Текст книги "Найти свою любовь, или на чужом горе счастья не построишь (СИ)"

Автор книги: Белый Ирис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

1

Смотрю на нее и еле сдерживаю слезы. Маленькое личико сердечком. Голубые глаза как у отца. Русые волосы и тоненькая фигурка. Еще у нее полненькие розовые, как у ангелочка, губки. По фотографиям видно, что если она улыбается, появляются две ямочки на щечках, но, увы, мне малышка не улыбалась ни разу, поэтому подтвердить этого я не могу.

Она так похожа на него и на меня одновременно. Она моя дочь и это разрывает мое сердце напополам.

Как это случилось? Почему я? Почему она.

Снова смотрит на часы. Ждет, когда уйду, и так повторяется день за днем. Как бы я не вела себя. Что бы ей не приносила, моя девятилетняя дочь смотрит на меня с печалью и равнодушием и ждет когда же я, наконец, покину ее общество.

Хочется кричать и плакать, но у меня нет такого права. Я сама во всем виновата и теперь даже "прости" будет звучать неправдоподобно.

– Мне пора, дорогая. – говорю, пытаясь запомнить каждую черточку. Я больше не приду. Она этого не хочет и это больнее всего. Ради дочери выполню самое страшное, что только может присниться матери, оставлю ее в покое. Но это не кошмар – это реальность.

Кивает и снова начинает рисовать. Вика никогда не показывает свои рисунки, и только от ее воспитателей я знаю, что моя дочка художница от бога как и ее отец. Господи, за что мне это!

Встаю и выхожу прочь из комнаты свиданий.

– Лия Ивановна, как вы? – директриса детского дома, где росла моя дочка, смотрит на меня с грустью с примесью презрения. Я уже шестой месяц ухожу отсюда ни с чем и это понятно.

За девять лет жизни дочери мать только сейчас вспомнила о ней! Совесть, наверное, проснулась вот и явилась! – шепчутся воспитатели, но они не знают! Им не понять, что такое узнать, что твое дитя живо и оно где-то далеко. Страшно, но это уже случилось и надо жить дальше.

– Нормально. Вика не хочет меня видеть, и я могу ее понять. Больше я не приеду, не хочу бередить ее раны. Простите.

Иду прочь, еле сдерживая слезы. Больно! Но так надо. Мой ребенок ненавидит меня и как бы я не боролась это не изменить.

Все же слезы вырываются наружу, поэтому бегу прочь пока не сталкиваюсь с кем-то.

– Простите меня! – всхлипываю, пытаясь уйти, но меня останавливают крепкие мужские руки.

– Девушка вы в порядке? – сквозь слезы кое-как разглядела мужчину. Я встречала его каждый раз, когда уходила от дочки. Красивый, о таких говорят, что он создан, чтобы разбивать женские сердца. Только поздно же ты пришел сударь. Мое сердце разбилось много лет назад и в этом виновата только я.

– Да, все хорошо, простите! – отвожу взгляд, пряча заплаканное лицо. Я устала, мне все надоело. Может решить все разом? Квартиру перепишу на дочь, а потом...

Снова пытаюсь уйти, но он удерживает меня.

– В таком состоянии я не могу вас отпустить. Давайте я отвезу вас домой. Или вы того и гляди под машину броситесь!

Будто мысли прочитал. Откуда знает? А ведь жизнь только начала налаживаться. Я честно думала, что пережила ее смерть и справилась с болью, а оказалось...

– Нет, спасибо, я сама. – пытаюсь возразить, но он меня и слушать не желает, подводит к огромной джипообразной машине и подсаживает внутрь. Потом я замечаю, что он смотрит на здание будто жалеет о своем решение, но снова взглянув на меня, закрывает дверцу и идет к водительскому месту.

Садится, заводит мотор и спрашивает:

– Куда везти?

Назвала адрес, вытирая глаза платком. Не желаю, чтобы меня видели такой. И приготовилась к поездке домой. Сегодня выплачусь, а завтра к нотариусу.

