Текст книги "Война с первого взгляда (СИ)"

Автор книги: Bugaga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3

Всё-таки бабы дуры. – такой вердикт вынесла я для себя. Не поймите меня неправильно, но скорее всего у меня горячка. А всё потому…

Встала как обычно в шесть часов, но уже с головной болью и соплями. Видно холодная водичка дала о себе знать. Решила поберечь здоровье и попить горячего чая перед выходом и не идти на пробежку. Предусмотрительно оглядела себя на предметы одежды. Всё прикрыто, всё нормально. Тихо вышла за дверь, чтобы не разбудить Женю. Да, мне было стыдно за собственное поведение вчера и этим деянием я искупила свою вину.

Но когда проходила мимо двери, заметила, что она была не заперта, а даже немного приоткрыта. Будь проклято моё любопытство, но не смогла удержаться и заглянула во внутрь. Женя не спал, как я того ожидала, ну или как нормальный человек в шесть утра. Он рисовал. Сидел на стуле, а перед ним мольберт. Я видела как он тщательно, но небрежно и лениво водил кисточкой. Странное сочетании и картина странная. Закат или восход солнца. Много чёрного и красного, но это было красиво. Даже слишком красиво. Теперь мне стыдно, что я сомневалась в его таланте.

Но потом я заметила совсем другое. Женя сидел без майки в одних штанах и мне была открыта его спина. Белая кожа казалась фарфоровой, будто не настоящей и всех этих бицепсов-трицепсов тоже не наблюдалось, но и худышом не был. Ничего лишнего, только мышцы, которые перекатывались от каждого ленивого движения. Вот он медленно наклоняется и берёт краску, а потом смело наносит её на картину, не боясь испортить.

Очнулась, когда слишком больно куснула себя за губу и во рту почувствовалась кровь. Покраснела до пяточек и, отчитывая себя, тихо прикрыла дверь и шмыгнула на кухню. То, что Женя красавчик, я уже заметила и это плохо. Обычно я не замечаю противоположный пол, он меня вообще не привлекает. Нет, не поймите меня неправильно, просто не было ещё того экземпляра, который смог бы меня зацепить. По-видимому, это хам стал моим пенделем к открытию нового познания.

Фыркнула под нос и поставила чайник. Тоже мне, нашёлся гений.

Пока я постукивала ноготком по столу, думая, что приготовить на завтрак, в кухню вошёл Женя. Он был уже одетым и усталым, но всё таким же свежим. И это он меня ведьмой зовёт?

Он открыл холодильник, бросил на меня взгляд, когда я не самым элегантным способом шмыгнула носом, достал то единственное, что было его – кетчуп. Потряс, понял, что бутылка пустая, скривился и выкинул в ведро. Снова посмотрел на меня, но теперь то был щенячий взгляд. Богом клянусь, у меня даже ёкнуло что-то в груди от жалости.

– Злая ты, Женя. – печально вздохнул он и вышел из кухни.

Фыркнула. Я не злая, как оказалось. Поэтому приготовила для двоих. Яичница, бутерброды и чай. Хватит с него.

Помялась немного, но собравшись с мыслями, я медленно подошла к комнате Жени и несмело постучала. Не дожидаясь приглашения просунула моську.

– Я… – прокашлялась, ведь быть с ним нормальной оказалось тяжелее, чем я думала.

Женя лежал на диване, но когда увидел меня, то только удивлённо вскинул брови. На фоне тихо играла его музыка.

– Ты. – усмехнулся он.

– В общем, если ты голоден, то приходи на кухню, я приготовила завтрак.

Теперь он поднялся и сел.

– И что я должен сделать? – усмехнулся он, – Душу продать?

Его заявление меня немного оскорбило, поэтому я оскалила зубки.

– Если не хочешь, то пошли без какой-либо прелюдии. – прошипела сквозь зубы и хлопнула дверью.

Меня легко обидеть, но можно это сделать только тогда, когда я расслабилась и не жду удара. Дурак и хамло он. Ну и хрен с ним.

Вошла в кухню и подумала выкинуть приготовленное. Зря только старалась… Не успела подойти к столу, как меня обхватили сзади.

– Хватит меня внезапно хватать! – крикнула я, – Хватит меня вообще трогать!

