Текст книги "Я никому не скажу (СИ)"

Автор книги: Безупречное алое цветение

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Улыбчивая Гермиона после тяжелого трудового дня зашла в свою спальню. Закат прекрасно играл с тенями, окрашивая окрестности теплыми тонами. “Все-таки мир прекрасен!” – в очередной раз убедилась преподавательница, подойдя ближе к окну.

Вид из Хогвартса всегда впечатлял, а уж из ее комнаты и подавно. Минерва (спасибо этой великой женщине!) выделила Гермионе эту комнату, зная о странностях своей бывшей ученицы. И теперь ведьма могла любоваться великолепным пейзажем из окна.

Странно ли? Война повлияла на всех, оставив осадок в каждом уголке души, безвозвратно унеся с собой множество жизней. Чего уж говорить о ней? Да, она стала ценить жизнь, да, теперь как закаты, так и рассветы равнозначно важны для нее, каждый миг, каждая секунда наполнены смыслом, мыслью, делом. И теперь никак иначе. Замечая все это, она жила.

Жила вопреки всем, жила и радовалась, как ребенок, каждому обыденному, на первый взгляд событию.

Нет, она не сошла с ума, как многие думали, и отнюдь в ней не проскальзывал тот инфантильный пофигизм, часто трактованный народом как оптимизм. Нет. Просто она жила. Жила по-настоящему со счастьем и гармонией.

Она была примером, примером для детей сирот, у которых война забрала родителей. Некоторых взяли, задушив шею всяким правилам Хогвартса. Получилась целая группа малышей возраста от семи до одиннадцати. Министерство разрешило, но только при условии их прилежной учебы. И Гермиона искренне радовалась за них.

“Что нужно человеку для счастья?” – спрашивала она директора Снейпа за обедом, когда дети, прилипшие к окну в надежде рассмотреть первые хлопья снега, радостно мычали. Он подарил ей скептический взгляд и фыркнул, отнеся, конечно же, ее фразу к помешательству. Но разве ее это волновало?

Он выжил, и как только выписался из Святого Мунго, Минерва тотчас передала ему директорский пост, вручив также орден Мерлина и множество всяких ценных бумаг, медалей и так далее. Однако почему-то он не отреагировал должным образом, небрежно кинув их на свой массивный стол.

Что нужно было этому человеку еще? Да о такой жизни мечтают многие волшебники. Солидная должность, почет, премии, звания, и, наконец, жизнь! Но директора, Северуса Снейпа, это не интересовало, он оставался верен своей мрачности, в которой и капля света не могла найти себе место.

Прошло уже два года с той войны. Жизнь начинала свой оборот.

– А что, на ваш взгляд, нужно для счастья, мисс Грейнджер? – спросил сегодня рядом сидящий Снейп, продолжая скептически смотреть на восклицающих первогодок.

– Ничего, – спокойно ответила ведьма, улыбнувшись ему, – у нас все для этого есть. Стоит лишь заметить.

Снейп иронично изогнул бровь и ответил:

– Я всегда знал, что вы стремитесь быть первой во всем. Но, мисс Грейнджер, вы уже Лавгуд перегнали и даже обогнали на несколько кругов. Может стоит заказать вам номер в Святом Мунго?

Гермиона лишь пожала плечами и хмыкнула, пропуская яд, к которому она осталась равнодушной. Девушка перестала его бояться после того момента в Визжащей хижине, иными словами, после его смерти.

Когда человек что-то теряет, то ценность потерянного резко возрастает.

Слишком много Гермиона приводила оправданий на свой счет, на постепенно меняющееся отношение к своему бывшему преподавателю.

Слишком. Очень.

