Текст книги "Вкус свободы (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

 Настырный звонок в дверь вырвал Люка из сонного марева. Широко зевая и потирая глаза, Люк открыл дверь, не спрашивая «кто там», чтобы в следующее мгновение оказаться прижатым к стене, с заломленными за спину руками.

– Люк Брендан, вы арестованы по обвинению в убийстве Артура Блэйка. Вы можете хранить молчание, потому что все сказанное вами может быть использовано против вас…

Голос скрутившего его человека еще что-то вещал, зачитывая права, пока трое других полицейских быстро обшаривали квартиру. Несколько раз Люк порывался спросить, что происходит, и потребовать объяснений, что это за Артур Блэйк, в смерти которого его обвиняют, но его никто не слушал. Быстро закончив обыск, полицейские выволокли его на улицу, нацепили наручники и запихнули на заднее сидение автомобиля, швырнув туда же рубашку и брюки, чтобы он мог одеться.

Сообразив, что задавать вопросы бесполезно, Люк натянул брюки, а надеть рубашку скованными руками, оказалось невозможно. Да и натирали эти железяки кожу довольно ощутимо, оставляя болезненные красные следы. Пришлось Люку сидеть, держа рубашку в руках, пока они не доехали до отделения, размышляя, когда его отпустят и кому он может позвонить, чтобы ускорить этот процесс. Оказалось, что никому. Телефона Фергюсона он не знал, а даже если бы и знал, тот был уже далеко, так что помочь мог разве что советом. Рину? Вот ему Люк точно звонить не собирался. Ошибка вскоре разъяснится, а беспокоить отправившегося в свадебное путешествие папу совершенно не хотелось.

«Ничего, выкарабкаюсь как-нибудь сам».

Выволокли его из машины так же грубо, как и запихали, причем один тапочек остался в машине, так что по участку пришлось идти почти босиком. Но Люк решил потерпеть. Скоро же все прояснится.

– Куда его? – спросил полицейский, тащивший Люка в участок.

– Двадцать второй кабинет, – ответил дежурный, бросив в их сторону только один короткий взгляд.

Через несколько минут Люка ввели в кабинет на третьем этаже управления, усадили на привинченный к полу стул перед столом следователя и сняли наручники. Следователем оказался альфа лет пятидесяти со строгим и уставшим взглядом. Темные, коротко стриженые волосы немного топорщились спереди, словно он только что спал, положив голову на руки, об этом же говорил и красный след на щеке.

– Итак, Люк Брендан. Я следователь Мартинес. Расскажите мне, как и главное за что, вы убили Артура Блэйка.

– Я никого не убивал, – произнес Люк, натягивая на себя рубашку. – И я понятия не имею кто такой этот ваш Артур Блэк.

– Блэйк.

– Мне без разницы.

Правая нога, лишенная тапка, начала замерзать, так что пришлось поставить ступню сверху на левый, в надежде хоть немного согреть.

– Думаю, разница появится, когда ты узнаешь, что прирезал одного из крупнейших мафиозных авторитетов нашего города, – следователь устало потер лицо.

– Никого я не резал! – Люк уже начал выходить из себя. – Я же его даже не знаю. Зачем мне надо было его убивать?

– Может быть потому, что ты хотел отомстить ему за тот удар, следы которого прекрасно видны на твоем лице.

Следователь словно карты выложил перед Люком фотографии, сделанные на месте преступления. Люк вгляделся в тело с ножом, торчащим из груди, но все, что он смог опознать – это белый костюм, уже не выглядевший чистым и опрятным.

Люк сглотнул, понимая, что дело обретает скверный поворот:

– Я его не убивал. Правда.

– Тогда как вы объясните свой побег с места преступления?

– Дождем. Шел дождь, и я не хотел сильно промокнуть. Я же не знал, что в это время возле мусорников убивали этого Блэйка.

Взгляд альфы-следователя тут же стал жестким и прожигающим насквозь.

– Откуда ты знаешь, что это произошло возле мусорных баков, если не убивал?

– Потому что когда я уходил, там что-то шевельнулось. Но я решил, что это, какая-нибудь собака бродячая и не стал проверять. К тому же шел дождь.