– Ладно-ладно. – примирительно ответил Женя, но так и не отпустил, – Только не выбрасывай еду, ведьма.

– Ведьма?! – возмутилась и забрыкалась.

А он держал пока не выдохлась.

– Успокоилась? – усмехнулся Женя.

– Да. – выдохнула и он отпустил меня.

Резко развернулась к нему лицом. Улыбается и светится, а я заметила мазок краски на его правой щеке.

– У тебя тут. – думала сначала сама вытереть, но потом передумал. Это может выглядеть не так невинно, как задумывалось., – Жри и не беси.

Села за стол и стала ковырять вилком свою яичницу. Но, похоже, я немного приболела. И давайте не будет указывать пальцем на тех, кто в этом виновен. Подняла взгляд на Женю. Тот хомячил за обе щеки. Для девушки это лучший комплимент в стороны её кулинарного умения. Усмехнулась и он поднял на меня взгляд. Это выглядело так забавно: широко раскрытые глаза, надутые щёки и вилка на полпути ко рту.

– Фто? – спросил Женя с набитым ртом.

– Ничего. – пожала плечами, возвращаясь к своей тарелке.

Несколько минут мы седели молча, но до тех пор, пока он не прикончил свою яичницу. А он хлопец ничего, старательный такой.

Женя откинулся на спинку стула и по кругу начал гладить живот. Его лицо источало удовлетворение и счастье.

– А теперь, когда я чувствую лёгкое насыщение, мы можем поговорить. – сказал он, подвигая к себе ближе кружку чая.

– О чём? – нахмурилась я.

– О твоей милости. – усмехнулся Женя, – С чего это вдруг такая жмотяра как ты решила поделиться.

Его слова не задели меня, только вызвали улыбку, ведь они походили на речь капризного ребёнка.

– Это не милость, а горячка. – отодвинула тарелку с почти нетронутой едой, – Ты просто представить себе не можешь, что со мной вчера произошло! – всплеснула руками, – Ужасное хамло окатило меня ледяной водичкой и – о чудо! – у меня болит горло и немного голова.

Улыбка спала с лица Жени так быстро, что я даже бровью повести не успела.

– Тебе плохо? – он поддался вперёд с намерением приложить ладонь к моему лбу, но я вовремя отстранилась.

– Держи себя в руках и не позволяй себе меня трогать. – прошипела, а потом закашлялась, – Ничего серьёзного. – отмахнулась в итоге.

– Точно? – лицо Жени было виноватым и обеспокоенным ровно настолько, чтобы я захотела закатить глаза. Что, собственно, и сделала.

– Полный. Я же сказала, ничего серьёзного.

Мой отец врач-терапевт и я ещё в детстве натерпелась этого всего. Не люблю повышенного внимания к своему здоровью.

– Может… – начал он, но я перебила.

– Не может. – встала и стала собирать посуду в раковину, – На твоём месте, я бы беспокоилась о том, что моя, как ты сказал, милостивая акция – одноразовая. А у тебя ничего нет в холодильнике.

Женя тяжело вздохнул.

– Как насчёт соглашения? – предложил он, – Ты готовишь и кормишь меня хорошего, а я… Веселю тебя.

Рассмеялась над этой глупостью.

– Нет-нет, даже не надейся. – повернулась к нему лицом, – Слишком требовательное соглашение получается, учитывая, что клоун ты так себе… На любителя.

Женя шокировано распахнул глаза и схватился за сердце.

– Ты ранила мою нежную душу!

Закатила глаза. Всё-таки роль клоуна – это для него.

– Иди в душ, потому что я планирую сегодня там на долго зависнуть.

К восьми часам я была уже собрана, а Женя, взяв под руку огромный альбом, свалил с глаз долой. Но должна заметить, что его глаза сияли надеждой, а улыбка растягивалась до невозможного. Даже шрамы Джокера не такие странные, как его улыбка. Брр…

Запаслась бумажными носовыми платочками и вышла из квартиры. На дворе весна, а у меня сопельки… В общем, я не изменяю себе. По пути укутала шею тонким шарфом и по горло застегнула молнию куртки.

