Текст книги "Мы справимся, каттен! (СИ)"

Автор книги: BrallyL

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

«Что он от меня хочет? Чтобы я признала себя ненормальной? Почему все хотят сделать меня психичкой, если я не такая?»

– За уколы спасибо, – сухо бросаю я и снова возвращаю свой взгляд на стену, игнорируя остальные слова врача.

Мне плевать, искренне плевать на то, что все они говорят. Я не больная. Не хочу притворяться той, кем не являюсь, не хочу играть, хочу просто жить. Жить так, как и жила раньше. Мне не нужно притворяться, чтобы быть счастливой, так почему я должна делать это в угоду другим?

Мистер Томпсон тяжело вздыхает и поднимается со стула, направляясь к выходу. Когда он уже открыл дверь и сделал один шаг прочь из моей палаты, остановился и сказал напоследок:

– Признайте и примите болезнь, хотя бы ради мистера Нильсена. Он действительно Вас любит, но Вы не сможете быть вместе, если Вы, Агата, не признаете проблему, – и доктор вышел из помещения, громко хлопнув дверью, оставляя меня в тяжёлом одиночестве обдумывать каждое сказанное слово.

«Алекс мой…»

***

Медсестра принесла очередные лекарства, которые я обязана принять. А мне так не хочется травить организм тем, что мне не нужно, но разве у меня есть выбор? Конечно же нет. Меня загнали в угол без права выбраться. Я словно несчастный зверёк, которого вот-вот убьют, а он ничего сделать не может.

Проглотив бесчисленное количество таблеток, я устало откидываюсь на подушку и прикрываю глаза, стараясь прислушаться к внутренним ощущениям.

Запястья болят. Конечно, мои вены буквально сшивали заново, ведь порезы были довольно глубокие. Да ещё и швы зудят, доставляя сумасшедший дискомфорт. Вот о чём я жалею, так это о способе, который выбрала для того, чтобы распрощаться с жизнью. Это оказалось больно и недейственно, а теперь ещё и шрамы останутся на всю оставшуюся жизнь.

«Идиотка! Могла и что получше придумать».

Голова впервые за несколько дней не болит. Словно с неё сняли тяжёлый груз, который давил, принося ноющую боль. Тело расслабленно, а это значит, что таблетки действуют. Вот только есть одна проблема: скоро приедет Александр, а от этих лекарств я совсем не своя. Не могу сконцентрироваться на конкретных вещах, жутко рассеянная, вялая, да ещё и слабо могу говорить в этом состоянии.

Лёгкая паника начинает завладевать мной, но действия таблеток не позволяют полностью окунуться в тревожность и негодование. Поэтому я просто отпускаю все тревоги и проваливаюсь в беспокойный сон.

***

– Агата, иди за нами, – раздаётся радостный голос Эллиа.

Смотрю на друга и не могу нарадоваться. Он такой счастливый, его тёплая улыбка освещает всё вокруг, будто он и есть солнце, будто именно он согревает меня. Его большая ладонь протянута ко мне, и так хочется взять его за руку и идти туда, куда он зовёт. Но что-то меня останавливает…

Тело словно не слушается меня. Снова. Хочу сделать шаг, но ничего не выходит. Недовольно хмурюсь и вижу, как улыбка Эллиа сползает с лица, а брови сдвигаются к переносице, создавая небольшие морщинки. Его глаза начинают сверкать гневом, а мне становится страшно, по-настоящему страшно.

– Я сказал идти за нами! – грубо, сквозь зубы проговорил друг, а меня бросило в дрожь.

Судорожно качаю головой из стороны в сторону и чувствую, как в уголках глаз скапливаются первые слезинки. Вижу, как его ладонь сжимается в кулак, а весь внешний вид мужчины меняется: его руки вытягиваются вдоль тела, доставая до самого пола; голова с хрустом наклоняется в сторону, буквально укладываясь на плечо; на лице появляется хищный оскал, а вместо зубов чёрное месиво, которое вязкой жидкостью стекает изо рта.

