Текст книги "I'll always love you (СИ)"

Автор книги: Caramel Coffee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Завидев в толпе ту самую знакомую фигурку, я облегченно выдохнула. Девушка, одетая в темно-синие джинсы и заправленную в них блузку быстрыми шажочками направлялась в нашу сторону. Ее густая косичка, переложенная на левую сторону, подпрыгивала в такт ходе, а туфли на небольшом каблуке выбивали четкий ритм.

– Здравствуйте, Андрей Викторович, – с улыбкой проговорила она, на что учитель приветственно кивнул. Не упустив момента, я сразу подошла к подруге, каковой до сих пор ее считала, и сказала:

– Ксюша, мы можем поговорить?

Раздраженный взгляд с-под оправы очков ответил за девушку, из-за чего я мысленно подняла брови в глубоком изумлении. Ух ты! Неужели это мое присутствие ее так разозлило? Или простая фраза? Серьезно? Это же смешно!

– Не вижу необходимости, – фыркнула она, и теперь я реально подняла брови. Ксюшина фраза вышла довольно громкой, чем привлекла внимание многих, на что мне, по правде, было все равно. Конечно, все заинтересовались, мы же с ней с детства лучшие подруги и никогда ранее не ссорились.

– Значит, вот как? – ответила я и, понимая, что начинаю злиться, крепко сжала ладони в кулаки. – Хорошо! Только не нужно вымещать на мне все эмоции. Ничего такого я не сделала, просто хотела помочь. А сейчас совершенно не понимаю твоей реакции. Да, я говорила с Артемом, да, узнала об измене, но он сам хотел тебе все рассказать, поэтому попросил молчать. И я считала это правильным. А, вообще, знаешь что? Твои обиды глупые, и сама ты полная дура, если готова разрушить многолетнюю дружбу, из-за какой-то мелочи.

Последнюю фразу я уже прокричала. Среди многих заинтересованных взглядов школьников уловила лишь пепельные глаза, глядевшие с пониманием и сожалением. Гордо развернувшись, я пошла в сторону выстроенных вдоль забора лавочек, где обычно сидели школьники на переменах, дыша свежим воздухом после часов, проведенных в душных кабинетах. Поскольку в данный момент все стояли у крыльца в ожидании линейки, здесь никого не было, что просто не могло не радовать. Выбрав отдаленную скамью, с которой только немного открывался вид на детей младшых классов возле школы, я села, пытаясь утихомирить возмущение, что норовило продолжить высказывание Ксюше.

Да как она смеет? Неужели, действительно, не понятно, что я хотела, как лучше. Разве можно обижаться из-за таких глупостей?

Положив ноги на скамью, я включила музыку в наушниках, потому что только она способна сейчас успокоить, и прикрыла глаза. Плавная мелодия постепенно занимала сознание и уже совсем скоро я начала мысленно подпевать знакомой песне. И только, когда более-менее расслабилась, спустя минут десять, приближающиеся шаги, вынудили открыть глаза и снять наушники. Линейка, как я поняла, уже началась, а возле меня, сложив руки на груди и сверля внимательным взглядом сверху вниз, стоял Андрей.

– Все в порядке? – спросил он и, не церемонясь, приподнял мои ноги, опустив их на землю, тем самым освобождая место на лавочке. От прикосновения теплых рук к щиколоткам, я вздрогнула, чувствуя неожиданно появившееся быстрое сердцебиение.

Мужчина сел рядом на вполне приемлемом для учителя и ученицы расстоянии, глядя мне прямо в глаза. А я взорвалась и слова, пропитанные грубостью, просто начали литься потоком:

– Тебе-то какое дело? Знаешь, Андрей, не нужно. Не лезь в мою жизнь, сама справлюсь. Еще недавно сам просил оставить тебя в покое, так будь добр, и от меня отвали. Ты просто мой классный руководитель, не более. Подожди год, а потом я исчезну и перестану мозолить глаза своим присутствием, – наверное, я все же не отошла от ссоры с Ксюшей и просто не выдержала тех чувств, что переполняют от глупости подруги, вперемешку со всей болью, которая накопилась после расставания с мужчиной, и недоговоренностей между нами, раз впервые позволила себе заговорить с Андреем в таком тоне.