А потом прошло еще пол года, и она поняла, что их случайные беседы очень даже интересны. Пускай был яд с сарказмом и иронией, но его размышления были великолепны, за исключением некого цинизма. Философствовать с ним было интересно. И плевать, что они общались только в те дни, когда он устраивал ей проверки, и плевать она хотела на то, что он всеми силами пытался отправить ее в другую школу, в Австралию, к родителям, чтобы она набралась там опыта. Гермиона никуда не собиралась уходить, да и статус Героя войны ей в этом отлично способствовал.

Снейп проверял каждого нового преподавателя, внимательно следя за их работой, от чего почти все нервничали. Даже она волновалась перед каждой встречей с ним.

Внимательный взгляд подмечал всякую ее неуклюжесть, всякий промах, любое движение палочкой сопровождалось его изучающими глазами. А после каждого занятия директор оставался с ней в классе и обсуждал урок. Неизвестно, как ей удавалось переводить темы, но она искренне этому радовалась. Особенно в разговорах о книгах порой эмоции накрывали ее с головой, и тогда она не замечала, как задерживала его часами.

После изрядно извинялась и застенчиво покидала класс, спеша на ужин.

Почему спеша? Да потому что иногда она ловила себя на мысли, что расслабленный Снейп куда красивее хмурого и мрачного. Но уже тогда мысль о симпатии к нему твердо сидела в ее голове, и бежать было поздно.

Куда? От себя самой?

Гермиона грустно вздохнула и очень слабо улыбнулась. Думала ли она когда-нибудь, что будет испытывать к нему что-то большее чем просто уважение.

Ведьма не знала как ей быть в этой ситуации. Она предпочла не кормить эти думы своими нервами, но это, к ее сожалению не получалось. Все чаще ее взгляд искал черную мантию, мелькавшую в коридорах. И от того легче не становилось.

Решение нашлось через несколько секунд. Книги ведь всегда были хорошими советниками. С их помощью можно найти любой ответ на мучивший ее вопрос. Библиотека!

В коридорах витал отменный сквозняк, играя с подолом ее мантии. Ученики толпились кучками и щебетали, создавая шум.

– Гермиона, – окликнул голос позади.

Мадам Помфри стремительными шажками догнала ее и продолжила:

– Ты в библиотеку?

– Именно, – улыбнулась Гермиона, беря из ее загруженных книгами и зельями рук несколько фолиантов.

– Спасибо, дорогая! Занесешь?

Девушка кивнула. Как же не помочь колдомедику, когда у той заняты руки всякими колбочками? Они продолжили идти, направляясь в сторону библиотеки и неторопливо беседуя о погоде. А потом, совершенно неожиданно для них, из-за угла выскочил второкурсник и врезался в мадам Помфри, выбив все склянки с зельями. Их содержимое взорвалось, окатив изрядной волной жидкости как Гермиону, так и мальчика.

Благо, никто не пострадал. Вернее, Гермионе, хотелось так думать. Ничего особенного она не ощущала.

Их окружила толпа самых любознательных. И пока мадам Помфри проверяла виновника сего события, Гермиона принялась восстанавливать взорвавшееся стекло. Почему-то палочка ее не особо слушалась, а уже через мгновенье отлетела в стену.

– Мисс Грейнджер, не колдуйте, а лучше замрите, – серьезно прозвучал голос Снейпа.

Он подошел к ним, наступая на осколки стекла и раздавливая их.

– Это те зелья, что привезли сегодня? – сухо спросил низкий баритон, опасливо понижая тон.

– Именно, – ответила невозмутимая мадам Помфри осматривая мальчика.

– И как вам только в голову пришло разгуливать с ними по коридорам? Мисс Грейнджер, вы успели наколдовать? – как-то тревожно спросил Снейп, беря ее за руки. Она вздрогнула.

– Едва ли, вы выбили мою палочку! – возмущенно ответила Гермиона, смотря в угол, где печально покоился предмет разговора.

Директор покосился в указываемый угол, но тотчас вернул свой пристальный взгляд на гриффиндорку.

– Но вы начали, – зашипел он, – Мадам Помфри, займитесь учеником, я беру ответственность за мисс Грейнджер.