Чувствую, как дыхание перехватило, но я всё ещё не могу пошевелиться. Мне безумно страшно от внешнего вида некогда близкого друга. Он делает шаг ближе ко мне, раздаётся омерзительный хруст костей и запах разлагающейся плоти. К горлу подступает тошнотворный ком, который я не могу проглотить. Я не могу сделать абсолютно ничего, поэтому просто смотрю, как Эллиа медленно двигается ко мне.

– Из-за тебя мы мертвы, кх-х, – хрипит мужчина и наклоняет голову в другую сторону так, что я вижу глубокий разрез на его шее, из которого льётся тёмно-зелёная зловонная жидкость.

«Это всё нереально! Это просто кошмар, Агата, это просто сон», – мысленно успокаиваю себя, всё так же оставаясь параллизованной.

– Это твоя реальность, Агата Харрис! – кричит Эллиа и тянет свою длинную руку к моей шее.

Когда я чувствую, как его пальцы дотрагиваются до моей кожи, слышу до боли в груди знакомый голос:

– Мы справимся, каттен!

И я резко открываю глаза.

***

Вокруг тишина, нет отвратительного запаха, нет Эллиа рядом, только пустая палата и моё учащенное дыхание. Устало потираю лицо и пытаюсь встать, но тело ватное.

«Лекарство ещё действует».

Я не понимаю, сколько я проспала и спала ли вовсе. Или то, что я видела, – это снова проделки моего биполярного расстройства?

«Агата, неужели ты веришь, что ты больна?» – мысленно спрашиваю себя, но снова не узнаю свой внутренний голос. Он будто чужой, будто не принадлежит мне, он такой незнакомый, странный, далёкий. Но никак не получается отпечатать его в памяти.

Дверь в палату опять открывается, только на пороге стоит медсестра, на лице которой не отображается ничего, словно она восковая фигура, а не человек. Женщина кинула пристальный взгляд на меня и строго сказала:

– К тебе пришли, поднимайся.

Только качаю головой и стараюсь как можно быстрее подняться, но выходит ужасно. Складывается ощущение, будто я в замедленной съёмке и не могу нажать на кнопку ускорения.

Медленно обуваю тапочки и пытаюсь окончательно встать с постели, но руки и ноги дрожат. Женщина, что всё это время молча стояла и смотрела куда-то в сторону, не выдержала, быстро подошла и немного грубо схватила меня под руку, помогая мне встать на ноги. Шумно вздохнув, она повела меня к выходу, не проронив ни слова.

Оказавшись в коридоре, я впервые попыталась рассмотреть окружающую обстановку. Но как бы не пыталась зацепиться взглядом хоть за что-то, ничего не выходило. Будто кто-то специально отводил мои глаза в другую сторону и, как только я смотрела на другую деталь, повторяли действия снова. А потом ещё раз и ещё, пока я не сдалась и не опустила свой взор в ноги.

«Тапочки намного интереснее окружающего мира».

Медсестра вела меня по коридору, крепко удерживая руку. Я не знала сколько мы прошли, но как только услышала скрип двери, я подняла свой взгляд и увидела того, от кого сердце готово трепетать – Александра.

Он сидел на диване и нервно теребил мобильный телефон. Пока он меня не заметил, я решила рассмотреть его получше, но глаза снова метались из стороны в сторону, не останавливаясь ни на чём. Одно я успела заметить – его большие синяки под глазами.

«Это я виновата».

Женщина подвела меня к дивану и что-то сказала Алексу, но я не в силах была разобрать ни слова. Казалось, будто нахожусь в каком-то вакууме, который мешает мне слышать. Да и взгляд продолжал метаться по разным сторонам, не запоминая ни одной детали. А мне так хотелось увидеть любимого…

– Агата? – услышала обеспокоенный голос Александра, и он сказал что-то ещё, но разобрать слова попросту не удавалось.

Я повернулась к нему, увидела родные голубые глаза, которые продолжали излучать любовь, и снова мой взгляд метнулся в другую сторону.

«Боже, да почему я не могу управлять своим телом?»

Меня раздражало моё бессилие, но это только внутри, внешне же я была спокойна, даже слишком. Выпитые лекарства просто мешали мне насладиться долгожданной встречей с Александром, а я ведь так мечтала о ней…

Чувствую, как тёплые, крепкие и такие родные руки взяли меня за плечи и аккуратно посадили на диван. Я словно безвольная кукла, хотя таковой и являлась, села на место и сложила руки на колени, продолжая смотреть вокруг.

