355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » BIG » ГиперStorm » Текст книги (страница 3)
ГиперStorm
  • Текст добавлен: 16 сентября 2021, 12:00

Текст книги "ГиперStorm"


Автор книги: BIG



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Рассчитать курсовую скорость для перехода на орбитальную траекторию, – отдала Акси приказ, а сама активировала на панели проекционные сканеры. – Приступить к формированию топографической карты поверхности.

– Приступаю к сканированию…

Голос компьютера вдруг оборвался. Акси удивлённо посмотрела на экран активности сканеров. Привычная модель планеты отсутствовала.

– Приступить к формированию топографической карты, – повторила она приказ.

Пауза в ответе компьютера была такой же как и во время срабатывания аварийного сигнала.

– Сканирование невозможно. – наконец ответил БИС.

– Почему невозможно!?

– Объекта к которому применены данные для сканирования не существует.

– Что?

Через открытые обзорные стекла кабины Плутон можно было разглядеть уже невооруженным глазом. Белый, с коричневыми пятнами, шар изо льда и камня. Акси уже видела его раньше и могла идентифицировать без помощи сканеров и телескопов. Всё таже скала, покрытая льдом и затерянная на окраинах Солнечной системы. Плутон даже меньше Луны и долгие годы вообще не воспринимался как достойный внимания объект. До тех пор, пока развитие технологий не позволило людям спускать даже на астероиды рудные станции и качать оттуда ресурсы. С этой точки зрения карликовая планета воспринималась уже как очень перспективная. Не зря же научные институты заказывают Патрулю сброс исследовательских зондов, тем самым часто подменяя главные задачи пилотов.

Как бы там ни было Плутон на месте, там где ему и положено.

– БИС, повтори анализ местоположения, – приказала Аксия.

Компьютер думал дольше обычного.

– Координаты текущего положения патрульного катера CS112 «Персефона»… – околоземное пространство, рейд 443,12.

– Я не про корабль. Меня интересует положение Плутона. Действительно ли мы в нужной точке… – Акси вдруг осеклась и с беспокойством посмотрела на монитор, отвечающий за контроль состояния корабля и всех его систем. – БИС, что означает околоземное пространство?

– Введены неверные данные, – вдруг заявил компьютер.

Это что ещё такое?! Бортовой компьютер сошел с ума? Этого ещё не хватало.

Акси взялась за штурвал и зажала сенсоры идентифицирующие пилота. Через консоль ввела запрос местоположения. На экране отобразились данные, только что продиктованные компьютером.

Что за…

Она сначала подумала, что ей показалось: поверхность Плутона, мгновение назад сверкавшая безжизненными ледяными шапками, вдруг покрылась яркими голубыми пятнами, растекавшимися как масло по горячей сковородке и стремительно расширяющимися во все стороны. Такого она еще никогда не видела.

– БИС, полный курсовой анализ!

– Рейд 443,12. Скорость 40 км в секунду. Расстояние до входа в атмосферу планеты 151 225 км.

– Это невозможно, – прошептала Акси. На её глазах бело-коричневый Плутон полностью затянуло голубой дымкой с редкой проседью белых облаков, под которыми угадывались очертания континентов.

– БИС, – неуверенно сказала она. – Характеристики планеты на курсе.

– Планета Плутон. Крупнейшая карликовая планета Солнечной системы. Транснептуновый спутник. Диаметр 2376 километров. Период обращения…

– Стоп! Ты только что говорил, что мы на рейде Земли!

– Капитан, сообщаю уточненные координаты: Пояс Койпера, пространство Плутона, курс 2–23, сближение со средней орбитой через 3 минуты.

Акси почувствовала, как испарина покрыла все тело капельками влаги. Что это было? Виски вперемешку со стабилизаторами, не выведенными до конца из организма?

Алкогольный дурман как рукой сняло, а пришедшее вместо него чувство облегчения, невероятной слабостью разлилось по телу. Откинувшись в кресле она несколько секунд просто наслаждалась тишиной.