Только к моему удивлению привез он меня не к моему дому, а к дорогому ресторану.

– Что-то мне подсказывает, что вас сейчас нельзя оставлять одну. Пошлите, попьем кофе, и может я смогу вам помочь.

Хочется возмутиться, но я ловлю его обеспокоенный взгляд и не могу вымолвить и слова. А пусть! Может, прибьет и все, мне меньше проблем будет. Жаль дочке квартиру не передам только. Выхожу из машины и иду за ним следом. Он привел меня в один из знаменитейших ресторанов города. Его считают почти достопримечательностью наших мест. А попасть в сюда значит побывать в раю.

К моему удивлению мужчину встречают с огромным уважением и явно знают в этом месте.

– Мне нужна кабинка. – бросает мой кавалер и нас тут же провожают в закрытую зону. – Устраивайтесь. И не стесняйтесь.

– Спасибо. – сажусь и с тревогой смотрю на него. Что ему от меня надо? Зачем привез сюда? Почему бы сразу не отвезти куда хочет, не сделать свое черное дело и не прибить?

– Я Павел. – представляется он в это время.

– Лия. – отвечаю, отслеживая каждый жест. Я не хочу есть, и мне сейчас не до знакомств. И думаю это отчетливо написано на моем лице.

– Рад познакомиться. У вас красивое имя. И не надо так смотреть. Признайтесь, вы ведь потеряли надежду и на грани так? – не реагирую, какая разница! Ему-то что до меня? – Вы можете не понять, мир сильно изменился в последние десятилетия, но меня воспитывали по старым правилам и одно из них гласит, что мужчина не имеет права бросить женщину в беде, а вам явно нужна помощь.

– Увы, вы мне ничем помочь не можете.

– Вы в этом уверены? – вопросительно поднимает бровь и мне становится не по себе от ума и какого-то понимания в глазах этого тридцатилетнего мужчины.

– А вы можете сделать так, чтобы моя дочь меня любила? – подняла бровь. А вот и ожидаемая реакция – недоумение и вопрос. – Или вернуть меня на десять лет назад, чтобы я смогла исправить главную ошибку своей жизни? – молчание. – Вот именно! Не можете. А зная, что я отдала ребенка в детдом, вы постараетесь как можно быстрее отделаться от меня! Так что, я лучше пойду!

Встаю и иду к двери кабинки, собираясь уйти, когда он окликает меня. Оборачиваюсь и замираю, чувствуя себя мышкой, попавшейся в лапы к кошке.

– Вернитесь и сядьте! – приказной тон, от которого мурашки по коже.

Подчиняюсь, сама не зная почему.

– В жизни всякое бывает, Лия, и не мне вас судить. Сам не безгрешен. – делает паузу, давая мне время понять его слова, а потом продолжает – Так что давайте поужинаем мирно, и может быть, вы поймете, что можно еще что-то изменить и ваша малышка простит вас.

– Полагаю, выбора у меня нет? – пожал плечами – Ладно, заказывайте.

Я ожидала, что он начнет спрашивать о дочери и моих проблемах, но как не странно он заговорил о другом, пытаясь меня расслабить и отвлечь и что уж тут скрывать – у него получилось.

К концу вечера я даже смогла улыбнуться, но чем больше времени я проводила с ним, тем больше мне не хотелось расставаться с этим человеком. Казалось, он дает мне силы, питает меня, и было страшно снова остаться одной.

– А вас жена не ждет? – спросила, когда часы на стене показали семь вечера. Мы сидели тут уже несколько часов, и уходить пока явно не собирались.

– Нет, я вдовец.– и тут я впервые заметила, что и у него своя печаль. Нет, он улыбается и пытается порадовать меня, но в глубине глаз царит печаль и тоска, от которой перехватывает дух, а на пальце кольцо, которое он то и дело трогает. Видать, поэтому я и спросила. – Она умерла при родах пять лет назад.

