Текст книги "Christmas things (СИ)"

Автор книги: Чародейница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== mandarin fetish ==========

Ушей коснулся мягкий голос, который даже в сознании, измученном работой, прозвучал с заметной долей искрящейся игривости.

– Хей, чем занимаешься?

Краем глаза Драко заметил всплеск каштановых волос и движущееся в его сторону тёмное пятно. «Грейнджер». Она принесла с собой терпкий запах мандаринов и едва ощутимое, ласкающее кожу тепло. В комнате вдруг стало уютно, а включенная Гермионой гирлянда своими переливающимися красно-зелено-желтыми огоньками напомнила Малфою о приближающемся Рождестве. Драко оторвал уставший взгляд от бумаг и, кинув их на стол в кучу других таких же, развёл руки в приглашающем жесте.

– Все тем же, Грейнджер, все тем же.

Она была одета в его темно-синий махровый халат, который выглядел на ней ужасно комично: подвернутые рукава топорщились вокруг ее запястий, шов, который должен был огибать плечо, находился где-то в районе локтя, пояс пришлось очень сильно завязать, чтобы заставить ткань прильнуть к телу, а подол путался у девичьих лодыжек. И несмотря на ее до боли смешной внешний вид, Малфой лишь почувствовал разливающиеся в груди тепло и трепет.

Гермиона смешно сморщила нос и с лёгкой улыбкой на губах закатила глаза:

– О, Мерлин, ты все ещё сверяешь договоры?

Грейнджер изящно и без чересчур нежных взглядов, которые обычно бесили Драко излишним проявлением чувствительности, упала ему на колени и стала поудобнее устраиваться в тёплых мужских объятиях с должной ноткой самодовольства, которую явно переняла за время отношений у него.

– Ой ну простите, мисс-я-устраиваю-в-своих-отделах-Ад-перед-праздниками-лишь-бы-все-закончить-в-срок.

Гермиона прижалась макушкой к его плечу и раскрыла сжатую в кулак ладонь, давая Драко разглядеть небольшой ярко-оранжевый мандарин.

– Как будто это так ужасно, – фыркнула Гермиона. – Зато я и мои подчиненные на все выходные свободны от рабочих забот, а ты, так же как и большинство твоих рабочих, дай-ка подумать… – наигранно задумалась девушка, – ах, да! Сидишь за два дня до Рождества в своём кабинете и не обращаешь внимания ни на что, кроме документов.

Девушка проткнула плотную пупырчатую кожуру ногтем и, подцепив ее, оторвала небольшой кусочек, откладывая его на свободное место среди бумаг на край стола. В нос ударил резкий цитрусовый запах с лёгкой горчинкой, заставляя слюнные железы ожить и заработать наполную.

– Ну вообще-то мой отдел закончил работу так же, как и твой, но я никогда не оставляю все на волю случая и на любые другие человеческие факторы, а проверяю все бумаги самолично, – высокомерно заявил Драко, пытаясь показаться ответственнее и правильнее его девушки.

Малфой, одной ладонью поглаживая девичье бедро через ткань халата, а другой неторопливо перебирая мягкие пряди ее волос, внимательно смотрел за тем, как Грейнджер увлеченно чистила мандарин. Кожура не хотела так просто покидать сочную мякоть, а потому отрывалась лишь небольшими частями, заставляя Гермиону раздраженно поджимать губы и буравить плод взглядом, будто это могло бы что-то решить. Под ее короткими ногтями растекались оранжевые разводы, а липкая влага оставалась на подушечках девичьих пальцев. Разноцветные отблески гирлянды переливались перед глазами, подсвечиваясь нежным светом заката, и Драко знал, что мог просидеть так несколько часов кряду, наблюдая лишь за тем, как Гермиона полностью маггловским способом управляется с мандаринами.

– А ты слышал что-либо о рациональном распределении обязанностей? – вдруг вскинула голову Грейнджер, обращая на Драко взгляд.

– В смысле?

– Я не так давно вычитала…

– Ну кто бы сомневался, – хмыкнул Малфой, сразу получая резкий тычок локтем под рёбра от девушки.