– БИС, – позвала Акси. – Еще раз, курсовой анализ.

– Курс 2–23. Сближение через 2 минуты.

– Отлично. – она наклонилась над панелью и вызвала диалоговый экран.

– Внимание, записываю сообщение для Аналитического центра Лунного Космодрома Патруля. Я, капитан Аксия Веллер-Яворская, пилот патрульного катера «Персефона», код 12–11. Протокол ПС-2. Сорок первый день движения по маршруту REP-633. Бортовое время 12:42. Регистрирую внезапный сбой работы координационных сканеров. Ошибка – неверное определение курсового местоположения и характеристики пространства. Причина сбоя неизвестна. Время сбоя – 3 минуты 45 секунд. В настоящий момент работа системы восстановлена, готовлюсь к выполнению протокола…

Акси на мгновение замолчала. Странное голубоватое свечение, так изменившее Плутон, внезапно исчезло. Проявилась понятная и привычная коричневато-белая, изрытая кратерами поверхность карлика. Как будто бы ничего не произошло. И она не уверена, что всё что творилось с Плутоном это не плод её воображения, галлюцинация. Стоит ли сообщать об этом в Центр? Можно умолчать, но что если явление имело место быть и камеры всё зафиксировали? Утаить такую деталь – поставить под сомнение профпригодность.

– Также сообщаю, что в ходе прямого визуального контакта, наблюдала оптическую иллюзию на поверхности Плутона. Внешне выглядело так, как будто у нашего маленького дружка появилась атмосфера. Характерное голубоватое сияние по контуру и поверхности. Почти полностью заслонившее обзор планеты. Длительность эффекта – 25 секунд. В настоящий момент последствия иллюзии полностью отсутствуют, приступаю к действиям по протоколу.

После всего происшедшего ей показалось, что в одних трусах всё-таки не так уютно управлять катером, уже дважды давшим сбой систем координации, и натянула летный комбинезон. По хорошему, нужно было снова надеть штатный скафандр и шлем, чтобы оперативно контролировать работу всех систем корабля и быть готовой к аварийной ситуации, но Акси, справедливо полагая, что системы контроля состояния организма тут же вычислят алкоголь в крови, пренебрегла безопасностью. Несмотря на реальную угрозу навсегда остаться среди обломков космического мусора Пояса Койпера, перспектива получить взыскание за нарушение режима пилотирования, даже сейчас, казалось весомее. Но шлем, всё-таки, положила рядом на панель. В случае нештатной ситуации успеет надеть его за пару секунд.

– БИС, курс к стартовой точке сброса.

– Выполняю. Скорость 2 километра в секунду.

Планета надвигалась безмолвным гигантом, загораживая космос, и через стекла кабины можно было видеть, как «равнина Спутника» переливается, меняясь в цвете, в зависимости от того, как падает солнечный свет. Тень от огромного кратера рассеивалась по мере приближения «Персефоны».

– Капитан, готовность к сбросу номер один. Расстояние до поверхности 375 километров. Ложусь на орбитальный курс. Прошу ввести код ИС.

– Принято.

«Персефона» несколько секунд двигалась параллельно поверхности планеты и Акси позволила себе немного полюбоваться безжизненными пейзажами, в основном состоящими из угловатых ледяных гор, с острыми гребнями, и равнин, кое-где разбитых ударными кратерами.

– Запускаю зонд номер один.

Акси протянула руку, чтобы набрать на консоли данные спутника, который первым отправится в путешествие к Плутону, как внезапно заверещали аварийный системы, каюта погрузилась в красное предупредительное сияние и бортовой компьютер тут же доложил:

– Капитан, немедленно измените курс. Столкновение через… 42 секунды.

В первый момент она растерялась. Она четко видела планету прямо перед собой, в зоне прямой видимости, не замутненную никакими облаками пыли или газа: по курсу катера никаких объектов. Бросила взгляд на экраны – ничего, сканеры показывали что к кораблю не приближаются обломки или метеориты, маршрут не пересекается со спутниками планеты, искусственного мусора тоже нет. Плутон всё также проплывал на параллельном курсе, не приближаясь и не удаляясь.

