Текст книги "Мое прекрасное чудовище (СИ)"

Автор книги: catcatcaitlin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Третья неделя. Драко ничего не ел. От еды просто тошнило. От одного запаха. Только пил. И чаще – огневиски. Мама ругалась, говорила, что сопьется. А еще такой молодой. И что Кейт не понравится пьяный блондин, когда она вернется. Крестный прятал бутылки. И заставлял делать домашние задания. За двоих. Чтобы не привлекать внимание к их отсутствию. Ведь занятия начались две недели назад. И Драко делал. Не мог позволить свалиться успеваемости Кейт. На свою было плевать. Малфой практически не спал. Закрывал глаза, а в темноте – ее лицо. Такое счастливое. Беззаботное. Родное. Все действия – на автомате. Душ, переодеться, сделать вид, что поел. И поспал. Не брился. Пообещал себе, что сделает это, когда увидит ее. И, наверное, нужно еще притвориться, что спокоен. Хотя внутри всё разлетается на части. И что не страшно. Хотя кричать хочется. Как девчонка, чтобы монстры испугались и исчезли. А тебе вдруг стало легко и весело. Он вспоминал.

Вспоминал моменты до этой катастрофы. До ее потери. Все их ночи. Рядом. Не отпуская рук. Глаза в глаза. Наслаждаясь друг другом. Изучая. Каждую клеточку. Каждую родинку. Каждую морщинку. Все их дни. Вместе. Ее взгляд. Неуправляемые кудряшки. Прикосновения. Смех и слезы. Шепот. Поцелуи и мягкие губы. Движения. Плавные и грациозные. Как они дополняли друг друга, оставаясь настолько разными и многогранными личностями. Разговоры. До утра. Тихо. О самом сокровенном. Или громко. Спорили о какой-то чепухе, ссорились из-за нее. А потом мирились. Не забывая о заглушающих.

Кричал. Надрывно. Срывая голос.

Искал ее. Всеми известными способами.

Ждал возвращения.

Разбивал кулаки в кровь. Так, что раны не заживали даже от заклинаний.

Пил. Много. Чтобы забыться. Но не забыть. И не пьянел.

Ненавидел. Себя. За то, что не уберег. Отца. За то, что украл ее. Магию. За то, что из-за нее она подверглась опасности.

Не мог смотреть на маму. Которая убивалась. Потому что считала ее родной дочерью.

Снова кричал. Осознавая, как ей больно и холодно одной. Страшно.

Понимал, что она где-то, и знает, что ее родители погибли. И не знает, что с ним и Нарциссой.

Не верил. Что не вернется.

Ждал. Каждое мгновение. Каждую секунду. Каждую минуту. Каждый час. Каждый гребаный день без нее он ждал. Как откроется дверь. Как она снова появится в его жизни. Как согреет. Он ее. И она его. Как излечат друг друга от травм. Ведь душевная боль хуже, чем физическая. Кости срастутся. Порезы заживут. А разбитое сердце не склеишь. Осколки будут всю жизнь царапать внутри и мешать дышать.

Драко сидел на полу в гостиной и смотрел на огонь в камине. Желал сжечь все. Чтоб синим пламенем. Ни мама, ни Снейп не знали, как ему помочь. Пытались поговорить. Убедить, что он не виноват и что все наладится. Но без нее – не наладится. Будет только хуже.

Взгляд прошелся по стене: та самая колдография с их первого вечера вместе, после матча. Тогда Малфой решил, что все его победы будут посвящены одной девушке. Он тяжело поднялся: огневиски давал о себе знать потерей координации. «Лучше бы отключал мысли!» – подумал парень. Сняв рамку, он вернулся на ковер.

Плакал. Только сегодня ночью. Чтобы никто не видел.

– Ты же обещала, – он поглаживал девушку на изображении, – ты же говорила, что прибежишь, если позову. Когда мне будет плохо. Так я зову! Где ты? – крики раздавались в пустом помещении, – Где ты? Где? Я зову! Я не могу без тебя, Кейт! Просто появись! – горячие слезы текли по осунувшемуся лицу. Говорят, мужчины не плачут? Плачут, когда отбирают самое главное в жизни. Выдирают душу с мясом. Оставляя дыру в груди.