– Про дождь я уже слышал. Тебе не кажется, что вся эта история шита белыми нитками?

– Нет, не кажется. Берите мои отпечатки и сверяйте их с теми, что на ноже, тогда поймете, что это не я.

– Очень умно. Особенно учитывая то, что отпечатки с ножа тщательно стерты. Итак, я предлагаю тебе написать чистосердечное признание, и тогда суд может принять во внимание возраст и отсутствие правонарушений в прошлом, дав минимально допустимый срок.

– Что? Ка-акой срок?! – Люк почувствовал, как горло сжимают щупальца паники. – Я н-никого не убивал.

– Так и запишем: обвиняемый не признал свою вину и отказался от сотрудничества со следствием. Кстати, знаешь, что с тобой в тюрьме сделают за то, что ты прирезал одного из их боссов?

– Не знаю и знать не хочу! – Люк уже задыхался от ужаса. – Где мой адвокат?

– Об адвокате вспомнил? Будет тебе адвокат. Оплатить сможешь или тебе государственного защитника предоставить? – Из голоса следователя исчезло всякое уважение и сдержанность, сменившись неприкрытой насмешкой.

– Государственного, – выдохнул Люк, закрывая лицо руками. Он уже понял, что никто не будет искать настоящего убийцу. Полиция нашла удобного козла отпущения, и дальше копать не собирается, а денег, чтобы нанять толкового адвоката, у него нет. Хотя у Фергюсона они в свое время были, как и связи, а что толку? Он все равно сел, и Люк сядет. Только в отличие от Фергюсона, выйти из тюрьмы ему не светит. Уж что-что, а фильмы он иногда смотрел и прекрасно знал, что там свои законы, и как убийца авторитета…

«Будет чудом, если меня не прирежут сразу же, как только я перешагну порог тюрьмы, а дадут прожить день или два. Хотя с другой стороны, я вполне могу пожалеть о том, что мне подарят лишний день жизни».

– Я, правда, не убивал этого Блэйка. Клянусь. Но я не знаю, как мне доказать это.

В ответ следователь только осуждающе покачал головой и нажал кнопку под столом.

– Уведите, – сказал он вошедшему полицейскому. – И посадите его так, чтобы он дожил до суда. Это даст вам, мистер Брендан, шанс подумать и взвесить свое положение. С адвокатом вы встретитесь в течение дня. Есть еще пожелания?

– Одежду и обувь.

Следователь взглянул на его ноги и поморщился:

– Будут. Увести.

Адвокат действительно пришел через несколько часов. Люка вывели из камеры, где кроме него сидело четыре человека не из уголовного мира, а нормальные в прошлом граждане, оступившиеся или, как и Люк, попавшие в неприятности не по своей вине, и проводили на свидание. Адвокат-бета, принес вещи для арестанта и потратил целый час, уговаривая Люка признать вину, а он, со своей стороны, будет настаивать на изменении формулировки с преднамеренного убийства на превышение самообороны.

– Это другая статья и другие сроки, – вещал адвокат, но Люк упорно отказывался.

– Я не убивал этого человека, ни специально, ни нечаянно, ни обороняясь. Никак не убивал. Поймите, это ошибка. Меня подставляют.

Но адвокат, как и следователь, не пожелал слушать.

Доказательств, по мнению следователя, было достаточно, так что суд состоялся быстро. Решение тоже не заставило себя долго ждать. Судья, как и все прочие, не поверил Люку, и в результате он получил двадцать лет тюремного заключения в исправительном заведении строгого режима. Адвокат сиял как начищенный медный таз, приписав столь маленький срок своим заслугам, потому как обвинитель требовал, чуть ли не пожизненного, только Люку от этого было не легче. Для него жизнь закончилась в тот момент, когда судья опустил молоток, оглашая несправедливый приговор.

Адвокат еще что-то говорил об обжаловании, но Люк уже впал в состояние, когда все стало безразлично, и только отрицательно покачал головой. Он даже толком не помнил, как покидал зал. Вся дорога до места заключения слилась в одну сплошную серую линию, пока за ним с громким лязгом не захлопнулись двери. Тюрьма.