– Не груби. Я просто спросил, – процедил учитель, теребя наручные часы. И хоть его голос был абсолютно спокоен, я понимала, что не одна сейчас злюсь. Выражение его лица становилось все ожесточеннее, и на секунду показалось, будто он вот-вот меня ударит. Но Андрей не сделает этого. Просто не посмеет.

– Что ты там спросил? Все ли в порядке? А что я должна ответить? Что все хорошо, и я сижу себе, радуясь жизни. Так вот, этому не бывать! Почему? Потому, что каждую ночь я задыхаюсь от истерических рыданий и слез, которые лью по тебе. Потому, что и дня не представляю без твоих объятий и изучающих взглядов. Потому, что возненавидела родителей за их безразличие. Потому, что обвиняю себя в том, что, несмотря на то, что терпеть тебя не могу, все равно продолжаю безумно любить. И ничего не проходит. Слышишь? Не проходит та пустота, которую ты оставил, так безжалостно разорвав отношения. И сейчас мне плевать. Плевать, что кто-нибудь может услышать мои слова. Потому, что все достало, и ты, в первую очередь.

Мужчина не ответил, а я, проанализировав сказанное, закрыла лицо руками и отчаянно закивала головой. Как? Зачем я позволила сказать все это, если пол-лета клялась себе, что не покажу ему слабость.

– Прости! – прошептала, а в ответ Андрей резко отдернул мои руки от лица своими, заставляя смотреть в глаза.

– Знала бы ты, что я хочу с тобой сейчас сделать и как наказать за все услышанное, – прошипел мужчина со всей яростью, крепко сжимая мои запястья, а я прикрыла глаза, избегая испепеляющего взгляда. А в следующий момент, с трудом высвободившись с его стальных рук, побежала к вратам, предчувствуя первую на сегодня порцию слез.

========== Глава 25 ==========

Следующее утро казалось сущим адом. Когда я, собираясь в школу, прокручивала в мыслях вчерашний день, мне хотелось забиться в шкаф и никогда оттуда не вылезать, настолько ужасно себя чувствовала из-за осознания того, как много ненужного наговорила. Пришла, поздоровалась, накричала и ушла. Отлично, ничего не скажешь. Но что мне оставалось делать? Равнодушно стоять всю линейку тогда, когда нервы уже на пределе, а осознание того, что Он в нескольких шагах вдруг начало пугать?

Еще только услышав будильник и потянувшись, я осознала, что не смогу, просто не смогу сегодня посмотреть Ему в глаза. Надев ту же черную юбку с заправленной в нее простой белой футболкой, я подкрасилась и, закинув рюкзак на плечо, вышла на улицу. Медленно, ведь в школу не спешила. А все потому, что попросту боялась.

Неспешно идя по аллейке парка, пыталась ни о чем не думать, не вспоминать, как вчера прибежала домой, сразу испытывая мягкую подушку истерическими рыданиями. Только вот, как на зло, мысли вертелись, останавливаясь на одном и том же. Мимо меня проходили люди, спеша кто куда, некоторые выгуливали собак, а я просто шла, вслушиваясь в шелест деревьев и пение птичек.

Звонок на урок прозвенел как раз, когда я прошла мимо черных врат, поэтому пришлось немного ускорить шаг. Вот только плохое предчувствие перед двумя подряд уроками истории немного останавливало и навеевало мысли убежать, пока еще не поздно и никто меня не видел. Но, преодолев себя, я забежала в здание и поднялась на нужный этаж, завидев впереди такую знакомую фигуру учителя, который направлялся к кабинету. Черт меня побрал сделать то, что случилось далее, но, решив обогнать Андрея и первой заскочить в класс, я перешла на бег. И все бы ничего, если бы учла одну вероятность. А именно то, что он ловко схватит меня за рюкзак, болтавшийся на плече, и потянет так, что я окажусь крепко прижатой к широкой груди. Уткнувшись носом в черную рубашку, я втянула до боли в груди и подкашивающихся ног знакомый аромат одеколона. Сил отстраниться просто не было.

– Здороваться уже не принято? Да, Матвеева? – бархатистый голос с насмешливыми нотками быстро отрезвил, и я отскочила на шаг, поднимая наиграно стесненный взгляд.