– Господи! – ужаснулась я, тут же пожалев, что в своих проблемах не вижу дальше своего носа.

– Ничего страшного, главное идти вперед и жить дальше, а жизнь уже даст ради чего это делать! – улыбнулся, явно намекая, что у меня все еще будет хорошо. Только улыбка была такой не искренней, что стало очень грустно.

– Ребенок? – поинтересовалась и тут же пожалела, увидев острую боль на его лице.

– Тоже. – этим словом было сказано все. – Они не смогли их спасти. Мне сказали жена была больна и в какой-то момент организм не выдержал, но я думаю они просто ошиблись и теперь скрывают это.

– Мне очень жаль! – искренне произношу, прекрасно зная, что словами горю не поможешь.

Кивнул и перевел тему на другую, а я смотрела на него и понимала, что этот мужчина, возможно, потерял больше чем я, но он живет и даже улыбается. А я... Я готова сдаться. Так нельзя! Надо идти вперед, бороться. И попытаться снова найти с дочкой общий язык, ради нее и ради себя!

– А что вы делали в детдоме? – краснею, понимая, что вопрос слишком личный и я не имею на него право – Простите, вы не должны отвечать. Я просто подумала...

– Лия, стоп! – поднял он руку, а когда я немного успокоилась и замолчала, сказал – Я решил взять на воспитание ребенка. Сам детдомовский и захотелось помочь кому-то. Сегодня я навещал девочку, которую хочу забрать. Она просто чудный ребенок и я полюбил ее едва увидел.

– Дети все чудесные. Просто надо уметь с ними общаться, но, увы, у меня это получается плохо.

– Кто вам такое сказал? – удивился мой собеседник.

– Глаза моей дочери. – усмехнулась с горечью.

– Почему она там? – спросил и тут же снова поднял руки. – Простите, если не хотите не отвечайте!

Но наши взгляды встретились, и я поняла, что он доверился мне, и не ответить будет невежливо. Да и самой почему-то хотелось рассказать ему. Может, мы больше не встретимся, но говорят же, что расскажи и станет легче, вот и попробуем.

– Я родила ее в шестнадцать от того, от кого не надо было рожать.

Удивленный взгляд.

– Сколько же вам сейчас? Мне казалось не больше двадцати. А вы говорите о дочери как о взрослой.

– Ей девять, а мне двадцать пять. – усмехнулась.

– Тогда тот, кто вас бросил, был идиотом.

– Нет, он не виноват. Во всем виновата только я.

– Быть такого не может!

– Поверьте на слово! – улыбнулась, а потом вдруг заговорила. – Он был моим отчимом, и я сломала жизнь ему и своей матери.

– С учетом, что вам было только пятнадцать, я не могу поверить, что тут только ваша вина.

– А чья же еще? Я соблазнила мужика, а когда забеременела, потребовала, чтобы он развелся с матерью и женился на мне. – как можно грубее, чтобы сразу развеять все иллюзии сообщила ему я.

– А он отказался? – уточнил Павел, качая головой.

– Да, ведь он безумно любил маму. – пожала плечами и тут же закончила свой рассказ – Рассвирепев пошла к матери и все ей рассказала, а когда она выгнала его и отказалась, принять назад, он покончил с собой.

Разговор смолк. Сижу и спокойно жду, когда он меня прогонит, но он молчит, уйдя в себя. Наконец решив облегчить ему задачу, встаю и говорю:

– Я хочу домой. Простите!

– Я отвезу вас! – поднимается с места и Павел.

– В этом нет необходимости...

– Лия, помните, что я сказал в начале нашего вечера? Не мне вас судить, тем более вашей вины тут столько же, сколько и их, и даже меньше. Вы были ребенком, который еще не успел узнать правила жизни. Вы просто хотели любви и стремились к ней, но нашли ее извращенную форму. Пожалуйста, не отталкивайте меня.

Вглядываюсь в его очи и не вижу презрения, только сострадание. Киваю, понимая, что мне нужны эти минуты покоя, которые он дарит. За последние годы их не было совсем. Только горечь и печаль, а тут это...