Сначала всё было нормально, но потом мне заметно стало хуже. По словам Наты у меня были красные глаза, зелёное лицо и бледные губы. Зеркало подтвердило ее слова и мои опасения. Знаете таких людей, которые совершенно не умеют болеть? Так вот я один из них. Не то, что бы я сразу начинаю капризничать и веду себя, как несносная старуха. Нет, не это, ведь я бы ничем не отличалась от себя здоровой, но дело в том, что даже банальный насморк может меня убить. А если ещё и температура подниматься, то я труп: валяюсь на кровати, словно мешок с картошкой, только иногда подаю признаки жизни, обвиняя всех в своей болезни.

Мой брат терпеть меня не мог в такие моменты, зато отец сносил всё стойко, как и подобает мужчине его профессии.

– Что-то ты совсем неважно выглядишь. – сказала подруга, вглядываясь в моё лицо, когда я выбросила платочек и достала новый.

– И, поверь мне, чувствую себя так же. – тяжело вздохнула я.

– Может, домой пойдешь? – предложила Ната, – А то боюсь, ты сдохнешь до конца учебного дня.

– Спасибо, что ты такая милая. – усмехнулась, перебрасывать рюкзак через плечо, – Но я уже досижу эти пару часиков, не помру же. И в конце концов, русские – не сдаются!

– Ага, они от насморка в поле ложатся.

Закатила глаза, идя следом за подругой в аудиторию.

Через эти пару часов мне стало ещё хуже, но стойко держалась и отказывалась от помощи Наты. Я взрослая, а значит справлюсь. За ночь всё пройдёт.

По пути домой думала зайти в аптеку, но сил не было, а ближайшая была мне не по пути. Ничего, чая горячего напьюсь и всё пройдёт.

Дома никого не было, чему я обрадовалась. Не хочу, что бы Женя увидел мою рожу перемазанную соплями. Заварилась чаю, достала самый теплый плед, что я когда-либо видела и, закутавшись, устроилась с чашкой в кровати. Есть не хотелось, поэтому со спокойной душой допила и заснула.

Проснулась в поту и дрожачая. Градусник показал 36,8. Папа меня убьет, если я умру так опозорив весь наш род. Вся моя семья, это сплошные врачи. Дед врач, бабушка врач, мама акушером-гинеколог, отец терапевт, брат хирург, а я пошла на учителя. Я как пианист в семье военных. Не в тему. И в медицине я полный ноль, отродясь не любила биологию и химию.

За окном было уже темно, а Жени всё не было. Жаль, я бы отправила его в аптеку. А так нашла только упаковку анальгина. Бульончика хочу. Именно такой, какой мне папа делает, когда я болею. Кто-нибудь хочет сделать мне бульончик? Нет, никто не вспомнит о Жене-рукиизжопы. Что делать, я не знала, поэтому полезла в ванную с очень теплое водой.

Лучше не стало. Наоборот, хотелось спать, а ещё была ужасная слабость. Еле доплелась до кровати, на которую свалилась без памяти.

Женя, козёл, только покажись мне на глаза…

Всю ночь металась по кровати и портила бумажные платочки, потому салфетки, а после и до полотенца добралась, заткнув им нос, потому что из него текло, как из водопада.

Когда наступило утро я не знаю, но была ужасно рада, что дотянула до рассвета. Правда теперь меня сильнее трясло, но было жарко. Футболка полностью мокрая от пота, во рту будто крыса сдохла и… что-то ещё было… Ах, точно, я умираю! А я даже завещание не написала. У меня нет, что завещать! Я неудачница.

Бред в студию.

Из дремоты вынырнула, когда хлопнула входная дверь. Сначала ничего не было, но потом в мою дверь постучали и Женя без разрешения всунула сюда свою моську.

– Не хочу тебя пугать, но холодильник чист, как… Ого! Хреново выглядишь.

Ничего не ответила, только красноречиво высморкалась. Женя поморщился, а потом полностью вошёл.

– Ты в порядке? – спросил он, подходя ко мне.

Кивнула.

– Эй, мать, да тебя трясёт. – протянул Женя и опустился на корточки, чтобы заглянуть в моё лицо. Он приложил ладонь к моему лбу, а потом выругался, – Ты принимала какие-нибудь лекарства?