– Ой, простите, Андрей Викторович. Я так спешила на урок, что Вас и не заметила. Доброе утро, – проговорила и резко развернулась, чтобы преодолеть оставшееся к кабинету расстояние. Сзади услышала недовольный выдох, отчего вновь перешла на бег, мысленно ликуя. Не понравилась моя издевка? Конечно, нет. Хотя, честно, сама в шоке. Как мне смелости-то на такое хватило?

Быстро открыв дверь, забежала в кабинет под облегченные вздохи ребят. Рано радуются!

Бросив печальный взгляд на нашу с Ксюшей парту, где та и сидела с одной из одноклассниц, я поплелась в самый конец класса, скрывшись за широкими спинами парней. Небрежно закинув рюкзак на соседний стул, легла на парту, опершись об руку.

Когда мужчина вошел, весело здороваясь, я смотрела, не отрываясь. А затем и весь урок глядела, как он ходит по классу, рассказывая тему, и даже ничего не записывала. Просто, словно сумасшедшая, жадно ловила каждое движение, каждый взгляд и понимала, что не выдержу всего этого целый год. Несмотря на то, что в душе плесала чечетку от радости и возможности вот так за ним наблюдать, в реальности хотелось сбежать далеко-далеко и закрычать от безысходности. Просто потому, что не могу ничего сделать, и остается лишь наблюдать со стороны. Поэтому, как только прозвенел звонок, я подорвалась с места и под удивленные взгляды выбежала с кабинета. Съехав вниз по стенке в проеме под лестницей, спрятала лицо в ладонях и просто пыталась успокоиться, даже толком не зная от чего плачу. Уже под конец перемены вся тушь размазалась по лицу, так что не оставалось ничего, кроме как подождать, пока все разойдутся по кабинетам, и направиться в туалет, чтобы хоть немного привести себя в порядок.

Еще один урок истории. Я не выдержу, не выдержу, но другого выхода нет. Вещи все равно остались там, и я обязана их забрать. Нужно потерпеть. Просто собрать всю волю в кулак и подождать. Скоро все закончится.

И это только первый день…

Ужаснувшись от увиденного в зеркале, я умылась, пытаясь скрыть следы слез с помощью косметики. А оказалось это довольно сложно. Одни только красные глаза чего стоили!

Я настолько увлеклась попытками привести себя в презентабельный вид, что не заметила, как рыпнула дверь. Зато от резкого щелчка замка неожиданно вздрогнула, с любопытсвом и страхом оглянувшись. Спершись о косяк и по-деловому сложив руки на груди, у выхода стоял Андрей. Да уж, не предвидела такого. И тем более столь внимательного взгляда, которым учитель изучал лицо, видимо, удивленный следами недавних слез. Не знаю, почему, но защелкнутый замок волновал меня сейчас в последнюю очередь, и я даже забыла о нем, чего в здравом смысле делать не стоило бы.

– Это женский туалет. Что Вы здесь делаете? – проговорила дрожащим от волнения голосом под его пронизывающим взглядом. Эх, а должно было получиться смело и уверенно.

– Встречный вопрос. Что ты здесь делаешь, если должна быть на уроке? – ответить мне не позволили слова, так не вовремя застрявшие в горле. – Будешь целый год от меня бегать?

– Не понимаю, о чем Вы, Андрей Викторович, – ответила, включив иногда помогающий режим дурочки, а в следующий момент сжалась и прикрыла глаза, как только услышала громкий удар кулака о стену.

– Хватит фамильярности, Лина, – ожесточенно бросил он, приближаясь ко мне и заставляя отступать к умывальникам. Грубым поцелуем мужчина впился в мои губы, жадно их сминая. Руки в ту же секунду расправили футболку с-под юбки, предоставляя себе возможность сильно сжать талию. От прикосновения холодных ладоней к коже живота, по телу пробежалась дрожь, но последующие действия Андрея не дали времени об этом думать. Легко пробравшись языком в мой рот и не встретив сопротивления, учитель целовал грубо, но столь страстно и властно, что желание внизу живота не заставило ждать. В один поцелуй мужчина пытался вместить все: боль, страдания и то, как скучал. Я все понимала потому, что сама целовала с не меньшей отдачей. Пока он нагло прижимал меня к себе, сводя с ума своими устами, я цеплялась за плечи, ликуя от близости мужчины.