Выходим из ресторана, садимся в машину и на этот раз едем к моему дому. Остановившись у подъезда, он улыбнувшись смотрит на меня, а мне так не хочется чтобы он уезжал. Не желаю снова оставаться одной. Пусть хоть на полчаса, но еще этого покоя...

– Может кофе? – спросила и покраснела.

Он кивнул, и мы вышли из автомобиля.

2

Поднявшись на этаж, я отперла дверь и впустила его в свой мирок. В нем никто никогда не бывал. Я не вожу друзей домой. Эту квартиру я заработала сама, ведь едва мне исполнилось восемнадцать, мать выгнала меня из дома.

– Чай, кофе?

– Чай если можно. – кивнул мне Павел

Как не странно, за чаем у нас завязалась мирная приятная беседа. И остаток вечера я провела в умиротворенном состоянии, но вот он засобирался. И тут же приходит осознание, что сейчас он уйдет, и я его больше не увижу. Стало грустно.

Глубоко задумавшись об этом, не замечаю, как мой собеседник подошел ко мне и присев на корточки посмотрел в глаза.

– О чем думаешь? – перешел на "ты".

– О том, что не хочу, чтобы ты уходил. – отвечаю и тянусь к нему, надеясь хоть как-то его удержать, хоть и на одну ночь, но он меня остановил:

–Это не правильно. Ты потом пожалеешь об этом. – качает головой.

– Знаю, но мне это нужно, пожалуйста! – и он сдается, уступая нашему общему желанию.

Губы нежно накрыли мои. Руки прижали меня к себе, и я теряюсь в абсолютно новых ощущениях. Испугавшись этих чувств, я отстранилась, со страхом и недоумением глядя на него.

– Тебе с ним не было хорошо? – удивился Павел.

Покраснела.

– Нет. Я думала это нормально. Мне так хотелось, чтобы он меня любил, что я готова была терпеть неудобства. – призналась я.

– Тогда позволь мне доставить тебе удовольствие. – предложил мой собеседник и снова поцеловал меня, но на этот раз я не боялась и просто позволила ему ласкать и любить меня, испытывая при этом море новых приятных ощущений...

Намного позже, уже ночью, лежу на его плече, чувствуя, как его пальцы выводят узоры на моей коже.

– Спасибо! – улыбаюсь от пережитого удовольствия.

– Не за что. Можно спросить?

– О чем? – смотрю на него.

– Как получилось, что ты сошлась с отчимом? Почему и куда при этом смотрела твоя мать?

Как ему рассказать и надо ли? Вгляделась в эти добрые глаза и просто не могу сдержаться. Слова полились сами:

– Мне было пять лет, когда умер мой отец. Мама всегда во мне души не чаяла, а вот отца ругала, на чем свет стоит. Лоботряс и бабник это самые лестные ее эпитеты в его сторону. Но ее разочарование в мужчинах не помешало ей встретить отчима и влюбиться. Когда мне было восемь, в нашем доме появился Илья. Сначала я делала вид, что не замечаю, как мама охладела ко мне. Вся ее любовь теперь принадлежала только новому мужу и их совместному сыну, а я так хотела, чтобы любили и меня...

Замолчала, не зная как рассказывать дальше. Я не сомневалась, что после этой истории Павел встанет и уйдет, но слишком долго я хранила эту историю, и мне хотелось выговориться:

– Отчим же, наоборот, относился ко мне как к родной, постепенно я убедила себя, что влюблена в него, а он любит меня. В четырнадцать я предприняла первую попытку сблизиться с ним, сама не зная, чего хочу, но желая быть ближе к нему. Тогда впервые отчим позволил себе вольность, но сумел взять себя в руки в последний момент и не дошел до конца.

– Тогда ты не виновата! Ты была ребенком, который искал нежности и любви. – погладил меня по щеке мужчина.