Треск дерева, звон стекла – рамка с размаха впечаталась в стену. Разбилась вдребезги, как жизнь Малфоя. Он думал, что хуже, чем после войны, быть не может. Может. Он умер. Три недели назад. Когда она исчезла.

Три недели и пять дней никаких изменений на зачарованной карте.

Никто в школе, кроме директрисы, не знал, почему Малфой и новенькая не вернулись. Пэнси и Блейз присылали сов, но Драко оставлял письма без ответа.

Три недели и пять дней никаких новостей. Через два дня будет месяц.

***

Кейт лежала на полу заброшенной хижины в лесу. Комната появилась в результате заклятия невидимого расширения. Только холодный деревянный пол и старое одеяло были ее соседями. Туалет и душ по расписанию, с надзирателем в виде какой-то чокнутой бабки. Единственное, эта бабка была толстой и неповоротливой, а еще похоже глухой, потому что не слышала криков Кейт и методично разносимой заклинаниями комнаты. Регулярно появляющаяся еда – чтобы девушка не умерла от голода. Какая-нибудь мерзкая остывшая каша. Один раз был бутерброд. На весь день. Стакан воды. Хоть бы раз дал чаю.

Она уже не пыталась сбежать, как это было в первые дни. Каждый раз при его появлении Кейт кидала в мужчину десятки заклинаний, но безуспешно. Он всегда их отражал. А потом просто ударял ее по лицу (как это банально и пошло – когда мужчина слабее женщины, он просто ее бьет) и запирал в комнате. Однажды вмазал так, что глаз заплыл от гематомы и она не могла его открыть два дня, а синяк всё не заживал.

Она пыталась сломать доски, выбить окна, но всё было зачаровано. А в этом был плюс: девушка настолько научилась управлять своей магией, что те заклинания, которые знала, получались идеально. Снейпу бы понравилось! В первую неделю Кейт не теряла оптимизма. Строила планы побега. Представляла, как вернется к Драко. Много думала, как он себя чувствует после попавшей в него сектумсемпры. Как она будет целовать его шрамы. И что те гиацинты в комнате утром – первое предсказание. Они потеряли друг друга. Но ненадолго. Она вернется. Сама. Или он ее найдет. И как сказочный принц спасет от злого дракона. Стоп. СТОП! СТОЙ! Не думать о нем! Только о том, как отсюда выбраться.

Во вторую неделю пыталась продумать план по убийству Люциуса. Когда помимо «тренировок» для поисков ответа на единственный вопрос «Кто наследник Волдеморта?», он перешел к испытанию заклинаний. Новых, придуманных им самим. Пыточные, боевые. Разные.

Раз. Взмах палочки.

Два. Заклятие.

Три. Удар.

Четыре. Дикая боль.

Пять. Агония.

Как детская считалочка, только в извращенном формате.

Как песенка из фильма ужасов.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

Я иду тебя искать!

Будет больно тебе опять.

Легко издеваться над тем, кто слабее тебя. Чем он с радостью и пользовался. Она терпела.

После одного из таких экспериментов Кейт несколько дней давила тараканов в комнате. Это было такое заклятие – материализует самое мерзкое, что может быть для человека. Для нее это были насекомые. А еще девушка поняла, что частично, но может противостоять действию заклинаний. Нужно просто представить в голове щит, который отражает слова и не дает им добраться до тебя.

В третью неделю она просто смирилась. С пытками и постоянным круциатусом. Ей не было больно, хотя синяки и порезы уже не заживали. Тело саднило, а внутренности постоянно дрожали. Она больше не плакала при нем. Она кричала. От боли. Каждый день. Но не так, как нужно было Люциусу. Видимо, где-то сверхъестественная программа дала сбой. Вынося оконные рамы криком, она ничего не слышала в ответ. А должна была. Так он говорил. Говорил, что в каких-то звуках, слышных только банши, она услышит ответ. Притаскивал маятники, музыкальные инструменты и всяческие штуки, которые издавали звуки.

А еще он принес книги. Только про ее сущность. Она читала, кто такие банши и какими силами обладают. Как «настроить» этот дар. «Зря ты это сделал, мистер Малфой! Я теперь бомба! Замедленного действия» – истерически смеялась Кейт, научившись управлять звуковой волной. Это было легко. Несколько попыток и вуаля! Оказалось, даже проще, чем левитировать предметы. А вот Люциус не смекнул, что давать инструкцию по управлению силами Кейт было нельзя – она была очень умна, хитра и способна. Хоть сильно истощена и подавлена.

