Текст книги "Яблочное пюре (СИ)"

Автор книги: Beshenayabelka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ресничка, еще ресничка... смеющиеся уголки глаз. Еле заметная складка между бровей, потому что он не хмурится, хотя бы при ней – никогда. Взбалмошная, как у подростка, прическа. Щека, слегка колючая от еще незаметной, но уже ощутимой щетины. Она никогда его не касалась, но почему-то знала об этом. Мужской подбородок с небольшой ямочкой и такие красивые улыбчивые губы. Кожа светлая, почти прозрачная, будто соткана из лучистых нитей света, такая завораживающая взгляд, отливающая яркими бликами мелких бесчисленных бриллиантов... Ей не надоело рассматривать его каждую ночь. Они сидели на краю обрыва, охваченные белым облаком, а вокруг ничего. Тишина. Только он и она.

– Ты в курсе, что у тебя персиковое пюре в волосах!

– Яблочное, – девушка даже не оторвала взгляд от монитора. Работы целая куча.

– Ну, если яблочное, тогда, конечно, пусть остается. А я себя завтра тыквенным обмажу. Завидовать будешь, – фыркнула коллега.

– Ага.

– Нет, я так не могу, – блондинка с пышными формами подскочила со своего места и, подлетев к девушке, сняла капельку бледной массы с волос. – Какая мерзость!

– Оно вкусное.

– Еще скажи, что это был твой обед.

– Нет. Завтрак Несси.

– Изабелла, ты в курсе, что она не твоя дочь?

– Я её не рожала, значит не моя.

– Какая наблюдательность. Может, вернешь её мамочке, Шерлок Холмс, – коллега вернулась на своё место и, закинув ногу на ногу, строго посмотрела на девушку.

– Роуз, не ворчи.

– Я просто не понимаю твою сестру, Белла. Они со своим мужем гитаристом все мозги себе пробренчали.

– Элис с Джаспером возвращаются в пятницу.

– Тринадцатого. После дождичка в четверг которая.

– Розали, прекрати.

Минут пять блондинка молчала, но потом снова заговорила.

– В субботу идем?

– Куда?

– Ну, у меня день рождения. Забыла?

– Помню. Идем.

– Как раз Элис вернется и заберет дочь...

– Роуз.

– Что? Это ты так сказала.

– Надо еще у Джеймса отпроситься.

– Только не надо говорить, что этот горе-брат, этот пьяница, тебя не отпустит.

– Он не пьяница.

– Кто сказал пьяница? Неправда, – саркастически произнесла блондинка. – Я, например, каждый вечер – выпиваю по бутылке виски. Это придает такой бледно-зеленый оттенок коже лица. А эти черные круги и мешки под глазами. Обожаю! А про запах изо рта, вообще, молчу. Хорошо они сидят у тебя на шее. Может, и меня возьмешь на иждивение?

Изабелла схватила ключ со стола и большую стопку бумаг.

– Куда ты?

– В темную комнату.

– Беги, беги к своим ксероксам, – обиделась Роуз.

Он ждал её на том же месте где и всегда. Они никогда не разговаривали. Просто смотрели друг на друга. Иногда он улыбался, и она улыбалась в ответ. Ей неинтересно, почему каждый свой сон она оказывалась здесь на обрыве, который охвачен облаком света, и с которого не видно земли. Она никогда не спрашивала – почему он тут сидит и ждет её. Просто, если они рядом, то ей ничего не нужно знать. Одно и то же занятие уже ... давно. Ресничка, еще ресничка... Его губы опять подарили ей свою самую красивую улыбку в мире. Такое умиротворение.

– Проснись, спящая красавица!

– Роуз, не буди меня, – Изабелла нехотя открыла глаза, прогоняя наваждение.

– Опять летала на свой обрыв?

– Уже год как я там, – девушка запустила руки в волосы и потеребила их. – Можно отмечать первый юбилей.

– Хорошо, один тост в субботу уступаю тебе.

– Уже напечаталось. Пойду по отделам.

Изабелла заворачивала на стоянку возле магазина, как, вдруг, услышала визг тормозов и громкий длинный сигнал. Серебристый «Вольво» остановился в миллиметре от неё. Это уже тысяча первый раз... Белла замерла, изучая тонированное стекло.

«Чуть в аварию не попала! Разве можно слышать писк тормозящих шин два раза в день уже год?»

Она так привыкла к аварийным ситуациям, что, почти, не замечала их. Это стало как данность. Первое время девушка пугалась и неделями не садилась за руль. Но постепенно страх ушел. Белла привыкла к тому, что всегда отделывается легким испугом. Поэтому, посигналив, извиняясь, «Вольво» в ответ, которое теперь уступало ей дорогу, она проехала мимо.

Девушка не стала застегивать пуговицы, а просто запахнула полы пальто, укутываясь сильнее, когда вышла из машины. Осенний ветер пронизывал до костей, кружа в воздухе опавшие листья. Пахло дождем и пустотой. Хотелось быстрее ночь и на свой обрыв. Там нет людей, но есть жизнь, там нет вещей, но есть ценность, там нет сейчас её, но наверняка, там есть Он.

Белла посмотрела на список продуктов, вспоминая, что еще не купила: смесь для каши – есть, молоко – есть, апельсины – есть, макароны – есть, чипсы – есть, антипохмелин – нет.

Изабелла как раз бросила пять пачек таблеток от похмелья в свою корзину, как её сбила с ног группа неугомонных студентов, катающих друг друга на продуктовой тачке и пролетевших мимо неё словно вихрь. Девушка распласталась между рядов.

– Замечательно. Осталось только протереть собой пол.

Она села на колени и начала собирать продукты обратно в корзину. Две мужские руки оказались в поле зрения, помогая ей. Белла подняла глаза.

– Ты не сильно ушиблась? – он сидел на корточках напротив, слишком красивый, чтобы быть настоящим. Ресничка, еще ресничка, смеющиеся уголки глаз... Девушка замерла.

– Я... Я... Нет...

Сказочный принц из сна протянул руку ладонью вверх и смотрел так открыто. Зеленые глаза отражали лучики счастья и радости, что невольно хотелось улыбаться. Бронзовые волосы замысловато торчали вверх, как и всегда, будто он только что слез с железного коня. Непременно белого. И девушка утвердилась в своем предположении, когда увидела на нем доспехи – черную кожаную куртку.

– Давай руку, – мягко проговорил принц.

Изабелла с опаской, боясь, что он сейчас раствориться, вложила свою ладошку в его. Внутри что-то заклокотало и защемило, а щеки залились алым румянцем. Её рука дрожала. Девушка почувствовала, как по телу потекло тепло. Будто его касание передавало ей какую-то неведомую силу, причем ощутимую физически. Это как всплеск адреналина, желание жить зашкаливало запредельно, обещая разорвать измеритель человеческого счастья изнутри. Такое бескрайнее блаженство, всепоглощающее, необъятное и необоснованное. Он помог ей подняться и быстро отдернул свою руку. И разочарование, пустота охватили её. Как резкое опьянение, и спустя секунду мучительное похмелье.

– Меня зовут Эдвард, – заговорил принц.

– Белла, – голос дрогнул. Невозможно было представить, что он существует. Такой вот, как она знает. И он совсем не похож на любовь, ждущую её на обрыве, это именно он и есть. Она узнала его. А он её? Неужели нет?

– У тебя что-то в волосах, – парень с интересом разглядывал её, будто она редкая статуя египетской богини, отысканная в древнем саркофаге в давно разваленной пирамиде. Глаза все также искрились светом.

– А это, – девушка начала судорожно приглаживать свою каштановую капну волос. – Наверно, яблочное пюре. Я думала, что все выбрала.

Парень протянул руку к её лицу и слегка подался вперед. Девушка уже казалось, чувствовала, как он касается её лица. И снова наступит опьянение. Древняя магия. Потом приближает свои идеальные губы к её. Изабелла задержала дыхание и непроизвольно потянулась к нему в ответ.

– Это листик, – Эдвард достал маленький, уже пожелтевший лист из её распущенных локонов. И девушка еще больше залилась румянцем, думая, что сквозь землю провалиться со стыда. Белла тянулась ему навстречу, подняв голову, чтобы смотреть в глаза, а он... достал листик. И все это казалось невероятным. Его голос был именно таким, как она и представляла – слегка терпкий, но созвучный.

– Ты очень любишь его, да? – принц вертел желтый лист в руках, и смотрел так тепло и мягко. Белла была как загипнотизированная. Она пыталась понять – знает ли он её? Был ли он там, на обрыве с ней, вот уже как год? И будет ли там сегодня опять?

– Белла, яблочное пюре, – снова повторил Эдвард.

– Да, пюре... – заторможено отвела она не в силах оторвать взгляд от его губ.

– Если любишь, не лишай себя этого удовольствия. Прошу тебя, – его лицо внезапно стало таким печальным, и улыбка отдавала грустью. – Делай только то, что хочешь.

Телефон вырвал её из тумана, покрывшего все вокруг. Девушка рылась рукой в сумке, боясь потерять принца из вида.

– Да, Джеймс, – она смотрела прямо на Эдварда.

– Что-то с Несси! Быстрее домой.

– Что? Что с ней? – Белла отвела взгляд в сторону, сильнее прижимая телефон к уху.

– Не знаю. Плачет.

– Еду, – она обернулась в поисках принца, но его уже не было. А может, его, вообще, здесь не было? Воспоминания о нем внезапно начали таять с каждой секундой, его слова в памяти превращались в нечеткое эхо. Но она запомнила, что мираж упомянул яблочное пюре. И Белла послушалась, купив целую упаковку домой. Она решила, что он ей привиделся.

Он опять ей улыбался и так же с интересом смотрел в ответ. Не было прикосновений, о которых девушка мечтала днями напролет, не было слов и вопросов, которые постоянно крутились в голове. Когда они на этом обрыве, окутанном облаком, то все забывается кроме него. И каждый раз Изабелла решает, что попытается что-нибудь спросить или протянуть к нему руку, но приходит сон и снова ничего. Они просто сидят и молчат.

– Несси, не балуйся, – Белла снова вытирала со стены манную кашу.

– Амама, апапа, атетя, амакасин...

– Да, да, – девушка посмотрела на часы.

– Опять я веду в садик? – братец стоял в дверях и сонно потягивался. Потом потер щеки руками, пытаясь разгладить мятое ото сна лицо.

– Я не успеваю. А ты все равно ничего не делаешь днями.

– Атятя, атятя, – маленькие ручонки потянулись к Джеймсу.

– Тебе не кажется, что у неё очень громкий голос, – парень прикрыл уши руками, – аж на мозг давит.

– Просто у тебя мозг с дыркой, её крик пролетает насквозь, вот тебе и громко.

– Вали уже на работу, грамотейка.

Девушка ехала в своей старом грузовичке. Осенний дождь попадал сквозь щель в открытое окно. Так мерзко и сыро. Она начала вертеть ручку на дверце, пытаясь поднять стекло, но она прокручивалась. Что-то сломалось. Белла наклонилась ниже, грозно смотря на ни чем не повинный кусочек пластмассы – просто сорвалась резьба. Жутко громкий сигнал, как у паровоза заставил её посмотреть на дорогу. Она ехала по встречной полосе и ей лоб в лоб мчалась фура. Белла резко выкрутила руль на свою полосу. Пальцы кололо, сердце бешено стучало, машина промчалась мимо. Девушка увидела свое бледное отражение в зеркале.

«Утро началось как обычно», – успокоила Белла сама себя.

А потом, вдруг, она проехала мимо него. Он стоял на обочине все в той же черной куртке. Глаза не блестели зеленым огоньком, как обычно, они были матово-белые, как у слепца, как у Оракула, пытающего заглянуть в будущее. Руки он держал по швам и не шевелился. Нажав резко на тормоза, Белла остановилась и выбежала из машины. На обочине никого не было.

– Роуз, я видела его!

– Знаю, знаю, весь светиться, улыбается и молчит, окруженный белый дымом...

– Облаком.

– Фу, ты, Господи, облаком, – уточнила блондинка.

– Нет!

– Так дымом или облаком? – не поняла Роуз.

– Это ты в дыму! Я видела его реального! – Белла, почти, кричала.

– Душа моя, – коллега свела брови, – меньше неадекватных эмоций и больше голых фактов.

– Вчера в магазине... Таблетки эти... Он вытащил листик... Я думала, что с ума сошла... Все забылось, кроме пюре... А сегодня на обочине... Вот! – девушка выдохлась от своего рассказа.

Роуз серьезно кивнула и взяла телефон в руку.

– Куда ты звонишь? – пытаясь отдышаться, со сбивчивым дыханием спросила Белла.

– Понятно кому. Санитарам, – ответила блондинка.

– Прекрати, – Белла нажала отбой на аппарате и выхватила трубку. – Я серьезно.

– И я серьезно.

– Почему ты мне не веришь? Я его видела два раза.

– Во-первых, я ничего не поняла. Какие-то таблетки, снова это пюре. Может ты с эту массы Виагры накрошила? Вот тебя и глючит!

– Роуз, слушай, – Белла взяла её за руки, – ты должна мне поверить или я боюсь, что реально свихнулась.

– Тогда расскажи нормально, – согласилась подруга.

Белла зашла в дом и услышала – громкий плачь Несси. Такое ощущение, что её режут.

– Джеймс, что тут такое? – она забежала в комнату. Сестра сидела на диване и протягивала руки к девочке, а та была на коленях у Джеймса и плакала. Увидев Беллу, ребенок закричал, – Амама, амама, амама.