– …в одной магловской книге…

– Ага, ещё лучше!

– Ой, иди ты! Не буду больше ничего тебе рассказывать! Продолжай дальше так же сидеть над работой своих подчиненных, – насупилась Гермиона, наполовину очистив мандарин.

Сок уже начинал сочиться из оранжевой мякоти и течь по ее тонким пальчикам к ладоням, капая прямо на махровую ткань его халата. Цитрусовый запах обволакивал обонятельные рецепторы и вместе с меняющей цвет гирляндой создавал атмосферу всеми любимого праздника.

– Да я же знаю, что ты все равно мне подсунешь эту злосчастную книгу, – закатил глаза Драко, мягко касаясь ее скулы. – Хватит дуться, а то твои щеки выглядят так, будто ты туда напихала весь недельный запас мандаринов.

– Эй! На что ты намекаешь? – тут же возмутилась Гермиона.

– Только на то, что дома все пропахло этим цитрусовым запахом мандаринов, которые составляют большую часть наших продуктов на выходные.

– А тебе что-то не нравится? – вскинула брови Грейнджер.

Она сняла последнюю частичку ярко-оранжевой кожуры, откинула ее на стол и, положив два пальца на небольшое углубление сверху мандарина, приложила некоторое усилие, чтобы разделить мякоть на две равные части. Послышался сочный звук разъединения оболочек рядом находящихся долек, и сок стремительной и юркой струйкой хлынул по девичьим ладоням.

– Нет-нет, мне все нравится, – едва слышно пробормотал Малфой, даже не обращая внимания на ее самодовольное хмыкание.

Драко лишь завороженно проследил за тем, как ее пальцы заблестели в свете гирлянды сладкой влагой, и даже ничего не сказал насчёт загрязнения ею его личных вещей. Все равно халат можно было очистить легким взмахом волшебной палочки или быстрой стиркой, а вот наслаждение, которое он получал от процесса очищения Гермионой мандарина, было слишком бесценно, чтобы портить всё своими язвительными комментариями. В принципе, Драко мог бы купить целую кучу таких вот халатов и разрешать Гермионе чистить в них мандарины, пока у неё не началась бы сильная аллергия.

Но ещё больше Драко был бы рад, если она пришла бы к нему полностью обнаженной. Сок тёк бы по ее ладоням, мягко огибал выпирающую косточку на запястье, а потом, оставляя липкую дорожку на коже, оказывался уже у локтя, капая не на халат, а на плоский живот или ее упругие бёдра. Малфой мог бы сам чистить мандарины прямо над ней, над любой открытой для него частью ее прекрасного тела, а потом, вдоволь наигравшись и налюбовавшись, он бы ласкал ее грудь, слизывал сок с сосков, а потом уткнулся бы носом в ее кожу в районе ключиц, которая тоже насквозь пропахла бы цитрусом. Малфой мог бы трахать ее медленно и чувственно, при этом полной грудью вдыхая мандариновый запах, а на языке ощущая сочный кисло-сладкий вкус.

Гермиона отделила от половинки мандарина небольшую дольку и, игриво взглянув на Драко, положила ее себе в рот под его пристальным взглядом мутно-серых глаз. Малфой смотрел, как она прямо на его глазах приоткрыла губы, которые в свете гирлянд меняли свой цвет от красного к жёлтому, а потом от желтого к зелёному, и медленно положила в рот оранжевую, сочащуюся влагой дольку мандарина.

Драко, ощущая большое количество выделившейся слюны, тяжело сглотнул. Сейчас мысли о различных договорах ушли настолько далеко, что казалось, будто и работы-то в праздничные дни у него никакой не было. Была лишь Грейнджер, мандарины и атмосфера предстоящего Рождества.

– Хочешь? – поинтересовалась Гермиона, прожевав одну дольку и отделив ещё одну от половины.

Малфой качнул головой в знак согласия и продвинул голову вперед, молниеносно приближаясь к дольке мандарина, зажатой между ее большим и указательным пальцами. Драко, смотря прямо Грейнджер в глаза, высунул язык и, быстро облизнув ее большой палец, испачканый кислым соком, вобрал в рот целую дольку, смыкая губы на девичьих пальчиках сладких в прямом и переносном смысле.