Каждый день он много ругался. Бил ее, как маньяк. Медленно. Сильно. Наслаждался ее болью. Смотрел, как лопается кожа от ссадин и порезов. Как появляются синяки. Однажды четыре дня не сходил ожог.

Каждую ночь она плакала: по погибшим родителям, по тете Цисси и Драко. Она чувствовала, что последние живы и у них все будет хорошо со временем. И пела. Пела свои любимые песни, пытаясь поддерживать связь с реальностью. И где-то там, за тысячи километров, лежа на полу в гостиной, те же песни слушал Драко и представлял ее. А потом Люциус приходил опять. Ему не нравилось, что она поет. И он швырял ее в стены. Палочкой. Чтобы не пачкать руки, касаясь грязнокровки. Разве нельзя было просто наложить заглушающее? Мерлин, это же самое простое заклинание, его знают даже дети.

За эти три недели она составила словарь ругательств в свой адрес: мерзкая грязнокровка, вонючая гадина, тупая курица. Она не предполагала, что аристократ может ТАК ругаться. Смеялась ему в лицо и нагло смотрела в глаза. Чем раздражала и навлекала на себя новую волну издевательств. Удовлетворенный, он уходил спать. А Кейт лежала на одеяле и смотрела в окно.

И осознала, что если она умрет (он убьет или просто не проснется), то ей не страшно. Она любила. И Драко ее любил. Любит. Она чувствовала это всем сердцем, которое билось медленнее при воспоминаниях о парне. Жалела о том, что так мало с ним была. Что не сказала всё, что хотела. Что не обняла родителей в последний раз. Что не сказала «спасибо» тете Цисси и Снейпу. Что не потанцует на свадьбе Блейза и Пэнси. Сама не наденет белое платье. И не увидит своих детей. Она слишком мало прожила. И нужно бороться. Но сил не было.

Как Робинзон Крузо из книжки ее детства, ставила палочки на стене, отмечая, сколько дней провела в этом аду. Но у Робинзона был Пятница – друг, соратник, поддержка. А у нее был Люциус – сумасшедший мужчина, единственное желание которого – любыми способами добиться своего.

Три недели и пять дней – очередная зацепка. «Не сходи с ума, девочка», – единственная мысль в голове с самого пробуждения. Скоро февраль. Снег начнет таять. А потом – весна. День рождения. Она не получит лиловые розы от папы. Не съест фирменного маминого торта. Не поцелует Драко. Не обнимет тетю Цисси. Не выпьет любимого розового вина с Пэнс. А еще птицы прилетят, будут петь под окном. Лед на реках будет трещать. Появится первая зелень. Девчонки начнут носить короткие юбки, а парни сворачивать за ними головы. Начнутся матчи по квиддичу, а она не сможет пойти болеть за своего любимого. Жизнь начнется заново. Ей бы хотелось оказаться в том времени. Чтобы Драко снова шептал ей ночами: «Ты моя весна».

Она зарыдала. Завыла, закидывая голову назад. Горько. От безысходности. Скулила, как побитая собака.

И собаку не завела. Большую и добрую. Чтобы гулять с ней по утрам. Чтобы после разлуки пес вылизывал лицо. Снова горячие слезы хлынули из глаз.

«Шанс есть всегда, доченька! Борись!» – в голове мамин голос.

– Я больше не могу, мам! Не могу… – сквозь слезы шептала Блоссом своему воображению. Разбитые губы саднило от каждого слова. Кожа заново трескалась, а во рту не проходил металлический привкус крови. Осознание, что ее ищут не проходило. Но Люциус слишком хитрый, чтобы вот так проколоться на мелочах.

В ту ночь она поняла, что ждать помощи – глупо. Придется вытаскивать себя с этого дна самой.

***

– Ну что, доброе утро! Потренируемся? – дверь в личную темницу Кейт открылась. Она не вставала со своей «кровати» – рваного одеяла, – поднимайся, я сказал! – закричал Люциус.

– Истеричка, – выплюнула Кейт, оставаясь в прежнем положении.

– Грязнокровная сука! Как ты смеешь так со мной разговаривать? – маленькое тело оторвалось от пола и врезалось в стену. Кости затрещали. Или штукатурка. Она уже не разбирала. Упала на пол. Встала на колени и уперлась руками в пол. Выровняла дыхание. Сплюнула кровь – просто прокусила щеку. Подняла голову.