То, как мы переместились в одну с туалетных кабинок, скрылось от внимания. Прижав к стенке мое тело, Андрей опустился поцелуями к ключицам и шее и, приспустив рукава футболки, оставлял засосы, вынуждая прогибаться, как кошка, в спине. А уже в следующее мгновение, услышала звук расстегивающейся ширинки. Затем мужчина резко задрал юбку и отодвинул кружевную ткань, без предупреждения входя, из-за чего я ногтями впилась в его спину и издала полный удовольствия стон. Конечно, он же знал. Успел изучить мое тело, и как быстро я завожусь в его руках. Поэтому позволил себе столь резкое проникновение, которое заставило сдерживать крики не от боли, а от наслаждения.

Пара жестких движений, и я обмякаю в руках Андрея, а он быстро отстраняется, застегивает джинсы и подходит к двери, отпирая их ключом и бросая напоследок:

– Жду на уроке, Матвеева.

А я так и стою, опираясь о стену, глубоко дышу и просто не знаю, что ответить. «Он мной воспользовался», – мелькает мысль, через которую в душе разливается обида. Но она мгновенно проходит от воспоминаний о таких жарких прикосновениях.

Матвеева? И это я еще фамильярничаю…

========== Глава 26 ==========

Когда, спустя двадцать пять минут от начала урока, я стояла в дверях класса, придумывая историю о том, что была в медпункте, чувствовала, как мои щеки заливаются предательским румянцем. От насмешливого взгляда учителя, который делал вид, будто верит одной с самых прилежных учениц, я ощущала неловкость. В глазах щипало, предупреждая о вероятности появления слез, а ноги никак не держали, пока я под равнодушным взглядом Андрея шагала к своей парте. Плюхнувшись на стул, обессилено рухнула лицом на деревянную поверхность, до сих пор ощущая приятную тяжесть внизу живота. Таким, как сегодня, мужчина со мной никогда не был. Грубые движения и жадные прикосновения вынуждали сходить с ума от новых ощущений, но в то же время хотелось спрятаться далеко-далеко, подальше от наполненного злостью взгляда учителя.

Глядя на безоблачное голубое небо, я старалась ни о чем не думать, слушая голос Андрея, рассказывающий, казалось бы, интересную легенду. Только вот я не вдумывалась в услышанное, а просто наслаждалась немного хриплым баритоном и вспоминала, как еще минут десять назад он шептал мое имя, оставляя на коже отметины, которые чудом удалось скрыть.

После звонка мужчина мгновенно покинул кабинет, задав перед этим домашнее, а я неспешно убрала рюкзак со стула и, закинув его на плечо, пошла к выходу, разблокировав по пути мобильный. Открыла номера, прокрутила список и остановилась, всматриваясь лишь в одно имя. Палец нерешительно застыл над отметкой, и я долго собиралась с мыслями, решая стоит ли звонить. Завернув за угол в более-менее тихое место, все же нажала на зеленый значок. Поднеся телефон к уху, с замиранием сердца слушала два длинных гудка, а затем мягкий тембр волнительно проговорил:

– Привет, Лина. Что-то случилось?

– Прости, если отвлекаю, – засуетилась я, а когда собеседник ответил, что все в порядке, более смело и уверенно молвила:

– Ты мне очень нужен.

Одной фразы хватило, чтобы Вадим все понял и быстро сказал:

– Я буду ждать тебя возле школы после уроков. Время, как обычно?

Я только угукнула и сбросила вызов, прислонившись спиной к холодной стене. Я не понимала, зачем ему позвонила, а может и понимала, просто не признавалась самой себе. Знала лишь то, что мне сейчас очень плохо, и я нуждаюсь в присутствии друга. В его иногда глупых шутках, красивой и успокаивающей улыбке, позитиве, который тот приносил. В мыслях пронесся равнодушный взгляд Андрея, а факт того, что после моего возвращения в класс мужчина ни разу не посмотрел в мою сторону, делал больно, разрывая и так не заживленные раны.

