Текст книги "Kris & Eric"

Автор книги: Carinetta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Сентябрь. Мне 17

Привет, Пространство! Я Кристина Л. Это мой дневник. Мысленный дневник. Я часто говорю сама с собой в своих мыслях – и я точно знаю, что они записываются где-то во Вселенной. Кто-нибудь однажды услышит их. Но, боюсь, они могут попадаться вам не по порядку…

Меня зовут Кристина. Моё имя для меня звучит как узор из тонких чёрных веток. Да, я синестет. Я вижу цвета и формы в музыке, чувствую вкус и запах у слов, а в предметах – нахожу характеры и души. Если вы покажете мне свои глаза, я скажу вам – сладкие они или солёные. Или, быть может, они пахнут ванилью?

Я амбидекстр – ловко орудую и левым, и правым полушариями одновременно. Потому, наверное, я не различаю мысли и чувства – они для меня одно целое, один сплетённый комок. Пишу я тоже обеими руками: правой – слева направо, а левой – зеркально, справа налево. Мне одинаково хорошо даются и физика, и живопись, и математика – и музыка. Физику, кстати, я тоже вижу цветной: почему-то физические формулы кажутся мне жирными, покрытыми масляной краской. Но больше всего я обожаю информатику! У меня почти гениальный логический интеллект: я щёлкаю задачки на логику, как орешки, и уже неплохо разбираюсь в процессорах. В прошлом году я выиграла одну из онлайн-олимпиад – и теперь готовлюсь поступать на лучший факультет кибернетики. В ненавистном городе С… Ну и чёрт с ним! Учитель говорит, что я стану легендарным программистом. Так что потерплю шесть лет учёбы – да и свалю на все четыре стороны, куда глаза глядят!

Мне достался уникальный мозг, ха-ха! Но главный подарок природы – моя сверхчувствительность. Физиологическая и эмоциональная. Когда я слышу песню, то вижу её в цвете и в самых причудливых формах. Пианино звучит, как голубые жемчужные ракушки, а орган – как золотистая чешуя на алом бархате. Но, кроме того, я различаю очень близко стоящие друг к другу оттенки – и улавливаю фальшь до 1/32 тона. Иной раз это вовсе не подарок, а проклятие – я ведь не могу и половины песен выслушать, чтоб не оплеваться от халтурной настройки инструментов! К тому же я вижу души не только у предметов – и у музыки тоже.

Некоторые песни таких отвратительных цветов, что я умоляю выключить их скорее, иначе мне становится страшно. Правда, ещё хуже, если песня почти бесцветная или бесформенная. И совсем не пахнет… На такую музыку просто невозможно смотреть! Сейчас многие песни собирают наспех из каких-то пластиковых отходов. В них нет души, только подделки вместо душ – лживые и мёртвые. Больнее всего, что этого почти никто, кроме меня, не замечает. Когда таким песням подпевают или даже плачут под них – мне становится очень больно. Как если бы я оказалась одна среди зомби. Я часто затыкаю уши в торговых центрах. И глаза тоже зажмуриваю.

Кожа мне досталась такая же навороченная. Чуть градусник упадёт ниже +10 – я тут же ощущаю на лице иголки холодного воздуха и прячу голову в шарф. Стоит градуснику перескочить +25 – и мои щёки щиплет зной. Правда, если немножко потерпеть – я опьянею от солнца. Перестану чувствовать жжение, в голове закружится вихрь, а из ног вырастут крылья. Но даже это не главная жемчужина сверхчувствительности. Если я надену юбку и поймаю ветерок под определённым углом, то через минуту-другую – але-оп! Я испытаю оргазм! Вот почему я так люблю гулять в платье по набережным. Останавливаться и смотреть вдаль… А зеваки что думают – что я вся такая упоённая видами натура? Алё!

Меня вообще мало кто понимает. Хоть сколько-нибудь! Любая несправедливость доводит меня до такого кипения, что жить невыносимо. А я-то вижу их куда больше, чем многие! Столько людей даже не догадывается, из-за чего я бываю на них так зла. Меня каждый день терзают острые когти одиночества.

Но ни за что и никогда я не верну судьбе её «подарок». Не обменяю ни на какое спокойствие и счастье! И не только потому, что я то и дело испытываю оргазмы и наркотические опьянения отчего ни попадя. Видеть и испытывать ТАК и СТОЛЬКО… Я чувствую себя такой живой! Я живу. ЖИВУ. И от этого трудно отказаться.

Ну уж не-е-е-е-тушки!

Апрель. Помехи…

– Они придут за мной! Они снова придут за мной!