– Отпусти меня, – тихо. Смело. Без колебаний. «Ради мамы и папы. Ради Драко. Поднимайся!».

– Никогда. Даже если ответишь на единственный вопрос.

– Какая же ты мразь, дорогой свекр, – улыбнулась девушка. Вот так просто. Если не сейчас, то никогда. Вывести его из себя. Хороший план.

– Не называй меня так! Мой сын никогда не примет грязнокровку! – орал Малфой-старший.

– Принял. И добивался, представляешь! Отбил у Поттера. А еще он спал со мной. Нет, не просто спал, а занимался любовью. И признавался, что никогда не бросит. Потому что любит меня. Меня! Любит! Понимаешь? Хотя нет. Не понимаешь. Ты не знаешь, что такое любить, – жестко. Без права на ошибку. Каждое слово четко выверено. Чтобы выбить его из колеи. Даже неправдой про Гарри. Тыкая ему, чтобы разозлить сильнее. Показывая неуважение.

– Нет! Не говори этого! Я тебе не верю! – на самом деле неуравновешенный. Слабак. Терял самообладание. Быстрее. Быстрее! Добей его!

– А еще мы собирались назвать сына Скорпиусом. Драко говорил, что у малыша будут его глаза и мои кудряшки. И он будет учить его играть в квиддич, чтобы мальчик был таким же шикарным ловцом, как папа. А потом будет девочка – маленький ангел. Красивая, нежная. Любимая дочка. Ведь дочек папы любят сильнее.

Он слушал. Каждое слово. Впитывал, как губка. Руки тряслись.

– НЕТ! – взревел Люциус и снова впечатал ее в стену. Влетела лопатками. Как-будто распял. Ох, голова встряхнулась. Шею больно. Не успела сгруппироваться, слишком неожиданно. Надо быть внимательнее. Не страшно. Если все получится, то заживет. Закрыла глаза. Зажмурилась. Представила Драко. «Я люблю тебя! Не смотря ни на что!».

Крик. Направленный на пленителя. Всем телом посланный импульс. Вытянув руки вперед. Как училась. Снова разбитые стекла. Много крови. Осколок. В груди Малфоя-старшего. Прямо в сердце. Падает. Кейт ждет: одно мгновение, второе, третье. Подходит. Проверяет пульс. Нет. Он мертв.

Она победила.

Всего три недели и пять дней. Тренировки не прошли даром.

***

Просидев в доме еще немного, Кейт вышла на улицу. Живот урчал от недостатка еды. Даже та скудная пища поддерживала в ней жизнь. А сегодня пошли вторые сутки, как она не ела.

Ее никто не искал. Неужели все смирились с тем, что она мертва? Пройдя вглубь леса на несколько десятков метров, она оступилась и упала. Потрепанная одежда сразу промокла, а холод пробрал до костей. Но на груди начало жечь. «Что за хрень? Фу, ругаешься, как сапожник». Опустив глаза, Кейт обнаружила красное пятно в виде буквы «М». Подвеска! Она действует! Украшение оторвалось от груди девушки и потянулась вперед, направляя еще дальше в лес. «Раз меня никто не ищет, пойду сама», – двинулась за подвеской. Горло сильно саднило. Прокашлявшись, девушка поняла, что не может говорить. «Наверное, сорвала, пока кричала. Это не смертельно».

До ночи Кейт шла – безостановочно, медленно, выверяя каждый шаг, чтобы снова не упасть. Упади – она бы не встала. Замерзла.

Ночью, отдохнув возле какого-то ручья, умывшись и напившись ледяной воды, девушка снова отправилась в путь. Цепляясь за деревья. Расцарапывая ладони в кровь. До утра. Шла к своей цели. Не зная, где эта цель. Не представляя, где она вообще находится.

Все-таки упала. Больно. Плачет. Вспоминая, что может сделать. Что ей рассказывали Снейп, Драко и Блейз. «Согревающие чары. Сработало. Обморожение не грозит. Что дальше? Подвеска молчит. И сколько ждать, пока она заработает? Заклинания направления – не учила. Ну и дура! Зато как цветы выращивать – выучила».

Лежала, прислонившись спиной к камню.