– О! – неожиданно вырвалось у Гермионы вместе с тем, как глаза ее в удивлении округлились.

Раскусив небольшую дольку, Драко слегка прикрыл глаза, наслаждаясь приторно-сладкой мякотью мандарина с лёгкой пикантной кислинкой, которая наполнила его рот неповторимым вкусом Рождества.

– Дашь ещё? – поинтересовался Малфой, соблазнительно сверкнув прищуренным взглядом.

Гермиона, оторвав ещё дольку, словно заворожённая протянула ее Драко, а он, едва слышно хмыкнув, обхватил одними только губами мякоть и оказался около лица Грейнджер, утыкаясь прямо в ее губы своими. Девушка склонила голову, приоткрыв рот, и одним легким движением раскусила мякоть, заставляя сок тут же потечь по их губам и подбородкам и почувствовать ещё более концентрированный мандариновый вкус во рту.

Драко крепко сжал ладонь на ее бедре и прижался к ней ещё ближе, углубляя поцелуй и вырывая из девичьей груди тихий стон, от которого слегка покачнулось сознание. Малфой вылизывал кисло-сладкий нектар с ее губ, ладонью забираясь под ткань халата и касаясь пальцами обнаженной кожи ее бедер.

Гермиона резко подалась назад, отстраняясь и заглядывая в его затуманенными глаза своими, почти чёрными при слабом освещении.

– Так ты сегодня уже не будешь работать?

– Да пошла эта работа, – произнёс Драко, облизывая губы от липкого сока. – Ведь у меня есть кое-что более интересное, чем можно заняться в выходные, не так ли? – Малфой для наглядного подтверждения своих слов немного поерзал на стуле, потираясь о Гермиону своим неожиданно вставшим членом.

– Замечательно! А я уж думала, мне придётся одной этим заниматься! – широко улыбнулась Грейнджер.

– Ох, я бы ни за что не допустил, чтобы ты сама этим занималась, пока я нахожусь в соседней комнате.

Гермиона резко спрыгнула с колен Драко и, схватив его за руку липкой и все ещё влажной ладонью, потянула с кресла.

– Отлично! Тогда пойдём! – радостно воскликнула Грейнджер. – Елку за сегодня надо полностью нарядить, а то ведь завтра должны прийти…

– Что, прости? Ёлку? – опешил Малфой, вставая с кресла. – Но я ведь потерся о тебя стояком и… намекал совсем не на это!

– Да, я знаю, – отбегая к выходу из комнаты, сказала Гермиона и закинула себе в рот ещё одну дольку мандарина. – Просто елка сейчас намного важнее стояка, вызванного твоим мандариновым фетишем.

Драко скрестил руки на груди и стал медленно приближаться к Гермионе, застывшей на пороге.

– Ах, мандариновый фетиш, значит, – язвительно произнёс он, пытаясь сделать вид, что не собирается себя вести как мальчишка, но… Это ведь было Рождество!

Драко резко бросился вперёд, собираясь схватить эту хитрую ведьму и заставить ее заняться его эрекцией прежде, чем они вместе займутся украшением елки.

Гермиона, вскрикнув, кинулась в коридор с громкими визгами, а Малфой, наигранно рыча, побежал за ней, напрочь забыв и про важные договоры, и про сильную усталость. Сейчас у него в носу стоял резкий запах мандаринов, в ушах звенел веселый визг, а грудь высоко вздымалась от излишней наполненности ощущениями предстоящего праздника. И все было хорошо настолько, насколько в принципе могло быть у волшебника, который собирался нарядить елку и заняться сексом с любимой девушкой.

«А может, стоит подумать над занятием сексом прямо под елкой? Только вот не вопьются ли осыпавшиеся иголки прямо в зад в самый неподходящий момент?»

Комментарий к mandarin fetish

Небольшая, уютная, ни с чем не связанная (ну лан, мб с моими «Министерскими шалостями») зарисовка.