– Я их встречу. Никто не посмеет прикасаться к тебе.

… // помехи // …

– Я их чую, Лео!

– Ты ходила к врачу?

– Умоляю, верь мне! Они только того и ждут, чтобы вы все бросили меня в дурке! Наедине с ними! Прошу, обними…

…Какие напуганные у него объятия. И совсем не успокаивают…

Сентябрьское утро. Рань господня.

Я стою у зеркала в своей розово-фиолетовой комнате. Скоро выходить в мою любимую-любимую (ха-ха) гимназию.

С той стороны зеркала на меня смотрит огненно-рыжая девушка с чертовски нежной розовой кожей.

Как же мне повезло родиться собой! Каждое утро я по полчаса любуюсь на своё отражение. Кто знает, когда ещё за целый день мне удастся насладиться прекрасным? И плевать, что я совершенно не вписываюсь в какие-то там стандарты! Мне-то что?

Стандарты для идиотов. Моей красой восхищаются скульпторы, а не только сопляки гимназисты. Если вы слышите мои мысли – слышите? Вы должны запомнить меня такой!

Янтарно-жёлтые глаза смотрят в меня проницательным прищуром. У меня убийственный взгляд! Многие говорят, что я колдунья – могу заворожить и убедить глазами в чём угодно! Ну, раз всем так хочется – это их право. Людей так просто одурачить.

Нос у меня очень тонкий, длинный и с горбинкой. Губы тоже тонкие, тёмно-бордовые и чётко очерченной формы. С острыми, почти готическими кончиками. Я редко крашу их помадой – не хочу портить волшебный оттенок! И вообще ненавижу создателей помад, потому что они только и делают, что воруют мою сущность! Теперь любая может сделать губы бордовыми, а это несправедливо! Особенно потому, что я люблю и уважаю бордовый цвет как живого человека! А иные помаду лишь намажут и сотрут, только её и видели. Это невыносимо! Зато я бессовестно крашу волосы – вот такая вот белиберда.

Я подкрашиваю свои рыжие кончики тёмно-вишнёвой краской – в тон к моим губам! Выглядит отпад! Острые бордовые губы – и острые бордовые кончики волос! Я в восторге! И градиент получается безумно сложным – на солнце он играет то кирпичным, то малиновым. И дико идёт моей розовой коже. Точно все цвета зари на одной лишь моей голове! Я вся похожа на закат. Особенно когда надеваю свои вишнёвые туфельки – и иду гулять по осенней кленовой листве. Даже мои любимые ягоды – вишня и облепиха. И музыку больше всего люблю жёлтую или красную.

На прошлой неделе у меня выскочил здоровенный прыщ над губой. Я даже и не подумала его спрятать! Он был такой ярко-розовый и красивый, что я взяла бронзовые тени – и дорисовала ему оправу! Получился настоящий рубин на фарфоровой коже. Ягодка брусники в розовом зефире.

Но никто, кроме меня, этого, конечно же, не понял. Все видят просто прыщ под бронзовой присыпкой! Ума не приложу! Сотни девчонок отхватывают тысячи комплиментов чёрт знает за что! Да это порой и достоинствами-то назвать нельзя! Как фальшивые рубины для тех, кто не имеет вкуса. А я обладаю настоящим сокровищем – и всем на него наплевать. Ну хорошо, не всем, лишь некоторым – таким, как засранец Лео.

Мама говорит, что черты моего лица лепили вручную сотни эльфов-ювелиров. Она гораздо красивее меня – в сравнении с ней я как зелёная неспелая вишня. Но я и правда очень симпатичная. По-настоящему.

И я надеюсь, что в старости мой розовый зефир превратится в треснувшее безе и графские развалины. И вся я стану похожа на картину в стиле рококо. У меня и сейчас довольно контрастные пропорции. Под осиной талией приютился пухлый животик. У меня длинные ноги, крупные бёдра, но тонкие щиколотки, как и запястья и подушечки пальцев.

Ещё у меня очень маленький и острый подбородок. Правда, под ним – второй. Запасной. Но он нисколько меня не портит – напротив! Моя кожа и впрямь очень похожа на нежный розовый зефир – и припухлость у шеи придаёт десерту весьма аппетитные рельефы. Смотрится чертовски обаятельно! Кто вообще придумал, что второй подбородок не может быть красивым? Я тоже люблю волевые и крупные, но только не эти повальные вставные челюсти! Дьявол упаси меня стать такой же – похожей на варана! Меня вообще удивляют люди, коверкающие свои черты!

Во-первых, о чём они думали вообще? Ведь человек, живущий в маске, свою половину никогда не встретит! Кто-то, предназначенный ему судьбой (её величеством генетикой), ни за что теперь в него не влюбится! Он просто не узнает исковерканные черты!

