Автор книги: Bb-2
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Часть 1 ==========
Договорив, Санса поднялась. Еще пару мгновений, в чем он обвинил выпитое, он смотрел на то место, где только что были ее глаза. Потом, поморщившись, успел догнать ее, уходящую, взглядом в дверях.
— Это что сейчас было? — Тирион моргнув разноцветными глазами плюхнулся на стул перед Псом, — Я, должен так понимать, был свидетелем сцены?
Сандор так недовольно взглянул на Тириона, что тот продолжать не осмелился. «Вот это да», Пес вытерся рукой, хорош же он был, сидя перед пташкой с крошками в бороде и мокрыми усами, идиот. Она же тут леди Винтерфелла, она леди, да и просто она. Брови его взлетели вверх, стараясь осмыслить услышанное и он перестал есть. Оглядевшись понял, что все волшебство возможно последнего вечера в его жизни сошло на нет. Музыканты на хорах из великолепных мастеров переворотившись в жуткий медвежатник гнусавили что-то неудобоваримое, Бриенна подавившись вином зашлась в громком и сипящем кашле, Джейме хлопал ее по спине, тщетно стараясь через вареную кожу рыжего корсета пощупать ее.
— Я все еще тут, — молвил карлик, легонько постукивая деревянной кружкой об стол, напоминая о себе.
— Ага. Что тебе надо?
— Ты знаешь, такого шанса тебе может больше и не выпасть. Ставлю даже пятьдесят драконов, что не выпадет.
— Ты это о чем? — плохо разыгранное недоумение вкупе с начинающей разгораться злостью Ланнистера не напугало.
— Я может не так велик ростом как ты, но в женщинах кое-что понимаю, — Тирион улыбнулся, хлюпнул, потом вытер нос ладошкой. — Она тебе нравится, не отрицай. И ты, по каким-то причинам, боги их тоже не знают, нравишься ей. Что они в нас видят мне неведомо, но, по-видимому, некоторые из них находят калек, сломанных и дурных весьма привлекательными. Хотя я и не считал свою милую бывшую жёнушку… — тут Тирион прервался, углядев что Пес сжал челюсть и начал подниматься, промолвил, — все, я закончил!
Он вскочил из-за стола прежде чем Клиган вытянулся во весь свой гигантский рост.
— Настоятельно рекомендую тебе, как более умный человек…
— Закрой рот, — отрезал Пес, и желая сказать что-то еще отодвинул свой стул, но карлика и след простыл. Голову повело и он на секунду прикрыл глаза. Седьмое пекло, только опять набравшись он дерзнул с ней поговорить.
Выросла? Да не то, чтобы выросла, давно уже взрослая. Перестала быть глупыхой и изо рта ее начали, наконец, выходить облаченные в слова ее собственные мысли?
Понятно, держится на отлично, дыхание ни разу не сбилось когда про Болтонов говорила, Сандор внимательно наблюдал. Не менее внимательно, чем когда-то давно наблюдал за ней впервые, видя как она боится смотреть на него, уродливого такого на Королевском тракте, в те далекие времена, когда о белых ходоках еще ничего не было слышно. Сандор Клиган умел хорошо видеть людей.
Он снова оглядел залу, свечи коптили, становилось жарко. Длинные скамьи рядом с ним пустовали, не удивительно, конечно, но это показатель. Показатель его одиночества. И карлика он прогнал за каким-то чертом.
Пес, наконец, вышел из-за стола и двинулся в сторону, противоположенную той, в которую отбыла леди Винтерфелла.
***
Санса, договорив свои последние слова сжала зубы и красиво отодвинув стул поднялась. В глазах стоял холод, но на губах играла улыбка, которую она старалась выдать за истину этому человеку. Глупая! Он видит насквозь, видит тебя, чует ложь! Но может вино притупило его чутье и Сансе удалось его провести? А вот себя…
***
Голова болела, воротник платья душил ее. Арья, несмотря на всю ее беспардонность, что видимо была самой ее сутью, даже взяла ее за руки и встревоженно поглядев пару секунд в глаза посоветовала прилечь и отдохнуть.
Вся ситуация нервно выматывала Сансу, а перед этим она, нельзя сказать, чтобы отдохнула с Рамси. В итоге девушке и впрямь пришлось покинуть их небольшой совет и удалиться.
