительный Барто. Неужели у него случилось что-нибудь? А может, ему просто забыли сообщить о вылете?

– Проклятье. Ну, что за день сегодня? С самого утра все идет кувырком.

Самолет коротко разбежался и мягко оторвался от земли, чтобы нырнуть в редкие облака. Введя курс в автопилот, я переключил управление на умную технику и пошел узнать, не нужно ли чего-нибудь пассажиру. Оказалось – нет. Он вообще меня не заметил, да и вопрос пропустил мимо ушей, погрузившись в какие-то бумаги и сравнивая цифры в них с тем, что было у него в ноутбуке. Ну и пожалуйста. Не очень-то и хотелось.

Нырнув в закуток стюарда, включил кофеварку, и вскоре по салону поплыл аромат молотых кофейных зерен. М-м-м, блаженство…

– Мне кофе с корицей и сливками, но без сахара! – долетел до меня голос финдиректора, когда я наливал кофе себе.

– Чтоб тебя… – я выругался, чуть не ошпарив себе руку от неожиданности, но для финдиректора тоже сделал, правда, не удержался и ложечку сахара все же положил. Из вредности. Скажете детская выходка? Согласен. Ну, хочется же иногда напакостить тому, кто не особо нравится. И пусть скажет спасибо, что я горчицы не насыпал.

А Форес Старк мне ничего и не сказал. Выпил кофе одним глотком и снова погрузился в свои бумаги, даже не поблагодарив.

«В следующий раз соли положу», – решил я, унося чашку. Нельзя же так обходиться с благородным напитком! Вот я, например, кофе пью маленькими глоточками, смакуя каждый. Долго? Зато как приятно чувствовать на языке благородную горечь, медленно перерастающую в бодрящую бархатистую сладость. В такой момент приятно закрыть глаза и помечтать о чем-то несбыточном. Друзья меня не понимают, даже иногда посмеиваются, но ничего с собой я поделать не могу, да и не хочу.

В общем, полет прошел пусть и не в дружеской обстановке, но спокойно. Через три часа мы приземлились на маленьком аэродроме в заснеженных горах. Вот зачем нужно было назначать встречу на лыжной турбазе? Холодно, снег, ветер и ничего хорошего. Не люблю я зиму. Не люблю мерзнуть.

Турбаза представляла собой горный поселок, состоящий из деревянных, маленьких, отдельно стоящих домиков и двух больших зданий, одно из которых было гостиницей для желающих жить в более комфортных условиях. Второе – центр развлечений с рестораном, бильярдным клубом и администрацией. Места для нас не были забронированы, но финдиректор не собирался оставаться с ночевкой. Направившись в сторону здания с вывеской «ресторан», господин Старк сообщил мне, что обратно мы полетим часа через три-четыре.

– Так что не расслабляйся, – закончил он, перейдя на «ты» и не глядя на меня.

Вежливость так и прет из этого человека.

Плюнув (мысленно), я послонялся полчаса вокруг самолета, потом подумал, что мерзнуть необязательно.

«Согреюсь и поем», – решил я.

Ресторан оказался почти пустым, обеденное время уже закончилось, а время ужина еще не наступило. Кроме моего пассажира в зале сидел всего один клиент. Именно с ним разговаривал финдиректор, раздраженно размахивая руками и тыча в экран ноутбука и бумаги, разложенные на столе.

Выбрав столик в углу, между окном и живой пальмой в кадке, я опустился на стул и облегченно выдохнул, оказавшись в тепле. Молодой официант появился передо мной буквально через минуту. От меню я отказался, попросив принести мне супа, все равно какого, главное, с пылу с жару, на второе что-нибудь мясное и горячего чая с лимоном и сахаром.

– Подождите несколько минут, – кивнул официант.

За окном не было ничего интересного, только снег. Много слепящего снега. Влюбленная парочка, обнявшись, прошла мимо окна. Не то чтобы я позавидовал, но как-то грустно стало от того, что обнять я никого не могу. Ну, не складывается у меня с партнерами, вот и живу один, перебиваясь случайным сексом.