А во-вторых… Чаще всего это напоминает безвкусный тюнинг дешёвеньких тачек. Или попытку сделать дорогую сумку из обшарпанной клеёнки. Вы уж простите, но только благородное дерево от старости хорошеет! Как и некоторые люди с возрастом «ярчеют» и «сочнеют». Например, моя мама. Как вишня – что со временем становится всё темнее и слаще. И морщины лишь точнее прорисовывают её характер – обводят жирным и без того красивые черты. Да я ни за что на свете не позволю ей разгладить их! И испортить такую графику, так искусно временем состаренное дерево.

Время нещадно стремит ко мне урок, но пространство не торопится сближать нас. Всё-таки я люблю литературу.

Кабинет литературы

– Эй, Кир! – я запустила в одноклассника кручёным CD-диском. Кир ловко извернулся и поймал. Молодец.

– Ого! «Significant other» – это же антиквар!

– Ага. Он с автографом!

Кир, не сводя с вещицы огромных горящих глаз, машинально достал телефон, чтобы тут же сделать фото:

– Завтра верну!

– Можешь поиграться!

Лео сидел ко мне спиной, как обычно, уткнувшись во что-то под своим носом. Обожаю при нём расточать любезности другим парням. Я же вижу, как он бесится.

– Лео, видал? – Кир думал, что приятно удивит друга. Ага. Конечно.

– Да, – раздражённо отозвался Лео. Стараясь делать вид, что ему плевать на эту ерунду, только сильнее обычного нахмурился. Обожаю.

А ещё говорят, что любовь не терпит злорадства. Хотя если я и люблю Лео, то больно уж лениво.

Звонок!

Ручей ученичков втекает в класс, как кайф по венам.

Интересно, а какой он – кайф от наркотиков? Если меня так штырит от обычного голода, то что же со мной будет, попробуй я чего потяжелее?..

– Записываем тему, ребятки!

…Наверное, я умру от избытка чувств! Ну-ка, проведу эксперимент. Сейчас слегка стяну вниз кофту и оголю кусочек плеч. Та-а-ак. Теперь буду незаметно вращать шеей, чтобы по голой коже побежали волосы и серьги. Я частенько так делаю, но теперь важно не прекращать, пока… Бог мой. Бог мой! Остановите время, слышите! Как же это супер-офигенно-мега-круто-прия-Я!.. тно.

Рема обернулась на меня заговорщицки. Я слишком громко дышу. И резко подпрыгиваю. Чёрт, я совсем не слушаю учителя…

Какого дьявола? Гумилёв? Да когда уже закончится этот серебряный век нытиков, завышенных амбиций и неоправдавшихся надежд!

– Родился в семье врача…

Нет, не слушала – и начинать не буду! Дома меня ждёт свеженькая шекспировская пьеса: я наконец берусь за «Укрощение строптивой»! Доживу этот день в предвкушении страстного вечера.

Рема шепнула что-то Лиде на ухо – и та тоже обернулась ко мне и подмигнула.

Ремочка. Она тоже рыжая, только дико кудрявая, и её цвет более тёмный и медный. У неё светлые широкие бровки, россыпь веснушек, острые скулы – и хитрющие лисьи глаза. Я часто смотрю на людей – в классе или в автобусе – и представляю, какими бы волшебными героями они были. Я встречала болотных лучниц и земляных колдуний. Рема же целиком волшебная и без всякого воображения! Она даже не представляет, как ей идёт её сине-сиреневый мягкий свитер! Я лишь представляю, какой бы умной она могла быть, если бы её мысли были бы такими же яркими и кудрявыми, как её волосы!

Но нет. Она меня любит. Но почти не понимает, как и все.

Лид умеет носить кожаные шмотки, но при этом не выглядеть ни пошло, ни агрессивно. У неё каштановое густое каре и взрослое уютное выражение лица. Она как старшая сестра.

Лид и Рема клёвые, но они всё-таки слишком поверхностные для меня. Настолько, что даже не понимают – насколько они крутые! Как бы мне хотелось, чтобы они хоть раз увидели себя моими глазами.

– И вот, во время Кронштадтского восстания…

Даже стыдно. Да верю я, что Николай Степаныч был славным малым! Но не сегодня и не для меня. Паршиво мне от «его» времени! Слишком мутный и тяжёлый у него оттенок…

Обрывки связи

– Хей, Крис! Ты нас ждёшь?

– Я да. А пиво нет! – голос срывается от волнения. Боже, у меня будут люди. Они будут говорить и пахнуть… И смотреть на меня! Что другие делают в такой экстремально-стрессовой ситуации?

