Текст книги "Программа защиты (СИ)"

Автор книги: Bruck Bond

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Часть 8

Ресторан был жутко пафосным. Об этом кричала даже его вывеска – огромная, переливающаяся золотистыми огоньками. Вацлав так гордо на меня глянул, будто сам этот ресторан строил.

На входе нас встретил молодой парень – швейцар, улыбающийся так радушно, будто в ресторан пожаловала его любимая бабушка.

– Добрый день! Мы счастливы видеть вас в нашем ресторане, – заученно пробубнил он. – Позвольте вашу одежду.

При виде моей куртки парень слегка удивленно приподнял брови. Понять его можно – вряд ли, работая в таком месте, он хоть раз держал в руках кожзам, купленный на рынке за полторы тысячи рублей.

Следующей нас встретила хостесс. Как и положено людям ее профессии, девушка была очень эффектной. Чувственные пухлые губы, соблазнительная зона декольте, туго обтянутая юбкой упругая попка… Я сразу же про себя задался вопросом, сколько это великолепие стоит. В натуральную природную красоту этой особы верилось слабо.

– Добрый день, Вацлав, – прощебетала она, профессионально ощупывая оного взглядом с головы до ног.

Кажется, девушка была типичной представительницей тех, кому на лоб можно было клеить бумажку: «Хочу замуж!».

– Здравствуйте, проводите нас к нашему столику, пожалуйста, – дежурно улыбнулся Вацлав.

– Ах да, Вы сегодня с дамой, – улыбка стала натянутой, взгляд – колючим.

Меня отчего-то пронзило чувство торжества. Я с чувством собственного превосходства самодовольно глянул на скисшую девушку. Выкуси, сучка!

Впрочем, очень скоро мне стало не до торжества. Внутреннее убранство ресторана до жути напомнило мне обстановку клуба, с которого и началась моя канитель с переодеванием. Тут же, как назло, у меня жутко зачесалась задница. Из-за поролоновых трусов кожа в сакральном месте постоянно потела. Мне до зубовного скрежета захотелось задрать платье до груди, запустить руку в злополучные трусы и почесать зудящее полупопие. Но этого я, конечно, не сделал.

– Присаживайтесь, Ваше меню, пожалуйста, – противная хостесс обращалась исключительно к Вацлаву, игнорируя меня. – Через несколько минут к Вам подойдет официант.

– Ну что, – улыбнулся Вацлав, – нравится тебе здесь?

– Миленько, – уклончиво ответил я.

– Здравствуйте, Вы уже готовы сделать заказ? – Это перед нашим столиком замаячил официант. Внешне невозмутимый и подчеркнуто вежливый, он успел пробежаться взглядом по моей фигуре, задержавшись на груди, что не укрылось и от внимания Вацлава, который практически рявкнул:

– Пока нет. Вино только принеси, самое дорогое.

Официант понятливо кивнул и удалился. Я почти не сомневался, что вино он принесет средней паршивости, а переплаченные деньги уйдут к нему в карман. В конце концов, официантом я работал уже давно и знал все уловки.

– Итак, я хотел поговорить о нас, Мира.

Я сморщился, как от зубной боли. То есть я, конечно, и не рассчитывал, что Вацлав повел меня в ресторан для того, чтобы рассказать о влиянии озоновых дыр на экологию, но его постоянные попытки подкатить порядком раздражали. Больше всего тем, что он против моей собственной воли начинал мне нравиться. Потому что я видел, что за маской отпетого бандита, холодного и замкнутого, не способного даже улыбнуться, скрывается живая, яркая личность. А ещё потому что он чертовски горяч. Можно сколько угодно убеждать людей в том, что тебя интересует в человеке только душа, но первым делом ты оцениваешь подтянутую задницу, рельефную грудь, смазливое лицо и только потом внутренние качества. Встречают, как известно, по одежке.

– Знаешь, на меня раньше ни одна девушка так не действовала. Я привык действовать нахрапом, напористо, нагло. А с тобой мне не хочется быть таким. Ты необыкновенная, Мира. Ты заслуживаешь только самого лучшего.

Я замер. То как он говорил… как смотрел на меня при этом… Я ещё никогда не видел его таким. Таким открытым и искренним. И, черт возьми, это было соблазнение без правил. Самое хреновое, что это, мать его, действовало! Мира поплыла. К счастью, внутри Миры был все еще вполне благоразумный я:

– А что там по поводу моего брата? Я уже могу вернуться в квартиру?