– Столкновение с чем?!

– Капитан, мы в зоне контакта с поверхностью планеты. Столкновение через 33 секунды. Прошу разрешение на выход из стратосферы.

– Какая стратосфера! Что ты несешь, долбаный кусок железа!

У Плутона конечно есть атмосфера, но её слой настолько мал, что говорить о высокой структуре не представлялось возможным, корабль проскочил бы любую зону за секунды. Акси вцепилась обеими руками в штурвал катера и зажала пальцами идентификатор.

– Беру управление на себя.

– Выполняю, – отрапортовал компьютер.

«Персефона» послушно вздрогнула, подчиняясь действиям пилота, и Акси с удовольствием ощутила, как энергия корабля передается ей. Словно они были единым целым. Управлять катером самостоятельно – высший пилотаж, настоящее наслаждение во времена всепоглощающего искусственного интеллекта. Казалось бы в безграничном космосе столько места, что можно вволю резвиться и оттачивать навыки, но это лишь иллюзия. Маленький камушек, отколовшийся от астероида, пылинка в космических масштабах, диаметром чуть больше пары сантиметров, разогнанный в вакууме, способен пробить стальной корпус корабля как иголка лист бумаги. Большинство такого мелкого мусора отражает силовое поле, а куски побольше избегает автопилот, ориентируясь на данные сканеров, составляющих карту маршрута, исходя из положения всех объектов в секторе. А с учетом огромных скоростей только искусственный интеллект был способен более чем мгновенно изменить направление, в случае пересечения курса камешком-убийцей. В околоземном пространстве, из-за огромного количества антропогенного мусора, так вообще запрещено ручное управление при скорости более 1 километра в секунду. Подавляющее большинство пилотов редко пользовались даже такой возможностью, ограничиваясь контролем систем корабля, отдавая голосовые команды и вводя данные на панели.

Акси любила самостоятельно управлять своим катером, и всегда совершала взлеты, посадки и пилотирование в разрешенной зоне сама, но всё же и она не входила в число любителей рисковать за зря. И никогда не стала бы экспериментировать на орбите самой дальней планеты Солнечной системы, где вероятность нештатной ситуации и так велика. Но раз системы корабля уже в третий раз вышли из строя, придется брать дело в свои руки.

– Проверка силового поля.

Она отдала команду, хотя на мониторах, отражающих состояние системы, и так было видно, что всё в порядке.

– Энергия силового поля – 100 %.

– Проверка маршрута.

– Столкновение через 24 секунды, – упорно доложил БИС.

Кровь бросилась к лицу. Холодный пот вновь покрыл тело, и она не сразу заметила что костяшки пальцев побелели от напряжения. Может все-таки надеть шлем?

– БИС, я не вижу ничего, что может привести к столкновению. Сканеры чистые. Что происходит!?

– Столкновение через 17 секунд.

Она ничего не предприняла. Не повернула корабль, хотя «Персефона» послушно качалась в руках, не изменила маршрут, хотя собиралась сделать вираж и попробовать новый заход. Она не видела причины делать это, и хотя интуиция тревожно говорила, что надо бы на всякий случай еще раз осмотреться, прежде чем двигаться дальше, продолжала лететь вперёд.

Это всё сбой системы координации. Нет ничего. Никакого столкновения не может быть. Я ничего не вижу. Если надо, я выйду в открытый космос в одном скафандре и посмотрю, что черт возьми там происходит…

Последние мысли были близки отзвуком надвигающейся паники. И когда компьютер вновь оповестил о грядущей катастрофе Акси почувствовала, что страх полностью сковал руки и ноги. Запоздалая мысль мелькнула как молния: «Надо было в последний раз посмотреть Землю…»

– До столкновения 9… 8… 7…

Акси смотрела во все глаза, расширив их так, что они наверное могли бы выпасть из глазниц если бы это помогло что-нибудь увидеть там где ничего нет. Язык присох к небу и она уже ничего не могла сказать или отдать команду, чтобы как-то повлиять на ситуацию. Она сама взяла управление на себя, лишив возможности автопилот избежать столкновения, о котором твердит бортовой компьютер, но ладони словно приросли к штурвалу и превратились в бесполезные палки, которыми было невозможно пошевелить ни на йоту.