– Ладно, мы захватим ещё, – тепло улыбался «щекастый» голос Лид.

– И шоколадок! Штук двадцать, приём!

– К пиву?

– К пиву! Да, пиво тоже шоколадное подыщите!

Середина сентября. Перед уроком информатики

Сегодня нельзя опаздывать! Я две недели горела, как спичка, и вчера наконец нашла самое сногсшибательное решение к задаче со звёздочкой!

Некогда думать о ерунде – расскажу по пути, дорогой мой, мать твою, дневник!

Встретимся в городе гаражей у моих жёлтых глаз!

Город Гаражей. Жёлтые глаза

Я на базе, приём! Время есть, чтобы записать мыслишки.

Наш городишка достаточно мал, чтобы местные «звёзды» были по-настоящему знамениты. И достаточно большой, чтобы они оставались по-своему недосягаемы.

Мой класс расформирован – половину я и так едва знаю и не спешу это исправить, а другие и вовсе из соседних школ. В выпускной год все лучшие умы расфасовали по коробкам. Половина нашего класса изучает биологию – Рема и Лид, например.

Кир, я и Лео – среди будущих программистов. На самом деле Кир остался в нашем классе просто за компанию – он умный парень, но точно не Билл Гейтс. А вот мы с Лео – действительно лучшие. И я аж чешусь от нетерпения узнать, как же решил задачу он!

В этом году в программу впаяли тошнотворную робототехнику. Все вокруг почему-то уверены, что я буду писать кипятком от этой затеи. Но это же скучилище смертное! Это не программирование, а вышивание крестиком!

Поэтому я специально взяла задание, где побольше всяких электрических цепей, чтоб не захлебнуться в собственной рвоте.

Но главное – это подготовка к олимпиадам и поступлению! Каждые две недели наш достопочтенный Г. Г. даёт лучшим из нас олимпиадные задачи на дом. Вот это разминочка для мозгов!

Мне удалось найти золотую закономерность приращений в циклах! Интересно, их специально такими сделали? В общем, у меня получилось сократить программу вдвое – используя одни и те же переменные и как счётчики, и как логические выходы. Короче! Просто поверь, что это охрененно крутая идея! И не вздумай сомневаться в мамочке!

Г. Г. точно оценит. Классный мужик, кстати.

Ну всё, автобус подоспел!

Автобус

За окном видок не фонтан. Старые дома сменились такими же старыми, только «облагороженными». Дешёвые декорации для спектакля под названием «Жизнь, идентичная натуральной». …И добротный кирпич был обшит панцирем из пластиковых стаканчиков! Мерзость, как и то, что это считается благом. Я сейчас как отражусь в окне свирепым видом! О! Отражение из моих рыжих волос и серебряных серег похоже на дождь средь осенней листвы! Ну вот, уже совсем другой пейзаж получился!

Сосед плюхнулся сбоку и задел моё предплечье. Как секирой по нервам! Я чую каждый волосок его кожи – и мне они совсем не нравятся! Они колючие и липкие – лучше прижмусь к соседке напротив. У неё классная жёлтая сумка! И фиолетовый свитер. И цветастые широкие штаны. Да она вся похожа на пластилиновый мультик! Вот это я понимаю – пища для глаза! Особенно в этой трясучей консервной банке, где каждый будто нарочно пытается отравить мой взор своим убогим видом!

Ох! Автобус тряхануло на кочке. О, эти цветные широкие штаны! Они коснулись моей голени, и я… я дьяволу душу продам за то, чтобы это повторилось! Плевать, отныне я за плохие дороги! Обычно я каждую кочку ощущаю почками, но сейчас это неважно. Потому что на каждой неровности уголок волшебных брючек пластилиновой дамы украдкой гладит мои ножки даже сквозь джинсы. Я это чувствую! И это то, ради чего стоит жить! О, да я сейчас с ума сойду! Тащите контракт с дьяволом! Где подписывать?

Моя пластилиновая волшебница вышла на одну остановку раньше меня. Но на мне ещё долго будет красоваться идиотская улыбка, судя по тому, как на меня пялятся. А вот это уже противно. Ставлю на плей жёлтых Dusted, чтоб отвлечься.