Пока его вели по длинному коридору с множеством дверей-решеток, он чуть не рассмеялся, подумав, что около года назад забирал из этого места Фергюсона, также несправедливо обвиненного в чужой смерти. Вот только самому Люку не на что было надеяться. Вряд ли настоящий убийца наберется совести и пойдет сдаваться, а значит, начался отсчет последних часов жизни неудачника Люка Брендана.

Они зашли в небольшую комнату, где Люк получил приказ раздеться. Вещи его забрали, выдав вместо них оранжевую робу и обувь с мягкой подошвой. Потом был осмотр врача, без малейшего стеснения залезшего и в рот новому заключенному и в его зад. Уже хорошо, что не наоборот. Во время последней процедуры Люк стоял в позе зю, краснея от стыда, пока один из охранников не отпустил шутку о девственной заднице, которая скоро будет обслуживать настоящих мужчин. Вот тут Люка обдало холодом от макушки до кончиков пальцев на ногах. Мысленно представляя себе, что его скоро убьют, он совершенно упустил из поля зрения другой аспект жизни в тюрьме – секс! Причем, не всегда добровольный. Люк никогда раньше не занимался сексом ни с альфами, ни с бетами, хотя знал об этом достаточно, да и предложения пару раз поступали, но даже в страшном сне он не мог себе представить, что его могут изнасиловать.

Люк задрожал, стиснув зубы, чтобы они не стучали, выдавая его состояние. Охранник, выводивший его из комнаты осмотра, все же заметил, что шутка не прошла бесследно для молоденького беты. То ли из жалости, то ли желая еще раз насладиться чужим испугом, но он быстро зашептал на ухо и так полуобморочному Люку:

– Не трясись! Ты парень симпатичный, нетронутый еще. Найди себе «спонсора» и тогда твою задницу будет иметь кто-то один, а не весь блок по очереди.

Только легче Люку от этих слов не стало. Ему казались одинаково страшными и отвратительными оба варианта.

Второй охранник, слышавший весь разговор, фыркнул:

– Джонс, может, тебе устроиться бесплатным советчиком вместо охранника? Глядишь, толка будет больше. А ты парень давай, одевайся и пошли. Твой блок «восемь А». Пока будем идти, я расскажу о распорядке дня, все остальное узнаешь на месте.

Быстро натянув оранжевую робу и подхватив скатку с постельным бельем, Люк последовал за охранником, внимательно прислушиваясь к его словам, чтобы хоть так отвлечься от страшных мыслей.

– Подъем в семь. В семь тридцать – перекличка. С восьми – завтрак. В девять – работа. В двенадцать тридцать – обед. В пятнадцать – работа. В восемнадцать тридцать – ужин и свободное время. С девятнадцати – час, разрешенный для звонков. Отбой в двадцать два часа. Если что-то забудешь, спроси своего соседа по камере. За нарушение режима – дополнительные часы работы, за систематическое нарушение или драку – карцер.

На последних словах охранник открыл большую решетку, запуская Люка в огромный зал с камерами, расположенными в два яруса и охватывающих зал в виде подковы. Посреди зала стояли в ряд столы, за которыми сидело по несколько человек, разговаривая или перекидываясь в карты, а еще нескольких заключенных Люк заметил на втором ярусе. С некоторым любопытством рассматривая новичка, они подошли чуть ближе, а один мужчина в оранжевой робе даже уцепился за сетку, оберегающую жителей второго яруса от случайного падения вниз.

– Твоя камера сто восемнадцатая. Первый ярус. Идем. Сейчас почти все на работах, так что с соседом познакомишься перед ужином.

Указав рукой на свободную койку и получив в ответ «спасибо», охранник фыркнул и ушел, оставляя Люка обживаться на новом месте.

«Интересно, надолго ли?»

Сосед Люку не понравился. Это был крупный альфа лет сорока пяти, с неприятным холодным взглядом. Он медленно оглядел новичка, а затем… демонстративно облизнулся.

– Привет, новое мясо. Какими судьбами?

– Несчастливыми, – только и выговорил Люк, старательно вжимаясь в угол кровати, на которой сидел.