Шмыгнула и покачала головой. Женя сжал губы и поднялся.

– Никуда не уходи… А хотя. – он махнул рукой на меня и вышел сначала из комнаты, а потом хлопнула входная дверь.

Закрыла глаза и плотнее укуталась в плед. Что-то меня и вправду трясёт.

Проснулась снова оттого, что кто-то тряс меня за плечи. Распахнула глаза и увидела Женю нависающего надо мной.

– Ты что творишь? – прохрипела я, отталкивая его.

Женя выдохнул и метнулся к пакету на полу. Достал оттуда упаковки лекарств и оценивающе посмотрел на меня. Села, утирая сопли краем майки. Мне сейчас как-то не до воспитанности. Он кивнул своим мыслям и начал распаковывать.

– Что это? – с сомнением спросила я, когда он налил какую-то тягучую жидкость в пластмассовую ложку.

– Твоё спасение. – усмехнулся Женя, – Пей, – приказал мне.

– Да пошёл ты! – взвизгнула я, отодвигаясь, – Отравить удумал?

– Это лекарство, ведьма. – закатил глаза он.

– На врача ты не тянешь.

Женя сузил глаза, сделал шаг ко мне и сказал:

– Либо пьёшь по-хорошему, либо я залью его тебе силой, как коту пихают таблеточки в ротик.

Мой глаза расширились от удивления и злости. Ох, не будь я так слаба, то обязательно сказала что-нибудь остренькое. Ну, или хотя бы швырнула подушкой.

– У тебя пять секунд на размышления, после чего я иду за ремнём, чтобы связать твою вертлявую задницу. – пригрозил Женя, – Один.

Усмехнулась.

– Два.

Фыркнула.

– Три.

Хмыкнула и закатила глаза.

– Четыре.

– Ты это не серьёзно!

– Пять. Время вышло.

Он отложил лекарство на тумбочку и развернулся на пятках.

– Ты что удумал? – спросила я его у двери.

– Я за ремнём, ведьма. – усмехнулся он.

– С ума сошёл?! – взвизгнула я.

А он уже вышел из комнаты.

– Ладно! Давай сюда свои микстурки!

Женя стразу же вернулся, но уже с победной улыбкой. Козёл воплоти!

Он споил мне какую-то мерзкую хрень, а после чего сказал спускать штаны.

– Чего? – не поняла я.

– Спускай говорю, укол делать буду.

Укол? Иголка?!

– Нет! – завизжала я, – Даже не смей подходить ко мне! Ты даже не врач, чтобы ставить мне укол!

– Да не ори ты! – скривился Женя, – И чтобы ставить уколы не нужно быть специализированным врачом, поэтому спускай штаны.

– Нет!

– Да что ты как дитя малое! Спускай.

– Ну, конечно, – отползла подальше, и даже прикрыла точку, на которую планируется нападение, – Вдруг ты тупо хочешь пялиться на мой зад. Откуда мне знать, что в твоей больной голове.

– Ну да, пялиться на чужие задницы, это моё любимое дело. – раздражённо закатил он глаза. – Хватит уже. Не маленькая, должна понимать, что это для твоего же блага.

Он чуть дёрнул плед, за который я сильнее вцепилась дрожащими пальцами. Но теперь я дрожала не от болезни, а от мысли о уколе.

– Я боюсь.

– Что?

– Боюсь я уколов, понятно? – сглотнула я, – Очень боюсь.

Женя удивлённо посмотрел на меня, а потом на шпиц в руке. Мой взгляд упал на самый кончик иглы и я чуть сознание не потеряла. Я не так боюсь уколов, сколько иголок.

– Серьёзно? – вскинул бровь Женя, – Напомни-ка мне сколько тебе лет.

– Не смешно. – выдохнула, из последних сил собираясь с мыслями, – Я не дам колоть тебе свою задницу, поэтому отвали, Женя.

– Чёрт, Женя, надо это, понимаешь? На-до.

– Давай пилюли.

– Женя, мать твою!

– Либо таблетки, либо дай мне спокойно умереть!

Женя сел на край кровати и посмотрел на меня. Долго он смотрел, выжидающе, будто ждал, что я сейчас разведу руки в стороны, как клоун, и скажу «Шутка!»