С этими словами он схватил Гермиону за руку, крикнул остолбеневшим истуканам разойтись и полетел в подземелья, не обращая внимания, что два шага Гермионы равнялась одному его.

– Еще бы! – хмыкнула мадам Помфри, смотря им в след.

***

– Профессор, я не успеваю!

– Мисс Грейнджер, на вашем месте я бы попытался успеть! – гаркнул он, едва ли замедляя шаг.

Они влетели в подземелья, и он усадил в кресло. Сам же ушел к шкафам и начал рыться в них.

– На какой стадии вы прервали колдовство?

Он взял флакончик с зельем, а также какую-то мазь.

– На начальной.

– Чувствуете свои руки? – Гермионе показалось, что этот вопрос он задал не без тревоги.

Смысл дошел не сразу, но как только дошел, Гермиона поняла, что пальцы ее потеряли чувствительность. Снейп и не нуждался в ее ответе. Он подошел к ней и присел на подлокотник.

– Вам нужно выпить зелья. Но вашим рукам, увы, я не смею доверять, мисс. Поэтому, – он откупорил флакончик и приподнял пальцами ее голову за подбородок.

– Что это? – занервничала Гермиона,– Что со мной?

Снейп возвел глаза к потолку, как видимо, моля о терпении.

– Обычная несовместимая реакция магии и зелий, неужто гриффиндорская всезнайка не читала? Откройте рот, не хотелось бы применять к вам силу.

Гермиона не смогла улыбнуться его странному поведению.

– Мисс Грейнджер, – уже суровее начал он, тогда Гермиона приоткрыла губы и почувствовала сладкий запах и прохладу прикоснувшегося стекла. Зелье лилось медленно и аккуратно, сопровождаемое ее кроткими глотками.

Мастер зелий внимательно наблюдал за ней, когда они встретились глазами. Огонь от камина отражался в его бездонно черных глазах так волшебно, что девушка не смогла отвести взгляда. Она и не заметила, как выпила все зелье.

– А теперь ваши руки, мисс, – потребовал Снейп, когда поставил флакончик на тумбочку и взял мазь. Гермиона растерялась. Зачем нужна мазь? Неужели он будет растирать ей руки? Она бы и сама справилась, ведь потерялась лишь чувствительность, контроль же остался.

– Мисс Грейнджер, вы оглохли? – елейный голос вывел ее из забытья, и она подала руки.

Двумя руками он взял их и нежно провел большими пальцами по костяшкам. Гермиона единственный раз в жизни была рада, что в подземельях царит полумрак, ибо на ее щечках уже можно было ставить котел и варить элементарные зелья.

– Чувствуете?

Гермиона отрицательно покачала головой, не смея отрываться от наблюдений. Его кожа была куда бледнее ее, а руки были крупнее, по сравнению с ее хрупкими ладошками.

– О Мерлин, почему вы, одна треть золотого трио, даже без наличия двух третьих умудряетесь вляпываться в приключения? – буркнул он, отпуская одну ее ладонь и приступая к другой. Он расстегнул две пуговицы ее рукава и задрал его почти до локтя, закатывая гладкую ткань.

– Но я не виновата, – тихо прошептала Гермиона, тревожась за свои руки и волнуясь в общем.

Северус провел пальцами по ее запястью, но она не чувствовала.

– Конечно, не виноваты, – мягко ответил он, невесомо касаясь ее кожи.– Все будет хорошо.

Пальцы поднимались выше,и где-то на середине предплечья Гермиона вздрогнула, почувствовала его теплые прикосновения.

– Чувствую здесь.

Уголки его губ дернулись, словно он пытался скрыть улыбку. Пальцы вернулись к ее кисти. Они стали с осторожным нажимом проходится вдоль каждого пальчика, боясь причинить боль, которая, наверняка, осталась бы не замеченной Гермионой. Девушке хотелось захныкать от отчаяния. Она не чувствовала своих рук, его прикосновений, таких нежных и приятных. Северус провел несколько чувственных дорожек вдоль ее костяшек и вернулся к запястью, где кожа была самой тонкой.