О, чёрт, моя нелюбимая песня заиграла. «(Into the) Atmosphere». А, пусть себе играет. Ну-ка посмотрим на неё! Жидкие, светящиеся жёлтым и белым линии. Но что тут ещё? Раньше я этого не замечала. В жёлтые линии вплетены тонкие тёмно-синие струны! Они начинают проникать под мои рёбра и настойчиво скрести. Что даже слюна выделилась. До настоящей секунды эта песня казалась мне глупой весёлой дурочкой. Но сейчас я впервые слышу в ней синюю скорбь. Просвечивающую сквозь жёлтую надежду. Эта песня вдруг доверилась мне! Показала свою тайну. И этот переход с 2:13! Он решил меня добить! Линии соединяются между собой и делают тёмно-жёлтую петлю, а мелодия начинает говорить: «Столько пустоты вокруг – точно для слёз. Но посмотри, как я мерцаю в них. Я понимаю твоё сомнение и одиночество. Я сзади. Я держу…» К горлу подкатывает увесистый ком. Вот сейчас наступил тот момент, когда я наконец влюбляюсь в эту песню без памяти. Это исторический момент, слышишь? Тот момент, когда у меня появился ещё один друг.

Помехи

– Ты думаешь, ты всё знаешь? Да что ты о нём знаешь? Слухи? Что ты о нас знаешь? Чужие домыслы?

…// глитчи и путаница //…

– Тебе! Какая! Сраная! Разница? – чеканила я с каждым шагом. – Это ты у нас любишь полизаться тайком, а потом всё отрицать! Это не про…

…// помехи //…

– Кристина! – послышалось басовое эхо.

…Тебе больно. …Мне больно… Я всё ещё люблю тебя. Лео!

Кабинет информатики

– Ну что, всё у нас как всегда. Браво, Кристина. Браво, Леонид. Сразу две блестящие идеи для решения задачи с параллельными ветками. Давайте рассмотрим каждый на доске.

Обожаю Григория Германовича за его лаконичные эмоции. И за дикцию, которая и без шуток хорошенько подпахивает юморком.

Лео с неприкрытым интересом и уважением пялился в мою тетрадь.

Лео. Да. Вообще-то его и правда зовут Леонид Митин. Но никто уже этого напрочь не помнит. Однажды, в начальных классах, Лео сыграл львёнка в школьном спектакле. Уже тогда он был крупным кудрявым мальчиком – и роль ему подошла как влитая! С тех пор он стал сначала Львом. Потом в каком-то чате Лео зарегистрировался как Leo Need Meat. С тех пор к нему и прилипло клейкое карамельное «Л-л-л-л-лео». Все зовут его Лео, даже учителя часто путают и кличут Львом – и никто их не поправляет. Да он и сейчас из-за пышной кудрявой шевелюры и крупного телосложения чертовски похож на неторопливого льва, чудом забредшего в гимназию. С которым правда лучше не связываться.

Только он себя со стороны не видит. Лео красивый. Он очень высокий и крупный. Я знаю, что Лео стесняется своей полноты – но, чёрт возьми, как же мужественно он при этом выглядит! У него статная осанка и широченные плечи. Жёсткая, вьющаяся шевелюра. Чёткие, гранёные черты и бесподобный овал лица! Если я когда-нибудь оторву Лео его несносную башку – то, клянусь, что принесу домой и хоть налюбуюсь вдоволь. И нацелуюсь. Или сделаю из неё бюст для академии искусств. А его глаза, боже, ещё ярче и выразительнее моих! Ресницы гуще, а разрез настолько сложной ювелирной формы, что можно устраивать выставки у его глаз! И какие у него красивые пальцы! Стала бы природа корпеть над какими-то пальцами, если их вообще можно спрятать за дубинкой? Нет, у природы явно было вдохновение, когда она лепила Лео!

Ещё он немного псих. Как и я, любит процессоры и готическую музыку. И считает, что я до дичи влюблена в панк-рок. Он неправ. Я влюблена в него. Но недостаточно для соприкосновений жизней. Любовь – не повод для романа. Нужно трогать человека – а это удары током… И вообще, чего он пристал? Мне кажется, мы даже спустя двадцать лет будем травить друг друга, а внуки будут делать на нас ставки. Вот уже предвкушаю, как однажды мы поймём, что не можем больше скрывать нашу любовь и бла-бла… Швырнём друг в друга кольца. Только вот я до сих пор на него зла за его тугой лоб! Лео ранит меня равнодушием всякий раз, как я поворачивалась к нему беззащитной стороной симпатии! Ну что за придурок?!

– Ты домой?

Что? Таким ласковым этот голос я ещё никогда не слышала.

– Можем пойти вместе. У тебя крутое решение!

Ох. А какое было у него? Я же так торопилась узнать!

Оказывается, урок уже кончился. Григорий Германович поставил нам высший балл, и Кир стёр с доски. А Лео только что позвал меня пойти домой. Вместе с ним.