По пути, решив идти верхом чтобы подышать, взгляд ее наткнулся на внушительных размеров фигуру. Она однажды ошиблась, пару дней назад, приняв огромного рыжего великана-одичалого за кое-кого другого, гораздо более важного. Но сейчас ошибки быть не могло. Это был он. Его походка, его огромный черный конь. Сандор Клиган будто почувствовал на себя ее взгляд и повернулся. Сансу застали врасплох и она, спешно поклонившись с высоты галереи, зашагала вперед с чувством легкой досады. Девушка понимала, каждый человек на счету, нужен каждый, но так боялась. Боялась жалости к себе от него. Она бы с радостью зашвырнула этого умного, сурового и решительного мужчину на край света, если бы на то была ее воля. Он все знает. Головная боль только усилилась и Сансе действительно пришлось прилечь.
***
Вечер ничего не изменил в ее состоянии и в голову даже закрадывались мысли пропустить последний пир живых, но… она обязана была быть там. Обязана по рождению, по праву, но не по своему желанию. Она не хотела видеть глаз одного человека. Понимающих, все знающих, обо всем догадывающихся.
***
Идти все равно пришлось, и после непродолжительного купания она, выбрав привычное теперь глухое черное платье с высоким воротником с помощью служанки облачилась в него. Многие теперь пользовались смесью кармина и топленого сала чтобы сделать краски губ ярче, но Санса не стала краситься. Бледность лица от худого самочувствия, от нервной дрожи, что частенько сопутствовала ей в последнее время, сильно выделялась на фоне темной материи.
***
Зал полон, все было видно из-за занавесей в проходе, отделённом специально для высоких гостей. Санса умоляла себя выйти, наконец уж, вперед. И в тот момент, когда она уже повернулась чтобы позорно бежать, была остановлена тем самым человеком, которого меньше всего желала тут видеть. Пес поклонился, но без почтения, видно было что он все так же ненавидит приличия.
— Леди Санса.
Санса кивнула ему, поминая что нерыцарям не дают больших почестей. Слова хотели было вылететь из ее рта, но горло будто сжалось и не пускало их. Сандор Клиган посмотрел озадаченно, подняв бровь и чуть нахмурившись.
— Что… — Санса приложила руку к груди, стараясь убрать хриплость из голоса. — Что вы тут делаете?
— Ланнистеры изрядно поспособствовали концу света, — отвечал он, все так же внимательно смотря на девушку, — а я все также служу им.
— Что вы делаете здесь, — щеки ее начинали пылать, но она собралась с силами, — эти покои только для правителей замка.
«Что? Что я сказала? Боги!», Санса сморщилась, видя что слова ее ужалили Клигана.
— То есть, — она выдохнула, улыбнулась и застегнула броню учтивости, — я хотела сказать, что рада видеть вас нашим защитником и гостем, чувствуйте себя свободно. Сегодня большой праздник.
Пока она говорила последние фразы Клиган видел как ее лицо постепенно делается все более безжизненным и пустым. Он не обиделся на ее речи, дававшие понять что она в эти, возможно последние дни их последней зимы остается все еще той же высокородной леди, чтящей приличия, на которые он порядком плевал в последнее время. Все умрут, так что какая разница что в эту дверь выходили чистокровные Старки энное количество лет, скоро не останется никого, кроме белых ходоков.
Помедлив он поклонился и, не сказав больше ни слова, ушел в тьму занавесей. Мужчина успел кое-что разглядеть в девушке. Боль оставила следы на ее прекрасном лице, спряталась в уголках губ, каждую минуту готовых улыбнуться, но не от душевного порыва, а по нужде. Боль спряталась в ее глазах, холодных, которыми она теперь умела проткнуть насквозь неугодного собеседника. Боль была в ней.
***
Пес, вопреки всему своему спокойствию, выстроенному за последние года душевному равновесию, начал злится. Внутри него рос гнев на Болтонов, гнев на людей, сделавших больно тем, кого он старался оберегать и любил. Джоффри не сломал девчонку, он лишь показал ей обратную сторону прекрасной королевской жизни. Болтон же выпотрошил ее изнутри, вынул ее суть, и, запачкав и изломав все возможное сбросил обратно.
***
Сандор не мог бы ничего сказать больше, не мог из-за того, что горло перехватило гневом. Руки дёрнулись в темноте и он врезал по стене обоими кулаками. Кое-кто теперь такой же, как и он сам. Такой же сломанный и разбитый. Жаль, что это Санса.
