Текст книги "Две судьбы (СИ)"

Автор книги: Black Katy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– У меня такое чувство, что ты прощаешься? – шепчет мне Гейб, пока все опять изучают бумаги, а Ричард продолжает сверлить нас злобным взглядом.

– Никогда и ни за что! – также шепотом отвечаю я. – Только если ты сам решишь попрощаться посмотрев эту флешку. Я пойму и отпущу.

– Нет, любимая! Я её смотреть не буду. Я верю всему, что ты говорила. Но мне надо время со всем разобраться и решить что же делать.

– Это твоё право, Габриэль. Помни, я тебя люблю и приму любое твоё решение.

– И я люблю тебя, моя королева.

**

Здесь мне больше делать нечего. Можно уже и уйти из этого дурдома.

Встаю, попутно поцеловав Габриэля и выведя этим Ричарда ещё больше, прощаюсь с остальными и покидаю конференц зал. Прочь отсюда, прочь от воспоминаний, от прошлого. Знаю что Ричард сверлит меня взглядом, но не оборачиваюсь. Не дождётся!

Отношение Габриэля меня радует, я ожидала худшего. Но может, все-таки на до мной сжалились... там на небесах, и все закончится как в сказках, розовыми соплями, пони и счастливым концом. Ох, как надеюсь!

Где-то рядом звучит сигнал о входящем смс. Достаю свой из сумки, и точно моё. И кто, вы думаете, пишет? Конечно, Габриэль.

Г: "Хочу тебя, малышка!"

Я: "Как и я тебя, но сначала ужин! Как ты на счёт паэллы?"

Г: "Да хоть гвозди, если их приготовишь ты:)!"

Комплимент, прямо сказать, на десяточку.

Г: "А что на десерт?"

Я: "А что ты хочешь?"

Г: "Перечитай начало смс и добавь сливки."

Сливки он захотел. Негодник.

Я: "Посмотрим что можно будет сделать:)."

В ответ прилетают смайлики, улыбки и поцелуйчики. Как ребёнок! Что немного радует, в сложившейся ситуации один Бог знает, как кому себя вести...

Домой отвёз меня Джошуа, чему я была не сказано рада. Весь это балаган с совещанием так вымотал, высосал все соки, что плестись на таски было последним желанием. Вечные пробки Нью-Йорка, вечные ненужные разговоры таксистов – вот чего действительно не хотелось, так это добить свои последние нервы в пробке, с болтливым водилой. В данный момент, молчаливый Джошуа был бесценен. Быстро и без пробок доставив меня домой, он умчался, опять, как ошпаренный. Ну и ладно. Мне сейчас не до этого – хочется в первую очередь смыть всю эту грязь сегодняшнего дня, оставив только хорошее. Хочется приготовить вкусненькое, дождаться любимого и, может быть, если силы не покинут моё бренное тело, то заняться умопомрачительным сексом на свете.

Придя домой, точнее доплетясь до него, я с восторгом маленького ребёнка отправилась в душ. Горячие струи воды, бьющие по телу как плетка, сняли напряжение и наполнили энергией. Великолепное ощущение чистоты и наполненности придали столько энергии, что хотелось прыгать, летать, кричать и смеяться. Что за чудесное свойство душа? Или это я от нервов так переменчива в настроении стала? Ох, и ладно. Пока такой настрой надо пользоваться моментом и идти готовить, но сначала не мешало бы одеться. Достав любимый наборчик – рубашку и боксеры Габриэля, я двинулась на кухню.

Моему удивлению не было придела, когда в холодильнике и кладовой обнаружились все ингредиенты для приготовления паэльи. Поразительно! И кто все это закупает? Наверное, милый и заботливый Джошуа, других людей или прислуги я не наблюдала, так что остаётся только он. Хвала ему!

Где-то через час приехал Габриэль. Понять его настроение было невозможно, да и некогда, придя он сразу скрылся в своём домашнем кабинете. Надеюсь, все более или менее нормально и спокойно, и надеюсь, что Гейб не убил своего отца. Конечно, тот мразь ещё та, но лучше засадить его в тюрьму, чтобы он гнил там долгие годы, чем гнил быстро, но в могиле. И откуда такая кровожадность? Да что со мной такое?