Я снова почувствовала лёгкое прикосновение и поняла, что Александр взял мою ладонь и переплёл наши пальцы. По телу сразу же пробежала мелкая дрожь от столь желанной близости и такого трепета. Мне стало так тепло, словно я нахожусь не в психиатрической больнице, а дома, и мне так уютно, что не хочется терять это ощущение. В голове сразу пробегают сладостные воспоминания нашей с Алексом жизни, и я невольно улыбаюсь.

«Я должна выбраться! Ради Алекса, ради себя, ради нашего будущего!»

Изо всех сил стараюсь побороть действия лекарств и сказать такие важные слова. Делаю глубокий вдох и открываю рот.

– Я тебя люблю, – растягиваю каждое слово, потому что даётся это очень сложно, мой голос словно чужой, хриплый и такой тихий.

Рука Алекса чуть сильнее сжимается, и он резко разрывает наши переплетенные пальцы. В секунду мне становится так пусто, так одиноко, словно он оставил меня, бросил и попросту ушёл. Если бы не моё состояние, я бы обязательно схватила его и обняла как можно крепче, поцеловала, а после попросила бы прощения, но вместо этого я чувствую одиночество.

Но не успела я окончательно расстроиться, Александр так же нежно и аккуратно поднял меня с места и прижал к своей груди. В нос сразу же ударил знакомый аромат, и я постаралась вдохнуть его так сильно, чтобы в лёгких остался тонкий шлейф. Я чувствовала, как сильно бьётся его сердце, а сам он немного дрожал, будто плакал…

«Не смей, любимый, не смей! Я вылечусь и больше никогда не позволю тебе страдать!»

Я наслаждалась минутой близости, его теплом, его запахом, его любовью. Мне было так хорошо, что хотелось кричать от переполненных чувств, но вместо этого стояла и просто получала удовольствие. Жаль, что я не могла обнять его так же крепко.

Алекс гладил меня по волосам и что-то тихо шептал, но я снова не могла разобрать, а когда он отодвинул меня от себя, мне удалось ненадолго заглянуть ему в глаза.

«Плакал…»

Александр улыбнулся и нежно поцеловал меня в лоб, ненадолго задержавшись, будто не в силах меня отпустить. Он снова посмотрел на меня, отошёл в сторону, а меня взяла за руку медсестра и повела обратно в палату.

Я пыталась напоследок посмотреть на любимого, но ничего не выходило. И когда мы уже практически подошли к двери, мне удалось на него ещё раз взглянуть. Алекс снова шептал одними губами:

– Мы справимся, каттен!

И в этот раз я поверила, искренне и по-настоящему.

========== Александр Нильсен. Финал ==========

Очередной день лондонской осени сильно отличался от всех предыдущих. Сейчас за окном светило солнце, на небе не было ни одной тучи, а люди радостно бегали по улицам, наслаждаясь такой редкой тёплой погодой. И я радовался вместе с ними…

Только причиной моей радости было далеко не солнце и не мимолетный летний день посреди осени, я был счастлив от того, что сегодня наконец-то Агату выписывают из госпиталя. Спустя два месяца моя девочка будет рядом.

Эти шестьдесят дней дались очень непросто. Как бы я не старался быть сильным, ничерта не выходило. Я бился словно рыба об лёд, не в силах достучаться до Агаты, до её разума, до её сердца, которое всегда билось в унисон с моим. Мне казалось, что всё, мы не справились, я не справился, но месяц назад свершилось чудо, иначе назвать произошедшее не могу…

***

Я снова сижу в комнате для посещений в ожидании Агаты. Устало опустил голову и, если честно, внутри просыпается сумасшедшее желание сбежать. Не хочется снова смотреть в пустые глаза; не хочется понимать, что она снова не приняла реальность, которая вокруг неё, вокруг меня. Я знаю, что вот сейчас приведут мисс Харрис, а она снова бросит мимолетный взгляд на меня, в котором нет моей девочки. Да, мне объясняли, что это действие лекарств, но я же вижу, что это не моя Агата.

Шумно вздыхаю, поднимаю голову и смотрю по сторонам.