Спойлер: к новому году пополнится ещё одной «рождественской штучкой» (подарочком для читателей)

========== kissing game ==========

Драко всегда любил Рождество. Любил праздничный ужин с изобилием еды и присутствием всех членов семьи за столом, любил обмен подарками, – ну а кто его не любит? – а также любил разглядывать украшенную всевозможными шарами ёлку, переливающуюся множеством разноцветных огоньков. Но единственное, что Малфой не понимал и не принимал ещё со времён школы – это гребанное зелёное растение, которое, переплетая стебли, в самый ненужный момент опускалось откуда-то с потолка к головам волшебников, словно гром среди ясного неба, принуждая к исполнению традиции. Омела. А название-то ещё какое идиотское!

Это злосчастное растение настигало двух бедолаг разного пола, не являющихся кровными родственниками, где-нибудь в школьных коридорах, заставляя учеников поморщиться, взмолиться Мерлину о спасении и быстро чмокнуть оппонента по несчастью в губы, пока омела не начала противно петь и раскидывать повсюду свои белые ягоды. Это наколдованное шутником-Дамблдором рождественское развлечение настигало всех и каждого хотя бы раз за время праздников, и Драко был, естественно, не исключением.

Конечно, иногда ему везло, и под омелой с ним оказывалась Панси или какая-нибудь маломальски симпатичная старшекурсница, но все же удача иногда прогуливала свой пост над его аурой, и Малфою приходилось целоваться с Милисентой Булстроуд, воспоминания о поцелуе с которой до сих пор вызывали у него рвотный рефлекс. Но выпустившись из Хогвартса, про эту дурацкую традицию, так любимую учителями, можно было забыть, и Драко был только рад, пока…

Жизнь не свела его с Грейнджер. В их первое совместное Рождество он увидел, как Гермиона колдует над одной единственной веточкой омелы, оставляя ее поджидающе висеть прямо в проходе между прихожей и гостиной. Малфой, естественно, вступил с Грейнджер в бурные дебаты по поводу того, что это ужасное и никому не нужное растение не должно висеть в его доме, но девушка быстро урезонила своего парня, сообщая, что живут они лишь вдвоём, а следовательно, целоваться он будет только с ней. Против поцелуев с Гермионой Драко не имел ничего против и был наоборот даже «за», хотя и не испытывал должного доверия к омеле.

Но все в этой жизни переменчиво. Драко думал, что он терпеть не мог Грейнджер, а вот уже сидел на своей кухне и смотрел, как девушка в одной лишь его рубашке готовила завтрак, попутно рассказывая ему какую-то очередную интересную историю про ее друзей-олухов. Драко думал, что после окончания школы он больше никогда не заговорил бы ни с одним волшебником с фамилией Поттер или Уизли, но вот он уже играл в квиддич на заднем дворе у Избранного и шутливо пререкался с Джиневрой. А также Драко думал, что никогда в жизни по собственной воле не захотел бы ещё раз оказаться под зачарованной омелой, но вот уже он сам, весело насвистывая, заставлял зелёные вьющиеся ветви растения разрастись по потолку его дома, создавая самое настоящее «минное поле».

А все это из-за Гермионы, которая постоянно заставляла его ломать свои принципы и правила, при этом даже не замечая этого! За несколько дней до Рождества ее словно пикси кусали за зад, и она, как ненормальная, с самого утра и до вечера носилась то по магазинам, покупая продукты к праздничному ужину, то по дому, маггловским способом наводя идеальнейший порядок, который даже закоренелому перфекционисту показался бы чересчур правильным. Ну а раз Гермиона была так занята, то и на Драко у неё совершенно не было времени, что сильно огорчало последнего. За неимением должного внимания Малфоя в один момент вдруг осенило, как ему добиться несколько лишних поцелуев и проведённых вместе минут в эти свободные от работы праздничные дни.

Тогда Малфой, пересилив себя, узнал несколько заклинаний для созданий зачарованной омелы и стал усердно заполонять растением потолки во всех комнатах их дома. Теперь он мог в любой момент настигнуть Гермиону в коридоре и вместо дежурного «Драко, давай позже, у меня много дел» получить в ответ самый сладкий и желанный поцелуй.