Ох, надо прочистить голову и стряхнуть все эти гадкие мысли.

Поставив вариться рис я решила сбегать к Габриэлю, не могу я так, без его объятий и поцелуев мне кажется и паэлья не удасться.

– Тук, тук, тук. – захожу в кабинет без стука. Обжигающе-синие глаза смотрят на меня в упор.

– Элли, иди сюда. – нетерпеливо, командно говорит Гейб и разводит руки приглашая меня в свои объятия, чем я и пользуюсь. Удобно усевшись на его колени и не сводя глаз с его лица, пытаюсь понять обстановку. Что меня ждёт? Ответ приходит незамедлительно – губы Габриэля накрывают мои в страстном поцелуе.

– Любимая, все будет хорошо. – шепчет он между поцелуями. Как же хочется в это верить, хотя бы то, что сейчас мы вместе – уже вселяет надежду.

– Все зависит от нас. – невнятно шепчу я в ответ. – Но я пришла сказать другое...

– И что же? – ухмыляется он. – Значит, не за поцелуями пришла.

Пихаю его кулачкам в грудь. В этом весь Габриэль, вечно на уме одно и тоже.

– Я думала мы их оставим на десерт вместе со взбитыми сливками... – шепчу ему на ухо и трусь об него промежностью. – Я пришла сказать что ужин через час.

Сильные руки хватают меня за ягодицы, страсть моментально проносится вихрем между нами.

– Хорошо. – уже кряхтит он. – Я успею.

– Успеешь что? – если мы преступим сейчас к десерту, то паэлья пригорит и придётся её выбросить, а проголодавшись, надо будет довольствоваться пиццей.

– Сейчас Нат придёт.

– Что? – рявкаю я. Такое заявление по среди ласк и разгоревшейся страсти, равносильно ушату ледяной воды.

– Элли... – горячие руки обнимают моё лицо и наши взгляды встречаются. Я в бешенстве, а он спокоен. Мы как вода и пламя, как плюс и минус, как свет и тьма, как солнце и луна, как день и ночь – мы разные, но не можем друг без друга. – Лучше она придёт сюда и будет на виду, чем мне придётся ехать куда-то, потом ОПЯТЬ возникнут сплетни, недомолвки и непонимание. А я этого не хочу, ты – часть моей жизни, часть меня и мы договорились все делать вместе.

Его успокаивающий хрипловатый голос разбивает моё бешенство в пыль.

– Хорошо, может она, наконец-то, поймёт, что ты мой. – провожу пальчиками по его губам. Он целует их.

– Да, малышка, твой, только твой.

– Она надолго? И зачем вообще придёт? Мне не терпится приступить к десерту. -Габриэль громко смеётся.

– Мне похоже удалось уговорить её продать нужные моей компании акции.

– Это же здорово! – на самом деле это же хорошо, мы избавимся от этой надоеды, останется Эйдан, но и с ним мы покончим...

– Элли... – голос Гейба меняется с хрипловато-веселого на гортанно-рычащий. – Если ты продолжишь вертеться на моих... ты знаешь чем это закончится.

– И чем же? – притворяюсь, что не поняла о чем речь, но протираться об него не перестала.

– Ты хочешь чтобы я озвучил все подробности? – покусывая мочку моего уха говорит он.

– Даа, твои пошлости так заводят – внизу живота растеклось уже знакомое тепло.

Но услышать, что же он со мной сделает не пришлось. В дверь позвонили.

– Я открою. – спрыгнув с колен Габриэля я направилась к выходу, краем глаза заметила бесподобную ухмылку Гейба и его руку на уже возбуждении, рвущимся через брюки.

– Люблю тебя. – раздалось за спиной. От этих слов сердце наполнилось счастьем, а лицо озарила улыбка на миллион мегаватт.

– Я больше! – прокричала я где-то на полпути к входной двери.

***

Конечно же, за дверью оказалась Нат. Моё счастливое лицо и улыбка не добавили ей радости. Её надменность, презрение к окружающим лилось из неё густыми потоками и испускало холодящее кожу напряжение.