– Все не так просто. День своего пятнадцатилетия я встречала с ним. Мама с братом уехали в санаторий и даже не позвонили, чтобы поздравить меня, а я рассердилась, и уже понимая, что то, что было неправильно, попыталась его соблазнить. Мною двигало желание отомстить и сблизиться с ним. В ту ночь я стала женщиной... – замолчала, вспоминая ту ночь. – Между нами начался роман. Роман, продлившийся больше полугода, и прервавшийся когда скрывать мою беременность стало уже невозможно.

Снова молчу, вглядываясь в глаза мужчины и ища презрение. Но его там не было, только печаль и сострадание.

– Поговорив с ним и поняв, что он не собирается бросать маму, я пришла к ней и все рассказала, сказав при этом с детской убежденностью, что люблю его, а он любит меня. Глупая, я действительно думала, что теперь любима и мы будем вместе, а мешает нам только мама, которую он не может бросить из-за брата. Теперь она уйдет, и мы будем счастливы. Но не тут-то было. Мама устроила скандал. Выгнала отчима и пригрозила подать на него в суд за совращение несовершеннолетней, а он... Он смотрел на меня с ненавистью. Сказал, что презирает меня и спал со мной, шлюхой, только потому, что маме из-за некоторых проблем со здоровьем нельзя было с ним спать. А потом пошел ползать перед ней на коленях, моля простить его и клянясь, что я его совратила, а любит он только ее. Она не простила и когда я была на восьмом месяце, он покончил с собой. Узнав об этом, я попала в больницу с нервным срывом. А когда очнулась, мне сказали, что мой ребенок умер. На вопрос где тело мама отрезала, что похоронила его и не важно, где. Мне надо жить дальше и идти вперед.

Прячу глаза, боясь смотреть на мужчину.

– Она солгала тебе? – вопрос заставил меня встретиться с ним взглядом.

– Да.

– Как ты узнали про дочь?

– Мама умерла год назад. Брат позвонил и попросил приехать. Разбирая ее бумаги, я нашла документы об отказе от ребенка. В них стояло мое имя, и было написано, что я отказываюсь от своей дочери. Все эти годы я мучилась, что не смогла уберечь ребенка, а оказалось моя дочка жива, но меня ее просто лишили. – смахнула слезинку с глаз и с трудом заставила себя продолжать – Решив забрать ее я нашла девочку. Узнала, что ее зовут Вика и начала оформлять документы, чтобы забрать дочь, но столкнулась с тем, что она не хочет, чтобы я ее забирала. Мой ребенок меня ненавидит.

– Мне жаль! – теплая рука накрыла мою, и только тут я поняла, что сжала руки в кулачки и кусаю губы пытаясь сдержать слезы.

– Я пыталась добиться ее прощения, но за эти месяцы ничего не изменилось! Моя девочка как и раньше смотрит на меня как на врага!

– А ты рассказала ей, как получилось, что ее отдали в детдом?

– Нет. И не надо. Ей незачем знать, что ее бабушка наказала с ее помощью мать.

Мы оба молчали лежа на моей кровати и думая каждый о своем.

– А как зовут твою дочку? – вдруг спросил любовник.

– Виктория.

– А фамилия?

– Мама не разрешила им даже дать ей нашу фамилию. Ей дали фамилию по месяцу рождения. Мартовская Виктория.

И снова тишина. Тишина гнетущая. Кто-то скажет, что тишина одна, но я-то точно знаю, что она может быть разной. Бывает гнетущая тишина. Бывает тишина с привкусом размышлений, а иногда она полная боли, вот как сейчас.

– Я думаю, ты должна знать, что я оформляю документы на удочерение Вики. – наконец услышала я.

И эти слова открыли мне глаза. Я вдруг осознала, что она не просто смотрела на часы, Вика ждала его. И мое появление для нее помеха, ведь девочка боится, что я помешаю ему забрать ее. А он тут, потому что хочет знать мои планы на будущее.

– Ты здесь из-за нее? – голос срывается, хочется плакать. А я ведь ему душу открыла!