И вдруг она увидела. Сначала на основном мониторе виртуальное изображение Плутона сменилось на другое, на планету с гораздо большим диаметром чем карликовый транснептуновый спутник, а сканеры неистово запестрили цифрами о том что до поверхности осталось всего 10 километров!

– …6…5…4…

Это было словно стена: призрачное сияние, слегка колышущееся как марево над пустыней, едва заметное в нетвердом свете звезд, но всё-таки почти физически ощутимое. Оно двигалась с немыслимой скоростью наперерез кораблю из глубины космоса, вырастая в гигантскую полусферу окутавшую Плутон. Вот почему Акси ничего не видела. Препятствия не было в определенный момент времени, но оно возникнет точно тогда, когда нужно, в точке пересечения.

– …3…2…1

Перед самым столкновением Акси четко разглядела прозрачную как стекло материю, вибрирующую гигантскими волнами, словно бог решил встряхнуть одеяло мироздания. Это было невероятное зрелище, красивое для стороннего наблюдателя и ужасное для одинокого пилота в крошечном катере.

Аксия невольно закричала и, наконец, оторвав руки от штурвала, вытянула их перед собой, как будто это могло чем-то помочь. С ужасом, вперемешку с восхищением, она увидела как нос корабля, едва коснулся стены, расслоился на тысячи ровных прямоугольных нитей похожих на столбики гистограммы и волнами рванул вверх и вниз. Мгновение, и сияние ворвалось в кабину, превращая в упорядоченный поток частиц приборную панель, экраны, стекла. А следом оно коснулось пальцев вытянутой руки и превратило их в ленты, взметнувшиеся под самый потолок. Затем и весь мир обратился в хаотичное смешение цветов и частиц, в конце слившись в единое нестерпимое сияние, вычистившее без остатка сознание.

Глава 4. Аварийная посадка

Сквозь стекла кабины пробивались лучи заходящего солнца; тени от веток деревьев плясали на приборной панели, а солнечные зайчики лукаво скользили по лицу, заставляя жмуриться. Акси подняла руку, прикрываясь от назойливых посланцев солнца, и недовольно заворчала; другой рукой попыталась найти одеяло, чтобы натянуть его повыше…

Потребовалось всего лишь одно мгновение чтобы прийти в себя.

Акси резко дёрнулась вперед и едва не вывалилась из кресла, успев в последний момент схватиться за край панели. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы восстановить зрение и успокоить дыхание.

– БИС! – крикнула она. – Доложить обстановку.

Компьютер молчал. Напрасно она вслушивалась, ожидая знакомый, очеловеченный, и все же механический, голос помощника. Ответом была тишина, и она вдруг поняла насколько необычно тихо в каюте.

Руки привычно потянулись к консоли, чтобы вручную вызвать данные о состоянии корабля, но оказалось, что ничего не работает: все приборы отключены, экраны смотрят молчаливой чернотой, во всей кабине не светится ни одна кнопка, ни одна лампочка, и даже аварийный сигнал молчит, как будто ничего и не произошло.

Тревожная мысль, возникшая в первый миг пробуждения и маленькой искрой тлеющая в сознании, разгорелась в панический ужас, как головешка на ветру. Стоило больших сил, чтобы сдержаться и не закричать.

Акси медленно откинулась в кресле и огромным усилием воли заставила себя поднять глаза и посмотреть в обзорное стекло кабины.

– Спокойно капитан…

Встреча с неизбежным не так страшна, когда ты знаешь на что идешь и что тебя ждет впереди. Другое дело понимать, что сейчас ты увидишь то, чего видеть не должен и чего быть не может. Неизвестность страшит сильнее всего.