– Ты! – зло сказала она.

– И тебе привет. Габриэль ждёт тебя в кабинете. Думаю, ты знаешь как туда дойти. -развернувшись я пошла на кухню. Что Нат бубнила мне в след уже было неважно. Хорошое настроение не испортит её ненавистное лицо и злобная улыбка. Надо закончить ужин.

Через час все было готово. Стол накрыт, свечи зажжены, аромат паэльи разносился по всему дому и впервые за несколько дней у меня проснулся дикий аппетит. Надо звать Габриэля, а пока он выпроваживает эту выдру, можно надеть что-нибудь сексуальное... в шкафу-гардеробе-магазине уж найдётся, что нужно.

Зайдя в кабинет Габриэля, я там его не обнаруживаю, как и эту заносчивую особу. Странно. Обвожу взглядом кабинет и замечаю маленький беспорядок, которого не было до этого, разбросанные вещи и два бокала с виски. Внутри что-то ёкает, какое-то странное предчувствие и оно явно не из разряда «хороших». И куда они делись? Может, Нат уже ушла, а я и не услышала и Гейб поднялся принять душ?

Выйдя из кабинета, обнаруживаю на полу галстук Габриэля. На лестнице, ведущий на второй этаж, валяются туфли и явно не мои. Идя по следам из разбросанных вещей, как по указателям, туфли, галстук, пиджаки... я дохожу до спальни. Сердце бешено стучит, тошнота подкатывает к горлу, трясущейся рукой открываю дверь спальни.

Хочется думать, что это сон, сейчас я проснусь и ничего в реальности из этого не существует. Это какой-то гребаный кошмар. Шок, мозги стараются собрать все происходящее в одну целостную картину, подсознание уже в коме, а реальность увиденного разрушает моё сердце и мир в дребезги.

Открывшаяся моему взгляду картина  называется "приплыли", правда кто и куда приплыл – это вопрос спорный, но результат один и очевидный. Все приплыло в нашу спальню или уже бывшую нашу? Голова отказывается работать, глаза отказываются верить увиденному.

На кровати, поперёк неё, лежит Габриэль, его ноги свисают с кровати, и на лодыжках болтаются брюки и боксеры. А на самом Габриэле, из неспешного аллюра Нат переходит в собранный галоп, эти показательные выступления наездницы вбивают последний гвоздь в гроб, где покоится мое сердце.

Такого предательства я не ожидала, чего угодно и от кого угодно – но не от него!

Тихо прикрываю дверь и на не гнущихся ногах иду к выходу. Здесь мне больше делать нечего. Больше нет ничего – нет нас, нет его, нет меня. Есть только пустыня внутри меня, сухая и ветреная, безжизненная.

Проходя мимо зеркала в прихожей, моё внимание привлекает силуэт женщины. Останавливаюсь и разглядываю его. Это не тело, не сосуд, это безжизненная оболочка – силуэт человека, ведь сам человек уже исчез. Ужасная боль растекается по всему телу. Некогда горящие зеленые глаза потеряли тот азарт и огонёк что светился в них. Волосы потускнели и утратили яркий рыжий цвет, как-будто все моё состояние и внешность перешли в режим черно-белого. Боль. Осталась только боль или вернулась та, которая возникла после ухода моего ангела. Как унять её, как пережить? А стоит ли теперь? Все что мы пережили, все что связало нас, теперь перечеркнуто жирной чертой, точнее не чертой,а изящной обнаженной Натали.

Так трудно восстановленное доверие к людям, растоптанное в грязи. Доверие и вера в Габриэля похоронены в руинах счастья и радости, любви и преданности.

Не осталось ничего!

Мой безжизненный вид дополняет черно-белое одеяние, которое я не успела сменить. Рубашка и боксеры Геба. Мдаа. Найдя в шкафу плащ, одеваю его и хватаю сумку, не глядя больше в зеркало и не оборачиваясь выхожу из квартиры. На моё счастье в сумке есть все что нужно, паспорт и немного наличных. Осталось решить куда двигать, хотя решить трудно, голова совсем не работает.