– Держите руку под прямым углом, позже мы дадим прилив крови.

С этими словами он оставил ее руку и приступил ко второй, проделывая все тоже самое. Девушка, волнительно закусив губу, зачарованно смотрела, как переплетаются их пальцы.

– Мисс Грейнджер, – привлек он ее внимание, и она вскрикнула.

– Простите, сэр! Я не чувствовала! – красный румянец залил ее щеки. Почему-то ее рука решила прикоснуться именно к его скуле и остаться там. Гермиона ее тут же одернула. Но Северус успел остановить этот убегающий маневр, схватив хрупкую кисть.

– Спокойно, я просто напомнил вам о руке, не стоит так шарахаться, как от авады, – хмыкнул он, плавно опуская ее ладошки.

– Это же не навсегда, сэр? – взволнованная девушка никак не могла найти себе места.

Он долго смотрел ей в глаза, ничего не говоря, словно оценивал ситуацию. А потом наконец сказал:

– Не знаю, мисс… Надеюсь, что нет. Мисс Грейнджер? Не плачьте… – растерялся Снейп, но тут же взял себя под контроль. Профессор Снейп нежно вытер её слезы, катящиеся по щеке, а Гермиона, подобно кошке, требующей ласки, подалась вперед и уткнулась мужчине куда-то в грудь. Она не знала, как он отреагирует, но переживания накрыли ее с головой. Северус на мгновенье замер, казалось, он даже перестал дышать, но отталкивать не стал. Вместо этого он слегка обнял ее, возвращая внимание к ее пальцам. Гермиона вздохнула и рефлекторно сжала его руки, надеясь найти в них утешение.

– Только не говорите, что сейчас утратили свою жизнелюбие… – странно проговорил он, невесомо поглаживая ее по спине.

– О нет.., – пробубнила Гермиона ему в грудь, продолжая смущенно прятать лицо, – Все хорошо… Просто… Мне необходима поддержка, сэр… С вами я чувствую себя в безопасности…

Девушка не видела его, но была готова поспорить, что он ухмыльнулся.

– И сейчас есть причины для счастья?

Гермиона долго не отвечала. Конечно, причины были. Без этого всего вряд ли бы она сидела в его объятиях. Он бы и не проявил никакой заботы. Но почему-то от этого счастья ей становилось горько.

– Мы сможем с вами поговорить о книгах…

– О да, это ваш любимый способ переводить тему. Что ж, давайте.., – снисходительно проговорил профессор, поглаживая ее костяшки. Чувствительность к ней возвращалась, но гриффиндорка не сочла нужным, оповестить в этом своего спасителя. Она всё также продолжала сидеть в его объятиях, пряча свое личико в его груди. Но, казалось, директор Снейп не возражал.

– Вы… Вы знали? Почему?

Гермиона не видела, своих рук, но чувствовала, как Снейп сжимал ее руку, нежно поглаживал и как пропустил свои пальцы сквозь ее, сжимая мягкую поддатливую ладонь. Каким трепетом отозвалась ее душа на это действие! Гермиона замерла, стараясь не выдавать себя.

– Знал, мисс Грейнджер… Нам будет трудно обсуждать книги в таком положении, не находите? Да и тем более, – он слишком чувственно провел пальцем вдоль ее запястья, от чего она вздрогнула, – вам уже заметно лучше.

Она отпрянула от него и смущенно отвела взгляд.

– Я думала, что это обман мозга. Знаете синдром фантомной боли?

Северус внимательно посмотрел на нее сверху вниз, поднимая в своей традиции бровь.

– Фантомные боли? – задумчиво проговорил его бархатный баритон, – интересно… То есть вы не уверены, что вам лучше?