– Ну, да. Счастливая доля сюда еще никого не заносила. А зовут тебя как, крошка? – и альфа присел рядом, обнимая Люка за плечи.

– Люк Брендан, – ответил Люк, упираясь руками в грудь соседа, в тщетной попытки его оттолкнуть.

– Не упирайся, детка. Старый опытный Сэм распечатает тебя почти без боли, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно? – Вторая рука Сэма легла на пах, сжимая достаточно сильно, чтобы Люк вскрикнул. Неизвестно чем бы все это закончилось, если бы перед их камерой не остановился другой заключенный.

– Сэм, это тот парень, про которого говорил Бич, так что советую убрать руки, если не хочешь проснуться утром с перерезанным горлом.

Нахального альфу как ветром сдуло с койки, но при этом он выругался так грязно, что Люк невольно покраснел. Другой заключенный, усмехнувшись, отошел от решетки, а сокамерник, уже со своего места, принялся внимательно разглядывать новичка.

– Значит, это ты прирезал Черного?

– Я никого не убивал, – в сотый раз, наверное, повторил Люк, но ему вновь не поверили. Сосед только насмешливо фыркнул:

– Осталось объяснить это Бичу.

– А кто он, Бич этот?

– Он? Самый страшный сон любого человека в этом бараке, да и в соседних тоже. Так что парень, попал ты. Не надо было Черного трогать, они с Бичом росли вместе, как братья.

Сирена, разнесшаяся по бараку, прервала их разговор.

– Это сигнал на ужин, – пояснил альфа и вышел из камеры. Люк хотел было остаться и не ходить никуда, но потом передумал. Сколько ни прячься, встреча с этим ужасным Бичом все равно состоится, так может лучше самому вылезти из «норы» и не показывать своего страха?

С этими мыслями Люк пошел следом за остальными зеками, пока не оказался в столовой.

Слева был раздаточный стол, а справа располагались ряды столов каждый на десяток заключенных. Практически все места были заняты, но и очередь за ужином была довольно длинной, так что у Люка был шанс найти себе место за столом, только аппетита у него совершенно не было.

Получить свой ужин Люк не успел. К нему сзади подошел довольно молодой заключенный, в котором он легко опознал бету, и зашептал:

– Пойдем со мной, мне надо тебе кое-что передать. – Парень явно нервничал, все поглядывал по сторонам и был бледен, так что Люк не стал задавать дополнительных вопросов.

Он привел его в душевую, но Люк до последнего не думал, что идет в ловушку. Только когда за ними с силой захлопнулась дверь и бета, испуганно пискнув, исчез, а самого Люка окружило пяток хмурых личностей, он понял, о чем пойдет разговор.

Быстро осмотревшись, Люк безошибочно вычислил предводителя. Тот стоял у окна, опираясь на подоконник, и демонстративно занимался чисткой ногтей, используя маленькие маникюрные ножнички. Это был альфа лет пятидесяти с седеющими висками и неприязненно поджатыми губами. В отличие от остальных заключенных он был одет в брюки и рубашку, а не в оранжевую робу. Волосы красиво уложены, на шее красовался красный шейный платок, завязанный изящным узлом.

– Я не убивал… – начал было говорить Люк, делая шаг вперед, но сильный удар кулаком в живот заставил его согнуться, задохнувшись от боли.

Больше его никто не бил. Альфы, окружившие Люка, словно ожидали чего-то. Он медленно выпрямился, тяжело переводя дыхание. Взгляд на миг встретился с взглядом Бича и Люк понял, что никакие слова не отменят вынесенный им приговор. У него не было доказательств своей невиновности, а значит…

«Значит, надо продать свою жизнь как можно дороже», – решил Люк, во вдруг нахлынувшем безрассудстве, вспоминая слова Фергюсона о том, что эти люди никогда не будут вести переговоры с теми, кто слаб. И он, больше не раздумывая, прыгнул на ближайшего противника, нанося ему удар в челюсть.