Все оставшиеся уроки я сидела со скучающим видом за последней партой, ловя мимолетные взгляды учителей, которые были недовольны моему невниманию к новым темам. Но мне было абсолютно все равно. Плевать на уроки, скучные рассказы и отрицательные оценки, что ждут, если я не возьмусь за голову…

Когда я вышла со здания, Вадим уже ждал меня на крыльце. В черных штанах, серой рубашке, расстегнутой на верхние пуговицы, и сумкой на плече он стоял у лестницы, изучая взглядом своих ярко-синих глаз каждого выходящего со школы.

Увидев парня, я ускорила шаг, сразу попадая в его нежные объятия. Уткнувшись в плечо, крепко прижалась к другу, а предательская пелена слез застелила глаза, норовя вызвать безудержные рыдания. Вадим же просто ласково поглаживал меня по спине, шепча успокоительные слова. Меня не волновало, что мы стоим на крыльце школы и уже, уверена, притянули немало любопытных взглядов. А все потому, что душу разрывало на части, но объятия Вадима приносили тепло и спокойствие. Впервые за день я почувствовала легкость, а руки друга стали настолько необходимыми, что вместе с иногда пониженным голосом, заставляли камень, давивший на меня со всех сторон, уменьшать свой напор.

Неохотно отстранившись, я смахнула несколько слезинок и посмотрела в понимающие синие глаза, проговорив:

– Спасибо, что пришел.

Парень лишь кивнул и взял мою руку своей, переплетая наши пальцы.

– Лина, я не хочу давить, но может, расскажешь, что случилось? Увидишь, станет легче.

Я опустила глаза, про себя решая, а затем вновь подняла на него взгляд и ответила:

– Хорошо. Но нас ждет долгий разговор. Я поведаю тебе все с самого начала.

– Тогда, думаю, ты не против прогулки, – это было скорее утверждение, нежели вопрос, но я все равно на него ответила:

– Хорошо, только сперва зайдем в кафе. Я ужасно хочу латте.

Направившись в сторону врат, я напоследок обернулась к зданию школы и мгновенно пожалела. Недалеко от двери, опираясь о металлические перила, стоял Андрей, провожая нас злым, немного расстроенным взглядом. Даже с довольно большого расстояния между нами видела, как крепко он сжимает руками поручни, но я только развернулась обратно к Вадиму, плотнее сжав его ладонь. Я давно думала это сделать, поэтому сегодня, наконец, расскажу другу все об Андрее, и не важно, какова будет реакция. За все, что этот парень для меня сделал, он просто заслуживает знать правду. Я решусь и сделаю этот шаг навстречу, доверив свою тайну. Решусь потому, что чувствую: он не оттолкнет.

*

– Даже не знаю, что сказать, – выдохнул Вадим, когда я закончила рассказ. Мы стояли на вымощенном досками мосте возле деревянных поручней, а под нами быстрым потоком проносилась река. Держа закрытый стаканчик с напитком, я вертела его в руках, пытаясь сдержать слезы, вызванные рассказом. Возможно глупо, но слова полились потоком, и я поведала другу всю тайну наших с Андреем отношений, начиная с момента появления первых чувств, Дня святого Валентина, а заканчивая расставанием и сегодняшним днем. Отчасти понимала, что поступаю безрассудно, ведь сказала даже о тех подробностях, которые не знал никто, но не жалела. Не жалела потому, что доверяла.

– И не нужно. Спасибо тебе, Вадик. За все. За то, что выслушал, за то, что был рядом, когда все отвернулись, – проговорила и надпила трубочкой теплый напиток, чувствуя сладковатый, с легкой горечью, вкус латте.

– Что собираешься делать дальше? – спросил друг, щелкнув зажигалкой, а затем закурил сигарету. Я бросила взгляд на светлое небо, чуть жмурясь от лучиков постепенно заходящего солнца.

– Не знаю. Больше всего на свете я хочу забыть Его и то время, что мы провели вместе.

Выхватив с рук Вадима сигарету, я сделала несколько затяжек, выпуская струи едкого дыма. Никогда бы не подумала, что от этого станет легче, но факт остается фактом. Даже не спросив, я не вернула парню сигарету, выкурив ту до конца. Выпив и последние капли латте, почувствовала приятное послевкусие от молочно-кофейной жидкости вперемешку с табачным дымом.

Уже возле моего подъезда поздним вечером, я крепко обняла Вадима и поцеловала в щечку, пожелав спокойной ночи.