Гермиона отрицательно покачала головой. Он приблизил ее ладошку к своему лицу, смотря на ее кожу. Там, где он прикасался, приятно покалывало, разнося тепло по всему телу. На коже запечатлилось его горячее дыхание (так близко он приблизил ее ладонь!).

– У вас такой учащенный пульс. Не отводите глаза, мисс Грейнджер, – он приподнял ее за подбородок, чтобы столкнуться взглядом.

– Похоже, стало легче, сэр… Спасибо… – засмущалась она, утопая в бездне черных глаз. Он смотрел на нее с нежностью и лаской. Гермиона вновь опустила глаза и постаралась выпутаться из его объятий. Ей не хотелось уходить, не хотелось убегать из плена крепких рук, не хотелось прерывать этот волшебный зрительный контакт. Но она это сделала. Шок. Определенно, с ней играл шок. Северус Снейп не мог быть таким. Это лишь ее иллюзии. Она поблагодарила его и вышла из подземелий.

***

Так тоскливо ей еще никогда не было. Почему-то именно сейчас ей захотелось плакать. Но она попыталась заснуть сразу же, как ее голова коснулась подушки. И, как ни странно, ей это удалось.

Прошел еще месяц. Они не вспоминали больше того вечера. Снейп вновь стал мрачным, хотя он всегда им был, а тот почти забытый день не в счет. Но почему-то Гермионе хотелось верить в то, что Северус Снейп другой. Лучше. Нежнее. Что он лишь носит маски.

Но кто она такая, чтобы пытаться изменить его, самого Снейпа? Гермиона испытывала слишком большое уважение к этому мужчине, чтобы лезть к нему в душу. Только он сам вправе решать: надевать ли маски ему или нет.

Гермиона запретила думать о нем. Запретила себе влюбляться в него. Она периодически ходила на свидания, пыталась строить отношения. Но тщетно, все кавалеры автоматически попадали во френдзону, а вот проверок Снейпа она теперь ждала и жаждала, как странник, ищущий в пустыне воду. Но больше директор никому не устраивал проверок, что было, вроде, даже к лучшему для нее.

Очередная ночь была прекрасной. Луна бросала блики, придавая небу еще большей глубины. В дверь постучали. Девушка наспех запахнула халат и впустила в комнату взволнованного первокурсника.

– Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер! Боб, он сейчас у директора Снейпа! Его поймал Филч!

Гермиона попросила юношу не паниковать и отправляться к себе. Сама же она тотчас бросилась в сторону директорского кабинета. Где-то вдалеке мяукнула миссис Норисс. Но Гермиону это никак не отвлекло, она целенаправлено спешила спасти мальчика. Она была уверена, что его поведению найдется оправдание. Хоть Бобу и было восемь лет, мыслил он очень глубоко и серьезно, его душа отличалась особенной добротой и чувством ответственности, в нем все видели будущую старосту. Но теперь есть риск отправить всех сирот в приюты, ибо любая жалоба в Министерство, самый обычный повод, и они отменят всю идею с детьми.

Дверь в кабинет была слегка прикрыта, видимо, юноша от переживаний стал очень растерянным и не закрыл ее. У ведьмы был план ворваться в кабинет Снейпа и попытаться объяснить ситуацию, но он с успехом провалился, как только ноги подвели ее к двери.

– Итак, мистер Нол, поясните мне, почему в час ночи вы стоите передо мной, а не спите в своей кровати.

Зельевар говорил спокойно и сдержанно, но даже эта сдержанность была куда страшнее гнева.

– Я проголодался, сэр, – ответил Боб, заламывая пальчики.

Гермиона видела всю картину за дверью. Снейп сидел на крае стола и пронзительным взглядом смотрел на мальчика.

– Не лгите мне.

Мальчик испуганно поднял взгляд, но тотчас отвел его.

– Какую живность вы подобрали? – продолжал Снейп.