” – Где ты достал ежевику? – Кейт в объятия любимого на диване в гостиной, в их первый вечер дома.

– Это Динь.

– Эх, я бы хотела есть ее в школе. Вот так устала после занятий, пришла в комнату, а там ты. И ежевика.

– То есть без ягоды не приходить? – смеялся парень.

– Глупости не говори, – Кейт провела рукой по платиновым волосам, – я готова всю жизнь вообще ничего не есть, если это будет единственным условием, чтобы быть с тобой рядом. Да и Динь в Хогвартсе нет, – улыбнулась Кейт.

– Эльфы могут аппарировать везде, даже в Хогвартс. Для них нет запретов и препятствий, – целуя, рассказывал Малфой».

Точно! Она заберет ее отсюда! Собрав последние силы, девушка позвала. Хрипло. Очень тихо. Голосовые связки на пределе. Еще слово и она никогда не заговорит. «Зато живая», – снова горько подумала девушка.

– Динь!

========== XI. Слишком влюблен ==========

Нарцисса сидела в кабинете, поджав под себя ноги. Нетипичное поведение для аристократки, столько лет прожившей с Малфоем-старшим. Женщина становилась собой. Сейчас ее очередь дежурить возле карты. «Дурацкая подвеска! Никакой пользы!». Прямо на столе появилась эльфийка с чайником.

– Хозяйка, как вы просили, – чай, как пила Кейти, с лимоном и мятой. Женщина со временем распробовала вкус и тоже полюбила этот кисло-пряный напиток.

– Спасибо, – миссис Малфой гипнотизировала пергамент. Снейп спал в ее комнате. Драко после огневиски вырубился в гостиной. Она не стала его трогать. Слеза скатилась по щеке: бедный сын, сколько еще ему надо выстрадать, чтобы стать счастливым?

Разлитый по полу напиток и разбитый чайник заставили Нарциссу вернуться из своих раздумий в реальность.

– Динь! Что ты творишь? – пораженно шептала женщина. Раньше за домовиком не было замечено такого поведения. Динь прижала ушки к голове, маленькие ручки тряслись, теребя фартучек на платье, которые купила Блоссом.

– Она зовет… – испуганно шептала эльфийка.

– Кто? Динь?

– Юная мисс, – и существо с хлопком исчезло.

***

– Мисс! Юная мисс! Очнитесь! Динь здесь! Динь поможет! – девушка открыла глаза. Очень хотелось спать. Эльфийка сидела на груди Кейт, аккуратно гладя ее по щекам. Вокруг темно. И холодно. И внутри, и снаружи. Ветви деревьев как в кошмарном сне: дай волю и они утащат в темноту, противно поскрипывая. Солнца нет. Интересно, сейчас ночь или утро?

– Отнеси меня домой, – последние слова перед тем, как потерять сознание.

***

Суета заставила Драко проснуться. Голова раскалывалась от дикой ночи. Тошнило от необъяснимой тревоги. Хлопки аппарации эльфов раздавались повсюду. Из кухни тянуло различными варящимися зельями. Мама наверху громко командовала.

Поднявшись, он умылся в ближайшей ванной и отправился в комнату, чтобы переодеться. Войдя, чуть не умер от разрыва сердца. Дыхание перехватило. Динь плакала и крепко обнимала за шею Кейт, лежащую на полу. Мама уже приготовила постель и вызывала колдомедиков.

– Драко, сынок! Подними ее на кровать. Живо! – прикрикнула женщина на сына, который был в ступоре. Тряхнув головой, он подлетел к девушке и мгновенно поднял на руки, прижимая к себе. Слов не было. Чувства готовы были разорвать изнутри.

День прошел как в ускоренной съемке. Вереница людей: из больницы Святого Мунго, из Министерства, директриса. Все убеждались, что Кейт жива, и уходили. Медики провели обследование, назначили не меньше сотни лекарственных зелий, которые крестный и без их указаний уже варил на кухне. Драко сидел возле кровати, уперевшись локтями в матрац, и не отпускал ее руку.

Похудела. Осунулась. Ни одного живого места, всё маленькое тело в царапинах, порезах, гематомах. Трещина в ноге. Как же она шла?

– Милая моя, маленькая, сильная девочка, – Малфой целовал каждый пальчик. Мазал синяки на лице. Обводил пальцами все царапинки. Причесывал волосы. Даже научился заплетать их в косу.