Честно говоря, Люк не надеялся, что сможет оказать достойное сопротивление, но, то ли альфа не ожидал нападения, то ли был не так уж крут, но кулак впечатался в его челюсть, откидывая альфу в сторону. С другими такой фокус не прошел, Люка быстро сбили с ног и теперь на него обрушивались не только удары кулаков, но и ног. Он инстинктивно свернулся клубком, прикрываясь руками, но кто-то из нападающих умудрился попасть ботинком по голове, так что Люк почувствовал, как сознание начинает уплывать. Это его даже немного порадовало, умирать будет не так больно, однако он услышал:

– Бич, малява с воли. От Креза. С пометкой «срочно».

– Стоп.

После недолгого затишья, пока Люк еще не успел понять, что убивать его пока не будут, его голову резко дернули вверх, больно собрав в кулак волосы. Открыв глаза, Люк мутным взором зацепил лицо Бича, внимательно вглядывающегося в него. Как только их взгляды встретились, Бич заговорил, четко проговаривая каждое слово:

– Благодари Креза за отсрочку. У него неделя, чтобы выполнить свое обещание.

Потом его голову отпустили, позволяя ей удариться о кафельный пол душевой, и прозвучал приказ:

– Этого в больничку, скажите, с лестницы упал. Без моего приказа не трогать. Передайте всем.

Дальше Люк уже ничего не слышал. Милосердная темнота поглотила, даря покой и забвение.

Глава 6

 Очнувшись, Люк первым делом ощутил запах лекарств, так что сознание тут же подкинуло информацию о больнице. Он даже подумал, что находится на излечении в клинике «Леарта», а все остальное ему просто пригрезилось в приступе бреда после очередной химиотерапии, но открыв глаза, он увидел решетку на маленьком окне, и все встало на свои места. И приказ Бича сразу вспомнился, и отсрочка в семь дней, и странное имя Крез, который что-то там обещал сделать. В голове зародилась мысль о том, что это Фергюсон помогает ему, но Люк тут же отбросил ее, как нелепую. Ну, в самом деле, с чего бы альфе помогать ему? Да и узнать, где находится Люк, он не мог.

Или мог?

Поразмышляв немного на эту тему, Люк так и не пришел к какому-то выводу. Он просто решил плыть по течению, а там…

– Будь, что будет.

– Ага, очнулся? – в палату заглянул тот самый доктор, что проводил осмотр по прибытии Люка в тюрьму. – Как самочувствие?

Люк прислушался к себе:

– Больно.

– А тошноты нет?

Люк отрицательно покачал головой, не отрывая ее от подушки, и тут же поморщился от нахлынувшей дурноты.

– Ага, значит, тошнит, – удовлетворенно сказал доктор. – Давай-ка выпьем вот это. – Голову чуть приподняли, стакан с мутной жидкостью коснулся губ, и Люк безропотно проглотил горькую гадость.

– Ну вот, а теперь рассказывай, кто тебя так отделал?

Взгляд доктора излучал доброту и сочувствие, так что Люк едва не проговорился, изливая душу. Но тут вновь в сознании всплыли слова Фергюсона о временах его заключения. Поморщившись и прикрыв глаза, Люк выдохнул:

– Никто. С лестницы упал.

– Эту байку я уже слышал. А теперь, давай правду.

– Упал. С лестницы.

– Понятно, – доктор встал, хлопнув ладонями по коленям и тяжело вздохнув. – Так и будешь молчать, пока тебя не прибьет кто-нибудь? Ладно, не оправдывайся. Сам все понимаю, но и ты пойми, ничего нельзя исправить, если те, кто пострадал от рук других заключенных, не начнут бороться за себя.

– Зачем? – все так же тихо выговорил Люк. – Если я проговорюсь, лучше не станет. Ну, посадят их в карцер или срок добавят, и что? Мы по-прежнему будем сидеть в одной тюрьме, так что обидчики, рано или поздно, достанут меня. А еще у них есть друзья, которые с удовольствием помогут довершить начатое.

– Ну, если так думать, то легче сразу головой в петлю! – возмутился врач, а Люк безразлично пожал плечами:

– Можно и так, только это плохой выход. Через нечто подобное я уже прошел, так что повтора не будет. Я попытаюсь выдержать. Я обещал папе.