– Я буду рядом, Лина, – прошептал парень, пока я отстранялась. А, подняв благодарный взгляд, поймала себя на мысли, что не хочу его отпускать.

Комментарий к Глава 26

Вот и приблизился финал этой работы. Остается одна, максимум две главы, а я до сих пор не знаю, что делать с персонажами и какая концовка будет более правильной. Хочу сразу предупредить, что постараюсь поскорее выложить продолжение, но не уверена, что получиться, ведь мне осталось написать самое сложное в этой работе, а мысли совершенно не хотят концентрироваться в данном русле. Так что, думаю, финал для меня самой получится непредвиденным, но, надеюсь, достойным.

========== Глава 27 ==========

Школьные будни тянулись мучительно долго, периодически сменяясь выходными. Ксюша по-прежнему игнорировала мою персону и единственное, что грело и не позволяло заливаться слезами в школьных коридорах были мысли о Вадиме. Мы часто молча бродили по ночным улицам, и так же часто говорили о всякой ерунде в отдаленных от центра местах города. Парень не поднимал тему Андрея, за что я мысленно благодарила друга. А единственное, чего желала, так это просто забыться в его компании, стирая с мыслей ежедневные равнодушные взгляды учителя. После того случая в туалете, я пыталась избегать встреч с ним, а того, видимо, это устраивало, ведь никаких попыток что-либо изменить со стороны мужчины не наблюдалось. Андрей только отрешенно смотрел, а то и вовсе, давая самостоятельные, весь урок изучал виды за окном, полностью игнорируя присутствующих. И если раньше никто бы с класса даже не подумал попытаться списать, то теперь с легкостью можно было открыть учебник и переписать нужное, не боясь получить неудовлетворительную оценку или замечание.

Собираясь в школу одного осеннего месяца в конце сентября, я задумалась о завтрашнем дне. Утром поплетусь на уроки, а вечером позволю себе расслабиться в объятиях Вадима в каком-то клубе, где мы и отпразднуем мое День Рождение несколькими бокалами «Маргариты». Вполне неплохо, и совсем неважно, что все мои мысли будет занимать чертовски привлекательный мужчина, который своей ежедневной серьёзностью и равнодушием до сих пор вынуждает страдать от глупых чувств.

Весь сегодняшний день я привидением ходила по школе, радуясь, что нет истории. Сегодня-то нет, а вот завтра… Может лучше, вообще, не приходить? И почему все так сложно?

Когда я устало подымалась по лестнице в квартиру про себя отметила, что совсем не видела сегодня Андрея. Проходя мимо Его кабинета, лишь уловила знакомые нотки одеколона, а сердце предательски сжалось, начиная бешено стучать от осознания, что учитель был так близко и в любую минуту мог выйти и пронзить меня взглядом своих пепельных глаз.

Войдя в квартиру и достав с рюкзака пачку сигарет с серебристой зажигалкой, я в первую очередь отправилась на балкон. Ну да, помимо Вадима, в течении почти всего этого месяца меня успокаивает еще и пагубная привычка. Как все же странно!

Еще не так давно я уверенно утверждала, что не начну курить, а сейчас…

Выпуская кольца табачного дыма, смотрела на одиноких прохожих внизу, но неожиданный звонок в дверь вынудил меня потушить сигарету и пойти открывать. На пороге стоял Вадим в темных джинсах и спортивной толстовке с улыбкой на губах. Но стоило парню пройти, как та самая улыбка пропала, а недовольный взгляд дал о себе знать.

– Опять курила? – спросил он, видимо, уловив запах.

– Да ладно. Не тебе меня осуждать, – проговорила я, закрывая за другом дверь.

– Во-первых, ты девушка и тебе это не идет. А во-вторых, скуривая одну сигарету за другой, его не забудешь, – проговорил парень, а я замерла, так и не отрывая руки от ключей.

– Не понимаю, о чем ты, – наиграно произнесла я, повернувшись в сторону парня, и улыбнулась, осозновая насколько глупо выгляжу со стороны.

– Понимаешь, – твердо ответил Вадим, а от его пристального взгляда улыбка сползла с моих губ. Конечно, он прав. Я все понимаю, но стараюсь об этом не думать. Слишком больно понимать, что причиной пагубной привычки оказались слишком сильные чувства к Андрею, которые по сей день не дают спокойно дышать.