– Но, сэр…

– Отвечайте.

От сдержанной фразы даже у девушки пробежались мурашки по спине.

– Птенец совы, сэр, – поникшим голосом проговорил Боб, поджимая губы.

– И почему я не удивлен? Продолжайте, – смягчился директорский тон.

Мальчик вздохнул.

– Мы нашли его на вечерней прогулке с мисс Грейнджер. Уже было поздно относить его Хагриду. И он был без сознания, мы решили ему помочь. А сейчас он пришел в себя и запищал. Я подумал, что его стоит накормить.

Тонкие пальцы зельевара сомкнулись у него на переносице, и он вздохнул.

– Пожалуй, мне следует пообщаться с мисс Грейнджер…

– О нет, сэр! Она ничего не знала! Мы утаили, ибо знали, что она очень сильно расстроится. Ведь птенец почти не дышал!

Северус послал ему странный взгляд.

– Идите, мистер Нол, Мерлин с вами. Я назначу вам отработку, но баллов не сниму.

– Спасибо, сэр! – обрадовался мальчик, прежде думавший об обреченном будущем.

– Это будет нелегко.

– С радостью, сэр!

– Никому не смейте говорить. Идите.

Боб кивнул и помчался к двери так быстро, что Гермиона, пребывавшая в шоке, не успела отойти. Мальчик выбежал, даже не заметив ее, и убежал к себе. Зато ее заметил директор Хогвартса и очень недвусмысленно поднял бровь.

– Я, профессор, волновалась за него и…

– Проходите, мисс Грейнджер.

Тон не внушал доверия, но Гермиона нерешительно вошла и закрыла дверь.

– Сэр, я не знала ничего о птице, но если бы узнала…

– Как будто вы бы их остановили, – буркнул зельевар.

В ответ с ее стороны последовало лишь молчание. Сердце Гермионы от пережитого волнения только пошло на сбавление темпа, как сама она поняла, что увидела Снейпа настоящим снова. Добрым. И операция по ее успокоению была отменена. Вновь сердце пошло в галоп. Причем эмоции мешались. Директор был серьёзен и даже мрачен, от чего ее накрыло к горлу подступало напряжение.

– Вы понимаете, что об этом не следует говорить, – вежливо сказал Снейп, подойдя к ней. Девушка увидела, как его рука потянулась к ее талии с целью притянуть к себе. Но куда уж там! Он просто закрыл дверь. До нее донесся запах сушенных трав и зелий. И она грустно вздохнула.

– Не волнуйтесь. Я никому не расскажу. Ни про это, ни про то, что видела вас настоящим, – прошептала девушка, сталкиваясь с его странным взглядом.

– О чем вы? – прошипел он, сделав разделявший их шаг, от чего ее сердце уткнулось в пятки.

– О ваших масках, сэр! Без них вы совсем другой, ну совсем! – проговорила она, пятясь назад. Но Северус и не думал прекращать наступление, пока ведьма не уткнулась в массивную дверь.

– Откуда вам знать, какой я настоящий? Ах, да, вы же всезнайка гриффиндорская…

Гермиона поняла, что отступать больше некуда. Тогда она гордо вскинула голову и смело столкнулась с его пронзительными черными глазами.

– Но я видела! И да, имя, которое вы мне дали, я прекрасно оправдываю! Я знаю вас без этих мрачных и надменных масок! Я видела не раз!

Снейп одним движением вжал ее в стену, наклонился и прошептал на ушко:

– Увы и ах, вам известна лишь маленькая часть.

И от этого вкрадчивого шепота по ней прошлась волна сладкой дрожи. Она повернула голову к нему, чтобы задать вопрос, но губы Северуса уже нашли ее.

– А это какая часть, сэр? – прошептала Гермиона ему в самые губы.

– Самая большая, мисс Грейнджер, – выдохнул он, и тогда Гермиона повторила поцелуй.