– Почему с тобой так сложно? – устало выдохнул он.

Всё-таки бабы дуры. – такой вердикт вынесла я для себя. Не поймите меня неправильно, но скорее всего у меня горячка. А всё потому…

Встала как обычно в шесть часов, но уже с головной болью и соплями. Видно холодная водичка дала о себе знать. Решила поберечь здоровье и попить горячего чая перед выходом и не идти на пробежку. Предусмотрительно оглядела себя на предметы одежды. Всё прикрыто, всё нормально. Тихо вышла за дверь, чтобы не разбудить Женю. Да, мне было стыдно за собственное поведение вчера и этим деянием я искупила свою вину.

Но когда проходила мимо двери, заметила, что она была не заперта, а даже немного приоткрыта. Будь проклято моё любопытство, но не смогла удержаться и заглянула во внутрь. Женя не спал, как я того ожидала, ну или как нормальный человек в шесть утра. Он рисовал. Сидел на стуле, а перед ним мольберт. Я видела как он тщательно, но небрежно и лениво водил кисточкой. Странное сочетании и картина странная. Закат или восход солнца. Много чёрного и красного, но это было красиво. Даже слишком красиво. Теперь мне стыдно, что я сомневалась в его таланте.

Но потом я заметила совсем другое. Женя сидел без майки в одних штанах и мне была открыта его спина. Белая кожа казалась фарфоровой, будто не настоящей и всех этих бицепсов-трицепсов тоже не наблюдалось, но и худышом не был. Ничего лишнего, только мышцы, которые перекатывались от каждого ленивого движения. Вот он медленно наклоняется и берёт краску, а потом смело наносит её на картину, не боясь испортить.

Очнулась, когда слишком больно куснула себя за губу и во рту почувствовалась кровь. Покраснела до пяточек и, отчитывая себя, тихо прикрыла дверь и шмыгнула на кухню. То, что Женя красавчик, я уже заметила и это плохо. Обычно я не замечаю противоположный пол, он меня вообще не привлекает. Нет, не поймите меня неправильно, просто не было ещё того экземпляра, который смог бы меня зацепить. По-видимому, это хам стал моим пенделем к открытию нового познания.

Фыркнула под нос и поставила чайник. Тоже мне, нашёлся гений.

Пока я постукивала ноготком по столу, думая, что приготовить на завтрак, в кухню вошёл Женя. Он был уже одетым и усталым, но всё таким же свежим. И это он меня ведьмой зовёт?

Он открыл холодильник, бросил на меня взгляд, когда я не самым элегантным способом шмыгнула носом, достал то единственное, что было его – кетчуп. Потряс, понял, что бутылка пустая, скривился и выкинул в ведро. Снова посмотрел на меня, но теперь то был щенячий взгляд. Богом клянусь, у меня даже ёкнуло что-то в груди от жалости.

– Злая ты, Женя. – печально вздохнул он и вышел из кухни.

Фыркнула. Я не злая, как оказалось. Поэтому приготовила для двоих. Яичница, бутерброды и чай. Хватит с него.

Помялась немного, но собравшись с мыслями, я медленно подошла к комнате Жени и несмело постучала. Не дожидаясь приглашения просунула моську.

– Я… – прокашлялась, ведь быть с ним нормальной оказалось тяжелее, чем я думала.

Женя лежал на диване, но когда увидел меня, то только удивлённо вскинул брови. На фоне тихо играла его музыка.

– Ты. – усмехнулся он.

– В общем, если ты голоден, то приходи на кухню, я приготовила завтрак.

Теперь он поднялся и сел.

– И что я должен сделать? – усмехнулся он, – Душу продать?

Его заявление меня немного оскорбило, поэтому я оскалила зубки.

– Если не хочешь, то пошли без какой-либо прелюдии. – прошипела сквозь зубы и хлопнула дверью.

Меня легко обидеть, но можно это сделать только тогда, когда я расслабилась и не жду удара. Дурак и хамло он. Ну и хрен с ним.

Вошла в кухню и подумала выкинуть приготовленное. Зря только старалась… Не успела подойти к столу, как меня обхватили сзади.

– Хватит меня внезапно хватать! – крикнула я, – Хватит меня вообще трогать!