Прикрыв лицо руками, я отчаянно закивала головой, будто отгоняя ненужные мысли. Мгновение, и почувствовала теплые ладони друга на талии, а в волосах его горячее дыхание. Со всем рвением обхватила шею парня руками и прижалась ближе.

– Я больше не могу, – безостановочно шептала, а Вадим только ласково перебирал мои локоны.

И мне стало легче. Боль, навеяна мыслями, как-то резко отошла на второй план, а рука друга, мирно лежащая на талии, принесла чувство защищенности. Чуть отстранившись, я бросила мимолетный взгляд на Вадима и не смогла его отвести. Впервые за все время осознала, что начинаю тонуть. Тонуть в синеве его глаз.

========== Глава 28 ==========

Дни Рождения я всегда любила больше, чем другие праздники. Любила, когда мама с папой ранним утром, дождавшись пока я проснусь, бросались обнимать, дарить подарки, проговаривая, как выросла их дочь, а затем вечером мы вместе садились за стол, переполненный моими любимыми лакомствами, и наслаждались компанией друг друга. Любила слышать голоса родных по телефону, которые с разных городов звонили поздравить с праздником. Любила дневные веселья с Ксюшей, а затем и ночные беседы среди теплых одеял на балконе поздней ночью, когда сквозь высокие пластиковые окна было видно звездное небо и каждый раз разную, но все такую же прекрасную луну.

Наверное, именно горькое осознание того, что все изменилось, отбрасывает силы и желание подыматься с кровати этим утром. Поздравления родителей вряд ли смогут принести в мою скучную, унылую жизнь позитива, а скорее наоборот. Ну не могу, не могу я простить, что бы они не делали. Знаю, что глупо вот так вот долго обижаться, и рано или поздно мне придется с ними поговорить, простить, но сейчас я не готова. Просто не готова, а мама с папой это прекрасно понимают, но все равно не оставляют попыток наладить общение.

И Ксюша… я, честно, не знаю, что делать. Она ведет себя неправильно, а мне надоело ей звонить, пытаться завести разговор. Я просто надеюсь, что когда-нибудь благоразумие победит в ней, и подруга поймет все то, что я тысячи раз ей и говорила лично, и писала в социальных сетях. В любом случае, в этом году мы не придержимся нашей традиции ночи откровений на балконе, и это очень печалит. После стольких лет дружбы… Да, у меня есть Вадим, и я понимаю, что парень будет рядом, поймет, но все равно больно от этих недоговоренностей между мной и Ксюшей.

Пялясь в потолок и слушая шорох за дверью, я лежала, зная, что к школе у меня еще куча времени. Прекрасно осозновая, что тот шорох, это ничто иное, как мои родители, сомневающиеся в том стоит ли заходить, я с большим усилием поднялась с кровати.

Поправив пижаму с котиками, потерла глаза, чтобы окончательно отогнать сон, и поднялась, подходя к двери. Только открыла, как на меня посыпались те самые привычные поздравления, на что я даже улыбнулась. Искренне улыбнулась, впервые ловя себя на мысли, что на время отвлеклась от обиды на родителей.

С трудом высвободившись из жадных объятий, я с улыбкой на губах пошагала к ванной. Приняв теплый душ, замоталась в сиреневое полотенце и направилась обратно в комнату. Так и плюхнувшись на кровать, бросила взгляд на большой пакет с подарком от родителей и только захотела подтянуть его к себе, как звук пришедшего сообщения заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Дотянувшись до тумбочки, я взяла смартфон и разблокировала экран, не в силах сдержать улыбку от увиденного.

«С Днем Рождения, Линочка. Очень скучаю и жду момента, когда смогу лично еще раз тебя поздравить», – гласило сообщение Вадима, заставившее меня несколько минут смотреть на экран, не отрываясь.

Когда же я вдоволь належалась, позавтракала с родителями, собралась, надев простые голубые джинсы с клетчатой рубашкой, и накрасилась, то сразу выбежала с подъезда в легкой курточке с рюкзаком на плече. Мне предстоял привычный за годы путь к школе через парк, поэтому я достала наушники и, подключив их к смартфону, нашла нужную песню, направляясь прямо по дорожке.