Вздохнув, я отвернулся, поискав взглядом другой объект для наблюдения. Финдиректор и его собеседник. Нет, они тоже не стоят того, чтобы заострять на них внимание. Ну, ругаются мужики. Пока до мордобоя дело не дойдет, я туда не полезу. Да и потом хорошенько подумаю, стоит ли их разнимать. Что тут еще есть интересного? После недолгого осмотра на стене рядом со мной обнаружилась «памятка для отдыхающих». От нечего делать прочитал ее, когда же и это развлечение окончилось, материализовался официант с заказом.

М-м-м… сырный суп оказался выше всяких похвал. К нему подавался хрустящий маленький батончик, размером чуть больше моего кулака, выпекаемый на местной хлебопекарне, ароматный и свежий. Мясной рулет с овощами также заслужил мое одобрение, как и крепкий ароматный чай. Сытый и довольный, я откинулся на стуле, наблюдая за убирающим со стола парнем.

– Скажи-ка, а можно купить у вас немного такого хлеба?

– Конечно, – собрав тарелки на большой поднос, официант посмотрел на меня, – сколько вам надо?

Призадумавшись, я попросил четыре штуки, решив, что подогретый, с маслом и джемом, этот хлеб станет чудесным завтраком.

– Сейчас упакую. Будете оплачивать сразу или записать на счет?

– Сразу, – я протянул кредитку.

Пока официант заканчивал рассчитывать меня, страсти за столом финдиректора накалились. До меня даже стали долетать отдельные фразы, но я благоразумно пропускал их мимо ушей. Меньше знаешь – крепче спишь, а эти акулы бизнеса сами между собой разберутся.

Когда официант вернулся ко мне с пакетом и кредиткой, финдиректор вскочил. Даже стул едва не уронил. Какие страсти!

– Я этого так не оставлю! – выкрикнул он и, захлопнув свой ноут, бросился к выходу, разметав привезенные с собой листы по полу. Его оппонент остался сидеть за столом, хватая ртом воздух и что-то возмущенно пыхтя вслед.

Делать здесь мне было уже нечего. Я устремился следом, радуясь тому, что успел вкусно и плотно поесть, так что домой полечу не на голодный желудок. Когда мы вышли из ресторана, я услышал далекий гул. Над базой поплыл пронзительный и довольно противный звук сирены, а из ресторана выскочили парни, в том числе и обслуживавший меня официант. Они начали быстро закрывать окна ставнями, а я, удивленно оглядываясь, поспешил догнать своего пассажира. Чего это они?

Гул постепенно нарастал, воздух сгустился, даже вдыхать его стало трудно. Когда мы достигли последнего перед взлетно-посадочной площадкой жилого домика, он даже перекрыл вой сирены. Только тогда я понял, что это за шум. Лавина! Ведь читал памятку на стене, там же все четко и ясно написано.

Думать в данной ситуации было уже некогда. Я схватил финдиректора за руку и рванул в сторону ближайшего домика. Дверь, к счастью, оказалась не заперта, мы ввалились в темный коридор. Господин Старк запнулся о порог и начал ругаться, требуя объяснить, что происходит. Переведя дыхание, я только успел указать ему в сторону окна, из которого был виден наш самолет, как на турбазу обрушился белый вихрь. Самолет моментально исчез, а потом снежный шквал накрыл нас, и домик содрогнулся. На наше счастье, лобовой удар приняла на себя торцовая стена, в которой не было окон, а вдоль остальных лавина с визгом и скрежетом скользнула. Стекло под ударом стихии треснуло, но не вывалилось. В комнате потемнело, и практически сразу наступила тишина, нарушаемая лишь каким-то потрескиванием, что пугало сильнее, чем грохот мчащейся лавины. Но дом все-таки уцелел.

Облегченно выдохнув, я опустился на пол. После пережитого ноги просто отказывались держать, сердце неровно трепыхалось в груди. Где-то рядом стоял тяжело дышащий Старк.