Пока жду лифта в руке сжимаю ключи, из глаз катятся слезы, но не из-за боли от впившегося металла в ладонь, а слезы горя и отчаяния. Нескончаемый поток.

Выйдя безликой тенью из лифта я как всегда натыкаюсь на улыбчивого Персиваля, но видя мой вид улыбка исчезает мгновенно. Не проронив не слова, протягиваю ключи от пентхауса ему, он понимает меня без слов, только грустно улыбнувшись кивает головой. Также кивнув ему выхожу из здания.

Прохладный воздух вечернего Нью-Йорка бьет в лицо. Остывший асфальт холодит ступни, я же надела только плащ, про обувь пустая голова не подумала. Холодно теперь не только внутри, но и снаружи. Это конец. Сердце разбито и растоптано, и собирать его уже не имеет смысла, не так ли?

Постояв с минуту и решив куда же двинуться, я пошла в сторону центрального парка. Но не сделав и пяти шагов, меня остановил знакомый голос, доносившийся откуда-то из темноты.

– Ну что сучка, вот мы и встретились...

– Эйдан? – еле слышно шепчу я. Ну кто ещё мог все так идеально подстроить. Последние капли рассудка ставят все на свои места: приход Нат, постельная сцена, теперь и грандиозный выход Эйдана.

– Да, дрянь. Ты не ошиблась. – злобным голосом отвечает тот, хотя его голос больше похож на рычание уставшего зверя, чем на человеческое.

Из припаркованной чёрной машины, без номеров и любых других опознавательных знаков, вышли ещё два человека. Такие здоровые, что Дуэйн Джонсон по сравнению с ними просто гном. Ага, рабочие руки Эйдана! Не сам же он всех мочит.

По понятному только им жесту эти "товарищи" заняли свои места по обе стороны от меня. Сам же главный герой встал напротив. Я взглянула на стоящего передо мной мужчину, он все также красив как и раньше – высокий, властный, сексуальный, с прекрасным телом но с отвратительным нутром, с жестокими горящими карими глазами, и жгучей ненавистью в них. Взглянув в эти карие омуты я поняла, что выхода нет и не будет – это конец. И конец не будет быстрым и легким. И это начало конца не заставило себя долго ждать. Удар последовал молниеносно. Правую часть лица обожгло болью и легкий привкус металла просочился в рот, разбитая губа это не плохое начало.

– Не умеешь держать язык за зубами, да, сука! – и вот опять удар. Голова разрывается от боли, из глаз текут слезы. Физическая боль перебивает остатки воспоминаний о душевной боли и предательстве.

В следующее мгновение один из "товарищей" хватает меня за волосы, а другой бьет по ногам, от чего я оказываюсь на коленях. Следом, как град, сыплются удары по спине, рукам, опять голове.

– Не стоило тебе вылезать из той ямы, где ты пряталась все это время. – между ударами раздавался спокойный голос Эйдана. Мельком взглянув на него, меня поразило спокойствие и умиротворенность этого человека, радость и наслаждение в его взгляде. Да, он в полной мере наслаждался происходящим, что и не удивительно. Раньше я не замечала или не хотела замечать этого, но сейчас... сейчас, когда я в конце пути и помощи ждать неоткуда, через опухшие слезами и побоями глаза, я увидела настоящего Эйдана – жестокого, маниакального ублюдка, который устранит все и вся, что мешает его планам.

Чередование ударов даёт четкое представление о неминуемом конце. И в данный момент я жду его с нетерпением, ведь жить уже незачем. Габриэль там, наверху, начал новую, и, может быть, лучшую, жизнь. Рик скорее всего сейчас с Самантой, наслаждается жизнью. Пит, как всегда, шумный и весёлый где-то тоже живёт полной жизнью. И вот я, одна... всегда одна не считаю шумного, энергичного мира вокруг, одна... жду, когда эти мужчины насладятся – и своей нынешней жизнью и жаждой насилия – и отправят меня уже к праотцам.

Тишину вечернего Нью-Йорка нарушают только размеренные удары и мои уже еле слышные поскуливания. Когда же придёт конец?

Но каким-то немыслимым провидением, наш не шумный дуэт из звуков ударов и стонов, разбавляет звук открывающейся двери и до боли знакомый и не ожиданий голос Персиваля.

– Мисс Блек? – его неуверенный вопрос тонет в новых порциях ударов. Он даже смог понять, что это я? А сколько вообще времени прошло? И зачем он вышел? По сути мне уже все равно...

– Держитесь! – с этими словами он скрывается за дверями здания. Держаться, мне? Не думаю, что надо и есть хоть частичка сил на это.

– Кончай её! – приказывает Эйдан одному из "товарищей".

О-о-о, а вот и долгожданный конец. У виска, или того места, что раньше им было, я чувствую что-то прохладное. Оружие? Револьвер? Пистолет?

Скрежет возведённого курка подтверждает мою догадку. Где-то вдалеке уже послышался вой сирен, а прямо тут – тишину вечера нарушил оглушительный выстрел пистолета.

– Рози, я скоро... – последнее, что пронеслось в голове и мир потух.

***

Неделю спустя.

Господи, как все болит. Ломит каждую косточку, каждый мускул. А во рту такая сухость, как в Сахаре.

Пытаюсь открыть глаза, но ничего не выходит. Пытаюсь пошевелить руками и ногами, но все безрезультатно. Такое чувство что меня придавили каменной плитой. Тело отвечало на приказы мозга.

После многочисленных попыток мне все же удалось приоткрыть один глаз. Боже, как же больно. И если я на небесах, то не такого пробуждения я ожидала. А где ангелы? Где моя Рози? Где мама и бабушка, и дедушка?

Одним глазом осматриваю помещение. Кого теперь-то восхвалять Господа или Сатану? Я в больнице, значит, это дело рук как Господа, так и Сатаны. В моем же случае первым оказался Персиваль, заметив неладное и вызвав помощь, и вторым был Эйдан – как же он полностью оправдывает это определение.

Палата до боли в глазах, точнее моем одном открытом, чистая и белая. Эта стерильность убивает. Где-то не далеко пикают приборы, шумят насосы. Запах антибиотиков заполняет мои лёгкие.

До мозгов доходит очевидность. Святые помидоры! Эйдану не удалось меня убить. Обидно? Да! После предательства Габриэля, спланированного или нет, смерть мне казалась выходом, решение всех проблем.

– Мисс Блек, вы очнулись. Сейчас позову врача. – начинает тараторить вошедшая медсестра, проверяя попутно какие-то данные на мониторах.

Не прошло и пяти минут, как моя палата наполнилась людьми. Господь всемогущий, откуда они все взялись и что им нужно? Их перешёптывания и разговоры оборвал вошедший невысокий мужчина средних лет.

– Мисс Блек, добро пожаловать в наш мир! Я доктор Стерлинг.

– В... в... водыыы. – прохрипела я.

– Дженнифер, принеси лёд. – обратился он к одной из мед сестёр. – А остальных прошу покинуть палату.

Вслед за Дженнифер табун мёд. персонала покинул моё пристанище. Какое облегчение!

– Мисс Блек, сейчас я проверю ваши показатели, проведу осмотр и расскажу, что с вами, если вы что-то не помните.

Из-за сухости во рту, да и избитого лица, говорить было трудно и оставалось только кивнуть головой. И то, с таким трудом.

Проделав все свои махинации доктор что-то чиркал в соей бумажке, а потом присел на край моей кровати.

– Мисс Блек, вы чудом выжили. – да что ты говоришь, а я и не поняла. – Вас сильно избили, сломаны рука и рёбра, многочисленные гематомы на спине и бёдрах. Выбита челюсть, но мы её вправили. Так же сотрясение мозга и всю картину завершает огнестрельное ранение в голову. Ваше счастье что пуля прошла по касательной, задела только мягкие части и немного прошлась по кости.

– Да уж, повезло как так повезло. – промычала я. В палату вошла Дженнифер со стаканчиком льда. Хвала Дженнифер!

– Вот, возьмите. – ставя на тумбочку стаканчик, говорит док. – Воды вам пока нельзя, а лёд как раз поможет.