«Её ещё не привели, значит, есть время!»

Дабы не передумать, я поднимаюсь с места и делаю неуверенный шаг в сторону выхода. Моё тело будто сопротивляется моему разуму, который кричит, что нужно бежать. Он громко пытается доказать, что это конечная станция, дальше ничего не будет, а тело сопротивляется, да и судя по тому, как быстро бьётся моё сердце – оно тоже против. Во мне сейчас происходит настоящая дилемма: послушать разум, уйти и больше никогда не возвращаться, либо же послушать сердце, которое уже вопит, что нужно идти и бороться до конца.

Я стою, как настоящий идиот, посреди помещения и не могу сделать шаг к выходу, но и сесть обратно на диван тоже не получается. Нервно взъерошиваю волосы, делаю глубокий вдох, прикрываю глаза, а когда распахиваю их, то буквально теряю дар речи…

Дверь открылась и передо мной появилась моя Агата. Она действительно моя. Я вижу, как сверкает на таком родном лице счастливая улыбка; вижу, как она неуверенно переминается с ноги на ногу и заламывает свои хрупкие пальчики; вижу, как любимые глаза светятся и они больше не пустые.

Я стою и не могу сделать вдоха или выдоха, да даже шагнуть ближе к ней. Попросту не верю своим глазам. Видимо, заметив на моём лице замешательство, любимая уверенно подходит ко мне, но останавливается на расстоянии вытянутой руки.

«Боится или опасается меня?»

А мне так хотелось прикоснуться к ней, убедиться, что она реальная, настоящая, моя Агата. Но я не рискнул… Поэтому, как нашкодивший мальчишка, просто стоял и смотрел, разглядывая любимую с ног до головы. Я буквально отпечатывал в памяти каждую деталь, чтобы возвращаться в воспоминаниях снова и снова. Выбившаяся прядка волос; пухлые губки, растянутые в улыбке; лёгкий румянец; сверкающие глаза.

«Я должен запомнить всё!»

Пока я рассматривал Агату и не мог найти силы сказать банальное: «привет», она стояла и позволяла мне это делать, словно не хотела разрывать такой момент «знакомства», будто давала возможность привыкнуть.

– Каттен, – прошептал я и медленно, слегка неуверенно прикоснулся к щеке любимой, ласково погладив нежную кожу, – ты вернулась.

– Я скучала, – так же тихо прошептала Агата, сделала шаг ко мне, что разделял нас всё это время, и крепко обняла за талию, уткнувшись носом мне в грудь. – Прости, прости… – бормотала она, но я не слышал всего.

Крепко прижав хрупкое тело к своему, я полной грудью вдохнул аромат моей девочки и прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Нас не волновало, что мы стоим среди большого количества людей. Мы не переживали, что на нас косо смотрит персонал госпиталя. Мы просто радовались, что можем вот так стоять и обнимать друг друга. Искренне и по-настоящему, так, как давно уже не могли…

– Ты хотел уйти? – чуть отстранившись, заглянув в глаза, тихо спросила Агата, а я замер.

Что ей ответить? Правду, которая может сильно ранить её и подорвать наши и без того хрупкие отношения? Или же соврать, как говорят, во благо? Вот только во благо кому и чему?

Некоторое время молчу, не разрывая зрительного контакта, а после глубокого вдоха проговариваю:

– Хотел.

Короткий ответ, за которым ничего не следует. Ни разочарования во взгляде, ни слёз, ни малейшего изменения в лице. Агата просто смотрит и ничего не говорит, никак не реагирует. На секунду мне показалось, что она снова ушла от меня, снова вернулась в свой мир, оставляя меня в одиночестве.

Но как только я допустил такую мысль, она снова прижимается ко мне и говорит таким ровным, спокойным голосом:

– Это был бы правильный выбор.

– Почему? – я не верю своим ушам, да и не могу понять смысл её слов, которые почему-то отдались не сильной, но всё же ощутимой болью в груди.

– Ты достаточно намучился со мной, – вздохнув, ответила Агата. – Но знаешь, я рада, что ты всё же остался. Обещаю, я справлюсь.