В домике кроме нас больше никого не было. Две односпальные кровати у противоположных стен, небольшая печь, шкаф, ближе к двери находился стол и два табурета. В общем, вполне уютная норка для двоих. Хотелось надеяться, что электропроводка не пострадала. Кое-как поднявшись на четвереньки, а затем и в полный рост, я наощупь добрался до двери, при этом словив бедром стол, и нашарил выключатель. Надежда не оправдалась, а у меня теперь будет синяк. Какой идиот надумал поставить стол на это место?

– Ладно, в темноте, да не в обиде, – попытался приободрить я сам себя, потирая ногу. – Господин Старк, не могли бы вы включить ноут? Нам нужен свет, чтобы хоть немного осмотреться. Я свой телефон в самолете оставил.

Ответом мне послужило только заполошное дыхание, доносящееся из темноты.

– Господин Старк!

Никакой реакции. Пришлось идти на звук, выставив вперед руки. Когда же я дотронулся до замершего посреди комнаты Старка, тот даже не вздрогнул.

– Какого рожна с вами происходит?

Молчание, только задышал он чаще. Странно. Клаустрофобия у него, что ли?

– Только этого мне не хватало. Господин Старк! Форес, очнись!

Я встряхнул его пару раз, но все, чего смог добиться – это услышать стук выпавшего из рук ноутбука.

– Проклятье!

Надеюсь, тот не пострадал. Присев, я нашарил ноут и тут же его включил, благодаря всех разработчиков разом за то, что делали все модели по одной схеме, и нашарить кнопку запуска было не так уж сложно.

Когда комната слабо осветилась, я первым делом проверил батарею ноута. Оказалось, что там хватит энергии на полтора часа, потом…

– Вот потом и будем думать.

– Что происходит? – Голос финдиректора звучал приглушенно. Он выглядел совершенно потерянным, поминутно нервно сглатывал, словно его тошнило, но я обрадовался тому, что он вообще пришел в себя.

– Лавина сошла. Хорошо, что мы в тот момент еще не успели дойти до самолета, иначе выгребали бы потом части наших тел из обломков железа.

– Блядь! – Прочувствованно, но не так эмоционально, как прошлые высказывания.

– Совершенно с вами согласен. Можно вопрос, господин Старк? У вас клаустрофобия?

– Не твое дело.

Он, наконец, отмер, скинул с себя пальто, гневно швырнув его куда-то в угол, и, с акульим оскалом, нервно сжимая кулаки, заходил по комнате от стены до стены.

– Как раз мое. Света хватит на полтора часа, потом снова будет темнота, и когда нас откопают неизвестно.

Финдиректор снова выругался, на этот раз не менее цветасто, чем в первый. Умеет мужик выражаться. В другом месте и при других обстоятельствах я бы ему даже похлопал, но сейчас… А что, собственно, сейчас? Что мы можем сделать? Только сидеть и ждать, пока нас спасут. И кстати, если света нет, значит, и тепла скоро не будет, отопление же наверняка электрическое, а учитывая треснувшее окно... придется греться любыми доступными способами. Кроме того, скоро встанет вопрос с едой и водой, а также туалетом.

Не обращая внимания на мечущегося по комнате Старка, я начал обследовать наше убежище, используя ноутбук вместо фонарика. Так… плита электрическая, неработающая, возле нее холодильник. Увы, пустой. За холодильником мини бар с початой бутылкой виски и маленькой бутылочкой минералки без газа. Негусто, но лучше, чем ничего. Дальше обнаружилась дверь, ведущая в туалетную комнату. Вернее, комнатушку.

Кроме душевой кабинки имелся унитаз, раковина, на крючке висела пара полотенец, явно использованных, рядом туалетная бумага. На раковине лежали использованные упаковки одноразового шампуня, почти пустой флакон геля для душа. На полу валялась распечатанная упаковка от презервативов. Видимо, постояльцы съехали совсем недавно, и горничные еще здесь не побывали.

– Свиньи какие-то. Неужели так трудно убрать за собой? Хорошо хоть использованные резинки тут не валяются. Хватило совести не бросать на виду.