– Нет! – воскликнул он, поворачивая мое лицо к себе – Посмотри на меня. Я здесь, потому что хочу быть тут! Да, возможно, в начале я и хотел узнать кто ты и что ты, но потом... Потом понял, что мне с тобой интересно и хорошо, а спал с тобой из-за того, что хотел этого, а не для того чтобы чего-то добиться!

– Тебе не о чем беспокоиться. – боясь верить в его слова, отвечаю я – Я завтра же заберу документы, и ты сможешь спокойно закончить процесс удочерения. Она заслуживает лучшего. И это лучшее рядом с тобой! Вика любит тебя!

– Лия...

– Пожалуйста, уходи! – сжимаю кулаки и прокусываю губу до крови, но почти не чувствую боли. Душевная боль сильнее.

– Ли...

– Уходи!

Он встает и начинает одеваться. Хочется укрыться с головой и рыдать, но я сдерживаю себя. Вместо этого встаю и накидываю на себя халат.

Мы выходим в коридор, где открываю входную дверь.

– Выходи за меня замуж! – вдруг предлагает мужчина.

– Что? – ошарашено, смотрю на него.

– Ей нужны оба родителя. И я уверен, она любит тебя!

Вглядываюсь в его глаза, понимая, что он не шутит.

– Я не могу. Она не хочет быть рядом со мной, и я не могу навязываться. Тем более в браке, где нет любви! Вика почувствует это и возненавидит меня и себя! Я хочу, чтобы она была счастлива, а это возможно, только если меня не будет рядом! А теперь иди. Просто иди!

И он ушел, а я разрыдалась, едва дойдя до кровати.

3

Полгода спустя.

Снова смотрит в окно. Как же она похожа на мать. Лия... Это имя теперь как клеймо на сердце. Я не могу без нее, задыхаюсь. Каждый вечер, прежде чем ехать к дочери, иду к месту работы ее матери и провожаю домой, но не разу не подошел, а так хочется. Ее малышка все, что мне от нее осталось. Я стараюсь быть счастливым, чтобы и Вика была счастлива, но девочка будто чувствует неладное, да и сама думает о грустном и все чаще и чаще смотрит в окно полным грусти взглядом.

Подхожу к ней и присаживаюсь рядом на корточки.

– О чем ты думаешь, солнце?

– Не важно. – качает головой и пытается улыбнуться только для меня. Но глаза ее выдают.

– Вик, если тебя что-то беспокоит, просто скажи, и мы все решим.

– Почему она от меня отказалась? – спросила вдруг малышка со слезами на глазах. Маска счастья спала, будто ее и не было.

И я сразу понял о ком она.

– А ты бы хотела, чтобы она была рядом?

– Нет! – качает головкой, и косички хлещут ее по лицу.

– Почему?

– Она дважды бросила меня! – слезинки текут по щечкам и мы оба знаем, что ей очень плохо. Глядя на нее, я понял, что больше так не могу. Мне нужны они обе, поэтому надо попробовать и решился.

– Вик, ты же уже взрослая, я тебе кое-что расскажу и надеюсь ты поймешь и простишь свою маму. – а мысленно добавил – И ты прости меня Лия.

И рассказал ей все, что в ту ночь рассказала мне Лия. Дочка внимательно выслушала мой рассказ, а потом с непониманием глядя на меня, поинтересовалась:

– Но почему она отказалась тогда? Почему не забрала?

– Потому что видела, что ты любишь меня и считала, что ненавидишь ее. Она очень хотела, чтобы ты была счастлива и поэтому просто отошла в сторону. Она тебя очень любит, детка.

– А откуда ты все это знаешь?

– Ты... Я... Лия... – как же ей объяснить? Пытался я понять.

– Ты спал с мамой? – спросила девочка напрямик, и я был в шоке от ее взгляда. Умный все знающий и все понимающий.

– Да. – произнес и сам ужаснулся, что обсуждаю такую тему с десятилетним ребенком.