Кабина «Персефоны, почти не выделялась из общей обтекаемой формы корпуса, лишь слегка приподымаясь в том месте где носовая часть переходит в основной модуль. Корпус должен быть максимально обтекаем, чтобы возможный космический мусор прорвавшийся сквозь защитные барьеры, не мог зацепиться за выступы или нанести повреждения, встретив угловатую поверхность. Корабль скользит в межзвездном веществе, а вещество скользит вдоль корабля. Такая практичность оставляла для обзорных стеклянных панелей лишь небольшое пространство над самой головой пилота и немного спереди. И то, это всего лишь пережиток прошлых ветхозаветных конструкций и данью уважения первопроходцам космоса; сейчас всё заменили обзорные электронные экраны.

Во время полета кабина закрыта бронированными панелями, и по протоколу открывать их можно только при острой необходимости, например, в случае выхода из строя всех! камер (что невозможно, по определению, как уверяют составители протокола). Ну, еще разрешается полюбоваться видами на пассивных орбитах, когда корабль полностью под контролем координационных служб.

Акси нарушила все требования протокола и все разрешения, открыв кабину задолго до подлета к точке назначения. Риск неоправданный, зато как красиво…

Весь купол кабины покрылся пылью и копотью, как будто кораблю пришлось продираться через песчаную бурю. Бо́льшая часть стекла и вовсе завалена каким-то мусором или трухой. Сравнительно чистой оставалась только самая передняя панель, через которую Акси, с возрастающим изумлением, отчетливо видела то, чего видеть, по всем соображениям и протоколам, не могла.

Носовой отсек почти полностью исчез, погребенный кучами земли и какими-то обломками. Судя по всему катер чудом избежал столкновения со стволом гигантского дерева, чьи косматые ветки склонились над кораблем и мелькали причудливыми тенями в лучах солнца. Длинные зубчатые листья невероятных размеров при каждом удобном случае, повинуясь движению ветра, хлестали фюзеляж и стекло обзорного купола. На заднем плане, синела длинная гряда гор, вершин которых уже коснулось оранжевое солнце.

Солнце… Откуда солнце? Откуда деревья?

Акси глубоко вздохнула, заставляя тело повиноваться, а панику отступить. Прежде чем делать выводы о глобальных причинах и следствиях, стоит начать с малого. Она посмотрела по сторонам: в кабине на первый взгляд нет никаких следов разрушений, если не считать, что все приборы выведены из строя, хотя и это не факт, возможно просто отключились системы питания. Медленно ощупала себя – всё на месте: руки целы, ноги не сломаны, ни на теле, ни на голове никаких следов ушибов или ссадин, ни единой ранки.

«Стоит принять во внимание что я по прежнему свободно дышу, а это значит, что герметичность корабля не нарушена. Нет ни задымления, ни копоти, никаких следов аварии».

Акси поднялась и прошла в задний отсек. Все вещи, в том числе небрежно брошенный в раковину стакан из под виски, оставались на своих местах. Скафандр валялся в углу. Акси оглянулась, и убедилась, что шлем по прежнему лежит на панели рядом с креслом пилота.

«Это невозможно… в случае жесткой посадки всё было бы вверх-дном».

Акси внимательно исследовала каюту и не обнаружила никаких повреждений корпуса, оторванных трубок, искрящихся проводов – ничего. Если бы электронные системы корабля продолжали работать, а через окно кабины не пробивался свет неизвестной планеты, то можно было бы предположить, что полет к Плутону, это только сон, и она просто напившись до смерти залезла в свой катер, по-прежнему прикованный к ангару ЛПК, и скоро явится служба безопасности и вытурит её прочь из корабля и из флота…

Но это не сон.

Она снова посмотрела в иллюминатор – солнце легло на гребни гор и расслоилось в линиях перистых облаков. Свет стал темно-оранжевым и красное зарево заката окрасило горизонт. Это точно не сон. Она на какой-то планете.