***
Во время пира Сансу не оставляло чувство вины. Она так срезала Пса, а ведь он ничего ей плохого не сделал. Наоборот, вытащить хотел когда-то из всей этой королевской кутерьмы. Она маялась этим пол вечера пока, наконец, не решилась. И, видя что большинство рыцарей, этих славных воинов, уже явно перебрали свою меру вина в этот вечер, поднялась со своего небольшого трона и направилась к тому месту в середине зала, где возвышался Пес.
Разговор вышел нормальный, Клиган был учтив. Вино явно его усмирило. Не было сказано ничего возмутительного, и Санса, выполнив, казалось, свой долг по утешению собственной своей же совести собралась было подняться.
— Тебе нужно было уйти со мной тогда.
— Что?
— Ты слышала. Тогда не было бы всей этой дряни. Надо было послушать меня. Я мог защитить тебя. Хотел этого. — Он завладел ее взглядом, не отпускал его.
Обращение, слишком фамильярное для ее положения, было Сансой проигнорировано. Она вмиг преобратилась всю в ту же маленькую глупышку-пташку. Замерла, губы дрогнули, но слова произнесены не были. А Сандор, видя что она чуть уж не плачет, отвел свой тяжелый взгляд, изувеченная сторона его лица дернулась.
— Но тогда бы я не стала тем, кем стала. Испытания сделали меня сильнее, милорд.
Опять она забыла кто он. Клиган молчал, ожидая продолжения повествования. Пташка исчезла, на ее месте заступила северная волчица. Подбородок чуть опущен, ледяные глаза притягивают его. Лицо Сансы бесстрастно, она уже сама лед. Вот кого нужно выставлять вперед армий, вот кто заморозил бы все живое и неживое. А хорошо она научилась, Неведомый его дери.
— Стала, но какой ценой? Я слышал про то, что Рамси с тобой делал.
— Я скормила его псам.
Сандор осекся. Нет, про это он тоже слышал, но, конечно, думал что это приукраски Беррика. Еще секунду, другую и он засмеялся. Санса смеялась тоже. Клиган повертел головой, все еще скалясь, одобряя ее действия.
— Выросла. И озлобилась. Пташка никогда бы такого не сделала.
— Я больше не пташка, милорд. Мои слова, мои правила.
— Правил больше нет. А с завтрашнего дня или вечера, неважно, и нас не будет больше. Ты думаешь, сможешь скормить армию мертвых псам? — И он снова засмеялся. — Боюсь, твой Пес не сможет съесть все это.
У Сансы вмиг покраснели щеки. «Твой Пес». Что за?! Клиган вмиг перестал смеяться. «Ее Пес»! Что за бред он несет? Хорошенькая женщина перед ним, он выпил возможно, многовато, скоро они все умрут, вот и дал слабину. Всегда этого хотел, и вот, пожалуйста.
— Я не думаю, что нужны такие жертвы. Я верю в победу.
— Людям понадобятся все их жертвы, все их боги должны быть добры. — Он попытался успокоится, неся что-то глупое и странное для него.
Ладони Сансы, во время разговора красиво сложенные на столе теперь нервно сжались в кулаки. Она не знала что еще сказать и как ему отвечать. Кажется, разговор этот пару фраз назад вышел за пределы стандартной болтовни двух давно знакомых людей, старающихся соблюдать приличия. Клиган, наконец, замолк. Санса вздохнула, взглянула на свои нервные пальцы, потом перевела взгляд на его широкие ладони прежде державшие деревянную кружку огромного размера, а теперь оставившие ее и покоившиеся на столе. Кожа с костяшек пальцев была сбита, но девушка могла поклясться, что с утра руки его были здоровы. Сандор тоже смотрел на стол, на их руки, которые, казалось, желали встретится, дай только немного больше веры. Веры в себя, в нее. И Клиган, плюнув на все, пододвинул свои ладони ближе к центру стола, но так, чтобы окружающие, по-возможности, оставались слепы к этому. Санса не поднимала лица. Видела ли она что-нибудь? Туманились слезами прекрасные глаза, ушла давно волчица, оставив одинокую разбитую душу. Вот его куда тянуло. Сначала к красивому, к леди, что хорошо пахла, красиво одевалась и говорила правильные слова, а теперь к разбитой и потерянной, но не сдающейся одиночке. Санса все не двигалась.
— Все могло бы быть по-другому.
— Могло. — Девушка моргнула и на стол упала капля прозрачной слезы.
Ну давай же! Он поставил все, что у него было, показал себя всего, показал что думал! Показал то, чего боялся! Боялся ее! Чертовы гордые Старки!