Теперь поморщился уже Вацлав. Он-то, поди, рассчитывал, что я, как наивная дурочка, развешу уши и после его пылких признаний не менее пылко паду к нему в объятия, согласная на все. Хитер, подлец. Женщины любят ушами. Мужчины глазами. Эротическая поза номер семьдесят шесть: «Мужчина смотрит женщине в ухо»…

– С твоим братом все сложно. Ни следа, ни зацепки, – Вацлав тихонько ругнулся. – Хотя знаешь, я его даже уважать стал. Так талантливо прятаться… умел бы так же талантливо держать язык за зубами – цены бы ему не было. И вообще, чего ты за него так переживаешь? – вдруг спросил Вацлав.

– Это же брат мой, любимый! И как мне не переживать, если он ввязался в какое-то дерь… нехорошее дело, и его теперь ищут какие-то му…жчины.

– А вы с ним точно только брат и сестра? – дотошно уточнил этот ревнивый лосеконь.

– Да ты охренел, что ли? – от возмущения я забыл пропеть эти слова нежным девичьим голоском, и получилось почти что басом, Вацлав аж вздрогнул.

– Прости, – он виновато понурил голову. – Я не хотел тебя обидеть.

– А получилось как всегда, – возмущенно фыркнул я. – Может, в проститутки меня ещё запишешь?

– Мира!

– А что? В любовницы к брату записал, после этого не страшно.

– Ваше вино. Вы готовы сделать заказ?

Вацлав так злобно зыркнул на бедного официанта, что тот чуть не уронил бутылку с вином. Я, наконец, вспомнил про меню. Оно было ещё пафоснее ресторана – на французском языке. Языка я не знал, но вполне был способен интуитивно угадать, где там суп, а где десерт. На цены я старался не смотреть, ибо это было просто издевательством для моего воспаленного мозга – знать, что я месяц горбачусь в кафе, получая такую сумму, что в этом заведении на нее можно купить только луковый суп.

– Мира, послушай меня, пожалуйста… давай вина, да?

Я сдержанно улыбнулся и кивнул, решив про себя не пить больше бокала. Человеком я был непьющим, поэтому косел даже от малюсенькой порции спиртного. А окосевший становился совсем дурным – орал матерные частушки, мог запросто залезть на стол и станцевать стриптиз, но самое главное: я становился очень любвеобильным. А секса у меня уже три месяца не было. А Вацлав – сволочь. Но очень, очень, очень сексуальная. Поэтому пить было нельзя.

– Как-то не так я себе это все представлял, – буркнул Вацлав. – Как-то по-дурацки все вышло.

– Расслабься, – решил сжалиться я. – Все хорошо, я уже почти не сержусь. И ты так и не сказал, могу ли я вернуться в квартиру брата.

– Нет, там все ещё опасно… ну, может быть уже не так опасно, но в любом случае, я не хочу тебя туда отпускать, тем более одну.

– Но ты ведь говорил, что программа защиты не будет долгой, – напомнил я.

– Дело в том, Мира, что я хочу, чтобы она была долгой. Я хочу защищать тебя всю жизнь. И не надо только вот думать, что я это все говорю из-за того, что ты близко меня к себе не подпускаешь и что я скажу все что угодно, лишь бы мне секс обломился. Ты мне действительно нравишься. Очень.

– Правда? – ляпнул я.

– Правда, – улыбнулся Вацлав, глядя мне прямо в глаза.

И я понял, что попал.

Часть 9

Чувство, что меня предает собственное тело, а вместе с ним и мозг в придачу, до жути неприятное. К Вацлаву меня тянуло все больше и больше, я уже не мог это контролировать. Даже когда наведался один из тех, кто тогда громил мою квартиру, парень с рыбьими глазами, я, вместо того, чтоб где-нибудь в уголке трястись от страха и отвращения, с восхищением наблюдал за разозленным Вацлавом – видно, накосячил где-то Рыбий Глаз. В гневе Вацлав был потрясающе красив.

Когда я с ним разговаривал, против воли в голосе появлялись томные нотки, взгляд, направленный на него, становился цепким, ласкающим. Иной раз я и сам не понимал, каким образом вдруг оказался сидящим с ним в обнимку, смотрящим какую-то ерунду по телику. Вацлав же был доволен как слон. И хотя мне до жути хотелось самодовольную улыбку с его лица стереть кулаком, отрицать, что эта самая улыбка очень сексуальная, я не мог.