Сначала Малфой действительно ненарочно пересекался с ней под омелой, уже не так и ненавидя это растение, а потом… это стало самой настоящей рождественской игрой на поцелуи. Драко любил сидеть на диване, делая вид, что читает книгу, а потом в нужный момент перепрыгивал через спинку и оказывался с мимо проходящей Гермионой под омелой. Или зная, что сейчас девушка направится в ванную, чтобы отмыть и так белую раковину до блеска, поджидал Грейнджер в темноте коридора, чтобы опять «случайно» пересечься с ней под растением, которое за непослушание и медленное выполнение задания начинало пронзительно визжать «Jingle Bells», коверкая слова, и посыпать их градом маленьких, но твёрдых жемчужно-белых ягод.

И вот опять Драко пристроился за кухонным столом, медленно попивая сваренный маггловской кофемашиной Гермионы латте с большим количеством имбирного сиропа. Терпкий вкус оседал на языке, а аромат традиционного печенья и Рождества кружил голову, поднимая и так прекрасное настроение.

Гермиона, словно вихрь, влетела на кухню с тряпкой в руках, а Драко уже был наготове, сразу вскакивая со стула и сталкиваясь с суетившейся девушкой.

– Ой! – пискнула она, врезаясь в его твёрдое тело своим.

Стебли омелы тут же зашевелись по потолку, переплетаясь и образуя замысловатую фигуру, и свесились прямо над парой, давая понять, что от омелы теперь им никуда не деться.

– Ну что, Гермиона, готова к очередному крышесносному рождественскому поцелую?

– Что, опять?

– Не опять, моя дорогая, а снова.

Гермиона скорчила недовольную рожицу и поджала губы.

– Сколько можно, Драко? – спросила девушка, выгибая бровь. – Это уже пятый раз за сегодня, а ведь еще даже обеда нет!

Драко положил одну ладонь на девичью талию, а пальцами другой мягко погладил ее надувшуюся в раздражении щеку.

– Что поделаешь, когда магия Рождества в виде омелы хочет, чтобы мы как можно чаще были ближе друг к другу?

– Тут скорее не Рождество виновато, а твоё неукротимое желание внимания! Мерлин, ведешь себя как ребёнок! – возмутилась Гермиона, всплескивая руками.

Драко самодовольно ухмыльнулся, чувствуя себя победителем в своей собственной игре, где он был единственным участником, а также несказанно радуясь близости с Гермионой. Омела начала медленно набирать голос, исполняя самую дикую и несуразную версию всем известной песни, а ее жемчужно-белые плоды один за одним стали опадать на головы волшебников.

– Да-да, я все это уже сегодня слышал. Целуй меня и иди дальше намывай наш стерильный дом, – омела уже так распелась, что Драко пришлось прокричать это Гермионе на ухо, чтобы она услышала.

– А ты не можешь подойти ко мне просто так и поцеловать? Обязательно подключать это несносное растение и устраивать спектакль?! – в ответ прокричала Грейнджер, упрямо не сдвигаясь с места и терпеливо вынося визг омелы и град из ягод.

– О, так омела это уже несносное растение? Я думал это «любимая всеми традиция Рождества»! – передразнил Драко Гермиону писклявым голосом, за что получил слабый удар кулачком в плечо и возмущённый взгляд. – И я не устраиваю спектакль, мне просто скучно, а ты проводишь все время за подготовкой к завтрашнему праздничному ужину!

Гермиона сузила глаза, пытаясь понять, он и правда хочет проводить с ней больше времени и таким образом намекает на это, или Драко как всегда актёрствует, выводя ее из себя. Но омела так пронзительно пела, произнося слова с неправильным ударением или не той буквой в словах, коверкая смысл, а ягоды так раздражающе осыпались на голову, что Гермиона, не выдержав, встала на носочки и подалась вперёд, накрывая мужские губы своими.