Она спала. Сутки. Снейп говорил, что это нормально. Организму надо восстановить силы. Не шевелилась. Драко аккуратно переодел Кейт из больничного балахона в ее любимую пижаму – изумрудную с черным кружевом, ту которую он трансфигурировал из своей мантии в одну из ночей в Хогвартсе. Он с улыбкой вспоминал, как она утром собиралась на свидание к Поттеру в одежде Драко. Все-таки у очкастого изначально не было шансов. 100:0 в пользу Малфоя. Счет не изменится.

Вторые. Похожа на мраморную копию самой себя – болезненная бледность никуда не уходила. Парню было страшно представить, что ей пришлось пережить. Спящая красавица. Хочется поцеловать, и чтобы проснулась, как в сказке. Но пусть отдыхает, набирается сил, выздоравливает. Они еще успеют вдоволь целовать друг друга, обнимать, быть рядом. Всю оставшуюся жизнь. Больше он ее не потеряет.

На третьи появился Поттер. Ха, он всегда появляется на третий день. «Уже закономерность» – сказала бы Кейт. Доложил, что отец найден мертвым. Они выясняют все обстоятельства произошедшего. Мама даже не расплакалась. А всего лишь облегченно выдохнула. Снейп все также варил литры зелий и помогал их принимать. Держал девушку, пока Драко заливал жидкость. Переделывал рецептуру некоторых снадобий, потому что на Кейт они не действовали. А еще мужчина успевал вести уроки в Хогвартсе. Нарцисса умоляла его хоть час отдохнуть, на что тот отмахивался и басом вещал на всю столовую: «Цисс, отдохнем на том свете!». Парень замечал перемену в отношениях крестного и мамы. И ему это нравилось. Он всем сердцем желал, чтобы двое дорогих ему людей были счастливы. И если их счастье зависит от того, будут они вместе или нет, то будут, он не против. А очень даже за. Что и сказал, когда они все вместе ужинали в комнате, не отходя от Кейт. А эти двое засмущались, как подростки. Драко практически не ел. Если спал, то на стуле возле кровати. Беспокойно. Не отпуская ее руки. Разговаривал. Рассказывал, как жил без нее и что сделал.

На четвертые сутки Кейт пошевелилась. Перевернулась, обняла подушку. Зачмокала, как ребенок. Натянула одеяло. Будто просто спит. Она всегда так спала: только вместо подушки был Драко. Каждую ту ночь, будто из прошлой жизни, она закидывала ногу на парня, обнимала, заползала ему на грудь, даже не просыпаясь. Высшая степень доверия была у Драко к этой девушке: он никогда ни с кем не спал до нее. Не просыпался по утрам. Только секс и ничего больше. А без кудрявой утро – не утро, а гадость ежедневная.

– Мерлин! – блондин облегченно выдохнул.

Колдомедики перестали приходить. Сказали, что девушка идет на поправку. Северус долго возмущался и сварил еще какое-то зелье, от которого жутко воняло. Они напоили им девушку в обед.

День сурка для Малфоя. Как тогда, в октябре.

***

Солнце ярко светило в окно спальни. Драко проспал всю ночь в одном положении. Шея затекла. Вдруг его волос что-то коснулось. Он открыл глаза. Кейт, улыбаясь, гладит его по голове. Переместилась на щеки. Слеза катится по ее щеке. Стер, стараясь не потревожить раны. Он прижал ее ручку своей ладонью к губам и поцеловал.

– Привет, – прошептал.

– Привет, – одними губами.

– Что-нибудь хочешь?

– Нет, – помотала головой.

– Ты как? – спросил осторожно.

– Я тебя люблю, – также беззвучно.

– Я люблю тебя сильнее, мой ангел, – тихонько, чтобы не спугнуть счастье.

Он сидел рядом. Не отходил ни на шаг. Ни на секунду. Ни на минуту. Выпил кофе. И побрился, как обещал, сбежав в ванную на 15 минут, оставив Кейт на маму.

– Драко, сынок, – Нарцисса заглянула в душевую, – Кейти проснулась, зовет тебя.

Парень быстро вытер лицо, натянул футболку и влетел комнату. Хлопнулся на колени перед кроватью.

– Что такое, милая? Плохо?