Как ни странно воспоминание о той детской клятве, данной плачущему Рину, действительно держало его на этом свете.

– Пока живу – надеюсь, – тихо произнес, а врач понимающе кивнул.

– Тогда я тебе не советчик. Скоро принесут обед, а пока можешь еще немного подремать. Завтра тебя выпишут.

Доктор ушел, а Люк действительно погрузился в мутно-дремотное состояние и снился ему Фергюсон, как ни странно. А может и не странно, а вполне закономерно, ведь других знакомых отсидевших в тюрьме у него не было.

Выписали Люка перед самым обедом, так что свой второй приход в тюремный блок он отметил вторым походом в столовую. На этот раз никто к нему не подходил, хотя ловил он на себе множество любопытствующих взглядов. Получив свою порцию, Люк осмотрел столовую, выискивая свободные места, но их практически не было, если не считать стола, за которым обедал Бич со своей командой. Взгляды их на мгновение встретились, и Люк поспешил отвернуться, не желая нарываться на очередную трепку за то, что проявил неуважение. За дальним столом все же нашлось местечко, и Люк отправился туда, но на полпути его перехватил смутно знакомый альфа.

– Иди за мной, – коротко бросил он и направился к столу… Бича.

Делать нечего, пришлось Люку идти, стараясь взять себя в руки, чтобы не выказать смятения от такого приглашения.

Бич молча указал ему на один из стульев, рядом с альфой, на скуле которого виднелся уже желтеющий отпечаток от кулака, а по злобному взгляду, Люк понял, что именно его удар оставил синяк. Что касается самого Люка, то на его лице и теле было куда больше подобных следов, и в том числе пара треснувших ребер, которые довольно сильно побаливали во время движения.

Люк сел на указанное место и принялся есть, уткнувшись взглядом в тарелку. Вопреки его опасениям еда не напоминала помои, но в меню тюремной столовой нельзя было найти отбивной, которую полагалось бы есть ножом и вилкой. Здесь все перетирали в пюре или мелко резали, так что можно было есть ложкой, не помышляя о других приборах. Непривычно, но вполне объяснимо, учитывая, что большая часть заключенных отбывала сроки за убийства, и давать им в руки колюще-режущие предметы было просто опасно для здоровья.

Когда суп и картофельное пюре с котлетой были съедены, Люк взял чашку с чаем. Бич поднялся и, ни слова не сказав, удалился, уводя свою ватагу. Люк еще посидел за опустевшим столом, размышляя над тем, что это было, но ни до чего путного так и не додумался.

Поскольку полноценно работать Люк еще не мог, врач порекомендовал направить его на легкую работу. После обеда и короткого отдыха, охранник отвел его в тюремную библиотеку, где пожилой неразговорчивый бета усадил его перебирать карточки читателей, выискивая тех, кто просрочил срок сдачи взятой литературы. Таких оказалось довольно много, так что Люк до вечера просидел, выискивая нарушителей и выписывая их на лист, с указанием отделения.

Потом был ужин, на который Люк немного опоздал, так что Бич успел покинуть столовую, и им не пришлось встречаться. Зато сосед Люка стал как-то странно посматривать на него. Когда же Люк, не выдержав, поинтересовался, в чем дело, Сэм ехидно усмехнулся и спросил:

– Бич лично оприходовал тебя или поручил своим ребятам?

В первый момент Люк не понял ядовитый подтекст, а когда до него дошло, то задохнулся от потрясения и злости, а Сэм продолжил:

– Говорят, у него такой хер, что может достать до горла.

– Завтра я обязательно попрошу, чтобы тебе сделали так же приятно, как и мне. Думаю, тебе понравится.

Настала очередь разозлиться соседу. Он даже покраснел от ярости.

– Ты что себе позволяешь, подстилка общественная? Я тебя переломаю пополам, чтобы твой член вошел в твою же задницу.

Люку бы промолчать, но его уже понесло. Отчаянье придало смелости всегда тихому бете.

– Что никто не дает, так хоть на словах поиметь кого-то надо? Ничего, не смущайся, у альф-импотентов это частое явление.

Вскочившего с кровати Сэма остановил спокойный голос, раздавшийся из-за решетки:

– Не советую. Парень пока под присмотром Бича.

Это остудило пыл альфы, но все же не до конца. Возвращаясь на свое место, он пообещал Люку еще один разговор, когда Бич уже не будет им мешать.

– С удовольствием, – ответил Люк и, прихватив полотенце, отправился в душ, не забыв поблагодарить столь хорошо информированного соседа. Им, кстати, оказался один из ребят Бича.

Перед самым отбоем в душе никого не было, так что Люк спокойно вымылся, но покинуть так же спокойно душевую ему не дали. В раздевалке его поджидал альфа, на скуле которого отпечатался кулак Люка. Альфа осмотрел его с ног до головы, задержавшись взглядом на синих ребрах, а затем и на животе с небольшим кустиком рыжеватых волос внизу.

– Что вам угодно? – спросил Люк только для того, чтобы прервать неловкое молчание. Он чувствовал, как страх смешивается в нем со смущением, но слова альфы из соседней камеры давали надежду, что сейчас его не посмеют тронуть.

Заключенный, преградивший ему путь, только криво улыбнулся, выражая свое презрение, и развернулся, собираясь уйти, однако в дверях остановился:

– Когда Бич снимет запрет, я буду первым, кто поимеет тебя, а ребята продолжат.

Его холодный голос звучал так уверенно, что Люка обдало холодом.

– Я знаю, что мое время истекает, но никогда не сдамся просто так.

– А кто говорил про сдачу? Нет, я люблю, когда подо мной кричат и дергаются от боли. Так что сопротивляйся, сколько влезет. Мне будет приятно, сломать тебя.

И ушел, оставив Люка дрожать в раздевалке с полотенцем в руках.

Ему понадобилось минут десять, чтобы немного прийти в себя и одеться, но только через полчаса он нашел в себе силы выйти из душевой, и то после того, как охранники начали кричать об отбое.

В камере его ожидало новое потрясение. Сэм исчез, а его место занимал тот самый альфа, что жил в соседней камере. Он бросил на Люка равнодушный взгляд и уткнулся в книгу, которую читал.

– А-а… Сэм? – произнес дрогнувшим голосом Люк.

– Поменялся со мной местами. И учти на будущее, не стоит дразнить альфу, если не в силах постоять за себя или не имеешь надежного покровителя.

– Я понимаю. Сорвался. Извини.

– Мне-то что? – альфа пожал плечами. – Я давно на подобные выебывания не реагирую.

Люк сел на кровать, посмотрел на расслабленного альфу и решился на продолжение разговора:

– Можно задать еще вопрос?

– Ну, давай, – разрешил он, не отвлекаясь от книги.

– Что ты читаешь? – Люк вообще-то хотел спросить о другом, но этот нелепый по своей сути вопрос сам сорвался с языка.

Альфа не стал отвечать, просто повернул обложку так, чтобы ее было видно, и Люк прочел:

– Восемьдесят дней вокруг света. Это же детская книга.

– И что?

– Ничего. Просто я ее читал, когда мне было лет тринадцать.

– А я сейчас читаю, – голос альфы был совершенно равнодушным, словно он не испытывал никаких чувств. Совершенно!

– А можно еще спросить?

Альфа медленно опустил раскрытую книгу на грудь и впился в Люка холодными, словно неживыми глазами.

– Ты… тебе нравится работа на Бича? И почему его называют Бич?

– Какой любопытный бета, – альфа вздохнул и закрыл книгу, придерживая нужное место пальцем. – Бич – потому что раньше его называли Бич Божий, за некоторую… религиозность при решении «семейных» проблем. И дело не в том, нравится мне работать на него или нет. Я его должник и плачу свой долг. И еще, пока у тебя не сложилось ложное мнение обо мне. Если Бич скажет оторвать тебе голову – я оторву. Если скажет трахнуть перед всем блоком – трахну. Если прикажет пылинки с тебя сдувать – буду сдувать. Пока что у меня приказ не дать тебе влипнуть в какие-нибудь неприятности, потому что у тебя просто дар нарываться и подставлять свою задницу. Траст на тебя имеет большой зуб, так что советую не лезть на рожон лишний раз, твое положение тут и так весьма зыбко.