– Ладно-ладно. – примирительно ответил Женя, но так и не отпустил, – Только не выбрасывай еду, ведьма.

– Ведьма?! – возмутилась и забрыкалась.

А он держал пока не выдохлась.

– Успокоилась? – усмехнулся Женя.

– Да. – выдохнула и он отпустил меня.

Резко развернулась к нему лицом. Улыбается и светится, а я заметила мазок краски на его правой щеке.

– У тебя тут. – думала сначала сама вытереть, но потом передумал. Это может выглядеть не так невинно, как задумывалось., – Жри и не беси.

Села за стол и стала ковырять вилком свою яичницу. Но, похоже, я немного приболела. И давайте не будет указывать пальцем на тех, кто в этом виновен. Подняла взгляд на Женю. Тот хомячил за обе щеки. Для девушки это лучший комплимент в стороны её кулинарного умения. Усмехнулась и он поднял на меня взгляд. Это выглядело так забавно: широко раскрытые глаза, надутые щёки и вилка на полпути ко рту.

– Фто? – спросил Женя с набитым ртом.

– Ничего. – пожала плечами, возвращаясь к своей тарелке.

Несколько минут мы седели молча, но до тех пор, пока он не прикончил свою яичницу. А он хлопец ничего, старательный такой.

Женя откинулся на спинку стула и по кругу начал гладить живот. Его лицо источало удовлетворение и счастье.

– А теперь, когда я чувствую лёгкое насыщение, мы можем поговорить. – сказал он, подвигая к себе ближе кружку чая.

– О чём? – нахмурилась я.

– О твоей милости. – усмехнулся Женя, – С чего это вдруг такая жмотяра как ты решила поделиться.

Его слова не задели меня, только вызвали улыбку, ведь они походили на речь капризного ребёнка.

– Это не милость, а горячка. – отодвинула тарелку с почти нетронутой едой, – Ты просто представить себе не можешь, что со мной вчера произошло! – всплеснула руками, – Ужасное хамло окатило меня ледяной водичкой и – о чудо! – у меня болит горло и немного голова.

Улыбка спала с лица Жени так быстро, что я даже бровью повести не успела.

– Тебе плохо? – он поддался вперёд с намерением приложить ладонь к моему лбу, но я вовремя отстранилась.

– Держи себя в руках и не позволяй себе меня трогать. – прошипела, а потом закашлялась, – Ничего серьёзного. – отмахнулась в итоге.

– Точно? – лицо Жени было виноватым и обеспокоенным ровно настолько, чтобы я захотела закатить глаза. Что, собственно, и сделала.

– Полный. Я же сказала, ничего серьёзного.

Мой отец врач-терапевт и я ещё в детстве натерпелась этого всего. Не люблю повышенного внимания к своему здоровью.

– Может… – начал он, но я перебила.

– Не может. – встала и стала собирать посуду в раковину, – На твоём месте, я бы беспокоилась о том, что моя, как ты сказал, милостивая акция – одноразовая. А у тебя ничего нет в холодильнике.

Женя тяжело вздохнул.

– Как насчёт соглашения? – предложил он, – Ты готовишь и кормишь меня хорошего, а я… Веселю тебя.

Рассмеялась над этой глупостью.

– Нет-нет, даже не надейся. – повернулась к нему лицом, – Слишком требовательное соглашение получается, учитывая, что клоун ты так себе… На любителя.

Женя шокировано распахнул глаза и схватился за сердце.

– Ты ранила мою нежную душу!

Закатила глаза. Всё-таки роль клоуна – это для него.

– Иди в душ, потому что я планирую сегодня там на долго зависнуть.

К восьми часам я была уже собрана, а Женя, взяв под руку огромный альбом, свалил с глаз долой. Но должна заметить, что его глаза сияли надеждой, а улыбка растягивалась до невозможного. Даже шрамы Джокера не такие странные, как его улыбка. Брр…

Запаслась бумажными носовыми платочками и вышла из квартиры. На дворе весна, а у меня сопельки… В общем, я не изменяю себе. По пути укутала шею тонким шарфом и по горло застегнула молнию куртки.