– Ты к ней что-нибудь чувствуешь?

Привык быть с ней честным и сейчас не стал лгать:

– Я люблю твою маму.

Девочка кивнула и надолго задумалась, после чего вдруг предложила, пытаясь спрятать свой страх, надежду и неуверенность.

– А мы можем к ней поехать?

– Да! – радостно согласился я, радуясь ее рассудительности.

– А когда? – загорелись радостью ее глазки.

– А когда ты хочешь?

– Сейчас!

– Тогда собирайся!

Девочка подскочила со стула поцеловала меня в щеку и бросилась в к шкафу, ища, что бы ей одеть, а я пошел переодеваться, моля только об одном, чтобы Лия нас приняла.

Иду по улице, а мир кажется серым и неприветливым. Как это произошло? Почему? Да он ушел, но он забрал с собой куда больше, чем мог бы забрать случайный знакомый. Они поделили мое сердце. Он и она. Дочь и случайный знакомый и не оставили ничего.

Как же хочется увидеть их. Найти и просто понаблюдать издалека. Я это уже делала, когда он ее только забрал, хотела знать, что ребенок в хороших руках и убедилась в этом. А потом вдруг поняла, что каждый раз все тяжелее и тяжелее уходить и перестала. А теперь я готова сдаться. Не видеть их просто смертельно больно. Я хочу снова смотреть, как бегает по детской площадке Вика, а потом радостно обнимает отца, что-то нашептывая ему на ушко. Хочу увидеть его улыбку, когда он идет с ней по улице, и они вместе заходят в магазин или катаются на аттракционах. Хочу просто смотреть на них и не важно, дождь ли вокруг или снег по колено. Главное видеть их счастливые лица.

Не выдержу, снова поеду. Нельзя!

Мячик бьет меня по ногам.

– Простите! Я не хотела! – маленькая девочка подбегает ко мне и забирает мяч, виновато глядя на меня. Ей десять. Прямо как моей Вике.

– Ничего страшного! – улыбаюсь ей с трудом и иду дальше. Нет никаких слез, хватит. Надо брать себя в руки и идти вперед.

Захожу в свой двор и направляюсь к родному подъезду. Туда не хочется, теперь квартира напоминает мне о нем и в ней просто невозможно находиться. Появилась привычка сидеть на лавочке, но в этот раз она занята. Взгляд вскользь задевает лица и так и застывает на них, а тело будто парализует. Я смотрю на любимых людей и боюсь пошевелиться. А вдруг я сошла с ума и брежу, а когда пошевелюсь, они исчезнут.

– Привет! – дочка выглядит неуверенной и какой-то встревоженной.

– Вика. – голос дрожит и срывается. Неужели это она?

– Ты не приходила, и я решила прийти сама. – сказала, краснея малышка, и вдруг улыбнулась. И только в глазах был страх быть отвергнутой.

Я не знала что ответить.

– Можно я тебя обниму? – спросила она, и я кивнула, и только почувствовав, теплое тельце дочери осознала, что это реальность и мне не чудится.

Прижала к себе девочку и посмотрела на него.

– Мы соскучились и решили прийти в гости. Можно? – спросил меня Павел, и это стало последней каплей. Слезы хлынули из глаз, а руки только сильнее прижали к себе ребенка.

– Мамочка, не плачь. Все хорошо! Теперь все будет хорошо! – погладила меня по волосам девочка и я ей поверила, ведь в ней мое сердце. В ней и в нем.

Эпилог

3 года спустя.

– Мам, Мишка проснулся! – раздается из глубины квартиры голос Вики одновременно с детским плачем четырехмесячного Михаила.

– Покачай кроватку, я сейчас вытащу ужин из духовки и приду! – кричу в ответ, быстро надевая кухонные перчатки и вытаскивая из духовки деликатесы.

– Хорошо! А ты уже закончила? – звучит ответ, и тут же я слышу, как плачь прекращается, после чего звучит только нежные слова девочки, обращенные к брату – Мам, он голодный!