В каюте стало темно. Единственный источник света собирался спрятаться за планетой, а в катере по-прежнему ничего не работало.

Между кухонной и санитарной зонами находился круглый лючёк, открывающий доступ в «холодные» отсеки корабля: грузовой, инженерный и системный. В инженерном находился двигатель, в системном энергетические элементы. Залазить в нейтрино никакого желания не было: если двигатель вышел из строя, ей всё равное его не починить. Она неплохо разбиралась в электронике, программном коде, но тяжелая физика вызывала лишь почтительное уважение и желание держаться подальше. Поэтому она первым делом открыла «системный» отсек. Уж в батарейках она знает толк.

По сути «системный» отсек, представлял собой укрытый за переборками большой шкаф, разделенный на две части: слева рядами по три штуки размещались длинные и толстые элементы питания, всего шесть единиц; справа располагался аппарат механической выработки энергии, по старинке называемый «динамо». В случае необходимости, используя ручной блочный привод можно было подать энергию на батареи и немного их подзарядить. Штука, по общепринятому мнению, абсолютно бесполезная – в случае выхода из строя двигателя, элементы питания расходуют энергию так быстро, что никакими «педалями» не наполнить их до уровня, достаточного для поддержания жизнеспособности корабля. В космосе, с помощью, этой допотопной машины можно было разве что лампочки разжечь. Ходили, конечно, байки о том, как однажды Лютер Хай, застрял с потухшим двигателем на орбите Марса, и с помощью «динамо» смог, потихоньку подзаряжая батареи, добраться до старой заправочной станции на Фобосе. Для этого экстремального путешествия потребовалось двенадцать суток, в течении которых Лютер неустанно крутил педали, сам полностью упакованный в скафандр, чтобы не замерзнуть, так как остальные системы, в том числе жизнеобеспечения, ему пришлось отключить. История эта, тем более похожа на легенду, что сам Лютер Хай ничего не мог сказать в защиту выдвинутой теории, потому что находясь на грани смерти в открытом космосе, изолированный от всего мира, потерял рассудок, и когда его, трепыхающегося как рыба на берегу, выволокли из корабля, всё что он мог пояснить сводилось к трем словам – «Мама, я жив…». И это было его единственное выражение на всю оставшуюся жизнь, которую он беспечно провел в лечебнице имени Леонова в Красен-сити. Предположение о чудесном спасении с помощью «динамо» уже додумали специалисты по безопасности полетов, которым, наверняка, заплатили немалые деньги разработчики этого бесполезного хлама, чтобы продолжать поставки флоту. Лютер Хай умер лет тридцать назад, и с тех пор, за все это время, «чудо-машина» ни разу не пригодилась.

Когда Акси открывала дверь «системного» отсека, она и думать не думала о том, что кроме батарей здесь есть еще что-то. Поэтому в первую очередь занялась осмотром элементов питания.

С первого взгляда стало понятно, что с батареями что-то не так. Пять элементов из шести стояли темными холодными тумбами, не подавая никаких признаков жизни. Индикаторы молчали, не было и намека на заряд. Только шестая батарея, последняя в цепи, еле-еле мигала красной лампочкой, сообщая о том, что емкость практически на нуле.

– Этого не может быть! – сказала Акси вслух. – Какая-то херня. Батареи не могли разрядиться так быстро.

Для поддержания работоспособности всех систем корабля достаточно трех основных элементов: и для запуска двигателей и для автономной работы системы жизнеобеспечения на протяжении всего полета. Еще три батареи – это резервные элементы, которые предназначены для замен «внезапно» вышедших из строя главных блоков. Протокол безопасности предусматривает возможность запуска двигателя всего от одного элемента питания, после чего вся нагрузка ложится на генератор, который еще и подзаряжает батареи. Даже если бы нейтрино полностью сдох и его невозможно было бы запустить, полного комплекта из шести блоков должно хватить на поддержку систем жизнеобеспечения по крайней мере на сто суток, а этого вполне достаточно, чтобы дождаться спасательной команды.