Санса закрыла глаза. И долго, долго не открывала их, боясь, что не узрит на столе этих разбитый рук, когда посмеет взглянуть на них вновь. Ложь и коварство, похоть и интриги, все это кончено. Все кончено. Возможно, завтра их и вправду не станет, думала она. Возможно сейчас это вовсе не ошибка, не мезальянс, не грех, не ложь. Возможно это и была всегда любовь. Тайная и тихая, романтическая, к которой Санса была столь слепа.
Руки все еще лежали на столе, ладонями вверх и ожидали ее.
— Могло, — вновь вымолвила она и, не оглядываясь, никого больше не боясь, коснулась его ладоней своими пальцами. Холодные, тонкие, они были самыми идеальными пальцами на свете, самыми желанными пальцами, которые Пес только мог знать.
Он тяжело вздохнул, поборол желание сейчас же сцапать ее руку в своей и лишь слабо сжал хорошенькие пальчики, стараясь не напугать их владелицу. Старался он также чтобы и его руки не тряслись от нервного напряжения.
— Все еще может быть… — молвил он тихо и хрипло.
— Вы же сами сказали что завтра нас не станет.
— Но до завтра еще много времени.
========== Часть 2 ==========
Конечно, не впервые в жизни он настолько горько сожалел что так пугающе выглядит. Так получилось. Санса, чей взгляд становился все более диким и стеклянным, почти не дышала. Срочно нужно было что-то сделать. Пес остановился. Убрал голодные руки, шарящие по ее телу, чуть приподнялся над ней. Боги! Он и Санса Старк в одной кровати! Лучше на этом не зацикливаться. Он постарался выровнять сбившееся дыхание и успокоиться. Так не пойдет. На деле получалось дурно, а ведь столько раз эта фантазия приходила в его голову, столь была дразняща, желанная настолько, что Сандор забылся, действуя так, будто это перед ним был плод его воображения, а не живой человек…
***
Одичалый, надоедливый рыжий великан и приличная зануда возник на горизонте и Пес, не желая вновь спорить с ним по пустякам, скрылся в первом попавшемся на глаза проходе, не в том, в который ушла леди Винтерфелла.
***
Голос в голове прошипел: — что ты ему наговорила, что ты наговорила? Думаешь он тебя понимает? Думаешь кто-то смог бы тебя понять?
Санса ускорила шаг, боясь что кто-нибудь может этот голос услышать, хотя сий страх и был безоснователен — слышала его лишь она одна. Он появился уже давно, и был единственным, кто составлял ей компанию там, в ее покоях, когда девушка, подчиненная власти Болтона, была прикована цепью к кровати и старалась как могла, без мейстера, залечивать свои раны. Голос родился из ее крови и слез. Голос хоть и не утешал ее, но не давал уйти в себя слишком уж глубоко; голос всегда говорил правду, словно голос Пса, ибо и тот никогда не врал, хотя и был жесток. Были у него и минусы — голос был слишком уж безразличен и Сансу подавлял. Сейчас голос отчаянно терзал девушку, ругая за слабость и слезы. За какое-то обещание, что никогда не будет выполнено. Обещание счастья.
***
Он вышел из общего, людного, пьяного и галдящего зала. От вина чуть шатало, но привычка крепко стоять на ногах его никогда еще не подводила. В голове среди шума крови билось одно — он был так близко, видел пташку. Точнее волчицу. Правда, она покинула его стол оборвав разговор… Были ли ее слова обещанием? Если да, то какого рода это обещание? Разобраться бы, в чем тут дело, вдруг он что не так понял? Стоило найти девушку, а то больше шанса узреть ее и поговорить может и не представиться, ведь разведчики, облаченные в черное остатки дозорных с павшей Стены и одичалые прибыли совсем недавно с дурными вестями — враг подступал. Сегодня время жить еще было, но вот за завтра Клиган уж не ручался.
Пройдя по освещенным коридорам он добрался до открытой галереи, на которой с утра впервые и увидел леди Сансу. Пес тут замедлился, остановился, вдыхая морозный воздух, ощущая как холодит кожу лица ветер. И та, и другая, обожженная сторона его лица были одинаково подвластны холоду. Одинаково подчинены этой силе. Как всё живое подчинялось ему, так, скорее всего и завтра они все, живые, подчиняться несметной армии холодных мертвых. Мужчина провел рукой по изуродованной части щеки, убирая опустившиеся туда снежинки. Волосы растрепал тот же ледяной ветер, и Клиган поспешил скинуть с себя нахлынувшее с ним уныние и безысходность.