– Траст – это тот, кого я…

– Именно.

– А ты?

– Базиль. А теперь угомонись, скоро отбой, а я хочу дочитать главу до конца.

Люк кивнул, давая понять, что принял все сказанное к сведению и лег, отвернувшись к стене и укрываясь одеялом с головой. Оставшиеся пять дней ожидания обещали быть нелегкими.

Следующий день был воскресеньем, так что никаких работ для заключенных не предполагалось. Многие отправились с утра в качалку, желая «погреметь железом», кто-то устроился за столами, чтобы поиграть в карты или поболтать, а вот для Люка занятие нашлось. Оказалось, что в воскресенье библиотека работала, так что охранник отвел его к его временному начальнику, где ему вручили тележку с книгами и список должников.

– Соберешь книги в своем блоке, а те, что на тележке можешь раздать желающим, только не забудь отметить все в карточках.

Дело оказалось не таким уж трудным. Сложнее всего было выслушивать зубоскальства зеков, сдерживая желание ответить. Раньше Люк за собой подобных порывов не замечал. Он всегда молча сносил упреки и выговоры, даже если они были несправедливыми, а теперь в него будто бес вселился.

«Видимо правду говорят – тюрьма меняет человека».

Была у Люка еще одна теория, относительно такой перемены, но о ней он старался вспоминать как можно реже. Он предполагал, что «тормоза» ему сорвало из-за близкой смерти. Нечто подобное у него уже было, когда он лежал в онкологической клинике. Чего же теперь бояться, если два раза все равно не убьют? Правда, тут был еще один нюанс: смерть она ведь могла быть всякой, в том числе такой, что злейшему врагу не пожелаешь.

Вот об этом Люк и старался лишний раз не задумываться.

Почти все книги были розданы перед самым обедом, но в списке осталась одна фамилия. Сверившись со списком, Люк поднялся на второй ярус, нашел камеру с номером двести сорок два и вошел в нее, вежливо постучав костяшками пальцев по решетке.

– Мне нужен Рихардо Фальконе, он задолжал библиотеке… «Леди Макбет», – последние слова Люк произнес медленно, замерзая под ледяным взглядом Бича.

– Книга на тумбочке, – ответил альфа, пристально глядя на смутившегося и застывшего под его взглядом Люка.

– Желаете еще что-нибудь взять? – задал положенный вопрос Люк, забирая довольно потрепанную книгу.

– Еще что-нибудь из Шекспира есть?

Люк взглянул на тележку с книгами:

– «Сон в летнюю ночь» и «Отелло».

Бич поморщился и отрицательно дернул головой.

– Тогда могу посоветовать Дюма «Генрих IV».

Бич удивленно приподнял одну бровь, словно не ожидал, что бета решится с ним заговорить, но все же кивнул утвердительно, принимая книгу.

– Приятного времяпрепровождения, – пожелал Люк и как можно быстрее смылся из камеры, делая вид, что торопится отдать книжную тележку, потому что сигнал на обед уже прозвучал.

И снова он обедал за столом Бича, под молчаливыми взглядами главного альфы и его ребят, стараясь не показать, как трясутся поджилки, особенно когда он чувствовал на себе взгляд Траста.

Потом Люк вернулся в камеру, где провел время до ужина, читая первый попавшийся исторический роман рядом с новым молчаливым соседом. В душ они пошли вместе. Вернее Люк пошел, альфа просто увязался за ним, ни слова не сказав, но Люк и не возражал, тем более что прекрасно понимал – это бесполезно. Пока Бич не получит сведений с воли, он будет находиться под самым пристальным вниманием со стороны его альф. Никому не хотелось разозлить своего крутого босса, скорого на расправы за малейшее неповиновение.

Оставшиеся до истечения ультиматума дни пролетели незаметно. Люк запрещал себе даже надеяться на благополучное разрешение его дела, но надежда все же нет-нет, но прорывалась в его сознание, тревожа душу почти несбыточными мечтаниями.