– Уже иду! Почти закончила! – снимаю перчатки, поменяв температуру, и иду в детскую.

Войдя в комнату, и застаю дочку, держащую брата на руках и нежно с ним сюсюкающую.

Вика ни разу не заревновала, а я сделала все, что могла, чтобы девочка и на миг не допускала мысль, что она не любима. Брата она всегда воспринимала как родного и близкого человека и не раз вставала ночью, чтобы взять его на руки и успокоить. Скажу даже больше, порой я ревную сына к дочери. Ведь у них свои отношения и если ты хочешь чтобы ребенок уснул, просто позови Вику, и малыш уснет в течение десяти минут.

– Давай! – улыбнулась дочке, забирая малыша и расстегивая блузку. Малыш тут же нашел сосок и зачмокал.

Я же подняла взгляд на дочку и позвала к себе. Мы частенько так сидим. Одной рукой я удерживала сына, а другой обнимала дочку и мы шептались о своем о женском. Вот и сейчас она рассказывала о новеньком мальчике в классе, а я слушала, после чего даю пару советов, которые дочка внимательно выслушала и восприняла.

Но вот раздался звук звонка, и Виктория убежала открывать, а я вытерла ротик малыша и уже собиралась уложить в кроватку, когда услышала.

– Мам, это папа!

Взглянула на часы. Четыре дня. Рано он сегодня. Улыбнулась и вышла вместе с сыном встречать отца.

Муж был с огромным букетом цветов. При этом у Вики в руках был свой букет и что-то еще смахивающее на мешок подарков.

– Привет, сердце мое! – улыбнулся мне супруг.

– И тебе привет, сокол мой! А кому цветы?

– А сама не догадываешься?

– Нет. – делаю невинную моську.

– И какой сегодня день, значит, не помнишь? – хмурится мой ненаглядный.

– А какой? – еле сдерживаю улыбку.

За спиной мужа Вика зажимает рот рукой, чтобы не расхохотаться. Еще утром мы обсуждали, как порадовать его и вот теперь я "не помню".

– Эх ты! А еще говорят, что это мужья важные даты не помнят. – качает головой протягивая мне цветы и маленькую коробочку.

– Вик? – смотрю на дочь и она тут же, отложив свои подарки, забирает у меня брата, но, увы, ненадолго. Муж, едва отдав мне презенты, берет ребенка с ее рук. Сын тут же начинает радостно рассказывать отцу о прошедшем дне, а я открываю коробочку.

В ней лежит колечко с тремя алмазиками и записка. Развернув ее, читаю

"Я люблю тебя, сердце мое, с годовщиной нашего знакомства"

– Ой! – делаю удивленное лицо.

– Вспомнила, значит! – радостно восклицает муж.

– Ага! Прости!

– Прощена, если всю остаток жизни будешь такой же и родишь мне еще двоих детей и при этом дочерей!

– А помилование возможно? – ужасаюсь я перспективе четверых детей. Рождение сына далось тяжело и хотя я и думаю о третьем ребенке, но честно говоря, пока не готова проходить путь вынашивания и рождение новой жизни.

Он нахмурился, ловя мой взгляд, но увидев в нем смешинки, решил продолжить игру.

– Есть! Накорми меня ужином!

– Да ради бога! На плите четыре кастрюли и еще две в духовке готовятся, бери любую, а я пока сына уложу! И мы все вместе поедим!

Мы с Викой уходим в детскую, а через минуту слышим.

– Не помнишь, значит!

Я же только смеюсь. Весь наш сегодняшний ужин это те самые блюда, которые мы ели в день нашего знакомства.

Он появляется в дверях и глядя мне в глаза говорит:

– Я тебя люблю! Я люблю детей, которых ты рожаешь! И буду любить тебя всегда.

–А мы тебя папочка тоже любим! – отвечаем мы с Викой в один голос и все трое весело смеемся, зная, что в будущем нас ждет только счастье, а беды просто обойдут стороной.