– Нет, – снова качает головой, – я просто хочу побыть с тобой, – взяла за руку.

– Твой голос. Ты не можешь говорить? – крепко держал за руку.

– Не могу, – одними губами, – ты меня понимаешь?

– Да, продолжай. Я пойму по губам.

– Я закричала, как хотел твой отец. И разбитое стекло, большой осколок ему прямо в сердце попал. Я убила его, – девушка начала задыхаться.

– Тише, тише, родная, – сел рядом и поцеловал в лоб.

– Потом поняла, что подвеска не работает и пошла в лес. Я долго шла, там холодно было, и больше не смогла. Упала, – слезы хлынули из глаз. Речь несвязная, – вспомнила тот вечер, когда Динь принесла ежевику. Ты сказал, что эльфы могут перемещаться везде. Я позвала ее. Но знала, что ее имя – это последнее, что смогу произнести. Лишиться голоса лучше, чем умереть. Я решила рискнуть. Как видишь – успешно.

Драко сидел, внимательно вглядываясь в лицо девушки. Не трудно было по губам прочесть, что именно она говорила. И боролся с отчаянием. Что из-за него она пострадала.

Нарцисса сидела рядом и рыдала. Поглаживала маленькое девичье запястье. Слушала пересказ от сына и судорожно соображала, как с этим справиться. С приходом профессора женщина тихонько удалилась, оставляя молодых людей наедине.

– Ты плохо выглядишь, – Кейт дотронулась до плеча парня, чтобы привлечь внимание, – тебе нужно поспать, – медленно шевелила губами девушка, чтобы Драко было легче разобрать слова.

– Я не спал. И сейчас не могу, зная, что ты не в порядке. Что это все из-за меня, – блондин опустил голову. Отросшая челка упала на глаза. Девушка убрала ее легким движением.

– Ты не виноват, слышишь? Ни в чем. Иди ко мне, – Кейт притянула Драко к себе, положив его голову себе на грудь. Парень тяжело вздохнул и обвил девушку руками.

– Я чудовище, – горько. Тихо. Больно.

Кейт слегка потянула блондина за подбородок, чтобы он поднял на нее глаза.

– Моё чудовище. Моё прекрасное чудовище, – Кейт утешала его.

– Тебе опасно быть рядом.

– Все в прошлом. А принцессы всегда влюбляются в чудовищ и превращают их в прекрасных принцев. Я ведь принцесса? – улыбнулась девушка.

– Конечно, ваше высочество, – в ответ улыбнулся парень.

– Засыпай, я теперь рядом, – девушка уложила парня обратно и поглаживала его платиновые пряди. Боги, как же она скучала! Он вдохнул полной грудью ее запах: мята, лимон, вперемешку с запахом мороза. Зарылся носом в ямочку между ее грудей. Обнял еще крепче. Мерлин, как же ее не хватало!

***

День за днем Кейт становилось все лучше, только на перелом ноги никаким образом не действовал костерост. Посоветовавшись с мадам Помфри, Снейп соорудил лангету. После недели дома девушка начала ныть, что устала лежать и хочет ходить.

– Как ты собираешься ходить со сломанной ногой? – злился парень.

– Она не сломана, там трещина. Нога в лангете. Драко, пожалуйста! – она всё больше напоминала рыбку. Такое общение доставляло некоторые неудобства. Колдомедики развели руками и сказали не надеяться, слишком большая магическая нагрузка на связки. Велели Малфоям учиться читать по губам, а Блоссом быстро писать.

– Хорошо. Хорошо! Сдаюсь! – парень раскинул руками и сел на кровати, – Динь!

– Да, юный хозяин, – эльфийка мгновенно появилась.

– Подготовь Кейти толстовку и теплые носки, – хлопок, и вещи оказались в руках парня, – давай, надевай, – он протянул одежду девушке.

– Тетя Цисси не обрадуется, увидев меня шатающейся по дому в таком виде, – молвила девушка, натягивая на шелковую пижаму огромную толстовку своего парня.

– Ей сейчас не до твоего внешнего вида. Она беспокоится о твоем состоянии и ищет лучших докторов, – отвечал блондин, натягивая носки на маленькие девичьи ножки, – готова?

Кейт махнула головой, мол «Да, готова», Малфой помог ей подняться на ноги. Она все еще выглядела болезненно: синяки стали зелеными, царапины почти зажили, но порезы оставили на ногах уродливые шрамы. Профессор уже четыре дня варил зелье против рубцов, чтобы девушка не чувствовала себя некрасивой.