Вкус кофе и имбирной пряности все ещё чувствовался на его губах, а уж проникнув в мужской рот языком, Гермиона и правда ощутила себя, поедающей рождественские пряности. Они неторопливо целовались, посасывая губы друг другу и игриво сталкиваясь языками, пока омела медленно замолкала, и последние ягоды осыпались на их макушки. Драко запустил ладонь в девичьи волнистые каштановые пряди на затылке, с наслаждением перебирая их, а Гермиона обвила его торс руками, напористо прижимаясь к мужскому телу. Несмотря на своё возмущение рождественским растением, она все же была не против поцелуев с этим потрясающим мужчиной в любое время дня и ночи, хоть и не показывала свою заинтересованность его маленькой игрой, не желая увеличивать его набеги на неё под омелой.

Когда они закончили целоваться, омела уже успела расплести свои зелёные ветви и распласталась под потолком, застывая в состоянии настороженного ожидания.

– Я надеюсь, до обеда, мне больше не грозит услышать «Jingle Bells» в исполнении глупого растения под потолком? – как могла, нахмурила брови Гермиона, отступая на шаг от Драко.

– Это зависит от того, как часто ты собираешься обращать на мою скромную персону внимание, – пожал плечами Драко, не скрывая своей удовлетворённой улыбки.

– Вообще не собираюсь, – кинула Гермиона, схватив с полки какую-то нужную ей бутылку, и направилась к выходу с кухни.

– Тогда будь настороже, – посоветовал Малфой, сверкнув серостью своих глаз. – Любая омела может опять вырасти над тобой, склоняя к поцелую со мной.

Гермиона остановилась в дверном проеме и обернулась, пытаясь скрыть довольную улыбку, закусывая нижнюю губу.

– Не волнуйся, я буду внимательна и не допущу такого, – подмигнула она Драко. – В твоей игре слишком мало участников, поэтому я вступаю в неё. Только в моем случае победой будет не дать тебе подловить меня под омелой.

– Вызов принят! – кивнул Драко, самодовольно ухмыляясь.

Гермиона покинула помещение, высоко вздёрнув подбородок, а в голове у Малфоя стал созревать гениальный план столкновения с Грейнджер под омелой. В самый последний момент, когда девушка, кинув на него взгляд, повернулась к выходу, он заметил скрываемую ей счастливую улыбку, а также блеск в карих глазах, который означал лишь то, что она совсем не против их игры на поцелуи. Драко не знал, что такое может быть, но вдруг любовь к девушке будто увеличилась вдвое, сжимая его сердце тёплыми, искрящимися путами.

«Теперь понятно, почему я раньше не любил омелу, – подумал Драко, возвращаясь к своему имбирному латте. – Я просто так сильно не желал ничьих поцелуев, как ее».

Комментарий к kissing game

Да-да, получилась какая-то тупая флаффная херня, не обессудьте. Оно само. За ошибки в ПБ всем огромное спасибо! ❤️

========== christmas surprise ==========

Драко в очередной раз раздраженно вздохнул и с отвращением поглядел на вязанный свитер в своих руках. Он терпеть не мог помешательства людей на всех этих рождественских предметах одежды. Да, Малфой так же, как и все, любил сверкающие гирлянды, наряженную всевозможными шарами и игрушками елку, развешанные у камина носки, да и зачарованную омелу, будем честны, тоже любил, но вот это – Драко в очередной раз скривился, глядя на вещь, насильно всунутую ему Гермионой, – он ненавидел. Ему казалось, что везде и так все очень пестрое, яркое, блестящее и слишком рождественское, а этого, по его мнению и мнению всей семьи Малфоев, было вполне достаточно.

Но, как оказалось, Гермиона придерживалась другого мнения. Ещё за месяц до Рождества она поставила Драко перед фактом, что они оба будут одеты в те самые рождественские свитера, которые он терпеть не мог. И, естественно, Малфой закатил истерику, что не будет этого делать, естественно, он разругался с не менее упрямой Гермионой в пух и прах, и, естественно, был уверен, что победит в этой глупой ссоре, но…

Грейнджер надо было отдать должное, она умела добиваться своего. Две недели тотального игнорирования, женских уловок, и Драко Малфой, сам не понимая как, в здравом уме и трезвой памяти должен был надеть эту рождественскую мерзость.