Моё мычание выводит доктора из безостановочной лекции о льде после выхода из комы. Боже, он вроде не идиот, но нафига ставить лёд на тумбочку видя, что я не могу ни пошевелиться, ни слова сказать. Заметив мой грозный взгляд, док положил мне маленький кусочек льда в еле открывающийся рот. Ммм, спасение.

Насладившись предложенной каплей замороженной воды я в недоумении смотрю на Стерлинга. А он, как будто собирается с мыслями и хочет что-то добавить.

– И самое главное, мисс Блек. – нерешительно начинает он.

– Что? – ну не томи уже, изверг, что такого ещё случилось. Печень вырезали или почки продали, может ногу оттяпали, ведь я их не ощущаю.

– Мисс Блек... – не томи индюк. – Вы беременны. Срок маленький, около 4-5 недель и на удивление всей больнице, после всего, что с вами приключилось плоды вполне соответствуют развитию на этом сроке.

– Тааак, стоп! – откуда только голос взялся. – Беременна? Плоды? Док вы шутите?

На что док только качает головой.

Вот это новость так новость. Помирать уже совсем не хочется, да – совсем не хочется. Значит, в этой гребанной жизни я все-таки заслужила чуточку счастья. Частичку любви, точнее если верить доку, две частички любви. Но радостное настроение, возникшее только что, сменяется паникой.

– Доктор, сколько... мне... здесь лежать? – мысли в голове крутятся с бешеной скоростью, но вот слова с трудом выговариваются.

– Через пару-тройку недель мы проверим ваше состояние и решим, когда вас выписывать. – отвечает док.

– Максимум... неделя. – шепчу я. Вдруг дверь в палату резко открывается и голова  Рика просовывается в палату.

– Можно? – не громко спрашивает он. Моё сердце бешено стучит под сломанными рёбрами, надежда была увидеть другое лицо, но мечтам не суждено сбыться, да и пора уже принять действительность и отпустить.

– Можно, но только не надолго. – соглашается доктор. – Мисс Блек нужен покой.

Рик кивает головой и проходит в палату.

– Доктор, – зову я Стерлинга. – Оставьте последнее в тайне.

– Хорошо, это ваше право. – с этими словами док удалился, оставив меня с Риком.

– Привет. – как-то нервозно говорит он.

– Ллеед... пить... – опять эта сухость, сушняк жуткий. Недавно очнувшееся сознание опять хочет покинуть меня. Надо держаться, это важно. Надо спасаться, опять бежать! Но теперь мне есть кого спасать, две маленькие ещё только зародившиеся жизни.

– Ещё? – Рик так умело управляется со льдом, что удивительно шокирует.

– Нет. – решительно отвечаю я. – Рик, мне надо выбираться отсюда. Ты же понимаешь что он вернётся доделать начатое, он всегда возвращается.

– Не волнуйся, у палаты круглосуточная охрана и по выписке тебе заберут маршалы.

– Нет. Нет. Нет. – только не это, только не маршалы и программа защиты свидетелей. – Нет, Рик. Никаких маршалов, никакой защиты, никакой программы и никакой Эллейн. Мне не нужна их защита, я сама справлюсь и тем более я...

Стоп. Куда меня несёт . Пока Рику не стоит знать всей правды, а то точно упечёт к маршалам. Но кто знает, может, и у Эйдана там есть свои люди. Этот богатый ублюдок имеет кучу связей.

– Рик, – продолжаю я. – Ты сможешь достать мне пару подделок и билеты на автобусы в разные города, на твой выбор? А я решу потом куда отправлюсь... и Рик...

– Да, Элли?

– Неделя, я исчезну через неделю. С твоей помощью или же нет.

– Но Элли, ты только очнулась, тебе потребуется время...

– Я знаю Рик, но это максимум что у меня есть и ты сам прекрасно это понимаешь.

– Да. А как же Габриэль? – а он-то тут при чем? Ох... он то не в курсе...

– А что он? – какое ему теперь до меня дело? Все же решилось уже вчера или когда это было? Сколько я тут?

– Он спит в коридоре у палаты, поднял всех и вся на уши. Он пытался попасть к тебе, но его не пустили.