Сначала всё было нормально, но потом мне заметно стало хуже. По словам Наты у меня были красные глаза, зелёное лицо и бледные губы. Зеркало подтвердило ее слова и мои опасения. Знаете таких людей, которые совершенно не умеют болеть? Так вот я один из них. Не то, что бы я сразу начинаю капризничать и веду себя, как несносная старуха. Нет, не это, ведь я бы ничем не отличалась от себя здоровой, но дело в том, что даже банальный насморк может меня убить. А если ещё и температура подниматься, то я труп: валяюсь на кровати, словно мешок с картошкой, только иногда подаю признаки жизни, обвиняя всех в своей болезни.

Мой брат терпеть меня не мог в такие моменты, зато отец сносил всё стойко, как и подобает мужчине его профессии.

– Что-то ты совсем неважно выглядишь. – сказала подруга, вглядываясь в моё лицо, когда я выбросила платочек и достала новый.

– И, поверь мне, чувствую себя так же. – тяжело вздохнула я.

– Может, домой пойдешь? – предложила Ната, – А то боюсь, ты сдохнешь до конца учебного дня.

– Спасибо, что ты такая милая. – усмехнулась, перебрасывать рюкзак через плечо, – Но я уже досижу эти пару часиков, не помру же. И в конце концов, русские – не сдаются!

– Ага, они от насморка в поле ложатся.

Закатила глаза, идя следом за подругой в аудиторию.

Через эти пару часов мне стало ещё хуже, но стойко держалась и отказывалась от помощи Наты. Я взрослая, а значит справлюсь. За ночь всё пройдёт.

По пути домой думала зайти в аптеку, но сил не было, а ближайшая была мне не по пути. Ничего, чая горячего напьюсь и всё пройдёт.

Дома никого не было, чему я обрадовалась. Не хочу, что бы Женя увидел мою рожу перемазанную соплями. Заварилась чаю, достала самый теплый плед, что я когда-либо видела и, закутавшись, устроилась с чашкой в кровати. Есть не хотелось, поэтому со спокойной душой допила и заснула.

Проснулась в поту и дрожачая. Градусник показал 36,8. Папа меня убьет, если я умру так опозорив весь наш род. Вся моя семья, это сплошные врачи. Дед врач, бабушка врач, мама акушером-гинеколог, отец терапевт, брат хирург, а я пошла на учителя. Я как пианист в семье военных. Не в тему. И в медицине я полный ноль, отродясь не любила биологию и химию.

За окном было уже темно, а Жени всё не было. Жаль, я бы отправила его в аптеку. А так нашла только упаковку анальгина. Бульончика хочу. Именно такой, какой мне папа делает, когда я болею. Кто-нибудь хочет сделать мне бульончик? Нет, никто не вспомнит о Жене-рукиизжопы. Что делать, я не знала, поэтому полезла в ванную с очень теплое водой.

Лучше не стало. Наоборот, хотелось спать, а ещё была ужасная слабость. Еле доплелась до кровати, на которую свалилась без памяти.

Женя, козёл, только покажись мне на глаза…

Всю ночь металась по кровати и портила бумажные платочки, потому салфетки, а после и до полотенца добралась, заткнув им нос, потому что из него текло, как из водопада.

Когда наступило утро я не знаю, но была ужасно рада, что дотянула до рассвета. Правда теперь меня сильнее трясло, но было жарко. Футболка полностью мокрая от пота, во рту будто крыса сдохла и… что-то ещё было… Ах, точно, я умираю! А я даже завещание не написала. У меня нет, что завещать! Я неудачница.

Бред в студию.

Из дремоты вынырнула, когда хлопнула входная дверь. Сначала ничего не было, но потом в мою дверь постучали и Женя без разрешения всунула сюда свою моську.

– Не хочу тебя пугать, но холодильник чист, как… Ого! Хреново выглядишь.

Ничего не ответила, только красноречиво высморкалась. Женя поморщился, а потом полностью вошёл.

– Ты в порядке? – спросил он, подходя ко мне.

Кивнула.

– Эй, мать, да тебя трясёт. – протянул Женя и опустился на корточки, чтобы заглянуть в моё лицо. Он приложил ладонь к моему лбу, а потом выругался, – Ты принимала какие-нибудь лекарства?

Шмыгнула и покачала головой. Женя сжал губы и поднялся.