Свитер был насыщенного изумрудного цвета с высоким воротом и белым рисунком. На груди распластался Санта, сидя в своей оленьей упряжке, а множество белых снежинок красовались вокруг незамысловатой композиции. Здесь не было дурацких, совершенно не смешных рисунков или переизбытка ярких цветов, а потому Драко, может, и не кривил бы так лицо, если это не было бы гребанным рождественским свитером.

Задержав дыхание, Малфой натянул на себя вещь и посмотрел в зеркало, приглаживая растрепавшиеся платиновые волосы. Выглядел он вполне сносно даже в этом убожестве, но все же Драко не собирался менять своего мнения на счёт этих свитеров, во всяком случае во всеуслышание.

Скоро должны были прийти Поттеры и Уизли со своей пассией, чтобы начать совместную подготовку к ужину. В этом году было решено провести Рождество в квартире Гермионы для того, чтобы можно было пригласить ее родителей и, как ни странно, мать Драко. Малфой, конечно же, всеми силами пытался поменять их планы, но точно так же, как и с надеванием свитеров, у него ничего не вышло. А потому блондин был весь на нервах из-за прямого взаимодействия родителей Гермионы и его матери вкупе с постоянным триггером в виде рыжего семейства и четы Поттер, которые все еще раздражали Драко время от времени.

Да ещё и этот свитер!

Малфой опять скривился, глядя на себя в уродском одеянии, и, закатив глаза, вышел из спальни, понимая, что все равно он уже ничего не изменит. В гостиной с легкой руки Гермионы было уже все переставлено к приходу гостей. Посередине стоял длинный деревянный стол с высокими стульями по периметру, диван и кресла вместе с журнальным столиком были передвинуты к стене, а недалеко от камина стояла высокая наряженная елка, которую вчера они с Грейнджер несколько часов пытались украсить так, чтобы угодить каждому. Над камином висело два рождественских носка, а по всей комнате уже празднично переливалась гирлянда. Малфой, несмотря на внутреннюю нервозность, улыбнулся, ощущая прилив детской радости при виде рождественских украшений.

С кухни было слышно недовольное бормотание и звуки приготовления пищи, и Драко направился туда, собираясь не то чтобы помочь Гермионе, а скорее высказать весь свой запал язвительных шуточек, которые не должны были услышать люди на сегодняшнем ужине. Он зашёл в кухню и вальяжно облокотился на дверной косяк, наблюдая за суетящейся Грейнджер. Первое, за что зацепился взгляд, была ее одежда. На Гермионе был изумрудный свитер, спереди у которого красовалась типичная надпись «l love Christmas», украшенная вышитой гирляндой, а вот сзади… была надпись «Я хорошо вела себя весь год». И это было похоже не на обычный свитер, а на короткое платье, доходящее девушке до середины бедра. Ее волосы были собраны в высокий неряшливый пучок, на щеке красовался след от муки, а на ногах привлекали внимание зелено-красные рождественские носочки. И Малфой вдруг понял, что вещи на рождественскую тематику не всегда такие уродливые, как он думал, а даже – совсем немного – сексуальные. «Может, у меня драконья оспа головного мозга? Как это может быть сексуальным?»

Но как бы Драко ни отнекивался, член у него все же привстал.

– Чего ты там застыл? – резко обернулась к Драко Гермиона, замешивая тесто. – Давай, скатерть в руки и стол накрой, чтобы потом уже этим не заниматься.

Малфой фыркнул на ее приказной тон и, отстранившись от дверного косяка, шагнул вперёд, уже чувствуя, как у него в голове назрел очень соблазнительный план, который мог бы кардинально изменить его настрой на сегодняшний вечер.

– Тебе очень идёт зелёный, – произнес Драко, понижая голос до эротичной хрипотцы, и положил ладони на ее талию.

– Как и тебе, – улыбнулась Гермиона, – я всегда знала, что слизеринские корни положительно повлияют на твою позицию относительно ношения рождественских свитеров.

– А я всегда подозревал, что в школе ты мечтала учиться на Слизерине – факультете умных и хитрых – и носить нашу серебристо-изумрудную форму.