Перед тем как уйти, проверил воду. Не течет. Хотя этого следовало ожидать, насосы же на электроэнергии работают.

– Хреново.

Вернувшись в комнату, обследовал шкаф, но никаких вещей там не оказалось. Финдиректор уже не метался. Он сидел на кровати, скрючившись, поставив локти на колени и обхватив ладонями голову. Эта поза выражала такое отчаянье, что я невольно испытал к нему жалость. А ведь каких-то двадцать минут назад это был сильный и властный альфа, заставляющий трепетать и отводить взгляд. Вот что страх с людьми делает.

– Нас быстро спасут, не волнуйтесь, – попытался я утешить Старка, но он меня не услышал. По крайней мере, позу не поменял и ничего не ответил.

И что мне с ним делать? Надо его как-то растормошить, иначе, когда свет вырубится, его вообще с катушек снесет. Направляясь с ноутом к тумбочке, стоящей у кровати, на которой сидит финдиректор, заметил, что под кроватью что-то блестит. Поставить ноут и залезть под кровать – минута. Еще пара секунд ушло на то, чтобы понять, что я держу в руках. Две маленькие одноразовые упаковки лубриканта. Это как же бывшие постояльцы тут развлекались, что потеряли такие нужные вещицы?

Именно в этот момент Старк поднял голову. Он был похож на ожившую черно-белую фотографию – бледное лицо в обрамлении темных волос. Вдруг он вскочил, бросился к двери и начал судорожно ее дергать на себя, стараясь открыть, но та открывалась наружу, а потому, да еще заваленная снегом, осталась неподвижна.

Долго смотреть на разыгравшийся спектакль и дожидаться, пока этот псих начнет разбивать свою голову о дверь, я не стал. Подскочил к нему, оттолкнул, успокаивающе бормоча какую-то ерунду, но не остановил, а только разозлил. Старк со сдавленным воплем кинулся на меня. Я успел заметить огонек безумия, мелькнувший в его глазах, и тут же увернулся, ставя подножку и наваливаясь сверху. Старк взревел раненным буйволом и забился, чуть не скинув меня. Силен, зараза! С трудом заломив его руки за спину и упираясь коленом в поясницу, сорвал с себя ремень и связал их, стараясь не слишком сильно затягивать петлю, но так, чтобы освободиться самому было если не невозможно, то, по крайней мере, затруднительно.

Справиться с обезумевшим альфой было крайне трудно. Даже скрученный и спеленатый не только ремнем, но и моими руками и ногами, он бился подо мной, рыча и стараясь вывернуться. А я вдруг почувствовал, как от соприкосновения наших тел в штанах наливается желанием член. В первое мгновение это даже испугало меня. Все-таки не каждый день я возбуждаюсь на сильного и грозного альфу. Тот неожиданно оказался моим пленником, зависимым от моей воли существом, и это… о-о-о, как же это было невыразимо приятно, почувствовать себя хозяином положения.

Но я все еще пытался успокоить Старка, стараясь достучаться до его разума, пойманного сейчас в жесткие тенета клаустрофобии, что-то кричал, гладил по спине, по вывернутым, напряженным плечам, но это не помогало. Он пинался и дергал руками в попытке освободиться, но я не мог его отпустить. В таком плачевном состоянии рассудка он просто размажет меня по стене и даже не вспомнит, как и что тут происходило. А потом расшибет свою глупую башку, пробивая выход наружу. К синяку на бедре добавились новые, а когда он дернул головой назад, чуть не раздробив мой нос затылком, я взвыл не хуже Старка.

Мои слова и действия не пробивались в затуманенный страхом разум, и в любой момент Старк мог вырваться, да и оставлять его в таком состоянии надолго и без присмотра нельзя. Я стал впадать в отчаяние. Окончательно меня напугали какие-то долгие, спазматические всхлипы, вырывавшиеся из него с резким сухим присвистом. Вот тогда я решился на крайнюю меру. Если слова не действуют на него, может, тогда подействует кое-что другое? Можете считать меня сволочью, но я отпустил на волю свое желание в надежде, что угроза изнасилования поможет ему очнуться.