Уже на входе меня поджидал сюрприз в виде стоящей у крыльца Ксюши. Поскольку на улице сегодня было достаточно прохладно, как для конца сентября, девушка куталась в свою легкую парку, волнительно крутя пальцами ручки небольшого пакета. Каштановые локоны покрывали хрупкие плечи, а глаза вглядывались в окружающих сквозь стекла очков.

– Полина, – окликнула она меня тоненьким голосочком, когда я равнодушно прошла мимо. Повернувшись к подруге, удивлённо приподняла брови, поправив рюкзак на плече:

– Надо же. Ты теперь со мной разговариваешь?

Девушка понуро опустила плечики и отвела глаза вниз, зашептав:

– Прости меня, Лина. Я очень-очень виновата. Не знаю, что на меня нашло, но я была не права. Прости, если сможешь. И, кстати, с Днем Рождения, – проговорила девушка, протянув мне тот самый пакетик, что вертела в руках, с изображенными на нем большими розами.

– Спасибо, Ксюша. Я очень скучала, – ответила я, обняв подругу. Не могу сказать, что полностью простила. И вполне возможно, что внутри остались какие-то отголоски детской обиды на ее глупое поведение, но есть ли смысл ссориться дальше? Думаю, правильнее простить, тем более мне, действительно, очень не хватало ее все это время.

По пути в клас девушка постоянно извинялась, из-за чего я уже начала мысленно закатывать глаза. Но с ее разговора, уловила один-единственный важный факт, который не то, что удивил, но заставил задуматься: Ксюша не сама образумилась, ей помог Вадим. По словам девушки, они с парнем встретились в кафе, и тот не отпускал ее, пока не выговорился. Уж не знаю, что такого он сказал, но я была благодарна другу. В очередной раз.

Болтовня Ксюши, которая, видимо, соскучилась по общению, немного отвлекала, но не смогла убрать волнение перед встречей с Андреем. Когда извинения кончились, подруга начала лепетать что-то о лете в бабушки, но меня беспокоила далеко не деревня, а то, что сейчас я так смело шагаю на урок истории. Со стороны, может, так оно и выглядит, но на самом-то деле все не так. Руки дрожат, а сердце с каждым шагом, который приближает меня к кабинету, начинает все громче стучать.

Когда ж это все, наконец, закончиться?

Скрывшись за Ксюшиной спиной, я хотела спрятаться от пронзительного взгляда, но не тут-то было. Пепельные глаза пробежались сначала по мне самой, а затем остановились на лице. Мужчина тяжело вздохнул, нервно затеребив часы на руке. Его серая рубашка сегодня была закатана до локтей, а сам цвет настолько подчеркивал глаза, что на время я засмотрелась, не в силах отвести взгляд. Прошептав жалкое «Доброе утро!», быстрым шагом направилась за Ксюшей к нашей парте, так больше и не набравшись смелости посмотреть в пепельные глаза. Урок истории прошел незаметно. Некоторые однокласники подходили поздравлять меня, а я лишь краем глаза улавливала внимательные взгляды учителя. На перемене между первым и вторым я вышла позвонить Вадиму, благодаря его и за утреннюю смс, и отдельно за Ксюшу. Передумав насчет клуба, я предложила парню просто сходить в кино на вечерний сеанс, а затем, сбив звонок, зашла в класс, замечая, что тот сильно опустел. Только учитель сидел за своим столом, печатая в телефоне, но, как только заметил меня, практически сразу направился к выходу и исчез в коридоре. Грустно выдохнув, я села на парту. Как же достало все это игнорирование! Я не понимаю, что он пытается мне доказать, но осознаю, что каждое такое равнодушие закуриваю дома сигаретой. Конечно, я не делаю этого часто. Обычно просто раз в день после тяжелых часов в школе. У меня еще нет привыкания, и я знаю, что с легкостью могла бы прекратить это занятие, но не хочу. Нет нужного стимула, а вот боль есть. И если мне удается ее немного оглушать, пусть и с помощью сигарет, я буду пользоваться этим шансом. Вадим не раз говорил мне бросить пока не поздно, и первые разы я ему обещала, все получалось, но как только приходила на следующий день в школу, встречая абсолютное равнодушие в пепельных глазах, то ноги сами несли меня домой на балкон или просто в соседний двор, где я продолжала губить свое здоровье.