– На факультете самодовольных и повсюду ищущих выгоду, ты хотел сказать? – лелейно спросила Гермиона, не отрываясь от замешивания теста. – Так, всё, не время соревноваться в язвительности. Иди накрой на стол, а потом возвращайся, тесто на пирог я уже замесила, тесто для имбирных пряников сейчас закончу, и ты будешь формочками вырезать будущее печенье.

Драко оглядел увеличенный в размерах обеденный стол, на котором одна половина была полностью засыпана мукой, а другая была занята всякими нужными для готовки ингредиентами, и его план показался ему ещё более привлекательным. «Всегда мечтал посмотреть на ее сочную задницу, испачканную в муке».

– Я хочу получить свой десерт прежде, чем заняться его готовкой для остальных, – произнес Драко, щекоча дыханием ее чувствительное ухо, и подцепил девичий свитер пальцами, начиная тянуть его вверх, оголяя ноги и ягодицы.

– Малфой, прекрати! – Гермиона повысила голос, ударяя испачканной в муке рукой по ладони, пытающейся задрать повыше ее длинный свитер. – Сейчас не время! Скоро придут Гарри с Джинни и Рон со своей девушкой, и нам надо…

– Да, и тебе в первую очередь надо, чтобы я был в великолепном расположении духа, чтобы терпеть весь вечер твоих друзей.

– Ох, ну тебе в любом случае придётся так себя хорошо вести, – ответила Гермиона, откладывая миску с тестом в сторону и проворачивая голову, – потому что там будут мои родители и твоя мать, а она, я больше чем уверена, не даст тебе вести себя как непроходимому болвану.

– Но наши родители придут лишь к самому вечеру, а до этого я могу по полной оторваться на твоих друзьях.

Малфой резко крутанул Гермиону на месте, поворачивая ее к себе лицом и одаривая девушку хитрой ухмылкой.

– Поэтому давай ты будешь заботливой подругой и сделаешь так, чтобы я не срывался на твоих лучших друзьях. Что скажешь? – прошептал Малфой, наклоняясь к ее губам.

– Драко, нет! – попыталась увернуться Гермиона, упираясь ладонями ему в грудь. – Нам правда некогда этим заниматься!

– О, значит, ты будешь сильно удивлена, когда через десять минут будешь сотрясаться в оргазме на этом самом столе.

И Драко не был бы Драко, если бы не получил то, что хотел. Его ладонь твёрдо легла на ее затылок, а губы врезались в девичьи, напористо раздвигая их.

– Мхм-Д-ра-мх-ко, – проворчала Гермиона с его языком, уже во всю хозяйничавшим в ее рту.

– Расслабься, Грейнджер, и дай наконец мне трахнуть тебя, перед тем как я не смогу даже нормально поцеловать тебя на глазах у всех.

Драко резко задрал ее свитер и, подхватив за талию, усадил Гермиону на испачканный в муке стол. Он встал между ее разведёнными в стороны ногами и тут же впился очередным жестким поцелуем в ее губы, наслаждаясь девичьей податливостью. Малфой прижался к любимому телу пахом, потираясь вставшимим членом о ее промежность. Огладив кожу бедер, Драко добрался ладонями до края свитера, начиная стягивать его с ее тела и оставляя девушку в одном нижнем белье. Гермиона тоже ухватилась за его рождественский свитер и потянула вверх, снимая вязаную вещь с его тела.

– Так тебе понравился свитер?

– Чей?

– Значит, один из двух точно пришёлся тебе по душе, – хитро заметила Грейнджер. – А ты говорил, что «эта мерзость» никогда тебе не понравится.

Малфой, будь он в своём обычном состоянии, точно ответил бы что-то язвительное Гермионе, из-за чего они бы разругались и не разговаривали до самого вечера, но именно в этот самый момент Драко было не до этого. Он только лишь взглянул на девушку, сидящую перед ним в одном лишь кружевном красном нижнем белье, и замер, лихорадочно бегая глазами по ее телу. Лиф приподнимал ее груди и оттенял молочную кожу так, что невозможно было отвести взгляд от этой красоты больше, чем на несколько секунд. Крохотные трусики, словно большая неоновая стрелка, указывали направление для рук Малфоя, не давая связно мыслить. А Драко и не хотел этого, просто застыв с выражением полнейшего восхищения на лице.