Чуть переместившись, я потерся бугорком о его дергающиеся подо мной бедра и едва не кончил от остроты ощущений. Видимо правду говорят о нас омеги: стоит альфе возбудиться, и все его мозги перетекают в совсем другую голову, вернее, головку.

Дотащив дергающегося Фореса до ближайшей удобной поверхности, я кинул его поперек стола, содрал с него штаны вместе с бельем, оставляя их висеть на щиколотках. Не снимая ботинок, раздеть его полностью было невозможно, да мне и не нужно. Как только он придет в себя, я его отпущу и даже извинюсь. Полоумный герой, бля. Надеюсь, он поймет причину моего поступка и не станет ломать мой и так пострадавший нос. К тому же, секс – лучшее успокоительное.

Почувствовав мой палец между ягодиц, Форес действительно замер, перестав биться и кричать, удивленно оглянулся сквозь спутанные волосы, но меня уже понесло. Ага, действует! Отомстит ли он мне после нашего незапланированного приключения? Форес несколько раз глубоко вздохнул, его начал бить озноб. Два квадратика из фольги, найденные ранее и сейчас лежащие у меня в кармане, напомнили о себе шуршанием, когда я попытался устроиться поудобнее между его ног. Упругие, теплые ягодицы, подрагивающие под моими пальцами… Плотный и возбуждающий запах сильного самца… ох, что же ты со мной делаешь? Я облизал пересохшие губы, потому что хотелось большего. Намного большего! А чего, собственно, ждать?

Видимо, он тоже это понял, потому что заизвивался, брыкаясь и матерясь, обещая живьем с меня спустить шкуру, отрезать член и засунуть его в мою задницу, а яйца оторвать, чтобы я их сожрал. Он ругался и угрожал, а я, слегка испуганный самой возможностью, молча делал свое дело, навалившись на него всем телом, чтобы удержать в нужной мне позе. Разрывать пакетик с лубрикантом пришлось зубами, но зато, когда вязкая жидкость потекла по ложбинке между ягодиц, Форес взвыл, словно я ему уже присунул, и сжался так, что я едва смог ввести в него первую фалангу указательного пальца. Было горячо и так удивительно туго, как не бывает у бет, не говоря уже об омегах. Кажется, наши стоны прозвучали одновременно. Только он стонал от бессилия, а я от удовольствия, потому что представил себе, как было бы хорошо, окажись там не палец, а член. Все мысли о том, что Старка надо будет отпустить, просто вылетели у меня из головы. У меня просто крышу снесло.

Форес сопротивлялся, как мог, но все же он не железный. Постепенно я смог не только подвигать в нем пальцем, но и вставить второй. Вскоре он перестал ругаться и кричать, только зло рычал, но когда я нащупал простату, Форес застонал и немного расслабился, позволяя вставить третий палец и начать более активно разрабатывать его зад. Теперь мы стонали оба и в унисон. Боже, у меня, кажется, даже слюна потекла, настолько шикарным было зрелище, представшее перед моими глазами в слабом свете ноута.

Второй квадратик одноразового лубриканта я использовал, чтобы смазать себя, а остатки выдавил на пальцы, продолжающие готовить Фореса. Ждать больше не было сил, да и альфа подо мной уже не сопротивлялся. Он просто лежал грудью на столе, вцепившись зубами в ворот собственного пиджака, и приглушенно стонал.

Не снятые до конца брюки не давали возможности сильнее развести его ноги в стороны, но мне и того оказалось достаточно. Я просунул ладонь под живот Фореса и удивленно выдохнул. Его член был эрегирован. Недостаточно, конечно, для полноценного секса, но все же… Значит, не так уж ему неприятно происходящее? Это приободрило меня, окончательно лишая разума и всякого желания останавливаться.