Будто понимая, что я держусь из последних сил, Вацлав стал окучивать меня ещё интенсивнее, чем прежде. Мы посетили все выставки, кинопремьеры и театральные постановки в городе, он заваливал меня цветами и комплиментами, водил в рестораны и каждый день забирал меня с работы.

На работе, кстати, в последнее время мне появляться не хотелось. Никогда не думал, что женщины и впрямь могут быть такими мелочными и завистливыми. Сначала меня в шутливой форме спрашивали, где я умудрилась такого мужика отхватить, как бы между прочим замечали, как он меня любит, затем неприкрыто называли дурой из-за того, что я продолжаю работать официанткой, когда у меня такой мужик на привязи, а уж после этого дело доходило до откровенной неприязни. Узнал о себе много нового, н-да. И курица я общипанная, и мужика такого не заслуживаю, и что он во мне нашел… Анька – и та смотрела на меня, поджав губы.

В общем, радоваться было нечему. Влюбленность, конечно, замечательное чувство, не отрицаю, но не тогда, когда ты влюблен в того, кто пытается тебя найти и убить. Ну, то есть, наверное, убивать он вряд ли бы стал, покалечил только, но если бы вдруг узнал, что та, в кого он влюблен, и есть тот, кого он ищет, от меня мокрого места бы не осталось.

– Привет, милая, – Вацлав подкрадывается со спины, и я вздрагиваю, как псих. – Я тебя напугал, что ли? Прости. А у меня для тебя есть подарок.

– Мужик из цветочной лавки скоро будет встречать тебя, как родного.

– А это не цветы.

Оборачиваюсь, заинтригованный. До сих пор фантазии Вацлава хватало только на букеты да конфеты, ну, ещё на мягкие игрушки. Будь я и впрямь женщиной, отдался бы ему, предварительно поклявшись в вечной любви, уже после огромного, почти в мой рост, белоснежного медведя. Женщиной я не был. И влюбился не из-за подарков.

– Вот, – мне протянули какую-то карточку с цветастой надписью «Оазис». – Это сертификат на посещение салона красоты. Массаж там, пилинг-мылинг… Депиляция, – Вацлав выразительно глянул на мои ноги, сегодня облаченные в брюки.

Ишь какой! Волосатость моя повышенная ему не нравится! Хотя мне, вообще-то, тоже не нравится. Просто отношений постоянных не было, приводить себя в божеский вид было не из-за кого.

– Спасибо, – кивнул я, смущенно теребя в пальцах край своей туники.

– Ты – самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, Мира. Я просто хочу, чтобы ты стала ещё красивее!

В салон красоты Вацлав отвез меня сам. До меня по пути медленно, но верно дошло, что для процедур мне придется раздеться, а под одеждой у меня маленький секрет, который я вовсе не хочу делать достоянием республики. Отказываться и просить отвезти меня обратно было уже поздно, поэтому в салон я всё-таки пошел.

Окруживших меня стайкой девчонок-мастеров на все руки послал лесом. Укладку делать не позволил – много ли на парике той укладки получится? От массажа отказался, от депиляции зоны бикини и любой другой зоны тем более. Немного подумав, потребовал восковые полоски, заявив, что сделаю все самостоятельно. Девчонки были ко всему привычные, посопротивлялись только для проформы и выдали требуемое, особо не обращая на меня внимания, видно, решив, что у богатых свои причуды и им не обязательно в них вникать.

Под конец визита все-таки позволил сделать себе макияж, чтоб Валцав не сомневался, что я по максимуму использовал его подарок. Парикмахер-стилист, пока я не видел, коварно подобрался к моим волосам и утюжком завил отдельные пряди. Парик стойко вынес испытание, а результаты превзошли все ожидания. Если раньше я был просто симпатичной девочкой, то теперь превратился в настоящую красотку.

Вацлав приехал за мной через полчаса с букетом цветов. Когда он посмотрел на меня, в глазах его было столько восхищения, что я первый раз в жизни пожалел, что я не баба. Я бы хотел, чтобы он на меня смотрел так. Не на искусственную Миру, а на меня, парня.

– Ты прелестна, – он легко коснулся губами моей щеки. – Поужинаем в ресторане?

– А может, лучше домой? – пискнул я. Ну не хотелось мне никаких ресторанов, надоели они мне.

– Устала? – понимающе улыбнулся мужчина, который никогда не сможет стать моим. – Красота требует жертв. Устроим романтический ужин дома?

У меня сил хватило только на то, чтобы кивнуть.

В лифте мне в кои-то веки не стало плохо: по сравнению с дерьмом, в которое я по собственной глупости вляпался, это была ничего не значащая мелочь. Вацлав действительно загорелся идеей романтического ужина, даже свечи откуда-то выкопал. Наш ужин прошел почти в полной тишине. Я был занят саморефлексией вкупе с самобичеванием, Вацлав, видя, что я не в лучшем расположении духа, с расспросами тактично не лез, но под конец трапезы сказал:

– Ну что мы как на похоронах, в самом-то деле! Расскажи что-нибудь? Как на работе?

– Ай, – отмахнулся я, отпивая из бокала и отмечая про себя, что вино коварное: я и выпил-то всего ничего, а по телу уже разлилась приятная слабость, а сам Вацлав становился все привлекательнее и привлекательнее в моих глазах. – Ничего хорошего.

– Что-то случилось? – Ну ты погляди: участливый тон, внимательный взгляд… зараза. Таю от его взгляда, как мороженка, а он пользуется!

– Кроме того, что меня на работе теперь ненавидят из-за тебя – ничего.

– Из-за меня? – опешил Вацлав. – А я-то тут при чем?

– Потому что ты весь из себя идеально-сексуальный самец, а я тебя не достойна, – вздохнул я. Почему-то захотелось спеть что-то грустное: кажется, вино подействовало на меня больше, чем я думал.

– А ты тоже так думаешь? – неожиданно спросил Вацлав.

– Что я думаю?

– Кому-то нельзя пить, да? – по-доброму усмехнулся он и пояснил: – Ты тоже думаешь, что я сексуальный?

– Да, – кивнул я. – Думаю…

– Что-то этого не заметно…

– А я должна броситься к тебе на грудь со словами: «Я вся твоя, мой сексуальный рыцарь!»?

– Было бы здорово, – хмыкнул Вацлав. – Но я не об этом. Я правда стараюсь сделать все, чтобы заинтересовать тебя, открыто говорю о чувствах, которые ты во мне вызываешь. Но ты только эту неделю ведешь себя со мной открыто, и я начал чувствовать, что, возможно, тоже нравлюсь тебе. Почему тебе потребовалось столько времени?

– Потому что ты бандит.

– Прости?

– Ну да, ты со мной сама учтивость, парень без минусов. Но я ни на секунду не забыла, для чего я здесь. Программа защиты. Только от кого ты меня защищаешь? От самого себя? И мой брат…

– Не стоило начинать этот разговор… – вздохнул Вацлав. – Но раз уж ты заговорила об этом… Я не желаю твоему брату зла, Мира. Я не собираюсь его убивать, калечить. Я просто хочу с ним поговорить – да, возможно, жестко. Я просто хочу, чтобы он понял, что иногда наши глаза обманывают нас. Да, со своей точки зрения он поступил правильно. Но он ведь не знал, что тот человек, которого избивали, – мразь, которая искалечила жизни двух своих детей. Он их в карты проиграл, понимаешь? Шестнадцатилетних подростков родной отец хотел подложить под мужиков, которым проигрался в карты! Этот мир прогнил, Мира. Давно стерлись рамки между бандитом и святым. Бандит – не всегда преступник, а святой не всегда безгрешен. Я не хочу твоему брату зла. Я просто хочу объяснить ему, что не всегда стоит доверять своим глазам.

– Не всегда стоит доверять своим глазам, – задумчиво повторил я и понял: это все. Предел.

– Что ты дела... – договорить Вацлав не успел, я подошел к нему и наклонившись, прикоснулся к его губам. Будто ток по венам. Теплые губы, неожиданно мягкие, его рука, обвившая мою талию… талию Миры.

– На диване будет удобнее, – быстро сориентировался Вацлав, с неохотой отрываясь от моих губ. Он, кажется, до сих пор не мог поверить, что я, наконец, ответил ему взаимностью, однако при этом улыбка его была настолько самодовольной, что мне чисто из вредности хотелось вытереть губы, спиздануть что-то типа: «Слабовато, бывало и получше» – и уйти.

– Ложись, – мягко толкнул я Вацлава.

– А ты инициативная девочка? Хочешь быть сверху?

– Хочу, чтобы ты меня запомнил, – честно сказал я, начиная стягивать с мужчины своей мечты штаны.

Минет как прощальный подарок. Наверное, слишком по-блядски, зато запомнится. Лучший подарок – тот, который сделан своими руками. И губами.

– Ч-черт, – прошипел Вацлав, когда я втянул его член к себе в рот сразу на половину длины, плотно обхватывая губами. Да, мальчик, я знаю в этом толк, никто ещё не жаловался. Вот так: языком по головке, задевая уздечку, пальцами поласкать яички, аккуратно перекатить их, немного сжать – и отпустить. Действовать напористо, уверенно – не время для нежности.

Надеяться, что парик не слетит, когда он кладет ладонь на твою голову. Наслаждаться его сдавленными стонами – а в постели он совсем не такой, как в жизни, чувствительный такой.

– Ми-и-ира, – протянул Вацлав, пытаясь отстранить меня. – Я сейчас… сейча-а-ас…

«Сейчас» произошло быстрее, чем я успел отстраниться, хотя я и не собирался этого делать.

– Прости, – отдышавшись, прохрипел Вацлав, наклоняясь и целуя меня в губы, рукой пытаясь достать застежку на кофточке.

– Нет, – я отстранился. – Мне надо... надо…

– В душ?

– Да, – облегченно улыбнулся я. – В душ.

Естественно, ни в какой душ я не пошел. Ринулся в комнату, наспех засунул вещи в сумку. Не стоило мне начинать этот маскарад. Я с самого начала знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Вытащил из телефона симку, сломал ее и выкинул в форточку. Вацлав найдет меня и без нее, если захочет. А я думаю, он захочет. Но не найдет. Потому что Миры не существует.

– Мира, милая, что происходит? – ошарашенно спросил Вацлав, увидев меня с сумкой в руках.

– Ты мне нравишься, Вацлав. Правда, очень нравишься, – я бестолково чмокнул его в щеку и вылетел за дверь раньше, чем он успел опомниться.

Родная квартира встретила пустотой, беспорядком и духотой. Я стянул парик и сполз вниз по стене. Было больно, гораздо больнее, чем если бы я не притворялся столько времени женщиной и меня нашли сразу.

Лучше бы Вацлав тогда меня убил…

Часть 10

Вацлав, как я и предполагал, пришел на следующий день.

– Ты? – удивился он, когда я открыл дверь. Его изумление было вполне понятным: он целую кучу времени угробил на то, чтобы меня найти, а тут тебе: здрасьте-пожалуйста, я целый и невредимый в своей собственной квартире, как ни в чем не бывало.

– Я.

– Мира где?

О как, меня даже бить не будут? Эвон как Мира зацепила бравого бандюгу. Молодец, девочка. Завидую.

– Её нет, она...

Договорить я не успел: Вацлав уцепился взглядом за валяющиеся около обувной полки балетки. Он несколько секунд пристально на них смотрел, кажется, совсем не слушая мои путаные объяснения о том, что моя «сестра» уехала, потом скользнул взглядом на вешалку, где так и висела куртка, которую он тысячу раз видел на Мире. Слишком занятый своими чувствами, я не позаботился о том, чтобы уничтожить всё то, что делало меня девушкой, в которую влюбился Вацлав.

– Она здесь! – воскликнул он. – Это ее вещи! Мира, Мира! – Он оттолкнул меня и ринулся в комнату.

Я знал, что он увидит там. Сваленные в кучу платья, косметичку, парик, силиконовый лифчик...

Пожалуй, таким растерянным я этого мужчину не видел никогда. Он вообще очень мало был похож на того, кто может растеряться. Но сейчас он стоял, смотрел на эту кучу барахла, и на лице его застыло такое выражение... Брезгливости, что ли. Понимания. Он, конечно же, всё понял сразу. Кем-кем, а идиотом Вацлав не был.

– Я не врал тебе, Вацлав, – поспешно сказал я. – Всё это время это был я.

– Нет, – покачал головой Вацлав. – Не ты. Ты ещё хуже, чем я о тебе думал. Трус. И то, что ты сделал, не оправдывается ничем.

– Я виноват только в своей игре в переодевания. Я был настоящим с тобой, таким, какой я есть на самом деле. Она – это и есть я. И ее эмоции – мои эмоции.

– Замолчи, – Вацлав еле сдерживал рвущийся наружу гнев.

– Ударишь? – тихо спросил я.

– Побрезгую. И можешь больше не опасаться никого из моих парней. Считай это подарком за замечательный минет.

***

Что делают люди, когда из их жизни исчезает человек, которого они любили? Судя по кинофильмам, рыдают, просматривают совместные фотографии, бухают и ведрами жрут мороженое. У меня подобных симптомов не наблюдалось. Не то чтобы я совсем не переживал и сразу стал жить, как прежде, не вспоминая о произошедшем, но особого надрыва не было.

Может, потому что я уже переживал подобное – я вечно влюбляюсь в неподходящих людей.

Я спрятал все вещи, которые напоминали о Мире, и постарался жить, как прежде. Получалось с переменным успехом, но все же не так плохо. До обеда я усиленно грыз гранит науки в универе, после – шел на работу в кафе. Домой приходил поздно вечером, и сил не хватало даже на то, чтобы поесть, не говоря уж о том, чтобы страдать по Вацлаву. Но этот подлый мужик нашел выход – являлся мне во снах. Сны почему-то были сплошь эротического характера, никакой тебе драмы. Так что просыпался я не со слезами на глазах, а со стоном на губах и мокрым пятном на одеяле – ей-богу, вернулся в пионерское детство.

После такого было, конечно, неуютно – сразу вспоминалось время, проведенное с Вацлавом, его смех, его выражение лица, когда он увидел мои небритые ноги... Наверное, я бы все-таки здорово захандрил, если бы сам себя не убедил, что произошедшее – к лучшему. По факту-то, получается, все случилось, как я хотел – оставили меня в целости и сохранности. А то, что я в Вацлава по уши влюбился – так это издержки производства. Полюблю и разлюблю. Или нет. В любом случае, он бандит, и пусть в данном конкретном случае с тем мужиком неправ был я, это ещё не означает, что не было других случаев, где Вацлав проявил свое криминальное эго. И вообще, может, он мне про этого мужика наврал с три короба, кто ж в здравом уме на собственных детей играть будет? Так что даже будь Вацлав геем, он был бы не лучшей парой. И вообще, он наглый, бессовестный тип. Некрасивый даже.

Что ж мне без него так плохо-то?

***

Спустя недели три я решил – так жить нельзя. Учеба-работа, учеба-работа, даже выходные торчу в кафе. В универе, в принципе, всё как обычно, полный вынос мозга – дело к сессии идет, преподаватели гоняют бедных студентов в хвост и в гриву. Игорек, тот самый земеля, который выдал мое местоположение Вацлаву и компании, увидев меня в целости и сохранности, безмерно удивился поначалу, а потом начал ко мне подкатывать с предложением дружбы – решил, видно, что я очень крут, раз из такой переделки без видимых повреждений вышел. Но я даже и не думал отвечать ему взаимностью – ещё чего, один раз он меня уже выдал. Нужны мне такие друзья, как зайцу парные клыки.

На работе – аврал. В общем, в мешки под глазами уже картошку складывать можно, а самое главное – никакой личной жизни. Личная жизнь у меня только во сне – день ото дня во сне меня буквально прожигает взгляд таких знакомых темно-карих глаз. И с каждым разом сны становились всё откровеннее и откровеннее, так что через некоторое время я решил, что всё это – из-за долгого воздержания. Когда у меня в последний раз был кто-то, я и сам уже точно не помнил, так что ничего удивительного, что подсознание выдает мне такие красочные картинки по ночам.

Парня я себе нашел удивительно быстро, спасибо выходу в Интернет. Валера учился со мной на одном факультете, только был на курс старше. Я и раньше нет-нет да и цеплялся за него взглядом – он был рыжий-рыжий, как морковка, так что невольно привлекал к себе внимание, но тогда я, естественно, и подумать не мог, что Валера предпочитает парней, и очень удивился, увидев знакомую физиономию на тематическом сайте знакомств. На самом деле рыжий был идеальным вариантом – веселый, легкий на подъем и не претендующий на серьезные отношения:

– Зачем усложнять? Встретились к обоюдному удовольствию и к обоюдному же удовольствию разошлись.

Валера был очаровательным парнем. А главным его достоинством было то, что он совсем был не похож на Вацлава.