– Я стою! – радость читалась на лице Блоссом.

– Умница! Теперь медленно, по одному шагу, иди ко мне. Не торопись! – Драко стоял возле двери, вытянув руки вперед, готовый в любой момент поймать девушку. Слишком собранный. Слишком сильный. Слишком влюбленный.

Они вышли за дверь и медленно двигались по коридору. Блоссом одной рукой держалась за стену, второй за парня. Дойдя до лестницы, Драко аккуратно обхватил ее за талию, чтобы лишний раз не менять положение тела в пространстве, спустил ее вниз.

– Мам! Мама! Смотри, кто пришел! – Малфой вопил, как будто ему пять и он впервые видит фейерверк. Да что говорить, у парня от одной мысли о ней, от взгляда украдкой, внутри взрывались такие салюты, какие не видела Британия даже после победы в первой магической войне.

– Мерлин! Кейти, ты как? Зачем спустились? – Нарцисса накинулась на пару с вопросами.

– Мам, все хорошо. Кейти просила прогуляться. Она тепло одета, я рядом, – Драко крепко держал девушку за талию. Рядом с ним Блоссом выглядела куклой – маленькой и беззащитной.

Треск камина заставил Малфоев напрячься и приготовить палочки. Парень перехватил кудрявую одной рукой.

– Цисси, дорогая, прости! Я не смог их остановить, – из зеленой дымки вышел Снейп, – все-таки слизеринцы слишком упертые, – декан по-доброму улыбался. Из-за его широкой спины вышли Блейз и Пэнси.

– Профессор, мы просто убедимся, что все в норме и уйдем, – заговорил мулат.

– Проходите в гостиную, будем завтракать. Вы рано прибыли, да еще и в выходной, – засуетилась хозяйка поместья.

Взгляд Пэнси наконец-то остановился на девушке. Черноволосая резко закрыла рот руками. Кейт была слишком худая, шорты не скрывали ноги в огромных синяках и лангету. Волосы растрепаны, по лицу рассыпаны уже проходящие гематомы, губа разбита, ладони разодраны. Все заживало слишком медленно. Не лучшее зрелище.

– Кейт, что с тобой? – испуганно прошептала она. А Блоссом одернула огромную толстовку до коленей и утопила ладошки в рукавах. Кофта пахла Драко и дарила ощущение защищенности.

– Все хорошо, проходите, – подал голос Драко.

– Мы требуем объяснений, все-таки не чужие люди, – Забини включил очаровашку.

Блондин усадил любимую на диван, притянув травмированную ногу себе на колени. Снейп сел в кресло, миссис Малфой заняла место рядом с зельеваром. Забини и Паркинсон уселись на софе напротив. Динь разливала напитки и подала Кейт тарелку с блинчиками. Парень решил набирать потерянные калории шоколадным тортом. Нарцисса и Северус уже давно позавтракали, а гости ограничились только чаем.

– Дорогая, хватит жевать и расскажи, что все это значит! – терпение Пэнси было на грани.

– Она не говорит, – прошептала Нарцисса.

– ЧТО? – в один голос взревели пришедшие.

– Потеряла голос, вероятно навсегда, – Драко взял объяснение в свои руки.

Кейт с максимально отрешенным и беззаботным видом уплетала завтрак, пока парень рассказывал историю. Он тщательно подбирал каждое слово, чтобы девушка не погрузилась в пугающие воспоминания. Пэнси рыдала, размазывая тушь. Блейз ловил воздух ртом.

– Твою мать! Почему вы не сказали? Мы бы помогли, чем смогли! – мулат не на шутку злился.

– Бедная наша, – Паркинсон подлетела к Кейт и обняла ее. Кудрявая поморщилась от боли.

– Пэнс, осторожно, – итальянец взял ее за руку и усадил обратно.

– Ребята, я уже хорошо себя чувствую. Вы меня понимаете? – спросила Блоссом.

– Да, да, понимаем, только говори медленнее, – ответили оба.

– Мы скоро вернемся в школу. Я думаю, когда сойдут синяки на лице, чтобы не возникало лишних вопросов. Так, профессор? – Кейт повернулась к мужчине, который ни слова не проронил.