– Вот и не пускайте его. – как же больно это говорить, но так лучше. Зачем ему меня видеть, зачем ворошить прошлое? Он сделал выбор, как и я делаю сейчас свой, а объяснения – их не нужно, они были наглядны.

– Что у вас случилось? – интересуется Рик.

– Ничего, уже ничего. – к глазам подкатывают слезы, но я все скидываю на усталость и боль от покалеченного тела.

– Ладно, ничего так ничего. Но, может, ты все же передумаешь?

– Нет, Рик. Уже нечего передумывать.

– Хорошо. Отдыхай, я зайду завтра.

– Хорошо, пока.

– Пока.

***

Спустя ещё неделю.

Я сдержала обещание. Как не пытался отговорить меня Рик и доктор Стерлинг, я ушла. Опять сбежала. И сейчас стою на железнодорожном вокзале решая, куда же мне поехать.

Рик выполнил мою просьбу ,хоть и с трудом, и скрипя зубами. Он купил мне автобусные билеты до Атланты, Индианаполиса, Милуоки, Канзас сити, Феникса, Сан-Диего и Портленда. Но зная упорство Эйдана, он не остановится, он вычислит все – это только вопрос времени, поэтому я продала все билеты по дешевле первым попавшимся туристам и приехала сюда. Так же Рик умудрился сделать мне пару поддельных паспортов, а как он это провернул, знать мне не обязательно. Ещё к паспортам прилагался конверт с энной суммой на первое время, его понимания на "первое время" для меня хватит на год точно.

Немного поколесив по стране, по путешествую и запутаю следы для Эйдана и его «товарищей», но конечная точка уже выбрана. И это Лас-Вегас, один из крупнейших мировых центров развлечения и игрового бизнеса, с населением почти 600 000 человек. Где, как не там, можно затеряться человеку?

Но все по порядку, сначала надо начать новый путь, новую жизнь. Начать отсюда, поездом добраться до Питсбурга, а потом попутки и автобусы.

Надеюсь что судьба даст мне ещё шанс, и Мистер Блейк не сможет меня так вычислить. Хотя сейчас это легко: лицо моё похоже на глобус, такой же большой и разноцветный. Рука в гипсе. Небольшая хромота из-за поврежденных побоями ног, но врач заверил, что все пройдёт со временем.

Отличительные приметы на лицо. Но это временно, а пока мне есть кого спасать.

Да, тот дар, что может мужчина подарить женщине, я буду беречь и лелеять, любить и заботиться, защищать до последнего вздоха, за нас двоих, и, может быть, когда-нибудь судьба соблаговолит нам встретиться. Я передам мою любовь к Габриэлю нашим детям. Да-да, врач подтвердил официально то, что у меня двойня. Это бесподобно. Спасибо Господу и Габриэлю! А ему только за это.

Что же касается отца моих детей, то он пару раз пытался поговорить со мной в больнице, но его не пустили сторожа у моих дверей. Он кричал, ругался, умолял, но после неудачных попыток больше не возвращался. А зачем, вот что мне хотелось бы знать? Раз он выбрал её, Нат, то зачем весь этот цирк? Как бы больно мне не было, как сильно бы не билось сердце при воспоминании о нем, сколько бы слез не набегали на глаза при упоминании его имени, все кончено. Наши две судьбы опять начинают свой путь, но отдельно. И как бы плохо мне не было от всего этого я жалею только об одном, что не успела сказать ему, что так и люблю его до сих пор.

Мои размышления прерывает электронный голос сообщающий, что поезд до Питсбурга отходит через 10 минут.

Смахнув набежавшие слезы, одеваю большие солнечные очки и неприметную шляпу. Последний раз оглядываю любимую панораму Большого яблока и вспоминаю высказывание Германа Гессе: «Истинное призвание каждого состоит только в одном – прийти к самому себе, найти собственную, а не любимую судьбу и отдаться ей внутренне, безраздельно и непоколебимо.» Надеюсь, эту судьбу я найду там, а сейчас...

Прощай Нью-Йорк.

Прощай любовь.

Прощай Габриэль.

Конец.