– Никуда не уходи… А хотя. – он махнул рукой на меня и вышел сначала из комнаты, а потом хлопнула входная дверь.

Закрыла глаза и плотнее укуталась в плед. Что-то меня и вправду трясёт.

Проснулась снова оттого, что кто-то тряс меня за плечи. Распахнула глаза и увидела Женю нависающего надо мной.

– Ты что творишь? – прохрипела я, отталкивая его.

Женя выдохнул и метнулся к пакету на полу. Достал оттуда упаковки лекарств и оценивающе посмотрел на меня. Села, утирая сопли краем майки. Мне сейчас как-то не до воспитанности. Он кивнул своим мыслям и начал распаковывать.

– Что это? – с сомнением спросила я, когда он налил какую-то тягучую жидкость в пластмассовую ложку.

– Твоё спасение. – усмехнулся Женя, – Пей, – приказал мне.

– Да пошёл ты! – взвизгнула я, отодвигаясь, – Отравить удумал?

– Это лекарство, ведьма. – закатил глаза он.

– На врача ты не тянешь.

Женя сузил глаза, сделал шаг ко мне и сказал:

– Либо пьёшь по-хорошему, либо я залью его тебе силой, как коту пихают таблеточки в ротик.

Мой глаза расширились от удивления и злости. Ох, не будь я так слаба, то обязательно сказала что-нибудь остренькое. Ну, или хотя бы швырнула подушкой.

– У тебя пять секунд на размышления, после чего я иду за ремнём, чтобы связать твою вертлявую задницу. – пригрозил Женя, – Один.

Усмехнулась.

– Два.

Фыркнула.

– Три.

Хмыкнула и закатила глаза.

– Четыре.

– Ты это не серьёзно!

– Пять. Время вышло.

Он отложил лекарство на тумбочку и развернулся на пятках.

– Ты что удумал? – спросила я его у двери.

– Я за ремнём, ведьма. – усмехнулся он.

– С ума сошёл?! – взвизгнула я.

А он уже вышел из комнаты.

– Ладно! Давай сюда свои микстурки!

Женя стразу же вернулся, но уже с победной улыбкой. Козёл воплоти!

Он споил мне какую-то мерзкую хрень, а после чего сказал спускать штаны.

– Чего? – не поняла я.

– Спускай говорю, укол делать буду.

Укол? Иголка?!

– Нет! – завизжала я, – Даже не смей подходить ко мне! Ты даже не врач, чтобы ставить мне укол!

– Да не ори ты! – скривился Женя, – И чтобы ставить уколы не нужно быть специализированным врачом, поэтому спускай штаны.

– Нет!

– Да что ты как дитя малое! Спускай.

– Ну, конечно, – отползла подальше, и даже прикрыла точку, на которую планируется нападение, – Вдруг ты тупо хочешь пялиться на мой зад. Откуда мне знать, что в твоей больной голове.

– Ну да, пялиться на чужие задницы, это моё любимое дело. – раздражённо закатил он глаза. – Хватит уже. Не маленькая, должна понимать, что это для твоего же блага.

Он чуть дёрнул плед, за который я сильнее вцепилась дрожащими пальцами. Но теперь я дрожала не от болезни, а от мысли о уколе.

– Я боюсь.

– Что?

– Боюсь я уколов, понятно? – сглотнула я, – Очень боюсь.

Женя удивлённо посмотрел на меня, а потом на шпиц в руке. Мой взгляд упал на самый кончик иглы и я чуть сознание не потеряла. Я не так боюсь уколов, сколько иголок.

– Серьёзно? – вскинул бровь Женя, – Напомни-ка мне сколько тебе лет.

– Не смешно. – выдохнула, из последних сил собираясь с мыслями, – Я не дам колоть тебе свою задницу, поэтому отвали, Женя.

– Чёрт, Женя, надо это, понимаешь? На-до.

– Давай пилюли.

– Женя, мать твою!

– Либо таблетки, либо дай мне спокойно умереть!

Женя сел на край кровати и посмотрел на меня. Долго он смотрел, выжидающе, будто ждал, что я сейчас разведу руки в стороны, как клоун, и скажу «Шутка!»

– Почему с тобой так сложно? – устало выдохнул он.