По всем нормам, шанс выхода из строя всех аккумуляторов разом, в течении одного рейса, практически равен нулю. За всё существование Флота таких прецедентов не случалось ни разу. Батареи могут разрядиться если их долго использовать автономно, но ломаться там фактически нечему.

Акси, поочередно двигая рычаги, перезагрузила пять аккумуляторов в цепи – ноль эффекта. Черные блоки питания были мертвы и превратились в груду бесполезного хлама. Шестой она не трогала боясь даже дышать на него. Пока в нем теплится последний процент энергии – это самое ценное что осталось на борту. Если этот резервный элемент потухнет, то отключится система жизнеобеспечения: перестанет работать генератор воздуха, стабилизатор температуры и давления медленно остынет, всё заблокируется намертво так, что даже люк можно будет открыть только механическим приводом.

Что там снаружи… что если минус сто или плюс двести? Какая атмосфера – можно ли дышать? Да, видны какие-то деревья, но, как известно, живые организмы способны жить в условиях отличных от земной биосферы. Да и деревья ли это?! Откуда на Плутоне деревья?

«Только если это не Плутон».

Спасти последнюю рабочую батарею можно только одним способом. Впервые за всю карьеру пилота Аксия Яворская открыла вторую часть «системного» отсека. Инструктаж по работе с «динамо» она проходила еще в Академии. С тех пор конструкция ручного генератора не особо изменилась. Для начала работы нужно было встать в специальную ванну, упереться в подлокотники с рукоятками, а ноги вставить в зажимы. Делая равномерные движения, напоминающие ходьбу на спортивном тренажере, с участием рук, постепенно увеличивая амплитуду, можно разогнать генератор до скорости достаточной для выработки энергии.

Устраиваясь поудобнее в ложе динамо-машины, Акси, неотрывно смотрела на мигающую красную лампочку последнего рабочего аккумулятора, как будто, если она оторвет взгляд, тот неминуемо разрядится. Впрочем такая досадная неприятность действительно могла произойти в любую минуту.

Акси опустила рычаги и они глухо щелкнули, разнеся по кораблю скорбный звук одиночества. Страшное предположение, что это чудо инженерной мысли может вдруг забарахлить как молния пронеслась в голове.

«Что тогда?»

Да нечего рассуждать! Вперед капитан!

Она приподнялась, вдавила ногами сначала одну пластину, затем другую, а потом, в такт, энергично задвигала руками вперед-назад, оттягивая рычаги. За спиной сердито заурчал ротор, наверняка приводимый в движение только на плановых проверках оборудования. И то, вероятно, техники пару раз крутанув педали, не тратили время на то чтобы удостовериться, а продолжает ли, после многих лет практического бездействия, работать сам принцип генерации электрического тока.

Конструкция корабельной динамо-машины, конечно, посложнее велосипеда или фонарика: благодаря совершенному магнитному полю электрические импульсы генерируются интенсивнее, и всё же в открытом космосе, где окружающее пространство каждую секунду испытывает на прочность все системы жизнеобеспечения и суммарная нагрузка на аккумуляторы такова, что ручная генерация энергии кажется малоперспективной, педали нужно крутить круглосуточно. По крайней мере так заявляли все пилоты.

«Но я ведь не в космосе».

Ротор набрал обороты и жужжание стало тише, изредка прерываясь характерным электрическим потрескиванием, и напоминая теперь шелест старой кинохроники. Акси глянула на индикатор аккумулятора, но изменений пока никаких не заметила.

Надо двигаться. Движение это жизнь. Навряд ли эта штука сможет так быстро оживить батарею… Сколько часов потребуется на то, чтобы поднять емкость хотя бы до десяти процентов? А сколько вообще мне нужно для запуска двигателя?