Я потерся головкой члена о звездочку входа, тут же попытавшуюся сжаться. Ругнувшись про себя, я поцеловал альфу в открытую шею, а потом легонько прихватил кожу зубами, одновременно дроча ему. Форес всхлипнул и мелко задрожал. Пробный толчок, но член, пытающийся проникнуть в горячее тело, наткнулся на сопротивление. Надо было либо отступиться, либо проложить себе путь силой. Мне, конечно, было приятно чувствовать свою власть над другим альфой, но ломать его мне не хотелось. Не такая уж я сволочь.

– Впусти меня, – зашептал я, еле собирая для слов дрожащие губы. – Ты красивый, сильный. Расслабься. Позволь мне доставить удовольствие нам обоим.

Подумал и добавил:

– Мне это очень нужно. Помоги мне. Ты же альфа. Ты сможешь.

Почему-то мне даже в голову не пришло назвать его детка или еще каким-нибудь ласковым прозвищем. Только не его. Не моего альфу.

– Давай. Просто попробуй расслабиться. Дальше я все сделаю сам.

Форес громко вздохнул и… действительно расслабился, позволяя ввести в него головку.

– Спасибо, – шепнул я, снова целуя в шею, жалея, что не раздел его полностью, и медленно двинулся вперед.

Форес действительно оказался таким, как я думал. Жаркий, шелковый и тугой, он обхватывал словно узкая перчатка, но это только усилило мое удовольствие. Узел у основания члена стал набухать, и я задвигался, стараясь проникнуть как можно глубже, а его стоны и вскрики только подзадоривали. Всего несколько толчков, и я почувствовал, что сейчас кончу, настолько велико было наслаждение. Но кончать одному нельзя, и снова я просунул руку ему под живот, чтобы почувствовать под пальцами толстый член с большим узлом. Двигая рукой, я подстроился под собственный ритм, стиснув зубы, чтобы продержаться хотя бы еще несколько секунд. Последний рывок, и я, еще сохраняя остатки разума, под громкий крик Фореса слегка вышел из него. Не хватало еще повязать его узлом! Он же не омега… Так и порвать можно, особенно для первого раза. Но и того, что осталось внутри прямой кишки, хватило с лихвой. Стенки ануса судорожно сжались, причиняя мне боль наряду с удовольствием, а содрогание под моими руками и вязкая жидкость на пальцах подсказали мне, что он тоже кончил. И в этот момент я замер, признательно лепеча какие-то милые глупости, прерываясь на очередной стон.

Мы лежали, переводя дыхание. Вернее, Форес лежал на столешнице, а я на нем, переводя дыхание и ожидая, когда и его и мой узлы уменьшатся, и возбуждение утихнет. Благодарные поцелуи ложились на его шею; руки забрались под одежду, оглаживая бока и спину, а он потрясенно постанывал, тяжело дыша, пока я не услышал его вымученное:

– Руки…

– Что? Прости, – быстро распустил ремень и начал растирать его запястья, помогая восстановить кровообращение.

Некоторое время Форес вздрагивал, молча принимая мою заботу, а потом затих. Дыхание его стало равномерным и спокойным. Форес расслабился и, к моему удивлению, заснул прямо там, на столе. Я испытал облегчение, вот это откат! К тому времени узел на моем члене опал, да и его обмяк. Мне и самому хотелось лечь и подремать, но я пока не мог позволить себе расслабиться.

Придерживая штаны одной рукой, я сходил в ванную и взял одно из полотенец. Смочив его уголок найденной в минибаре водой, вытер себя и Фореса, чтобы хоть как-то привести нас в порядок. Потом я осторожно снял с него ботинки и брюки, развернул заснувшего альфу, избавив от пиджака и рубашки, изрядно помятых во время секса. На Форесе оказалась еще майка, но ее я трогать не стал, как и носки. Теплее будет.

Выбрав для сна ближайшую к нам кровать, я стащил с нее белье, на котором спали предыдущие жильцы домика, взял матрац со второй кровати и бросил его сверху, потом уложил на него нашу с Форесом одежду, организуя этакое ложе. Таким образом, и нам будет тепло, и одежда не выстынет.