– Мы справимся, каттен, мы…

***

В тот день я понял, что Агата осознала свою болезнь, а главное – признала её, стала с ней бороться и продолжает борьбу по сей день. А мне всё ещё стыдно за мысль о том, что я хотел оставить её, стыдно и неимоверно больно. Я не имел на это право, ведь обещал, что справимся вместе, а сам был готов нарушить обещание. И любимая видела мою боль, терзания и то, как мучает меня совесть, но теперь она была моим помощником, и каждый день, что я приезжал к ней, она доказывала, показывала, что всё в порядке, что грызть себя не стоит. И как же я благодарен ей за это…

Кидаю взгляд на часы и понимаю, что до долгожданной встречи вне коридоров госпиталя остался всего час. Быстро хватаю ключи от машины и буквально лечу на первый этаж, прочь из дома.

Я спешу, тороплюсь, ведь хочется уже быстрее забрать Агату и вернуться домой. Туда, где без любимой было безумно холодно и до ужаса одиноко. Теперь же я уверен, наше гнездышко снова будет наполнено красками, уютом и безграничной любовью, которую я готов дарить моей лилла каттен каждый день, каждый час, каждую секунду.

Открываю водительскую дверь, завожу двигатель и немного резко выезжаю с парковки. Руки дрожат, а сердце готово вырваться из груди. Я настолько сильно волнуюсь, что никак не могу совладать с собой.

«Не могу поверить, что весь кромешный ужас позади!»

Хочется кричать от счастья, чтобы каждый в этом городе меня услышал, да что в городе – в мире. Мне хочется сказать каждому человеку, который оказался в такой же ситуации, что и мы с Агатой, простые слова: «Не сдавайтесь, выход есть всегда, главное – найти его!»

По пути заезжаю в цветочный магазин, а параллельно заказываю доставку еды на вечер, сегодня мне необходимо насладиться моей девочкой, не отвлекаясь на бытовые моменты. Хочется сесть на диван в гостиной, обнять её как можно крепче, включить какой-то фильм, который мы даже не будем смотреть, и просто радоваться моментом, что мы вместе, мы рядом и всё позади.

«А я знаю, что самые тяжёлые времена нас покинули. И это не может не радовать».

***

Хожу возле стойки регистрации из стороны в сторону, никак не получается успокоиться и унять нервозность вперемешку с волнением. Я как школьник, который первый раз признаётся девочке в любви. Страшно и до ужаса волнительно.

Женщина, которая готовит Агату к выписке, передаёт мне стопку бумаг и молча протягивает ручку. Останавливаюсь и недоуменно хлопаю глазами в непонимании, что она от меня хочет с этой кипой документов.

– И что мне с этим делать? – немного раздраженно спрашиваю, кидая взгляд на листы.

– Заполнить, – короткий ответ, а внутри меня просыпается злость.

«Да они издеваются! Я хочу быстрее забрать мою Агату и больше никогда не возвращаться в это место, а они… Заполнить… Фан!»

Делаю глубокий вдох и выдох, чтобы немного успокоиться. Головой понимаю: женщина не виновата, это просто часть её работы, от которой никуда не деться. Устало вздыхаю, беру в руки первый лист и приступаю к заполнению.

Фамилия, имя, отчество, дата рождения, генетические заболевания, хронические болезни, согласие на обработку персональных данных, ознакомление с методом лечения… Всё смешалось в один клубок слов и предложений. Через час я уже не понимал, что заполняю и что пишу. Рука немного ныла от огромного количества написанного, но вот я ставлю последнюю подпись и отдаю документы обратно женщине, облегчённо улыбнувшись. Она принимает документы и откладывает их в сторону, при этом строго проговаривая:

– Мистер Нильсен, присядьте, Агата Харрис выйдет через десять минут.

Молча киваю головой в знак согласия и сажусь в кресло, что стоит недалеко от стойки регистрации. Десять минут. Осталось совсем немного и я смогу уехать со своей девочкой домой…

***

– Мистер Нильсен! – меня окликнул доктор Томпсон, который с добродушной улыбкой стоял рядом со мной и держал небольшой пакет.

– Здравствуйте, – отвечаю ему той же улыбкой и протягиваю руку для рукопожатия.