Разгон «динамо» оказался делом физически активным и Акси мгновенно вспотела и подумала, что надо бы снова снять комбинезон, но не решилась остановиться, опасаясь что «динамо» вдруг завредничает и откажется заводится по новой. Это смахивало на паранойю, но исключать такую вероятность нельзя, поэтому она продолжала генерировать ток с упорством буйволицы, узревшей воду после длинного дневного перехода.

Одна нога вверх, вторая вниз, левая рука вперед, правая назад. Раз, два, три, четыре. Ничего тяжелого, просто тренировка. Она сто раз делала такое в спортзале. Да это, вообще-то, обязательная программа подготовки пилотов: быть в отличной физической форме – безусловное требование к кандидатам.

Уж не для того ли всех тренируют, чтобы в случае вот такой аварийной ситуации суметь разогнать эту шарманку?

А что если все тренажеры в спортзалах Патруля подключены к станции и ежедневно, практически круглосуточно, генерируют энергию? Тренажеров сотни, пилотов сотни. Можно, как минимум, обеспечить светом пару ангаров. Если эта идея еще не реализована, надо обязательно сказать Авенсису…

Длинный, тягучий сигнал, похожий на писк чайника перед закипанием, разорвал тишину. На индикаторной панели помимо красной лампочки появился столбик с уровнем заряда. Похоже выработанного электричества хватило на то, чтобы элемент питания мог сам себя контролировать.

Ура!

Мышцы мгновенно налились новой силой и страх, сжимавший сердце, постепенно отступил. Значит все возможно, жить будем!

Раз, два…

Как всё-таки случилось что она потерпела крушение? Как возможно врезаться в планету и остаться живой!? Корабль судя по всему не пострадал, разгерметизации нет, даже систему питания похоже удастся восстановить. Это просто невероятно: ледяная шапка Плутона раскроила бы корпус как картонную коробку даже если бы по какой-то чудесной случайности катер по касательной въехал в сугробы…

Но сугробов тут нет, за бортом деревья.

Да нет, какие деревья, это была галлюцинация, как тогда, перед стеной.

Какой стеной?

Хотелось остановиться и всё обдумать, но она продолжала крутить педали – надо набрать процентов пять для начала. Замедлиться сейчас – значит расслабиться, не закончить начатое дело, отложить возможность выяснить ситуацию за бортом на неопределённое время.

Видимо аккумулятор подошел к своему минимуму когда Акси залезла в системный блок, и поэтому не успел выдохнуться полностью. Емкость пополнялась достаточно быстро, немало благодаря тому, что были отключены системы, ставшие бесполезными ввиду полного покоя катера.

Аккумулятор перестал истерично пищать и переключился в режим интервального оповещения о низком заряде батареи. Цвет индикатора стал оранжевым.

«Может все-таки зря пилоты так презрительно отзываются о «динамо»», подумала Акси и прибавила скорости. Машина допотопная конечно, но вот, пожалуйста, она действительно способна подзарядить батареи в критической ситуации. Это не открытый космос, где кораблю для движения требуется участие всех систем: она сначала запустит внутренний сканер состояния корабля, затем проверит внешнюю среду, ну а после… а после можно попробовать запустить двигатель, а там, глядишь, и генератор заработает, и питание восстановиться полностью. Акси была уверена что способна это сделать.

Тем не менее прошло ещё не меньше часа до того момента когда столбик индикатора поднялся на одно деление, полностью закрасившись в оранжевый цвет, что означало набор необходимых пяти процентов.

После сорока суток почти горизонтального покоя в кресле пилота, разминка все же оказалась тяжеловатой для расслабленных мышц. На больших кораблях есть специальные комнаты восстановления с тренажерами, в которых пилоты и пассажиры непрестанно занимаются чтобы мышцы не атрофировались во время длительного полета. Но в «Персефоне» не было даже обычной беговой дорожки: для рейса к Внешней Сфере корабль облегчали максимально, в первую очередь, стремясь сделать его маневренным и быстрым. В одиночестве каждый лишний час становится испытанием, и по факту управиться с работой нужно за сутки, а все остальное время – полет в состоянии блаженной эйфории, вызванной субвеществами.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю