Текст книги "Медальон (СИ)"
Автор книги: Beshenayabelka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
В лаборатории и длинных коридорах музея потух свет. Только маленьких фонарик, закрепленный на голове, освещал старинный медальон у меня в руках.
– Джаспер, – позвала я, продолжая рассматривать древнюю вещицу. – Опять предохранители выбило.
Медальон имел овальную форму. На серебряной поверхности изображена роза, готовая вот-вот распуститься. Изгибающийся стебель покрыт шипами. На оборотной стороне выгравирована надпись на неизвестном языке. Я перебрала гору учебников и энциклопедий, но так и не смогла расшифровать таинственное послание.
– Джас, – снова окрикнула я, не отрывая взгляда от медальона. Пальцы порхали по благородному металлу. Формы и изгибы украшения притягивали взгляд. В нем было сокрыто что-то весьма интересное. Меня тянуло к медальону как магнитом.
Украшение привезли около недели назад вместе с остальными реликвиями. Среди вещей оказалось много подлинных картин известных мастеров, иконы, кубки, шкатулки, вазы. Все сохранилось в превосходном состоянии.
Помню день, когда Билли Блек – директор музея – ворвался в лабораторию, размахивая какими-то бумагами. Довольная улыбка озаряла мужское, обычно скупое на эмоции, лицо.
– Это невероятно! Это подарок судьбы, – сообщил он.
Некая Розали Каллен – богатая наследница кого-то там – предложила музею редкую коллекцию антиквариата в качестве экспонатов для выставки, открытие которой планировалось к Рождеству. Сама благодетельница приехать в Сиэтл не смогла и прислала документы курьером. А антиквариат доставили спустя несколько дней, как только Билли поставил размашистую подпись в доверенности.
Прибывшую коллекцию следовало изучить, датировать, что-то привести в порядок. И все это в сжатые сроки, потому что до открытия выставки оставалось совсем ничего.
Джаспер Хейл – руководитель экспертной группы и по совместительству мой двоюродный брат – распределил реликвии между сотрудниками. Особо ценные вещи, стоимость которых переваливала за десятки тысяч долларов, мне пока не доверяли. Ведь я всего как пару месяцев работала в музее в качестве младшего стажера-ассистента руководителя экспертной группы. Изначально такой должности не существовало. Но Джаспер придумал её специально для меня, чтобы я смогла пройти приличную стажировку на последнем курсе исторического факультета Вашингтонского университета. Так как Билли Блек очень ценил работу моего брата, то пошел на уступки и сказал:
– Если тебе нужен ассистент, то он у тебя будет. – И на этих словах Джаспер «подсунул» директору мое резюме.
Проходить стажировку в музее было увлекательно. Как только появлялось свободное время между занятиями, я стремглав бежала на работу. Засиживалась допоздна, читала, изучала, рассматривала, делала заметки для будущего диплома.
В это Рождество Джаспер пытался насильно оправить меня к родителям во Флориду на каникулы, но тут объявилась Розали Каллен со своим бесценным имуществом, и работы значительно прибавилось. Так я осталась на праздники в Сиэтле, чему была несказанно рада.
Подготавливая коллекцию к выставке, я занималась тем, что составляла подробные исторические карточки для каждого предмета после того, как коллеги давали свое заключение. Хотя многие реликвии имели соответствующие документы и подтверждение подлинности от оценщиков.
Перебирая «коробку с барахлом», – так сотрудники музея называли вещи, которые не являлись уникальными или редкими, а были всего лишь старинными предметами интерьера или быта, например подсвечники, пепельницы, чернильницы, портсигары и прочее, – я обнаружила серебряный медальон. Как только коснулась украшения, то больше не выпускала его из рук. Никаких документов о его происхождении приложено не было. Джаспер осмотрел вещь лично и сказал, что это всего-навсего серебряный кулон и никакой особой ценности в нем нет, кроме самого почерневшего от времени металла. По этой причине украшение даже не подготавливали к выставке. Но я была другого мнения. Зашифрованная на оборотной стороне медальона надпись не давала покоя.
– Джаспер, – в третий раз крикнула я, когда заметила, что на зов никто не откликнулся.
За последнюю неделю электричество вырубало несколько раз. В основном по вечерам. Я сетовала на гирлянды, которыми обмотали здание музея словно елку. Напряжение не выдерживало атаку сотни мерцающих лампочек.
Сотрудники музея давно разошлись по домам, только я и брат все еще изучали дары щедрой мисс Каллен.
– Куда он запропастился?
Я нехотя положила облюбованную вещицу на бархатную подушечку, пряча её в ящик стола. Луч фонарика, закрепленного на лбу, нервно подрагивал.
– Отлично. Батарейки садятся. – Я стукнула пальцем по пластику, будто это решит проблему, если заряд окончательно пропадет.
Маленький фонарик слабо освещал длинный темный коридор, но я не боялась, потому что за время стажировки изучила музей как свои пять пальцев и хорошо знала его стены, двери, комнаты и потайные ходы.
Маленькая коморка, в которой размещался трансформатор, находилась через два кабинета от лаборатории. Я вошла в помещение, по размерам сродни кладовой, когда услышала странный звук.
– Уууу у-у, – словно кто-то напевал мелодию.
Я прислушалась к тихому вою. Луч фонаря упал на угол рядом с рубильником. Глаза не справлялись с темнотой. Мне померещилась фигура, скользнувшая в тень, как только угол осветил слабый желтый свет.
– Джаспер? – позвала я, делая шаг вперед. – Это ты?
– Уууу у-у, – возможно это ветер, гуляющий по воздуховодам старого здания.
Я решительно подняла рубильник. Музей снова наполнился светом.
– Белла, ты включила свет, – Джаспер уже ждал в лаборатории, когда я вернулась. Брат весь был покрыт пылью. На лбу такой же фонарик, как у меня.
– Где ты был?
– В хранилище. Относил заключения для выставки. Электричество отключилось, дверь заблокировалась. Пришлось выбираться через запасную лестницу с помощью ключа. А там чего только нет. После ремонта туда стащили неиспользованные стройматериалы. Полюбуйся, – мужчина показал на одежду, покрытую бело-серым налетом. – Перевернул на себя мешок с цементом. Элис убьет меня.
– Ты ничего не слышал? Может сам что-то напевал?
– Конечно, напевал. И песня полностью состояла из неприличных слов. Завтра скажу Билли, что запасной выход не соответствует нормам пожарной безопасности. Это же кошмар. Не музей, а строительная свалка какая-то, – ругался брат, копаясь в шкафчике с личными вещами. – Сегодня меня ждет семейный ужин с родителями Элис. Если явлюсь домой в таком виде, то Клара, – на этих словах он закатил глаза, – будет весь вечер говорить только об этом. И моя неряшливость – это еще одна причина, по которой я не достоин её дочери.
– Ты же знаешь, что если б Элли слушала свою занозу-мать, то никогда б не вышла за тебя замуж.
Джаспер всего на пять лет старше меня, но уже получил место руководителя экспертной группы центрального музея Сиэтла. Я не знала никого, более достойного этой должности, чем он. Его жена – Элис – росла в обеспеченной семье, поэтому её родители были против того, чтобы она выходила замуж за неизвестного никому профессора, пусть и такого умного.
– Дело не в этом, – махнул рукой Джаспер, отыскав чистую рубашку в шкафчике. – Не хочу, что у Элис был лишний повод для ссор с матерью. До родов осталось несколько месяцев. Очередной эмоциональный стресс ей не к чему.
Джас ушел из музея первым, хотя вернее убежал. Он спешил в магазин мужской одежды на углу улицы, который работал допоздна. Брат надеялся взять чистый костюм напрокат, чтобы переодеться к семейному ужину. А мне было поручено поставить лабораторию на сигнализацию и передать ключи от хранилища охраннику.
Я сняла с головы фонарик и отправила его в ящик. Затем достала медальон, мирно покоившийся на бархатной подушке. Пальцы приятно кольнуло, как только вещица оказалась в руках. Благородный металл холодил кожу.
– Уууу у-у, – раздался напев. Решив, что воспаленный от работы мозг посылает сигналы, что пора отдыхать, я отправила медальон в сейф и захлопнула дверцу.
Снег хрустел под ногами, когда я шла по многолюдной улице. Несмотря на поздний вечер, толпы людей еще прогуливались по магазинам, спеша купить подарки к Рождеству, до которого оставалась неделя.
Я все еще не могла решить, где провести праздничную ночь. Поездка к родителям отменилась, поэтому однокурсники зазывали меня на вечеринку. «Мега-крутая пати», – как говорил Майк. Или «тухлое зависалово у Ньютонов», – как передразнивала его Анжела. Мне больше хотелось провести Рождество с Хейлами. Джаспер и Элис всегда были рады моему приходу, но это не мешало им постоянно твердить, что мне пора найти себе парня и проводить время с ним, а не с учебниками. Я даже немного комплексовала из-за того, что не любила молодежные сборища.
– Я сведу тебя со своим другом Эмметом, – как-то раз предложил брат. – Он отличный парень.
– Ты что, – наигранно воскликнула я. – Хочешь от меня избавиться?
– Это почему?
– Я либо помру от скуки с этим качком, либо он меня ненароком задушит. Ты руки его видел? К-х-х… – Я представила объятия с парнем. – И нет у меня ребер.
– Зато Эммет добрый, и с ним не страшно гулять по улице, – обиженно буркнул Джас. – И вовсе он не скучный, просто неразговорчивый. И вообще… ты сама от людей шарахаешься. Лучшая подруга у тебя – шестидесятилетняя библиотекарша.
– Миссис Коуп – очень милая женщина.
– Я не спорю. Только в клуб с ней не сходишь.
– Для походов в клубы у меня есть Анжела, – прикрывалась я однокурсницей.
– И когда последний раз ты выходила из дома, чтобы с кем-нибудь познакомиться?
– Отстань, Джаспер.
Мы частенько так спорили, но это ни к чему не приводило. Я также возилась с учебниками, желая поскорее закончить учебу и стать полноценным сотрудником музея. Конечно, мечта найти свою половинку была мне не чужда, как и остальным молодым девушкам. Но пока я не повстречала «единственного и неповторимого» и не потеряла от любви голову, было время выучиться на первоклассного специалиста.
Маленькая квартирка, которую я снимала, находилась на последнем этаже пятиэтажного дома. Хотя правильнее её назвать – мансардой. На первых курсах я жила у Хейлов. Но в этом году захотелось самостоятельности, и я подыскала милую студию, которую обставила по своему вкусу. Много ярких вещей, цветы в красивых горшках, небольшая кухня в солнечных тонах, кровать в виде лежанки на уровне широкого окна. Здесь я любила укутаться в плюшевый плед и, прислонившись к окну, насладиться чтением любимой книги.
В квартире пахло елкой. Только вчера нарядила зеленую красавицу, а сегодня её запах пропитал все вокруг. Я сняла теплое пальто и достала из шкафа вешалку, как что-то упало возле ног и затарахтело.
Я наклонилась и подняла вещь с пола. Это было так странно и необычно – в моих руках лежал овальный медальон из благородного металла.
Пальцы вновь ощутили прохладу, когда погладили длинный стебель с шипами. Я пыталась припомнить, как достала медальон из ящика, покрутила его в руках, затем… положила в сейф. Или я спрятала только бархатную подушечку? Воспоминания нечеткие. Такое бывает, когда делаешь что-то на автомате. Но мне не хотелось оставлять старинную вещь без присмотра. Внезапный порыв заставил расстегнуть цепочку и надеть украшение на шею. Странное волнение охватило все тело, когда я увидела отражение медальона в зеркале. Овальный предмет вмиг потеплел, больше от него не исходил мистический холод. Потемневшее с годами серебро посветлело. И мне даже почудилось, что роза немного раскрылась.
– Спать, пора спать, – проворчала я, понимая, что галлюцинации признак усталости.
Я проснулась среди ночи, жадно хватая ртом воздух. Мне приснился мужчина с красными глазами и ярко-алыми губами.
– Приди ко мне, – шептал ночной призрак. – Приди…
Он смотрел на меня хищным взглядом, будто намеревался съесть. Но, несмотря на все странности, мужчина был невероятно красивым: благородная осанка, аристократические черты лица, высокий лоб и прямой нос.
– Больше никогда не буду смотреть ужастики на ночь, – пообещала сама себе, вспоминая, как пару дней назад ходила в кино с Анжелой на мистический триллер.
Я слезла с лежанки-кровати, чтобы выпить стакан воды на кухне. Но проходя мимо зеркала, остановилась, залюбовавшись медальоном. Роза, выгравированная на металле, распустилась и отливала нежно-розовым цветом. Я коснулась цветка и резко одернула руку, почувствовав укол. На безымянном пальце выступила капелька крови.
– Ой, – воскликнула я, прикладывая раненый палец к губам. Один из щипов на длинном стебле окрасился багровым цветом.
– Уууу у-у.
Теперь старинное украшение вызывало не интерес, а ужас. Попытки расстегнуть цепочку и снять украшение ничего не дали. Замок не поддавался усилиям и не желал открываться. Я дернула медальон, намереваясь сорвать его с шеи, когда нащупала небольшой выступ, которого не замечала раньше, хотя рассматривала украшение сотни раз через лупу. Приблизившись к зеркалу, я осмотрела овальный бок вещицы, на котором имелась незаметная маленькая кнопочка. Одно нажатие, и медальон раскрылся. Белый дымок вырвался из украшения и метнулся к потолку.
– Уууу у-у, уууу у-у, – раздалось громче.
Я подняла голову, пытаясь проследить за дымком, который каким-то образом напевал песню. И тут увидела красные глаза. В зеркале отражался темный силуэт высокого мужчины, того самого, который приснился минуту назад. Его мертвенно бледные руки коснулись моей шеи.
– Приди ко мне…
Я взвизгнула и обернулась. За спиной никого не оказалось.
В считанные секунды забралась под одеяло, совсем как в детстве, когда боялась приведений и прочей несуществующей чепухи.
– Сон, сон, – причитала я. – Надо проснуться. Сейчас все пройдет.
Прячась от собственного воображения в теплой постели, я не заметила, как снова уснула или просто продолжила спать.
Поутру голову болела как с похмелья. Я еле добрела до ванной, чтобы умыться. Но стоило увидеть на шее медальон, как ночные ощущения вернулись. Я с удивлением рассмотрела украшение, но никакой кнопки не обнаружила, как и алеющего свечения на розе. Бутон снова закрылся. Раненный шипами указательный палец – цел и невредим. Списав все на дурной сон, я приступила к водным процедурам. А образ привидевшегося мужчины рассеялся. Я не могла вспомнить его лицо, как ни старалась.
Приехав в музей раньше коллег, я легко расстегнула медальон, который во сне не желал расставаться с шеей, и вернула его на бархатную подушечку в сейфе. Мне предстояло разобраться со списками подготовленных к выставке предметов до прихода брата, то есть начальника. Каждый день я задерживалась на работе, возилась с коллекцией. А медальон ждал своего часа в сейфе. Уже перед уходом я доставала его, чтобы еще раз полюбоваться. Но никаких странностей больше не замечала. А кошмар и вовсе позабылся.
– Вот ты где? – Джаспер застал меня в хранилище, когда я аккуратно раскладывала карточки на стенде.
– Все почти готово. Завтра, в канун Рождества, город сможет посетить новую выставку древности.
– Хорошо, – кивнул брат. – Белла, ты большая молодец.
– Спасибо, – мне приятно было получить похвалу за старания.
– Я искал тебя не просто так. Есть одно очень важное поручение. Вернее личная просьба.
– Какая? – я отложила карточки в коробку.
– Надо съездить к Розали Каллен, – Джаспер виновато вздохнул.
– Что-то случилось? – удивилась я.
– Доверенность, которую прислали с курьером, куда-то пропала. Без неё мы не сможем использовать предметы для выставки. Нужна новая подпись. Но мисс Каллен сейчас находится в отъезде и никак не желает возвращаться в Сиэтл. Надо ехать к ней лично. Я бы сам отправился в путь, но тут такое дело… Родители Элис устраивают званый ужин для самых важных персон города, на который приглашен и наш директор Билли. А если я не успею к ужину, то это вызовет кучу вопросов и у Клары, и у Блека. Тогда придется говорить, что я потерял доверенность. И…
– Элис расстроится, – подвела я итог.
– Белла, я буду очень благодарен, если ты согласишься. Это недалеко от Сиэтла. Всего сто миль.
– Джас, все нормально, – успокоила я. – Мне не сложно. Правда.
Я не могла отказать брату в такой мелкой просьбе. Они с Элли давно мечтали стать родителями. И, наконец, Элис забеременела. Срок появления малыша приближался, и это существенно влияло на Джаспера и его маниакальное стремление уберечь жену от любых расстройств.
– Куда ехать?
– В городок под названием Форкс. Розали прислала по факсу карту.
– По факсу? – фыркнула я. – А электронной почты у неё нет?
– Какие-то проблемы с интернетом. Мисс Каллен оставила номер телефона. Она будет ждать тебя сегодня.
– Давай карту.
– Большое спасибо, Белла, что согласилась. Возьми, – он протянул ключи от своего новенького «фольца».
Я восторженно захлопала в ладоши. Уже три года копила на собственный автомобиль, но никак не могла собрать необходимую сумму. Поэтому периодически выпрашивала у двоюродного брата «фольц», чтобы погонять по улицам Сиэтла от одной библиотеки до другой.
– А можно мне взять медальон с собой? – я вспомнила об украшении.
– Зачем? – удивился Джаспер.
– Может эта самая Розали что-то знает о странной надписи на обороте. Хочу спросить.
– Он не особо и ценный. Так, безделушка. Но терять его все равно нельзя.
– Конечно. Мое призвание искать древность, а не терять, – пошутила я.
– Будь аккуратна, Лара Крофт.
Навигатор проложил маршрут до Форкса, и я выехала из города. По расчетам, через несколько часов должна была оказаться в старинном особняке Калленов. Если не возникнет никаких трудностей, то уже к вечеру планировала вернуться в музей вместе с документами.
Чем ближе подъезжала к городу, тем более густыми и заснеженными становились леса. Сиэтл тоже прилично засыпало снегом, но в этих краях он казался невероятно белым и пушистым.
Согласно карте, я свернула с основной трассы на малоприметную дорогу. Накатанная колея говорила о том, что совсем недавно здесь проехала машина. Путь к особняку пролегал через лес.
Поплутав по извилистой заснеженной дороге около часа, я поняла, что заблудилась. Отыскала в сумочке клочок бумаги с номером Розали Каллен и набрала спасительные цифры на телефоне. Спустя несколько гудков, мне ответил необычайно мелодичный женский голос.
– Алло, – пропела хозяйка антиквариата, словно сирена.
« Ох ты, Боже мой», – подумала я. – «Самый сексуальный голос в мире».
– Добрый день. Это Изабелла Свон – представитель музея Сиэтла. Я ехала к вам, чтобы подписать доверенность, но немного заблудилась.
– Это не страшно. Езжайте прямо и увидите особняк.
– Но я даже не сказала… – разговор оборвался, и конец фразы Розали не услышала, – …где нахожусь.
Вторая попытка дозвониться мисс Каллен провалилась. Телефон показывал отсутствие сети, хотя еще секунду назад все было в полном порядке. Доверившись хозяйке дома, которая знала эти места лучше меня, я поехала прямо. Но не прошло и пяти минут, как ясная погода начала портиться. На чистом голубом небе образовались тучи. Поднялся ветер. Высокие деревья раскачивались из стороны в сторону, будто затеяли быструю пляску. Ветки зацепились друг за друга, словно за руки. Началась метель. Снег посыпался с «разгулявшихся» деревьев и с неба, на лобовое стекло падали не снежинки, а целые сугробы. Но Розали Каллен оказалась права. Вскоре фары осветили кованные железные ворота. Просигналив несколько раз, я поняла, что открывать их никто не собирался. Застегнув пальто, я вылезла из машины, навстречу бурану.
– Ну что за погода, – ворчала я. – Конец света какой-то.
Ворота не поддавались. Кованое железо намертво застряло. Оставалась лишь маленькая щель, в которую можно протиснуться, чтобы попасть на территорию поместья. Снег бил в лицо, обжигая кожу. А я пыхтела, пытаясь раскрыть ворота шире. Не хотелось оставлять «фольц» Джаспера наедине с природой. Наконец сдавшись, я вернулась в машину, заглушила двигатель и забрала папку с документами. Потушив фары, направилась к воротам, на ходу ставя машину на сигнализацию.
Нечеловеческий вой раздался из глубины леса. Ветки затряслись, стряхивая оставшийся снег. Крик становился громче, вьюга – сильнее. Я с ужасом наблюдала, как деревья расступились, словно по волшебству, открывая кому-то дорогу. Сначала увидела тучу или облако... Оно надвигалось в мою сторону, издавая душераздирающие звуки. А затем стало ясно, что это не облако, а стая летучих мышей. Они пищали и, махая крыльями, летели прямо на меня.
Не отдавая отчета в своих действиях, я побежала в сторону особняка, крыша которого виднелась над разросшимися кустарниками. Крики стихали при быстром беге, но стоило обернуться, как они становились громче, а летучие мыши неумолимо приближались.
Спотыкаясь, проваливаясь в сугробы, периодически вскрикивая от страха, я выбралась на открытую площадку. Огромная заснеженная территория располагалась перед четырехэтажным особняком. Круглый фонтан с полуразрушенными статуями женских фигур занимал центральное место на участке.
Остановившись, чтобы немного отдышаться, я обнаружила, что за мной больше никто не гонится. Стая летучих мышей растворилась также внезапно, как и появилась. Но метель продолжала свирепствовать.
«И что это было?» – возмущалось сознание на мистическое шоу-представление.
Особняк оказался намного больше, чем рисовало воображение.
– Это настоящий дворец, – удивленно воскликнула я, оценив масштабы поместья Калленов.
Главный фасад подпирали потрескавшиеся от времени колонны. Большие арочные окна украшали каждый из четырех этажей. Левое крыло здания уходило вверх круглой башенкой с острыми пиками, а правое крыло величественно выступало вперед.
Я представила, как здесь готовятся к балу. Красивые дамы щеголяют в пышных нарядах, а галантные кавалеры подают руки, помогая им выбраться из карет.
Но сейчас этого ничего не было. Только мрачное темное здание без света и заснеженные просторы, которые когда-то исполняли роль подъездной аллеи.
Небо совсем почернело. Часы показывали обеденное время, а по ощущениям наступила непроглядная ночь. Нехорошее предчувствие уговаривало вернуться в машину и уехать в Сиэтл, но чувство долга и ответственность гнали вперед.
Ступая по сугробам и сжимая папку с документами, я пробиралась к дверям замка. Широкие ступени превратились в горку, по которой пришлось карабкаться. Вьюга не собиралась прекращаться, засыпая землю все большим количеством снега. Меня одолевали сомнения, что я не должна здесь находиться, но как сотрудник музея, не верящий в смехотворные проклятия заброшенных замков, уверенно шла к цели.
Овальный медальон находился в нагрудном кармане рубашки, и я чувствовала слабые импульсы сквозь одежду, которые становились все сильнее с каждым шагом. Я списывала странные ощущения на собственное сердцебиение и волнение. А волноваться было от чего. Как только поднялась на последнюю ступеньку, большая дубовая дверь отворилась, даже не дождавшись моего стука. Я несмело вошла в темную гостиную. Казалось, что весь дом ходил ходуном от штормового ветра и издавал пугающие звуки: скрип, стон, шорохи. Но здесь однозначно было теплее, чем на улице. Хотя б ветер не сбивал с ног.
– Мисс Каллен? – позвала я, когда дверь за мной захлопнулась, оставляя в полной темноте.
Храбрость дала трещину. По спине прошел озноб. Как современный человек и будущий ученый, пусть и в области истории, я скептически относилась к проявлениям мистификации. Но такие вот штуки, как самопроизвольное открытие и закрытие дверей, вызывали приступы паники против воли.
– Мисс Каллен! – требовательно повторила я. – Вы здесь? Это Изабелла Свон. Я приехала, чтобы подписать документы. Если вы не покажитесь, то я уеду.
Мои угрозы для мисс Каллен были абсолютно не страшны, учитывая, что доверенность нужна музею, а не ей. Борясь с желанием убежать прочь, я представила лицо Джаспера, который очень ждал открытия выставки, ведь это его первый серьезный проект.
– Мисс Каллен! – Сердце заколотилось сильнее. Или это все-таки медальон…
Я нащупала железную ручку в темноте и со всей силы потянула на себя. Дверь не поддалась.
– Отлично! – от отчаянья крикнула я. – Давайте, призраки, нападайте! Но знайте, что я в вас не верю.
Продолжая бороться с дверью, я готова была заплакать, как услышала шаги и обернулась.
В тусклом свете керосиновой лампы ко мне приближалась мужская фигура. Лампа освещала только до пояса, остальное скрывала непроглядная тьма. Будто верхняя половина человека сама по себе плыла в воздухе.
– Добрый день. – Приказав воображению заткнуться, я обрадовалась, что здесь есть кто-то живой. – Я ищу мисс Каллен.
– Изабелла Свон, я ждал тебя, – голос такой же мелодичный, как и у Розали. Мое имя прозвучало нежно и трепетно, как грустная песня о любви. – Добро пожаловать.
– Розали Каллен, – повторила я. – Она здесь? Мне срочно нужно подписать документы. И уезжать, пока метель не замела дорогу.
Свет керосиновой лампы был очень слабым. Глаза еще не привыкли к темноте. И я, как слепой котенок, щурила глаза, пытаясь рассмотреть собеседника. Даже самый ярый скептик, окажись на моем месте, не смог бы равнодушно гулять по этому дому. Что уж говорить обо мне – двадцати двух летней авантюристке, которая только восемь лет назад перестала верить в Санта-Клауса.
– Сестра ненадолго уехала в город. Скоро вернется. А пока ты побудешь моей гостьей.
– В Сиэтл? Она же сказала…
– Розали в Форксе.
Мужчина стоял достаточно далеко. Конечно, я была уверена, что он не призрак и не плод моего воображения, но хотелось все же рассмотреть человека, предлагающего провести с ним несколько часов в разрушенном особняке.
– Я в машине подожду, – отказалась я от сомнительного предложения. – Откройте дверь, пожалуйста.
– Её не открыть.
– Как это? Я же вошла сюда, значит, могу и выйти! – Такого я никак не ожидала. Нехорошее предчувствие разрослось до невозможных размеров и зацвело буйным цветом.
– Открыть дверь можно только снаружи.
– И как же попасть на улицу? Через окно?
– Мы пользуемся другим входом. Идем со мной, Изабелла. Тебе абсолютно нечего бояться. Уверяю, – повторил предложение «человек без ног».
Понимая, что выбора нет, я пошла за мужчиной, сжимая в кармане ключ от машины и жалея, что не захватила с собой газовый баллончик. А еще лучше чеснок, библию и осиновый кол. От этого места мурашки бегали по коже.
– А почему так темно? Можно включить свет? – спросила я, пытаясь догнать провожатого.
– В холе идет ремонт. И с электричеством сейчас проблемы. Вьюга повредила провода. Погода сегодня разбушевалась.
– Разве?! Я совсем не заметила, – ответила я, ругая себя за грубость. Больное воображение – не повод грубить незнакомому человеку.
Брат Розали провел сквозь длинный коридор в левое крыло здания в уютную гостиную. Если холл и фасад здания выглядели заброшенными, то эта комната казалась уютной и обжитой. Стены обшиты панелями из темно-красного дерева в английском стиле. Тканевые обои, – сейчас такие делают только на заказ, – в широкую полоску с красным кантом покрывали оставшуюся часть стен. Меня поразил подбор мебели из разных эпох и стилей: антикварный стол в стиле рококо из белого ореха с бронзовыми ручками, вазы из тончайшего фарфора, навскидку из эпохи династии Минь, мягкие кресла из массива дуба, обитые зеленым плюшем, огромный камин, украшенный статуями горгулий с разинутыми пастями. Будто в последний миг своей жизни, прежде чем стать каменными, они кричали от ужаса. За спинами горгулий горел огонь, наполняя комнату теплом. Высокие окна украшали тяжелые фестонные шторы из красной шерстяной ткани.
Пока рассматривала интересные антикварные предметы, мужчина застыл у стены. Я с облегчением вздохнула, увидев, что ноги у него все-таки есть. Но это не меняло ощущения нереальности происходящего. В его глазах отражалось пламя камина; маленькие дьявольские огоньки зловеще бегали в темных зрачках. Только сейчас обратила внимание на одежду: черный длинный бархатный сюртук с рядом пуговиц, который был моден в конце восемнадцатого века. Высокий заостренный воротник белой рубашки полностью закрывал шею. Жилет из плотной болотной ткани и широкий атласный галстук. Изящные бледные пальцы покоились на спинке высокого кресла. И сам он казался мертвенно-бледным в свете огня.
«Как живой покойник», – подумалось мне. Что-то знакомое было в его чертах: высокий лоб, прямой нос, темно-коричневые волосы, алые губы, слишком яркие для мужчины.
– Могу я…
– Эдвард Энтони Мейсен Каллен, – представился мужчина, не дав завершить вопрос. А спросить я хотела как раз имя.
– Очень приятно, Эдвард Энтони Мейсен Каллен, – ответила я и улыбнулась через силу. Лицо мужчины исказила болезненная гримаса, и он отвернулся. Захотелось перекреститься, но я сдержалась.
– Мы можем сообщить мисс Розали обо мне? Мой телефон не ловит сеть. Хотелось бы знать, как скоро она вернется.
– К сожалению, буря повредила и телефонную связь тоже. – Волшебный голос послал волну спокойствия. – Остается только ждать. Я как раз собирался пить чай. Составишь мне компанию? – Он указал на серебряный поднос, на котором стоял небольшой пузатый чайник, две изящные чашки и корзина со сладостями.
– Сначала хотелось бы уладить дела, – настаивала я. Но чем больше Эдвард говорил, тем спокойнее мне становилось. Страх потихоньку отпускал, уступая место любознательности. Дружелюбность и обходительность Эдварда усыпляла бдительность.
– Не стоит волноваться. Розали обещала вернуться в течение часа. Позволь, я возьму верхнюю одежду. Прошу, останься со мной.
Мне действительно перехотелось дожидаться Розали в машине. Мелодичный голос сделал свое дело. Я расстегнула пальто. К тому же Эдвард выглядел таким худым и болезненным, будто вот-вот упадет и потеряет сознание. Вряд ли он сможет причинить мне вред. Внезапно, я даже обрадовалась, что все так случилось. Можно выведать – что еще интересного есть у Калленов для выставки в музее. Также меня интересовала история медальона.
Расположившись в удобном кресле, я не отрывала взгляда от мужчины, разливающего чай, и гадала – сколько ему лет. Сначала показалось, что он совсем подросток. Возможно семнадцатилетний. Но сейчас, при близком рассмотрении, Эдвард казался старше.
Впалые щеки и мертвенная бледность кожи наводили на мысль о болезненности брата Розали. А вот его одежда… Тут паника вернулась, когда я предположила, что возможно он болен сумасшествием. Поэтому Розали и заперла брата в разрушенном особняке.
– Твой чай, – произнес Эдвард, прерывая мои размышления.
– Спасибо, – прошептала я, не зная как себя вести.
Мы смотрели друг на друга неотрывно. Не только я с интересом разглядывала собеседника, но и он меня. Хмурый взгляд темных глаз скользил по моему лицу, волосам, рукам. Я почти чувствовала его физически, будто Эдвард водил рукой.