– Агату сейчас приведут, – он охотно отвечает на жест и жмёт мне руку. – Она молодец, справилась.

– Чего мне стоит ожидать, доктор? – немного дрогнувшим голосом спросил я, но постарался взять себя в руки.

Пожалуй, не передать словами, насколько сильно я боюсь за любимую и как бы мне не хотелось, чтобы она заново проходила те муки, что испытывала продолжительное время.

– Если мисс Харрис будет регулярно принимать лекарства, то самое страшное, что Вас может ожидать – небольшая смена настроения, которая никому не навредит, – спокойно ответил мужчина. – А главное, что никак не навредит самой Агате.

Шумно и с колоссальным облегчением выдыхаю, будто и не дышал до этого. И в порыве эмоций от обнадеживающих слов обнимаю мистера Томпсона, несильно хлопая его по спине.

– Просто спасибо Вам, – искренне говорю я, отпускаю мужчину из своей хватки и заглядываю ему в глаза. – Вы спасли Агату, Вы позволили ей жить нормальной жизнью, спасибо!

– Бросьте! – отмахивается доктор и смущённо улыбается. – Это моя работа, да и без желания мисс Харрис ничего бы не вышло, – он протягивает мне пакет и продолжает: – Здесь некоторые вещи и лекарства, которые нужно принимать. Удачи Вам, будьте здоровы! – и мужчина, дождавшись, когда я приму пакет, больше не сказав ни слова, молча удаляется.

«Спасибо, док, огромное спасибо!»

И только я хотел посмотреть, что за вещи мне отдал мистер Томпсон, на мою талию легли нежные руки, от чего я слегка вздрогнул. Хотел было уже повернуться, ведь прекрасно знал, кому принадлежат эти ладошки, но мне не позволила Агата, которая уткнулась своим аккуратным носиком между лопаток и ещё крепче обняла меня.

– Дай насладиться моментом, – прошептала любимая.

– Я хочу видеть тебя, – так же тихо ответил я и снова совершил попытку повернуться, в этот раз удачную.

Родная девочка смотрела на меня с улыбкой и бесконечной любовью, которая читалась в её взгляде, вот только в уголках глаз скопились небольшие слезинки. Я моментально напрягся, бросил пакет на пол, взял её лицо в руки и как можно мягче спросил:

– Почему ты плачешь, каттен?

Агата ещё шире улыбнулась и негромко шмыгнула носом, сморгнув слёзы, которые потекли по её щекам. Но я не позволил им завершить свой путь и бережно смахнул большими пальцами рук.

– Спасибо, что не бросил меня, что не отказался, всегда верил в меня, мне и спасибо, что всегда был рядом, – быстро тараторила любимая, а я только глупо улыбался и старался изо всех сил сдержать слёзы, которые так и норовили вырваться наружу.

– Глупая, – прошептал я и прижался своим лбом к её, в наслаждении прикрывая глаза, – я же люблю тебя и всегда буду рядом.

– И я тебя люблю, – сквозь всхлип ответила Агата, а я немного резким движением притянул её к себе, наконец-то целуя родные губы.

Лёгкий, нежный и такой нужный поцелуй, словно глоток свежего воздуха после сумасшедшей духоты. В нём не было страсти, которая ходила в наших отношениях по пятам. В нём не было боли, которую мы испытывали в последнее время. В нём не было печали, ведь мы не прощались. Мы снова вместе, и поцелуй буквально кричал о долгожданной встрече с моей Агатой.

Оторвавшись от такого трепетного поцелуя, я снова заглянул в глаза моей девочки, которые сияли ясностью, жизнью, реальностью, и тихо прошептал:

– Мы справились, Каттен!

– Мы справились, – так же тихо ответила Агата и придвинулась ко мне, снова сливаясь в нежном поцелуе.

А я готов кричать так, чтобы меня услышал весь мир.

«Да, не будет легко. Да, мы не победили болезнь полностью. Да, мы не сможем жить так, как большая часть людей, семей… Но мы вместе, счастливы, и Агата снова смотрит на меня глазами, которые наполнены желанием жить! Только ради этого я готов бороться всю свою жизнь, столько, сколько мне отведено. И я никогда не опущу руки. Слышите? НИ-КО-ГДА!»