Перенести Старка на кровать оказалось делом непосильным. Пришлось его будить, потом тащить к кровати практически на себе, укладывать, и только потом я устроился рядом со своим случайным любовником, вжимаясь в его душистое тепло и укрывая нас двумя одеялами. Во время моих манипуляций он проснулся только на время перебазирования в кровать, да и то не полностью. Теперь же Форес тихо сопел мне в шею, приоткрыв слегка губы, вызывая прилив нежности и даже внезапного самодовольства. Все-таки не каждый день альфа позволяет отыметь себя, а затем спокойно засыпает рядом с «насильником». На мгновение у меня мелькнула мысль, что, проснувшись, он первым делом набьет мне морду, но я решил беспокоиться по мере возникновения проблем и тоже отправился в царство Морфея.

Разбудила меня попытка Фореса вырваться из моих объятий.

– Ты чего? – я встрепенулся, сильнее сжав руки. Вокруг царила непроглядная темнота.

– Туалет, – коротко бросил он и тут же охнул, потому что сидеть ему было больно.

– Прости. Давай провожу. – Я попытался взять его под локоть, но в результате получил этим самым локтем под дых.

– Я сам. Боль помогает отвлечься, так что истерики не будет. – Голос его звучал устало и как-то... непривычно тихо.

– Это хорошо, – я потер грудь. – Иди вдоль правой стены. Три шага и ты упрешься в стол, в шаге за ним плита. Еще шаг влево и будет холодильник и мини бар, а за ними дверь в душевую. Унитаз слева. Воды в кранах нет.

Он фыркнул:

– В унитазном бачке есть. Пить ее, конечно, не рекомендуется, но подмыться можно.

Я даже на кровати подскочил от услышанного:

– Мне такое в голову не пришло!

– Наверное, не той головой думал, великий ёбарь. – Он встал с кровати, зашипев от мазнувшего по ногам холода, потом кое-как обулся, тихо матерясь на оттрахавшего его пилота, и направился в нужную сторону.

Насмешку я проглотил, признавая ее вполне законной.

– А как ты в темноте будешь бачок ломать?

Шаги Фореса стихли, после чего я услышал его вздох:

– В кармане брюк должен быть мой телефон. Найдешь, пока я разберусь с более насущной проблемой?

Пока я обувался и обыскивал брошенные на кровать вещи, Форес успел сделать все свои дела, так что, войдя с телефоном в душевую, дрожа от кусачего холода, я застал его стоящим у стены с закрытыми глазами. Он опирался на нее плечом, а его лицо выражало усталость и… боль? Света было слишком мало, но я почему-то был уверен в своем наблюдении. У меня даже дыхание перехватило, но выказывать жалость я не стал. Все-таки он альфа, а не омега или бета. Моя жалость скорее унизит, чем поможет наладить контакт. Думаю, самым правильным будет поменьше заострять внимание на произошедшем.

– Подержи, – я сунул ему в руки телефон, а сам начал свинчивать крышку бачка с унитаза. Две минуты и воду мы добыли. Правда, она была холодная, так что…

– Помыться не удастся, подогреть ее нечем, а вот обтереться – вполне. Сам справишься?

Лицо Фореса вспыхнуло. Это было заметно даже в тусклом свете телефона.

– Думаешь, если трахнул, так я сразу в омегу превращусь и сам себя обслужить не смогу?

О-о, судя по тону, грозный альфа вернулся. Ну и отлично.

– Ничего такого я не думаю. Просто хотел помочь.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но в дверях меня настигает вопрос:

– Зовут тебя как?

Очень своевременно.

– Эрт Амирос.

После «купания» Форес вернулся в кровать, лязгая зубами от холода. Лег рядом со мной, выключив телефон и положив его на пол. Мы вдыхали темный воздух и молчали. Я жался к его боку, пытаясь поделиться теплом своего тела. Когда же молчание стало невыносимым…

– Все же у тебя клаустрофобия, – произнес я, уже не спрашивая, а утверждая, и выкать после произошедшего было глупо.

– Тебе какая разница?