– Белла, Несси не хочет ко мне на руки, – Элис обиженно оттопырила нижнюю губу.

– Здравствуй сестра, не виделись с тобой полгода. Несси тебя забыла, – она взяла девочку на руки и ребенок успокоился.

– Ты принесла пиво? – безучастно спросил Джеймс.

– На кухне.

Брат спокойно вышел из комнаты, видимо его это все не интересовало.

– Собери мою дочь, – спокойно ответила Элис, – у нас поезд через час. Джаспер уже ждет.

– Ты забираешь её? – Белла не верила своим ушам.

– Да! – сестра протянула руки и обхватила ребенка за талию. Несси заплакала, когда оказалась на руках у родной матери.

– Амама, амама...

– Я твоя мамочка, детка. Собери её вещи. Живее.

– Элис, не забирай её, – взмолилась девушка. – Джеймс, иди сюда. Элис увозит Несси.

Брат показался с банкой пива в руке.

– Ну, это же её дочь. Пусть забирает.

– Ну, как же... Как же так..., – на глазах навернулись слезы, и она протянула руки к девочке, которая все еще плакала навзрыд.

– Белла, собирай вещи. Я опаздываю, – Элис качала Несси, пытаясь успокоить ребенка. Джеймс откинулся на диван и пил залпом.

Белла хотела спать, но не могла. Она сидела на кухне одна, глотая ложками детское яблочное пюре вперемешку с солеными слезами. Элис увезла своего ребенка и последний стимул в жизни для Беллы в неизвестном направлении. Белла никогда не отличалась способностью завлекать мужчин, в ней не было ничего злого или корыстного. Она ни разу в жизни даже не кричала ни на кого. Они выросли в очень бедной семье без отца. Белла была младшей, и все приходилось делать ей, пока Джеймс и Элис отрывались на дискотеках или еще где-то. Самое яркое воспоминание в детстве это баночка яблочного пюре, которое матери давали на заводе вместо премии к Рождеству. Мамы давно нет в живых, и Белла так и осталась заботиться о брате, сестре, потом дочерью сестры, а теперь...

– Где тебя черти носят? – кричала, возмущаясь, подруга в трубку.

– Бегу, я близко, через дорогу, – девушка летела на каблуках по улице.

– Я уже час столик держу.

– Я... – Белла не смотрела на дорогу.

Яркий свет фар, визг тормозящих шин, непрекращающийся сигнал, удар...

– Белла, Белла, – истошно закричала Роуз.

Обрыв, окруженный облаком. Он встал навстречу ей. Девушка уверенно направилась к нему. Снова любимый сон.

– Белла, прости меня, – вдруг заговорил Эдвард.

Она оторопела. Никогда раньше они не разговаривали.

– Я больше не мог, – он печально покачал головой. Я долго старался, честно. Но это неизбежно...

– Я не понимаю, – она смотрела на него, пытаясь понять, о чем он говорит и почему?

– Ты умерла...

– Это же сон.

– Это не сон, Белла. Совсем не сон. Меня отправили за твоей душей год назад, потому что ты должна была погибнуть в аварии. Я пришел во сне и увидел тебя в первый раз. Ты была такой хрупкой, доброй, открытой, нежной, красивой. Я не мог допустить, чтобы твоя жизнь оборвалась так скоро, и обходил судьбу разными путями, но так больше было невозможно. Сегодня ты погибла, Белла. Прости.

– Значит, ты наблюдал за мной все это время? И каждую ночь мы действительно были здесь?

– Да.

– Почему ты не разговаривал со мной? – ей уже было неважно, что она умерла. Терять ей особо нечего. Зато здесь есть он.

– Нельзя было. Хотя я хотел, хотел коснуться тебя...

– Почему не касался? – она сделала шаг вперед.

– Одно касание моей руки, чуть не свело тебя с ума... Мы не касаемся людей. Только одно легкое дыхание и все, иначе человек не выдержит чистого света.

– А сейчас ты можешь меня коснуться? – в нетерпении спросила девушка, продолжая приближаться. Только теперь она заметила, что они обнажены, но никакого дискомфорта или стеснения.

– Сейчас могу, – он протянул руку, в которую она с радостью вложила свою.

Лица сблизились, губы слились. Кто сказал, что жизнь лучше смерти?

Он целовал её так, как она об этом мечтала. Нежно, трепетно. Что-то мягкое коснулось её плеч, и Белла открыла глаза. Они стояли, прижавшись, друг к другу, укутанные как в одеяло его белоснежными крыльями. Она светилась от счастья, сильнее обнимая его, и нежась телом о мягкие перья.

– Теперь ты мое яблочное пюре...